Willow Eaves | ходы игроков | Мечом и молитвой

— Давайте посмотрю рану, — предложил Габриэль Клайду. Он присел, прощупал её пальцами, заставив Деверо болезненно зашипеть. — Неглубокая. Это хорошо, ничего не задето. Но её нужно промыть, — он кивнул на колодец, стоявший неподалёку. — А вашу тем более, пока в неё не попала волчья кровь, — он принял пистоль из рук Говарда, кивнул и наклонился, чтобы посмотреть на простреленную руку. — И зайдите в церковь. Там её смогут обработать.

Куртка Говарда была в пятнах крови зверя — из раны, что он сам же и нанёс. Несколько пятен было на рукаве; Говард не мог поручиться, что на его рану ещё ничего не попало.

— Из леса приходят, откуда же ещё. — Габриэль достал патроны и принялся перезаряжать пистоль. Получалось у него это очень ловко. — Какое-то поветрие, вроде бешенства.

Клайд меж тем рассмотрел и хвост, и уши зверя (вполне волчьи, насколько он мог судить), и даже, отбросив совет Говарда, зубы. Кровь казалась тёмной, почти чёрной. Промокшая от тумана и росы шерсть неприятно пахла. С зубами выходила самая неувязка — они были не просто кривые, они будто пытались вывернуться наружу. У крокодила... что было в той статейке про крокодилов?.. вроде бы зубы не смыкаются плотно, но волк, пусть и не лошадь, но и не крокодил тоже. Такими жевать вообще можно? Обернув пальцы краем рубашки, Клайд раскрыл пасть волка пошире. Десна изнутри выпирала странно и местами кровоточила.

А в историю миссис Фишер волк никак не вписывался. Журналистский нюх подсказывал Клайду: можно написать историю о женщине, на которую напали люди в масках, а можно про странного зверя, атаковавшего их у амбара, но попробуй совместить обе в одной статье, и она расползётся, потеряет ту силу воздействия на читателя, что отличает скучную статью от отличной.

За какой из историй погнаться?

* * *

— О, родственников в Виллоу Ивз у миссис Ливингтон не было. Она приехала сюда уже замужней женщиной. Детей у неё не было, вернее, были, но умерли ещё совсем детьми. О, вы не представляете, как непросто было найти её дальних родственников, да ещё не выезжая из города! Всё же телеграф и телефон — великие изобретения! — мистер Уилкинс немного светился от гордости, было видно, что его распирает желание похвастать успехами. — И всё же мне удалось выяснить, что миссис Ливингтон была единственной дочерью мистера Йицхака Маршалла, вашего, мистер Ромаш, прадеда, от первого брака, а ваша бабка — единственной дочерью от второго брака. И, стало быть, никого ближе у покойной миссис Ливингтон не было. Мне пришлось послать запросы...

Соломону наконец удалось увести говорливого нотариуса в кабинет.

Секретарша вновь недовольно оторвалась от телефона; впрочем, возможность заново рассказать несвежие слухи её, очевидно, прельщала.

— О, вы не знаете? Это же пастор O'Салливан! Его знает весь город. Ведь это они, то есть он и его братство, тогда смогли навести порядок, господи, это был такой ужас! Я бежала тогда к соседке, миссис Стоун, там собрался наш женский кружок, и, право слово, меня чуть не подстрелили тогда! О чём я... ах, пастор O'Салливан... он, конечно, не чета нашему рохле мэру. Тот только и может, что отмахиваться бумажками да полномочиями. Ха! Да в последней машинистке больше решимости. Но пастор, конечно, порой свирепствует. Месяц назад бедняжка миссис Стоун прилюдно каялась на площади из-за интрижки с мясником. И было бы ради кого, мясник на полголовы её ниже! Или вот, вы же знаете, что мы в сухом округе? Тоже пастор, конечно. Будь его воля, жили бы мы все здесь как в монастыре. Однако проповеди его — это просто заслушаться. Сходите обязательно!

О пасторе O'Салливане доктор, конечно, был наслышан, но видел его впервые.

* * *

Пока доктора Ньюмана накачивали сплетнями, Уилкинс провёл Ромаша в кабинет и предложил сесть. Кабинет оказался тесноват, заставлен конторками и шкафами, а на столе телефонный аппарат едва угадывался под беспорядочным завалом бумаг.

— Так, где же тут... — Уилкинс порылся в нескольких ящиках, прежде чем извлёк два конверта, — Вот! Прошу, ваша копия завещания. Можете ознакомиться, когда вам будет удобно, конечно. Я лично помогал его составлять. Да, у вас, в Нью-Йорке, на каждую закорючку отдельный юрист нужен, но мы тут всякую работу делать умеем...

В конверте оказался официальный документ, набранный на машинке. В конце стояла печать и подпись Уилкинса о достоверности копии.

