| |
|
|
Перелет до Бараспина можно было бы использовать для полировки их общей «легенды», но ни к какому решению по части прикрытия для расследования аколиты так и не пришли, так что большую часть путешествия Мордекай оказался предоставлен сам себе. Можно, конечно, было бы уйти в четырехнедельный запой, но с алкоголем в среднем классе оказалось не сказать, чтобы очень хорошо, и, не имея иных развлечений, бывший законник коротал дни и ночи за поиском в корабельной библиотеке книг о месте их назначения, расспросами других пассажиров и посещением церковных служб. Последнее ему было несвойственно, но показная набожность могла помочь по прибытии, если кто-то станет наводить о нем справки, да и тот факт, что за бортом «Нимфеи Сцинтиллы» клубился населенный Император знает чем имматериум, легко пересиливал любую неприязнь к экклезиархии. К Аррону, когда они оказывались в одном помещении, он, кстати, тоже старался держаться поближе, здраво полагая, что того, в случае чего, Владыка Человечества прикроет с большим шансом, чем его самого.
Чудес человеческой мысли и мастерства Щелкунчик за свою жизнь (даже за тот отрезок, который помнил) повидал немало, но на способность восхищаться ими это никак не повлияло. И пусть укутанные тенями и полумраком улицы Кефистон Альтис не шли ни в какое сравнение с широкими проспектами и арочными мостами улья Сибеллус, на вырастающий из-за линии домов Золотой собор, заливающий светом окружающий его город, он смотрел с искренним благоговением и замершей на губах первой строкой Ave Emperor. Сияние, правда, довольно быстро стало болезненно-слепящим, и в голове Мордекая, вынужденно прикрывшего глаза рукой, непрошено всплыло воспоминание о том, что в самом сердце этого рукотворного солнца вероятнее всего скрывается червь ереси, привлекший на Бараспин покойного Булагора Трангга и его котерию отступников. Это, и еще досадно запоздалая мысль, что из космопорта можно было бы и порознь разъехаться в целях конспирации, которую он, впрочем, отогнал, как параноидальную.
Тьма, нахлынувшая на аколитов, стоило им только ступить за порог собора, так резко контрастировала с сиянием вовне, что Щелкунчик минуты две не мог проморгаться, недовольно что-то шипел под нос, и в итоге перед встречающим их священником предстал с привычно кислой рожей, ставшей еще менее довольной, когда тот вслух практически назвал их агентами Инквизиции. Посторонних вокруг, конечно, не наблюдалось, но кто знает, какие еще уши могут тут найтись.
- Давайте сразу к делу, святой отец. Аббат Юрутас, как я понимаю? Потрапезничать мы еще успеем.
- И еще, давайте пореже упоминать вслух имя и род деятельности нашего…хм…покровителя. Он отдельно «просил» сделать по возможности тихо.
|
|
121 |
|
|
|
|
В ходе разговора выяснилось, что команда, по крайней мере, на предстоящем задании, предпочитает работать без лишней помпы, и не бегать по планете с тяжелым стаббером на перевес, угрожая одним и расстреливая других в поисках цели. Действовать под прикрытием, собирать информацию, а потом точечно бить в слабую точку для Марии, как для вольного стрелка, было вполне привычно, поэтому эта часть плана вопросов не вызвала. Чуть сложнее было с предлагаемым ей образом. Сложнее – но не невозможно.
- Ясно, - скупо кивнула девушка, - значит, будем работать так. Против формата прикрытия ничего не имею – идея кажется вполне логичной. Компаньонкой быть мне, конечно, не в кассу, да и не вытяну я этого. На личную помощницу-секретаршу я тоже не особо тяну: ни почерка, ни опыта, ни глубоких знаний этикета, - она страдальчески поморщилась. – Но попробовать можно: в таком статусе возможностей для доступа и общения больше, чем у просто прислуги. Раз придется не только смотреть, но еще и языком молоть, можно попробовать.
