(Dark Heresy) Black Sepulchre | ходы игроков | 1. Death from Above

Перелет до Бараспина можно было бы использовать для полировки их общей «легенды», но ни к какому решению по части прикрытия для расследования аколиты так и не пришли, так что большую часть путешествия Мордекай оказался предоставлен сам себе. Можно, конечно, было бы уйти в четырехнедельный запой, но с алкоголем в среднем классе оказалось не сказать, чтобы очень хорошо, и, не имея иных развлечений, бывший законник коротал дни и ночи за поиском в корабельной библиотеке книг о месте их назначения, расспросами других пассажиров и посещением церковных служб. Последнее ему было несвойственно, но показная набожность могла помочь по прибытии, если кто-то станет наводить о нем справки, да и тот факт, что за бортом «Нимфеи Сцинтиллы» клубился населенный Император знает чем имматериум, легко пересиливал любую неприязнь к экклезиархии. К Аррону, когда они оказывались в одном помещении, он, кстати, тоже старался держаться поближе, здраво полагая, что того, в случае чего, Владыка Человечества прикроет с большим шансом, чем его самого.

Чудес человеческой мысли и мастерства Щелкунчик за свою жизнь (даже за тот отрезок, который помнил) повидал немало, но на способность восхищаться ими это никак не повлияло. И пусть укутанные тенями и полумраком улицы Кефистон Альтис не шли ни в какое сравнение с широкими проспектами и арочными мостами улья Сибеллус, на вырастающий из-за линии домов Золотой собор, заливающий светом окружающий его город, он смотрел с искренним благоговением и замершей на губах первой строкой Ave Emperor. Сияние, правда, довольно быстро стало болезненно-слепящим, и в голове Мордекая, вынужденно прикрывшего глаза рукой, непрошено всплыло воспоминание о том, что в самом сердце этого рукотворного солнца вероятнее всего скрывается червь ереси, привлекший на Бараспин покойного Булагора Трангга и его котерию отступников. Это, и еще досадно запоздалая мысль, что из космопорта можно было бы и порознь разъехаться в целях конспирации, которую он, впрочем, отогнал, как параноидальную.

Тьма, нахлынувшая на аколитов, стоило им только ступить за порог собора, так резко контрастировала с сиянием вовне, что Щелкунчик минуты две не мог проморгаться, недовольно что-то шипел под нос, и в итоге перед встречающим их священником предстал с привычно кислой рожей, ставшей еще менее довольной, когда тот вслух практически назвал их агентами Инквизиции. Посторонних вокруг, конечно, не наблюдалось, но кто знает, какие еще уши могут тут найтись.

- Давайте сразу к делу, святой отец. Аббат Юрутас, как я понимаю? Потрапезничать мы еще успеем.

- И еще, давайте пореже упоминать вслух имя и род деятельности нашего…хм…покровителя. Он отдельно «просил» сделать по возможности тихо.

  В ходе разговора выяснилось, что команда, по крайней мере, на предстоящем задании, предпочитает работать без лишней помпы, и не бегать по планете с тяжелым стаббером на перевес, угрожая одним и расстреливая других в поисках цели. Действовать под прикрытием, собирать информацию, а потом точечно бить в слабую точку для Марии, как для вольного стрелка, было вполне привычно, поэтому эта часть плана вопросов не вызвала. Чуть сложнее было с предлагаемым ей образом. Сложнее – но не невозможно.
  - Ясно, - скупо кивнула девушка, - значит, будем работать так. Против формата прикрытия ничего не имею – идея кажется вполне логичной. Компаньонкой быть мне, конечно, не в кассу, да и не вытяну я этого. На личную помощницу-секретаршу я тоже не особо тяну: ни почерка, ни опыта, ни глубоких знаний этикета, - она страдальчески поморщилась. – Но попробовать можно: в таком статусе возможностей для доступа и общения больше, чем у просто прислуги. Раз придется не только смотреть, но еще и языком молоть, можно попробовать.
  Но тогда, - Искра хохотнула, - с вас, господин Каллидон, - дополнительные уроки этикета и всего такого прочего, чтобы я не облажалась. И понимание по платьям – раз мы будем вашей свитой, то должны не только выглядеть достойно, но и быть в одной цветовой гамме. Как говаривал дядюшка Эухенио, работавший вышибалой в баре «Скрещенные вилки», «встречают по одежке, а провожают по морде». В общем, работаем. И над языком благородных донов тоже, раз вы сделали такое щедрое предложение.

  …Путешествия через варп достойная уроженка Ганметалла категорически не любила. Зрение еще можно было обмануть, представив, что коридоры корабля – тоннели улья, а гул корабельных систем – шум труб и станков, но что делать с подсознанием и острым чувством пониже спины? Знание, что под ногами нет ничего, кроме тонкой обшивки, а от сонмища кошмаров Имматериума защищает только поле Геллера, радости и уверенности не прибавляли, и избавиться от этого было никак не можно. Да и периодически снящиеся кошмары уверенности не добавляли.
  Так что большую часть времени на борту «Нимфе Сцинтиллы» девушка проводила по очень ограниченному маршруту – койка, кабак-mesón, часовня, занятия с Каллидоном, снова месон и снова койка. При этом она стала гораздо более раздражительной и резкой, чем обычно, и, понимая возможные последствия, старалась контактировать с посторонними как можно меньше. Вот прилетят они на Барспин, тогда можно будет разгуляться, а пока лучше держать себя в руках и лечиться от внутренней взвинченности попеременно греховным амасеком и праведными молитвами. Почти гармония, не так ли?

  К счастью, имеет свой конец не только хорошее, но и дурное. Вывалившись из челнока на поверхность планеты, охотница радостно рассмеялась, раскинув руки – наконец твердая земля, где нет тех угроз, которые нельзя решить добрым словом и пистолетом! От целования почвы и радостных объятий она, впрочем, воздержалась, хотя по всему было видно, что последнее далось с большим трудом.
  Вид яркого золотого собора произвел на Марию неизгладимое впечатление: протяжно присвиснув, она разразилась трескучей тирадой на ганметалльском диалекте, по которой даже без переводчика было понятно, в каком она восхищении. Всю дорогу до собора стрелок белозубо улыбалась и восхищенно цокала языком, когда в панораме темных проспектов Кефистона снова вырисовывалась громада оплота Экклезиархии на планете. Восторги утихли к тому моменту, когда от яркого сияния пришлось надеть фотовизоры: толи дело было в том, что некомфортность сбавила накал радости, толи в том, что Логроньо просто успокоилась от первых впечатлений. Дальше она спокойно смолила в уголке губ лхо и вполне мелодично насвистывала одну из простеньких мелодий, прилипших к ней на корабле.

  В святой обители аколитов уже ждали – видимо, тот самый помянутый в письме аббат Юрутас. Ганметаллка сложила руки в аквилу и смиренно склонила голову, приветствуя высокий сан, не знающий, судя по всему, даже такого слова как конспирация. Последнее, судя по всему, беспокоило не только ее, и Логроньо поддержала Мордекая:
  - Приветствуем Ваше Высокопреподобие. Как добрые паломники, мы бы хотели войти под сень этого святого места и поклониться Ему на Троне Терры. В вашем присутствии, естественно, и там, где наши последующие беседы не побеспокоят никого из братии и не станут достоянием иных ушей. Сначала горнее, а потом уж дольнее, не так ли? - не преминула щегольнуть охотница своими невеликими знаниями.

Образ принявшего их в священной обители не мог не заставить Убера вспомнить одного из своих знакомых, тоже беззубого. Ну, почти беззубого. Однако вряд ли жизненный путь аббата проходил мимо особо крупнокалиберных артиллерийских установок. Зубы могли и от старости выпасть, и от плохой о них заботы, как у многих флотских рангом пониже. Хотя аббат мог себе позволить, наверное, и сок по вечерам, и протезы. Значит, решил осознанно зачем-то без зубов ходить. Может, что-то религиозное? Судя по тому на голове, определенно веру священник очень всерьез воспринимал, а не как некоторые, чисто на словах. Для себя Гюнтер так определял правильных верующих, что если они одеты практично или неудобно, но верят по-настоящему, а если носят на себе годовой доход маленького мануфакторума, что-то с ними нечисто. Отдельной заслуживающей доверия категорией неудобности были двуручные потрошители, наподобие того, которым Кивл орудовал.

