[ГВ] Вдова | ходы игроков | 2. Гипотеза

Гладкие края переборок и почти никаких следов еще вот только что угрожающе сиявших слизистых бомб. Гравитонный генератор может и не был оружием судного дня, но ставить однозначную точку в конфликте помогал без запинок. И каждый раз после его использования Бала оставалась удовлетворенной и нет одновременно. Невозможно было отрицать его разрушительную мощь и сопутствующую тому красоту момента, но уж очень мимолетной она была и слишком чистой. Слишком.
Вздохнув - по донесшемуся до Беллерофона шуму модулятора голоса сложно было сказать, было ли это вздохом разочарования или спадом напряжения - девушка отвернула экзоскелет от запечатленных в плоти корабля следов принятого ей решения и направилась к переходу на "Теорему".

Все вели себя так, словно угроза была устранена. И у Балы не было причин считать иначе. Её гнев может и не нашел выхода в полной мере, но напавший на неё враг был повержен - а чего еще им было надо? К сожалению, использование "Проворного" теперь было под некоторым вопросом - корабль нуждался в тщательном ремонте. А в отсутствие явных проявлений угрозы, девушка хотела уже просто завалиться куда-нибудь отдохнуть, и родной корабль, к сожалению, в этом ей был не помощник. Потому покинув и отключив экзоскелет перед шлюзом, ведущим на Проворный - теперь Баласо молчаливым истуканом отпугивал излишне любопытных, Бала как была - в местами поврежденном ранее жуками комбинезоне - присоединилась к остальным товарищам. Ввалившись в столовую она без лишней скромности поделилась с собой запасами "Теоремы" и рухнула за незанятый столик, тут же достав откуда-то коммуникатор, чтобы было чем заняться во время еды.

Хольст мрачно смотрел на повреждения "Проворного". Неприятности в жизни бывают и даже хорошо, что в данном случае они вылились в повреждения корабля, а нечеловеческие потери, но для ремонта нужны деньги...
- Алаз, видел, что случилось с "Проворным"? - отозвал Динча Хольст, - Торнсон готов это все компенсировать, но при условии. что до завершения исследований Цензура не будет вмешиваться. Сколько сможешь продержаться?

- Мартин, дружище, при чем тут держаться? У меня пока недостаточно информации и причин для того, чтобы посылать срочный рапорт начальству. Пока разбираемся. Но если мои подозрения подтвердятся - а именно, если мы имеем дело с разумным инопланетным противником - я, разумеется, извещу об этом руководство немедленно.
Так можешь и передать любезному господину Хольстену.

После чего сам обратился к группе исследователей:

- Кое что, тем не менее, вы наверняка уже выяснили. Что с элелементным составом и биохимией этих тварей? Белковая ли жизнь? Что с нуклеиновыми кислотами? Как они встраивают в каркас железо?

Доктор Накамура воззрился на цензора так, будто тот сам был образчиком небелковой жизни.

– Встраивают железо?.. А… хм… нет. Они его не встраивают. То есть "они"-то точно ничего не встраивают, они действительно, можно сказать, насекомые… с большими допущениями и крайне интересным обменом веществ. А та слизь, что они оставляли на стенах… эта субстанция умеет по команде менять третичную структуру, высвобождая сильнейшие кислоты. Процесс экзотермический, плюс автокатализ. То есть мы получаем цепную реакцию. – Доктор обошел стол, подойдя к цензору и тот моментально почувствовал себя студентом, пришедшим на лекцию, севшим в центре аудитории и… оказавшимся единственным слушателем. – Коллега, вы представляете перспективы?! Горнодобывающая, разработка астероидов, даже в терраформировании… Мистер Динч, – кажется, только аура отчужденности, присущая всем цензорам в форме, спасла Алаза от того, чтобы его самого взяли под локоток, – я так рад, что вы в теме и по достоинству можете оценить этот бесценный материал. Я бы очень, очень хотел взглянуть на последствия взрыва. Если можно, конечно? – И он с надеждой посмотрел на цензора, на всякий случай бросая озабоченные взгляды и на Хольста.

Тем временем Торнсон продолжал спорить с Линвелом о возможности полета на станцию Золотого Века. В конце концов ему это надоело.

– Тивори, дорогой мой, нужно с чего-то начинать. Я понимаю, что шансы невелики, но станция – вот она. И при удаче мы получим уникальные материалы. Дважды уникальные, учитывая их источник. А на поверхность, – он поежился и мрачно закончил, – успеем еще туда. Высылайте зонд.