Но тогда, - Искра хохотнула, - с вас, господин Каллидон, - дополнительные уроки этикета и всего такого прочего, чтобы я не облажалась. И понимание по платьям – раз мы будем вашей свитой, то должны не только выглядеть достойно, но и быть в одной цветовой гамме. Как говаривал дядюшка Эухенио, работавший вышибалой в баре «Скрещенные вилки», «встречают по одежке, а провожают по морде». В общем, работаем. И над языком благородных донов тоже, раз вы сделали такое щедрое предложение.
…Путешествия через варп достойная уроженка Ганметалла категорически не любила. Зрение еще можно было обмануть, представив, что коридоры корабля – тоннели улья, а гул корабельных систем – шум труб и станков, но что делать с подсознанием и острым чувством пониже спины? Знание, что под ногами нет ничего, кроме тонкой обшивки, а от сонмища кошмаров Имматериума защищает только поле Геллера, радости и уверенности не прибавляли, и избавиться от этого было никак не можно. Да и периодически снящиеся кошмары уверенности не добавляли.
Так что большую часть времени на борту «Нимфе Сцинтиллы» девушка проводила по очень ограниченному маршруту – койка, кабак-mesón, часовня, занятия с Каллидоном, снова месон и снова койка. При этом она стала гораздо более раздражительной и резкой, чем обычно, и, понимая возможные последствия, старалась контактировать с посторонними как можно меньше. Вот прилетят они на Барспин, тогда можно будет разгуляться, а пока лучше держать себя в руках и лечиться от внутренней взвинченности попеременно греховным амасеком и праведными молитвами. Почти гармония, не так ли?
К счастью, имеет свой конец не только хорошее, но и дурное. Вывалившись из челнока на поверхность планеты, охотница радостно рассмеялась, раскинув руки – наконец твердая земля, где нет тех угроз, которые нельзя решить добрым словом и пистолетом! От целования почвы и радостных объятий она, впрочем, воздержалась, хотя по всему было видно, что последнее далось с большим трудом.
Вид яркого золотого собора произвел на Марию неизгладимое впечатление: протяжно присвиснув, она разразилась трескучей тирадой на ганметалльском диалекте, по которой даже без переводчика было понятно, в каком она восхищении. Всю дорогу до собора стрелок белозубо улыбалась и восхищенно цокала языком, когда в панораме темных проспектов Кефистона снова вырисовывалась громада оплота Экклезиархии на планете. Восторги утихли к тому моменту, когда от яркого сияния пришлось надеть фотовизоры: толи дело было в том, что некомфортность сбавила накал радости, толи в том, что Логроньо просто успокоилась от первых впечатлений. Дальше она спокойно смолила в уголке губ лхо и вполне мелодично насвистывала одну из простеньких мелодий, прилипших к ней на корабле.
В святой обители аколитов уже ждали – видимо, тот самый помянутый в письме аббат Юрутас. Ганметаллка сложила руки в аквилу и смиренно склонила голову, приветствуя высокий сан, не знающий, судя по всему, даже такого слова как конспирация. Последнее, судя по всему, беспокоило не только ее, и Логроньо поддержала Мордекая:
- Приветствуем Ваше Высокопреподобие. Как добрые паломники, мы бы хотели войти под сень этого святого места и поклониться Ему на Троне Терры. В вашем присутствии, естественно, и там, где наши последующие беседы не побеспокоят никого из братии и не станут достоянием иных ушей. Сначала горнее, а потом уж дольнее, не так ли? - не преминула щегольнуть охотница своими невеликими знаниями.
|
|
122 |
|
|
|
|
Образ принявшего их в священной обители не мог не заставить Убера вспомнить одного из своих знакомых, тоже беззубого. Ну, почти беззубого. Однако вряд ли жизненный путь аббата проходил мимо особо крупнокалиберных артиллерийских установок. Зубы могли и от старости выпасть, и от плохой о них заботы, как у многих флотских рангом пониже. Хотя аббат мог себе позволить, наверное, и сок по вечерам, и протезы. Значит, решил осознанно зачем-то без зубов ходить. Может, что-то религиозное? Судя по тому на голове, определенно веру священник очень всерьез воспринимал, а не как некоторые, чисто на словах. Для себя Гюнтер так определял правильных верующих, что если они одеты практично или неудобно, но верят по-настоящему, а если носят на себе годовой доход маленького мануфакторума, что-то с ними нечисто. Отдельной заслуживающей доверия категорией неудобности были двуручные потрошители, наподобие того, которым Кивл орудовал.
