[D&D 5] Карпаччо из Дракона | ходы игроков | 0.2. Бр. "Аньолотти"

КОЛОНИЯ СТРОГОГО РЕЖИМА «ДЫРЫ»
Порченная Марка, Квинотария

День святого Пенделя

Венерале, 7-й день Луны Квинотавра, 1022 ПП
Марциал, 27 апилястреля, 699 ИК


Постепенно беседы утихли, сытость от роскошного ужина погрузила всех тех, кто в нём принимал участие, в сладкое состояние расслабленной сонливости, и обитатели Дыры №13 отправились на боковую (во всяком случае те из них, кто в этом нуждался). Долгий день подошёл к концу и в подземельях Дыр воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием факелов, закреплённых в медных кольцах на каменных стенах тоннелей, редким собачьим воем да стонами тех, кто получил свою порцию «любви» от стражников во время работ на каторге…

Новый день начался с того, что несколько стражников ввалились в пещеру, грубыми окриками и болезненными пинками растолкали узников, заковали тех в кандалы и отвели на верхние уровни Дыр – туда, где располагались каменоломни и шахты. Это был огромный котлован, по периметру которого змеился серпантин дороги наверх, дороги, вдоль которой зияли тёмные провалы коридоров, уходящих к шахтам и пещерам, в которых узники обогащали карманы и казны барона Роджерио и отельеров, долбя кирками горную породу и разбивая молотами отдельные куски оной, сортируя ценные руды и минералы от ненужного камня и поднимая это всё в корзинах с лебёдками на поверхность.

Наши герои по совету «бывалых» заблаговременно договорились о том, что когда стражники придут забирать их на каторгу, все обитатели №13 выстроятся так, чтобы быть разделёнными на две равные группы, что и случилось как только наши герои под пристальным надзором стражников и мощных мускулистых мастиффов, каждый из которых был размером с доброго кабана, оказались в котловане. Пока глаза привыкали к яркому свету, какой-то местный чинуша сверился со своим гроссбухом и отдал короткие команды страже; те разделили наших героев ровно так, как они и хотели, и развели в разные коридоры.

Доминикус, Лучиетта, Бенедетто, Мартино, Лато и Аурея, которые шли во главе колонны, были уведены в пещеру, где уже находилось трое других узников – мохнатобородый моргант довольно мрачного вида, источающий дичайшее зловоние прогнивших продуктов хламоид, с которого время от времени с противными чвакающими звуками на каменный пол пещеры падали ошмётки чего-то коричнево-мерзкого, и мускулистый поджарый заебес – редкий гость в центральных и южных регионах Королевства, но тут, на северных окраинах оного, такие время от времени попадались в лапы квинотарцев, галавернцев и вортиганцев, и, как правило, оказывались шпионами Империи – или дезертирами из неё.

Нашим героям выдали кирки и молоты, кратко объяснили объём требуемых работ, и оставили под присмотром двух мрачных стражников и неприятного вида мастиффа, чья морда блестела от чего-то подозрительно красного, чем злобная тварь успела недавно испачкать себя и свои острые, как миниатюрные стилеты, клыки. «У нас тут целый зоопарк сегодня, Адреа», – прорычал один из стражников, увидев, кого привели их сотоварищи на работу в этой пещере сегодня. «Куча мусора, куча тряпья, две деревяшки, старпёр, рыбобаба, ребёнок, бешенный кролик и неряшливое чудище. Как из какого-нибудь дрянного анекдота, Фиско», – сплюнув под ноги, ответил его сотоварищ. «Эй вы, нелюди и не совсем ещё – или уже – люди, без фокусов, а то я не отсутствие барона не погляжу и хорошенько полюблю вас своей булавой. Знакомьтесь: это – Чиччотта*, и она любит ломать кости», помахивая своей массивной булавой, чья головка была больше, чем голова Бени, с мерзкой ухмылкой сказал Адреа, и Танцор очень слышно сглотнул, очевидно, вспомнив свой опыт знакомства с подобными чиччоттами.

То ли по этой причине, то ли по какой иной, но до обеда у наших героев не хватило духу начать драку, как они договаривались ранее. Атмосфера обречённости и угнетённости, жуткие взгляды со стороны стражников и их пса, а также компания хламоида, который постоянно тяжко вздыхал и смердел тошнотворно, да ещё и заебеса, который недобро зыркал красными глазищами на всех вообще, привели к тому, что до обеденного перерыва все работали, как каторжники. Которыми, фактически, все и являлись. За эти несколько часов наши герои узнали, что мохнатого морганта зовут Изолиеро и что он – кухнемант, а характер у него куда мягче его непослушных волос в бороде, торчавших во все стороны, заебес на самом деле злобен лишь с виду и является пацифистом и художником-натуралистом по имени Адольф, а у хламоида – хламидии и зовут его Суффблее, а ещё он любит цитировать лирическую поэзию Фетрарки. Никто из них не выглядел достойным кандидатом для мордобоя, или, во всяком случае, не давал повода для бытия таковым.

Когда пришла пора обеденного перерыва, тюремные слуги занесли в пещеру подносы видавшими виды деревянными долблёными мисками, заполненными серой неаппетитной жижей, а стражники отобрали у наших героев кирки и молоты, и согнали всех в один угол – мол, жрите тут, да поскорее. Наступил момент «сейчас – или никогда»…

Беня испуганно пискнул, глядя расширенными глазами на надсмотрщика с Чиччоттой. Что было неудивительно, этой штуки один взмах – и вместо головы мальчонки как раз эта дубина и останется. А голову саму – с плеч долой. И потом каждый раз, когда стражник подходил, смотрел на него запуганным и бегающим взором, чтобы потом юркнуть назад или просто постараться отодвинуться подальше. Кое-как протянув смену, измученный Беня налег как следует на еду (пару раз на его лице даже мелькнула даже скупая улыбка), по потом, испугавшись то ли мастиффа, то ли в очередной раз стражников, решил переместиться немного. И, проходя мимо заебса, споткнулся, залив того остатками неаппетитной жижи из лужи и упав тому буквально на ногу. Или лапу. И, видимо, чтобы не упасть совсем уже на пол, Беня двумя руками в нее и вцепился.

Первая ночь в Дыре прошла для Мартино на удивление спокойно. Может дело было в угощении Ауреи, а может просто сказались волнения предыдущих дней, но спал лесник как убитый и даже не сразу проснулся, когда хмурый стражники объявили подъем. Впрочем конвойные довольно быстро напомнили друиду, где он находится, а кандалы оказались лишь подтвердили серьезность его положения. Ну и кусочками сыра на пицце стал молоток, который ему выдали в каменоломне.