Весь этот глубокий анализ личности аббата происходил в первую очередь для того, чтобы отвлечь гвардейца от неприятных мыслей. Здесь все носили маски. Что автоматически означало, что каждый мог быть мутантом. И нельзя было просто взять, приложить ствол к башке и приказать именем Императора раздеться до трусов, чтобы проверить. Из-за этого Убер чувствовал себя неуютно – всю дорогу озирался, вцепившись в оружие.

Еще более странным был собор. Такие штуки являются либо чудом Императора, либо работой техножрецов, либо колдовством. И когда не доверяешь двум из трех возможных вариантов, а против третьего есть солидные аргументы (в виде возможного наличия ереси не то что на планете, а вообще, в стенах этого храма), оставаться спокойным довольно сложно. И то, что собор был чудом, простоявшим тысячи лет (почти наверняка), роли абсолютно не играло. Как говорится, "не пинай ржавую мельта-бомбу" – однажды Гюнтер слушал, как оказавшийся в их штрафном взводе за какую-то дурацкую техноересь (которая была настолько дурацкой, что стала поводом конфликта между комиссаром и техножрецами, и штрафная рота вместо сервиторизации стала компромиссом) экс-техножрец объяснял то, какие есть шансы на то, что что-то вообще в итоге произойдет. Не то, чтобы он все понял, но в целом сводилось оно к тому, что чем дольше времени проходит, тем больше шанс что что-то случится.

В общем, "Убер" нервничал. В разговор он пока не вмешивался, предоставив его вести более умным и хитрым, а сам активно вживался в роль дуболома-охранника. Под конец, чем больше практики, тем успешнее игра.

Путешествие через Варп в этот раз было вдвойне утомительным.
Во-первых, само качестве зарезервированных для молодого Вентрио покоев бесконечно расстраивало - как в этом, с позволения, сказать, помещении вообще предполагалось обитать? Возможно, для ширпотребного люда это было и приемлемо, но совершенно не подходило под стандарты качества благородного Каллидона.
Потому, в первую очередь, Каллидон устроил небольшой скандал: конечно же, размещение благородного господина в каких-то убогих помещениях не могло быть естественным происшествием - лишь досадной ошибкой клерков и ответственных за всё это смердов.
Помимо сугубо практической цели размещения в чем-то, чуть более напоминающем приличное пространство обитания, у Каллидона была и несколько другая цель: если бы в точке их финального назначения группа аколитов вызвала бы вопросы и излишне пристальное внимание, представитель нобилитета, легко согласившийся на комнату для черни, вызвал бы значительно больше подозрений, чем напыщенный самовлюбленный идиот. Коим, конечно же, Каллидон ни в коем случае не являлся.

Во-вторых, молодой Вентрио предложил помощь менее образованным представителям группы, и успел об этом в значительной мере посожалеть: несмотря на определенное уважение тяги к знаниям, обучение людей, не имеющих даже совершенно примитивной интеллектуальной базы, было занятием не из простых.
К тому же, это был первый подобный опыт для Каллидона, и на кону стояло нечто чрезвычайно важное - а именно собственное самоуважение молодого Вентрио.
Испытания академического характера должны быть успешно завершены.
____

Путешествие завершилось, и группа аколитов была уже в производящем некоторое впечатление храме.
Каллидон уже было подтвердил желание устроиться в покоях и оттрапезничать с дороги, но Щелкунчик его опередил немедленным переходом к делу.
Молодой Вентрио нахмурился, но внутренне признал, что это было корректной последовательностью действий. Просто в этом случае корректная последовательность действий была максимально не критична.
— Но я ожидаю хорошего обеда и мягкой кровати немедленно после беседы о деле.

Путь до цели казался Найлусу вынужденной заминкой, а потому он искал возможность занять свободное время хоть чем-нибудь. К счастью найти себе в меру болтливых собеседников на борту "Нимфеи" оказалось довольно просто. Затем пришла очередь библиотеки, используя которую, мечник последовав примеру Щелкунчика надеялся восполнить пробелы в знаниях о месте проведения будущей операции. По этой причине на планету мужчина спускался находясь в состоянии спокойной собранности и готовности к непредвиденным осложнениям (а такие наверняка будут обнаружены в ближайших перспективах). В грядущих переговорах и отыгрыше их роли "свиты" - Найлус выбрал амплуа молчаливого дуболомного телохранителя на которого мало кто обратит внимание... пока не станет поздно. По этой причине он выглядел достаточно скучно, облачившись в простой и просторный плащ, скрывающий под собой как броню, так и вооружение. Не стоило щеголять силовым мечом напоказ.

В момент когда Мордекай сразу же взялся за дело, мечник одарил спутника задумчивым взглядом. Желание как можно скорее перейти к выполнению прямых обязанностей это разумеется похвально, но не бегать же им с контейнерами поклажи в руках.

— Если уж вы двое намерены сходу браться за дело, то не могли бы ваши подчиненные позаботится о нашей поклаже? Контейнеры переместить в место нашего "отдыха", не вскрывать, обращаться с осторожностью, чтобы избежать непредвиденного... сокращения персонала в случае спонтанных взрывов, в общем все как обычно. Благодарю.

Инструкции сорвались с его языка раньше чем он успел как следует их обдумать. Всё же привычки человека обеспеченного иногда брали над ним верх, но были скрашены вежливостью, застопорив его слова в некоем в подвешенном состоянии между приказом и просьбой.

Священник кивнул.

- Конечно, конечно. Все по Воле его.

Он подозвал служителя, бросил ему шепотом пару слов, после чего тот ушел в одно из боковых помещений и вернулся с группой других слуг в простых серых одеяниях, видимо, мирян, занимавшихся бытовыми делами на службе. Они забрали поклажу, после чего Аббат повел слуг Инквизиции через центральные ворота в помещении.

Толстые двери, покрытые позолоченными панелями открывала связка сервиторов, чьи аугметические улучшения скрипели от натуги. Внутри находился зал, заполненный серебряными отполированными до блеска лавками с красными бархатными подушками, колонны были украшены фресками со сценами подвигов святого Друза. В центре зала был расположен массивный купол, покрытый черной тканью, над которым закреплена цепями кафедра, с которой вещает священник во время проповеди.

Аббат указал на купол, высотой около десяти метров:

- Это - наша святыня, Черная Гробница. Под куполом находится саркофаг. В нем лежит оружие против врагов из вовне, которое, когда Император сочтет нужным, станет молотом Его праведного гнева!

Священник явно повторял заученные многими поколениями слова, не особо вдумываясь в их смысл, но звучали они для слуг Инквизиции тревожно. "Враги извне" был достаточно распространенный в Священных Ордо эвфемизм для порождений Варпа.

Однако их путь лежал дальше. Покинув зал, аколиты прошли еще через ряд коридоров, пока не оказались в библиотеке. Массивные полки были заполнены томами разной древности, которые доставали специальные сервиторы, управляемые внедренным в библиотечную стойку куратором, сохранившим свой разум, но не конечности для перемещения. За стеклянными дверями был расположен небольшой сад. Впервые за все время на Барсапине аколиты увидели деревья и кусты, на которые светил отраженный спутником свет. Каменные скамьи и столы, покрытые тканью, позволяли комфортно расположиться для изучения томов.

Юрутас потер руки.

- Это - Библиотека для Размышлений, хранилище священных знаний нашего собора. Послание от вашего господина, упомянутые там... слова, - он поморщился, - навели меня на мысль, что здесь должна быть информация о том, что вы разыскиваете. Я готов оказать вам любую помощь, но прошу вас не раскрывать моим ученикам знания, способные подействовать на их хрупкие умы.