"Я, Сара Ливингтон, урождённая Маршалл, проживающая в Виллоу Ивз, штат Миннесота, будучи в здравом уме, действуя без принуждения и в полной мере понимая сущность..."

От юридического слога Соломона немедленно потянуло в сон.

— ...их с мужем дом, муж её умер ещё лет пятнадцать назад, от лихорадки кажется, так вот, дом она давно, ещё лет пять назад, отписала соседке, миссис Кинески, в обмен на полный пансион, уход, питание. А что оставалось от мужа, отошло его родсвенникам. Однако некоторые вещицы она хотела оставить только "кровным родственникам". Ах, да вы посмотрите второе письмо, там всё то же, но на простом языке. Это тоже копия, ваша конечно же.

К письму во втором конверте была прикреплена записка, что текст имеет пояснительный характер и не имеет юридической силы.

— Это всё было непросто оформить в соответствии с законом, но я составил так, что не подкопаешься. Очень интересный юридический случай, просто для учебника! Ну да вы подумайте, не торопитесь. Сегодня я работаю до трёх, а хотите, так приходите в понедельник. Вы же знаете, что ваша сестра написала мне? Должна была приехать сегодня. Я, право, ожидал, что вы приедете вместе.

И тут всё неладно. Макс до последнего надеялся, что всё сейчас быстро встанет на свои места и останется только узнать адреса местных Маршаллов. Но увы, Йицхак скорее всего не менее покойный чем Сара. Хотелось выругаться от фрустрации. Впрочем, этот день всё же весьма удачен по сравнению с предыдущими. Не повстречай Макс утром Сола, так бы и рыскал по городу тут и там, да не там. Появилось искушение и про адрес дома Сары выяснить. На всякий случай. Соломон сейчас узнает об этом, наверное.

Разговор с секретаршей о священнике обернулся для доктора погружением в мир новостей этого непростого городка. Ньюман про себя удивился, как охотно его приглашают на выступления священника.
– Говорите, вас хотели подстрелить, мисс? Ну как же такое могло случиться? – удивился Ньюман: – Очень рад, что обошлось. У вас тут громких событий как в большом городе, право слово. Возможно вы уже слышали, но с Марго Фишер приключилось несчастье. Какие-то люди в венецианских масках напали и похоже они не в первый раз о себе заявляют. Церковь предлагает что-нибудь на их счёт? Кстати, О'Салливан представитель католиков, протестантов или иного религиозного течения?

Соломон в волнении следил за рассказом Уилкинса. Больше всего он боялся, что тот под конец выставит ему счет за использование всех этих "великих изобретений". Уф, вроде пронесло.

– Ваша правда… ох, не в бровь, а в глаз… – поддакивал Ромаш юристу. Причем абсолютно искренне: о закорючках, за каждой из которых пол города пробеги, да денег занеси, он прекрасно знал. Выражение солидарности, впрочем, не отвлекало его от изучения бумаги. Соломон машинально оценил почерк, помарки, посмотрел бумагу на просвет, после чего то же проделал с письмом. Хм. Дорогой, понимаешь, друг. Ничёссе. Ага. Невыплаченный долг. Вай, спасибо, тебе, тетя Сара!.. Ромаш крайне скептически отнесся к этой писульке и внутренне вздохнул с облегчением, когда понял, что ничего вроде бы не обязывает его на себя оный долг взваливать. И тут на сцене появилась Тамара. Слава Богу, пока не лично. Лишь как предвестье. Намек на неизбежное. Угроза. Этого еще не хватало. Соломон быстро перечитал письмо. "Старая, но очень ценная вещь". Ведь наверняка рухлядь. А если нет. А если антиквариат. А вдруг старая перечница таки знала о ее ценности. А вдруг это уловка чтобы вещь досталась тому, кто поборзее. А про долг вообще пугалка. Ах, времени не было совсем… Солу вдруг показалось, что он уже слышит как половицы скрипят под каблуками Тамариных туфель, а туфли у Тамары были дай-боже! Соломону велики будут.

– А знаете, я сам не знаю, где буду до трех, а где в понедельник. Что-то жизнь такая суетная стала. А такие дела негоже под сукно класть. Давайте уж и решим все пока я здесь. И вы здесь.

"А Тамарка где-то там", – мысленно добавил Сол, кладя бумаги на стол, готовый подписать вступление в права… и долги… Сол, что ты делаешь, Сол, тебе таки больше всех надо, а?

Говард не стал возражать, когда Габриэль предложил осмотреть его раны. В конце концов лекари и врачи из святош получаются не самые дурные, а часто и отменные. Уж сколько раз бабка-католичка его латала - не счесть. Что не мешало ей самой их порой наносить, пока маленький Говард не превратился в ершистого паренька, так что заботится о спасении души его стало себе дороже.

– А что станет, если кровь его в рану попадет – оборотнем стану? – пошутил Говард, но не счёл предостережение лишним. От плохой раны и здоровяк может слечь – Говард знал не понаслышке.

