Боги как люди | ходы игроков | VI век: Возвышение одних есть падение других

Хея

Кртук так смеялся удачной шутке что чуть язык себе не прикусли, а слюна из-за поломанных зубов летела во все сторны, в том числе и на рассказчика. Кикурм, огромный первый, весь покрытый шрамами полученными в боях с хэйше делал вид что не замечает этого. Подобного хамства, пускай и нечаяянного он не стерпел бы ни от одного из своих братьев, не говоря уже о простых охотниках. Но Кртук был ненавидящим, а к ним надо особый подход. Только дурак станет ловить маронга за хвост или станет на пути у сетуса. Сетуса. Хм, неужели все эти рассказы о странных ушастых пришелицах правда? Когда собеседник наконец отхохотался Кикумр спросил об этом.

- Говорят что зелёные двуглазки повелевают сетусами.
- Да, брешут такое.
- Что ты будешь делать? Ведь даже твоя палица против такого зверя лишь игрушка.

Кртук задумался. Поковырялся когтем в зубах, провёл рукой по спинным шипам. Добрая половина и того и другого была обломана в битвах. Поднял свою палицу –роговой шип с хвоста маронга утыканный острыми кусками обсидиана.

- А я не буду бить сетуса. Я буду бить двуглазок. Говорят, что большинство из них воюет как и хэйшэ.
- Но сетус, сетус! Что ты ему-то сделаешь? Ведь эти ведьмы рассказывают сидят у них на спине.
- Я залезу на большой ньярглотик и прыгну сетусу на спину. Посмотрим, разберёт ли тварь кто там у неё бегает по хребту.

Кртук был доволен своим ответом и хищно оскалился. Он хотел сказать ещё что-то когда издалека послушались странные звуки. Скоро можна було уже различить треск сминаемых огромными тушами ньярглотиков, какие-то ритмичные удары, заунывное свистение и пронзительные вражеские выкрики . Похоже пришло время проверять слова делом. Он вытер руки о свежий скальп хэйше и поднял с земли палицу.

***

В этот день тучи затягивавшие прежде небо разошлись и лучи Яры проскальзывая между ветвями ньярглотиков доходили до самой земли. Гремели барабаны, играли флейты, воительницы шли по лесу пританцовывая и пели отбивая ритм дротиками по щитам.

Торои была как все. Вместе с товарками двигалась она просекой которую буквально проламывал перед их отрядом огромный сетус. Она пела и едва ли не подпрыгивала от возбуждения. Она чувствовала себя единым целым со всеми этими храбрыми эльфийками впереди и позади. В едином ритме покачивались белые костяные острия дротиков, в едином ритме поднимались и опускались на сырую землю и гнилые ньярглотики босые ноги. Смазанные жиром тела эльфиек блестели в сетке света и тени, лучи играли на волосах. Разве есть сила способная противостоять дочерям Великой Матери? Торои видела черепа одноглазых на столбах у хижин хэйше. Если даже дикари смогли победить этих зверей, то уж атаквирям они и подавно не страшны. Пускай выходят из своего гнездилища! Пускай отведают острой кости! Пускай почувствуют как трещат их кости под руками сетусов! Эльфийка представила как она поражает одного врага, как пробивает единственный глаз другому! Как её хвалит страшая! Как завидуют подруги оставгиеся дома, какими глазами смотрят на неё их мужья. У Торои даже уши стали двигаться в такт песне от возбуждения. Лишь бы побыстрее вылезли эти няроняги или как их там! Хорошо, что союзники проиграли. Оставили атаквирям больше славы!

Впереди раздался громкий треск и огромная туша сетуса вдруг стала чуть ли не втрое ниже. Донесся ёго рёв, только не привычный спокойный, не гневный и даже не угрожающий, а полный боли. Песни и музыка разом смолкли. Что такое? Что случилось? Что… Ловушка? Яма? С кольями? Бедный сетус кричал так что хотелось закрыть уши. Стараясь не пропустить того что говорят другие Торои не заметила когда это началось. Просто услышала крики подняла голову и увидела их. Чудища. Демонов. Неописуемо ужасных зверей шипастых зверей. Двуногих хешшмиктов. Как нарлыки на цаплянок накинулись они на эльфиек презрев град дротиков. Даже если и попадала в такого монстра сулица, но никакого толку. Зато сами они разили насмерть.

Торои метнула дротик, потом ещё один. Без толку. Этих кровожадных чудищ не остановить! Огромный няроняг несшийся прямо на неё вдруг свернул вправо. Послышался вопль прервавшийся страшным хрипением. Не меня! Спасибо тебе, Великая Мать, не меня! Спасибо… следующий враг буквально вырос перед ней. Без щита, вооруженный огромной шипастой палицей он был похож, да нет же, это и был ужаснейший демон из тех какими матери пугают непослушных детей. Эльфийка сжалась от страха. Тело её действовало само, а разум метался и вопил в ужасе.

Удар и её последняя сулица щепками разлетается во все стороны. Удар и она едва успевает закрыться щитом. Второй и полуразорванная плетёнка из бамбуковых планок и эйры летит прочь открывая сплошь красное от крови предплечье. От третьего удара Торои спаслась немыслимо изогнувшись. Шипы на палице срезали несколько предей её волос. Эльфийка отпрыгнула и побежала. Прочь! Прочь!

Яра играла светом и тенью в подлеске рощи, покрывала пятнами блестящее от жира и пота тело бегущей. На свету кровь текущая из раны на руке была ярко красной, в тени казалась почти что чёрной. Торои неслась напролом, не разбирая пути, падала, спотыкаясь о коряги или трупы, поскальзывалась на гнилый стволах и брошенных щитах. Она не смотрела что там внизу – грязь или кровь или чьи-то кишки. Она бежала. Прочь! Прочь из этого леса полного чудищ! Где отовсюду слышны вопли эльфиек и крики, рёв попавших в ловушки сетусов и крики чудиш. Леса где няроняги устроили настоящую резню атаквирям.

Торои бежала. Бежала. Бежала покуда ноги её не подломили, а лёгкие чуть не разрывались. Она свалилась в какую-то яму полную грязной жижи. Когда кровь в висках перестала заглушать звуки мира она прислушалась. пришлось на мгновение задержать дыхание. Ничего. Какие-то едва слышные крики вдали и больше ничего. Она спаслась. Она выжила. Эльфийка зарыдала. О Великая Мать, спаси меня! Я хочу домой! Я не хочу славы! Не хочу новых земель! Я согласна есть одну цаплянку в месяц и взять себе некрасивого мужа, но я хочу домой! Я хочу жить! Спаси меня Великая Мать!