Тем не менее, сначала Мартино бодрился и даже подумывал провернуть с упитанной Чиччоттой тот же фокус, что и со сворой герцога - даром, что мастифы не охотничьи собаки. а сторожевые - но что-то подсказало ему, что из этой затеи лучше отказаться. А потом.... потом стало не до этого. Монотонное махание молотом отупляло, а тут еще вокруг камни, одни камни....

В общем, друид не сразу сообразил, что задумал Бенедетто, свалившись на незнакомого каторжанина.
- Эй, поосторожней там, зашибешь мальца! - крикнул Мартино, бросая молот и подходя к заебесу, - Ты же парня обеда лишил!
Потом лесник сделал вид, что его посетила некая мысль...
- Или ты специально ему подножку поставил? - мужчина подозрительно уставился на облитого похлебкой - если, конечно, так можно было назвать то, что им налили в тарелку - сидельца.

Не смотря на то, что найти среди сокамерников эксперта в отмычках пока что не удалось, Доминикус Инвиктус Феромагнус ди Кастелло Дориано был полон духу. В конце концов, пропитавшую Бракалонию коррупцию и наводнивших её монстров сомнениями не сразить!(Проще говоря, он был слишком дуб дубом, чтобы понять, в какой ж...ивотрепещущей ситуации он оказался)
И, хотя идей, как устроить драку, у него не было, к самой драке он был готов пуще всех присутствующих: во-первых, в отличии от стражи, он знал, что, так или иначе, она будет, во-вторых, в отличии от сокамерников, не устал – конструкция не позволяла, в третьих... Ну, ему оружие особо не нужно было. Он даже отставить кирку в сторону за обедом и не собирался к ней притрагиваться ровно до того момента, когда – и если – придётся продолжить работу.
Иными словами, он был на "Низком старте", имел – или ему казалось, что имел – эффект неожиданности, и был во всеоружии.
Свою похлёбку он решил, со всем свойственным ему благородством, отдать ребятёнку. Не хватало ещё, чтобы он с ног свалился, когда удирать будет! Да и остальные вона, в любом случае не бойцы. В ближним бою уж точно.

С самого начала рабочего дня Изольеро был в привычном для себя спокойном и безразличном настроении. Насколько бы тленной не казалась Дыра, здесь все было по четко установленному порядку: просыпаешься, работаешь, ешь, работаешь, засыпаешь. Местная стража столь надменно относилась к узникам, что умри каждый из них, а надзиратели даже слезу бы не пустили. Но все эти "глобальные" мысли пролетали столь же быстро, как и возникали: морганта не интересовало, зачем это место существует и за что каждый брат или сестра по несчастью отсиживают свой срок. Мужчина уже мысленно отделил себя от узников и местных управителей, ведя с самим собой столь тяжелые думы, что даже его масса казалась в сравнении с ними пушинкой.

Что он делал здесь? Платил цену за свое оккультное прошлое? Каялся за лихую молодость, когда столь сладостный вкус свободы снес ему голову? Отрабатывал в шахтах за чью-то жизнь, которая пострадала от его испорченной пищи? Пожалуй, все из этого, а Изольеро принимал совершенные ошибки, как факт. Может, он и посыпал голову пеплом, но самому себе признавался, что пребывание здесь – даже пожизненное – было соразмерно всему сделанному и несделанному. Перспектива рано или поздно сгинуть здесь – от голода, от "горячей руки" стражника или пасти мастиффа – его не пугала. Работа поваром в местных харчевнях, которая пыталась стереть "кляксы" прошлого кухнемантии, была недостаточна, чтобы искупить грехи. И если судьбой морганту был уготовлен именно такой финал, то так тому и быть...

Знакомство с другими узниками прошло в формате полудиалога. Пока другие спрашивали Изольеро, кто он есть, моргант отвечал, но очень кратко и односложно, а на вопросах о прошлом мужчина вовсе держал молчание. Лишь спустя несколько часов методичная работа над породой с киркой в руках уломала его кратко, вполголоса и несколько даже раздраженно сказать: "Кухнемант". Были те редкие оптимисты, которые во время долбежки по камню рассказывали истории из прошлой жизни, не редко - юмористичные. Лишь это иногда могло вызвать какую-никакую улыбку на лице задумчивого морганта, заставить его выпустить смешок из уст, может, даже ответ-шутку. Тем не менее, взаимодействия с ним оставались столь краткими, что занимали мнимые минуты на фоне работы.

Подошло время долгожданного перерыва. Как всегда, дали помои вместо еды. Изольеро с хмурым взглядом прожигал тарелку. Ему было отвратительно даже к этому прикасаться. Впрочем, в битве между "Не хочу" и "Голоден" второе без шансов побеждало: как бы внутренний повар морганта не критиковал эти серые сопли, желудок требовал дать хоть чего-то. Да и честности ради, в отличие от других узников, Изольеро мог изменить вкус этой дряни на что-то удобоваримое. Так он и сделал: ложкой - а если таковой не было, то указательным пальцем - кухнемант коснулся "еды", призвав магию Туркумы. Со стороны ничего даже не произошло, однако каторжная пища на вкус и запах стала сладкой. Почти сразу после этого Изольеро принялся за трапезу, успокаивая свой и так измучившийся желудок.

Но вот вспомнилась ситуация вокруг: многие узники сговорились о побеге. Нанести удар по стражникам, а после покинуть Дыру. Формально Изольеро был солидарен с толпой, даже кивал пару раз в знак согласия. Фактически же мужчина оставался и к этому безразличен: на действия его могла подтолкнуть только инициатива других каторжников. До сей поры он будет сидеть и ждать либо шанса для атаки, либо окончания очередного перерыва для возвращения за работу.

Морда заебеса была покрыта густой шерстью, некогда белоснежной, а ныне – серо-коричневой от пыли и грязи, но когда Бенедетто облил Адольфа серой жижей, именуемой в Дырках «рагу», окружающие могли поклясться, что огромное кроликоподобное существо заметно побледнело и даже, кажется, вздрогнуло. Несмотря на то, что «рагу» было едва тёплым, как успели убедиться наши герои, отведав его, заебес дёрнулся было, словно ошпаренный, но тут же остановился, уставившись широко распахнутыми рубиновыми глазами на мальчика. То, что последовало дальше, явно не ожидал никто из присутствовавших в этой пещере.

