Tour de Toril | ходы игроков |

Лютая метель настигла странниц на дороге Хуронга, ведущей из Малтана в Иммильмар. Жестокий ветер мел острым сухим снегом по дороге, вздымая их плащи и забираясь под броню и одежду, словно имел собственную волю, вознамерившись проморозить их до костей. Темные кроны Урлингвуда, черневшие к северу, были единственным ориентиром, который они могли разглядеть среди бушующей стихии.
Любой путник, попавший в подобную ситуацию, стал бы искать укрытия от безжалостного ветра, однако каждый, кто отправлялся по дороге мимо Урлингвуда, будь он местный или приезжий, получал строгий навет от каждого встречного - нельзя забредать в лес.

Урлингвуд был домом ведьм хранительниц Рашемена, Вичларан, мудрых женщин, направляющих всю нацию и защищающих всех от гнева духов этих земель и от коварства волшебников Тея. Они не церемонятся с вторженцами в их священный лес, убивая всякого, кто нарушит его границы, случайно или намеренно.

Зная это, странницам приходилось двигаться по дороге дальше, надеясь найти хоть какое то укрытие. Вдруг, среди белых лап метели показался свет фонаря, едва заметный, поминутно теряющийся, но обещающий тепло и спасение. Устремившись за ним, путницы свернули с большой дороги на тропу, поведшую их в рощицу хвойных деревьев, принявших на себя удары разгневанной погоды. Свет фонаря продолжал ускользать от них, будто играя и заманивая путниц за собой, вызывая подозрения у опытных странниц - а не пытается ли какой нибудь дух или фея заманить измученных непогодой путешественниц в ловушку? Однако наконец свет фонаря стал ближе, выхватив из тьмы крепкую еловую дверь, ведущую под широкий поросший травой и кустами шиповника холм. В дверях стояла высокая черноволосая женщина с белой татуировкой, пересекающей лицо, укутанная в лисью шубу, держащая в руке тот самый фонарь. На ее плече сидело существо, напоминающее белку со светящимся хвостом.

- Скорее сюда! - принес ветер ее голос, искажая его своим свистом.

Как поступят странницы?

  Графиня медленно переносила ноги, ступая по глубокому снегу. Всадница, закутанная в плащ по самый острый носик, постепенно превращалась в небольшой сугроб, который окружали троицу путниц. Кобыла прекрасно разделяла настроение своей хозяйки и регулярно протяжно фыркала, выпуская клубы пара из ноздрей, выражая свое "фе" разбушевавшейся погоде. Сколько времени они уже тащились через этот унылый и промерзший как Стигия пейзаж? Александрина перестала считать после первого дня. Первый день тело чародейки еще помнило тепло теплую перину кровати, не менее теплое прикосновение сильный рук Вигдис и нежность и любовь Джулианы. Хоть ее тело частично было мертво, это не значит, что оно было готов терпеть ужасный холод, жуткий дискомфорт езды в седле!!! А лютня? Бедный инструмент страдал от холода ни чуть не меньше его хозяйки!
По началу Рина прибывала в хорошем настроении, как это всегда было после хорошего отдыха. Вела беседы, сыпала смешными (и за частую не очень приличными) шутками в адрес Виги и довольная слегка ревнующей Джули не забывала вернуть ей тепло, которым сама аферистка окружала Александрину. Но чем дальше от цивилизации, чем чаще приходилось ночевать в холоде, пусть и спала чародейка всегда между двумя по своему прекрасными женщинами, согревающими не только ее почти не бьющееся сердце, но и проклятую душу. Но даже это уже переставало затмевать все тяготы северы. Рина становилась нетерпеливой, колючей, злой и молчаливой. Не говоря о том, что каждое утро она чувствовала как все сильней начинают ныть десна, как все меньше утоляет ее голод обычная еда и как все сильней начинает наполнять рот слюной, когда острого слуха начинал достигать звук бьющегося сильного сердца воительницы. Не смотря на все сильней берущий ее за горло голод, Рина продолжала контролировать себя достаточно, чтобы оградить Джули от даже намеков на посягательство на ее здоровье. Кроме того, аферистка уже была того возраста, когда такой холод для нее был натурально опасен! В меру возможностей и своего настроения, Рина старалась поддерживать Джулиану, сильно не язвить и даже помогать по хозяйству, хотя в этом чародейка скорей мешалась...
...так что вся язвительность доставалась Вигдис. Благо простая солдатка воспринимала все весьма прямолинейно и некоторые смыслы витиеватых выражений чародейки до нее просто не достигал... и это только сильней бесило Рину. Иногда она ловила себя на мысли, что хочет вонзить клыки в эту... нет, не шею. В бедро, повыше. И поглубже. Но пока что Рине удавалось все-таки изображать, согласно легенде, странную принцессу в изгнании, которую храбрая воин без страха и упрека Вигдис теперь защищает! Однако, чем дольше они были вместе, тем сильней начинала легенда трещать, а странности Александрины выползать на поверхность. Да и сама наемница переставала выглядеть уже таким благородным рыцарем. Правда, Рина не могла сказать, что у Вигдис не было понятия о чести, но и паладином в сияющих доспехах она выглядела все меньше.

