[R9] Оружие слепых | ходы игроков | В гостях хорошо

Поговорив с Гуннаром, принцесса осталась в смешанных чувствах и не долго думая, отправилась к Дораку, который, как и обещал, занялся подготовкой кораблей к отплытию. Тем не менее Эджения нашла его в шатре.
- Вождь Дорак, - попросив позволения войти, принцесса сразу перешла к делу, - прошу тебя объяснить мне ваши обычаи. Признаться, я считала верингов кровожадными, но только что на моих глазах Гуннар забрал к себе юношей, которых судили.Разве это справедливо - давать им работу вместо наказания?

Картина, нарисованная северянкой была безрадостной как грядущая зима. Да и слова насчет походов были верны. Да, они плыли домой. Да, они уже не воевали. Да, Лейнор чуть было не погиб несколько раз. Слова насчет детей были для него пока не столь важны. Он не был королем или ярлом, чтобы заботиться о наследнике. И даже то, что она не выйдет за него – не так сильно пугало поэта. Он же не девственница, чтобы падать в обморок, живя без свадебного обряда.
- Вот когда – и если - мне надоест, тогда и поговорим еще раз. А так я могу ходить в походы с тобой. Ведь я же твой побратим – ведь так все считают. А если … если вдруг ты не вернешься из похода, то…

Он махнул рукой. Говорить громкие слова не хотелось, а простые казались слишком простыми.
- И вообще. Ты рано хоронишь то, что между нами. Пока этот костер горит все жарче и жарче.
За стенкой шатра послышался голос Беорвика. Он обещал привязать Эрну к носилкам и отвязать только перед следующим походом, будущей весной. Раз уж она так плюет на его, Беорвика помощь и его, Беорвика, лечение.

Эрна ничего не ответила, лишь махнула рукой и поникла, потому что за тонкой стенкой шатра уже слышалось ворчание лекаря. Она твердо решила не даваться ему в руки, потому еще одного бинтования не выдержит.
- Не ори, Беорвик. Я тебя не звала. И вообще иди празднуй второе рождение, а мне не мешай спать.

- Ты еще упрямее, чем я, - прошептала она скальду и из ее уст это слышалось, как комплимент.

- Если бы я всегда приходил только туда, куда меня зовут, я бы до сих пор болтался в море на деревяшке, а Марту бы изнасиловали. Или убили. Или и то, и другое.
Несмотря на ворчливый тон, Беорвик был добродушен. Все же избавление от неминуемой смерти здорово поднимает настроение. Тем более, что к этому приложила руку женщина, которая тебе небезразлична. И ее поступок лучше всяких слов говорил о том, что чувство взаимно. Разумеется, Беорвик, как лекарь, ничуть не заморачивался возможной стыдливостью Эрны. И даже не думал спрашивать разрешения, поднимая полог ее шатра.
- Так вот не дай моему второму дню рождения плавно перетечь в погребальную тризну. Ты, конечно, тоже разбираешься в ранах. Но лекари не очень хорошо лечат сами себя. Так что не спорь, Эрна, и дай мне выполнить свой долг.
Конечно, слова о том, что он перевяжет ее независимо от ее желания не звучали. Даже Дорак не мог заставить сестру делать то, что она не хочет. Но можно было убедить девушку – здравомыслие всегда было ее сильной стороной.

На небольшом походном столике стоял раскрытый сундучок. Судя по теплому желтоватому блеску – полный золота. Точнее – золотых украшений. Может быть, полученных как выкуп. А может быть, снятых с убитых. Вождь вытаскивал предметы один за другим. Взвешивал в руке, после чего или отправлял обратно или откладывал в сторону. Даже выслушав вопрос девушки, Дорак не оторвался от работы. Но говорить он мог и так.
- Ты делаешь успехи в нашем языке, дочь короля. Не думал, что ты начнешь так быстро говорить. Такое ощущение, что уже в Дроттисхольме скальд будет не нужен как толмач.