Адольф внезапно изо всей силы лягнул Бенедетто, который кувырком откатился на несколько браччо в сторону; заебес постоянно выкрикивал: «C’est dommage!!! Прости, пожалуйста! Зачем ты это со мной делаешь?! Я не хочу умирать! Пощади, умоляю!» и вполне заметно трясся от страха, но несмотря на это, подскочил к лежавшему на каменном полу мальчонке и изо всех сил пнул того в бок, после чего отскочил и снова запричитал: «Вот! Пнул, как ты и просил! Оставь меня в покое! L’enfant terrible!!!»

При виде скорчившегося в позе эмбриона Бени на усыпанном каменной крошкой полу пещеры, маленькая кукла Лучиетта взвизгнула во всю мощь своих деревянных лёгких, вырезанных из бредодрева, и – к вящему удивлению и без того удивлённых сверх меры происходящим наблюдателей – отсоединила свою левую руку и, замахнувшись что мочи, попыталась оглушить ею Адольфа:

– Не смей обижать моего друга, ты, mangia-carote кривозубый! – но куда было тягаться маленькой деревянной кукле, пусть и вырезанной по образу и подобию святой Нинетты, с пусть и пацифистом, но всё же по крови своей – прытким, юрким и кровожадным зверем! Адольф без труда увернулся от выпада Лучиетты, а на помощь ему пришёл хламидиозный хламоид.

– Трррыыыы тоже не смей обжжжжааать моего дррррруга, пупссссик дрррревянный! – с таким воплем Сффблее что есть мочи обрушил свои сочившиеся зловонной жижей руки на голову марионетты, а та обиженно пискнула и умолкла, упав недвижимо на пол.

Стражники и мастифф меж тем заняли более удобные позы, с довольными ухмылками приготовившись наблюдать за невероятным представлением, разворачивавшимся прямо перед ними.

Ну что же...
Из плюсов – драка началась.
Из минусов – вообще не в той конфигурации, в какой хотелось бы.
Кричать "Не в ту сторону воюете" смысла было мало. Куда разумнее было бы втянуть в потасовку тех, кто, как и подобает трусливым мерзавцам, остался в стороне.
Посидев в сторонке и сделав вид, что наблюдает, Дон всплеснул руками:
–Да что же это делается!? Магия? Магия! Колдунства!–Деревяха... В смысле, витрувиан схватился за голову и повернулся к стражникам.–Колдунства! Колдуства! Чтож вы сидите, подсобите разнять их, а то с нами тут сгинете! Колдунства!
Сам же Дом устало поплёлся в сторону потасовки, делая вид, что тоже будет пытаться их разнять.
И да простит Триотец его за ложь его...

Мартино немного растерялся. Кого защищать? Бенни от заебеса или Лучиетту от хламоида? Малыш получил несколько пинков и уже валяется на полу, а малышка... тоже получила и тоже валяется. И вот скажите, за кого бедному леснику заступаться?

Мгновения бежали одно за другим и Мартино, наконец, принял решение - не метаться. а продолжить то, что начал ранее.
- Я тебе сказал, не трожь парня! - лесник подскочил к заебесу и попытался отвесить ему звонкую оплеуху. Такую, чтобы стразу было понятно - парней обижать не рекомендуется, а то придет лесник и всех разгонит.

- Шт-АХХ!!…

Возглас удивления внезапно для себя очутившегося в нескольких в брачча от остальных Бени оборвался звучным выдохом, когда лапища заебса (несмотря на свою миролюбивость, остававшегося чистокровным представителем своей расы) врезалась ему в живот. Прежде, чем ушастый нанес ему еще один удар, мальчонка сжался в комочек, стараясь прикрыть уязвимые места. Не то, чтобы это могло сильно помочь против лапищ заебса.

И перед тем, как Беня закрыл лицо руками, сквозь которые прорывалось рыдающее "хватит, хватит", можно было заметить искаженную болью смесь искреннего удивления, обиды и непонимания. Однако было там еще что-то странное, как будто он принимал происходящее как неизбежность. Что-то, что должно было случиться рано или поздно. За все хорошее, вроде еды в камере или по-доброму отнесшихся сокамерников, судьба однозначно накажет…

Секундами ранее, казалось бы, все рабы трапезничали (без)вкусной серой слизью. Но вот неудачный шаг, разлитая еда, слово за слово...и на глазах морганта началось избиение детей. Мало того, к суете из кулаков присоединился еще и лесник, отчаянно защищавший хныкающего пацаненка. Воздерживались от насилия лишь конструкт с слишком сложным именем, который безуспешно просил стражу остановить это безумие...и, собственно, сам Изольеро.

Мужчина постепенно доедал кашу. Почему он мешкал? Не хотелось марать руки? Голод останавливал? А как же план побега?...нет, даже не в побеге дело. В пещерах Дыры творилось откровенное безумие с доведением до (полу)смерти мальчика и девочки. Что делал кухнемант? Сидел и ел, устав от жизни. Только вот усталость, сколь глубоко она не уходи в прошлое Изольеро, не могла просто игнорировать происходящее. Да, он не герой, никогда им и не будет. Но и быть ублюдком, равнодушно наблюдающим за чужими истязаниями, он не хотел. Как минимум сейчас.

Деревянная миска была аккуратно поставлена на сырой каменный пол шахты. Вздохнув, гигант встал, выпрямив свою, в два с половиной росту, фигуру. Взгляд прожигал хламоида с противным именем, которое хотело кому-то плюнуть в лицо. Изольеро тяжелым, но уверенным шагом пошел к Суффблее, который был слишком отвлечен (или увлечен?) избиением куклы. Сократив расстояние, моргант резко, наскоком, вытянув вперед свои волосатые лапищи, попытался схватить ходячее зловоние, словно мешок с потрохами. В случае, если недруг не смог вырваться из захвата, Изольеро крутанулся на месте, набрав момент, а потом попытался одним противником долбануть другого, чтобы сбить обоих с ног.

Мартино, Изольеро и даже Сффблее – правда, против своей воли – взялись за активное избивание кролика-переростка, чьи просьбы простить, прекратить, оставить его в покое и «это он меня заставил!» переросли тем временем в полноценные рыдания, которые заглушили хныканье Бени, скорчившегося на полу. Возможно, поэтому, или же потому, что усталости и непонимания, что происходит вокруг, паренёк не особо успешно прикинулся трупом бездушным, но стражники – Фиско и Адреа – заметно насторожились, когда заметили явную игру одного из заключённых, которые устроили целый спектакль. Бенанданте, к сожалению – или к счастью Адольфа – промахнулся, но вот могучий моргант без труда подхватил зловонного, сочащегося гноем хламоида и швырнул того в заебеса, сбив с ног бедолагу-северянина. Последней каплей в чаше терпения стражников стал Доминикус, который настолько неумело изобразил ужас и панику, что только слепой маразматик не ощутил бы подвоха; мастифф принял боевую стойку, один из стражников, коснувшись какого-то участка на рукояти своей булавы, заставил ту внезапно вспыхнуть жгучим потрескивающим гулкой пещере пламенем, а второй выхватил серебристый свисток и что есть мочи подул в него; буквально на следующий удар сердца – которое у каждого присутствующего в этой пещере билось уже слишком часто – из коридора, в который выходила пещера, послышались оглушительный лязгающие звуки, причина которых буквально спустя несколько мгновений стала ясна.

