| |
|
|
В этот раз молчание затянулось надолго. Эдриен явно услышал обращённые к нему слова, но намеренно не отвечал. Что бы ни сделал Нерзэль, какую бы струну не задел, похоже, его вторжение попало прямо в цель, пусть и совершенно случайно.
— ...Если мы выберемся отсюда, всё это будет неважно — я переживал и похуже, — всё же выдавил из себя невесёлый шут. — Если нет, впрочем, тоже...
Тряхнув головой, заставив этим хвосты своего колпака крутануться, он посмотрел на остальных, включая тех, кто пока наблюдал молча.
— Я иду наверх, — добавил нововстреченный Искатель уже громче и решительнее. — Хотите — можете идти со мной. Не хотите — ну, оставайтесь здесь.
Отцепив череп с пояса, он вновь сотворил в свободной руке из ниоткуда кинжал и продолжил вырезать что-то на костяном лбу, продолжая нетвёрдой походкой свой путь.
|
|
31 |
|
|
|
|
Мантис отвлёкся. Он стоял у свалившихся камней, которые погребли за собой Тирсо, и боролся с желанием начать раскопки прямо здесь и сейчас. Ну не может его друг просто так исчезнуть! И пока Эдра начал высекать эпитафию, силач прикидывал насколько его хватит. Даже для не очень расчётливого парня, коим был Мантис, результат выходил удручающим. Всё кричало о том, что их партнёр, даже если его чудом не придавило, обречён на жуткую смерть, потому что без инструментов и с вечной опасностью за каждым поворотом расчистить путь — это дело месяцев...
Лучше всего было бы найти другой путь. Артахайти точно что-то знал, так что не всё потеряно. Может быть бычок ещё сможет спеть в этой жизни... Размышления Мантиса прервал звон, исходящий от Эдриена, и неожиданно для всех, Мантис исчез из виду. Но никому сейчас не было дела до него, все были уверены, что он стоит у них за спиной, готовый в любой момент ворваться в бой, но его там не было. Гибрид же, с неожиданной грацией спрятался в тенях и воспользовался одним из тех семидесяти трёх мест, насчитанных Нэрзелем, удобных для засады, и застыл в моменте до прыжка. Если бы Эдриен учудил хоть что-то неожиданное, Мантис был готов выскочить и положить конец его клоунаде... Но его друг-полурослик занял для этого ужасную позицию, как будто бы знал о плане гибрида...
Кажется, решение должно было быть мирным. Молча, Мантис спрыгнул со скалы вниз, приземляясь позади Эдриена и привлекая к себе внимание впервые за долгое время, из-за удара мечом по каменному полу.
— Согласен с нашим новым знакомым, мы здесь в опасности и лучше бы нам начать двигаться, — фейри-драйг начал медленно разрывать дистанцию, протягивая свою когтистую массивную руку вперёд для рукопожатия. Сейчас, когда он лучше рассмотрел Эдриена, тот ему понравился. В основном из-за своего наряда. Пёстрые тряпки закрывали почти всё тело шута. Амальгамация цветов и текстур напоминала Мантису о том, к чему он сам стремился в своих поисках, так что возможно этот новый товарищ будет отличным дополнением для их отряда. Наконец подойдя близко, гибрид представился, но не был уверен, примут ли его рукопожатие... — Мантис, сын Мактаса.
|
|
32 |
|
|
|
|
Неожиданное появление чуждо выглядящего Искателя, которое могло бы в другом случае вызвать вполне понятную реакцию, в этот раз не было встречено ни испугом, ни подготовкой к бою с жутковато выглядящим необычным существом. Впрочем, вполне возможно, что дело тут было не в смелости или умении быстро считывать и понимать обстановку — нет, кажется, за этим стояли больше усталость и отрешённость. Если бы вместо Мантиса перед ним приземлилось какое-нибудь порождение Умбры, вполне вероятно, что всё, в итоге, выглядело бы так же.
Остановившись, Эдриен посмотрел на протянутую руку, а затем, ещё раз, на самого протягивающего. Кинжал в его ладони рассеялся в серо-чёрный дым.
— Вот и познакомились... — негромко произнёс он, коротко пожимая руку Мантиса, но больше задерживаться не стал и, отвернувшись, продолжил путь к далёкому выходу.
|
|
33 |
|
|
|
|
Гвидеон не очень хорошо разбирался в людях. Особенно в тех, чье лицо было скрыто под маской. Он был воином и умел только сражаться. Слова Эдриена звучали, с одной стороны, логично. В искатели действительно шли самые разношёрстные личности и исследовали глубь в поисках артефактов. С другой стороны, проверить эти слова можно было только выбравшись на поверхность и спросив Тамру. К тому же Нэрзель устроил их новому знакомому допрос и, похоже, был удовлетворен. Уму низушка Гвидеон доверял. Как и чутью Мантиса.
Дополнил свой ответ Эдриен плетением магических нитей, от которого боль в ране воина потихоньку спала. Тирсо тоже мог делать нечто подобное. Достаточно простой психологический трюк, но доверие Гвидеона к Эдриену после этого несколько возросло.
- Ладно, доберемся до поверхности и там уже во всем разберемся, - сказал Гвидеон и отправился наверх вслед за Эдриеном, навсегда оставляя позади могилу их товарища.
|
|
34 |
|
|
|
|
Все это время Эдра задумчиво смотрел на стену, где осталась эпитафия для так и не ставшего Искателем Искателя. Вернее, ставшего, и тут же переставшего им быть. Кивнув на слова Гедиона дливнным клювом, архонт издал звук средне похожий на вздох и какой-то технический выхлоп давления. Возможно это просто вновь шалили механизмы?
Увернным скрипучим голосом мужчины: - Думаю он был бы доволен. Но этого мы уже не узнаем. Мало что можно - сделано. Пора идти обратно.
Лишь появление на арене событий нового участника заставило архонта отвернуться от выбитой им на скале надписи. Высокий, лицо закрыто маской. Изранен. Да и странная манера речи... Подобравшись, что выглядело как попытка стать еще выше чем он есть, Эдра аккуратно встал около самого уявзимого члена их группы, коим был конечно Нэрзель. Маленький человек, который почему-то называл себя то низушком, то полуросликом, врядил бы смог постоять за себя, реши подготовленный убийца с ним совладать. Возможно еще дело было и в ином факторе, но.... это не была та мысль, о которой Ворон хотел сейчас думать. Пронаблюдав весь короткий диалог молча, лишь в конце длинновязый страж нагнулся к Нэрзелью, от чего стал похож на сломавшуюся каланчу.
Тихим обеспокоенным мелодичным голосом девушки: - Он в порядке? Выглядит очень плохо. Очень плохо с головой. Если будет угрожать скажи мне, я отрублю ему руки в профилактических целях. Лучше держись около меня, никогда не знаешь что или кто вылезает из нижних уровней.
|
|
35 |
|
|
|
|
Слова Эдры заставили половинчика серьезно задуматься. Нет, предложение защиты было совершенно разумным. Быть существом нормального роста в мире, захваченном отвратительно растянутыми по всем направлениям созданиями, означало постоянно страдать от нелепых ограничений. Взять, к примеру, обычную дверь с навесным замком - что может сделать с ней обычный, среднестатический человек? Да что угодно, хоть снимет с петель и унесет в свою обычную человеческую берлогу. А что может Нэрзель противопоставить столь распространенному в здешних местах монстру? Вот то-то и оно. В Ордене шептались, что какому-то из более... радикальных ученых удалось прирастить себе конечность подлиннее, но вот конкретного имени почему-то никто назвать не мог. Видимо, публикация соответствующей работы откладывалась из-за конкуренции и патентных войн среди Летописцев, не иначе. Сам Нэрзель, конечно, ни за что не стал бы вносить столь радикальные модификации, однако нет-нет, но заглядывал в Архивы Знаний в поисках новых интересных работ по теме, навроде монографии "О создании устойчивых воздушных конфигураций" уважаемого ученого по прозванию "Скользящий заживо" (у Летописцев не в ходу были настоящие имена - немногие готовы взойти на костер лишь ради мгновений преходящей славы) - в том исследовании говорилось о танце духов воздуха, который при помощи звуков определенной частоты можно было бы сделать достаточно устойчивым для фиксации и перемещения материальных объектов. Практические эксперименты самого Нэрзеля пока что позволяли только ненадолго стягивать духов одну точку, создавая локальные воздушные потоки, чтобы... Выламывать двери и расплескивать по территории неумирающих ведьм, в основном. Не самый лучший способ борьбы с собственными пределами, но пути эволюции всегда были довольно извилистыми.
- Ментальная нестабильность, да. Возможно, более ранние травмы, необычная реакция на раздражители. Может стать проблемой, но едва ли намеренно. Требуется дополнительный уход.
Несмотря на все вышесказанное, низушек никогда не считал себя чем-то менее полноценным, чем другие разумные. Для истинного ученого единственным необходимым инструментом был воздух для дыхания. Все остальное - или расходный материал, или тоже материал, но просто ждущий возможности обрести верную форму. Улучшить, исправить, сделать чем-то большим, чем до этого. И, по возможности, не сломать окончательно в процессе. И, кстати, об этом...
- В случае угрозы, лучше отрежь ему ноги. Смена перспективы. Легче протезировать. Менее травмирующий опыт.
