[ГВ] Вдова | ходы игроков | 1. Теорема

Белл только покачал головой, слушая гиперактивного Цензора. Жениться тебе надо, вот что - подумал он, но вслух, конечно, не стал такого говорить. Пусть носится - не догонит, так хоть согреется. Но сам Белл без приказа капитана в покои СБ идти не собирался. Зачем, собственно? Драки там точно не будет, а в разговорах этих он вряд ли будет полезен старшим по званию.

- Да, пропуск Бале все-таки надо оформить, - согласился Мартин, - Так, мы с Алазом к Сеттерли, а вы можете идти на "Проворный" и поесть. И скажите Бале, что когда я позову, надо будет зайти на станцию и получить пропуск.
- Только без ее боевого скафандра, - на всякий случай уточнил Хольст.

Джеримайа попросил Манрике отвести его в лабораторию Уотви и ушел, попутно разговаривая с кем-то по комму.

Динч же без труда нашел дорогу к отсеку СБ. А по дороге показал проголодавшимся коллегам, где находится шлюз, ведущий к Проворному. Кажется, хаос облицованных металлом коридоров наконец-то начал укладываться в голове хоть в какую-то схему. НИК строили для ученых, так что в его плане просто обязана быть строгая логика. Хотя сами ученые, какой бы наукой ни занимались, так и норовят во все привнести долю хаоса. Или хотя бы частичку безумия. Они на нем работают. Как на топливе. А еще на паштете.

Интерком перед отсеком СБ моргнул на цензора бесстрастным оком и через несколько секунд открывшаяся переборка выпустила в коридор Сеттерли.

– Чем могу быть полезен, господа? – вид у него был озабоченный. Видимо что-то беспокоило начальника службы безопасности настолько, что он даже позабыл дежурно нахамить собеседникам.

У Динча, безусловно, вопросы были посерьезнее, но Мартин решил дать Сеттерли шанс...
- У меня вопрос простой, можно сказать технического характера, - начал Хольст, - Один член нашего экипажа не получил пропуск на станцию. Когда он может подойти, чтобы это сделать. Правила, озвученные вами, безусловно, будут выполнены.

– Ну как ты, малыш, в порядке? Профессор легонько постучал Мистера Помощника пальцами по металлическому корпусу. – Волновался? Вижу, вижу, все кроссворды порешал. Ну я же просил делать это медленно, растягивая удовольствие ради приличия, как если бы это делал человек. Да знаю я, что ты переживал. Ладно, пошли приготовим ребятам омлет. Сейчас найдем какой-нибудь подходящий рецептик...

Профессор надел фартук, а Мистер Помощник спроектировал на верхнюю часть корпуса изображение поварского колпака. Вместе с зондом Профессор представлял пример слаженного дуэта, понимая друг друга без лишних слов. Пока зонд нарезал овощи, превращая их в салат, профессор достал яичный порошок, подготовил смесь и вылил ее на сковородку, а затем отправил туда же вяленое мясо, купленное по случаю у какого-то фермера. Тот клятвенно уверял, что это говядина, хотя анализатор показывал осла. Не домашний питомец, спасибо и на этом.

Но Профессор не был бы профессором, если паралельно не размышлял о важной технической проблеме, что в итоге и сыграло злую шутку... Когда Лиланд вернулся в реальность, омлет уже было не спасти...

– И у меня есть к вам несколько вопросов, мистер Сеттерли, не в качестве члена группы освидетельствования, но как цензора к начальнику службы безопасности данного судна. Конфиденциальность и интересы вашей миссии не пострадают, уверяю вас.

– А, парень с большой броней. Сейчас или найдите меня в течение ближайших двух часов. – Ответил Сеттерли Хольсту и переключился на цензора. – Я вас слушаю.

Очень приятно, когда кто-то готовит тебе обед. Не страшно, что омлет в итоге подгорел. Тут дороги забота и внимание, нечасто выпадающие на холостяцкую долю космических волков. Ведь не по наряду - сам вызвался. Всё-таки наш Проф - золото.

Беллерофон в два притопа три прихлопа проглотил свою долю омлета и от души поблагодарил кока:

- Отлично сработано, Профессор! Мои комплименты шеф-повару. Чур, в следующий раз моя очередь, хочу ответить Вам добром на заботу. Кстати, господа...и дамы, разумеется, давно ли Вам приходилось бывать в нормальном ресторане? Чтобы официанты, вино в хрустальных бокалах и дамы в вечерних платьях?