– Ладно, Габриэль. Вернёмся к Фишер. Мы на твой вопрос надеюсь ответили. А теперь ответь ты на наш. Какого хрена здесь происходит? Давно ли жителей похищают некто в масках? Едва ли это происходит в первый раз. Если ты действительно хочешь, чтобы мы докопались до сути и наказали негодяев, даже если им кажется, что никто им ничего не сделает словно они ухватили Христа за бороду, помоги нам. И интересно было бы узнать, кто они тебе, что ты едва не взял на свою душу грех смертоубийства, напав на нас со стволом

Прочитав недоверие на лице Габриэля, детектив поспешил добавить, не дожидаясь, когда святоша с упорством барана вернётся к прежним вопросам.

– Ладно. Давай начистоту, но и от тебя мы ждём того же. Я детектив. Частный, без значка. Прибыл сюда найти человека, который пропал. Мой коллега – Говард поморщился от того, что пришлось назвать самоучку детективом – Альфред Пилсбри пропал в вашем городе. Я ещё не знаю, за каким лядом он поперся в ваш городок, но уж вряд ли, потому что прослышал о ваших волках, среди бела дня нападающих на людей. С его нанимателем мне не дало поговорить произошедшее с миссис Фишер, но ее отдельные, сказанные словно в бреду слова о похищении и масках меня насторожили. Поэтому я и пошел с Клайдом по этому следу, пока он не остыл. А теперь ты, Габриэль. Расскажи наконец, что у вас здесь происходит. Надеюсь, мы с Клайдом не пожалеем, что поплелись с тобой на край города и не потратили зря время.

– Ну конь не конь, – протянул увлеченный изучением волка, Деверо – А похоже, что зубы у него в кашу перемешались, притом недавно. Вряд ли бы он с такой пастию так вымахал, что-то тут не чисто.

Найдя на полу палочку, Клайд приподнял десну, потом заглянул в рану на боку.

– Или вот, смотри, Говард, разве это похоже на свежую рану? – повернувшись к детективу, поинтересоватлся журналист – надо бы проверить, может у меня пули серебряные? Но мы ж тут не в какой-нибудь второсортной английской книжонке, в конце концов!

Пока Габриэль осматривал его порезы, Клайд продолжал рассуждать о природе волков и неуместности билестрических штампов и приёмов в реальной жизни. Показательно вынимая патрон, чтобы проверить его «серебряность», когда само собой пуля оказалось вполне обычной, Клайд перезарядил оружие и сунув пистолет в карман направился к колодцу.

– Интересный у вас тут городок! – продолжал он вклиниваться в разговор культиста с детективом, даже отойдя к колодцу – Волки-оборотни, люди в масках, похищающие горожан... Похоже придётся звонить Нику и продлевать командировку!

— Вот и замечательно! — обрадовался мистер Уилкинс и снова захлопал ящиками. Наконец третий конверт попал в руки Соломона. Даже не заглядывая внутрь, можно было понять, что там лежит ключ. — Сундук на хранении у миссис Кинески, я её упоминал уже, Пайн-стрит 8, опечатанный. Я могу попозже зайти с вами, как закрою здесь, проверить печать. А нет, так возьмите расписку, поставите здесь подпись, что получили всё опечатанным, и оставите у миссис Кинески.

* * *

— О, это было так страшно, так страшно! — секретарша поняла, что нашла благодарного слушателя в лице доктора. Оставалось только посочувствовать всем в городе, у кого был телефон. — Эти бандиты стреляли тогда в кого придётся! Что ни день, мы слышали пальбу где-то на окраинах, но в тот день, я видела, право, видела тех мужчин, рожи бандитские... столько раненых, столько погибших! Не приди к нам пастор O'Салливан и его святые, быть может, и я была бы среди них.

Она говорит о Бурбонной бойне.

— С Марго Фишер? — по её интонации Ньюман понимает, что секретарша не знает миссис Фишер; но жаждет знать любые подробности. — Господи правый, когда? Что случилось? Её убили? Люди в масках! А я всегда говорила миссис Стоун, что это нечестивцы и сатанисты. Воруют скот, проводят какие-то ритуалы, а теперь и до крови добрались. Устраивают оргии в Чёрной Роще, как пить дать. А она мне всё, слухи, сказки, молодёжь резвится... Мой старший недавно рассказывал, мол, видел в лесу их поляну, а там кострище, знаки ведьмовские, круги начерчены, черепа кошачьи, вы не подумайте, что я такое одобряю, я всыпала ему, чтоб не шлялся по лесу, и отец потом добавил, однако ж дело тут нечисто, помяните моё слово, и пастор О'Салливан говорит о распущенности нашей молодёжи, и пастор Браун всё соблазны поминает, и вся наша христианская община...

Пастор О'Салливан протестант — как и две трети хранимой Богом Америки. Церковь Седьмой Звезды — автономные баптисты.