Лицо Нэрзеля своей невыразительностью могло поспорить с безупречностью вороньей маски самого Архонта. Мягким кивком указав на уже удалявшихся товарищей, Нэрзель неторопливо побрел следом, стараясь, как и было оговорено, держаться поближе к Эдре. Путь предстоял неблизкий.
|
|
36 |
|
|
|
|
Дом Картографов
ВИГИЛИОН, (БЫВШАЯ) ЭЛАТИЯ
01 день месяца Бáразаг, 101 год от Апостаси́иПуть по Змее наверх обошёлся без происшествий — широкий серпантин спустя час извивания по периметру котлована Шепчущей Бездны привёл наших героев на поверхность. Оттуда нужно было свернуть на юго-юго-восток и лигу продираться сквозь Каменный Лес — жуткое место, которое сочетало в себе и окаменевшие деревья, и окаменевших людей и зверей, застывших в разных позах, но чаще — в позе ужаса и отчаяния, пристально глядя в сторону Глуби, и настоящие деревья, кустарник и даже настоящих зверей и птиц — жизнь потихоньку возвращалась в это искорёженное катаклизмом, ставшим причиной появления Глуби, место. Что, с одной стороны, радовало, подтверждая торжество жизни, с другой же — тревожило и причиняло сложности в передвижении, особенно в ночное время: никогда не было понятно, то ли настоящий человек стоит впереди, то ли каменное изваяние; то ли заросли, которые возникли у тебя на пути, это обычный шиповник, остролист, бузина или жостер, или же это окаменевшие — и потому непроходимые — их версии. По выходу из леса уже можно было узреть сияние Костра в отдалении — Вигилион. Дом Картографов — массивное трёхэтажное здание, одно из самых высоких сооружений Вигилиона (уступающее размером только каменному монументу, где в каменной же чаше вечно горело защищающее от тьмы и Умбры пламя Священного Костра), в котором приютились три самые главные организации города: Орден Хранителей Пламени располагался на верхнем этаже, чтобы постоянно сквозь стрельчатые окна следить за Костром, средний этаж занимала Гильдия Искателей Пламени, а первый был отведен под нужды Совета Старейшин, аналог мэрии, коя безраздельно владела всем зданием до Апостасии. Совет разделил свой этаж на четыре секции: в одной располагался командный штаб Гвардии, рьяно защищавшей периметр города и куда меньшим усердием поддерживавшей порядок внутри оного, во второй находился лазарет, в котором оказывали помощь всем нуждающимся адепты Конклава Целителей, третья секция была отведена под Канцелярию, в которой получали пропуска и позволения, оплачивали штрафы и налоги, а также оставляли прошения и кляузы; там же располагался и архив города. Оставшуюся часть первого этажа забрали себе сами Старейшины, которые регулярно встречались там для решения насущных вопросов, касавшихся благополучия Вигилиона и его обитателей, а также проводили слушания в случае, если нужно было решить какой-либо спор или вынести вердикт преступнику. Где же те самые «картографы», спросите вы? Ими в Вигилионе наполовину в шутку, наполовину всерьёз называли Искателей Пламени, ведь одной из основных задач агентов гильдии было фиксировать то, насколько сильно изменился рельеф и очертания мира после Апостасии и после разрушительного воздействия Умбры — старые карты часто бывали бесполезны, поскольку на месте, скажем, некогда начертанного на них города ныне могла зиять пропасть, вместо озера могла выситься горная цепь, а там, где когда-то был густой лес ныне могло быть гнилое болото или иссушённая пустыня. Благодаря отважным Искателям, выбиравшимся в самые отдалённые от Костров регионы страны, карта того, что некогда было Королевством Элатии, постепенно становилась более достоверной и более детализированной… конечно, до тех пор, пока по нанесённым на неё новым объектам не проползёт туманная туша Умбры, которая очень часто искажала не только живое, но и неодушевлённое, к которому прикасалась. Шуточные же коннотации в этом прозвище Искателей заключались в том, что многие из них, вернувшись из очередной смертельно опасной вылазки, сразу же после отчёта выбирались в одну из трёх таверн городка, чтобы отпраздновать тот факт, что они остались живы, помянуть тех, кто не вернулся, а также просадить значительную сумму своего свежеполученного гонорара в картёжной игре — мол, раз нам так фартануло, что вернулись живыми и (почти) целыми, значит, нужно ловить момент и сорвать куш. Тот факт, что здание бывшей мэрии занимали ныне не только градоправители, но и две другие организации, причём само здание называлось теперь в честь вовсе не тех, кто каждодневно руководил жизнью Вигилиона, серьёзно раздражало большинство из «обитателей» первого этажа и заставляло довольно ухмыляться тех, кто был на втором. Хранители Пламени же, занявшие третий этаж, считали себя превыше мирских дрязг и междоусобиц; их долг — хранение и поддержание Костра — позволял им считать себя превыше прочих не только в этом городе, но и во всём мире (или том, что от него осталось). Кивнув уставшим стражникам у входа в Дом Картографов, наши герои прошли по знакомым коридорам до массивной лестницы в глубине здания, которая вела на верхние этажи. Два пролёта — и они распахнули дверь в офис своей Гильдии, где вовсю кипела жизнь: кто-то перебирал листки экспедиционных отчётов, кто-то наносил на огромную карту на стене новые детали рельефа, кто-то делал меньшие — пергаментные — версии этой гигантской обновлённой карты, кто-то каталогизировал новые находки, а кто-то просто курил трубку, пил травяной чай и неспешно беседовал о прошлом, настоящем и будущем. Кабинет гильдейской главы располагался в конце широкого коридора, по обе стороны которого располагались кабинеты, архивы, хранилища артефактов и прочая, прочая; постучавшись и услышав оклик «Входи! те!», наши герои вошли в святая святых здешней гильдии — «Логово Очей», как любовно (а кто и с ужасом) именовали офис Тамры Трёхглазой. — Хвала Пламени и судьбе! Вернулись! Живёхонькие, и в полном составе! — пророкотала старая гигантша, чья внезапно появившаяся улыбка (редкая гостья на лице Трёхглазой) очень быстро сменилась привычным для неё озабоченным выражением, как только глава гильдии увидела, что вместо могучего и ладного барда-минотавра Тирсо пожаловал тщедушный и угловатый бард-человек Эдриен. — Куда Бычок делся? Вы его обменяли на Эдриена у Лигормы? Он теперь с «Лигормовой Свитой» будет на вылазки ходить? Почему меня никто не уведомил? Вы же знаете правила: любые изменения в составе искательских кругов должны вноситься в Летопись Пламени! Вы — гарант будущего этого умирающего мира, — Тамра снова начала рокотать свои наставления, — и ваши имена должны быть увековечены, как и ваши деяния! Мир должен знать своих героев! Три глаза встревоженно перебегали с Искателя на Искателя, причём абсолютно независимо друг от друга — зрительная система гигантов всегда заставляла нервничать даже самых бывалых из бывалых.  ТÁМРА ТРЁХГЛАЗАЯ
|
|
37 |
|
|
|
|
Эдриен не стал дожидаться, пока ответит кто-то ещё, и уверенно, даже театрально вышел вперёд. Прочистив горло, он глубоко вдохнул воздух полной грудью и продекламировал:
— Живи, король! Ты стал им. Вот, смотри, — отцепив жуткий трофей с пояса, он выставил вперёд руку, державшую крюк цепи. — На голову злодея! Мир свободен.
Подойдя к столу, он положил печально звякнувший звеньями череп на потёртую древесину, продолжая, тем временем, явно хорошо знакомый монолог:
— Здесь вкруг тебя весь жемчуг королевства, — шут обвёл нарочитым жестом собравшихся. — Сердца их вторят моему привету; так пусть их голоса с моим воскликнут: «Живи, король!»
Впрочем, когда к его призыву ожидаемо никто не присоединился, «осиротевший» Искатель не позволил тишине подвиснуть в воздухе. Его голос вернулся к обычному с немного смущающей, неожиданной резкостью, будто бы кто-то одним ловким движением перевернул игральную карту так быстро, что смену не успел бы заметить и самый острый глаз.
— «Лигормовой Свиты» больше нет, — сухо... нет, скорее, со скрываемой, но всё же просачивающейся наружу едкой горечью пояснил Эдриен, отворачиваясь и складывая щуплые руки на не менее щуплой груди. — Как и самой Лигормы. И Шрука. И Менеи. И Так'р...
С каждым произнесённым именем длинные пальцы его рук еле заметно подрагивали, и вокруг них появлялся было чёрно-серый дым, но тут же исчезал, так и не становясь чем-то более осязаемым. Каждый слог в них звучал из под маски всё глуше и глуше.
— Она сделала именно то, что и собиралась. Вскрыла тот про́клятый тоннель на тринадцатом уровне... — хотя здесь, в надёжно возведённой постройке, было совсем не холодно, последний из «Свиты» поёжился. — Голос-во-Тьме. Так она назвала его... Вот только тогда, когда сказать ей о том, как это звучало, было уже поздно...
Он вновь повернулся к Тамре и добавил, указывая на череп:
— Когда уже мы все услышали него, — в голосе Искателя прозвучала ледяная сталь, скрежещущая, словно лезвие клинка. — Он что-то пообещал ей, сулил то, чего она вечно хотела — её обделили заслуженной славой и богатством. Остальным тоже что-то предлагал. Каждому... — он на миг запнулся. — Каждому — своё. Знал, чем мог искусить... Не без какого-то магического влияния, конечно, но, похоже, его... потребовалось куда меньше, чем иначе могло бы.
Эдриен замолчал. Рассказ не был закончен, но его продолжение было понятно и так. Понятно по его тону, по его ране, по тому, что он был один.
— Бросьте этот череп в Костёр, заприте его в Хранилище, делайте что угодно, только не разматывайте цепи, — тихо и холодно подытожил он, отходя в угол комнаты.
|
|
38 |
|
|
|
|
На пути в город Нэрзель вел себя как обычно — что-то быстро записывал в своем журнале, делал наброски странных схем, приставал к Эдре с незаконченными — и явно неудачными — чертежами механизма возврата ножей при помощи системы веревок и пружин (если бы тот реально попробовал собрать нечто подобное, в лучшем случае ножи бы просто перепутались, а в худшем — архонту досталось бы сильнее, чем его предполагаемым жертвам), в общем, развлекался как мог. На город, медленно разрастающийся далеко впереди, он не обращал ни малейшего внимания — нападать тот вроде пока не собирался…
Торжественный поход по улицам тоже прошел без приключений. Перекинуться словом-другим с любопытствующими зеваками, что с огромным интересом рассматривали плетущегося впереди Эдриена; отойти к уличному лотку с подозрительного вида пирожками; пообщаться со знакомым книготорговцем, который уже полгода как обещал достать одну редкую книженцию — низушек словно бы вернулся в естественную среду, как рыба, которую злобная чайка выхватила из воды, а потом взяла, да и выронила, и рыба теперь может снова плыть, и плыть, и плыть… Все это не было обычным поведением для Нэрзеля, но даже такому сухарю будет сложно не порадоваться героическому выживанию в глубинах Шепчущей Бездны, не правда ли?
Буря разразилась уже в самом Доме Картографов. По мере того, как Тамра множила свои вопросы, Нэрзель медленно мрачнел, словно бы выцветая на глазах.