***

Пояс Кртука бул буквально увешан длинноухими головами. Он ходил чуть пошатываясь от потери крови. Всё тело его было истыкано дротиками. Что бы не упасть приходилось опираться на палицу.

- Эти зелёные двуглазки оказались слабачками! Куда им до хэйшэ! Куда им сражаться с ньяронгами! Они то думали, что война это умение прятаться за сетусами! Ха, стоило им встретить настоящих воинов и мы только задницы их увидели! Пускай бегут! Моя руки устали их убивать! А если хотят пускай возвращаются. Я к тому времени отдохну!

И они вернулись.

Кртук видел как погиб Кикумр. Ослабев от потери крови он утратил скорость и не смог уклониться от сетуса. Огромная ладонь сгребла ньяронга и сжала так что даже с десятка шагов ненавидящих слышал треск костей. А затем вторая рука ухватила за торс. Рывок и Кикумра буквально разорвало на две части, кровь и кишки его разлетелись вокруг, а на землю упали лишь кровавые ошмётки того что только что было великим воином. Кртук послушал какой-то мерзкий хохот у себя за спиной. Развернулся и побежал. Он не хотел себе такой смерти, даже сквозь безумие ярости не хотел. Искал противников с которыми можно было схватится. И на пылающих улицах нашёл. Вновь с визгом отпрыгивали остроухие и засохшая кровь на маронговой палице покрылась свежей. Удар! Ещё удар! Одна из двухглазок вдруг рванулась впрёд выставив щит. Получай! Противницу буквально развернуло от удара… но вместо того что бы отпрыгнуть она шагнула вперёд. Кртук увидел как оскала оно свои мелкие зубы. Смелая успел подумать ньяронг, а затем глаз его пронзила нестерпимая боль.

***

Няроняга был давно мёртв. Соратницы уже ушли, а она всё тыкала и тыкала сулицей в труп. Огромный глаз превратился в настоящую кровавую дыру. Торои ничего не могла с собой поделать. Глупо конечно думать что это тот же самый враг что и тогда, три года назад, но всё равно это он. Страх. Она встретила его и убила. Наконец то! Слава Великой Матери! Слава тебе создательница жизни! Слава тебе хранительница! Слава тебе сокрушительница, что сохранила меня и дала отомстить. Торои чуть успокоилась. Достала хэйшурский обсидиановый нож и взялась снимать кожу с добычи. Освежёванный няроняга казался обычным зверем, а вовсе не страшным чудищем. Эльфийка набросила на себя кровавый трофей и пошла по руинам города. Бой уже кончился. Всюду догорали хижины, валялись тела погибщих и бродили толпы радостных атаквирей. Они восторжено встречали Торои. Многие носились с одноглазыми головами и трофейным оружием, некоторые набрали полные горсти выковырянных на ожерелья зубов, но ободрать няронягу кажется первой догадалась именно она. Эльфийка бродила туда и сюда. Она была счастлива. Победа. Смерть врагов. Слава. Но чего-то не хватало. Очень не хватало.

- …я уклонилась и ткнула его сулицей. Видишь вот кровь? Это его! И это не от броска, я держала дротик за самый кончик и даже вытащила назад. Нас было всего пятеро…

Торои ухмыльнулась неловкой похвальбе молодой атаквири. Хотя скорее всего они почти что одногодки. Только вот эта пришла сюда с последней армией, а Торои была из тех немногих что уцелели после первого штурма. Юной эльфийке явно было лестно что такая воительница заинтересовалась её рассказом который никто не хотел слушать. Она продолжала в подробностях описывать один эпизод за другим. Как метала дротики, как ранила няронягу, как тот пытаясь убежать споткнулся и упал прямо внутрь горящей хижины, как… Торои согласно кивала. Она не слушала. Она смотрела. У молодой эльфийки были большие детские глаза, гладкая, не покрытая шрамами кожа, от неё сладко пахло домом. Она была мила, но некрасива. Узкие бёдра, маленькая грудь. Похожа на мужчину. Наверное дело в этом. Торои прервала очередной рассказ поцелуем. Юная атаквиря сперва пыталась вырваться из цепких рук воительницы, но затем поддалась. Они нашли чудом уцелевшую хижину. Логовище няроняг было грязным и залитым кровью нескольких детёнышей. Но эльфийкам было всё равно. Сегодня они победительницы и это надо отпраздновать.

*******

Пятая ньронго-хэйшураская война стала также первой ньяронго-атаквирской. И то был час славы. Начало века ознаменовалось успехами одноглазых. Внезапной атакой вышедшие из хрусовников отряды захватили и уничтожили Лансур прежде чем туда прибыли эльфийки. На побережье ньяронги разбили войска из Строгара и опустошили прилегающие к Шалифу земли. Но кульминацией войны стало не это, а наступление хэйшэ и атаквирей на Хэйшрек в середине века. В кровавых сражениях вокруг окружённого ловушками города ньяронги разбивали одно вражеское войско за другим, но в конце-концов Хэйшшрек был взят, а все его защитники перебиты до единого. Из первых ньяронгов не уцелел ни один. Но няронги не были разбиты, вокруг города сорались их армии и с боями пробивались эльфийки на юго-восток. Много песен было сложено о том походе и о великой Торои Шипастой что из простой атаквири стала главой воинств и провела остатки эльфиек сквозь толпища врагов, а затем смогла организовать оборону новоприобретённых земель. Но даже в песнях видно, что не победой окончился поход, а поражением, пускай и славным.

***

Разгром этой войне стало тяжёлым ударом для Хэйшура. Плата за помощь эльфийкам была высокой, но даже сетусы не помогли разгромить Врага. Вера и надежда хэйше были поколеблены.

***

Несмотря на поражения Атаквирия приросла новыми землями. Эльфийки осваивались в ньярглотищах. Вместо сбора хрусов жили они там охотой и пастьбой сетусов и хотя плотност населения было на порядок меньше чем в хрусовниках, но зато сами западные эльфийки были выще, сильнее и крепче лесных, был то народ смелый и гордый, а восточных родственниц частенько называли они мужиками за мягкость и нерешительность.

Атаквири торговали с хэйшами, но по правде говоря несравнимо важнее была торговля внутри страны между хрусовниками, эйраном и ньярглотищами. Последние стали поставщиком злобусовых шкур, но самое главное обсидиана который добывали в предгорьях. Очень скоро до самого Внутреннего моря не осталось ни единой семьи у которой не было бы в хозяйстве обсидианового ножа.

