Fallout "Недосказанное" | ходы игроков | - Дорогами песков

Снова - Пустошь. Снова - скрип песка под кожей подошв. Снова - ветер в лицо.
Час за часом. Миля за милей. Город-казарма давно скрылся за горизонтом, а они все шли и шли. Томас останавливался лишь пару раз, дать перекусить товарищам, а потом снова отправлялся в путь. Ни разговоров. Ни объяснений. Солнце сделало круг и исчезло, а они все шли и шли.
Остановились на привал, лишь когда мириады брильянтовых звезд высыпали на черном бархате неба.
Молчаливая ночевка. Мур выискал облюбованную семьей свинокрысов расщелину. Грохот-шум-гам, но теперь компания бродяг-авантюристов запекала в углях пласты жёсткого мяса, запах которого был недурно улучшен хитрым шаманством их молчаливого проводника. Иногда казалось, что Томас Мур был из железа. Как он шел, как расправился с этими зверюгами, как разделывал туши - во всех движениях присутствовала сноровка и потрясающая точность.

Чтобы хорошо отдохнуть и наесться, надо хорошо устать и проголодаться. После такого дня пряное, запечённое в углях мясо казалось пищей богов, а сон приходил особенно быстро. Ко всем кроме Трех Бомб. Тело болело больше, чем полагалось лишь после дня пешего пути, и индеец проворочался еще некоторое время. Томас настоял освободить Три Бомбы от дежурства, но глядел косо и не слишком дружелюбно. Калека не слишком вписывался в его планы, но от своих слов их провожатый не отступал. А когда забрезжил рассвет и последние угли погасли. Мур разбудил всех и после коротких сборов, перешел сразу к делу:
- Итак, у вас есть много вопросов. Почему вы? Мне было почти все-равно, мне были нужны готовые рисковать люди, то есть люди без дома и семьи. Бродяги. Хотя бы один из них должен был быть индейцем, у нас индейцев аж целых два. Люди, которые мне нужны не должны быть местными и иметь отлаженных каналов сбыта ценных артефактов, это повышает мою значимость в компании, а значит и мою долю. Вы не должны быть оснащены или приспособлены значительно лучше меня, по предыдущей же причине. Вы достаточно жадные и рисковые, что бы пытаться красть у торговцев на площади, достаточно смелые и опытные чтобы пытаться противостоять "рубакам" (Мур подмигнул Джею), достаточно умные, чтобы дожить до своих лет и достаточно глупые, чтобы еще не разбогатеть. Итак, вы мне подходите. Кто вы, откуда и как потратите свою долю - мне все-равно.
- Что я могу вам предложить? Я знаю одно место, куда до сих пор не добрались мародёры и искатели сокровищ. Это не Убежище, вероятно. И не военная база, может быть. Вероятнее всего - это какая то лаборатория. Почему она была спрятана под землей - я не знаю, но знаю где она, как туда попасть и что ее охраняет снаружи. Разумеется, говорить все это я не буду. Мы просто придем, решим локальные вопросы, войдем, заберем и уйдем. Беда в том, что как только мы дойдем оттуда до цивилизации, есть вероятность что кто-нибудь из нас захочет получить себе все что там осталось, поэтому мы постараемся забрать все самое ценное в один - первый заход.
- Почему все именно так, а не иначе? Наверное, потому что, формально, мы находимся на территории "рубак", и мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас сдал меня раньше чем я смогу уйти со своей долей. Ну думаю, это все итак понятно.
- Как будем делить? По примерной стоимости. Как пираты в старину, хе-хе. Половину всего - капитану, то есть мне. Половину - команде, то есть вам. Итого каждому перепадает около 16% от общего навара. Подумайте прежде чем возмущаться и вопить о несправедливости. Это не первый мой налет на "остров сокровищ", и не первый "сундук мертвеца". Я все еще жив, и я не беден. Я знаю куда найденное можно продать, чтобы остаться в наваре и чтобы после этого из тебя не вытащили жилы. Итак, кто струсил, ребятки? Кто со мной? У кого вопросы? Только давайте без сцен сомнений и тяжелого выбора. Вот дорога обратно, к офицеру Стюарту Литлу. Вот дорога вперед, к богатству и приключениям. А вот я, и я пойду вперед.