* * *

— Местные ветеринары всё больше скотом занимаются, — ответил Габриэль на замечание Клайда о зубах, — В болезнях диких зверей тут никто не понимает.

Они отошли к колодцу. Габриэль оторвал полоску от собственной рубашки как от самой чистой и занялся промыванием ран. Рассказ Говарда он выслушал внимательно.

— Хорошо, давайте начистоту. Я не собирался привести вас на заброшенную ферму, чтобы убить, — он смотрит прямо на вас. Это не оговорка. — Только расспросить. В том-то и дело, такого, что вы рассказали, здесь не происходило. Слухи о масках бывали. Многие не верили, кто верил, считали подростковыми забавами. Кто-то видел их ночью на поляне. Кто-то рассказывал, что они подожгли стог сена в поле. Один фермер уверял, что они увели соседскую корову на сатанинские жертвоприношения; а потом оказалось, что корову увёл и продал он сам. Чем бы они не занимались, это никогда не было столь... явно.

Он выплеснул порозовевшую воду и зачерпнул новую. Вздохнул.

— Потому я и заподозрил, что вы связаны с грязным делами Фишера, не поладили и приехали пригрозить ему, пока его нет.

Габриэль поднялся, глядя куда-то мимо построек, поднял руку с пистолем — рукоять прижата к ладони большим пальцем, остальные четыре раскрыты веером. Обернувшись, вы видите две фигуры, спешащие через поле, не со стороны города, а немного сбоку.

Клайд давно избавился от изорваной рубашки, позволяя майскому солнцу играть на мокром теле и свежих ранах.
«Надо бы придумать для них хорошую историю — думал журналист — приключение с волком переростком, поехавшим культистом и отставным детективом, как и любая правда, звучала слишком неправдоподобно».

— А что за грязные дела были у Фишера? — поинтересовался Клайд, но заметив реакцию Габриэля, тоже поднялся и приложил руку ко лбу — Ваши знакомые?

Ещё с древних времен люди поклонялись кошкам как священным животным. Умышленное причинение вреда этим пушистикам считалась страшным святотатством. Макс не был египтологом, но услыхав про кошачьи черепа, не сдержался:
– Какой ужас! Молодежь словно с ума посходила. Где же расположена эта поляна?

Доктор рассказал о случившемся с Фишер, не забывая подавать своё участие в самом выдающемся свете.

Сам Макс родился в семье католиков. Не был фанатичным. От визита на выступление О'Салливана не отказывался.

Когда Сол вышел от Уилкинса, доктор осторожно поинтересовался: – Как тебе новая родня? Есть сожаления, что не знал ничего о бабушке в этих краях?

– А!? – Соломон так глубоко зарылся в собственные сожаления о только что совершенной роковой ошибке вперемешку с туманными надеждами на… на что-то туманное, что совершенно забыл о существовании доктора и на его вопрос самым натуральным образом подпрыгнул. – Есть! Определенно есть! О бабушках стоит знать все. Просто потому что бабушки знают все.

Ахинея, которую нес Ромаш имела основания. От письма бабули ему до сих пор было слегка не по себе. Было такое, знаете, ощущение, что это он о ней ничего не знал. А вот она о нем… Классическая семейная паранойа. Однако, стоило поторопиться к миссис Кинески. Но вот стоило ли брать с собой доктора… Ромаш растеряно сжал в кармане конверт с ключом. И, возведя очи горе, вздохнул так тяжко, что во вздохе этом чувствовалась вся тоска вечно скитающегося народа.

– Формальности, док. Еще не все. Еще остались формальности. Требуется нанести визит вежливости. Покорнейше прошу меня простить, но… буквально полчаса и я в вашем полном распоряжении. И моя лавка, если вам вдруг что-то нужно, – он машинально бросил взгляд на гладко выбритый подбородок доктора. Такие люди, как правило, покупали лезвия. А то и станки. – Кстати, не знаете, где тут можно остановиться? – Сол не был уверен, что хочет открывать сундук в чужом доме. Особенно в доме миссис. Эти миссис, они бывают такие любопытные…

– Годится – сцепив зубы, пробормотал Говард, комментируя не то перевязку Габриэля, не то высказывая свое отношение к сказанному им. – Грязные дела Фишера? Любопытно? Контабанда? Бутлегерство? Что-то похуже? Не переживайте, как я уже говорил, я здесь без значка и не ратую за правопорядок... О, кажется, у нас гости. Знаете их? – реакция Клайда не осталась незамеченной, поэтому детектив быстро, на всякий случай проверил, перезаряжен ли пистолет.

— Бутлегерство, — подтвердил Габриэль, — Мы думаем, он начал ещё в двадцатых. Брат Исайя. Брат Амос. — он кивнул подошедшим.