- Госпожа…
Но голос Нэрзеля был слишком тих, и мгновенно потонул в громогласном выступлении Эдриена. Низушек отступил назад, подавленный его могучей экспрессией. Имена, одно за другим, падали в древнюю пыль, которой здесь не было, ну конечно же не было, не могло быть. Была. Пыль покрывала все сущее, забивалась в каждую щель, обращала самую суть мира в его собственное гниющее отражение. Подобно своему светлому антиподу, Искателям, Орден Летописцев сражался с пылью, вырывая, выгрызая жалкие клочки своего мира у пожирающей энтропии. Сражаться. Не сдаваться. Сделать своим. Сделать совершенным, приспособленным, живым. И никогда не проигрывать.
Когда последнее слово Эдриена потонуло в пыли, Нэрзель, не давая Трехглазой и слова вставить, снова подал голос, и голос его был чистым, четким и светлым, как свежевыкованный клинок.
- Госпожа Тамра, Искатель Тирсо погиб. Вероятно, воздействие колдовства. Я беру на себя полную ответственность - в моей экспертизе были допущены критические ошибки.
Голос низушка на мгновение осекся. Орден Летописцев не слишком чествовал некомпетентность. Нет, на самом деле, большей части членов ордена было глубоко плевать на неудачи коллег — ученых интересовали только новые познания, извлеченные из успешных работ… Однако, Нэрзель, будучи всего лишь подмастерьем, уже чувствовал, как все дальше становится вожделенный миг, когда его допустят в Глубокие Архивы с самыми интересными, самыми свежими и революционными открытиями — и с опасными секретами, что могли бы помочь ему исправить катастрофу из его собственного прошлого. «Учитель, ваша жизнь не останется потерянной. Потерпите еще...».
Голос прервался, но тут же снова окреп. Проблемы нужно было решать сейчас, немедленно. Не давая себе ни мгновения более, Нэрзель продолжил скороговоркой, на одном дыхании вбивать в главу гильдии факты:
- Операция по захвату Артахайти провалена. Его помощница, ведьма Морандисса, убита в бою, прошла Умбральный переход и была вновь упокоена. Обряд очищения не производился. Кроме нее погибло семь жителей окрестных поселений, шестеро из свиты Артахайти, убиты в бою, и один — жертва ритуала. Жертва прошла Переход, была упокоена в бою. Обряд очищения не производился. Артахайти сопровождало еще двое колдунов, владеют пространственным переносом, обоих мы упустили. Сам Артахайти вызвал землетрясение, запечатав проход. В обвале погиб Тирсо, я не смог его вытащить.
Слово «я» в последней фразе было подчеркнуто особо. Ошибки Нэрзеля стоили жизни его товарищу, и он ни на секунду не давал собравшимся забыть об этом. Клокочущая ярость, меж тем, пошла на спад, и голос низушка вновь стал стихать. Борясь с подступающим кашлем, он с трудом закончил:
- Арта… Хайти проник в… кх… Святилище? Артахайти говорил о том, что… кх... бы погасить Священный Костер. Требуется общий сбор. Срочно.
Выдавив последнее слово, Нэрзель зашелся в надсадном кашле. Должно было сказать «Искатель Нэрзель отчет закончил», но на это его сил уже не хватило. Долгая речь подорвала жалкие силы низушка, и он, задыхаясь, медленно отполз в свободный угол комнаты, прямо напротив Эдриена.
|
|
39 |
|
|
|
|
Весь путь Гвидеон провел в молчании. Не то чтобы смерть Тирсо его сильно угнетала. Нет, но просто говорить было не о чем. Конечно Тирсо было жаль, даже очень, но смерть искателя - это обычное дело. Когда ты выходишь за пределы действия благословения костра, ты должен быть готов к тому, что не вернёшься.
Гвидеон молча шел вперед, рассматривая бредущего неровной походкой Эдриена и слушая приставания Нерзеля к архонту. В голову лезли разные глупые мысли, а окаменевшие фигуры живых существ вокруг лишний раз напоминали о том, насколько хрупка жизнь. Особенно в мире, оставленном богами.
Так, незаметно для себя, воин преодолел сначала Змею, потом Каменный лес, а потом и путь через Вигилион до самой гильдии Искателей.
-----
- Все так, - подтвердил Гвидеон слова низушка, хотя те в подтверждении не нуждались.
Все это время воин стоял возле деревянной стены, скрестив руки на груди и хмуро рассматривая пол под ногами.
- Тирсо погиб под завалом, а Артахайти ушел. Он оказался слишком силен, нам даже ранить его не удалось. Он задумал что-то плохое. Видимо, он ищет способ погасить костры. И ещё… В гибели Тирсо Нерзель виноват не больше, чем мы все. Если бы мы ещё раз все перепроверили…
Немного помолчав, Гвидеон обратился уже к Эдриену, подойдя к нему поближе.
- Это… Жаль, что так вышло с твоей группой. Я знал Лигорму. Она была… Ну… Нормальной.
Здесь Гвидеон замялся, не зная что сказать. Красноречием он в целом не отличался, а уж как успокоить человека, потерявшего всех своих товарищей, не знал вовсе. Поэтому Гвидеон просто пару раз крепко похлопал Эдриена по плечу и продолжил.
- Если никто не возражает, ты можешь пока ходить с нами, - Гвидеон оглянулся на своих товарищей, - Нам как раз не хватает одного человека. Только сначала обратись в госпиталь, а то выглядишь так, будто прямо здесь упадешь. Заявку об изменении состава группы мы оформим сами.
|
|
40 |
|
|
|
|
— Согласен с Гвидеоном. Мы все были там, и никто из нас не может взять на себя всю отвественность за Тирсо, — катари бросил на низушка странный взгляд, в котором смешивалось осуждение с сочуствием. Почему-то Нэрзель переживал смерть барда куда более явно чем прочие. Возможно, они были более близки друг к другу, чем казалось, либо таким было свойство характера низушка, винить себя в чужих ошибках. Так или иначе, хорошего в этом было мало. Надо будет поговорить с ним на этот счет, но позже, — И Артхайти уже знает, как погасить костры. Что он ищет в этом месте, неизвестно, но вряд ли что-то хорошее. Если есть какая-то информация об этом святилище, склепе, храме или что это такое, особенно потенциальные входы-выходы, я бы хотел получить её. Не привык упускать свою цель, хотя в этом случае задержка... приемлема.
Как всегда, минимум сантиментов. Разобраться в своих мыслях и эмоциях он успел еще по пути, благо что знакомая тропа позволяла идти почти на автопилоте. С точки зрения охотника, всё было понятно. Они взялись за работу, и пока она не выполнена - или кто-то не освободил их от этой задачи - не стоит терять лишнего времени и растекаться мыслью по древу. Выследить цель любым доступным способом, ликвидировать её, по возможности не повторив прошлых ошибок, закрыть контракт. И вот тогда уже, в краткий перерыв между заданиями, можно предаться чувствам, прочувствовать горькую скорбь, лишь слегка подслащенную возмездием, сполна принять боль собственных ран и ужас темной магии и чудовищ Умбры. Принять, пропустить через себя и отбросить, оставив лишь уроки, извлеченные из ошибок. Это было непросто, но подобная отрешенность не раз помогала катари в его странствиях. Конечно, потом всё скопившееся нагрянет разом, но уже в безопасном месте и не станет помехой ни для кого.
|
|
41 |
|
|
|
|
Гильдия Искателей Пламени, Дом Картографов
ВИГИЛИОН
01 день месяца Бáразаг, 101 год от Апостаси́иЧереп у Эдриена Трёхглазая взяла через кусок плотной холщовой ткани, который вытянула из своего стола-кабинета; он был промаслен, пах ладаном и миррой, и был исписан странными знаками и сигилями. «Лучше перебдеть… В Саване это… чтобы оно ни было… сразу же закроет свою эфемерную пасть». Достав ещё несколько лоскутов примерно с пару-тройку футов в длину и ширину, Тамра протянула их нашим героям, мол, берите, пока я щедрая. А после главе гильдии было уже не до черепа или Савана; с каждой новостью, с каждым словом, срывавшимся с уст Искателей, Тамра заметно бледнела, а её глаза — все три — наполнялись слезами. Так и не дав им пролиться, великанша, чей лик заметно постарел, достала из своего кабинета огромную бутыль, а также семь рюмок, в каждую из которых Тамра налила содержимое бутыли — по её офису вмиг распространился запах аниса и лакрицы. Без лишних слов, одним взглядом (точнее, тремя) глава гильдии пригласила своих собеседников взять рюмки, и тут же одним залпом опустошила свою. Прокашлявшись — пойло оказалось невероятно крепким даже для великана, даже для видавшей виды и прожившей долгую жизнь — Тамра подвела итог услышанному, и в её очах уже не было слёз, а в голосе её был едва скрываемый гнев: — Шестеро Искателей — мертвы. Семеро штатских — мертвы. Один из тоннелей Глуби, ведший в непонятную хрень с непонятным чем — завален. Зловещий колдун, успевший натворить дел по всей территории нашего королевства — что от него осталось — сбежал и, видимо, знает, как убить пламя Священного Костра, которое, как считалось прежде, неистребимо (пусть и не вечно, оно живёт тоже свой отведённый ему срок, как и все смертные в этом мире). Тоннель, где кроме говорящего-в-чужих-головах чуда, — великанша кивнула на замотанный в Саван череп, — остался открыт и непомечен… Или помечен? — Тамра бросила вопросительный взгляд на Эдриена, но тут же снова уставилась на всех шестерых: — Многие считают, что Искателей — что блох в шерсти у дворового пса. Искателей — немного, и с каждым годом становится всё меньше и меньше; с тем, как мир умирает, и никакой луч надежды не «озаряет наш небосвод», обычным людям становится всё сложнее и сложнее осознать, что именно наша Гильдия, наш орден — единственные, кто способен гарантировать выживание всех исконных рас в Алкионе. Никто иной. МЫ. Мы — ищем и находим Благословенные Ветви, благодаря которым загораются новые Костры или продолжают пылать прежние. Мы — ищем и находим чудотворные артефакты, которые исцеляют, усиливают, защищают, питают, позволяя нашему сообществу прожить ещё один день. Мы — боремся с теми, кто пытается ускорить и без того стремительное падение нашего мира в бездну смерти и забвения. Мы — ищем и находим крупицы знания, которые, соединившись, приоткрывают бóльшую картину, позволяя верить в то, что есть шанс на спасение — для всех нас, для всего мира. Тамра снова разлила забористое пойло по рюмкам, снова лишь взглядом пригласила присоединиться к ней, и снова осушила свою рюмку одним залпом. — В Вигилионе всего четыре круга Искателей… было. Было четыре круга. Теперь — со смертью Лигормы и её «Свиты» — всего три. Один я всегда посылаю на задания по поддержанию безопасности в городе и регионе, два — отправляла на раскопки и охоту за артефактами и Ветвями, и ещё один был для особых заданий, как вот этот проклятущий Артахайти. Теперь… Теперь я даже не знаю, что мне и как делать… Но да. Эдриен, ты отныне — с этой вот толпой проходимцев, которые за столько времени даже имени для своей банды — прошу прощения, круга — не придумали. И так и не выбрали главного! Добро, я облегчу вам задачу: вот ты, низушек, ты считаешь себя виновным в смерти того, кто погиб не по твоей вине — судя по поведанному тобой же?! Раз уж так ратуешь за сохранность всех членов круга и так близко к сердцу воспринимаешь утрату каждого, ты — идеальный кандидат в предводители, вот и будь им. Ты, златоглазый… Кит’ра? Будешь заместителем, мало ли что в поле может произойти. За информацию — благодарю, но что там делать с Костром и прочим — пусть Совет решает, наше дело — находить информацию, преступников и артефакты, а используют это всё другие. И раз уж зашла речь про информацию — наведайтесь к Хранителям, те обнаружили что-то «из ряда вон выходящее», как мне сообщил этот тощий дрыщ Ригонзо, глава их ордена. Вопросы? Дополнения? Возражения? Три глаза поочерёдно переходили с одного на другого, заставляя всех шестерых наших героев чувствовать себя немного не в своей тарелке — особенно после выпитой хаомы*.