Целая толпа стражников, наряженных чуть полегче и не так грозно, как одеты были Фиско и Адреа, ворвалась в пещеру и ударами дубинок и плетей менее чем за минуту заставили всех заключённых стать на колени, сковали их кандалами и соединили меж собой в единую цепь. К сожалению, трюк Бенедетто стражниками был проигнорирован, и в покое они оставили не мальчонку, а заебеса и хламоида, которые так и остались лежать без сознания под надзором миньонов – судя по разговорам стражников, тем было лень тащить бездыханные тела заключённых и они собирались пригнать их в карцер, когда те очнутся. С ними осталась и всё ещё лежавшая неподвижно Лучиетта. Доминикус недовольно зыркал на свору лакеев барона Роджерио, нарушивших его суицидальный план атаковать местную стражу, а не устроить видимость потасовки, и с опаской поглядывал на пламенеющее оружие одного их старших стражников. Зато Танцор ликовал, и под довольное хихиканье графа Лато дель Черкио процессия устремилась по каменному серпантину – по Спирали Отчаяния – куда-то вглубь огромного каньона, который собой представляли Дыры.

* * *

Почти на самом дне Дыр, там, куда едва достигали серые отблески света свободы, располагался тот самый карцер, в который так хотел попасть Танцор. В конце концов искалеченный дворянин получил желаемое, а наши герои оказались в полной темноте сырой просторной – судя по эху от каждого их шага и от позвякивания звеньев цепей на кандалах – пещеры. Как только стихли звуки шагов удаляющейся по Спирали Отчаяния стражи, неугомонный старичок, покряхтывая и кляня на чём свет стоит сырость в этой пещере, что-то шепнул Аурее. Бывшая куртизанка достала свою старую глазную повязку, нужда в которой после помощи Мартино отпала, вытянула оттуда белесую личинку, которая, как оказалось, во тьме слабо фосфоресцировала; раздавив её меж пальцев, колапеше сделала странный жест и прошептала: «Luceat!». В тот же миг над головой Лато засиял затанцевал хоровод разноцветных огоньков, не особо ярких, но вполне заметных во тьме и дающих даже какое-никакое, но всё же освещение. Наши герои увидели, что кроме массивной деревянной двери с махонькой смотровой решёткой, никаких больше входов и выходов тут не было; тут вообще ничего, кроме наших героев не было: ни тюфяков, не вёдер для справления нужды, ни бочки с водой для питья и умывания; с каменного потолка, укрытого слоем небольших сталактитов, на каменный пол регулярно капала вода, она же стекала в некоторых местах по стенам, смывая останки мочи, крови и рвоты, оставленные прежними посетителями этих чертогов.

Довольно хмыкнув, Танцор поковылял к стене по левую сторону от входной двери пещеры-камеры, и принялся медленно и аккуратно ощупывать влажный камень.

В это время в коридоре за дверью послышался шум: приближалась большая группа кого-то; судя по звукам, издаваемым кандалами и цепями, это были тоже заключённые с эскортом. Рыбола сделала жест рукой и танцующие огоньки исчезли так же стремительно, как и появились. В карцер привели вторую часть обитателей Дыры №13, которые, судя по всему, заварили не меньшую кутерьму там, где были до сих пор; вместе с ними привели также и высокого худощавого мужчину с длинным носом и умным взглядом, а также злобно зыркающую на всех и вся пожилую смуглокожую даму, которая время от времени почему-то пыталась плюнуть в спину Мегаре, шедшей перед ней, и в лицо Марко, который брёл за этой колоритной личностью.

Бесцеремонно втолкнув заключённых внутрь карцера, стражники заперли дверь, пообещали «заглянуть как-нибудь на днях» и, обмениваясь шутками и обсуждением того, что сегодня будет на ужин, ушли.

Снова затанцевали огоньки над головой у Лато, к нему присоединился Таддео, и спустя несколько минут странных пассов и ощупывания каменной стены, внезапно в глубине оной раздался какой-то скрежет, и через пару мгновений часть стены, выглядевшая до сих пор как вросший в каменную породу громадный сталагмит, внезапно погрузилась в пол, открыв за собой аккуратный проход в тёмный коридор. Сделав знак следовать за собой, Танцор с помощью Сердцееда заковылял внутрь.

Спустя ещё несколько минут движения сквозь тесный и тёмный проход, а также очередные манипуляции Лато со стеной тупика, которым закончился коридор, вся компания оказалась в невероятно огромной пещере, освещённой масляными лампами, которые были установлены в прямоугольных нишах по периметру помещения. Повсюду были стеллажи, встроенные в каменную стену полки, сундуки, столы, бочки, ящики, а в них и на них – бесконечность сокровищ. Одежда, доспехи, оружие, книги, свитки, пузырьки и бутылочки, а порой и целые бутыли с различными жидкостями, странные предметы, назначение которых не всегда было ясным, посохи и жезлы – всё, что за столетия существования Дыр её коменданты отобрали у несчастных, ставших заключёнными этой тюрьмы и каторги.

— Вы не слушайте, что они «на днях» зайдут. Наверняка как минимум нашу парочку приведут, когда те очухаются, – громко заявил Лато, и, чтобы пояснить тем, кто мог не понять смысла его слов, пояснил: – Там, где мы работали, ещё двое остались, они сознание потеряли. Не наши, но карцер-то один, так что его точно сюда притащат. У вас там хвостов не осталось? Даже если нет, времени – в обрез. Берите только самое необходимое, то, без чего вы никак не сможете; за этими сокровищами, возможно, мы ещё вернёмся, – граф дель Черкио зловеще ухмыльнулся, – но на данный момент жадность – верный путь к неминуемой смерти, ибо приведёт к задержкам и промедлению. Allore, signori e signore, двигаем попами, экипируемся! Нас ждут катакомбы и возможное преследование со стороны охранников – потому каждое мгновение на вес золота, – с этими словами старик схватил один из золотых дублонов, мягко сверкавших оранжеватыми отблесками света масляных ламп в полуоткрытом сундуке, попробовал его на зуб и, довольно хмыкнув, засунул в карман.