Чем больше Джей Ди присматривался к их провожатому, чем больше миль разделяло их крохотный караван и тесный, пропахший потом и кирзой, Нью-Таунвилль, тем больше индеец проникался уважением к Томасу Муру. Без лишних движений, без лишних слов. Всё только по делу. Обустройство ночлега, ужин, распределение дежурств и утренний разговор — чётко, конкретно, предельно понятно.

Соглашаться или нет — такой вопрос даже не возник в голове Гаскинса. Деньги — это раз. Шестнадцать сотых от продажи довоенных штуковин должно быть немало. Не считая того, что из вещей можно оставить себе (Самозарядный карабин на привратном рынке никак не шёл из головы). Опыт — это два. Знания, полученные от Мура (если не зевать и запоминать всё, что и как он делает), ни за какие крышки не купишь. И, возможно, самое главное — знания. В таких вот заброшенных (как Мур их назвал?) "лабраториях", на военных базах, в Убежищах должно было остаться много, очень много и книг, и карт и схем с чертежами...

Гекко слушал Мура, попыхивал небольшой трубкой и время от времени поглядывал на компаньонов — как реагируют? Когда тот закончил, кивнул:

– Я — за. Есть только два вопроса. Первый — почему хотя бы один должен быть индейцем? – и Джей Ди кивнул на ружьё, лежащее на согнутой руке. – И второй. Заряжать пули или дробь?

Молча Три Водородные Бомбы переставлял ноги, следуя за Томасом Муром и похрустывая прикупленным лакомством. Ни разговоров, ни объяснений. Ни вопросов. Этот человек - настоящий вождь. За ним хорошо идти, думая о своем. Индеец и шел, по-своему наслаждаясь жарким ветром Пустоши и скрипом песка под удобными мокасинами.
Ночь. Три Бомбы не любил спать избитым, ибо тело слишком часто напоминало о себе и мешало полноценно погрузиться в мир духов. Но Мур освободил его от ночного дежурства, а как вождь сказал - так и будет.
Утро. Завтрак, краткий рассказ о предстоящем деле. Ничего конкретного, но общая картина ясна. Дело обещало быть прибыльным и опасным. Как обычно, когда речь идет о неразгабленных довоенных руинах.
Предложение индейцу понравилось. Из-за денег? Нет. Деньги - брызги. Из-за опасности? Тоже нет, хотя он знавал людей, что больше всего ценят именно ее. Скорее, из-за любопытства. Три Водородные Бомбы любил видеть необычные вещи, и "лаборатория" с ее содержимым обещала быть именно такой. Возможность увидеть загадочный Старый Мир не в видениях, не в грудах сгоревшего мусора; а воочию, в нетронутом виде, будоражила пытливый ум индейца.
Выслушав Мура, Три Бомбы кивнул и, подняв руку, сложенную в жест клятвы, произнес:
- И Три Водородные Бомбы пойдет с тобой.
Замолчал, молча кивнул, услышав вопрос Гекко. Прислушался к ответу. Наклонился к Шнайдеру, тихо проговорил, пальцы показывая:
- Ты лекарь, я больной. Сделай меня здоровым, и в будущем эти пальцы отплатят тебе сторицей.

Николасу абсолютно не доверял Томасу. Если бы не крайняя нужда заработать денег, Николас бы не за что не согласился на это дело. Впрочем, Николас не доверял никому. Конечно существовала группа людей, которым он доверял абсолютно, но в нее попадали исключительно после смерти. Да и то не все. Из всей собравшейся группе, относительным доверием обладал лишь Гаскинс, но и на него Николас периодический поглядывал с подозрением. Но вот Томас Мур.... Появился из ниоткуда, взял в команду совершенно неизвестных людей. Что то тут было нечисто. Однако, необходимость заработать крышки пересилила подозрения Николаса. Именно поэтому он и находился в составе группы, в данный момент идущей за Муром.
Ты лекарь, я больной. Сделай меня здоровым, и в будущем эти пальцы отплатят тебе сторицей. - сказал ему индеец.
Надеюсь медикаменты у тебя свои.... - пробурчал Николас, осматривая его пальцы.