  На похожую на приказ просьбу Найлуса стрелок только удивленно, но очень выразительно приподняла бровь. Комментировать сказанное она не стала, но выводы сделала. Искра всегда полагала, что вещи в дорогу должны быть компаактны и точно рассчитаны по весу и объему, чтобы не мешать маневренности. Надо – в любой момент схватила дорожный рюкзак и вышла на операцию, не думая о сборах. А в процессе похода – не думая о том, что котелок внутри бьет о позвоночник, лямки давят на плечи, а столь необходимая оружейная смазка осталась дома из-за сборов второпях. Нет уж, походные вещи должны быть такими, чтобы желание сдать их не возникало.
  Так что, когда подошедший служка протянул грабли за рюкзаком, Мария отрицательно покачала головой:
  - Не стоит, - не стала вдаваться она в подробности.

  …Следуя по широкому коридору, ганметаллка старательно делала вид, что величие собора ни в коей мере ее не трогает: не хватало еще перед местными провинциалами казаться необразованной простушкой, впервые увидевшей чудо архитектуры Экклезиархии. Это свои могут наблюдать, как ее впечатлило сияние собора, а вот все прочие без такого зрелища обойдутся. Даже если для этого придется засунуть любопытство в кобуру и не вглядываться в роскошные фрески и изумительные витражи.
  Маска выдержки дала трещину, только когда епископ горделиво продемонстрировал черный саркофаг с оружием против тварей варпа. Вот к этому-то чуду нос хотелось сунуть еще как, а по возможности и в руках подержать. К сожалению, остановки в план прогулки не входили, и пришлось, скрепя сердце, следовать дальше, бросив на прощание тоскливо-заинтересованный взгляд за спину – интересно же, что там припасли далекие предки местных, и, главное, почему изолировали от потомков!

  Как вскоре стало ясно, аббат Юрутас вел аколитов в библиотеку, с легкой руки решив, что служители Инквизиции только и мечтают, что засесть за пыльные фолианты в поисках… Мария затруднялась ответить, в поисках чего. Видимо, некой литературы, которая сподвигла еретика двинуться крышей и отринуть свет Его. Или еще что-то подобное, варп знает. В любом случае, беседовать с аколитами с глазу на глаз прелат не собирался – по крайней мере, пока что.
  - Ваше Высокопреподобие, - поинтересовалась девушка, - дозволено ли будет малым сим, - кивнула она на товарищей по отряду, - после того, как будет удовлетворена первичная тяга к знаниям, исповедоваться именно вам, поведав о страхах и тяготах, снедающих сердце и разум?

  Когда беседа со священником была закончена, стрелок еще раз осмотрела громадину библиотеки, покосилась на группку святош поодаль и, задумчиво покачав головой, подошла к Каллидону, спокойным голосом заметив:
  - Мой любезный синьор, ваша тяга к знаниям явно произвела впечатление на Его Высокопреподобие. Но я всегда верила, что ваш праведный пыл не останется незамеченным. Могу ли я услужить вам в поисках, чтобы облегчить труд обнаружения той самой литературы, ради которой покинули поместье вашего батюшки, да будет он заседать в планетарном Совете еще три сотни лет?

Гюнтер потихоньку проникался окружением. Надо было сказать, что несмотря на то, что фрески были… ну, фресками, подвиги святого Друза впечатляли. Как и большинство жителей сектора Каликсис, "Убер" слышал не одну и не две проповеди, расписывающие деяния этого святого, но вот изображений почти не встречал. Разумеется, тут сказался его образ жизни и происхождение – Волг, в дополнение ко всем своим недостаткам, не мог похвастаться наличием множества храмов с детальными и богатыми росписями стен. Не то, чтобы Экклезиархия оставила заботы о душах улья, но ее старания в основном сводились к отправке проштрафившихся проповедников и того, что в Муниторуме называли списанным снаряжением. Были и отчаянные добровольцы, которые верили, что смогут просветить заблудшие преступные души и привести их к Свету Императора, но их число никогда не было значительным.

Штрафные священники для штрафного улья. А потом и для штрафного легиона. Во время промежутка между этими двумя состояниями, когда Гюнтер честно служил в полноценном, пусть и не очень уважаемом и ценимом руководством полку гвардии, ему встречались преимущественно отбитые фанатики, менявшиеся так часто, что по-настоящему с кем-то из них познакомиться не удавалось.

Размышляя об этом, "Убер" бросил взгляд на Квилла. Надо будет тому как-нибудь сказать, что далеко не всегда бег к крупнейшему противнику с цепным мечом, даже двуручным – лучшая тактика. Почти каждый раз, когда Гюнтер видел ее применение на Тренче, заканчивалось это плохо. После этого он перевел взгляд на аббата. Тот как раз рассказывал о святыне храма, Черной Гробнице. Мрачное какое-то название, и несмотря на веру, что в ней лежит какое-то оружие Императора, гвардеец не мог не испытать сомнений. Гвардеец сделал сложный маневр, переместившись в их "построении" к Каллидону и, согнувшись над его ухом, шепотом задал вопрос.

- Каллидон, это, а мы насколько далеко от Святой Терры?

Чтобы использовать оружие, оно должно быть под рукой. В том числе и у Императора. А где конкретно находится Терра гвардеец понятия не имел – проповеди помещали ее обычно куда-то в центр мироздания, а логистика Гвардии была настолько запутанной, что ему доводилось служить с людьми с другой стороны галактики, и понятия о том, что, где и почему находится они имели не больше, чем он сам. Да и вопрос как-то не возникал, ибо до службы в Инквизиции Гюнтер просто не сталкивался с вещами, которые мог сам Император взять в руку и начать плющить демонов и мутантов.

Он шел еще некоторое время, распираемый желанием задать терзавшие его вопросы, и, под конец, не сдержался. Как там аббата надо правильно называть?

- Ваше Высокопреподобие, а это действительно молот? И почему он в гробнице?

Оружие должно быть в арсенале. Гюнтер сталкивался с традицией других полков хоронить своих солдат вместе с оружием (и, иногда, обмундированием) и совершенно не понимал ее. То, что может применяться против врагов, должно применяться против врагов, а не лежать в чьей-то могиле с гниющим трупом или с наполненной пеплом банкой.

***

Добравшись до Библиотеки для Размышлений гвардеец малость взгрустнул. Место выглядело идеальным для того, чтобы погрузиться целиком во чтение, что несколько контрастировало с предупреждением аббата о недопустимости раскрывать прочитанное ученикам. Впрочем, в отношении Гюнтера ему беспокоиться не стоило – осознание того, что он изучал немного не ту книгу на протяжении всего пути через варп пришло и осело неприятным осадком. Здесь его спутникам явно ничего не грозило, поэтому какой-либо пользы он принести не мог. Можно было, конечно, посидеть в саду и расслабиться после перелета…

- Ваше Высокопреподобие, это, если возможно. Вас затруднять не буду, но может кто-то из студентен ваших. Тот зал, с оружием против врагов извне и фресками. Я бы хотел узнать больше о святом Друзе и подвигах его, которые изображены.

Он потупился, смотря вниз.

- Я из тех мест, где эта часть славной гешифте Каликсис в проповедях не часто поминалась. Да и проповедей не так много было.

Аббат разочаровывал.
Что, конечно же, не являлось чем-то необычным для служителей Экклезиархии - в их воспитание и обучение входило, в том числе, вымарывание из себя любого намёка на критическое мышление в отношении чего-либо относящегося к Вере.
Это делало их одновременно предсказуемыми, своего рода опасными, но, на удивление, иногда полезными: непробиваемая, осознанная тупость этих людей оказывалась зачастую невероятно сильным подспорьем при борьбе с "врагами извне".
Каллидон нахмурился и недовольно просипел из-за этой мысли: сам факт того, что в страницах научных трактатов мог скрываться Архивраг, вызывал у него приступы злости - чистота знания должна быть чем-то сокровенным.