***

На севере в вековой вражде Дэлладура и Ватиилы наметился перелом. И хотя аскаскаты разбили своих врагов почти всюду, но силы их были подорваны. Всеми силами осаждали домы и дэлы Саамию, не раз ходили на штурмы. не раз прорывались внутрь стен, но каждый раз их отбрасывали. И в конце века по прежнему стоял знаменитый храм и кричали в нём пинкааны. Но за век войн опустели земли от Саамии до хрусовников. Не осталось там более стойбищ и людей. И хотя стояли в Саамии воины и приходили в храм паломники, но прихидолось им гнать с собой авусов или охотится в окресностях. Домы же наоборот заселили западные равнины.

С юга вторглись в Ватиилу рохо. И хотя атаку на святой город ополчение разбило, да так, что мало кто из чёрнокожих вернулся к сотавленым на берегу лодкам, то земли на юго-востоке между морем и лесом были потеряны. Дикие союзники рохо – эльты поселились там и теперь охотили на авусов и злобусов. Понравилась им земля эта несравнимо более богатая чем родные хрусовники. На побережье же расселились рохо.

***

Несмотря на страшные потери рохо после заселения западных ранвин полны решимости воевать дальше, а вот дэлы окончательно разуверились в северных походах. В конце концов что им дело до того сколько пастбищ будет у домов? У них свои заботы. Всё большую роль в жизни дэлов начинает играть разведение тэдо. Всё чаще лук и стрелы охотников сменяются топором земледельца. Ведь что надо тэдо? Влага, тепло и мёртвая древисина или листва. Потому приходится залазить на деревья, рубить ветви и алему, сбрасывать их вниз и сваливать в лужи. Затем утрамбовать эти кучи, закопать в них несколько кусочков тэдо и через 2-3 месяца всё что надо это прити и собрать урожай. Земледелие может прокормить куда больше народу чем охота, но и труда требует несравнимо больше. Кочёвки дэлов становятся всё упорядочение, они теперь привязаны к расбросаным по лесу полям. Города, в которых раньше мало кто жил постоянно кроме немногочисленных жрецов, теперь обзаводятся постоянным, в основом земледельческим населением. При рубке ветвей дэлы всё больше знакомятся с миром под которым жили веками, с миром крон. Всё чаще они расставляют там силки на цаплянок, разоряют гнёзда тафитей и собирают хрусы. Впервые за сотни лет численность дэлов начинает расти хотя они всё ещё самый малочисленный из всех населяющих Дэлладур народов.

Судемоаги заселили всё побережье Дэлладура и хотя характер у них не авусов и соры с соседями не редкость, но именно они контролируют большую часть внутреней торговли страны. Ведь вести товар лодками по морю куда проще чем нести на себе по тропам через лес или даже грести против течения на лодке. Зато дэллы доминируют в торговле в хрусовнике и Занзарой. Большая часть торговли на Куанзе в их руках и не редкость они на рынке в Этэльпе, столице зеленокожих ведьм.

Тяжёлым ударом для фарфалей стали новые приказы Великой Тени. Несмотря на все старания в отдельных посёлках в хрусовнике они жить не смогли. Одни вернулись на побережье или в саванну, другие продолжали жить с дэлами. Тем более что фарфали годятся не только для постели, но и для работы. В отличие от самих дэлов которых тянуло на охоту, фарфали хотя и были довольно ленивы, но не видели ничего плохого в сборе ветвей и прочих нудных работах. Пускай это было нарушением воли самой Великой Тени, но хрусовник велик и даже Она не уследит за всем.

***

Долгие века не воевали рохо и это скзалось. Руки их ослабели, копья притупились, кровь охладела. Войны пятого века прошли для них неудачно. На севере провалился поход на вражескую столицу. На юго-востоке после ряда поражений на море им удалось высадится на Вэстэн Пла и сжечь вражеский город, но ударжать завоёванное рохо не смогли. Собрашись с силами враги выгнали их с острова.

Множество лодок спустилось в своё время по Куанзе к морю, но мало, очень мало воинов возвращалось домой в Гизу или Квул. На реке полыхнуло восстание и лишь верная Старая Кровь смогла залить его кровью в самом зародыше и восстановить порядок. Потому что не воля Марзуха причина бед рохо, а их собственная слабость и трусость. Те кто поют песни о великих предках должны и сами быть готовы к подвигам.

Единственным успехом стал захват земель на краю саванны. Многие сетовали на ничтожность этого завоевания по сравнению с приложенными усилиями, но люди опытные знали, что шарншагу главное схватить злобуса хотя за ногу, а уж потом он утащит под воду его целиком.

Неуспешные войны со штэйвитами неостановили продвижения рохо на юг по берегам Хеи. Они добрались уже до эйрана. И пока самы горячие из юношей присоединялись к северным воинствам, други рохо ходили на великие ярмарки к лесным ведьмам в Лаису и Угату.

Острова

- …и вновь обращаюсь я к тебе о Эсколлидо, и к вам, верные его помощники, мудрейшие из совета тринадцати и говорю я всему Великому Собранию хватит править Луго Фарфали как завоеватели, примите нас как братьев. Разве не посылаем в Альвораду богатые дары? Разве не подчиняемся вашим приказам? Разве не одним богам молимся и почитаем? Разве предки цивитас пришли не с Суэньоса и Лекатана? Разве не жили прежде лужанские судемоаги на Одиноком? На одном языке говорим мы и одной правдой живём. Были прежде наши фарфали дикарями, однако сейчас они приобщились альворадской цивилизации и окультурились. Разве можем мы, гуманные гальеги, держать младших братьев наших в таком же ничтожестве как хторры токов? Разве может Великое Собрание сохранять своё имя хотя самый населённый остров государства не присылает в него не одного представителя?

Глава лужанской делегации на мгновение перевёл дыхание. Пора продолжать, начало речи он провёл прекрасно, но сейчас дело дошло до сути – надо было уговорить всех этих прирождённых гальегов признать Луго Фарфали равноправной частью государства. Учитывая размер острова это означало большие, очень большие изменения. Сейчас главное успокоить их, умерить страх перед переменами.

- Конечно же не фарфали будут представлять наш остров в Великом Собрании, а их энкомьедеро из цивитас, такие же гальеги как и вы.

Эти слова вызвали легкое волнение среди делегатов ведь «такие же гальеги» через одного выглядели вылитыми фарфалями, а уж дейтсвительно черноволосых среди них надо было искать.

- Не претендует наш остров и на пост Эсколидо – само собой, что место это предназачено самим Сондельмаром уроженцам первых островов. Но должность инспектора колонии должна быть упразднена поскольку надобность в ней отпала.