– Когда этот мрак уже закончится?.. – сквозь зубы проворчала Рина, немигающим взглядом пялясь в землю перед собой. Даже следы, идущей впереди лошади Джули заметало практически моментально. И если бы не способность дампирши видеть в темноте, она бы вполне могла потерять спутниц из виду. Внезапное появление огонька насторожило Александрину. Посреди этого гиблого места? Не иначе как какая-нибудь тварь решила заманить себе на корм уставших путницу! Стряхнув с себя снег, девушка выпрямилась и откинула полы плаща в сторону, что бы можно было, если что, выхватить свою рапиру. Конечно сражаться верхом чародейка не умела, по этому если что придется спрыгивать на снег, но переживания оказались напрасными. Напрасными ли? Графиня поравнялась с лошадьми спутниц, и Рина переглянулась с обеими. Пытаясь в памяти найти что-либо о подобных порталах, Александрина первая подала голос, задав единственный логичный вопрос:
– Кто ты?!

  Самой главной жертвой холода в этом маленьком отряде, увязшем в снегах на Хуронговом тракте милях в сорока от Малптана, была, разумеется, Джулианна. Молодая полнокровная воительница Вигдис имела достаточно... кхм... плоти во всех критически важных местах, чтобы не бояться перспективы промерзнуть до костного мозга. Малышка Рина... Маск свидетель, холод — это ее стихия, закаленному магией теней телу странно бояться даже местных морозов. Что касается лошадей — четырехногой скотине для того и дана богами шерсть с толстой кожей, чтобы не бояться резкой перемены погоды. И лишь она, слабая и миниатюрная пожилая женщина, рисковала в этой буре умереть прямо в седле. Самое же скверное — в отличие от их жизненной ситуации в целом, в этом конкретном случае ей некого было обвинить, кроме себя.

  Оставаться в Иммилмаре было нельзя, это аферистка чувствовала собственным хребтом, а такому подкожному чувству опасности она привыкла доверять — именно поэтому до сих пор гуляла на свободе и вообще дожила до своих лет. За ними троими продолжали следить с помощью высокоуровневой магии, теперь это становилось очевидным, а регион, который, который некогда получил наименование Недоступного Востока, уже давно растерял эту былую недоступность. При том упорстве, которое проявил их враг и злой гений, и сюда в очень скором времени заявятся убийцы. И было еще одно соображение, побуждающее Джули поскорее сниматься с места и двигать в Малптан: снова просыпающийся голод малышки Рины. Голод, проявление которого в столице Рашемена, месте, изобилующем суровой стражей и бдительными ведьмами, могло оказаться для маленького отряда совершенно фатальным. Нет, в Иммилмаре оставаться надолго было нельзя, другое дело — космополитичный, торговый, изобилующий чужестранцами Малптан, место, где будет проще и затеряться, и замести следы, в случае каких-то эксцессов и выхода инстинктов любимой из-под контроля.
  Проблема состояла в том, что пускаться в путь через полстраны в этот сезон было не лучшей идеей. Джулианна потратила много времени, расспрашивая людей в гостинице и на рынке, каков их прогноз погоды на ближайшие три-четыре дня, но так она больше пыталась убедить себя в безопасности путешествия — и в конечном итоге убедила, настояв на немедленном выступлении из столицы дальше, на восток. Первые два дня пути прошли и в самом деле на удивление благополучно, на третий же случилось то, чего больше традиционно опасались иностранные купцы. Проклятая снежная буря. Буря, что и в самом деле могла их всех здесь убить.
  Надежды достичь Малптана сегодня не было, разумеется, никакой — сорок миль есть сорок миль. Переждать бурю где-то в стороне от тракта? В чистом поле это была верная смерть для лошадей, в Урлингвуде же — смерть в первую голову для наездниц. Судя по ворчанию Рины — та еще не в полной мере осознала, как же они трое крепко влетели, так что показавшийся вдали огонек вызвал у нее естественные подозрения. Подозрения, которые почти сразу же отбросила ее наставница и возлюбленная, уже битый час раздумывавшая о последствиях воспаления легких в свои годы. Сейчас ей было плевать, попытается ли их кто-то сожрать в этом насквозь промерзшем лесу, главное — провести последние минуты в относительно тепле, вряд ли она будет достаточно вкусной в качестве ледышки.