Так вот. Аббат разочаровывал своим, судя по всему, полным непониманием собственных слов, и лишь декларировал заученные слова.
Надеяться на какую-то разумную беседу с ним было бесполезно, потому Каллидон слушал его в полуха, стараясь не слишком сильно воспринимать его лишенные знаний слова.

А вот Библиотека заставила молодого Вентрио довольно улыбнуться: даже с учетом того, что значительная часть местных трактатов, наверняка, была наполнена бездумными повторениями всем известных молитв и историй святых различного толка, здесь наверняка была хотя бы толика полезной информации.

Каллидон удивленно поднял бровь, когда к нему обратилась Мария, но вскоре довольно кивнул - девушка, определенно, старательно запоминала уроки по корректной речи.
— Конечно. Мне нужна будет помощь с первичным осмотром и чтением названий, а также поиском тех или иных тем среди этих томов.

Пользы от аббата, если не считать замшелую байку про хранящееся в храме великое оружие против “врага извне”, было немного, но ожидать чего-то иного и не стоило. Экклезиархия, по его опыту, была организацией скорее политической, чем духовной, так что, знай церковники что-то конкретное про ересь под своей же крышей, агентов Инквизиции к Золотому Собору без контроля со стороны местных на пушечный выстрел никто не подпусти бы. Если бы вообще подпустили. Плавали, знаем. Поэтому честное незнание и готовность оказать посильную помощь можно, пожалуй, было считать лучшим вариантом приветствия, что, однако, означало, что следы деятельности Булагора и его котерии придется таки искать по старинке. Тоже, в принципе, не что-то неожиданное.

Копание в книгах после чистки Щелкунчику давалось не очень, так что, когда остальные аколиты начали разбредаться по своим делам, он отправился к прикованному к “стойке-трону” библиотекарю, наверняка имеющему доступ не только к списку книг, но и к списку запросов от людей, эти книги ищущих.

Когда святоша показал аколитам гробницу, Найлус машинально осенил себя знамением аквиллы, воздержавшись, впрочем, от того, чтобы начать бормотать молитвы. Следуя в хвосте процессии, мужчина с интересом рассматривал окружающий их интерьер, подмечая интересно выглядящие украшения и картины. Судя по всему данное место должно было одновременно внушать благоговение и трепет, что весьма типично для религиозных построек Экклизиархии.

Библиотека - в точности вторила этим самым пожеланиям. Огромный зал, в который наверняка можно было загнать несколько танков, забитый под завязку книгами и нужный в основном для того, чтобы у обслуживающих его сервиторов было хоть какое-то применение. Знания как таковые это всегда полезно, даже те, что могут представлять потенциальную опасность для неподготовленных людей. Однако, обведя взглядом бесчисленные пыльные тома, Налус думал о том, едва ли не три четверти этой макулатуры были чем-то скучным, неоригинальным, пересказывающим одни и те же мысли сотен и тысяч проповедников которым просто хотелось извести несколько литров чернил. Действительно полезная информация чаще всего находится у людей в головах и её редко доверяют таким ненадежным носителям информации который любой желающий может открыть и прочитать. Разумеется с оговорками.

Пройдясь взад-вперед мимо нескольких стеллажей, мечник решил побыть хоть немного полезным. Помочь Каллидону в поиске необходимых книг он мог хотя бы в общих чертах.

Пока остальные аколиты занялись поиском книг, Аббат слегка нахмурился в ответ на вопрос Гюнтера.

- Оружие, которым пользовались святые, мученики и герои Империума само по себе является священным артефактом, сын мой, который должен использоваться только подобающими руками. Поэтому подобные предметы часто передаются на хранение Экклезиархии до тех пор, пока не найдется герой, способный ими владеть вновь. Насколько мне известно, это обычная практика и для воинских адептов Империума: Ангелов Императора, Сестер Битвы и других. Насчет Астра Милитарум точно сказать не могу, зависит от культуры планеты, откуда родом подразделение. Но, отвечая на твой вопрос, сын мой, нет, это не молот. Молот - это метафора.

Слегка усомнившись в понимании Убером этого слова, он быстро добавил:

- Переносное значение. То есть, оно обрушится на врагов Трона как молот. На самом деле, никто не знает, как выглядит это оружие на самом деле. Оно скрыто от мирских глаз. Даже мы, его хранители, не знаем точно, что скрывает Черная Гробница. Известно лишь то, что настанет день, и священное орудие ударит по силам врага, словно молот из рук самого Пастыря Человечества, обратив в пыль их презренные тела.

На желание же прослушать лекцию аббат Юрутас отреагировал воодушевленно.

- Конечно, сын мой, для меня будет честью рассказать о подвигах святого Друза для служителя.... служителя достойного господина, да.

Марии он ответил:

- Если такого твое желание, сестра моя, хотя в соборе есть гораздо более опытные исповедники, чем я. В последние годы мои обязанности носили более.... административный характер. Мы вернемся к этому, когда вы закончите с вашими поисками.

Оставив библиотеку, они вернулись в зал с фресками. Аббат указал на одну из колонн.

- История подвигов главного святого нашего Сектора началась в 322 году тридцать девятого тысячелетия. В этот год, по воле Повелителя Человечества, был объявлен Анжуйский Крестовый Поход с лордом Голгенной Анжуйским во главе против ксеносов, обитавших тогда в Пространстве Каликс. В походе приняли участие пять орденов Астартес, два легиона Титанов и многие миллионы гвардейцев, а также простые верующие и пилигримы.

Колонна изображала парад воинов, многие из которых носили незнакомые Уберу знаки различия. Были изображены здесь Астартес, из которых он узнал знаменитых Черных Храмовников, и массивные титаны, возвышавшиеся даже над Ангелами Смерти. Парад принимали двое командующих, но нимб был изображен над вторым, стоящим ниже главного.

Они перешли ко второй колонне.

Здесь святой Друз во главе могучего воинства разгонял трусливых ксеносов и еретиков.

- Первые годы Крестового Похода были отмечены благодатью Императора. Праведные воины словно коса скашивали полчища ксеносов, мутантов и еретиков. Миры Соломон и Малфи, играющие сейчас важную роль в нашем Секторе, пали пред крестовым воинством. Хотя лорд Голгенна Анжуйский командовал крестоносцами, наш святой генерал Друз был на передовой! Еретический режим мира Иокантос пал буквально за неделю перед его натиском!

Фрески на следующей колонне изображали тревожную картину. Командующий похода с первой фрески отвернулся от своих воинов, которых теснили жуткие чудовища. Лорд Друз пытается собрать отступающие войска, но ему в спину метят кинжалы от скрытых в тенях фигур.

- Но над Крестовым Походом сгустились тучи. Презренные ксеносы, известные как Ю'Ват, да будет их имя проклято навеки, заигрывали с силами Варпа. Их нечестивое могущество погубило многих крестоносцев. В то же время в самом Походе зрели темные семена предательства. Лорд Анжуйский, отягощенный увиденными ужасами, вернулся на покоренные территории, известные теперь как Предел Голгенны и передал командование лорду Друзу. Но праведные усилия Друза были подорваны предательством и саботажем. Корабли с припасами были взорваны, важные лидеры Похода, такие как мученик-исповедник Мелькер Эл были убиты. Наконец, предатели покусились на самого лорда Друза! Коварные убийцы нанесли удар ему в спину, когда он пытался мобилизовать войска на священном мире Маккабей Квинт!

Наконец, последняя колона.

Друз, теперь освященный сиянием, нисходящим от фигуры Императора наверху фрески, с нимбом и крыльями, пылающим мечом разгоняет вражеские орды. Воодушевленные крестоносцы следуют за ним.

- На Маккабее произошло чудо преображения! Казалось, убитый врагами Императора лорд Друз прекратил дышать! Его сердце не билось, его раны были слишком тяжки! Но свет Императора исцелил его и вернул к жизни! Святой Друз обрушился на врагов, словно молот правосудия!