Пока наши герои рылись в кучах порой полезного, но чаще всего – абсолютно бесполезного шмотья, накопленного за десятилетия, если не столетия, Аурея внезапно хрустально засмеялась:

— Волшебные ягоды из бухты Нарвалов! Именно то, что всем нам нынче нужно, – рыбола схватила медную чашу, в которой алели мелкие круглые ягодки; отправив одну себе в рот, она обошла всех и каждого и заставила последовать её примеру. — Они способны снимать усталость и очень, очень долго хранятся; моряки Квинотарии часто берут такие с собой в путь, поскольку они незаменимы в морских путешествиях длиною в месяцы. Правда, так просто их не найти: с каждым десятилетием вода в бухте поднимается всё выше и выше, затапливая гроты, в которых растут… росли «нарвальные ягоды». Кто-то даже пытался их разводить в других местах, но они или не прижились, или ни разу не зацвели; единственное место на всей Земле, где они могут расти и плодоносить – кажется – это бухта Нарвалов… и спустя ещё десятилетие или около того она будет полностью затоплена, а с нею и пропадёт доступ к этому чуду.

* * *

Старый граф оказался прав: примерно через четверть часа или около того, в коридоре, в котором находилась и сокровищница, и карцер, послышались многочисленные шаги и уже знакомые нашим героям стоны хламидиозного любителя поэзии, а значит – пора было делать ноги. Обладатель самых слабо действующих конечностей из всех представленных тут с помощью Таддео заковылял к самой дальней стене сокровищницы и снова начал свои пассы и ощупывания; раздался негромкий щелчок и часть стены с тихим шелестом ушла в сторону, открыв довольно просторный тёмный проход, достаточно широкий для того, чтобы идти по нему парами.

Танцор дождался, когда последний из беглецов зайдёт внутрь, и начал манипуляции со стенами уже внутри коридора; когда дверь закрылась, оставив всех в полной тьме, старик негромко заговорил, и его слова гулко разнеслись по коридору:

— Зажгите факелы и лампы, которые вы взяли в сокровищнице. Впереди источников света не предвидится примерно несколько часов пути по лабиринтам канализаций и катакомб. И смотрите под ноги в оба: тут очень много ловушек — которые скорее для того, чтобы не подпустить к Дырам, чем не выпустить из оных. И не знаю, каким образом, но каждый раз, когда мы таким способом пытались сбежать, охрана узнавала про это, пусть мы и закрывали за собой двери… Поэтому погоня вполне вероятна. В конце этого коридора будет разветвление, и там мы с вами разделимся на две группы, каждая пойдёт своей дорогой; одни – со мной, другие – с Таддео. Встретимся уже на свободе… если так будет угодно Триотцу, — Лато осенил себя ромбовым знамением.

План удался - их вели в карцер. Да, они хотели, чтобы их посадили в карцер! Скажи кому, не поверят. Впрочем, Мартино не собирался никому рассказывать об их планах, что он, сорока, что трещит всем обо всем на каждой ветке?

Карцер не произвел на лесника никакого впечатления - пещера как пещера, сырая и темная - а вот хранилище, куда привел их старый Лато, наоборот. Хозяин словно белка перед зимой таскал сюда всевозможные припасы и, судя по из количеству, зима эта должна была быть о-о-очень долгой. Чего здесь только не было: и доспехи из лучшей шкуры вепря, и скимитар в форме месяца, и боевой посох, совсем как тот, что был у старого Джианни...

- А сделать что-то с самими гротами никто не пробовал? - заинтересовался рассказом Ауреи Мартино, - Увеличить размер имеющихся или, например, построить плотину, наподобие тех, что делают бобры.
Правда бобры своими плотинами поднимают уровень воды в водоеме, но если сделать высокую стенку, то можно уберечь грот от затопления. Хотя бывают штормы...
- О, не может быть! - размышления лесника о судьбах волшебных ягод прервала нежданная находка. Шар из ламанийского кремня! С таким оберегом никакая молния не страшна, - Я такую столько искал, а где нашел? В подземельях самой ужасной каторги на свете...

- Мне, уважаемый Лато, лампа не требуется, - признался лесник старому графу, - Может мне пойти в первых рядах - две свободных руки могут пригодиться?

Что же, так тоже можно.
Доминикус-то уж готов был обрушить гнев господень на лица и почки злодейских приспешников, но вместо этого они просто сделали всё, чтобы помочь ему и его сокамерникам сбежать.
Пущай живут!
Что до махинаций Лато и Таддео с секретными проходами, то Дом не сильно удивлялся – всё же на службе Де Лука он всякого повидал. И уже твёрдо знал: с его опилками в голове пытаться запоминать тайные проходы, уж тем более – способы их открыть, дело бесперспективное.
Куда больше перспектив он видел в сокровищнице: на полках, стендах с оружием, ящиках, сундуках и различных свёртков. В одном таком Инвиктус нашёл всякий полезный для взлома инвентарь.
–Кто-нибудь умеет прорываться сквозь закрытые двери на встречу справедливости!?–Спросил паладин, со всей своей паладинской мудатскостью завернув фразу "Медвежатники есть?" в какой-то непотребно напыщенный афоризмотический апофеоз.–У меня есть то, что упростит эту благородную миссию!..
Впрочем, не только раздачей полезностей занялся Доминик. Руководствуясь мудростью подвижника кредианской церкви Серафино Сваровски, паладин принялся "Спасать себя, чтобы вокруг него спаслись тысячи". В конце концов, всё это было украдено у честных людей(По мнению Доминикуса, разумеется), и должно послужить честным людям!
Иными словами, нашёл всякое полезное: солидные доспехи, худо-бедно подходящие к его не выдающемуся росту, кое-какое оружие, нашёл сюрко кредианского священника, судя по эмблеме и ещё всякое полезное. Решил не нагружать себя провиантом, так как ему он без надобности.
Вскинув пыльный, но отполированный spadone, Инвиктус, со всей свойственной ему пламенностью, отчеканил:
–Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом,
Иль трупами еретиков всю брешь завалим!*

Беня пролежал весь бой, но под конец стражники утащили и его. Но не Лучиетту. К несчастью, когда их сковывали, он оказался далековато от марионетки, и все попытки подобраться и проверить, что с ней стряслось, были прерваны тычками стражников. На слезы и просьбы не бросать ее на месте и обещания самому тащить carogona cancerari окликались тупыми и пошлыми шутками. Пока Лучиетта не скрылась из виду, Беня постоянно оглядывался, а потом просто шел и хныкал.