***

Отплывающих провожали всей деревней. Соплеменники помогли спустить лодку на воду так что не пришлось ни надрываться ни загружать судно перенося товары с берега. Десятки сильных рук уперлись в гаргутовую долблёнку, даятки ног по щиколотки вошли в мокрый песок и вот уже тяжёло гружённая пирога скользит по волнам. Ладони моряков привычно легли на старые, отполированные долгим употреблением рукояти весел. Мачту и парус они поставят потом. Сейчас надо отплыть от берега. Пора возвращаться на родной северный Трифорс.

Укулеа не выдержала и повернувшись к провожающим помахала рукой. Альберто и Цицильо что-то кричали и махали в ответ. Маленький Цицильо кажется даже плакал. Судемоагу на мгновение охватила сладкая грусть. Но не время отвлекаться, надо грести. Раз за разом привычно опуская и поднимая весло мысленно она вспоминала время проведённое на Хее. Время с Альберто и Цицильо. Надо признаться самой себе, что именно фарфали были причиной её любви к южным рейсам. Восточные были немногим длиннее и явно прибыльнее, но там не было фарфалей и даже прелести столицы не могли перевесить для неё этого. Укулеа в какой уже раз пожалела что им запрещено держать фарфалей у себя. И почему великая Сенаяла гневается на этих жирных* милашек.

* Выросшим на морепродуктах судемоагам сладкий вкус непонятен и неприятен, а вот жирное они любят.

*******

Развитие магии любви сильно повлияло на общество Луго Фарфали хотя изменения на первый взгляд были не так уж и велики. Буквально за полтора поколения жрицы Фата Фиоре с помощью магии подчинили себе цивитас. Но оказавшись в положении тех кто приказывает чужеземным правителям острова они получили то чего у них никогда не было прежде – власть и особое, привилегированное положение. И они не хотели от него отказываться. Первые из овладевших любовных порабощением занимали место наложниц и правили из тени. Но своим детям они хотели другой жизни и уже во втором поколении многие становились жёнами цивитас. К третьему поколению это стало нормой. Потомки гальежских завоевателей стали даже не полукровками, а фарфалями, пускай и с заметной примесью восточной крови. Вместе с тёмным цветом волос они потеряли в продолжительности жизни, но зато приобрели некоторую устойчивость к магии любви так что к концу пятого века власть жриц Фата Фиоре значительно ослабла. Старая аристократия плавно переродилась в новую. За два века фарфали привыкли к порядкам и теперь жители Риссо из ненавидимых завоевателей превратились в их восприятии в природных господ, тем более что именно так утверждали жрицы Фата Фиоре. Не опасаясь бунта эта старая новая аристократия постепенно всё чаще переселялась из столицы в свои энкомьенды перехватывая власть над повседневной жизнью и превращая деревенских старост в исполнителей своей воли. Жестокие, но нечастые визиты конквистадоров из столицы сменились постоянным надзором. Хотя по сравнению с прошлым нравы весьма смягчились, но конквистадоры, пускай и существенно посветлев остались всё теми же свирепыми бойцами быстрыми на расправу.

Культура Риссо стремительно фарфализировалась – даже губернатор и коррехидоры в быту разговаривали на фарфальском. Храм Фата Фиоре был явно популярнее святилище Сондельмара. Возродился даже обычай показывать театрализированные представления на фестивали пускай и без прежнего кровопролития. В то время как паццо сангуа все больше уходили в легенды конквистадоры помалу начинали напоминать их.

Впрочем были сферы где альворадское влияние было непоколебимо – гальежский был и оставался единственным языком деловодства, высокой культуры и писбменности вообще. Цивитас в огромных количествах закупали изделия Суэньоских гончаров и эйроделов. Гальежское оставалось синонимом престижного, а фарфальское – простецкого. Не забывали и о почитании Сондельмара. И пускай первое место в сердцах народа занимала Фата Фиоре, но часовни бога Удачи теперь были в каждой деревеньке. Не собирались цивитас и обосабливаться от Альворады, наоборот они хотели получить возможность влиять на политику всего государства и получить представительство в Великом Собрании, что давало возможность влиять на выбор Эсколлидо и совета тринадцати.

Надо отметить, что судемоаги заселили всё побережье Луго Фарфали. Из привелигированной прослойки они превратились в низшее сословие. Детей у фарфалей с синекожих не бывает, а потому не произошло слияния обществ. Жрицы Фата Фиоре просто подчинили себе судемоагов. А поскольку самим жить скучно, то перетянули к себе и многочисленных родственников. Так образовалась вторая по влиятельности и богатству прослойка лужанского общества – капо ди судемоаго или капого, фарфальские семейства владевшие рыбацкими деревнями. Надо сказать, что хотя к власти вне побережья цивитасы этих выскочек не допускали и всячески презирали их, однако в быту и повадках капого во всём старались следовать модам из Риссо. Даже в свою речь вставляли они гальежские словечки.

Что касается жизни основной массы фарфалей, то их быт мало отличался от того что был ещё до Конкисты. Единственным исключением стала гальежская привычка к острому и керамические горшки. Даже в беднейших семьях есть в чём варить эйровый суп, а в еду по возможности добавляют перейру. Впрочем последняя многим фарфалям доступна лишь по праздникам.

***

Парусные лодки и захват Элисионом Корасона подорвали собственное торговое мореходство Альворады. Даже между островами внутри государства большую часть товаров перевозят чужеземные судемоаги. И хотя нельзя сказать что торговля окончательно пришла в упадок, но всё же для жителей городов на первое место вышли ремёсла. Керамику и эйровые плетения масово скупали элисионцы что бы потом отвезти домой, продать на Луго Фарфали или в далёких землях за морем.

***

Четвёртый век был для Элисиона веком триумфа, результаты же пятого не столь однозначны. С одной стороны не осталось в западных морях Юны места куда не доплывали бы судемоаги. Даже пронырливых гальегов смогли вытеснить они из торговли между островами. Полны были судемоажские корабли товаров. До самого севера Хеи доплывали они торгуя как с чёрными и коричневыми аборигенам, так и с ренегатами фарфалеложцами. С далекого юго-востока, из земель пальцехвостых мохнатых уродцев привозилась необходимая для сетей льна.

Величайшим успехом стало окончательно очищение Корасона от мерзких хторров. И хотя где-то в глубинах острова иногда встречалиь отдельные выводки этих монстров, но молодёжь с берегов каждый год делала вылазки в густые леса ища вековечных врагов так что не было у тех даже шанса расплодиться до прежнего количества. Все богатства этого прекраснейшего из островов достались судемоагам. Разве есть материал для луков лучше хархуты? Разве есть древисина лучше? Стволы ларгуты с мягкой серцевиной будто специально созданы для строительства лодок. А светящаяся смола широко используется в строительстве и для законопачивания трещин в лодках.