Очередной браслет перекочевал в кучу. А вот кольцо с крупным рубином отправилось обратно в сундучок.
- Гуннар дал им не работу. Гуннар забрал их в свои владения. Иначе бы из просто выгнали из Пальца Великана. Они покрыли позором себя и свои семьи. Мало того, что не смогли вчетвером справиться с женщиной и лекарем. Так они еще и осквернили уста ложью. И если бы не твое мастерство, кто знает, что случилось бы на суде. Или после него.

Но дальше развивать тему мужчина не стал. Ни к чему принцессе знать о раздорах в стане верингов. Или о том, что Дорак был готов силой вырвать Беорвика у Освальда.
- Так что не будь Гуннара, парней бы посадили на лодку, дали бы недельный запас еды и вытолкали бы в море. Боги рассудили бы – достойны они жить или нет. А отпустили их только потому, что Марта сняла обвинение. И, получается, с точки зрения закона, они ни в чем не виноваты. Хотя закон и справедливость не всегда идут вместе. А вот Гуннар – молодец.
Но тон, которым Дорак произнес похвалу, был странным. Словно веринг не знал – ругать или хвалить ярла. В кучу золотых вещей отправилась массивная золотая чаша, а вот тонкой работы ожерелье вернулось под крышку удивительно быстро, едва Дорак взял его в руки. Оглядев кучу золота на столе он сказал под нос – думаю, тут хватит. После чего стал складывать все в кожаный мешок.

Лейнор упрямо сжал губы. Если бы кто сказал ему, что он будет хотеть остаться на Севере и будет добиваться благосклонности северянки – он бы рассмеялся чудаку в лицо. Но жизнь поворачивается так странно. И он остался в палатке. На правах побратима.

- Марта сказала, ране нужен покой, так что не смей прикасаться ко мне своими лапищами, ясно? - демонстративно улеглась на здоровый бок Эрна и вперилась в обоих мужчин с недобрым прищуром. - Будите меня, только если засранцы из Пальца рискнут напасть.

После рассуждений вождя о поступке Гуннара, Эджения призадумалась. Будь она несведуща в политике, поблагодарила бы Дорака за ответ и вышла, но на свою голову, принцесса помнила всё, что когда-либо произносил вождь, а уж прозвище Гуннара и подавно.

- Но ведь ты сам называл Гуннара Лисом и говорил, что он ничто не делает просто так. Впрочем, если я лезу не в свое дело, прости, вождь Дорак. Я лишь пытаюсь разобраться. Ваши обычаи странные.

Беорвик остановился, раскрыв рот. Его лицо медленно багровело.
- Да что ты говоришь, малявка!? Ты что, вздумала спорить с лекарем!? Ты так хорошо разбираешься в ранах!? Да я лечил таких как ты, сопляков, когда тыпачкала пеленки и сосала титьку! Развелось вас, таких умных! Скоро дров хватать не будет на погребальные костры! Вот не посмотрю на твоего побратима, сдернуштаны и врежу по заднице столько горячих, что до дому спать стоя будешь!

Рев взбешенного лекаря явно разносился по всему лагерю. И он сделал шаг к Эрне.


Эрну явно забавляла эта ситуация. Она смотрела на орущего Беорвика да испуганного скальда и широко улыбалась.
- Рада, что ты можешь драть глотку, не боясь, что тебя схватят. Ради этого все и затевалось, да? Не расстраивай моего побратима, Беорвик, а то неизвестно, сколько ран тебе бинтовать после нашего разговора. А ты, скальд, признай, что зря потревожил нашего славного лекаря. Он там праздновал, небось, - почти срываясь на смех, издевалась Эрна. Так ее боль медленно текла ядом к другим людям.


Беорвик, не глядя, отмахнулся от Лейнора. Тот попытался сблокировать удар – но с таким же успехом он мог остановить падающее дерево. И буквально отлетел в сторону, чуть было не завалив шатер.
- Брысь с дороги! А что касается поорать – так кто же тебе виноват, что слов ты не понимаешь. А вот если стукнуть, то да, очень даже поймешь.
С этими словами он ухватил девушку за … пояс, явно собираясь осуществить свою угрозу.