|
|
42 |
|
|
|
|
Поэтому Гвидеон просто пару раз крепко похлопал Эдриена по плечу...
Впрочем, это не то чтобы вышло сделать — шут, кажется, не сосем даже осознанно, дёрнулся в сторону, отходя на шаг прочь, едва заметил начатое движение.
🌣 🌣 🌣
Тоннель, где кроме говорящего-в-чужих-головах чуда, остался открыт и непомечен… Или помечен?
Чтобы не перебивать великаншу, Эдриен просто коротко кивнул и перекрестил свои тонкие пальцы. Да, выдававшаяся каждому кругу красная краска сгорела вместе с Менеей, но... После всего, что произошло в том склепе, найти ей замену было совсем несложно. Последний выживший непроизвольно коснулся буроватого мазка на маске. Эта кровь была чужой...
Предложенной хаомы будет явно недостаточно для того, чтобы забыть всё это целиком. Да и стоило ли пытаться? Чуть покачав рюмку в руках, он приподнял маску, открывая вид на угловатый, будто бы обтянутый бледной кожей подбородок, покрытый неровной щетиной, и чуть пригубил зелёное пойло, но, кашлянув, отставил её в сторону.
🌣 🌣 🌣
Когда Тамра закончила раздавать приказы, бывший «Лигормовец» по-армейски вытянулся в струнку и выпалил в потолок:
— Мэм! Так точно, мэм! Вот только... могу ли я сначала всё же заглянуть в лазарет? Не хотелось бы перемазать ковры Хранителям, уж очень бережно они их там у себя хранят...
|
|
43 |
|
|
|
|
Память о древней пыли, въевшейся в само основание мира, медленно покидала Нэрзеля, и вместе с ней успокоился и кашель. Когда Тамра разлила по рюмкам жидкое забвение, низушек уже был снова собран и готов к разнообразнейшим мерзостям, что уготовила ему судьба. Летописцы учили своих последователей извлекать силу из всего, даже из минутной слабости. "Всякий шаг – это падение, остановленное в самом начале" – адаптация была неотделима от страдания, восхождение - от отчаяния, а жизнь – от смертей... других людей. Это всегда были другие люди, и в них, конечно же, всегда жил ад. Маг покосился на свою руку. Тирсо мучили кошмары, и полурослик часто был вынужден вставать посередь ночи ради простой гипнотической техники - просто считай, пока дыхание пациента не уравняется с твоим. Сколько в разуме от тела? Достаточно. "Эту деятельность из расписания можно вычеркнуть".
Встать. Перехватить взгляд катари. Короткий, незаметный никому другому кивок. Кит'Ра обеспокоен – не следует его беспокоить. Все в порядке. Все хорошо. Это просто иллюзия, рожденная холодной луной. Приближается празднество... Забыть о луне. Сделать шаг к Тамре, заглянуть в ее глаза. Запомнить. Взять рюмку.
Пальцы Нэрзеля нащупали хитрый узел, скреплявший импровизированную маску из слоев тряпок. Это было его собственным изобретением, защитой от пыли и ядовитого воздуха мрачных катакомб, в которые он спускался вместе с Учителем. Довольно дурацкое изобретение, если вдуматься, да и Орден, уж конечно, знал о респираторах задолго до его рождения, но в те времена низушек о таком не знал, так что все же это было его изобретение, его личное. Выстраданное. Маленький фрагмент прошлого, который остался с ним навсегда. Как и... не важно. Тряпки медленно сползли, открывая бледную, болезненного вида кожу. Низушек поднес рюмку к губам, лишь обозначая глоток. Всего одну каплю, за всех погибших. Нэрзель знал, что такое хаома, но не хотел узнавать, что такое забытьё. Такое нельзя забывать. Помнить - и не позволить повториться.
Слова Тамры едва достигали погруженного в размышления низушка. Болезненно чуткий слух и тренированный годами учения разум фиксировали каждое слово, но самого сердца не достигали. Его не слишком вдохновляли высокопарные слова об Искателях и их великой цели. Нэрзель не верил в надежду, только в продуманные планы и нечеловеческое, звериное упорство, которым славился его Орден. Пусть Искатели ищут свое священное спасение, свои забытые знания, что не спасли мир даже во времена расцвета цивилизации... Летописцы найдут, иной, более практичный способ, выгрызут из плоти умирающего мира новую силу, и...
Следующие слова Тамры едва не заставили полурослика выронить рюмку. Предводитель круга? Мгновенная вспышка неконтролируемой злобы исказила черты Нэрзеля, сделав его еще более уродливым — словно маленькая мерзкая горгулья напряглась перед прыжком. Мало ей было одной смерти, так она решила сразу угробить весь отряд? Еще бы, у нее же их аж четыре… А, три. Уже три. Само собой. Новое напоминание об участи отряда Лигормы окатило волшебника ледяным дождем. Оно — и новый взгляд, брошенный на катари. Самобичеванием можно было заняться и потом. В конце концов, низушек так и так планировал через пару месяцев подстроить собственную «смерть» и сбежать, снова заниматься своими изысканиями. За это время можно будет аккуратно перекинуть эту обязанность на кого-нибудь более подходящего. Фанг выглядит наиболее перспективно, но остальные тоже прекрасны, нужно просто немного нажать… Немного поправить… Улучшить там, раскрыть тут…
Еще мгновение спустя Нэрзель мягко поставил рюмку на стол. Тряпки уже возвращались на свое законное место, скрывая лицо — и сердце низушка. Ригонзо, значит? Что ж…
Нэрзель задумчиво посмотрел на последовавший вслед за этим обмен репликами. Эдриену нужна была медицинская помощь — и хороший отдых, это понятно. Трехглазая всецело разделяла эту идею, не менее разумно. Но помощь нужна была не только ему одному. Низушек мягко коснулся руки Гвидеона — так же, как он обычно делал перед боем. Пусть даже сейчас битвы не намечалось.
– Гвид, думаю, тебе тоже стоит посетить доктора. Здорово досталось в том бою, стоит провериться.
Оставлять без внимания Эдриена Нэрзелю также не особенно хотелось. Магик выглядел ужасно подавленным даже после солидной дозы хаомы, а Гвидеон был… Что ж, низушек считал воина слишком хорошим человеком для времени, в котором того угораздило родиться, ужасно неподходящим для… Выживания. Но именно такой хороший человек, возможно, смог бы не дать упасть другому. Или нет. Попытаться, во всяком случае, стоило.
Мантис? Никаких сомнений, этот уж точно изберет наилучшее решение. Нэрзелю было весьма любопытно, что именно выберет этот фэйри-драйг — отправиться в лазарет? Последовать за низушком? Быть может, что-то третье?
Эдра? Бессмертное, неуязвимое, бесконечно рассудительное — и самую малость безумное наследие древних времен. Что выберет он? Впрочем, в случае архонта была одна вещь, которую не следовало забывать. Прервав расхлопотавшуюся над Эдриеном Трехглазую, низушек проскрипел, тщетно пытаясь придать своему клекоту заговорщицкий оттенок:
– Госпожа Тамра, в бою с колдуном Эдра использовал весь боезапас. Очень эффективная тактика, практически спас всех остальных, без этого было бы куда хуже. Но из-за колдуна не успел собрать ножи. Может ли Гильдия… Компенсировать ему затраты? Пока шли сюда, я слышал, у местного кузнеца появилась хорошая сталь — это правда? Можете посодействовать?