Последняя фреска была изображена на стене за Черной Гробницей.

Здесь Лорд Друз восседал на троне, с символическим изображением двухглавного орла над его правым плечом, олицетворяющим божественный мандат Императора на правление. Под ним символически были отображены основные миры сектора Каликсис.

- После смерти лорда Анжуйского Лорд Друз стал верховным главнокомандующим похода. После окончательной победы над мерзкими Ю'Ват, он официально объявил о создании сектора Каликис, милостью Императора. Он создал устройство Сектора, выдал систему Лате во владение Адептус Механикус за их верную службу в годы Похода, назначил многих выдающихся офицеров владыками покоренных миров, сам выбрав Сцинтиллу в качестве столицы. создал код законов - Корпус Президиум Каликсис и основал Святой Каликсианский Синод. После его смерти место захоронения святого осталось скрытым. Многие говорят, будто он и не умер вовсе, а лишь вернулся к Свету Императора, отплатить долг за возвращенную жизнь. А здесь, на Барсапине, была основана Черная Гробница, не для мощей святого, но для его орудия, час которого настанет.

Аббат поднял указательный палец вверх.

- Возможно, святой сам вернется за своим оружием, и поднимет его против сил тьмы, что свили гнездо в землях, за очищение которых от скверны он некогда пролил кровь и даже отдал жизнь!

В это время остальные аколиты корпели над книгами, пытаясь найти связи с тем, что им было известно, в том числе из записей еретика.

"Храм из золота с сердцем из угля" - это, безусловно, сам Золотой Собор с Черной Гробницей. Но Булагор называл его лишь "отметкой на пути". Подсказкой послужило упоминание "Чемпиона Гекаты". В истории Барспапина упоминалось семейство Вольных Торговцев Геката, имеющее дурную репутацию. Они каким-то образом были связаны с Гематитовым Собором.

Согласно истории Барсапина, Гематитовый Собор был создан во время сражений за Барсапин в ходе Крестового Похода в качестве центра веры и крепости для борьбы против ксеносов. По своему значению он когда-то должен был не уступать Золотому, но что-то случилось после победы над ксеносами, книги лишь туманно ссылались на некие странные события, к которым имело какое-то отношение семейство Геката. С Собором стали происходить странные вещи, нечестивые знамения, будто место было поражено злом. В конечном счете, верующие оставили Гематитовый Собор в необитаемых пустошах.

Чем больше Каллидон, Найлус и помогавшая им Мария читали эти книги, тем больше убеждались, что Гематитовый Собор - источник зла, которое привез с собой Булагор Трангг.

Была, однако, странная деталь. Судя по мелким деталям в виде качества хранения, работ по восстановлению и так далее Каллидон и Найлус могли догадаться, что эти книги не так давно оказались в хранилище Библиотеки Размышлений. Они как будто хранились в менее тщательных условиях, а после передачи в Библиотеку прошли частично восстановительные работы. Сложно сказать, как давно это произошло, но по крайней мере в пределах нескольких лет.

Тем временем, Мордекай задал вопросы куратору. Тот, издавая смесь полушепота и механических звуков, порылся в своих записях. Судя по всему, Булагор лично не посещал Библиотеку, в этом куратор был уверен. Сложнее было сказать насчет отца Родрига, если тот носил маску, то мог пытаться взять книгу и под чужим именем. Взяв описание темного священника, куратор обещал подробнее покопаться в записях, но это займет время.

Беседа с аббатом оказалась весьма познавательной – и не только в том, что Убер узнал значение слова метафора. Точнее, он его и так знал – это было что-то вроде фантазии в отношении какого-то слова. Подмена смысла, применение другого значения. Несмотря на некоторый недостаток собственных знаний, у Гюнтера был очень широкий круг общения, и различных словечек он нахватался прилично. Интересно было то, что священники сами не знали, что охраняли. Не то, чтобы это было чем-то необычным, но обычно из этого ничего хорошего не выходило. Либо ты знаешь, что охраняешь, либо ты не знаешь, что делать, если то, что ты охраняешь, будет чем-то не тем, что стоило бы охранять. Это навевало дурные воспоминания. Хотя война на Транче и началась после того, как зараза проникла в основные ульи планеты (из-за излишней терпимости магнатов к мутантам, которых они считали дешевой рабочей силой и допустимыми последствиями условий труда), среди солдат ходили слухи об Улье Ноль. Заброшенный еще при колонизации и недостроенный город, обитатели которого со временем забыли обо всем человеческом, и через потерю памяти начали поклоняться артефактам древности – в том числе и подземным реакторам, давно начавшим протекать. И со временем незримая порча исказила их тела, подточила разум, а вслед за этим пришла и эрозия души.

Эрозия – хорошее слово. Друм Гудстанд научили. Здоровенный гвардеец, на две головы выше Убера и где-то на четверть шире в плечах. Не вполне огрин, но с планеты, где тяжесть больше. И из-за этой силы тяжести всякая жуть на поверхности творилась, Друм рассказывал небылицы, в которые сложно было верить – будто ветер стачивал горы, а острова просто на глазах могли двигаться из-за подземных тактонических плит каких-то. Звучало как колдовство или что-то, чем шестеренки любили заниматься…

Голос аббата, предлагавшего Гюнтеру рассказать ему о подвигах святого Друза, прорвался сквозь мысли, подходившие к классически невеселому завершению. Любая история заканчивалась, и заканчивалась плохо – в штрафных легионах редко бывает какой-то другой исход. И поэтому гораздо лучше было сосредотачиваться на текущем. Что гвардеец и сделал.

И в этот раз он тоже не пожалел. События древности, разворачивающиеся на покрытых изображениями колоннах, завораживали дух. Миллионы гвардейцев было сложно представить, но Убер обладал богатым воображением, и имел некоторый практический опыт. Он видел как минимум три полных пехотных полка на построении, а также провел немало времени в пустынях, где было много свободного места. И представить себе ряды солдат, уходящие в горизонт сплошным муравьиным ковром, он мог. Не до конца, но мог. И он мог оценить хорошую историю. Правда, как и у большинства других историй, которые доставались Уберу, эта была с не самым веселым концом. Для всех, кто был изображен на колоннах. Гвардеец побывал в мясорубке, перемалывавшей один полк за другим, и крутилась она ради даже не самого населенного и продвинутого мира – ничего сложнее тех же самых лазганов (за исключением колдовства, но оно не считается) мутанты Транча противопоставить Гвардии не могли. А вот какой крови стоило взять Малфи, и что могли противопоставить людям ксеносы представить было сложно. Но тоже можно.

На минуту закрыв глаза и позволив словам аббата звучать где-то на фоне, Гюнтер вернулся к своему образу простирающихся до горизонта солдат. И начал вести по ним же артиллерийский огонь. Увы, но как выглядит попадание снаряда в плотный строй он тоже видел. Увы – по своим. Не увы – по чужим. Разлетающиеся в стороны куски мутантов должны радовать сердце каждого имперца. Но перед мысленным взором гвардейца так гибли воображаемые люди. Сотнями, тысячами, десятками тысяч. Их число, казалось, не убывало, но в человеческом покрове равнины появлялись кровавые проплешины…

Их к жизни Император не вернул.

Но было что-то в истории святого Друза воодушевляющее все равно. И дух завораживающее. Император вернул его к жизни, чтобы, по сути, создать сектор Каликсис. Сама мысль о том, что деяниям конкретного человека ты и все, что тебя окружает, обязаны своим существованием, завораживает, если ее подольше в голове подержать. Вряд ли часто такое бывает, чтобы можно было посмотреть на карту сектора, посмотреть на портрет человека, и сказать "это все благодаря ему". Потому что действительно, многое от человека зависит, который командует. Это на своей шкуре Убер ощущал, и ощущал по-разному. Без подчиненных никакой генерал, конечно, тоже много не навоюет, и Муниторум, когда бумаги не путает, склепками держит всю эту машину вместе, но команду можно отдать так, чтобы победить, и можно отдать так, чтобы не победить и всех погубить.