Пока Лейнор летел, Эрна поднялась, даже не поморщившись - кипевшая кровь заглушала боль.
- А ты точно лекарь, Беорвик? Или воин, может? Кажется, ты так и не определился, - подстегивала Эрна, лишая Беорвика терпения и внимания.
- Зря ты так с Лейнором, - Эрна приготовилась нанести сокрушительный для мужественности удар, когда на крик ворвалась Марта.
- Беорвик, ты что творишь?! Сначала бьешь, потом лечишь? - Марта была разъярена. Сильно разъярена. Такой ни Эрна, ни Беорвик ее еще не видели. Она решительно двинулась к лекарю. - Мы меняли повязки несколько часов назад. До утра рану лучше не трогать. А уж драться с раненой!… Да что с тобой?!

Лейнор встал на четвереньки. В ушах шумело. Но крик Марты пробился даже сквозь шум.
- Я … я в порядке… Видимо… я … я…
Но руки его разъехались, и он опустился на пол.

Лекарь насупился. Он мог ударить Эрну – та не простила бы ему обращения как с барышней. Но ударить или даже накричать на Марту он не мог.
- Мне показалось, что Эрна плохо выглядит. Да и скальд меня позвал.
Он сплюнул себе под ноги.
- Ей-ей, не будь ты побратимом, скальд, я бы решил, что ты ее любовник. Уж больно ретиво бросился ее защищать, хотя сам и позвал. И если бы я не знал тебя с младенчества, Эрна, я решил бы, что ты не хочешь лишний раз показать сиськи. Ладно, Марта, я погорячился. Но если ты, Эрна, все же умрешь от потери крови, то … то… то…
Он махнул рукой.
- а ты скальд, дурья твоя башка, запомни, что веринг зовет лекаря, когда жить уже не может, а умирать не хочет. Пошли, Марта.

- Нужно осмотреть рану? - в отличии от Беорвика, Марта не утверждала, а спрашивала, а еще сразу посмотрела на повязку: та не была влажной от крови. Эрна, давясь и морщась от смеха, вернулась на свое ложе и помотала головой.
- Я буду спать, если мне позволят, - подмигнула она Беорвику.

Присутствие рядом Марты успокаивало Беорвика как гавань успокаивает волнение на море. Покосившись на встающего Лейнора, лекарь скривился, но все же сказал: «Да спи, Эрна, кто тебе не дает? Вон позови побратима под бочок, чтобы мягче было. И чтобы он не бегал по лагерю, не отвлекал меня от дел». Было понятно, что именно дижеонца северянин назначил на роль виновника стычки.

Когда Марта и Беорвик ушли, Лейнор сказал упрямо: «В этот раз ты победила. Но клянусь, я все равно готов заботиться о тебе. И не дать тебе избавиться от меня. Пусть даже с помощь этого медведя».

Стоило лекарям выйти, Эрна изменилась в лице:
- Я надеялась, ты одумаешься после кулака Беорвика, - то ли с удовольствием, то ли с сожалением произнесла она.
- Больно? Так ощущается упрямство, - она легла на здоровый бок и провела по шраму на лице. - Шрам напоминает мне об этом постоянно. Если не оставишь свое упрямство, то…- она не договорила и скривилась.

Покряхтывая, он щупал свою щеку, пытаясь понять, будет ли синяк. Судя по тому, что глаз не заплывал – обойдется. Лейнор смотрел на шрам Эрны. Какая она была – без шрама? Но сказал совсем другое: «что ж, ты ставишь сложную задачу. Если двое упрямы одинаково, то никто и никогда не уступит. Если будет уступать только один – то рано или поздно он станет тряпкой. Надо уступать по очереди? Или ты, ощущая на лице упрямство, все равно не готова уступить даже в малости? »

- Конечно, не готова, - фыркнула Эрна. - Я не уступаю. Именно поэтому я жива, а смерть по сравнению со шрамом на лице - большая неудача, согласен? - К тому же ты отчего-то решил, что мне нужна помощь, хотя я сказала, что не нужна. Ты же не поверил мне и позвал лекаря. Как я могу теперь тебе доверять? - улыбка пропала сама собой, губы сжались в тонкую ниточку.