Даже жутковатый карцер со всеми отвратительными следами пребывания других заключенных он почти проигнорировал. Просто потупившись и чуть согнувшись смотрел в пол, и чуть оживился лишь когда старик-граф начала прощупывать стену – приковылял поближе и внимательно смотрел, что тот делает. Хотя, когда стена отъехала, открывая темный провал коридора, Беня быстро разорвал дистанцию, явно опасаясь, что оттуда что-то напрыгнет. Однако из проема лишь пахнуло тухловатым воздухом, и, мгновения спустя, когда содержимое прохода почёте осветили огоньки Ауреи, он вновь осмелился приблизиться к их выходу из карцера.

- Беня не понимает, как они не нашли этот проход.

Он посмотрел неуверенно на графа. Затем на свои ноги. А потом внезапно обхватил плечи руками. Так и шел до пещеры-склада. И во взгляде на эту пещеру так и читалось недоверие. Слишком она была большой и богатой – даже не особо разбираясь в состоянии дел на рынке магических финтифлюшек, можно было смело предполагать, что Танцор привел их в сокровищницу, которой не всякий придворный богач мог похвастаться.


Все начали суетиться, то ли подбирая снаряжение себе по вкусу, то ли хватая просто все, что попадалось под руку. Сам же Бенедетто подошел к Аурее и подергал ее за робу, отвлекая от очевидно кулинарно ценной находки.

- Тетя Ори, вы же волшебница… тут нет ничего, что могло бы сделать невидимым?

Он потупился немного, в глазах поблескивало. А потом выпалил.

- Бене нужно вернуться, посмотреть, что с Лучи.

***

Подобрав пару вещей и затолкав их под тюремные лохмотья, Беня приблизился к колдующему над очередным секретом графу Лато. И, похоже, у него уже был ответ на вопрос, потому что при упоминании того, что охрана их находит, он знакомо поежился. Как перед той же дырой.

- А что если… они… они знают? Просто забавляются?

Мальчик потер плечи руками.

- У них же собаки. И след…

Беня провел указательным пальцем вдоль земли.

- …в стенку уходит.

- А сделать что-то с самими гротами никто не пробовал? - заинтересовался рассказом Ауреи Мартино, - Увеличить размер имеющихся или, например, построить плотину, наподобие тех, что делают бобры.

— Не знаю, мой сладкий, — пожала плечами рыбола. — Но мне что-то подсказывает, что такое предприятие потребует крупных инвестиций, а выхлопа от него – разве что рыбакам и морякам счастье, но в других регионах выживают же как-то моряки и рыбаки без чудо-ягод.

- Тетя Ори, вы же волшебница… тут нет ничего, что могло бы сделать невидимым?

Колапеше в ответ на вопрос мальчика растеряно развела руками:

— Тут столько хлама, что, возможно, что-то и есть, но пока что на глаза мне ничего не попалось. Ты переживаешь о своей подруге, о Лучиетте? Мой хороший, тебе нужно смириться. Судьба свела вас тут, если будет на то воля господня, сведёт ещё раз вне пределов Дыр; такие куколки, как она, долго на каторге не задерживаются – более чем уверена, что её скоро продадут. Будучи на свободе ты сможешь отыскать и спасти её, а тут… даже плащ-невидимка, если бы мы прямо сейчас нашли его, не избавит тебя ни от запаха, ни от того факта, что ты издаёшь звуки при движении, а собаки Чёрного Пса – с отменным нюхом и слухом.

— Вот-вот, — вклинился в беседу Ауреи и Бенедетто старый граф. — Времени в обрез, потому что нас вот-вот примутся искать, когда приведут отставших. И да, про проход они наверняка знают, как-то ж должны стражники разбазаривать бесполезно пылящиеся богатства этого склада; возможно, именно они и попросили того моего архитектора-сокамерника устроить эти чудо-двери. Потому я и подгоняю всех вас, всех нас – у нас мало времени и погоня неминуемо будет, учитывая то, что нас не всех в карцер посадили, как я планировал изначально и что дало бы нам малый шанс того, что стражники в следующий раз пришли бы действительно «на днях»… Поэтому никакого геройства, малец, геройствовать будем, когда вдохнём свежий воздух предгорий Титанового Хребта.

Мордобой заключенных против заключенных, бессмысленный по своей сути, тем не менее наполнил Изольеро боевым ражем. До сего погасшая от жизненных разочарований душа еле-еле загорелась, тешилась желанием на что-то повлиять. Моргант на момент даже удивился самому себе: так пассивно за всем наблюдать, а прямо сейчас - чистить чью-то физиономию!...впрочем, азарт битвы резко прекратился, как уши заложило от писка свистка. Вернулось осознание, что в пещере есть и стража. Много стражи. Как только из ближайшего коридора появилась целая орава блюстителей порядка, Изольеро тут же потух изнутри. Падение на колени не помогло избежать смачных розог и оплеух дубинами, а через минуту буйных каторжников уже вели строем в глубины Дыры. Утихомирившийся Изольеро понуро глядел вниз, давая ногам двигаться туда, куда вели стражники. Лишь раз он осмотрелся, поняв, что в компании зачинщиков драки были все, кроме той самый куклы-девочки. Дикость и боевой раж были насмарку.

Вскоре отвели всех в карцер. Может, это и было конечной целью авантюры, которую заварили смельчаки из Дыры, но Изольеро это не заботило. Вновь он наполнился апатией, как до этого, работая с киркой над породой. Лицом мужчина поцеловал сырой каменный пол, особо не почувствовав боли, неспешно присел своим грузным телом на землю...и сидеть продолжал. Вокруг были люди, знакомые и не очень, что обводили помещение карцера вдоль и поперек. Среди них внимание зацепили две персоны: женщина, что, судя по ее росту и комплекции, была так же, как и Изольеро, представителем моргантов, а также молодой человек в очках, что даже под гнетом Дыры оставался внешне элегантным. Орацио. Последнему мужчина, в меру своих сил и желания, даже обрадовался. У этого молодого человека еще жизнь была впереди, целый путь, полный радостей, печалей, верных и ошибочных решений. Его этого пути чуть не лишил изольерский эгоизм, который так жаждал стереть ошибки прошлого. Видимо, сам Триотец защищал Орацио, иначе не объяснишь, что он все еще был в числе живых и в меру здравствующих.