- Спасибо, святой отец. Вот так живешь, живешь, и не знаешь, кому ты всем, по сути, обязан. И все вокруг. Кроме Императора, примархов и святого Тора, конечно же.

Гвардеец почесал пятерней в затылке.

- Чтить буду, как смогу, попрошу Ксантиса молитвам нужным научить. А что за темные силы, конкретное что-то? Может, пророчество какое-то есть?

  Работа с массивами библиотечных документов оказалась гораздо более муторной и сложной, чем могла предположить Мария. В ее представлении, от нее требовалось огласить название книги, максимум – пролистать оглавление, и сразу будет ясно, подходит книга, или нет. На практике же все оказалось не столь радужно – приходилось продираться сквозь заковыристые названия, совершенно не связанные с текстом под обложкой, а потом за витиеватыми фразами пытаться понять, что хочет сказать автор. Временами исследование осложнялось еще тем, что в работы были вставлены длинные и совершенно отвлеченные философские и моралистические размышления, от которых хотелось зевать так, что челюсть сворачивалась на бок.
  Но спать было нельзя – не хватало еще обмишулиться перед новой командой. Стрелок то грызла кончик пера, которым выписывала показавшиеся интересными моменты, то дергала себя за прядь, то, прихватив книгу, начинала бродить по непредсказуемой траектории около стола, бормоча себя под нос что-то на домашнем диалекте. Судя по интонациям, из вежливых слов там были только предлоги.

  После второго десятка отложенных в сторону книг девушка стала относиться к поискам весьма скептично, однако ж оказалось, что для Каллидона собранных ей и другими крупиц вполне достаточно для того, чтобы сделать более или менее похожие на правду выводы. Сколько в этой теории было правды, а сколько домыслов, Искру не сильно волновало: контуры цели начинали обрисовываться, потенциальные жертвы пары пистолетов – тоже, а, значит, можно было расслабиться в ожидании настоящего дела.
  Эта новость даже немного взбодрила девушку, затмив собой факт того, что мишенью, собственно, является захваченный силами зла Дом Императора – ну, то есть, враги были настолько могучи, что смогли осквернить святые стены. «В любом случае, - философски отметила про себя аколита, - нет такой проблемы, которую нельзя решить меткой стрельбой и Его покровительством. А и того, и другого у меня в достатке».

  Когда литературно более подкованные спутники закончили-таки свои ученые экзерсисы, стрелок, вынув руки из карманов, а погрызенное перо из зубов, пригладила пятерней волосы и, демонстрируя полную невозмутимость, подошла к аббату Юрутасу. Достойный священник, понимавший в конспирации не больше, чем сама Мария в тонкостях этикета при встрече с Ангелами Его, принял ее желание исповеди за чистую монету, и настала пора объяснить, что все немного не так просто, как кажется. Это в Ганметалле святые отцы понимали, что желание пообщаться в исповедальне далеко не всегда связано с отпущением грехов, частенько являя собой обсуждение не горних, а самых банальных и приземленных дольных вопросов – Юрутас же от таких мыслей был далек.
  - Ваше Высокопреподобие, - снова резко кивнула стрелок, - мы почти закончили. Как уже раньше говорил мой патрон, - дернула она головой в сторону вчитывающегося в очередной талмуд Каллидона, - мы все… все, - подчеркнула она, - все-таки хотели бы исповедоваться лично вам, как человеку достойному и благочестивому. К тому же мы – смиренные миряне, грешные и сирые духом, как и большинство нам подобных, и хотели бы, чтобы слова наши звучали в том месте, где их не услышат ничьи уши, принадлежи они даже другим клирикам. Вы же, как никто, понимаете, что нашей… - снова пауза, - исповеди нужна конфиденциальность, и можете обеспечить ее для добрых гостей сего святого места.
  Чуть склонив голову на бок и прищурившись, стрелок выжидательно смотрела на аббата, лелея надежу, что после такого разжевывания до святоши дойдет, что именно она имеет ввиду.

В качестве кого они все присутствовали в соборе, было не очень понятно, так что Мордекай от роли “специалиста по безопасности” при путешествующем по своим высокородным делам шпилевике решил особо не отходить. Мало ли, кому доносят библиотечные, и чьи уши и глаза следят за аколитами. Нацепив личину человека ответственного, пусть простоватого и не особо довольного вверенными обязанностями, он поболтал с надзирающим над книгами куратором, не забыв упомянуть, что “начальство все жаждет какого-то своего соперника по академиям посрамить”, но заслуживающих упоминания результатов не добился. Сам Булагор в хранилище ожидаемо не наведывался, а еретик-священник мог без проблем скрыть свою личность, благо внутренняя безопасность у церковников, мягко говоря, хромала.

Закончив с библиотекарем, Щелкунчик еще какое-то время побродил меж стеллажей в поисках затребованных Каллидоном книг, а затем забился в угол и подпер плечом стену неподалеку от роющихся в старинных фолиантах коллег. Так, чтобы и не отсвечивать особо, и держать в поле зрения и товарищей, и окружающее их пространство. Толку от него сейчас все равно немного, а так хоть кто-то на стреме стоит

Время как будто замерло. Книги, книги, книги, одни чёртовы книги, пропахшие ладаном, пылью и скукой. Беря в руки очередной том который весил больше чем любимый меч Найлус чувствовал всё нарастающее отупение, которое давило на него словно несколько тонн бетона.

"Храм из золота". Начинало хотеться спать. "Династия вольных торговцев". Он вздохнул и перелистнул ещё страницу. "Краткая история династий вольных торговцев". Найлус с трудом подавил зевок и глядя на страницу, поймал себя на том что уже третий раз вчитывается в текст, не понимая его сути, поднимает голову и пару минут пялится на крохотные блики света, скользящие то по одежде Каллидона, то по волосам Марии, когда та слегка поворачивает голову. Чертовки тяжелый слог автора вместе с его невероятной скрупулёзностью был просто непереносим. Ну кому какое дело, умер ли тот или иной наследник от выстрела из дуэльного пистолета, отравления или чревоугодия? Кому не наплевать? Мысль была не слишком оптимистичной. За каждой каллиграфической строкой, бережно выписанной чернилами на пергаменте, стояла чья-то история и чья-то жизнь. В том числе и жизнь самого автора.
Мужчина с силой потёр слипающиеся глаза и как следует потянулся, прислушиваясь к хрусту позвонков. Переглянувшись с Каллидоном, фон Ведель заговорщицки понизив голос поинтересовался.

— Как думаешь, здесь можно послать кого-нибудь за горячим рекафом? Или это сочтут неподобающим и непочтительным поведением?

Отбросив с лица пару непослушных прядей волосы, мечник поднялся на ноги и решил немного прогуляться по обширной библиотеке, попутно рассматривая стеллажи, ломящиеся от книг, разной степени ценности. Пускай его уже тошнило от количества прочитанного, не помешало бы ещё разок пробежаться взглядом по корешкам ещё нескольких томов. Вдруг получится заметить что-то ещё, что-то, что они проглядели.
Когда стало понятно, что дальше оттягивать продолжение экзекуции не выйдет, Найлус вернулся к своему месту и снова погрузился в чтение. А ещё через пару минут не удержался и попросил-таки послать кого-нибудь из послушников за порцией свежего рекафа.

К тому моменту, когда он выписал для Каллидона всё что показалось ему хоть немного полезным, мужчина пребывал в более благосклонном духовном состоянии. Усталость от проделанной на славу работы всё же не могла затмить удовлетворение.

— Дальше справишься? - вопрос, адресованный товарищу, был не просто данью вежливости. Чем быстрее умник разберётся со всей этой волокитой, тем скорее они смогут приступить к серьёзной работе.

Аббат довольно кивнул в ответ на слова Гюнтера о полученных знаниях. На вопрос лишь пожал плечами и слегка улыбнулся.