Речь для полурослика была ужасно длинной. Чувствуя, как снова подступает кашель, Нэрзель поторопился закончить:
– Я, думаю, сразу к Хранителям. Раньше узнаем, в чем проблема. Кит’Ра, если ты не против…
Бросив умоляющий взгляд на катари, низушек начал бочком-бочком отходить к выходу. На самом деле, еще один долгий разговор, теперь уже с Ригонзо, ему было бы уже не выстоять, но отступать все равно было некуда. Оставалось надеяться, что мудрый следопыт перехватит инициативу и защитит низушка от ужасающей перспективы снова открывать рот… Когда бы то ни было.
|
|
44 |
|
|
|
|
— Ранен?! Сильно? Кто ещё? — Все три глаза Тамры вмиг снова наполнились тревогой. — Конечно, немедля отправляйтесь в лазарет, все, кому нужна помощь целителей. Глава гильдии тут же схватила кусок пергамента, перо, макнула его в чернильницу и начала бегло выводить вязь символов; когда она окончила, присыпала написанное песком, сдула остатки и протянула низушку: — Вот, покажите это Фьямме Василиску, которая заведует нашим репозиторием. Пусть выдаст вам зелий и лечебного всякого. Но, к сожалению, с вооружением помочь не смогу, — великанша с сожалением развела огромные мощные ручищи, которые выглядели устрашающе даже для её преклонного возраста. — Правило Гильдии: снаряжение и выполнение дела с вас, щедрый гонорар и статус для вас — с нас. Это же, — пухлый палец ткнул в лист пергамента, — это не снаряжение, это... назовём это "помощь в виде средств исцеления для тех, кто пострадал при исполнении". В общем, это единственное, чем я могу помочь на данном этапе; подлатайте себя, отдохните, разузнайте, чего желает эта дряхлая цапля на третьем этаже — тогда, может быть, я смогу помочь вам как-то ещё...
|
|
45 |
|
|
|
|
Кит'ра плохо понимал эту традицию травить себя дурманом, принятую у столь многих народов. Пить весьма сомнительного вкуса напиток, который надо еще постараться удержать внутри, лишь для того, чтобы затуманить голову? Видимо, в этом и был смысл - если не думать, то всё вроде бы не так уж и плохо. Мало только кто принимал во внимание то, что на следующий день твои проблемы никуда не денутся, да и еще голова болеть будет. От первой рюмки он впрочем не отказался из вежливости и по большей части пропустил мимо ушей пафосную речь Тамры, концентрируясь больше обжигающем ощущении в груди. Едва он отнял кулак ото рта, как великанша стала разливать по второй, и коротким жестом катари остановил её. Традиция традицией, но увлекаться не стоит.
Дела шли несколько хуже, чем предполагал охотник. В голосе великанши сквозило чуть ли не отчаяние, главная погибель в эти времена, и ему на миг захотелось просто обнять эту уставшую женщину и сказать, что всё будет хорошо. Хаома на него так действовала, что ли? Кадровые назначения, так сказать, его тоже не удивили. До сих пор они не особо-то и считали друг друга какой-то сильно слаженной единицей, шли вместе потому, что это работало, и это главное. Теперь же всё оффициально и капитально, но детали можно обсудить и позже.
— Мы... Мы сделаем всё, что можем, чтобы помочь, — Кит'ра не был силен в речах, но что-то сказать надо было, — Направьте нас туда, где мы нужны, дайте нам любое задание, и мы найдем способ выполнить его, — мрачное "или" осталось недосказанным. Не сейчас, не когда они поминают павших, — И... Берегите себя, ладно? — Катари перехватил взгляд низушка, которому, похоже, совсем не по нутру было это внезапное назначение, и кивнул в ответ, — Если у Хранителей есть что-то важное, то мы не будем терять времени понапрасну.
С легким поклоном, скорее даже глубоким кивком, Фанг покинул логово очей и остановился пройдя с полдюжины шагов. Работа вокруг кипела, и это пологало сбрасить подступавшее уныние. Он закрыл глаза на пару секунд, приводя в порядок мысли, и резко выдохнул, оскалив зубы.
— Эдриен, добро пожаловать в команду. Это Гвидеон, умелый и бесстрашный воин, порой чересчур бесстрашный. Это Эдра, созданный для битвы. Буквально. Мантис, страж Вигилиона. Нэрзель, маг и хранитель знаний. Я - Кит'ра, следопыт, охотник, проводник. Еще раз, мои соболезнования по поводу твоего отряда, — катари на мгновение замолк, переводя дух, и, задумчиво почесав за ухом, продолжил, — Отдых нам не помешает, это правда. Работы нам теперь точно хватит надолго, но суета еще никому в делах не помогала, так что зализываем раны, приводим тело и разум в порядок и со свежими силами... Нэрзель, ты бы тоже к лекарям заглянул. Твой кашель меня начинаетбеспокоить. Или, если хочешь, я тебе травяного настоя сделаю попозже, должно помочь. К хранителям я если что и один могу заглянуть.
|
|
46 |
|
|
|
|
Эдриен какое-то время молчал, глядя на Фанга. Белая маска, запятнанная кровью, всё также скрывала лицо Искателя, поэтому сказать, что он думал в то время, мог бы разве лишь Нэрзель, проникни он вновь в разум последнего «Лигормовца»... Хотя, наверное, повторить этот трюк во второй раз всё равно уже не удалось бы так просто.
— Спасибо, — наконец немного глухо ответил шут. — Но я научился... я пытаюсь научиться не привязываться к чужим жизням. И всем вам советую сделать то же. Если же сегодня был ваш первый тому урок...
Он чуть помедлил.
— ...Тогда это я соболезную вам, — в его тихих словах не было насмешки или снисхождения, лишь искренность. — Этот мир разорвёт любые ваши связи, вырвет их с мясом из вашей души, и даже не заметит этого. В любой миг. Так что... лучше будьте готовы к этому заранее. Считайте, скажем, что нет с вами никакого Эдриена, что он уже давно мёртв — тогда и скорбеть не придётся, ведь уже отскорбели давно.
На этой мрачной ноте новый член пока безымянного круга Искателей набрал в грудь воздуха, выпрямился, и уже громче произнёс своим поставленным голосом:
—Что же, тогда встретимся в лазарете. Ах да, мне же нужно будет ещё найти новую лютню... И вытащить щепки от старой из моего бока!
Усмехнувшись, он изящно развернулся на месте и нарочито широкими шагами направился прочь.
|
|
47 |
|
|
|
|
Гвидеон взял рюмку с хаомой, предложенную Тамрой, и выпил одним залпом, следуя примеру великанши. Хаому надо было пить именно так, чтобы не чувствовался вкус, уж воин это знал.
- Аргх, - выдохнул Гвидеон, когда алкоголь ударил в голову.
Но это только первое чувство. Дальше, когда хаома попадет в кровь, станет легче. За первой рюмкой последовала длинная и полная сожаления речь Тамры, от которой Гвидеону стало, во-первых, стыдно. А во-вторых, еще хуже на душе. Мир и раньше казался темным местом, но сейчас чувство безнадежности навалилось с новой силой. Гвидеон считал, что если он будет храбр в бою, если не будет бежать от опасности, если будет выполнять свой долг как следует, то сможет сделать мир хоть чуточку лучше. Но почему-то это работало не так. И когда великанша предложила вторую рюмку, воин без колебаний опустошил и ее.
Единственное, чего Гвидеон не учел, это то, что на уставший организм алкоголь действует намного сильнее. После двух рюмок чувства немного притупились, появилась сонливость, а по телу разлилось приятное тепло. Мрачные мысли постепенно растворились в укутывающем голову тумане, оставив после себя пустоту.
Гвидеон взял протянутый Тамрой отрезок савана Матери Лжи и положил его за пазуху, после чего заплетающимся языком поздравил Нерзеля с назначением и пообещал низушку, что заглянет в лазарет.
- Я пджду тея снружи, - сказал Гвидеон Эдриену, отчаянно жестикулируя и указывая на дверь - Разршите отклнитса!
После этих слов воин вывалился за дверь, попав в коридор с кучей дверей. “Разве он всегда был такой длинный?”, подумал Гвидеон, стоя рядом со стеной и покачиваясь. Воин сделал несколько неровных шагов, добрался до ближайшей двери и открыл ее. За дверью оказался архив, полный старинных документов и манускриптов. Но не это было важным. Возле стены стояла большая пустая скамейка. Воин почти на четвереньках дополз до скамейки и лег рядом с ней на полу - сил забраться наверх уже не было. “Я только чуть чуть отдохну и пойду в лазарет”, пронеслась последняя мысль, прежде, чем Гвидеон отключился.
|
|
48 |
|
|
|
|
Взяв из рук великанши (которая для автоматона такой и не была), Эдра с интересом поднес содержимое бокала к своему "глазу", который на самом деле был таковым лишь для красоты и придания натуральности внешнему виду. Как на самом деле архонт видел видимо было загадкой, которую с собой в могилу унесли его создатели, но сам для себя он точно видел с позиции головы. Но там было пусто? Но он видел. Это был один из тех вопросов, которыми он иногда задавался, но никогда не находил ответа. Сложно искать ответы о себе, когда ты почти ничего о себе не знаешь.
Серьезным голосом юного мужчины: - За тех, кто не с нами.
Вылив содержимое рюмки прямо на свою голову, Эдра махнул ей, подрожая тому как делают это живые существа после стопки крепкого. Раздавшийся звук резкого выдыхания был ничем иным, как шумом мехов в его корпусе, резко выпустивших воздух. Получилось довольно натурально, на вкус самого Ворона. Речь Тамры он слушал молча, лишь иногда выдавая факт своего существования потрексиванием механизмов, которые легко были слышны вне тишины битвы. Потом правда выдавать его еще и начали капли Хомы, которая наконец протекла через механизмы и начала стекать на пол.
Сдержанным голосом пожилой женщины: - Саван нам пригодится, - приняв его из рук Тамры, Эдра убрал тот куда-то под свой плащ, - Да и ножи мне пригодятся. Новые, блестящие. Обычно я их собирала, но этот обвал нарушил все планы.
Уверенным голосом женщины средних лет: - Нэрзель и Кит'Ра справятся, нет никаких сомнений. Природное стремление живых к достижениям сослужит нашему Кругу хорошое дело. Что же до названия, то я бы предложила "Круг Последних". Возможно мы и правда последний созданный круг в этом мире? Я нахожу это гнетуще романтичным.
Ребяческим голосом юноши: - Маленький человек Нэрзель, я пойду с тобой. Мало ли что случится в городе? Еще во время когда стоял Предел такие места не были безопастны, а теперь то уж подавно.
|
|
49 |
|
|
|
|
Слова неожиданно легко захмелевшего Гвидеона — возможно, сказалась потеря крови? — заставили Эдриена ненадолго остановиться уже в дверях. На миг показалось, что он как-то неприятно напрягся, что между его пальцами вновь начал сгущаться чёрно-серый дымок... Но лишь на миг. Когда раненый вояка проковылял мимо него и рухнул прямо в коридоре, и следа этого уже не осталось, напротив: чуть укоризненно покачав головой, шут осторожно подошёл к павшему в неравном бою с выпивкой бойцу и, наклонившись, мягко пошевелил его.
— Эй, приятель, — негромко обратился шут, тормоша Гвидеона. — Давай-ка, не раскисай тут совсем — до лазарета всего ничего. Под...ъём!