  — Рина, дорогая, познакомимся внутри, — прочистив горло, ответила Джулианна подруге вместо дамы с фонарем, и в неизменно нежном при обращении к малышке голосе прорезалось раздраженное нетерпение. — Пока у меня не отвалились пальцы и не вышли погулять легкие.
  Спешившись и взяв Гнедка под уздцы, аферистка сразу же направилась к пригласившей их таинственной незнакомке.
  — Приветствую, уважаемая, и благодарю за гостеприимство, — обратилась она к ней на рашеми на ходу. — Мы, как видите, верхом, лошадок-то куда прикажете определить?

  Погодка выдалась на редкость капризной. В такую бурю если и двигать в путь, то только пешей, но никак не верхом. И если своих сил ещё миль на двадцать воительница оценивала, спутницы и их лошади выглядели куда хуже. Лошадка наемницы была под стать хозяйке. Нося гордое имя "Мамонт" кобылка была крепкой и шерстистой, как подобает настоящим северным лошадям. И как и полагается северянам, такой же суровой и стойкой... и немного задирой. Лошадки спутниц могли время от времени ловить на себе высокомерный взгляд этой лошадиной альфы, что упорно шла впереди, прокладывая путь сквозь снежный покров. Иногда Вигдис давала Мамонту отдохнуть, сама становясь ведущей. Так и лошадь подольше хватит, и сама зад в седле не засидит. О преимуществах такого подхода даже хотела поведать остальным, но от чего-то резко передумала, лишь открыв рот и поймав взгляды... зависнув на пару минут, поймала на язык снежинку и вернулась к работе снегопроходчици.

  Как бы не храбрилась, но даже у неё (и у её лошадки) силы были не бесконечны и в какой то момент понять, что уже устала, оборачиваться назад было даже как-то страшно. Страшно обернуться и увидеть, что кто-то из девочек не выдержал. Вот уж правда, с людьми, зверьми, монстрами драться куда проще, чем со стихией. Там хотя бы если достанут, то и сама кровь пустить можешь.
- Ещё немного, да, милая? Эти доходяги без нас совсем не справятся, осилим? Оси-и-и-лим. - Склонившись к уху любимицы, "прошептала" Вигдис. Впрочем силу своего голоса она не особо чувствовала, так что шепот и сквозь вой метели можно услышать. Сейчас бы шкур по крепче, да на них этих двоих, а не вот это вот все... странные мысли в голову полезли от накатывающей усталости.

  Опустившаяся темнота оптимизма не добавляла, но до того что бы сдаться, было ещё далеко. Ну или так она себя убеждала. Впрочем долго пребывать в плену тягостной думы.
- Всех благ и здоровья, добрая женщина! - Последней по порядку, но звонче всех поздоровалась Вигдис, спрыгивая с седла с секирой в обнимку, но диалог оставила продолжать девушкам. Все же у неё это не всегда получалось. Уж лучше улыбаться и рядом постоять, подтверждая наглядно заверения спутниц в компетенции решения вопросов определённого формата. А еще лучше собрать лошадок в поводья и отвести их куда хозяйка укажет.