- Сын мой, думаю, что с этими темными силами ты знаком гораздо более... интимно, чем я. Многие дьяволы терзают своими клыками и когтями нашу галактику. Кто знает, какое обличье они примут в следующий раз? Если история Святого Друза нас чему-то учит, так это тому, что зло может принять любое обличье, и испытания, уготованные нам мы заранее не можем предугадать. Но - все по воле Императора, поэтому то, что хранится в Черной Гробнице, будет достаточно для уготованной миссии.

После беседы они с гвардейцем вернулись в библиотеку.

В ответ на обращение Марии Юрутас похмурил слегка брови, пожевал губами в полупустом рту, после чего кивнул.

- Я...понимаю, дочь моя. По крайней мере, кажется, что понимаю. У нас есть подобающие помещения для исповеди, но, учитывая особые обстоятельства, я думаю, что мы можем воспользоваться моими личными покоями. Они обеспечены всеми подобающими системами защиты от тех, кто пытается сунуть нос в дела церкви. Те, кто желает... исповедоваться, может пройти вместе со мной. И подождать в гостевой части, ожидая своей очереди, разумеется. Остальные могут остаться здесь или попросить отвести их в ваши приготовленные покои.

Узнав о желании Найлуса, он быстро отдал указание, после чего в библиотеку принесли кофейник с рекафом, маленькие чашечки, блюдца, позолоченные ложки и сахарницу. Куратор недовольно пощелкал, глядя на это, но ничего не сказал.

После путешествия по еще ряду коридов и поста с охранной в виде нескольких вооруженных шоковыми дубинками послушников, которым Юрутас кивнул, он отвел Марию (и желающих пойти с ней) в свои покои. Закрыв, как следует, входную дверь, аббат что-то проверил с помощью установленного возле терминала, после чего уселся за стол, устланный свитками, судя по всему - разного рода хозяйстввенные документы.

- Я не слишком рад тому, что святая процедура исповеди используется в качестве маскировки для сокрытия истины. Но я понимаю нужды... вашей организации. Нам придется принять этот грех на душу, да простит его нам Император. О чем вы хотели говорить?

Похоже, что пророчество было слишком туманным, чтобы дать нормальные, человеческие указания на проблему. Но на вывод аббата согласно хмыкнул.

- Действительно, есть у меня на родине пословица, жизнь стоит батарейки.

Он немного задумался. Для не коренного обитателя Волга это была неочевидная поговорка. Совсем. Надо было пояснить.

- Батарейки для цепного ножа в смысле. Застанут юберрашт, а ты включить не сможешь. Хотя думал, что можешь. И все, пошел на пищевые брикеты.

После подобного пояснения остаток пути до библиотеки обе стороны переваривали полученную мудрость.

***

Убер недоумевающе посмотрел на Марию. Он совершенно не собирался исповедоваться – это было таким делом, во-первых, приватным, а во-вторых, несмотря на все свои очевидные достоинства, аббат не походил на человека, который бы справился с исповедью одного только Гюнтера, а ведь в довесок к этому шли бы грехи-дела всех остальных. Конечно, послушать бы их было неплохо, среди них точно нашлось бы несколько интересных историй в копилку, но для этого нужно было все дело так организовать, чтобы самому Уберу очередь самая последняя была.

И только потом до него дошло.

- А-а-а-а…

Протянул он, поднимая палец вверх. Затем, когда несколько взглядов повернулись к нему, он немного смутился и опустил палец.

- Только я не первым, исповедоваться, да. Швиресзауг, все дела.

Потом, правда, оказалось, что исповедь – дело добровольное, и Убер сделал выбор в пользу уже освоенной и снабженной провиантом позиции. Плюхнувшись в застонавшее от этого кресло, он взял ложечку, зачерпнул сахару и отправил его себе прямо в пасть. Медикус один говорил, что сахар хорош для мозгов. И, если его все-таки заставят как-то участвовать в процессе обдумывания полученной информации, нужно было подготовиться.

Каллидон потирал переносицу, и осматривался вокруг слегка покрасневшими глазами: копаться в книгах было удовольствием, однако, и кропотливой работой.
Сколько же прошло времени он мог сказать с большим трудом, и большинство обращений к себе просто пропустил мимо ушей, отвечая неопознаваемым мычанием.
Молодой Вентрио потянулся, разминая затекшую спину и поясницу, тяжело выдохнул.

— Ну что же, в этой, с позволения сказать, писанине удалось найти ценную информацию. Но, возможно, еще более ценная информация хранится не в самих книгах, потому, - Каллидон повернулся к Аббату и указал на книги, относящиеся к Гематитовому собору, - Мне нужны все ваши записи о том, когда, откуда и по какой причине эти книги оказались тут. Кто их привез, кто их реставрировал, кто их читал. Искренне желаю вам иметь эти записи в наличии.

После этого, отозвав свою команду в сторону, подальше от ушей местных служек, Каллидон поделился информацией:

— Значительная часть этой литературы указывает на Гематитовый собор, с которым связан род Вольных Торговцев Геката. Именно с этим собором связаны различные темные слухи, скорее всего порожденные непониманием и невежеством людей. Гематитовый собор был важной точкой обороны от неизвестных ксеносов во время Благословенного Крестового Похода, однако, в процессе, вероятно, произошло нечто, изменившее восприятие его среди властьимущих: возможно, Экклезиархии, возможно, нобилитета, а, возможно, и наших коллег. В любом случае, значительная часть информация об оном сооружении происходит из книг отреставрированных и ранее хранившихся явно в иных условиях, что вызывает вопросы. Например, не является ли это своеобразной уловкой, дабы отвлечь внимание от чего-то иного. Но чего? У меня пока нет идей.

  До аббата наконец дошло, что от него хотела Мария. Медвежий угол-с этот Бараспин: в Ганметалле большинство падре понимало, что иногда исповедь – это не только раскаяние во грехах, ни и возможность пообщаться без лишних ушей и не менее лишнего вниманиях. Облагодетельствовав церковь пожертвованием, естественно, а потом все же облегчив душу таинством, так что в итоге все получали то, что нужно. А здесь все туго – привыкли жить во спокойствии, и никаких инструментов сверх привычных для борьбы за души людские не ищут. Ну да ладно, главное – разговор все же состоялся.
  Устроившись на высоком стуле с резной спинкой, предназначенном для посетителей, девушка блаженно вытянула ноги. Пошевелив, насколько это возможно, пальцами в тяжелых сапогах. Избавиться от обуви было бы неплохо, но сейчас не время и не место: сначала дело, а потом уж тело. Так что пришлось собраться и, выпрямившись, покивать на слова аббата, особо не стараясь изобразить сокрушенность от нарушения святых процедур.
  - Увы, Ваше Высокопреподобие, этот малый грех мы должны принять, дабы воспрепятствовать греху большему. А чтобы наша совесть была чиста, то думаю, вы уделите мне после разговора пару минут на то, чтобы я исповедовалась перед вами, исполнив то, о чем просила дословно. Правда, последний раз я была в исповедальне за день перед вылетом, так что особо нагрешить не успела… Но что сказать найдется: все мы не без греха.

  Облокотившись на колени и положив подбородок на сцепленные руки, стрелок задумчиво закатила глаза. Ей не впервой приходилось выступать «застрельщиком» в переговорах, но каждый раз это не приносило никакого удовольствия: разговаривать с важными людьми на серьезные темы – все равно, что идти по заминированному коридору в поместье какого-нибудь параноика. Обмишулишься, и все – muerte, не взирая на прочие заслуги. Но кому-то надо было начинать, чтобы другие могли по ответам соориентироваться и спросить о действительно важном.
  - Ита-а-ак… Раз уж мы можем говорить, так сказать, «sub rose», то нам бы хотелось поинтересоваться местными благородными домами, потому что наш патрон подозревает кого-то из них в содействии отступникам. Мы понимаем, что вся подноготная вам не ведома, но хотелось бы узнать мнение Экклезиархии о них, как структуры беспристрастной и отношения к возне бульдогов под ковром не имеющей. Это послужит для нас отправной точкой в работе.
  Ну и продолжая наше книжное любопытство, помимо вопроса моего коллеги, мы бы хотели узнать, кто за последние несколько лет интересовался этими трактатами, и какую еще литературу эти люди изучали. Это не настолько критично, поэтому список мы можем какое-то время подождать, acuerdo? А чтобы дважды не вставать… - не беспокоить, поправилась стрелок, вовремя вспомнив, что не все ганметалльские шутку и обороты понятны посторонним, - заодно нам бы не помешало ознакомиться со странными и, возможно, необъяснимыми происшествиями за последние несколько лет, которые привлекли внимание именно церкви.