- Бала? Это Хольст, - Мартин решил не тянуть время, а сразу решить вопрос с пропуском. - Аллюр два креста и зайди на станцию получить пропуск. Боевой скафандр оставь на корабле!

От уплетания нормальной жрачки Балу отвлек входящий вызов. Взглянув на имя контакта, отвечала девушка не отрываясь от еды:
- Ась? - сначала дежурное уведомление о том, что вызов принят. - Ась? - а следом непонимание: какой "аллюр", какие "кресты". - А?! - добавилось уточнение: о каком скафандре зашла речь? Пришлось даже, прикрыв микрофон рукой с ложкой, уточнить у вернувшихся на обед товарищей, правильно ли она догадалась о том, что капитан имел ввиду.
- М-ща м-буду, - дожевывая бурый "вроде как омлет", уведомила Бала. Громко звякнула брошенная в тарелку ложка, а девушка уже выдвинулась в направлении шлюза. Вроде как часть команды вернулась в целостности и об угрозах не распространялась, так что в целом пристыкованный корабль пока можно было счесть безопасным. Правда, куда дальше идти капитан не уведомил, так что маршрут Балы закончился на выходе с их собственного корабля.

– Сразу скажу: я не лезу в дела вашей экспедиции и не посягаю на суверенность интересов Федерации. Однако, как вы знаете, моя служба – вне юрисдикций государств, а также ради благоденствия всех их, включая и Федерацию. И долг службы обязывает реагировать на информацию, которая может относиться к угрозам оного благоденствия. Я знаю, что орбитальная станция отреагировала на приближение ваших зондов. Я знаю, что некоторые из ваших учёных предполагают возможность наличия технологий Машины на ней. Я знаю, что вы уловили некий радиосигнал с планеты и туда отправились ваши исследователи; возможно, сигнал и станция никак не связаны, возможно – связаны напрямую. В любом случае всё, что происходит тут у вас – это красная лампочка тревоги на сенсоре Цензуры, и я обязан отреагировать. Поэтому колкости, мрачности, угрюмости, грубости и прочий социальный инструментарий предлагаю отложить до более спокойных времён, я вижу, что вы тоже встревожены. Я встревожен, как и вы. И я предлагаю свою помощь в ответ на вашу: помогая друг другу, мы – обе стороны, сиречь ваша НИ мисссия и миссия цензора, останутся в выигрыше. Пожалуйста, поделитесь всей информацией о текущей ситуации и о том, что ей предшествовало; в особенности же меня интересует всё, что у вас есть на эту орбитальную станцию – мистер Торнсон сказал, что вы "занимались ею" и что он сам ничего не знает. Меня интересуют не только факты, но и ваши мысли, идеи и ваше чутьё; вы, вполне очевидно, опытный специалист в своём деле, потому вашей интуиции стоит дать право голоса.

– Одну минуту, – хмуро выслушав цензора, Сеттерли вернулся в отсек и сразу же вышел с еще одной карточкой-пропуском. – Для человека, который не лезет в дела, которые его не касаются, вы прекрасно осведомлены, сэр. – Заметил он пока переборка отсека с еле слышным шипением вставала на свое место. И, подумав, добавил, уже по пути к шлюзу. – Оно, может и к лучшему. – И продолжил, тихим голосом и неторопливой речью контрастируя с уверенным бодрым шагом: – На станцию у меня ничего нет. Достоверно мы знаем только, что она не обесточена. Разумеется, следовало бы сначала проверить, что там, обезвредить при необходимости, а потом уже пускать в околопланетное пространство ученых. Но… – тут службист немного помолчал, пока все трое спускались по лестнице, хотя, возможно, не ступени он в голове пересчитывал, – руководство Отдела постановило отдать приоритет оценке планеты. И в сложившихся обстоятельствах я принял решение не трогать станцию. Ничем и никак. Поэтому велел Линвелу угомониться. – Сеттерли даже не стал озвучивать свои догадки о том, кто стал источником информации для цензуры, видимо, полагая это очевидным. – И вас попросил бы о том же. Пусть уже закончат со своей оценкой, оформят все, тогда и можно будет давить на безопасность и все остальное.

В этот момент троица подошла к шлюзу, Сеттерли впустил Баллу и немного подвис, осознавая несоответствие оператора и ее машины.
– Ваш ID, мэм?