Оба в куртках с тем же крестом и звёздами, что и на куртке брата Габриэля. Брат Исайя огромный и крепкий, как медведь, широкий в плечах, с бычьей шеей и кустистыми бровями. Его лицо раскраснелось от спешки. Брат Амос походил скорее на дедушку Амоса — жилистый старичок с абсолютно белыми волосами ниже плеч. Взгляд колючий, он едва успел отдышаться, а уже ощупывал глазами незнакомцев. Оба держали в руках двустволки.

— Мистер Блэквуд и мистер Деверо согласились помочь выяснить, что произошло с миссис Фишер. Они считают, она может быть связана с пропажей мисс Кинески, — Габриэль адресовал это брату Амосу.

— Элизабет Кинески? — удивился тот. — Это же было почти два года назад!

— На нас бросился дикий волк, — добавил Габриэль, — Он остался лежать там, возле амбара. Брат Амос, у тебя есть чем перевязать рану? Нам надо будет поговорить с отцом Иезекилем.

— Волк? Я гляну.

Брат Исайя ушёл к амбару. Брат Амос достал из заплечного мешка бинты и какой-то бутылёк красновато-бурой жидкости и предложил свою помощь в перевязке.

* * *

Дом по указанному адресу, к северо-западу от офиса прокурора, оказался двухсемейным, с отдельными входами. На стук дверь открыла высокая женщина. Ей было за сорок, но её лицо уже прорезали глубокие морщины, и в волосах были седые пряди. Она смотрела жёстко и немного отрешённо, и казалось, часть жизни уже ушла из её глаз. Увидев ключ и бумагу от Уилкинса, миссис Кинески кивнула и закрыла дверь прямо перед посетителями.

Спустя пару минут недоумения дверь снова открылась. Миссис Кинески молча протянула Ромашу резной сундучок, скорее даже крупную шкатулку — лакированное, хоть и изрядно потёртое дерево, тщательно вырезанный (хоть и не очень искусный) узор в виде меноры с незатейливым орнаментом по краям, латунный замок. Сундучок оплетала почтовая верёвка, скреплённая сургучной печатью. За верёвку была небрежно заткнута пара конвертов.

Миссис Кинески потянулась закрыть дверь.

— Элизабет Кинески? — удивился тот. — Это же было почти два года назад!

– Да, верно – подтвердил Говард. – Я конечно не берусь утверждать это на 100% – слишком мало у меня информации – однако эти два эпизода могут быть связаны. Может вы можете рассказать, что вам известно об этой Элизабет? Да и спасибо за перевязку. Зверь был слишком быстрым, так что Клайд меня задел – о том, что сперва его задел Габриэль, Говард предпочел умолчать. Зачем настораживать парней раньше времени.

– Аэ… – растеряно обратился Соломон к закрывшейся двери. Но в следующий раз он уже был готов. – Добр-день-м`м! Меня-звут-Соломон-Ромш. Крайне признателен вам за хранение. Надеюсь, не-слишк-вас-побеспокл. Кстати, я открываю лавку. Посуда-скобяное-шитье-и-прочее. Буду рад, если зайдете. – Полускороговоркой выдал Ромаш на одном дыхании и принял из рук молчаливой Кинески свой сундук и пристраивая его подмышкой.

Что ж, дело за малым – найти, где и посмотреть, наконец, что внутри. Сундучок-то не маленький.

– Да-да – подтвердил Клайд – Еще раз прости, дружище. Но тварь действительно была быстра, меня вон как подрала. И, будь я проклят, если это обычный волк. Зверь явно чем-то болен.

Приняв бинты и разглядев пузырёк, Деверо ненадолго задумался.

– А это что у вас, какой-то настой? – прикинув варианты. Между растиранием неизвестным лекарством и заражением от царапин бешенного волка, журналист сделал, пожалуй, один из своих самых простых выборов в жизни и приступил к обработкам ран – И часто у вас так близко к городу волки нападают? Да еще и по одиночке...

Клайд, конечно, не был зоологом, но насколько он знал волк-одиночка, это скорее исключение, чем правило. А чтобы дикий зверь еще и подошел так близко к людям, не испугался выстрелов... Ну точно тут что-то нечисто.

– А вы, словом, не знаете что за это за маска? – поинтересовался журналист – Нашел на пороге у Фишера, но она там не то чтобы вписывалась в обстановку.

– Где можно поселиться? Меблированные комнаты Беллз. Кажется, помимо меня туда заехали журналист Деверо и бывший офицер полиции Блэквуд. Хотя, разве полицейские бывают бывшими?... До сих не знаю, что же их сюда привело.

Пока они ехали, Макс вспоминал, во сколько ожидается встреча с самим мэром? И обдумывал, не заглянуть ли на проповеди О'Саллимана. Наверное, он решит побывать и там в поисках зацепок.