  Сразу вываливать на Юрутаса все свои мысли Искра не стала – пускай сперва разберется с вопросами, а потом можно будет перейти и к материальному вопросу. Мессир писал, что аббат выделит им «транспорт для путешествий по планете и необходимые инструменты»: не помешало бы уточнить, знает ли об этом Его Высокопреподобие.

Юрутас спокойно выслушал аколитов, никак не отреагировал на угрозу со стороны Каллидона. Потер подбородок.

- Составление полного списка действительно займет время. Я могу сказать, что несколько книг отреставрировали по моему запросу. Несколько месяцев назад, когда мы впервые получили сообщение от вашего господина, я приказал поднять из хранилища книги о различных подозрительных инцидентах в истории Барсапина, на тот случай, если Священным Ордо потребуется эта информация.. Несколько книг были в очень плохом состоянии, поэтому я поставил их в очередь на реставрацию, должно быть, она была выполнена, пока вы путешествовали. Остальные придется проверять.

По поводу Гематитового Собора я вряд ли что-то вам могу сказать, чего вы не знаете. По официальным данным Экклезиархии он был запрошен по причине того, что эта зона, когда-то важная в оборонительных линиях планеты, потеряла свое значение, а климат из-за близости к солнечной зоны тяжел для проживания. Население постепенно мигрировало ближе к центру сумеречной зоны, и собор остался без прихожан, а затем и без настоятеля. Но дурных слухов и легенд по поводу есть масса, это так.

По поводу благородных домов тоже особо помочь не могу. Жители Барсапина про природе своей скрытны, а благородные - вдвойне. Репутация богобоязненных слуг Императора здесь дороже любых сокровищ. Лично я сомневаюсь, что они легко вступили бы в контакт со знатью Сцинтиллы. Они, в некотором роде, полная противоположность, как солнечная и ночная зоны Барсапина. Сцинтиллианцы ценят показное богатство и демонстрацию власти, барсапинцы - их скрытие, с аккуратным представлением отдельных признаков, разумеется. Без какого-то посредника вступить в серьезные сделки им было бы тяжело.

Однако есть информация, которой могу с вами поделиться. В последние месяцы вокруг Кефистона Альтис замечена активность... граничащая с еретической. Подозрительная литература, распространение неких наркотических веществ, "расширяющих границы познания" и прочие подобные мерзости. Сомневаюсь, что мы имеем дело с настоящим культом, но некий элемент скверны определенно присутствует. Странно, что наши поиски не смогли выявить очевидный источник. Некоторые мои исповедники предполагают, что центр подобной активности может находиться за пределами контролируемой властями территории, где-то в пустошах. К сожалению, у меня пока что нет доказательств, чтобы обратиться к мирским властям с требованием провести поиски. Но, возможно, эта активность как-то связана с расследуемым вами делом.

  К сожалению, ничего полезного, с точки зрения Марии, аббат Юрутас не знал, всего лишь подтвердив факт наличия ереси и необходимость проверить Гематитовый собор. Заодно священник походя разрушил первоначальную идею аколитов вступить в тесный контакт с кем-нибудь из местных нобилей: судя по всему, для налаживания хоть сколько-нибудь близких отношений с планетарной знатью требовалось время, которого у инквизиции не было. Впрочем, отрицательный результат – это тоже результат: по крайней мере, можно не тратить время на попытки втереться в доверие толстосумам и не изображать из себя дурочку.
  - Ага, хорошо, - согласно качнула головой стрелок. – Где-то в пустошах, значит. Ну, с таким типом обитателей мы общаться умеем, если потребуется. Да и о том, что за народец там обитает, думаю, прознаем, чтобы вас не беспокоить.

  Побарабанив ногтями по поверхности стола, девушка решилась перейти к более материальным вопросам:
  - Ну ладно. У меня, наверное, вопросов больше нет, я все поняла. Осталось только решить вопросы земные, и больше не тратить ваше время, - Мария чуть развела руками. – Мотаться по пустошам на своих двоих – то еще удовольствие, которое существенно затянет время расследования. Но наш патрон отписал, что вы можете помочь добрым слугам Его как транспортом, так и различными необходимыми инструментами. Есть ли у Золотого Собора возможность и руку помощи нам протянуть, и сделать так, чтобы первый же наблюдатель не понял, в чьих интересах мы здесь действуем?

  С точки зрения тирадоры, последнее уточнение выглядело совершенно идиотским, но рисковать тем, что Юрутас сунет им украшенный иконами и литаниями кар, совершенно не хотелось. А с него ведь станется – его Высокопреподобие явно не разбирался, где и о чем можно говорить, и о секретности имел самое что ни на есть отдаленное представление. Посему лучше было обсудить все нюансы с глаза на глаз, чем потом двумя ногами вляпаться в дерьмо, а потом долго отмываться.
  Оправдывайся потом, снова на поклон приходи, рискуя лишний раз засветиться… Нет уж, лучше решить все вопросы за один присест, потом найти подходящее жилье, не слишком скромное и не слишком обременительное, а потом уже либо к заброшенному собору выдвигаться, либо на местных пустошников выходить. С целью поиска необычных сувениров для домашнего музея Каллидона, например – чем не повод познакомиться с местным черным рынком? Вряд ли, конечно, дельцы так быстро выйдут с интересными предложениями на новый контакт, но если ничего не предпринимать, то, «под закрытый вентиль топливо не течет», как говорится.

Потирая переносицу, Найлус задумался над словами Каллидона. Особенно его заинтересовал факт того, что книги по словам "умника" до этого хранились в каком-то другом месте, из-за чего их пришлось восстанавливать. В своей жизни он редко контактировал с письменными носителями информации, пребывавшими в настолько плачевном состоянии, поэтому слабо представлял себе, что именно могло настолько их испортить.
А вот действия Юрутаса вызвали у него определенное недоумение. Слишком уж мало конкретики было в его словах. Врождённая паранойя заставляла относиться к подобному как к сознательному сокрытию какой-то важной информации, но действовать жестко без серьёзных оснований было попросту глупо.

— И никто не озаботился деятельностью этих... псевдоеретиков? Известно об их деятельности, но из-за удалённости места сборов местные власти не желают тратить своё драгоценное время на расследование?

В голосе Найлуса было отчётливо слышно изумление. Подобная халатность находилась в опасной близости от молчаливого одобрения действий вышеупомянутых недокультистов.

Мария же выбрала более конструктивный подход, запросив у Юрутаса более материальную и осязаемую помощь в их расследовании. Транспорт ячейке аколитов и вправду не помешает, особенно если место сборищ находится действительно далеко от населённых территорий.

— Я понимаю, что у вас нет явных доказательств, однако, я вынужден спросить вас, высокоуважаемый аббат. Вы подозреваете кого-то? Возможно представителей конкретного благородного дома или криминального синдиката, который может быть заинтересован в подобной деятельности? Ведь деньги на всю эту мерзость они откуда-то берут? Даже если ваши подозрения основаны лишь на вашем чутье, они могут дать нам хоть какую-то зацепку.

В конце концов, вдруг праведный человек, направляемый волей Императора, сможет неосознанно подсказать им потенциальных подозреваемых? Сила святого провидения пускай и не была самой надёжной, но почему бы и не послушать мысли преподобного на этот счёт.