Пока планшет считывал документы и прошивал пропуск, Сеттерли вспомнил еще о чем-то.
– Сигнал на неиспользуемой сейчас частоте. Непродолжительный – появился и пропал. Зачем нужно было из-за этого срываться и лететь на поверхность до забора образцов, мне не известно. – В этот момент чуткий к таким вещам Хольст мог бы поклясться, что заметил намек на тень какой-то мальчишеской вредности, пронесшейся по лицу службиста, когда он, пожав плечами, уточнил, обернувшись к цензору, – вернется миссис Камигава, можете спросить у нее лично.

Завидев идущих со стороны Теоремы отставших членов команды в компании Безопасника, Бала старательно напустила на себя вид скучающий, презрительный и.. возмущенный? В общем, всем своим видом демонстрировала сложную гамму недовольных эмоций в отношении последнего. Но в течении всей процедуры не проронила ни слова, только свой ID передавала небрежно двумя пальцами, да и пропуск получала так же. Напоследок козырнув от виска зажатым пропуском, девушка развернулась на каблуках и отправилась "домой".

"Любимый Заяц! К сожалению, так и не дождался твоего письма – пришлось срочно выдвигаться по работе. Как ты там? Помирилась ли уже с Петером? Я тебе неоднократно говорил, что все мужики сволочи, а ты всё никак не хочешь мне поверить (шутка). И напиши мне, как прошёл коллоквиум по МонЕ – видишь, я интересуюсь, хоть сам и не понимаю творчество этого скульптора.
Пытался по твоему настоянию читать Диккенса. На мой взгляд – ужасная тягомотина. Как Вы, молодые, можете читать этот модерн. Вот, понимаю, комиксы – раз, два, всё понятно, продолжение следует.
Мои коллеги передают тебе пламенный космический привет. Ты не представляешь, какие они любезные, милые, по-настоящему культурные люди. Даже боле культурные, чем мой ротный командир – а уж тот был настоящий дворянин и джентльмен.
Не пропадай. Понимаю, что у тебя нет времени – но пару фраз записать всегда можно для своего престарелого отца. Ну извини, не буду больше брюзжать. До свидания!"

На лице капрала блуждала странная далёкая улыбка, но всё рано или поздно кончается - он надиктовал кристалл, запечатал его в тубус и положил...пока просто в карман, в надежде передать почтовому сервису Теоремы.

Конверт заклеить на колене, и надпись написать - к едрене фене, и в ящик опустить...

– Я согласен с вашим решением, мистер Сеттерли. В конце концов, станция кружила по своей орбите столетия, и ничего не происходило, поэтому авральной необходимости что-либо предпринимать в её отношении действительно пока что нет. Однако я искренне надеюсь, что следование распоряжениям Отдела не заглушит ваши инстинкты и принципы, и как только те, кто наверху, будут довольны выполненными приоритетными задачами, вы не будете препятствовать Цензуре и мне в том, чтобы изучить, понять и – при необходимости – нейтрализовать эту станцию, если она окажется опасной для человеческого вида. Ведь если это так, вы должны понимать, что это – бомба с часовым механизмом, которая рано или поздно нанесёт вред и экспедиции, и тем, кто последует за нею, – тихо ответил Алаз безопаснику. – В любом случае – благодарю вас за искренность. В случае необходимости вы можете рассчитывать на мою помощь и помощь Цензуры.

Увы, долго наслаждаться послеобеденным отдыхом команде Проворного не пришлось. Вскоре Хольста настиг входящий от Торнсона, сообщившего, что с поверхности Вдовы вернулась экспедиция Камигавы и через 10 минут их ждут у ангара. Заплутать им не дали – на выходе уже поджидал знакомый мнс Манрике, проводивший их к остальным, собравшимся у выхода из шлюза стерилизующей камеры. Помимо Торнсона здесь была Зи Уотви, уже виденный Беллерофоном ученый-неученый, при ближайшем рассмотрении оказавшийся корабельным врачом по имени Игнат Ранвирс, Марк Сеттерли и, судя по бейджикам, еще несколько специалистов по планетарной разведке.

Экипаж шаттла, шесть человек, прошли обеззараживание и вышли в вестибюль перед ангарами. Первой вышла молодая женщина, порывисто снявшая шлем, из-под которого по плечам рассыпались иссиня-черные волосы:
– А, мистер Торнсон. Эллер Камигава, рада знакомству.