Мысли были прерваны тем, как один из заключенных...открыл проход из карцера. Коридор, ведший неизвестно, куда. Все поспешили внутрь, пока Изольеро неспешно встал и поплелся следом, в числе последних. Секретный проход открывался в сокровищницу, где дали простую команду: "Берите, что можно. Мы устраиваем побег". Очередной вмешательство Триотца, не иначе. Значит, вся эта затея с мордобоем была не безрезультатной! Впрочем, это не давало морганту особой мотивации ускоряться: пока люди брали, что попадется на глаза, мужчина размеренно проходил среди ценностей, забирая, казалось бы, совсем пустяковые вещи, как, например, меч, лук со стрелами и одежда. Потом руки дотянулись набрать какой-никакой набор, на случай, если каторжники каким-то образом - чудеса, как понял Изольеро, в жизни бывают - отсюда выберутся, взяв рюкзак и провизию (водой и долгохранящимися продуктами пещера тоже была полна). Так систематичное "стервятничество" над златом и продолжалось, пока глаза не остановились на чем-то ценном...и до боли знакомом.

На полу сокровищницы, среди множества магических предметов, валялась до абсурдного большая деревянная ложка. Обычному человеку это показалось бы какой-то финтифлюшкой для детской забавы, однако Изольеро прекрасно понимал, что это было. Пару секунд он стоял, как столб, потом неуверенно подошел к предмету, наклонился и встал на колено. Внешне ничего в этой гротескной по размерам ложке не менялось, но моргант резко почувствовал, как что-то ему ударило в ноздри. Туркума. Он не видел этого, но чувствовал, как энергией специй была пропитана ложка. Рука еле коснулась древка, доселе инертная сила двинулась, потянувшись к пальцам кухнеманта. Изольеро тут же отвел ладонь, словно ее ошпарило кипятком, выпученным взглядом он озирался на оружие. Как оно попало сюда? Неужели, кто-то хранил силу еретиков прямо у себя в закромах? Или владелец этой сокровищницы вовсе не понимал, что за сила была в этом предмете? Вопросов, как всегда, было много, но ответов привычно не поступало. Вздохнув, мужчина прикрыл глаза, все еще стоя на колене. Как бы он не хотел забыть прошлое, оно вечно шло за ним по пятам...хотя нет. Оно всегда было на шаг впереди. Как бы не старался мужчина, а совершенные ошибки, которыми он хотел перевернуть мир с ног на голову, он закопать не мог. Закапывают только покойников, а ошибки жили до тех пор, пока жив он сам.

И все же, моргант задал себе вопрос: "Неужели, мне суждено быть монстром? Быть фанатиком?". Изольеро глянул на правую, резко отведенную от ложки, руку...на ней было столько мозолей. Честно заработанных на кухнях разных таверн и харчевней. Будь он фанатиком, он бы кормил людей вместо того, чтобы их отравлять? Вряд ли. Может, прошлое и было впереди него, но это не значит, что надо было за прошлым следовать. Так хотелось забыть все, связанное с кухнемантией, с этим далеко не светлым колдунством, но если жизнь не позволяла, значит, нужно было выжать из него все светлое, что только было. Взгляд снова прицепился к ложке, Туркума до сих пор била в ноздри. Здоровая рука морганта вновь потянулась к древку, крепко то схватив. Оружие было не сломанным, вполне себе крепким, старой закалки. Используя его, как опору, моргант встал, уже чуть более уверенно. Голова прокручивала старые рецепты и заклинания, включая необходимые для них компоненты. Собрав параллельно с этим инструменты повара, Изольеро также смог найти мешочки со специями, которые наверняка потом понадобятся в пути, по возможности взял золотые моменты, если таковые в сокровищнице были (все же, если они выберутся, какие-никакие деньги надо было при себе иметь). Он проверил провизию, убедившись, что там есть высушенный хлеб и вяленное мясо - они понадобятся для пары заклинаний.

Собравшись в путь, Изольеро вернулся к основной группе, собиравшейся покидать сокровищницу. Разговор состоялся по инициативе Бени, того мальчугана, из-за каши которого и начался до этого мордобой. Ему хотелось вернуться и найти девочку-куклу, на что он получил отказ, вполне обоснованный. Однако менее поникшим это мальчика не делало. Моргант подошел к юнцу с правой стороны, присев на колено, левую руку положил ему на плечо. Выглядел он не менее скорбно.

— Мне жаль, — Все, что вырвалось из его уст. А что он мог сказать еще? "Мы ее обязательно найдем"? "Она вырвется отсюда, вот увидишь"? Нет, давать обещаний, которые могут не исполниться, Изольеро не хотел. Оставалось только пособолезновать мальчику, который потерял подругу, может, одну из лучших.

Настало время, и группа вышла в катакомбы, которые вели предположительно на поверхность. Оставаясь в компании Бени, Мартино и Доминикуса, Изольеро решил идти сзади всех, став замыкающим в их ряду. Если уж их догонит стража, кухнемант будет первым, кто даст отпор.

Бенедетто растерянно посмотрел сперва на Аурею, а затем на старого графа и шмыгнул носом. Потом потупился и, через несколько секунд, медленно кивнул. Но когда он поднял голову, в глазах его горел нехарактерный вызов.

- Я… Беня… понял… но мы должны спасти ее!

Втянув воздух, он робко добавил.

- Если ее продавать будут, Беня знает… где такие собираются. Кто торгует.

Он явно стушевался, но с очевидным усилием заставил себя дораскрыть тайну.

- …всяким.

В этом момент к нему подошел моргант, по случайности затесавшийся в их побеговую команду. Положил руку на плечо. Мальчонка вздрогнул, но у великана (пусть не буквально, но пропорционально Бене) оказались исключительно добрые намерения. Поэтому Беня еще раз шмыгнул носом и кивнул.

- Шпасибо. Беня верит, у нас получится ее вытащить. Я знаю Лучи, она маленькая, но продержится.

Еще раз посмотрев на собравшихся, он повернулся и убежал искать себе одежку под размеру. И даже нашел – кожанку, которую, похоже, конфисковали у какого-то полурослика. Она сидела несколько мешковато и в некоторых местах вздувалась – те, кто наблюдали за Беней, могли заметить, что он всякие ценные на вид штуковины с собой прихватывает.

Мартино шел в первых рядах - ну а кому еще идти, ка ни ему, с его-то способностью видеть в темноте?. Да, дорогу он не знал, но ведь, если будет развилка, всегда можно спросить у знающего человека - Лато тут, рядом, буквально в нескольких шагах - а ямы и ловушки искать надо в любом случае.
- Кстати, граф, а здесь кроме крыс кто-нибудь водится? - между делом поинтересовался лесник, внимательно смотря не только, как советовал старый каторжанин, под ноги, но и по сторонам - в боковых тоннелях вполне могло скрываться нечто пострашнее капканов и ядовитых дротиков.

