Оскаленная, еще не отошедшая от боевого ража морда дворфа, покрытая кровью из небольших, но неприятных ран, оставленных ногтями дроу, была так ужасна, что вполне напугала бы ночного гоблина, от пуза обожравшегося мухоморов. Не было таких слов, какими бы можно было описать всю глубину ненависти, питаемой Альриком Ганульфссоном к народу дроу - ее можно было описать разве что внешним видом лица поверженного воина, пережившего несколько десятков ударов о камень площадки. Вскинув руку в победном жесте, ощутил привычную тяжесть одежды, доспехов, щита и топора. Только после этого он позволил себе разжать зубы. Значит, теперь все в порядке. Здесь надо быть впредь поосторожней со словами - пример такой небрежности, буквально потерявший от своей оплошности лицо, лежал прямо перед ним.
- Во имя Чертога Жаркого Горна! - озвучил он победный клич, и подмигнул служителю, - И ты это, больно не серчай, я ж тебя не со зла обозвал, а шутки ради.
Подобрав парные клинки дроу и оценив хорошую, хоть и не дворфийских мастеров, работу, Альрик кинул последний взгляд на поверженного врага. Впрочем, быстро отвернулся и вразвалочку, не торопясь, зашагал на выход, наслаждаясь довольными криками толпы. Требовалось восстановить потерянные участки шевелюры, смыть пот и кровь с тела, а так же как следует выпить за то, что сегодня его рука не дрогнула, и чтобы не дрожала впредь.