* * *

Поздно вечером зонд Линвела вернулся с записью облета станции. Она действительно не была обесточена и приветствовала появление разведчика веселыми огоньками детекторов. Трудно было судить об этом грандиозном сооружении, не менее чем в 5 раз превышавшем НИК по размерам. Все выглядело незнакомым и оставалось лишь гадать о назначении элементов, видимых снаружи. На первый взгляд, ничего похожего на тяжелое вооружение, на станции не было. А то, что было, могло предназначаться для той же противометеоритной защиты.

– Мистер Хольст, мистер Динч, завтра мы хотели бы послать шаттл к станции. Как вы смотрите на то, чтобы усилить команду, так сказать, с оборонной точки зрения?

– Не знаю, что там насчет оборонной, а на тамошнее оборудование я бы взглянул, – подал голос профессор, который, казалось, задремал за кружкой кофе, который они с Линвелом последние несколько часов пили в каких-то ужасающих количествах. – Сколько мест у вас в шаттле?

– Шесть.

- На Проворном командует капитан, так что лучше Вам обратиться к нему. У меня нет никаких причин препятствовать досмотру.

Мистер Торнсон - не могли бы Вы рассказать о своих целях? Вы же понимаете, что продолжение исследований сопряжено со смертельным риском для персонала и корабля. Что заставляет Вас продолжать и на каком этапе Вы будете готовы свернуть исследования и перейти к стадии репортинга?

Торнсон вздохнул и отозвал цензора в сторону.
– У нас тут у всех одни цели. Мистер Динч, вы просто не понимаете, как это работает. Если мы сейчас все свернем и улетим, с тем, что есть, нам скажут "спасибо, молодцы". Компания выплатит мизерные компенсации и пришлет сюда следующую группу. А все эти люди, все, кто сейчас на Теореме, получат гроши и испортят себе резюме. Я могу сколько угодно с ними разговаривать, но никто не захочет уходить до получения результатов. Улететь, не собрав данные, значит выбрать загубленную карьеру и позволить другим нажиться на нашем открытии и жертвах погибших. При том, что есть реальная возможность рискнуть и войти в историю… Это корпорация, Алаз. И они на пороге открытия века. Это не только сла́ва, это состояние, которое обеспечит их семьи на несколько поколений. Десяток погибших неудачников никого на этом корабле не остановит, вы же слышали, никаких предложений сделать ноги не было.

Алаз не обиделся. Он был на работе и всё, что он думал о корпорации и её моральном кодексе не имело сейчас никакого отношения к делу. Но разговор, на его взгляд, не был окончен.

- Ооо-кей, мистер Торнсон, спасибо за откровенность. Вы ответили на мой первый вопрос - объяснили мне, почему ни одна сволочь никто из членов научного сообщества даже 50 грамм виски не пригубил за упокой души павших товарищей. Бог Вам судья. Цензура к этому вопросов иметь не может.

Но тем важнее ответ на мой второй вопрос - на какой стадии Вы посчитаете успех достигнутым? В конце концов, мы все понимаем, что тут исследовать можно годами напролёт.

– Кхм, панихида пройдет завтра в 8. Вы, разумеется, можете присутствовать. Похорон, правда, не будет, тела мы увезем с собой. – Торнсон резко перешел на официальный тон. Как и команда Проворного, с людьми с Теоремы он впервые познакомился два дня назад и меньше всего ему хотелось заниматься организацией еще и этих вопросов. Но уж что поделаешь.

– По решению старшего ученого состава, нам, как минимум, нужны образцы с планеты и хотя бы пара экземпляров живых существ. С этим уже можно будет сворачиваться и улетать. В противном случае вопрос о самобытности биосферы останется недоказанным, а значит наша экспедиция так и останется "первой, не слишком удачной разведкой". Но я настаиваю на посещении станции. Так или иначе, там раньше жили и работали люди, а не инопланетяне какие-то. И если на Вдове нас поджидает что-то, с чем сталкиваться не стоит, лучше мы узнаем об этом там, а не опытным путем.

- Осмотреть "Проворный"? Я не возражаю, но у меня встречное предложение: пусть инженеры станции помогут установить защитный пластырь на пробоину. Возможно в рамках исследований потребуется неоднократное посещение поврежденного отсека, а с учетом того, что внутри корабля шлюзов нет, это приведет к потере воздуха.

- Перед тем, как обсуждать визит на станцию, хотел бы сообщить вам, мистер Торнсон, что я готов заключить дополнительное соглашение к контракту о возмещении ущерба, в котором пропишем все системы "Проворного". К сожалению, часть корабля уже повреждена и, увы, мы не можем быть уверены, что это последние потери...