Но были у Элисиона и поражения. Одно. На Северном зубце под стенами Токахота* погибло три армии синекожих. Не выдержали гарпунщики молниц с неба и натиска свирепых хосдумаров. Сама Сеянала едва спаслась позорным бегством и многие её приблежённые собственной жизнью заплатили за то что бы задержать лютых хторров.

* Судемоаги не знают ещё о переименовании города.

***

Корахот отбился от нашествия судемоагов. То была славная победа, чего нельзя сказать о прочем. Корасон потерян. На самом Северном зубце судемоаги прочно контролируют побережье.

***

Тэрим

Свет из немногих окон пронзал полутьму зала яркими стопами в которых видимо летали крупицы пыли. Ярко сияли раскрашенные резные фигуры на стенах и столбах-колоннах. Тускло блестели отполированный сотнями ног гаргутовые доски пола. Одно из окон освещало как раз то место где сидели послы. Не на голом полу нет, радушные хозяева расстелили для них каукорньи шкуры. Но перед ними в полутьме специальной ниши, на высокм помосте стояла широкая скамья покрытая шкурой сарколана. Слева стоял раскрашенный череп мегалокатля, с справа тнаги. Мощь и сила. Тут место самого царя, тут сидел Дари IV Носатый.

- …и просим мы тебя о, мощь и сила, от имени восточных племён, от тех кто послал нас, говорим мы за Шишконосых, Двубородых, Пальцекорнов, Рыжих, Коротких шкур, Трёхрогих, Рукастых и Кровавых, говорим то что велели нам вожди и старейшины, что советовали передать воины и охотники, что просили сказать женё их и дети. Земля наша велика и обильна, но нету в ней мира и порядка. Каждый год приходят с севера ужасные четырёхрукие убивая нас и прогоняя на юг к самому морю. Не устоять худым бойцам против них, а кто видел толстого охотника на каукорн? Приди к нам о, мощь и сила, приди и володей нами и научи порядку. Приди в силах тяжких с воинами тучными и защити нас от юдьяр…

***

После столетия относительного мира между забраками и гитами вновь полыхнула война. И какая! Полилась кровь не только западной, но и восточной ветви народа Мировой Справедливости. Полчища рогатых вторглись в земли Западной Гитии и не торлько оружием, но и огнём воевали они. И не устояли защитники и отступали до самого Антектика. Множество подвигов было совершено с обеих сторон, но в конце концов город был сожжен захватчиками.

***

Мало кто из тех воинов что отправились на помощь братьям за море вернулся домой. Многие сотни и тысячи ушли, но лишь единицы вернулись. Но ушли ехекатли, а вернулись мегалокатли. Не было равных тем ветеранам в бою. Были они умелы, свирепы и отважны. Принесли с собой в Аксос умение делать щиты и стрелять из лука, как западные браться, но главное принесли ненависть к рогатым. Хороший забрак – мёртвый забрак. Если не убить их сегодня, они сожгут нас завтра. Нарушение древней клятвы и зверства забраков над родичами что живописали вернувшиеся из-за моря потрясли народ по берегам Потами. О том сложили песни что звучали теперь в каждом селении.

Пока на севере Талассы гиты воевали с забраками, на юге они продолжили вечную борьбу с цыками. Ыцыууг были изгнаны со старых кочевий и после трех веков попыток граница Аксоса наконец-то сдвинулась на запад.

***

Вековечная вражда между эллинами и юдьярами второй раз за пять веков не привела к великим войнам и хотя на границе между Аколпосом и Еружалемом не проходило и месяца без стычек и убийств, но дальше этого дело не шло.

Но беспокойные эллины не могли без войны. На этот раз они повернули свои отряды против соседей из Кор-Хака. Иллидор и Колот вторглись в земли кзабраков и штиров. Поход иллидорцев поддержаных воинами из Аколпоса был удачен, но удержать захваченную землю эллины е смогли. Слишком чужими оказались огнёвища, слишком непривычными, слишком яростно нападали каждый год племена краснокожих. К концу века лишь некоторые старики помнили как блестит под лучами Яры бескрайнее западное море. Со штирами у «кровавых» дело пошло удачнее. Удалось не только отхватить относительно неплохие угодья, но и удрежать их. Правда чужая эллинам природа огнёвищ и вечные набеги штиров привели к тому, что в тех землях эллины живут не круглый год, а прикочевывают в период дождей. Когда Кор-Хак свеж и зелен и можно не опасаться пожаров.

Но не вечные приграничные стычки определили судьбу Эллики, а северная война. Перед войсками царя Акриноса пал Докими. Сам Окриса показал себе героем в бою как и должно правителю носящему оливковый венок, как и должно тому кто претендует на власть над Элликой. Не осталось у него соперников и все понимали что вот тот кто сможет объединить страну. Но действительно ли он избран Эллеем или это лишь временный успех? Не Окриносу ответить на этот вопрос. Он укрепил державу, строил храмы, отражал набеги забраков, укреплял своё влияние, так что Иллидор был послушен ему почти что как собственные земли, а Колот и Аколпос признавали что не ровня северному царству. Но до своей смерти* Окриносу так и не удалось объединить всю Эллику. Это дело он завещал наследнику оставив ему силу способное на такое свершение.

* Учитывая длительность жизни, один век это 2-3 царствования.

***

Всех юдьяр удивил Кара-Кирай когда повёл воинство, не на юг против эллинов, а на восток против цвергов. Выбили четырёхрукие карликов из многих земель и захватили угодья до самых гор. И хотя не к тому призывали древние песни, но рады были юдьяры новым землям поскольку старые их угодья не могли уже прокормить множество народу.

Благодаря каукорнам охота стала куда интесивнее прежней и юдьяры сами того не подозревая подорвали популяцию диких каукорн. Но вместе с тем росло число домашних. Если ранее редко в какой семье было более 2-3, то сейчас стадо менее чем в два-три десятка голов считалось маленьким. Всё чаще едой лесных юдьяр было мясо добытое без помощи стрел и копья.

***

Цверги основали третий город. Держава даридов расширяется всё дальше и дальше. Сильно помогло им вторжение юдьяр. Множество посольств от лесных племён приходило в Дарумнек прося помощи против извечных врагов. И хотя реальная власть царей не шла далеко от морского побережья, но формально даже племена с эллинского пограничья признавали их верховенство.

***

Сельты живут как и жили потому что таков этот народ.