Последнее слово он произносил уже после того, как опустился на одно колено и, положив обычно крепкую, но сейчас обмякшую руку себе на плечи, попытался подняться вместе с уснувшим Искателем. Хоть сам Эдриен и не выглядел сильным, в решительности, граничащей с упрямством, ему, похоже, было не занимать, а потому, кряхтя и сопя, он всё же умудрился добиться в этом успеха. Дальше, конечно, было сложнее, особенно на лестнице, но, к счастью, настолько же быстро, насколько предложенное пойло ударило в голову, оно начало понемногу отступать, позволяя ватным ногам Гвидеона всё же хоть немного и шагать, и поддерживать на себе по крайней мере часть веса своего хозяина. Да, «всего ничего» превратилось в тот ещё поход, но, всё же, дотащиться до лазарета они, в итоге, смогли.
— Не паникуйте, он не умирает! — первым дело объявил шут, распахивая дверь, тщательно смазанные петли которой предусмотрительно позволяли ей открываться в обе стороны. — ...Но всё же ранен.
Зелья лечения, которые они теперь могли получить, конечно, были невероятно полезными, но, во-первых, на деревьях они не росли и могли понадобиться позже, когда добираться до лазарета было несколько сложнее, чем пройти пару коридоров и один лестничный пролёт, а, во-вторых, всё же не могли заменить полноценного ухода за полученными ранениями. Да, растворённая в этой отвратной на вкус жидкости магия могла и остановить кровь, и затянуть рану, и даже помочь срастить кости, но это было далеко не всем, о чём нужно было беспокоиться после получения ранения в бою. Скажем, как выяснилось, когда Эдриен с некоторым трудом снял с себя тунику, про щепки он не шутил, а значит, их нужно было сначала вытащить, чтобы они не оказались под заново наросшей над ними кожей. Ну а делать это было куда проще не самому, а с помощью людей, которым приходилось проделывать подобное уже не раз и не два.
К счастью, раны на обоих Искателях были поверхностными, а потому здесь, в руках у целителей, им достаточно было провести всего несколько часов, чтобы они смогли вернуться обратно в строй. Впрочем, Эдриену, кажется, не сиделось на месте и без того: дождавшись, пока его бок перемотают бинтами, он, оставив всё ещё приходившего в себя Гвидеона на больничной койке, тут же отправился по делам — тунику нужно было отмыть от крови и зашить в ней дыру (а на время, пока этого не было сделано, он просто создал иллюзорную прямо поверх себя); новую лютню, взамен старой, героически отдавшей свою деревянную жизнь ради того, чтобы спасти его от клинка, который иначе, вероятно, добрался бы куда глубже, необходимо было где-то раздобыть... И, если с первым всё было довольно просто — в городе было достаточно и прачечных, и швейных, чтобы на это не ушло много времени, — то второе задание требовало несколько более тонкого подхода — лютни, даже самого паршивого качества, здесь, вдали от благородных домов, росли на деревьях ещё реже алхимических зелий. Тем не менее, и с ним справиться удалось: ровно по той же причине, почему музыкальных инструментов тут было мало, те, которые всё же были, зачастую оказывались просто позабытыми в куче прочего ненужного хлама. Иными словами, заглянув в каталажку гвардейцев, Эдриен быстро сторговался с заведующим за склад вещей узников, в котором можно было найти и не такое.
Долго ли, коротко ли — через примерно час шут снова вернулся в лазарет, уже с залатанной туникой и «новой» лютней. Потратив ещё какое-то время на то, чтобы настроить её, шут уселся на свободную койку и начал понемногу наигрывать одну негромкую мелодию за другой, а затем, когда окончательно убедился, что найденный инструмент справлялся со своей задачей, завёл и негромкую, медленную песню. Несмотря на маску, на которой, в отличие от одежды, так и остался кровавый мазок, его голос, разносившийся по пропахшей лекарствами комнате, звучал совершенно ясно.
— Во тьме трещали угольки,
Их тёплый, тусклый свет
Теням держался вопреки,
Но всё ж один нет-нет
Да вспыхнет, искры разбросав,
И сгинет навсегда,
Умрёт ещё один анклав,
Вольётся темнота...
Второй за первым, вновь и вновь,
Теряются они
И люди проливают кровь
Чтоб сохранить огни.
Взирают боги ли на нас,
Звёзды суровые?
Иль услаждают творцов глаз
Игрушки новые?
Быть может, лица их вуаль
Застит не по ошибке?
Быть может, нас совсем не жаль...
...Под нею лишь улыбки...
Второй за первым, вновь и вновь,
Теряются они
И люди проливают кровь...
...Чтоб сохранить огни.
|
|
50 |
|
|
|
|
Очевидным было то, что или Трёхглазая видела своими тремя очами куда хуже двуглазых, или же под «тощим дрыщом» она подразумевала что-то совершенно иное, что обычно скрывается под этими словами: Ригонзо не был ни тощим, ни «дрыщом», что бы это ни значило. Низкий, полноватый (особенно в районе животика) и невероятно напыщенный старец, взиравший на окружающих со снисходительной миной и являвшийся главой Ордена Хранителей, при виде Кит’ры и Нэрзеля скривился, словно откусил кусок незрелой сливы. Сделав жест рукой — мол, «пшли прочь» — он отправил восвояси рядовых Хранителей, которые в тот момент, когда пара Искателей вошла в общий зал третьего этажа, как раз получали ценные (или не очень) наставления от их главы.
Когда в зале не осталось никого, кроме самого магистра Ригонзо, катари и низушка, Старший Хранитель — снова лишь жестом — пригласил Искателей к огромному длинному столу, заваленному целой кучей свитков, писем, листков пергамента, обрывков бумаги и книг всевозможнейших объёмов. Расчистив от наваленных поверх свитков одну из карт, он ткнул узловатым пальцем в одну из точек на ней:
— Латебра. Город, откуда родом почти все здешние старожилы; мы пришли в Вигилион тогда, когда был обнаружен тутошний Костёр — было это более семи десятков лет тому назад — но ни на год, ни на месяц, ни на день не прекращали мы общаться с нашими родичами, с тем гнездом, из которого вылетели птицы, свившие уже это гнездо, — Ригонзо развёл руками, словно показывая на весь Вигилион; его жесты и манера себя держать действительно напомнила нашим героям огромную несуразную птицу (а также Эдру), и потому хоть в каком-то описании Старшего Хранителя Тамра оказалась права: да, таки цапля, причём дряхлая. — Раз в три месяца из нашего селения в Латебру отправлялся караван; пройдя этот городок, наш караван далее устремлялся в Янтарный Предел и, обменявшись товарами и новостями, возвращался обратно в Вигилион. Равным же образом из Латебры прибывал караван в наше селение с тем, чтобы далее проследовать до Ахры и Стеммы, а после вернуться назад… Но ни наш последний караван, отправленный в Предел через Латебру два месяца тому назад так до сих пор и не вернулся, ни караван из Латебры не пожаловал к нам на своём традиционном пути на север и обратно. И то, и другое, как сами понимаете, события чрезвычайной важности: подобное за почти шесть дюжин лет не случилось ни разу! — Пухлый палец, покрытый старческими пигментными пятнами, указал в потолок, очевидно, для придания большей важности сообщённым фактам. — И всё это именно тогда, когда последней новостью из Янтарного Предела, доставленной нам прошлым караваном, было сообщение о том, что обитатели Элатианского Атенеума смогли отыскать одну из Скрижалей Тьмы, и даже начали работу над её расшифровкой!!! Сразу после этого мы начали получать сведения от разведчиков и Искателей из других селений, что, мол, Умбра, доселе словно дремавшая и не проявлявшая особой активности, начала внезапно продвигаться на северо-восток, в наши края, и выпускать отдельные щупальца вдоль побережья и горных отрогов… Будто ощутила, что адаманты оказались на пороге открытия, способного положить ей конец!!! — указательный палец, всё также устремлённый вверх, задрожал, словно мэтр Ригонзо пытался вынести укор непоседливой Умбре.
После немой паузы, в течение которой оба Искателя бесстрастно, практически не мигая, взирали на Старшего Хранителя в ожидании продолжения, старик несколько стушевался, вероятно, потому, что не нашёл благодарную аудиторию, которая бы ахала и охала в ответ на его прокламации, и не жестикулировала бы в ответ, охваченная тревогой и ужасом от возвещённых новостей. Скривившись ещё больше, Ригонзо прочистил горло продолжил:
— И будто этого было мало, словно мало было того вакуума, в котором оказались почти все поселения нашего королевства после Апостасии, ни один из почтовых соколов, которых мы отправили в Предел с вопросами, не вернулся назад… Это стало последней каплей в чаше нашей тревоги. Потому Совет Старейшин Вигилиона, согласовав это с вашей Гильдией, поручает вам проследовать по маршруту последнего вигилионского каравана, отправившегося в Предел через Латебру, и задокументировать всё, что вы обнаружите по пути. Понять и доложить причины, по которым Латебра не послала очередной караван. Если у них случились проблемы, почему они не сообщили почтовым соколом об этом нам. Далее… Это уже более конфиденциально: узнать ситуацию с расшифровкой Скрижалей Тьмы в Элатианском Атенеуме, в Янтарном Пределе и причину того, почему на наши послания с почтовыми соколами никто не отвечает. Вернуться назад с этим массивом данных для того, чтобы наш Совет мог действовать сообразно. Оплату за сию работу, за которую, если честно, брать оплату грешно, ибо речь о выживании, но Совет прекрасно знает условия вашей… — Старик смерил низушка и катари презрительным взглядом в стиле «взор свысока», который, будем честными, сложен к исполнению тем, кто от низушка особо ростом и не отличается, а уж тем более — от высокого стройного катари… Но Ригонзо это удалось, причём удалось великолепно. — Вашей гильдии. Без оплаты вы и мать родную не спасёте, так поговаривают. И потому Вигилион будет готов щедро оплатить ваши услуги сразу же по факту предоставления той информации, ради которой вы отправляетесь. Авансов не будет, по вполне очевидным причинам: это же в кодексе вашей гильдии прописано, — Ригонзо впервые улыбнулся; не улыбнулся даже, а довольно ухмыльнулся. — Мол… как там бишь… «Вы можете не доверять, но мы всегда держим слово, данное клиенту. И потому вы можете не платить вперёд, но вы будете обязаны выплатить гонорар и покрыть оправданные расходы свыше сразу же по факту предоставления доказательств исполнения работы», и прочая, прочая. Вопросы, господа?