Весь этот глубокий анализ личности аббата происходил в первую очередь для того, чтобы отвлечь гвардейца от неприятных мыслей. Здесь все носили маски. Что автоматически означало, что каждый мог быть мутантом. И нельзя было просто взять, приложить ствол к башке и приказать именем Императора раздеться до трусов, чтобы проверить. Из-за этого Убер чувствовал себя неуютно – всю дорогу озирался, вцепившись в оружие.
Еще более странным был собор. Такие штуки являются либо чудом Императора, либо работой техножрецов, либо колдовством. И когда не доверяешь двум из трех возможных вариантов, а против третьего есть солидные аргументы (в виде возможного наличия ереси не то что на планете, а вообще, в стенах этого храма), оставаться спокойным довольно сложно. И то, что собор был чудом, простоявшим тысячи лет (почти наверняка), роли абсолютно не играло. Как говорится, "не пинай ржавую мельта-бомбу" – однажды Гюнтер слушал, как оказавшийся в их штрафном взводе за какую-то дурацкую техноересь (которая была настолько дурацкой, что стала поводом конфликта между комиссаром и техножрецами, и штрафная рота вместо сервиторизации стала компромиссом) экс-техножрец объяснял то, какие есть шансы на то, что что-то вообще в итоге произойдет. Не то, чтобы он все понял, но в целом сводилось оно к тому, что чем дольше времени проходит, тем больше шанс что что-то случится.
В общем, "Убер" нервничал. В разговор он пока не вмешивался, предоставив его вести более умным и хитрым, а сам активно вживался в роль дуболома-охранника. Под конец, чем больше практики, тем успешнее игра.
|
|
123 |
|
|
|
|
Путешествие через Варп в этот раз было вдвойне утомительным.
Во-первых, само качестве зарезервированных для молодого Вентрио покоев бесконечно расстраивало - как в этом, с позволения, сказать, помещении вообще предполагалось обитать? Возможно, для ширпотребного люда это было и приемлемо, но совершенно не подходило под стандарты качества благородного Каллидона.
Потому, в первую очередь, Каллидон устроил небольшой скандал: конечно же, размещение благородного господина в каких-то убогих помещениях не могло быть естественным происшествием - лишь досадной ошибкой клерков и ответственных за всё это смердов.
Помимо сугубо практической цели размещения в чем-то, чуть более напоминающем приличное пространство обитания, у Каллидона была и несколько другая цель: если бы в точке их финального назначения группа аколитов вызвала бы вопросы и излишне пристальное внимание, представитель нобилитета, легко согласившийся на комнату для черни, вызвал бы значительно больше подозрений, чем напыщенный самовлюбленный идиот. Коим, конечно же, Каллидон ни в коем случае не являлся.
Во-вторых, молодой Вентрио предложил помощь менее образованным представителям группы, и успел об этом в значительной мере посожалеть: несмотря на определенное уважение тяги к знаниям, обучение людей, не имеющих даже совершенно примитивной интеллектуальной базы, было занятием не из простых.
К тому же, это был первый подобный опыт для Каллидона, и на кону стояло нечто чрезвычайно важное - а именно собственное самоуважение молодого Вентрио.
Испытания академического характера должны быть успешно завершены.
____
Путешествие завершилось, и группа аколитов была уже в производящем некоторое впечатление храме.
Каллидон уже было подтвердил желание устроиться в покоях и оттрапезничать с дороги, но Щелкунчик его опередил немедленным переходом к делу.
Молодой Вентрио нахмурился, но внутренне признал, что это было корректной последовательностью действий. Просто в этом случае корректная последовательность действий была максимально не критична.