– Взаимно, взаимно. Не томите, миссис Камигава, вы нашли там что-нибудь?

– Увы, ничего. Ни источника, ни рукотворных объектов.

– Эллер, на что похожа поверхность? Где там может существовать органика? – не выдержала Уотви.

– Это каверны. Огромная сеть туннеллей. Природных. – Миссис Камигава явно была под большим впечатлением от увиденного и не скупилась на богатую жестикуляцию. – Они – естественное укрытие от ветра. Такое ощущение, что они прирастают пылью, которую приносит ветер. И бесконечно ветвятся. Не удивительно, что Ирэн потерялась, там вообще трудно держать друг друга в поле зрения, чуть отошел и уже будто в другой системе. И, хе-хе, – она немного нервно рассмеялась, будто даже сама над собой, – такое ощущение, что кто-то за тобой наблюдает.

Из шести человек один, точнее, одна, похоже то ли ранена, то ли не в себе. Вид у нее какой-то отсутствующий. Шлема она так и не сняла и пока начальство обсуждало поверхность и сигналы, врач и пилот увели ее в медотсек. А Сеттерли, мрачно проследив за ними, отозвал одного из участников экспедиции, по виду, его подчиненного и они также ушли.

– Так вы видели какие-то формы жизни? – Торнсон опять за свое. – Может быть грибы или насекомые?

– Может быть. Не могу сказать точно. Что-то мелькнуло пару раз, что-то небольшое, но мы все же не за образцами летали. Да и бегать там не стоило, очень легко потеряться.

– Что ж, тогда ждем зонд. Когда он возвращается?

– Еще два часа, мистер Торнсон, он сейчас на обратной стороне планеты – доктор Уотви осадила ретивого агента, – не торопитесь, никуда от нас Вдова не денется.

– Вдова?

– Да, мы дали планете рабочее название.

– Мрачновато.

– Зато коротко и звучно. Эллер, не могли бы вы зайти ко мне, хочу поподробнее узнать о туннелях, материалах… – доктор Уотви и Камигава направились к лестнице.

Остальные участники экспедиции и встречающиеся также расходятся по своим делам.

В этот раз Бала решила не оставаться на корабле. Пообщавшись с остальными за обедом, она пришла к выводу, что дело они имеют с обычными яйцеголовыми, а на их ретивых пастухов можно пока внимания не обращать. Что же касается внешних угроз - то в этом кусочке пространства из кораблей были только их два, а если станция, рассказы о которой товарщей походили на плохо продуманные страшилки, действительно окажется такой, как окружающие опасаются - то время принять меры до подлета у них будет.
Поэтому сочтя, что пусть в этот раз дежурит кто-нибудь другой, если оно вообще надо, девушка двинулась вслед за капитаном. Ему, правда, пришлось напоминать ей о необходимости оставлять личное оружие "дома". Настойчиво напоминать. С указанием, что они торопятся и им некогда пререкаться. Но так и быть в прогулку по стерильным палубам она с собой ничего не взяла.

Доклад вернувшихся с планеты членов экспедиции звучал скучно и не информативно. "Полетали и ничего не нашли". Или "нашли, но ничего интересного". По-любому что-то из этих двух вариантов. Интересным было только наличие пострадавшего. Точнее, пострадавшей её никто не назвал, но выглядела она так, словно была не частью вернувшихся исследователей, а любовником, которого пытаются тайно провести в общагу мимо коменданта, выдавая за одну из постоялец и тщательно скрывая лицо. Поэтому, заинтригованная, Бала поплелась следом за "потерпевшей" и её сопровождающими.

Брови ветерана поползли вверх, сама же физиономия несколько вытянулась из-за чего он стал несколько похож на пожилую недовольную лошадь, которая поняла, что вместо запланированного катания детей ей предстоит сейчас весь день крутить колесо на мельнице.

Там внизу, на планете, какие-то катакомбы, в которых прячется долбаная местная фауна, относящаяся к чужакам так же, как во всех мирах принято к ним относиться. Эти оболтусы сунулись без прикрытия - и вон, изволите видеть, уже потеряли медработника. И мы, конечно, сейчас тоже туда полезем, как же иначе. Динч так точно полезет, а то я его не знаю.

Он напряжённо пытался вспомнить, что там у нас в контракте по части страхования жизни?