Он развел руками, признавая ее правоту. Но сказал: «Однажды моя неправота спасла тебя от больших неприятностей». И не стал говорить больше, напоминая о стычке с лоданами. «неужели ты никогда не согласишься принять помощь? Или хотя бы дать позаботиться о тебе? »

- Думаю, ты выбрал не того человека для заботы, - пожала плечами Эрна. Лоб прорезала морщина, но воительница больше ничего не сказала.

Лейнор развел руками - Беорвик не в моем вкусе. И у него есть Марта. и улыбка, немного кривая из-за боли в голове

- Брат вчера устроил мне допрос и я ничего не сказала про нас. И про свои чувства... - она замялась. - Но теперь я не уверена, что этого не сделаешь ты. Как тебе доверять? - повторила она

Хотя возражать Эрне было глупо и просто опасно, Лейнор не мог промолчать. - Не вижу связи. Неужели из того, что я беспокоюсь о тебе, сразу следуют, что я всем разболтаю о том, что нас связывает?

Эрна побагровела и поднялась на локте: - Я говорила, что лекарь мне не нужен. Ты его позвал. Там, у лоданов, я сказала тебе бежать и привести помощь. Ты остался. Из упрямства. Из этого следует простая связь: ты не делаешь то, что я прошу, даже если это вредит нам обоим. Что дальше? Скажешь о нас Дораку? Или вообще всем кораблям?

Лейнор склонил голову и насупился. - Нет. Я ... мне... меня... Он поднял голову и выпалил в отчаянии: - Я... я думал, что лекарь нужен... Но как, в самом деле объяснить это?

- А там, у лоданов, кто был нужен? Или ты до сих пор не понял, что если бы Дорак не поспел, то мы были бы оба мертвы. Именно поэтому я говорила с богами, благодарила их. То, что мы здесь и живы - это чудо! И предупреждение.

СС
- Хорошо. Я был неправ. Я, в отличии от тебя, не так часто сражаюсь. И вполне могу паниковать просто потому, что мало разбираюсь в происходящем. Обещаю впредь слушаться тебя во всем, что касается сражений и твоего здоровья. Обещаю…
Тут он запнулся. Боги – это была слишком уж скользкая тема. Каждый народ верил в своих богов. Лейнор бравировал, но в глубине души опасался высших сил. Но закончил твердо
- .. принести жертву твоим богам.
Тут он осекся. А ну как суровые боги суровой Эрны требуют человеческих жертвоприношений? Да нет, они не дикари какие-то.

Тут Эрна вовсе лишилась дара речи. Скальд решил ради нее отречься от своих богов?!
- Ты забудешь своего бога ради моих?! Тогда это уже жертва сама по себе. Но зачем? Если хочешь благодарить, принеси лучше виру своему богу.

Поэт смутился.
- Не совсем. Я хотел принести жертву твоим богам, чтобы уважить их. Но если, наоборот, это их оскорбит, то …
Он развел руками.
- принесу виру своему богу. Так будет лучше?

- Да, так лучше, - кивнула Эрна и наконец улеглась. - Что дальше? Продолжим делать вид, что мы побратимы?

Лейнор почесал лоб.
- Если другого способа оставаться рядом с тобой нет – то да. Делаем вид, что мы побратимы. Все еще побратимы – добавил он многозначительно.
- И ты же понимаешь, что мне хотелось бы большего? Но я обещал слушаться тебя во всем, что касается тебя.

- Какой еще способ оставаться рядом может быть? - поморщилась Эрна. - Замуж я не пойду. Делить постель побратимство не запрещает.