Жилище, где раннее жила бабушка Сола, не было похоже на классический дом с привидениями. Бывала ли тут Ева? Когда Сол получил предназначенное ему, а миссис Кинески ещё не успела захлопнуть дверь, Макс задал вопрос:
– Извините, миссис Кинески. Вы не видели, чтобы несколько недель назад сюда приходила молодая девушка? Молодая, чем-то напоминает вас, включая рост. Ещё у неё чёрная родинка на шее с левой стороны. Глаза карие. Аккуратный прямой нос, – про её светло-русые волосы Ньюман не уточнял, ибо мало ли как Ева могла перекраситься.

— Говорят, она сбежала в Нью Йорк, — ответил Габриэль.
— Распутница, — сурово добавил брат Амос, обрабатывая поочерёдно раны Говарда, — Опозорила родителей. И пока здесь жила, грешила.
— Вы только мать её не расспрашивайте, — сказал вернувшийся брат Исайя, — Она так и не отошла от удара.
— Можете спросить её сестру, — добавил Габриэль.
— А с волками случается... — брат Исайя замялся, подбирая слова, — ...напасть такая. Вы бы от леса держались подальше. Ежели в этот раз обойдётся, в другой может и не похуже выйти.

Маска пошла по рукам. Братья осторожно держали её за замотанный платком уголок и рассматривали с лёгким недоумением. Да и было бы что рассматривать — простая, крашеная, ни узоров, ни знаков на ней не было. Брат Амос вцепился в маску последним и изучал, по-птичьи наклонив голову.

— Нет, — признался он наконец, — не видели.
— Вы сказали, что видели такую у доктора Томпсона? — спросил Габриэль у Клайда.

Брат Амос наконец-то оторвался от созерцания маски.

— Мы слишком долго принимали это за шалости, — резко заметил он.
— Стоит отдать её в полицию? — неуверенно заметил Исайя и получил два трудно читаемых взгляда от братьев. Габриэль кивнул.
— Верно. Там смогут снять отпечатки пальцев. И нам нужно поговорить с отцом Иезекилем. Брат Амос, осмотришь зверя?

Заброшенная ферма. Пятница 12 апреля, 10:32

* * *

— Нет, — ответила миссис Кинески Максу и закрыла дверь.

Пайн-стрит. Пятница, 12 апреля, 11:07

– Распутица значит? Не переживайте, и не думал тревожить ее родителей.

В такие моменты Говард врал автоматически. Именно с родителей он и думал начать, если эта зацепка впишется в пропажу детектива. В конце концов он здесь именно поэтому. За Марго Фишер никто не заплатит, а свой лимит бесплатной работы он исчерпал за сегодня на год вперёд.

– А как зовут ее сестру и где я не могу найти? – Говард поморщившись достал блокнот и приготовился записывать контакт. А пока слушал ему в голову пришла одна догадка, которую стоило проверить.

– А насколько миссис Фишер была ... эээ... богобоязненной женщиной... или она тоже... грешила... – Говард так и не понял отношения Габриэля к пострадавшей, поэтому старался деликатнее сформулировать свой вопрос.

– И может, раз вы уже здесь господа, кому-нибудь что-нибудь известно о пропаже Альфреда Пилсбри? Среднего роста, ушлый мужчина, малость самоуверен, склонен к кутежам?

– Клайд, дружище, сфотографируй маску и пусть эти парни ее заберут.

А ещё Говарду нужно было срочно отдохнуть после стольких передряг. Усталость брала свое – вот даже Клайда другом назвал открыто, почти доброжелательно. Тревожный знак.

– Да, да. – Слегка рассеянно ответил Клайд – По-моему у доктора на крыльце было, что-то похожее, но утверждать не возьмусь. Слишком уж много происшествий для одного дня.

Аккуратно, но всё же весьма настойчиво Деверо забрал маску у святош, и поискал место где свет будет лучше падать.

– Господа, позвольте – журналист улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой – Никогда не знаешь, какой фотографии не хватит для статьи. Всё же это мой хлеб, поймите меня. А потом, конечно забирайте, да пусть полиция разбирается.

Отойдя от колодца Клайд показательно отмахнулся от нескольких мест, после чего, найдя подходящий камень, уложил на неё маску и щелкнул затвором. Помимо этого, Деверо сделал еще, кое-что, что как он надеялся останется втайне от святош. В том месте, где братья поочередно держали маску за уголок, он оставил едва заметную, но всё же отличимую для того, кто знает куда смотреть царапину. После чего вернулся к колодцу и вручил маску местным жителям, следуя их примеру, держа маску за уголок, через салфетку.

Ньюман пытается понять, есть ли внешнее сходство между Евой и миссис Кинески.

Откровенно говоря, Сол медленно тлел от любопытства. И недобрых предчувствий, разумеется. А ну как сундук вообще пустой! Боже, ты же знаешь бедного Соломона. Ему же много не надо. Ему бы накопить, да вложить, да процентики… ну знаешь, как оно бывает.