⚝ ⚝ ⚝
Тем временем Гвидеон, Мантис, Эдра и Эдриен пользовались всеми благами, которые только мог предложить местный лазарет (точнее, пользовались Гвидеон, Мантис и Эдриен, а Эдра лишь составлял компанию соратникам по причине несовместимости его механической физиологии с методами лечения лекарей, набивших руку на «починке» тех, кто из плоти и крови). Шолта, дежурная Целительница и официальная глава своего конклава, молодая улыбчивая барышня, чьи островатые кончики ушей намекали на неких эльфов, прогулявшихся по её генеалогическому древу, с настороженной озабоченностью увела Мантиса во чрево лечебницы — дескать, ей не понравились пигментные пятна на хитиновом панцире его головы и потому Мантису нужен дополнительный осмотр, но тут же вернулась к оставшимся трём Искателям, коим уделила максимум своего внимания, а также заставила прочих Целителей лазарета суетиться вокруг наших героев. Эдра получил бронзовую грушу, наполненную машинного масла для своих суставов, Эдриену обработали раны, наложили на них кашицу из зловонных, но «очень целительных!» (по словам Шолты) трав, а Гвидеон удостоился и мазей, и бинтов, и лёгкого поцелуя в небритую щёку от вмиг зардевшейся от смущения Старшей Целительницы.
Спустя какое-то время Шолта вновь пришла проведать Искателей, и, удостоверившись, что с ними всё в порядке и все нужные процедуры для них были выполнены согласно правил, тяжело вздохнула, обвела взором Эдру, Гвидеона и Эдриена, и тихо спросила:
— Я знаю, что Совет Старейшин посылает вас в Янтарный Предел... Знаю, будучи одной из этого самого Совета. Нэрзель и Кит’ра как раз получают это задание там, — Шолта указала тонким изящным пальчиком в потолок, подразумевая верхние этажи. — И в связи с этим у меня есть к вам просьба… Если вы решите принять это задание, и если вы окажетесь в Латебре, через которую — теоретически — должен пролегать ваш путь… Не смогли бы вы доставить письмо моей семье? Я обычно посылаю его с нашим караваном в Предел или с возвратным латебрским караваном, когда они проходят из Стеммы через наш город, но тут… давно не было ни тех, ни других… и я волнуюсь… матушка хворает, и я всегда пересылаю вместе с письмом мешочек со смесью из трав и минералов, которые она должна вдыхать каждый раз, когда приключится приступ Чёрной Астмы…
Девушка вопросительно уставилась на наших героев, нервно теребя подол своего белого лекарского фартука.
|
|
51 |
|
|
|
|
Эдриен пожал плечами.
— Если всё так, то почему бы и нет, — ответил он, отрываясь от медленной, тихой мелодии, которую до сих пор продолжал наигрывать на новообретённой лютне, и протягивая руку вперёд.
Разумеется, с собой постоянно Шолта этого письма не носила, поэтому, ойкнув, она поторопилась в подсобную комнату, но долго себя ждать не заставила — похоже, эта идея пришла ей в голову не только что, так что к тому, чтобы сделать исполнение своей просьбы возможным, она подошла обстоятельно, и всё необходимое уже было подготовлено заранее. Чуть покраснев, то ли от спешки, то ли от неловкости, она передала конверт и небольшой чёрно-пурпурный мешочек с тщательно завязанной на несколько узлов горловиной дожидавшемуся её шуту.
— Её имя — Сельни. Из-за Чёрной Астмы она больше не может работать... но вам подскажут, как её найти, если вы спросите в тамошнем госпитале, — видимо, Шолта пошла в своём роде деятельности по стопам матери. — Или же, или же, ещё проще: найдите моего отца, Ветэнто. Он, скорее всего, будет в паромном порту, вы как раз же там будете переправляться, наверное? — целительница уже хотела была добавить что-то ещё, но, кажется, остановила себя: — И... я знаю, что Искатели не берутся за такие... вещи, но...
Девушка замялась, неуверенно потирая пальцы одной руки другой.
— Не берутся, — кивнул Эдриен. — Поэтому это не работа для Искателя Эдриена, а просто... дружеская просьба. Как я и сказал — почему бы и нет?
Переданный мешочек тут же отправился в поясной кошель, а письмо — в небольшую сумку, оказавшись по соседству с другим невскрытым конвертом, желтизна бумаги которого выдавала, что своего адресата он дожидался уже не один год...
|
|
52 |
|
|
|
|
Гвидеон очнулся на больничной койке. Он плохо помнил, как он попал в лазарет, хотя в этом воспоминании точно был Эдриен.
Голова ощущалась пустой, как чугунок из под каши, а на месте раны, оставленной Артахайти, красовались чистые белые бинты, наложенные местными лекарями. Гвидеон попробовал встать и подвигаться. Это ему легко удалось - рана совсем не причиняла боли или дискомфорта. Видимо, местные лекари были очень искусными. Либо же это все магия плетущего. Кстати сам плетущий сидел на койке рядом и пел чудесную песню, играя на своей новой лютне. Когда он закончил, Гвидеон почувствовал, необычайный подъем сил, чего определенно не должно было быть после выпивки. Да, Эдриен определенно был полезен их отряду.
- Спасибо, - сказал Гвидеон Эдриену, когда тот закончил свою песню, - Если что, можешь всегда рассчитывать на меня. Теперь я твой должник.
Вскоре лазарет посетили и Мантис с Эдрой. Странно, но здесь, в лечебнице на больничной койке, слушая песни барда и разговаривая с друзьями, Гвидеон внезапно почувствовал себя уютно и безопасно. Не хватало только Нэрзеля и Кит’Ры, но они наверняка скоро присоединяться. Это чувство Гвидеон не ощущал настолько давно, что на несколько секунд воин потерял нить разговора, и очнулся только от поцелуя Шолты. Целительница всегда нравилась Гвидеону и этот поцелуй определенно был прогрессом в их отношениях.
- Я слышал в Янтарном Пределе самая большая коллекция книг, оставшихся со времен старого мира, - Гвидеон вновь откинулся на кушетку, заложил руки за голову и мечтательно уставился в потолок, - Наверняка Нэрзелю там понравится. Интересно, зачем нас хотят отправить в Янтарный Предел? Путь туда неблизкий, а Артахайти все еще где-то внутри Шепчущей Глуби.
|
|
53 |
|
|
|
|
Шут чуть наклонил голову.
— Ну, явно не за этим вашим Артахайти, если решение было принято Советом Старейшин ещё до того, как вы вернулись, — ответил он. — Там что-то другое... Что-то, ради чего Искатели готовы пренебречь опасностью, которую он, если, конечно, он вас не обдурил, представляет.
Воспользовавшись тем, что пока оставалось только ждать возвращения остальных, Эдриен устроился поудобнее на койке, закинув лёжа ногу на ногу, и продолжил неторопливо мелодично дёргать за струны.
— Куда более интересный вопрос, как по мне, не это, — добавил он, глядя в пололок, — а то, почему вдруг этими вещами занимается местный отдел Искателей, то есть Тамра с её четырьмя-а-теперь-тремя кругами, а не сами предельщики с их самими большими коллекциями книг и вообще всего прочего, до чего могут дотянуться их руки...
|
|
54 |
|
|
|
|
Вопрос Эдриена заставил Гвидеона задуматься. Вообще-то думать о причинах тех или иных событий не было сильной стороной Гвидеона. Иначе он был бы мудрецом, разыскивающим древние знания, а не обычным мечником. Но бард был прав, это странно, что их отправляют в Янтарный Предел, когда и в Вигилионе дела идут столь скверно. В конце концов, там тоже есть свои отряды искателей.
Гвидеон почувствовал нарастающую тревогу в груди и сжал железный медальон. Он чувствовал, что что-то упускает, но не понимал что именно.
- Да, это правда странно... Видимо, случилось что-то плохое и разбираться с этим отправляют тех, кого не жалко, - Гвидеон немного помолчал, - Надо дождаться Нэрзеля и Кит'Ру, они наверняка во всем разберутся.
Теперь от краткого мига хорошего настроения не осталось и следа.
|
|
55 |
|
|
|
|
Кит'ра изо всех сил пытался не выдать своего раздражения. Этот высокомерный человечек явно считал себя значительнее прочих, презрение к "простому народу" так и сочилось из его дряхлой глотки. Почему-то именно такие самовлюбленные индивидуумы чаще всего забирались на вершину общества, но даже и этого им было мало - надо было еще и принизить остальных. Охотник вздохнул и мысленно одернул себя. Он слишком мало знал Ригонзо, чтобы делать подобные умозаключения, и даже если он и был прав, что с того? Вигилион все еще стоял и жилось в нем не так уж их плохо, учитывая обстоятельства, а значит, совет делал свое дело, и Старший Хранитель как часть его не был совсем уж бесполезен. Надо отбросить личные предпочтения. С этим человеком им предстояло общаться лишь по делу, так что немного можно и потерпеть.
Тем временем рассказ Ригонзо рисовал довольно мрачную картину. Поселения были, по большей части, самодостаточными, и могли выжить в изоляции достаточно долгое время, но без торговли это будет очень скудное существование. Что-то опасное появилось на обычном пути караванов? Кит'ра ходил по этой дороге, но довольно давно, и тогда она считалась одним из самых безопасных переходов, проблемы возникали лишь на переправе, которую по идее поддерживали совместными усилиями всех проходящих, но по факту получалось не всегда. В любом случае, проблемы с паромом остановили бы караваны, но не птичью почту. Щупальце Умбры, о котором говорит Хранитель? Скорее всего его бы уже обнаружили разведчики. О самом печатьном исходе даже думать не хотелось - если Латебра пала, это будет настоящей трагедией. Множество жизней будут не просто потеряны, но войдут в число темных тварей, и без того бесчисленных, Вигилион, да и вся западная окраина Элатии будет по факту отрезана от остального королевства, не считая долгого и весьма опасного прохода через Идольские Лощины. Катари помрачнел. Все это напоминало ему о Раватри, только в куда большем масштабе.