— В этих тоннелях чего только не водится, — довольно размыто ответил Мартино Танцор. — Но это всяко лучше, чем прорываться через сотни стражников и мастиффов, у которых кроме числа и снаряжения есть ещё как минимум одно преимущество: они в совершенстве знают весь план Дыр, всю их карту: где что куда ведёт. Поэтому независимо от того, что мы там встретим, лучше так, чем никак.

Спустя несколько минут следования по сырому тёмному тоннелю, который, судя по ощущениям, спускался куда-то ещё ниже, чем был нижний уровень Дыр, где располагался карцер, обе группы наконец дошли до перекрёстка. Впереди в отблесках факелов, которые держали наши герои в руках, виднелся какой-то просторный зал с неясными с такого расстояния статуями; коридор направо уходил во тьму без каких-либо ответвлений, а левый – начинал ветвиться уже через несколько десятков шагов.

— Сынок, как я тебе и рассказывал: прямо, направо, прямо, налево, направо, направо, прямо. Несложно же, верно? — старик тихонько засмеялся, и эхо его смеха отозвалось каким-то отзвуком из трёх направлений; шорох и что-то, что напоминало то ли печальные вздохи на самой грани дыхания, то ли с трудом сдерживаемое предвкушение чего-то, от чего у беглецов на затылке волосы встали дыбом – во всяком случае у тех, у кого волосы там были. — Всё, разделяемся. Таддео и те, кто с ним — налево, моя группа — направо. Я пойду последним, не обессудьте, с моими ногами я не особый ходок, увы…

Когда целая толпа беглецов разделилась на две группы и каждая пошла своим путём, направившись в оговоренные коридоры катакомб, не успели все ещё войти в проходы, как за спинами всех внезапно раздался оглушающий грохот; стены задрожали, многие едва словили равновесие, чтобы остаться на своих двух, а не упасть на четвереньки, уши заложило, в глаза ринулось облако седых и едких каменной крошки, извёстки и пыли, а в самом хвосте группы прозвучали резкие и громкие вскрики.

Оглянувшись назад, когда равновесие было возвращено, пыль улеглась, а шум минул — ваша партия обнаружила, что она лишилась Ауреи и Фатьмы, которые последовали за вами; Лато, шедший самым последним, выглядел то ли растерянным, то ли испуганным, то ли не понимающим, как ему действовать дальше. Как бы то ни было, тела старой дзагарийской аристократки и безродной рыболы-куртизанки остались погребены под огромной горой камня и щебёнки, которая упала аккурат туда, где мгновениями ранее был перекрёсток. Ваш коридор отныне был отрезан от остальных (разве что имеется какой другой проход в него из центрального тоннеля), и вы пятеро — Лато, Изольеро, Бенедетто, Мартино и Доминикус — вынуждены будете искать спасения из катакомб, с одной стороны, без угрозы быть преследуемыми стражниками и псами Пса, но с другой – без возможности вернуться назад и последовать за вашими сотоварищами. Вы – сами по себе отныне.

«Команда Лато» проследовала далее по тоннелю; её возглавил бодрый и воодушевлённый новообретённым снаряжением паладин, который помимо всего прочего также являл собой деревянно-металлический сосуд для старой души, которой по-хорошему стоило бы давно уже умереть… Но в какой-то момент эта группа беглецов вынуждена была остановиться. «ВСЕМ СТОЯТЬ!» — внезапно показавший голос лесник, который доселе был тих и скромен, оказался обладателем сразу двух вещей: во-первых, звучного и мощного голоса, когда он не сдерживал его, повинуясь своим неизвестным нашим героям причинам, и, во-вторых, невероятно зорких глаз, которые заметили потенциальную опасность для партии. Бенанданте указал на то, что в тёмном тоннеле, недостаточно ярко освещаемом факелами и лампой наших героев, было едва заметно: некоторые из каменных панелей пола впереди выглядели несколько необычно, так, как смотрелась бы недавно установленная ловушка внутри древнего, самим Господом Богом забытого подземелья.

Таких «новодельных» панелей было три; за ними коридор продолжался ещё довольно значительное расстояние прежде, чем погрузиться во тьму — что там в конце не было видно с того места, где наши герои стали героями этой сцены. Но вот то, что за ловушками на полу следовала целая амфилада жутких каменных статуй, выглядевших, как смесь волка, коршуна и летучей мыши, и напоминавших гаргулий, коими украшали крыши некоторых из храмов, это было видно вполне чётко.

А из далёкой тьмы впереди раздавался едва слышимый, но очень, очень неприятный звук: словно сотни маленьких косточек стучат по каменной поверхности и издают при этом тихое, но зловещее шипение…

Ответ старика не удивил Мартино - в таких подземельях просто обязана было водиться уйма всякой живности. Да и неживности, наверное, тоже. Так что в его поведении ничего не изменилось - лесник продолжал идти по тоннелю и напряженно всматриваться в полумрак коридора. Мартино был уверен, что помимо упомянутых Лато, хоть и несколько завуалировано, тварей здесь точно должны быть ловушки. Впрочем, о них граф тоже упоминал...

Грохот за спиной оказался полнейшей неожиданностью. Обвал! Когда немного осела пыль, стало понятно, что их отряд уменьшился на двух человек - не стало Фатьмы и Ауреи. И если по поводу первой у лесника по большому счету не было никаких сожалений, то из-за второй... Вроде и знакомы были всего день, и перекинулись всего десятком-другим слов, а сердце как-то кольнуло... И вроде вины его в ее смерти не было - Мартино был готов поклясться, что он не пропустил ни одной ловушки, - а все равно было грустно. Столько времени выживать на каторге и погибнуть, когда свобода, если не встретила их у входа с радостными объятиями, но как минимум забрезжила явная надежда выбраться наружу. Грустно...

Судя по всему своды нижних подземелий Дыры оказались настолько старыми, что не выдержали испытания временем. Впрочем, может и выдержали - кто знает, сколько веков этим катакомбам. Лато говорил, что они много древнее каторги. Кстати, вот те камни, тоже выделяются...
- ВСЕМ СТОЯТЬ! - голос лесника эхом пронесся под сводами коридора.
- Впереди ловушки. Как минимум три. Вот там, там и там! - лесник постарался показать своим спутникам месторасположение смертоносных "подарков"
- Ну что, будем обезвреживать или просто попытаемся обойти? - спросил Мартино, стоявших рядом товарищей по несчастью.