Доктор Ньюман крепко насел на миссис Кинески и Ромаш счел это достойным поводом чтобы ретироваться. Что и проделал с завидной скоростью, отступив в направлении личного транспорта, в который и запрыгнул с неожиданной прытью. Иными словами, Соломон был сам на себя не похож. А похож на кого-то другого. И этот другой, отложив пока в сторону письма, вставил, наконец, жгущий карман ключ в замочную скважину и…

Ньюман почувствовал надежду, будто он явился по адресу. И желал отыскать подтверждения зова интуиции. Было бы неплохо выпытать совета у Сола. Однако тот сбежал, зачарованный подарком от бабушки. Дверь машины вроде не заперта, но сейчас она крепко закрыта. Итак, находясь меж двух закрытых дверей, доктор отошёл от входа в дом, остановившись на полпути к машине. Решил подождать, пока Сол отделается от коробки покойницы и возвратится в мир живых, чтобы затем напомнить ему о предложении сыграть в карты с мэром. А время ожидания Макс посвятил меланхоличному созерцанию погоды, небес и окон в доме Кинески-Маршалл, а также его окружению. В поисках потерянной возлюбленной.

Небо снова начало затягивать низкими облаками. Низкое апрельское солнце еле грело, хотя уже почти достигло зенита.

Закрывшись в автомобиле, Соломон наконец смог рассмотреть полученное наследство.

* * *

— Мисс Шэрон. Она работает на почте, клерком. — ответил Габриэль. На второй вопрос ответил он же, — Насколько нам известно, миссис Фишер — добропорядочная жена и мать.

Брат Амос только сверкнул глазами. Очевидно, его мнение о миссис Фишер, жене бутлегера, было куда менее радужно, но он промолчал. А вот на вопрос о Пилсбри вмешался:

— Полиция выставила вашего Пилсбри из города.

Все трое отошли к амбару, и было видно, что брат Амос склонился над волком, а брат Габриэль и брат Исайя о чём-то переговариваются.

Набрав еще ведро воды, Клайд умылся и зализал промокшие волосы назад.

– Ну, что, Говард? – присев на край колодца спросил журналист – Обратно в город? Может стоит показать тебя местному врачу?

Клайд вел, показательно-непринужденную беседу, однако сам старался прислушаться, к тому, о чем там толкуют братья по вере. Журналистская привычка – держи ушки на макушке.

– Или поищем дока Ньюмана, он меня как-то с того света вытащил – Ткнув пальцем, Деверо продемонстрировал внушительный шрам от ножевого, что получил за слишком любопытный нос – Я тебе не рассказывал? Золотые руки у мужика, я-то тогда уже думал всё, бесславная смерть в грязном переулке, а оно вон как вышло.

– Да, пора возвращаться. И может док действительно сможет меня заштопать. А ещё мне, похоже, нужна новая рубашка. Эту придется выбросить. Вот только куда пойдем? Будем дожидаться Ньмана в пансионате? Хватит с нас приключений на сегодня, как думаешь?

Говарду крепко досталось. И хотя после помощи, оказанной Габриэлем стало легче, хотелось побыстрее оказаться в кровати, а не тащиться ещё куда-то на другой конец города

Клайд осмотрел лохмойтья оставшиеся от его собственной рубашки... зрелище, надо сказать, было еще печальнее, чем у детектива.

– На самом деле, Говард, я бы выпил – честно признался Деверо – Не знаю, как ты, а я не каждый день сражаюсь с волками переростками.

Клайд махнул в сторону мёртвой туши и скопления святош.

– Но я настаиваю, что надо тебя показать врачу, эти самодельные пули имеют свойство крошиться а ты, не без моей помощи – Клайд в очередной раз пожал плечами – Получил целые две. Да и надо бы найти твою нанимательницу, в конце концов, репутация это не пустой звук.

Так и есть. Фуфло. С другой стороны, и долга нет. А на нет и суда нет, так ведь? Сол еще раз внимательно перечитал письма, чтобы убедиться, что никто от бабули и, стал быть, от него, денег не хочет. Поболтав перед носом пузырьком и порассматривав жидкость на просвет, он убрал в карманы и склянку и булыжник. И мешочек с сеном. Но выкидывать не стал. Для старухи эти вещи были что для мальчонки цветная галька. Не хорошо будет вот так сразу. Но ей-же Богу, сундук стоит дороже, чем этот хлам! И Ромаш еще раз осмотрел сундучок. Пожал плечами и пристроил его среди остального товара. Хорошая вещь. В дело пойдет.

Расправившись таким образом с наследством, он вдруг вспомнил о не слишком вежливо покинутом докторе. Открыв дверь, выбрался на улицу и подошел к негостеприимному дому.