— Вопросов много, но я постараясь ограничиться самыми важными, — поток слов наконец иссяк, напоследок принеся с собой очередную порцию презрения, которую охотник решил просто проигнорировать. Пусть думает, что хочет. они все в этой лодке вместе, — В первую очередь, когда эти караваны должны были прийти в Вигилион? Я по опыту знаю о трудностях на пути, и задержка в неделю или даже больше не такое уж редкое событие. Судя по тревоге, прошло уже заметно больше, но хотелось бы знать точнее. Второе, я знаю как минимум три пути до переправы, подходящие для каравана. Хотелось бы уточнить их маршрут, чтобы ненароком не разминуться. Далее, нам понадобятся бумаги, подтверждающие официальность нашей миссии, для Латебры и для Атенеума. С караванщиками, я думаю, проблем возникнуть не должно, он на всякий случай, а вот к информации о Скрижалях нас просто так явно не допустят, — охотник на мнгновение замолчал, переводя дух и собираясь с мыслями. Вопросов действительно было много, но большинство были не важны для выполнения миссии, другие же стоило адресовать иным людям, — Жаль, что не выйдет предупредить их заранее о нашем прибытии, но что поделать. Мхм... Если есть какая-то новая информация от разведчиков о пути в Латебру, хотелось бы её получить, особенно о движении Умбры, а так вроде бы всё, — катари вопросительно перевел взгляд на Нэрзеля. Новоявленный глава их отряда пусть и не имел опыта Кит'ры в дальних переходах, но умел находить важное в незначительных казалось бы деталях, и его знания тут точно пригодились бы.
|
|
56 |
|
|
|
|
Давать другим мудрые советы всегда намного легче, чем принимать их самому. Вот и Нэрзель, только что крайне разумно направивший Гвидеона подлечиться, на аналогичную рекомендацию катари лишь неопределенно передернул плечами. В неиссякающее величие медицины он, в общем, даже верил, просто не считал её, медицину, применимой к его проблеме. Мир медленно умирал, обращаясь древней пылью, а пыль, в свою очередь, пожирала низушка. Логичный, естественный, поступательный процесс, и поддерживающая терапия всего лишь отдаляла закономерный итог. Впрочем, хороший травяной эликсир ему бы тоже не помешал, но потом, все потом.
Говоря о паллиативной помощи, Хранители Пламени всегда казались Нэрзелю докучливым, но необходимым элементом разделенного сообщества Алкиона. Летописцы в массе своей не слишком-то жаловали эту погрязшую в ритуалах и самодовольстве организацию: одна часть Ордена считала, что с поддержанием неуничтожимых Костров неплохо справились бы и городские службы; другая, более радикальная – что Костры вообще давно нужно оставить; и лучше бы приспособиться к жизни в новых естественных условиях – так сказать, назад, к природе. Третьи отдельного мнения по вопросу не имели, попросту считая, что создавать новую квазирелигию на останках старых верований – это дурная практика, и нет, сами Летописцы совершенно другой случай…
Нэрзель, родившийся и выросший в квазирелигиозной, близкой к природе и крайне самостоятельной общине - не дожившей до его собственного совершеннолетия, - считал, что любые изменения должны происходить поступательно: сегодня мы глядим на огонь и разбиваем лбы в кровь, завтра – бьемся о землю только до синяков, а послезавтра… Разумное, спокойное изменение на прочном базисе существующего порядка; восхождение для всех, а не только для особо избранных; общая сила и общий разум…
Меланхоличные размышления волшебника прервал представитель этого самого необходимого элемента. Мэтр Ригонзо, разогнав своих немногочисленных помощников по рабочим местам (чем бы эти самые места на самом деле ни были), подозвал спутников к себе и принялся с бесконечной важностью излагать последние новости. Оказывается, Круг, который по причине вечной занятости не нашел времени придумать себе звучное название, пропустил еще и пропажу караванов. Теперь странное напряжение, которое Нэрзель успел заметить во время быстрого обмена словами с городскими торгашами, стало полностью понятно. Даже до Апостасии, если верить старинным трактатам, поселения нуждались в притоке внешних ресурсов для успешного развития и самой жизни, а уж теперь, когда Умбральные бури отрезали многие важные источники, переоценить значение этой новости было сложно.
В целом, первоначальный курс действий был ясен. Пройти по маршруту каравана и выяснить, что на самом деле произошло. Легко было связать воедино нахождение Скрижалей, активность Умбры и пропажу каравана, но, на самом деле, это могли быть и независимые события. Умбра постоянно беспокойна, караваны пропадают или задерживаются в силу разных причин, и даже таинственные артефакты – это сами по себе просто таинственные артефакты. Сущность научного метода, помимо прочего – в избегании преждевременных выводов без строгих доказательств. Следовало сосредоточиться на делах насущных, и с этим уже блестяще справился Кит’ра. В вопросах, связанных непосредственно с путешествием, катари был непревзойденным профессионалом, и Нэрзель даже и не думал вмешиваться. Лично он несколько сомневался, что слишком тощий для своего самомнения старик сможет сказать что-то действительно ценное по делу – за таким лучше было бы обратиться непосредственно к Совету, либо к Трехглазой, но кто знает? Уж точно не полурослик. Оставив разумные речи Фангу (и пометив себе передать важную информацию Летописцам), он сосредоточился на иных материях.
Нэрзель, в целом, не был особенно эмоциональной личностью. Его занимали книги, исследования и вкрадчивый шепот элементальных духов, таинства же человеческих взаимоотношений обычно находились на периферии внимания. Однако, глупая смерть Тирсо серьезно задела низушка, а острая реакция Тамры на его гибель и потерю круга Лигормы лишь усугубила состояние. На завтра он, безусловно, вновь станет спокоен и собран, но сегодня презрительные выпады в сторону временных товарищей со стороны этого человекоподобного клопа были для Нэрзеля хуже разбитой пробирки.
Нельзя сказать, будто бы он не любил паразитов. Наоборот, мерзкие вши, тараканы, крысы и, в особенности, аскариды — источник неизменного ужаса и отвращения для среднего обывателя, - неизменно приводили молодого ученого в умеренный, но крайне удовлетворительный восторг. Эволюция шла многими путями, и путь редукции, сиречь сокращения функций в угоду одной, единственной, самой важной и нужной, был одной из лучших дорог этого мира. Паразиты неизменно появлялись там, где более здоровые и более приспособленные к активной жизни уже успели занять все ключевые ниши, и, будучи не столь совершенными существами, встраивались в устоявшийся порядок, слегка надламывая, но не разрушая его полностью — и тем самым открывая новые возможности для восхождения. Паразиты были прекрасны. Собственно, сам себя низушек позиционировал именно как паразита — более слабый, несовершенный, уязвимый, чем его товарищи, он не гнушался использовать их для своих, без сомнения, крайне гнусных целей. Тем не менее, для паразита выживание организма-хозяина должно было быть приоритетным. Паразит, считающий себя хозяином, был не просто вредоносен, но глуп. И Ригонзо был таким вот паразитом. Неплохо было ему об этом напомнить.
- Мэтр Ригонзо, огромная честь познакомиться. – Холодный тон хриплого голоса Нэрзеля плохо вязался с воодушевленными словами. – Гильдия крайне обеспокоена. Мы приложим все усилия. Как и Хранители. Искатели созданы. Чтобы защищать цивилизацию. Отсюда наш принцип постоплаты. Мы понимаем…
Нэрзель говорил короткими, рубленными фразами, сберегая дыхание. Если вдыхать неглубоко и делать перерывы, то и проблем не будет. Простой, эффективный метод. Немигающий волчий взгляд полурослика гипнотизировал старика. «Смотреть свысока» - привилегия низкорослых.
- …Что Хранители не могут тратить ресурсы. На незначительные. Операции. В преддверии экономического коллапса - до возвращения караванов. Потому Гильдия. Не настаивает. На снабжении вылазки.
В руке мага словно по волшебству появился журнал с тиснением «Для тех, кто пойдет по нашим стопам».
- Это мудрое решение, монсеньор. Как хроникер Круга, я считаю себя обязанным. Поделиться. Этой мудростью с каждым. Потому. К вопросам коллеги я добавлю лишь один. Чтобы не ошибиться. Как правильно пишется ваше имя – "РИ-ГОН-СО"?
|
|
57 |
|
|
|
|
Возмущенным мужским низким баритоном: Не пустить меня! На собрание! Что за собрание такое важное, раз его цели укрываются от группы? Кем себя возомнили эти юнцы? Пытаются построить мир-до, но вместо этого лишь окутали себя властью, которая и на власть то не похожа.
Хриплым женским голосом: А если маленького человека опять начнут бить? Или что еще? Словно мы живем в старом добром Пределе, где стражник на каждом углу вежливо кивает проходящим мимо.
Глухим басом мужчины: Это будет на их совести. Если что отрежу им ноги.
Все эти рассуждения вслух производились уже в Лазарете. Пока смертных лечили обычными методами, автоматону пришлось довольствоваться тем что он сначала при помощи собственного веса выгнул в нужную сторону часть погнутых от ударов деталей, а после приступил к капельной смазке суставов и механизмов, изрядно наевшихся пыли при обвале. Дабы не проливать почем зря драгоценное масло, Ворон аккуратно наносил его на нужные места, прокручивал их надцать раз, пока пленка не собиралась надежная, и лишь потом уже перемещался дальше. Все это напоминало какую-то странную процедуру мытья птицы, как если бы она была без перьев и из металла.
Тихим голосом юноши: Янтарный предел уже не тот, что был раньше. Живущие там смертные восседают на тронах из книг, но не понимают и половины того что читают. Многие считают что Предел самое безопасное место на земле из оставшихся, но они не помнят Дня Конца, когда кровь текла по улицам как реки.
Задумчивым голосом старика с легкой хрипотцой: Что же до того почему сами не делают, так потому что бояться. Сидя на троне из книг поневоле думаешь о том, как бы сохранить его. Туманные Дороги поэтому и попросили из Предела, что мои товарищи вдыхали в пустые улицы слишком много жизни. А жизнь теперь бояться иногда пуще, чем смерть, - подкрутив очередной сустав, Эдра поставил масленку на стол рядом с собой, - жизнь приносит движение, а книги не любят лишнего движения. Если какая зараза и повелась грабить караваны, то они последние кто ударят ради этого пальцем о палец.
Слегка взволнованным высоким голосом юной девушки: Однако я была бы рада увидеть Предел снова. Он конечно год от года все более пустой и старый. Но и мы не молодеем. Вернее, вы, смертные. А вместе с вами умирает и город. Город он как дом, если в нем не жить, развалится куда быстрее задуманного строителями.
|
|
58 |
|