Окуми

Гремят барабаны ШиоДао, дробь отбивают тысячи камней, древками по щитам в ритм стучат воины. Великй праздник сегодня – день жертвоприношения. Благодарят ши Шагашши за то что даровал народу своему победу над мерзкими бандерлогами. Нет, не о народе Хелеса сейчас речь идёт, потому что зовут в ШиоДао бандерлогами всех врагов. Потому что пропиталось вековой ненавистью это слово. Зовут так и тупых четырёхруких громадин йонгаши и подлых предателей родо шийского из Айэньо. Но сегодня Стая-над-Стаей торжествует над иным врагом. Нет числа бандерлогам окружившим истинных людей со всех сторон.

Вот идут танцуя доблестные эрэши в движении показывая подвиги свои. Хвастаются они своими ранами, гордятся свежими шрамами. Содраны струпья и блгородная кровь течёт струйками по могучим телам. За героями этими ведут пленников. Уродливо широки они и мерзки в своей бесхвостости. Не только головы, но и лица покрыты у них волосами. Как тиграны стремительный эреши, как калеки двигаются бандерлоги. Связаны у них руки, вырваны ногти и выбиты передние зубы. Кровь щедро капает с кончиков пальцев, она же вперемешку со слюной заливает бороды. Тела пленников раскрашены охрой, на чреслах их остатки смешной одежды из каких-то странных растений. Убоги они видом, убоги они и разумом – кто иной посмеет встать на пути эрэшей, кто иной посягнёт на ШиоДао.

Когда подвели пленников к Великому Храму смолкли барабаны. Когда ступил первый из них на ступени пирамид лишь камни отбивали ритм. Взявшись за руки покачивались из стороны в сторону ши что заполнили площадь. В такт ударам тысяч камней били оземь ногами ши что столпились на улицах. И когда погоняемый копьями бандерлог взобрался на вершину святилища пришло время жертвоприношения. Наступила пора ножей из обсидиана и острых раковин. И лилась кровь на радость Шагашши и бросались на жертвенники сердца для вольчьего удовлетворения и сдирали кожу для божьего удовольствия. Смотри о Создатель на народ свой избранный. Смотри о Великий на детей своих возлюбленных. Узри Даритель жизни дела своих первенцев. Увидь и возрадуйся!

*******

Пятый век стал для Раматы веком мира и процветания. Мира впервые за столетия. Конечно на границе с изуверскими ши как всегда было неспокойно. То и дело приходилось хепалати браться за луки и стрелы, но с великими войнами прошлого это и сравнивать смешно.

Первую половину столетия провели бандерлоги в довольстве заселяя угодья опустошённые войнами или отобранные у предателей энэрегалей. Однако дети у народа Хелеса рождаются часто и растут быстро, куда быстрее паламнэр и жорэхэр, а уж земля так и вовсе не увеличивается. Всё чаще приходилось ограничивать себя в плодах, всё чаще считать количество бросаемых в похлёбку гусениц, а уж гуринэры с варионэлами так давно уже числились редким лакомством. Очень кстати пришлось великое открытие великого Хилихахати что прозрел грядущую нужду своего народа. Бумидоры раньше не жаловали, но сейчас они стали большим подспорьем. Оно конечно не сладчайшая паламнэра и не великолепная жорэхэра, но набить брюхо можно. А когда привыкнешь так даже вкусно в своём роде. И вообще голод прижмёт будешь и кору грызть, а не то что сочные и маслянистые пускай даже и пресноватые плоды.

Никогда прежде не интересовали бандерлоги презренной грязью у корней деревьев. Спускались конечно часто, без этого никак, но вся их жизнь, все их стремления были среди крон. А бумидоры заставили спуститься. Вскоре образовалась даже целая група поселян – бумилапали. Как по теперешним скудным временам народ довольно зажиточный, но конечно презираемый. Видано ли дело что бы честный бандерлог в грязи ковырялся? Но голод не тётка, а если что лучше корзину паламнэр на три бумидоров сменять чем с голоду в пятый раз косточки обсасывать.

Но бумидоры не только позволили утолить голод, но и породили проблемы. Новые проблемы. Раньше наземные звери мало интересовали бандерлогов. Ну разве что варинэл стрелять сам Хелес велел, а прочее зверьё ну его. Оно конечно можно бегать прыгать, использовать весь запас стрели и кусалок и вдесятером за три дня завалить бумодава. Но прежде чем шкуру снимешь уже тиграны набегут. Ну его, такую охоту. Только с голоду на такое решались. Но то прежде бандерлогам всё равно было кто там у корней их деревьев копошится. Не то сейчас. Бумилапали не всё равно кто его делянки объедает, не всё равно кто возле поля бродит. Ну варинэла, то подарок божий, а вот бумодавы и тиграны – нет. Первые не глядя объедают посадки, вторые норовят съесть самого земледельца. Разве можно так жить? И пошли бумилапали к варипалати. И начали бандерлоги бить наземного зверя. И полям защита и в еде прибавка.

Не только на землю спустились бандерлоги. Осмелились они на плотах отправиться в далёкое море. Множество их нашло в мерзкой солёной воде свой конец, но некоторые достигли странной земли. Земли где деревья были похожи больше на бумидоры, где плоды были покрыты толстой скарлупой, а по подлеску вместо огромных шерстистых бумодаво бродили лонгосы.

***

Не смогли поколебать враги ШиоДао. Разгромили эрэши вылазку даэр с гор и добаваили их черепа на цомпатли Великого Храма. Отбили они и атаку истинных на Исфериар. Много крови пролилось между северными и южными ши и к концу века смотрели они друг на друга с ненавистью.

***

Сдержал слово своё Т’Цхэйлах, был Ньвао повешен за хвост. Потому что не смог он покорить Исфериар, не смогли клыки одолеть эрэшей. Были ли слабее они или просто не благоволили им боги? Кто знает? Но не смогли северяне одолеть южан. Тяжко бы пришлось Айэньо ударь в спину бандерлоги, но Рамата была слишком рада миру. Слишком хорошо помнили там большую войну с ши и её цену. А потому мирно было на границе и не случилось за восемьдесят лет ни одного набега больше обычных.

***

Новый удар обрушился на Рейх – орды йонгов взяли и сожгли столицу, древний Бернштад. От великого Штэйнрэйха остался на Окуми лишь один полуостров, да и тот долго не продержится. Множество штэвитов погибло в бою, множество пало в стойбищах своих во время набегов, немало спаслось переправившись на острова. Столько было беженцев, что именно они в большинстве своём заселили сильно опустошённый чернокожими Вестен Пла*. И к концу века Соннштадт возродился краше прежнего.

Штэйнрэйх уцелел, но из лесных охотников стали штэйвиты островитянами. И пускай всё в их культуре так и кричало о недавнем ещё прошлом, но будущее народа было не под кроной деревьев, а на волнах.