Женщина сделала жест следовать за ней и пошла в сторону, по небольшой протоптанной в снегу тропинке за холм. Ветер продолжал бить путешественниц в спины, словно подгоняя их к странному жилищу внутри холма. В белесых разводах сыпящего с лап деревьев снега виднелись и другие огоньки в холмах вокруг. Место походило на поселение... Кто мог жить у самой опушки Урлингвуда?
- Меня зовут Ранежка. Здесь, заводите лошадей в сарай. Сена нет, правда, но места хватит, - произнесла женщина, перекрикивая вьюгу и открывая деревянную дверь в пристройку, засыпаную снегом и ветками настолько, что она выглядела продолжением холма. Внутри было темно и просторно, в воздухе витал легкий запах солений, исходивший от бочек у стены слева от входа.
- Прадуша говорила, что сегодня явятся путники. Она обычно не ошибается, но я все равно сомневалась, что в такую вьюгу кто-то сюда доберется. Духи берегут вас. Привязывайте лошадок и идем в дом. В такую погоду хорошший хозяин и пса на улицу не выгонит, чего уж о госте говорить. Вы вино пьете?
Женщина зашла в сарай и поманила странниц внутрь. Несмотря на метель, она не куталась в шубу, а стояла уверенно, будто бы привычная к такому морозу. На ее лице было серьезное, даже немного хмурое выражение, но в легком прищуре карих глаз чувствовалось тепло. Ее огненный зверек вбежал в сарай, освещая собой помещение.

То, что по началу показалось Рине порталом, оказалось обычной… дверью. Чародейка помотала головой - вот почему она не чувствовала магии! А то, что ей всякое мерещилось можно было списать на усталость. Но что ей НЕ померещилось, так это слова Вигдис. Рина возмутилась. Да, она много жаловалась на комфорт, а вернее на его отсутствие, на ужасную погоду, но на не способность о себе позаботиться!!! Фыркнув, Рина отряхнулась от снега и задрав подбородок с чувством собственного достоинства повела Графиню в указанное хозяйкой место.
Согласившись с Джули, что разговаривать лучше в тепле и привязав кобылу, с интересом разглядывала зверька женщины, пока Вигдис и Джулиана заведут своих лошадей.
— Спасибо за приглашение. — вежливо ответила Александрина слегка поклонившись — От вина мы не откажемся. Особенно от теплого, если это возможно.

  — Благодарим за гостеприимство, hozayushka, — употребила Джули подходящее к ситуации уважительное обращение на рашеми. — Меня зовут Джулианна, это — Александрина, это — Вигдис. Мы вас постараемся не стеснить, в такой путь зимой никто не пускается без корма для лошадей...
  Похлопав по объемной седельной сумке на боку у Гнедка, женщина вдруг неожиданно заходится в кашле — проклятая метель все-таки не прошла даром для ее здоровья. Стянув рукавицы, она судорожно начинает разминать закоченевшие пальцы.
  — Да, уважаемая Ранежка, за ваше здоровье и процветание мы с готовностью выпьем. Вигдис, дорогая, — обращается она к воительнице. — Будь добра, расседлай лошадок и задай им корму, не зря же Гнедок столько дней идет с дополнительным грузом?
  Взглянув на хозяйку страдальческим взглядом, госпожа Грейсон всем своим видом показывала, как ей не терпится оказаться в натопленном доме, однако уже сейчас, в укрытом от вьюги сарае, потихоньку оттаивающие мозги начинали работать и по другим темам. Урлингвуд, запретный лес... Там, на улице, она бы приняла из рук хозяйки даже чашу с ядом, если бы тот был подогрет до температуры глинтвейна, но сейчас аферистка пыталась сообразить, не грозит ли чудесное спасение проблемами куда более существенными, чем смерть от переохлаждения на большой дороге? Неспроста же запретным лесом рашеми пугают всех, кто решит пересечь страну по этому тракту...

  Не став смущать гордость аристократки, Вигдис занялась лошадьми своей и Джули, но по прибытии в стойло, ненавязчиво, с лёгкой руки второй принялась рассеялась и распределять корм уже на всех. Свою задиру привязала чуть в стороне, ибо если Мамонт заскучает, покоя тут никому не будет.
- Вино - это можно, хозяйка! - Зычно отрапортовала воительница. - Смущать не будем, а ежели помощь какая нужно, не стесняйтесь. Мы не какие-то бродяжки, а специалисты... - Нахмурилась, вспоминая одно из тех словечек что порой слышала от Джули, когда та пыталась выгодно продать их услуги. - Широкого профиля, во! - Широко улыбаясь со всей своей непосредственностью, положила крепкие ладони на плечи спутниц, привлекая обеих к себе. - А пока, ежели дров наколоть или воды натаскать, всегда рада.