- Свои медикаменты, свои раздробленные пальцы. От тебя требуются лишь умения, бледнолицый. - Произнес Три Водородные Бомбы, с готовностью передавая Николасу аптечку. Не глядя, протянул доктору покалеченную руку. С безэмоциональным лицом уставился на Томаса Мура в ожидании ответов. Через пару секунд чуть (совсем чуть) дрогнувшим голосом спросил, все так же не поворачивая головы:
- Б-больно будет?

- Ну и славно, трам-пам-пам. Хотя бы один должен быть индейцем, потому что... - Томас поморщился почесывая затылок. - Ну ладно... потому что там индейцы. Даааа, знаю, это о-очень неожиданно. С ними придется договариваться. Кстати, да, в связи со сказанным, если кто-нибудь прямо сейчас захочет вернуться к Литлу, я буду вынужден его убить. Не обижайтесь, ни чего личного, бизнес есть бизнес. К вопросу о моей способности это сделать - не сомневайтесь, я способен. Да.
- Пули или дробь? Я предпочитаю - пули. Дробь хороша против летающих гадов или для стрельбы по глазам на ближней дистанции. Летающие гады - не самая страшная проблема пустошей, и их либо столько, что пара выстрелов ничего не решат, либо столько, что спокойно успеете перезарядить дробью и без хлопот решить проблему. А стрелять по глазам - не мой конек. Увы. Да, так что пули.
Спустя пару секунд невозмутимость и сосредоточенность снова вернулись к Муру. Видно, пребывание на пустоши было ему куда привычнее и ближе чем разговоры со случайными подельниками.
Каждый стряхнул пыль с одежды, поправил ремни на сумках, крякнул бесшумно и зашагал.

...И снова шли они до заката. И лишь когда золотой диск солнца укрылся за багровыми тучами и коснулся полоски дальних гор, странники остановились. У гор ближних. Завтра этой четверке искателей сокровищ предстояло подняться на не самый простой хребет.

Привал. Костер. Запах дыма и потрескивание дров. Расстеленные пледы. Песок на зубах. Пряное мясо подстреленных накануне хищников.
Три Бомбы осторожно достал из темных недр сумки свою надежду - тщательно хранимую медицинскую аптечку. Больно будет?
Лекарь не ответил. Порылся. Замер. Лекарь был недоволен. Мур - подозрителен. Пустошь - неприветлива. Аптечка - бесполезна. Индеец прочитал в его глазах это невысказанное "нет". Всё напрасно. Этими тряпочками и флакончиками кости не выправить. Поглядел долго. Взглядом с Муром встретился.
Их "капитан", как он себя назвал, смотрел на раны индейца и о чем то думал. Да, с такими пальцами не пострелять. Избавиться хочет от обузы? Убьет или просто бросит без еды. Две кобуры на ремне - два обреза. Свинокрыса продырявить и двух секунд не понадобилось. Что делать? Бежать не успеешь, сопротивляться - не сможешь. Джей тоже все видит. Стоит и смотрит. Тоже наверное о чем-то таком подумал. Что в пустоши без пальцев делать? Воздуха как-то сразу перестало хватать.
- Держи.
Что-то звякнуло о камень рядом. Сверток? Сумка кожаная. Скорее подсумок. Мур бросил, пока Три бомбы на Джея отвлекся. А у Шнайдера этого даже челюсть отвисла. Медсумка говорит. Настоящая. Инструменты какие-то поблескивают.
- Потом вычту...
Постоял немного. На Шнайдера посмотрел оценивающе.
- Всё сразу не трать только.
Не, не бросить хотел. Он ведь был там на базаре, с его же слов. Значит видел как его отделали. Видел и всё-равно звал. И в первый день пути видел руки его скрюченные. Видел, и ни чего не сказал, не прогнал. Значит учел. Но все-равно о чем то думал сейчас. В чем сомневался?
Николас блеснул каким-то подозрительным прибором. Ух, что-то сейчас будет. Три Бомбы зажмурил глаза и приготовился к худшему.

...Вскоре появились первые звезды. Все время, пока Шнайдер возился с индейцем, Мур неподвижно смотрел на костер. Озаряемая сполохами костра фигура на фоне бесконечной ночи.
- Ни чего не бойся, индеец. Не брошу.
А еще, где-то там, за горами, их ждала добыча.