Среди бежавших на Вестен Пла были и те роды что занимались выкармливание бумодавов. Большинство по старинке охотилось, а эти подбирали у погибших матерей медвежат и держали их в загонах кормя бумидорами – плодами и молодыми побегами что бы через пол года-год заколоть к празднику разжиревшего зверя. И хотя на островах не было бумодавов, но традиция не умерла – взялись штэйвиты откармливать лонгосов. С ними и мороки меньше.

На юге достигли лодки штэйвитов далёкого Леттэранда. Основали они там первые поселения. Но слишком далёк был туда путь. Нельзя было доплыть туда от Вестен Пла или назад не останавливаясь у берегов кишащих чернокожими на западе и четырёхрукими на востоке. Потому и числилась та земля за Рэйхом лишь формально и жил тамошний народ без приказов фюрера, о чём многие сокрушались.

* Война с рохо описана в отчете для Хеи. Не вижу смысла повторяться.

***

Йонги сокрушили Штэйнрэйх. Пускай остался ещё у мерзких двуруких клочок земли, но ясно что и оттуда прогонят их дети Ву Ши. И куда потом пойдут их отряды? Куда устремится молодёжь когда заполнены будут новозавоёванные угодья? Пока того не скажет никто.

***

Тяжело покидать старый дом, но быстро привыкаешь к новому. Те кто помнил Окуми долго горевали по паламнэрам. Те песни плачи стали традиционными для пальцехвостых. Но пускай душа щемит от их слов, но не понимают по настоящему живущие теперь их значения. Их жизнь не кроны деревьев и заросли бумидоров. Их жизнь эйран и море, сбор орехов, ловля креветок, охота на лонгосов. Плодились и размножались энэрегали и к концу века заселили все свои острова во множестве. И забыли они вкус сладких плодов и не знали каково мясо варинэл. Море и эйра дарили им пропитание. Вместо жорэхэр лакомством считались птичьи яйца.

Освоившись на новом месте энэрегали стали иследовать окрестности ища с кем бы завести дружбу и торговлю. Но на западе жили лютые рохо, а трудно вести дела с теми кто тебя ест. На северо-западе обитали не менее свирепые аскаскаты. С ними можно было говорить, но край их много терпел от постоянных войн и торговля там шла туго. На северо-востоке открыли энэрегали великий лесной край, но деревья там были едва в треть паламнэр и совсем без сладких плодов. Жил там народ шерстистый как и сами пальцехвостые, но дикого вида хотя и доброй души. Но сельты были варварами и немногое могли предложить. Так что вскоре оказалось что большая торгвля идёт лишь с югом и севером. С юга пригоняли штэйвиты с богатых лесом берегов Окуми лодки и заготовки для них. С севера приплывали уродиливые образины с голой синей кожей и прескверным характером. Были они спесивы, но странные их лодки полнились разным богатым товаром который они готовы были отдать за рилапхэрскую льну что годилась лишь на верёвки.

***

На пятый год стало ясно что войско посланное на запад не вернётся. Не плакали даэры о погибших – не достойно народу камня показывать своё горе. Не для того Довгар посылает им испытания что бы они сломились под ними, а дабы укрепить даэр и наставить на путь великий.

***

Долго длилась война хторров с судмоагами, но последние её века настали. Долго совещалась Императрица со своими приближенными слугами, а особенно - с военачальником по имени Акунья, и в итоге принесла вердикт. Не нужно её присутствие более там - судемоаги справятся без неё, правда. А она займётся более важными делами. А после послала она того же Акунью на хторров, и дала ему армии. Но сколько ушло на долгую войну, столько же отправилось на кораблях в далёкие земли, дабы получить сокровища и повидать другие страны, насмехаясь над сухопутными выродками. Сподвигла их на это Сенаяла, которая тоже жаждала сокровищ - для себя и для своей богини. А чтобы найти удобное измерение ценностям, придумала (не без помощи богини) Сенаяла сверлить дырки в кусках редких раковин, а при обмене считать, что дырявые раковины - рыба. А чтобы считать, сколько ракушек было потрачено, хотела использовать она со жрецами значки гальего, но больно резки и сложны они были, а потому запилили жрецы своё - с плавными изгибами и волнами. Стали писать на всем подряд - на тонких деревянных дощечках, плоских кусках глины, гладких камнях. Теперь сложно забыть что-то - волны будут хранить это очень долго, и ни одно прегрешение не будет забыто.

Луго Фарфали
Серьезный фарфаль капого Оссо по прозвищу "Пинкаан". Основательный. Может ежели вы житель Риссо, то его имя вам ничего и не скажет, однако на побережье уж поверьте мне, слова Оссо имеют ой какой большой вес!
Хотя внешность у Оссо конечно неказистая, особенно по фарфальским меркам. Длинноносый толстяк, да еще и с темными волосами - поговаривают что где-то среди его предков были гальеги, да по чести говоря, он сам скорее всего и распространяет эти слухи - уж больно толстому Оссо хочется быть хоть чем-то похожим на благородных цивитас. Ха! Куда там! Фарфаль "Пинкаан" из самых простецких, уж можете мне поверить. Стоит только глянуть как вокруг этого смешного толстячка бабы увиваются - что гальежские, что фарфальские. И вроде не красавец, а есть в нем что-то такое... интересное. Кровь то не спрячешь, не здесь так там выйдет.
Но хотя может снаружи Оссо и простак простаком, но внутри то он совсем не прост! Судите сами, одних только своих судемоагов у него больше чем у кого-либо на побережье (ну не у самого Оссо конечно, а у сестер его, но те прости Фата Фиоре такие дуры, что поставь прибрежную гальку над судемоагами и то лучше выйдет), да еще и другие капого его слушают. А как не послушать? Вон раз судемоаги Селио повадились ловить рыбу в угодьях "Пинкаана" - так спустя два дня, Селио нашли с проломленной головой, да не его одного, а с сыном и дочкой старшей. Говорят - паццо сангуа это были, да только какого ж кракена* паццо сангуа на побережье забыли то а?
А Оссо хоть бы что, не зря он своего старшего сына пристроил за дочь коррехидора.
Везде у "Пинкаана" все схвачено. И если выходит этот толстяк из дома, то встречные ему кланяются - что судемоаги, что фарфали. Потому что серьезный он фарфаль. Основательный. В будущее смотрит. Недавно старшая дочь его, которую он в Риссо гальежским наукам учиться отправил, на корабле в саму столицу отплыла - видать мало Оссо одного острова. Скоро над всей Альворадой пинкааньи крылья захлопают - уж можете мне поверить.