– Ну что? Как успехи? Удалось выудить что-нибудь у милейшей миссис Кинески? Нет? И почему меня это не удивляет. – Он бросил быстрый взгляд на закрытую дверь и тихо добавил "грымза". – Надо было насесть на нее вдвоем. А я что-то увлекся. Зато теперь весь ваш. Или знаете, я же действительно могу открыть лавку, пусть и на полдня. А лавка – это такое место, куда стекается полгорода. И где можно многое услышать и о многом спросить. Как вы на это смотрите? Кстати, а какого числа вы последний раз видели Еву? И… момент… – Ромаш выудил из нагрудного кармана письма и, быстро перелистав, уточнил, – Линда Берман. Ничего вам не говорит это имя?

– Выпьем, Клайд, обязательно выпьем! Но давай уже все это в номере сделаем. Да и Ньюман меня сам сможет заштопать – нет необходимости беспокоить местных врачей, да и приезжего они могут ободрать как липку.

К разгадке исчезновений девушек они так и не приблизились. По крайней мере дыр в этом деле было ещё слишком много, для каких-либо выводов, а дыр в его теле – уже было слишком много для такого простенького дельца, каким оно выглядело изначально.

Однако прежде чем идти, Говард пометил в блокнот новую зацепку по делу Альфреда Пилсбри. А для этого пришлось ещё раз потревожить старика Амоса:

– Простите, не вспомните, когда именно его выгнали. Дата и ориентировочное время.

– Как скажешь, брат – не стал спорить Клайд – Ну потопали в город, пока ветер без камней.

Жаль, оставшаяся дома фотография Евы не годилась для поисковой миссии. Уж слишком фривольная и не для широкой публики получилась. Некоторые особо пуритански настроенные личности, завидев фото и вовсе могут с возмущением воскликнуть, что девица-то голая! Если нет фото, то нужно что-нибудь сходное. Пока доктор ждал весточки от Сола, он достал блокнот с карандашом и стал упражняться в рисовании внешности Евы по воспоминаниям. Ещё будучи студентом Макс помногу занимался зарисовкой человеческих тел: кости скелета, хрящи, мышцы, жировые ткани и многое другое. Пропорции лица, глаза, а потом... следующий лист...

Спустя какое-то время вернулся Ромаш из фургончика и задал ряд совершенно разных вопросов. Про магазин доктор пожал плечами:
– В воскресенье собираешься? Как считаешь нужным. Только неплохо бы знать местные юридические тонкости. Например, алкоголь в открытую здесь не продают, как я убедился в этом за минувшую неделю.

Ещё раз поглядел на рисунки Евы, закрыл блокнот и, убрав всё в пиджак, ответил:
– Ева пропала вот уже месяц назад в марте 6 числа. Зачем ей самой громить своё жилище, я не представляю. Уверен, это было похищение.

От следующего вопроса и увиденного конверта Макс был озадачен
– Линда Берман? Надо припомнить... Мне следует прочитать это письмо по дороге?

Если Макс и Сол собрались уезжать отсюда, то Макс добавит:
– Ах да, встреча с мэром ещё сегодня будет. Думаю, это поможет избежать юридические тряски с открытием магазинчика. Если думаешь заселяться в пансион, то можно сейчас отправиться туда. По дороге могли бы ещё в мед.кабинет заехать проведать Маргарет Фиш..., – Ньюман вспомнил недавние события: – Ох... Чёрт побери!... У доктора Томпсона сегодня может быть наплыв пациентов из-за драки в кафе... Без предварительной разведки туда соваться не стоит. Пацана на пяток центов выслать проверить, что ли... В общем лучше сразу в комнаты Беллз.

Линда Берман... кажется, та пожилая женщина, что заходила к тебе спустя пару дней после исчезновения Евы, представилась как миссис Берман? Ты принял её за билетёршу из того театра-варьете, где танцевала Ева, думал, что её разыскивают из-за шоу. Ты был взвинчен, нагрубил ей и сказал, что это не её дело, где мисс Маршалл. Как её имя оказалось в руках Ромаша?

* * *

Все трое братьев внимательно смотрели, как мужчины приближаются к ним.

— Месяц или полтора назад, — буркнул брат Амос и пожал плечами. — Этим полиция занималась.

* * *

Клайд и Говард зашли в пансион одновременно с хозяйкой, возвращавшейся откуда-то с объёмной сумкой.

— Вы оставили свои вещи в холле, — с добродушной укоризной заметила она, — Ну не переживайте, я сказала Тому, он отнёс всё наверх. О, а вот и ваш доктор возвращается!

Пока они поднимались наверх, Соломон получил ключи от своей комнаты.

— Я отлучусь на пару часов. Если что понадобится, оставьте внизу записку.

Чемоданы Деверо и Блэквуда стояли в комнатах, закрытые, и даже не были перепутаны. Каждая комната была небольшой, старомодно и скромно меблированной, высокий шкаф, блеклые занавески в цветочек, кресло, заправленная кровать. И на подушке — белая маска из папье-маше с мазком красной краски, перечёркивающим её поперёк.