Лейнор кивнул головой.
- Все как и прежде.
Но горечь в его словах была слишком заметной.

Мужчина завязал мешок и еще раз взвесил его.
- Да, Гуннар Лис. Наоборот, я рад твоему интересу к нашей жизни. В конце концов, лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. И мне не хотелосьбы, чтобы ты попала в сложное положение из-за незнания.
Он помолчал еще немного. А потом сказал нехотя.
- В этот раз Лис немного заигрался. Он приютил парней – и это правда. Но при этом он вытребовал с Освальда золота за свою доброту. Тот и заплатил –деваться было некуда. Иначе Лис мог просто утопить эту четверку как щенят. Вот тебе бы пришло в голову брать с меня золото за спасение Беорвика? И он внимательно посмотрел на Эджению.


Принцесса помедлила, вникая в пока трудную для нее речь, разбирая слова на смыслы.
- Мне не хотелось бы судить снова, вождь, но кажется, даже у вас так не принято, - осторожно начала она. - Суд на то и суд, чтобы после вынесения…. решения… больше не махать кулаками, - поморщилась она, не зная, правильно ли выбрала слова.


- Да, это так. Никто и не собирался махать кулаками. Просто Лис нашел способ нажиться на наших с Освальдом трудностях дважды. Только и всего. Это … нечто серое и неопределенное. Прямого запрета нет, но чувство брезгливости остается.
Дорак отложил мешок и сказал мечтательно.
- все же книги великая вещь! Мне бы не пришло в голову вести допрос так. Скажи, дочь короля, а в тех сундуках что ты везешь, есть эта книга? ты продолжишь читать мне в Дроттисхольме?

Принцесса улыбнулась сдержанно. Честно говоря, она и сама до конца не верила, что у нее получится.
- Да, в твоем сундуке есть эта книга. А вот второй вопрос заставил ее задуматься:
- Вождь Дорак, будет ли это уместно? Ведь я не буду жить в вашем доме подле вашей семьи.

Брови вождя изумленно поползли вверх.
- Что значит – неуместно? Ты и твои люди будут жить в отдельном доме. Но он будет рядом с моим. И приходить туда можно будет хоть каждый день. А то и не один раз. Особенно зимними вечерами, когда нечем заняться. Тебе не надо будет снаряжать посольство, чтобы прийти ко мне домой.
Мелькнула и пропала улыбка.


Принцесса открыла было рот, чтобы что-то спросить, но не произнесла ни слова. Только кивнула. Ей все еще было неясно, как протекает обычный день веринга, а уж вождя - тем более. Но отчего-то возможность читать и обсуждать прочитанное, как раньше, ее обрадовала.
- Тогда я буду приходить, - улыбнулась она и отчего-то щеки ее подернулись румянцем.

Улыбка вождя стала шире.
- Спасибо, буду рад этому… Эджения…
Конечно, имя принцессы он знал. И, может быть, говорил не раз. Но вот так было сказано впервые. Но в этот момент полог распахнулся. И сразу несколько бородатых верингов, крича, ругаясь, хватаясь за ножи, стали чего-то хотеть от Дорака. Было понятно, что он занят. И, может быть, надолго.

Утром флот Дорака покинул Палец Великана. Освальд, разумеется, пришел проводить ярла. И Эджения могла видеть, что в руки ярла перекочевал до боли знакомый мешок. Именно его она видела на столе у Дорака в его палатке. Именно в него вождь верингов складывал золото. И именно его отдал Освальду. Но о чем они говорили – было непонятно. Беорвик благоразумно спрятался на дне корабля, не желая дразнить ярла Пальца повторно. Лейнор… Лейнор выглядел несчастным. Он постоянно старался оказаться рядом с Эрной, при том так, чтобы не мешать ей. И не попадаться на глаза. Получалось плохо. Но, к счастью для него, северянка не перешла на другой корабль. Впрочем, близки они не стали. И даже спали в разных концах корабля. Другие вряд ли обращали на это внимание. Все жаждали вернуться домой. Домой. Домой!!