— Но я ожидаю хорошего обеда и мягкой кровати немедленно после беседы о деле.
|
|
124 |
|
|
|
|
Путь до цели казался Найлусу вынужденной заминкой, а потому он искал возможность занять свободное время хоть чем-нибудь. К счастью найти себе в меру болтливых собеседников на борту "Нимфеи" оказалось довольно просто. Затем пришла очередь библиотеки, используя которую, мечник последовав примеру Щелкунчика надеялся восполнить пробелы в знаниях о месте проведения будущей операции. По этой причине на планету мужчина спускался находясь в состоянии спокойной собранности и готовности к непредвиденным осложнениям (а такие наверняка будут обнаружены в ближайших перспективах). В грядущих переговорах и отыгрыше их роли "свиты" - Найлус выбрал амплуа молчаливого дуболомного телохранителя на которого мало кто обратит внимание... пока не станет поздно. По этой причине он выглядел достаточно скучно, облачившись в простой и просторный плащ, скрывающий под собой как броню, так и вооружение. Не стоило щеголять силовым мечом напоказ.
В момент когда Мордекай сразу же взялся за дело, мечник одарил спутника задумчивым взглядом. Желание как можно скорее перейти к выполнению прямых обязанностей это разумеется похвально, но не бегать же им с контейнерами поклажи в руках.
— Если уж вы двое намерены сходу браться за дело, то не могли бы ваши подчиненные позаботится о нашей поклаже? Контейнеры переместить в место нашего "отдыха", не вскрывать, обращаться с осторожностью, чтобы избежать непредвиденного... сокращения персонала в случае спонтанных взрывов, в общем все как обычно. Благодарю.
Инструкции сорвались с его языка раньше чем он успел как следует. Всё же привычки человека обеспеченного иногда брали над ним верх, но были скрашены вежливостью, застопорив его слова в некоем в подвешенном состоянии между приказом и просьбой.
|
|
125 |
|
|
|
|
Священник кивнул.
- Конечно, конечно. Все по Воле его.
Он подозвал служителя, бросил ему шепотом пару слов, после чего тот ушел в одно из боковых помещений и вернулся с группой других слуг в простых серых одеяниях, видимо, мирян, занимавшихся бытовыми делами на службе. Они забрали поклажу, после чего Аббат повел слуг Инквизиции через центральные ворота в помещении.
Толстые двери, покрытые позолоченными панелями открывала связка сервиторов, чьи аугметические улучшения скрипели от натуги. Внутри находился зал, заполненный серебряными отполированными до блеска лавками с красными бархатными подушками, колонны были украшены фресками со сценами подвигов святого Друза. В центре зала был расположен массивный купол, покрытый черной тканью, над которым закреплена цепями кафедра, с которой вещает священник во время проповеди.
Аббат указал на купол, высотой около десяти метров:
- Это - наша святыня, Черная Гробница. Под куполом находится саркофаг. В нем лежит оружие против врагов из вовне, которое, когда Император сочтет нужным, станет молотом Его праведного гнева!
Священник явно повторял заученные многими поколениями слова, не особо вдумываясь в их смысл, но звучали они для слуг Инквизиции тревожно. "Враги извне" был достаточно распространенный в Священных Ордо эвфемизм для порождений Варпа.
Однако их путь лежал дальше. Покинув зал, аколиты прошли еще через ряд коридоров, пока не оказались в библиотеке. Массивные полки были заполнены томами разной древности, которые доставали специальные сервиторы, управляемые внедренным в библиотечную стойку куратором, сохранившим свой разум, но не конечности для перемещения. За стеклянными дверями был расположен небольшой сад. Впервые за все время на Барсапине аколиты увидели деревья и кусты, на которые светил отраженный спутником свет. Каменные скамьи и столы, покрытые тканью, позволяли комфортно расположиться для изучения томов.
Юрутас потер руки.
- Это - Библиотека для Размышлений, хранилище священных знаний нашего собора. Послание от вашего господина, упомянутые там... слова, - он поморщился, - навели меня на мысль, что здесь должна быть информация о том, что вы разыскиваете. Я готов оказать вам любую помощь, но прошу вас не раскрывать моим ученикам знания, способные подействовать на их хрупкие умы.
|
|
126 |
|