- Что же касается вылазки на станцию, то слушаю ваши предложения. Думаю, вы согласитесь, что подобные вещи должны оплачиваться отдельно.

– Мистер Хольст, мы же с вами деловые люди. Мы делимся с вами ресурсами, вы делитесь с нами ресурсами. И Компанию в это взаимовыгодное сотрудничество впутывать совершенно не обязательно. Я, как уже сказал, могу оформить договор на охрану и сопровождение, но за результат не ручаюсь. Может быть, если мы вернемся с грандиозным открытием, вас на радостях и наградят за содействие. А могут и забыть. Например, из тех соображений, что Империя не должна иметь к этому никакого отношения. – Он развел руками. – Я, со своей стороны, разумеется, подтвержу и вашу участие и вклад в безопасность экспедиции. Думаю, большинство участников поступит также. Но стопроцентной гарантии, что вы получите выплаты по этому договору, дать не могу.

Что ж, понятно. Ну, а у нас, бляха муха, свои традиции. Беллерофон выпросил у службистов распечатку фотографии Марка Сеттерли, достал из багажа отложенную как раз для таких случаев парадную форму, старую медаль и маленькую, но очень алкогольную бутылочку, тщательно, до синевы выбрился и пригласил личный состав службы безопасности и экипаж Проворного на короткую встречу в комнату приёма пищи.

По долгу службы ему приходилось раньше не раз слушать такие речи - гораздо чаще, чем говорить самому. Но он помнил, что часто эти простые слова, сказанные вовремя, помогали идти в следующий бой - помогали гораздо больше, чем сухое обещание удвоенной премии для тех, кто вернётся в итоге живым.

- Бойцы, помянем! Мы знаем, что Марк сделал всё для того, чтобы беда не случилась. И ни его вина в том, что разумные советы службы безопасности не были услышаны. Когда же враг ударил - Сеттерли не спрятался за спинами подчинённых и не бросил порученных ему гражданских, нет, он отдал свою жизнь за то, чтобы жили они. То есть мы, в том числе и я. Вы можете гордиться своим командиром, бойцы. Я же горжусь тем, что судьба свела меня с Вами и обещаю сделать всё, чтобы жертва Сеттерли оказалась не напрасной.

Делай что должен - и будь что будет!

Стопка сивухи упала на благодатную почву, и он почувствовал, как напряжение последних часов начинает отпускать помаленьку...ещё бы одну - но нельзя. Опять нельзя - так и жизнь пройдёт, всё нельзя будет.

- Да, мы подпишем контракт на охрану, - согласился Хольст, - Тем более, что теперь безопасность НИК-а это уже вопрос и НАШЕЙ безопасности.
И это было правдой - повреждения "Проворного", к сожалению, не позволяли ему теперь совершать длительные путешествия в космосе.
- И кстати, не поделитесь кислородными кассетами? Может сложиться ситуация, когда надо будет укрыться на "Проворном", а запас воздуха на корабле сейчас ограничен.

- Да, хороший был мужик Сеттерли. И погиб как герой. Третий тост молча!

Вылет к Станции назначили на 10 утра, после панихиды. Население Теоремы отправилось спать, а часовые заняли позиции. Однако капитану Проворного раслабляться было рано. Пусть впереди еще тонны работы, стоило уже сейчас подумать и о том, как отсюда выбираться. И как на выходе получить свои кровные. А потому он оставил команду, собрался с мыслями и ушел вместе с Торнсоном разбираться с бумагами. Так и разбирался до поздней ночи, и, уже в третьем часу, с трудом распрямив затекшую спину и проверив посты, ушел, наконец, спать. Допсоглашение расползлось на несколько десятков страниц и включало скрупулезное перечисление и описание всех систем и подсистем Проворного. Тут, конечно, не обошлось без профессора Стэнфорда и его феноменальной, местами, памяти. Также на свой комм Мартин получил подписанную копию договора на охранные услуги. К нему вопросов было больше, чем ответов, конечно. Но с метеора хоть металлолом, как говорится.

* * *

На следующий день на панихиду явились… да, наверное, все, просто часть людей приходила и уходила, отдавая дань погибшим и торопясь вернуться к своим обязанностям, которые никуда не делись. Случись такое в населенных мирах, тела бы похоронили в Пустоте, по давнему обычаю космоплавателей. Но в этот раз подавляющее большинство решило, что окрестности Вдовы – место не подходящее. Трудно было сказать, чем одна пустота отличается от другой, но что еще спасало в космосе, как не человечность, вместе с ее суевериями, традициями и странными, нелогичными, иногда отдающими безумием привычками.