| |
|
|
Волосы собраны в хвост, собранный кожаным ремешком не на темечке, как обычно, а чуть ниже седьмого позвонка. Правая рука сжимает катану, обух клинка едва-едва не касается левого плеча. Левая рука удерживает вакидзаси обратным хватом. Она слегка согнута в локте и выставлена перед грудью, клинок смотрит в землю примерно под 45 градусов. Левая нога впереди, правая сзади, стойка широкая, колени полусогнуты, так что хакама складками лежит на земле. Почти боком к противнику. Левым, естественно.
- Служитель! Где ты? Выбираю Жнеца!
|
|
1 |
|
|
|
|
Служитель посмотрел на самурая и покачал головой. Трибуны невнятно гудели. Молотова пока нигде не было.
- Вашего противника никак не могут найти - наконец ответил он, сжимая трезубец. - Прошу прощения, на моей памяти такого ещё тут не случалось - обычно боги могут кого хочешь хоть из пекла достать...
|
|
2 |
|
|
|
|
Паберу скрипнул зубами и убрал мечи в ножны. Подыскав негрязный и теплый камень, он уселся, закрыл глаза и медитативно задышал. После серии вдохов-выдохов он открыл глаза:
- Я подожду. Мертвые никуда не торопятся.
|
|
3 |
|
|
|
|
Молотова ждали более получаса. Явился он чистый, бритый и трезвый (да, боги способны на чудеса). Даже без похмелья. Перед выходом непосредственно на арену на каждой руке у Молотова висела художественно раздетая девушка из "Красных Маков", а за ареной его провожал рой почитателей обоего пола, так что кое-где на бравом офицере внимательный наблюдатель (каковым самурай без сомнения был) мог заметить следы обожания. За Владимиром шёл слуга младшего ранга, несущий гранёный стакан и графин водки.
|
|
4 |
|
|
|
|
Обернувшись перед Вратами, Владимир перехватил наполненный стакан.
- Дамы и господа. Ваше здоровье.
И, отсалютовав, вкинул ледяную водку в горло. Шваркнув стакан о каменную стену, хлопнул денщика по плечу.
- Держись.
Развернувшись, спешным шагом вошел на Арену и огляделся.
Кивнул Служителю Арены, оглядел самурая.
- Прошу пардону, сударь. Малость задержался, неотложные дела.
|
|
5 |
|
|
|
|
- Ничего. От ожидания никто не умер.
Достал мечи, встал в боевую стойку.
|
|
6 |
|
|
|
|
Сверкнул на солце трезубец, затаили дыхание зрители.
- Жнец, - сказал служитель, увидев фигуру с косой на блестящем металле трезубца. - Пусть выбирает Паберу.
|
|
7 |
|
|
|
|
- Предыдущий соперник показал мне место, где он хотел бы умереть. Я же покажу Вам место, где я по-настоящему жил...
|
|
8 |
|
|
|
|
- Уу.. Место-то какое басурманское. Ну да с Богом.
Прывычно выстегнув клинок из ножен, Владимир коснулся его губами с нежностью, которой удостаивалась не каждая женщина.
- Понеслась, родимая, по бездорожью.
Сделав два больших шага, Молотов широко взмахнул палашом.
|
|
9 |
|
|
|
|
Паберу невольно отвлёкся на воспоминания, оказавшись в родном додзё, и забыл, кажется, чему его тут учили - будь бдительным всегда, но особенно - когда перед тобой человек с оружием в руках. Пока самурай рефлексировал о местах, где ему хотелось бы жить или умереть, Молотову было скучно. И хотелось помахать палашом - в борделе-то он, ясное дело, оружия не доставал, обходясь кулаками, ногами, головой (которую использовал не для ненужных рефлексий, а по назначению - как ударный инструмент). Ясное дело, Владимир и не думал нападать исподтишка - просто быстро перешёл к делу, а самурай в это время отвлёкся на родное додзё - даже запах тут пробуждал воспоминания.
Молотов, поцеловав клинок, немедленно шагнул и ударил с молниеносной быстротой - более компактно и резко, чем обычно - может, потому, что был почти трезв, чего с ним давно не случалось.
Чирк-чирк. Первый удар рассёк самураю губы и нос наискось (от левого глаза к правому плечу Паберу) - глубокая, вовсе не поверхностная рана, почти до самых зубов. Второй, на уровне пояса, ради которого Молотов подался корпусом вперёд, мощно рубанув палашом слева направо, рассёк шёлк одежд, скрытый под одеждами нагрудник, перечеркнул кровавой полосой живот - не вспоров его, но глубоко рассекая кожу - и в конце траектории выбил вакидзаси из левой руки самурая, чуть чиркнув по ней кончиком клинка.
Самураю показалось, что его поразила молния. Он отскочил, перехватывая катану обеими руками, держа её перед собой, почти ничего не видя от боли.
|
|
10 |
|
|
|
|
Сплюнул нехилый сгусток, в котором больше слюны, чем крови, прямо в лицо Владимира. Злость. Удар, удар, удар, удар, отскочил, быстро вытер рукавом глаза, чтобы пот и кровь не мешали видеть, встал в защитную стойку.
|
|
11 |
|
|
|
|
|
Завершая удар, Владимир плавно качнулся на каблуках и хотел нанести решающий удар, когда плевок самурая окропил кровью белый шелк рубашки. Немного опешив от такой наглости, Молотов замешкался, чем и воспользовался его противник.
|
|
13 |
|
|
|
|
Паберу в ярости пошёл в атаку и нанёс великолепную серию из четырёх свистящих ударов в пустоту - он не видил противника, что-то случилось с глазами - кажется, слёзы от боли выступили. Слёзы боли. Слёзы ярости. Слёзы бессилия.
Он не мог рассечь живот. Там нагрудник.
Он не мог так быстро ударить.
Он не мог так быстро подойти.
Это не человек.
Это нечестно!
Это несправедливо!
Извечные мысли всех побеждённых витали над самураем, как шинигами.
Ему даже показалось, что он услышал чей-то тихий шёпот
"Справедливости нет. Есть только я" - за своим левым плечом. Голос был женский.
Молотов легко отпрыгнул в сторону, дав дорогу бешено рубящему разъярённому самураю. А потом махнул наотмашь и отчекрыжил ему руку. Правую. Палаш отрубил руку вместе с рукавом, и стало видно, что между двумя слоями шёлка вшито кольчужное плетение. Потом Владимир пошёл рубить наотмашь, не разбирая - есть там броня или нет - по прочности хитро скрытая под ги броня самурая не могла сравниться с панцирем Освальда. Последним ударом Молотов смазнул голову Паберу с плеч. Он даже не запыхался. Молокос басурманский, даже защищаться не умеет. Лёгкая победа.
|
|
14 |
|