Индейцы. Ну еще бы. Три Бомбы важно кивнул. Уж с ними он сумеет договориться. Наверное. Хвала стереотипам в голове Томаса Мура.
Тяжелая минута неловкого молчания. Опасная минута. Скептический взгляд Шнайдера. Непроницаемый - Мура. Пустошь вокруг. Индеец стойко смотрит Томасу прямо в глаза. Сама невозмутимость снаружи. Внутри - буря эмоций.
Мур поднялся.
"Пиздец." - Подумал Три Водородные Бомбы, сын Эксклюзивного Вечернего Предложения, бывший шаман племени Яркой Суперобложки, и закрыл глаза.
"Дзынь." - Звякнуло рядом что-то. Индеец сглотнул. Шуршание.
- Медсумка... настоящая... инструменты! - Обрывки речи Шнайдера сквозь шум в ушах.
- Держи. Потом вычту. Все сразу не трать только. - Голос Мура. Шум пропал. - Ничего не бойся, индеец. Не брошу.
Открыл глаза. Все в порядке. Пронесло. Он умрет когда-нибудь в другой раз.
Три Бомбы обожал такие моменты. Словно... словно сама удача ведет тебя за руку, словно ты неуязвим. Лучше алкоголя, лучше самой изысканной наркоты. Но опасно, твою мать.
- Я знаю, вождь. Решение мудреца. - Как ни в чем не бывало, ответил. Выжидающий взгляд на Шнайдера направил.

Отоспались-отдежурили. Собрались-упаковались. Поели, да и пошли дальше.
В горы.
Через перевалы.
Через кручи.
До ломоты в ногах.
До одышки мучительной.
До пота соленого.
Голову поднимешь. А над головой - солнце оранжевое лучами жжет нещадно. Шагнешь. А под ногами - порода оранжевая ползет неуверенно. Шур-шур-шур... и потек ручеек камешков мелких в сторону и вниз. В сторону и вниз... Схватила масса текучая булыжник побольше, перевернула и понесла. Вот уже и крупные камни вниз покатились. Опасно, блядь.
Зато небо какое. Идешь. Дышишь. И жить охота.

Мур веревкой всех соединил. Сам спереди пошел, дорогу нащупывать. Чуть не сорвались пару раз на перевалах суровых. Чуть ноги не поломали, на тропах узких. Дошли так до реки горной. Чистаая. Быстрааая. Журчит. Пенится. Искрами радужными глаз радует. Привал сделали. Умыться да пожевать чуть. Мур воды набрал, да и остальных пригласил сделать тоже.
- Я приборами проверял, вода хорошая.
Только бурдюки погрузили, только губы смочили да пот протерли, как тени недобрые на камни легли.
Свинокрысы. Поджарые твари десятками выходили из-за валунов и острых стоящих кусков породы. Походка победителей. Уверенные в себе. Наглые. Они лениво разевали зубастые пасты и почесывались, давая жертве оценить свое положение.

Пять, десять, пятнадцать, двадцать тварей. Медленно выходят, ничего не боятся. Победители.
Слишком много. Побегут ли, услышав выстрелы? Нет. Побегут ли, увидев кровь, услышав визг раненых и умирающих собратьев? Вряд ли. Слишком много. Вот так Пустошь берет свое.
Повскакивали завалившиеся было на привал. Брат-индеец ружье с плеча дернул, доктор-телячья душа за его спину, съежившись, отошел. Мур, спокойный, как скала, лицом к зверям повернулся.
Один Три Бомбы сидит, как сидел, позади товарищей. Разве что отодвинулся чуток в тень валуна. Взглядом медленным рассматривает оскаленные морды тварей.
Рука индейца опускается, мягко касается рукояти пистолета и идет ниже, к рюкзаку, лежащему у скрещенных ног. Аккуратно достает курительную трубку, из початка выдолбленную. Сует, неподкуренную, в рот.
Гаскинс поднимает ружье.
Ближайшие свинокрысы подбираются для прыжка, скалятся.
Карие раскосые глаза закрываются.
Выстрел.