Хея
Хрусовые доски жалобно скрипнули под босыми ногами ловко запрыгнувшего на грубо сделанный помост судемоага, но появление синекожего было встречено таким гвалтом и свистом и шумом, что вряд ли это вообще кто-то услышал. Кано здесь любили. Молодой фиорепоклонник уже успел прославиться не только как прекрасный рыбак, но и как настоящий товарищ, да и вдобавок нравился девушкам. Однако основным талантом Кано был несомненно отлично подвешенный язык и талант к торговле. Как про таких говорят "Продаст даже морскую воду шуго".
- Друзья судемоаги! - Кано обвел взглядом присутствующих - Мои дорогие братья и сестры! Не мне рассказывать вам сколько бед претерпели наши деды, вынужденные покинуть родную землю и отправится сюда, спасаясь от гнета жестокой и безумной владычицы. И здесь они нашли то, что мы не смогли найти на родных островах. Они нашли тех, кто принял их на своей земле, как равных себе. Нашли народ домов. И пусть они не столь сильны, умны или красивы, как мы, но душа их - не черная как их кожа, а синяя, как и душа настоящих судемоагов! - Кано сделал паузу и вновь обвел грозным взглядом присутствующих
- А настоящие судемоаги всегда возвращают свои долги. Века назад домы дали нашим предкам и фарфалям землю. И теперь, мы выплатим их долг и принесем домам мир! Мир - благодаря силе! Да! Да братья и сестры, вы не ослышались! Я призываю вас взять оружие и встать плечом к плечу рядом с домами чтобы защитить их... нет, нашу! Нашу землю, от бледнокожих варваров с востока! - Кано кажется окончательно впал в раж, его голос гремел словно гром, а ладони сжались в кулаки
- Давным-давно когда лодки наших предков пристали и к их берегам, бледнокожие прогнали их! Что же, самое время показать им как они ошибались! Самое время показать как воюют судемоаги! Самое время показать Сенаяле, что она прогнала с островов лучших своих сыновей и дочерей! Пусть для тех из вас, братья и сестры, для кого слово "благодарность" не пустой звук, останется лишь одно дело и одна цель! Война и Победа!

Окуми
Могуществу йонг-ши нет предела и нет равного им народа на всем окумийском континенте. Так несомненно думал каждый четырехрукий в царстве Вэй, после того как могучим ударом армии Тонг Ши сокрушили последний оплот недостойных штейвитов и в честь великой победы воздвигли новый город Ро У. Немногие уцелевшие штейвиты все еще скрывались на полуострове названном четырехрукими Бан Дао, но ясно было что судьба их уже решена. Более великому царству Вэй ничто не угрожало на западе и взгляд великого Тонг Ши вновь обратился на восток. Там, где билось кровоточащее сердце земель царства Хонг Шуо, ныне порожденное смертельным недугом, там где скрывался великий город из древних сказаний, непокоренный и несокрушимый Шио Дао. Проклятый своим создателем и великой Ву Ши, город где правят безумцы, убившие ниспосланного им слугу самого бога. Город за который отдал жизнь сам легендарный герой древности Чжу Фэй. И теперь, когда царство Вэй сильно как никогда, когда могучие йонг-ши уверены в своей силе после победы над штейвитами, он, Шен Лю, названный в честь своего великого предка может сделать то, чего тот не смог и стереть с лица земли город который покинула Жизнь и не приняла Пустота.
И он это сделает.

Житие бандерлогское ныне тихо и спокойно.

... Злоба и глупость привели их сюда, не иначе. Зачем бы ещё покинули синекожие существа свои семьи и свою рыбу, зачем отправились воевать за те земли, где всё равно не смогли бы жить. Местами белая, местами же сожжённая до чёрноты украшает теперь кость судемоажьих ополченцев растущие стены. "Больше! Больше! Больше!" - хором напевают токи свои нехитрые мотивы, радуясь труду и жизни. Блоки из дёрна, тяжёлые камни, просто земля и глина - всё идёт в ход. Любой ток знает, что если достаточно долго что-то делать, оно получится большим, а значит - правильным и хорошим...

... Когда, наконец, низверглись смерчи в землю, и стихли разгулявшиеся на приволье ветра, из храма Громословы вышли, а с ними - новые божьми слова. Пусть каждый хторр сам по себе - вооружён, силён, и воин, но единство полезно, и армия быть собрана должна. И вновь звучат рассказы о древних временах, рождении охоте и сраженьях, с подробным описанием судьбы героев и тех, кому не повезло. Усердно свердлят камни рабы для новых топоров...
...Долго жили судемоаги-рыбаки на побережье Северного Зубца. Знали, что есть Тумм, и не поклонялись ему. А зря. И вот теперь настал для них век чёрный. Собрались, как на праздник, ветра со всего мира, и смертельно опасной ловушкой стала готовая к рыбалке лодка...






Возврат долга Великой Матери - 1БС
Приказ аватара государству Корахот: создание Великой Стены в городе Корахот.
(дерново-земляной вал. С массовым декоративным использованием в изоблии валяющихся вокруг Корахота черепов и костей судемоагов.)
Военные приказы аватара: создание армии в городе Корахот.

Получатели: Тумм.
Военные приказы аватара населению Северного зубца: сражатся
Событие:
Танец Штормов. Бог Погоды приглашает штормы со всех морей участвовать в хороводе вокруг берегов Северного Зубца. 7БС.
Божественное веление народу Ыцыууг - создание города Хорытыс в гексе
18.13. 3БС
Божественное веление народу Ыцыууг и государству Хорытыс:
создание храма в городе Хорытыс 1БС

Огнем и копьем войска забраков прошли через земли западных гитов и сам Клеон Пирр вел их. Согнанные на убой жрицами миролюбивые восточные гиты, через одного не понимающие зачем они пришли на чужую войну, плохо вооруженные и никогда не воевавшие против организованного противника были рассеяны, не сумев оказать серьезного сопротивления. Почти все они позже погибли в лихолетье войны, хотя часть сумела отступить в Антетик. Их смерти позволили западным гитам подготовить город к обороне и осада была жестокой и упорной.

Армии Ашбора и Пирстенда были разбиты при попытке штурма и множество забраков погибло. И только когда Клеон Пирр самолично сжег ворота Антектика, забраки Истбора и Лапирона смогли ворваться в город и перебить защитников. Немногие уцелевшие смогли покинуть город на лодках, унеся в своем сердце ненависть и страх к "рогатым дьяволам".

На месте сожженного Антетика уже через десяток лет возник новый город забраков, и в честь первого из искр племена назвали его Стиллтон (наследие Стилла). Уж больно хорошее было место.

Клеон Пирр после войны вернулся в Пиррстенд, где и провел свое время, укрепляя власть Пирров над землями. После его смерти наследовал его силу Луис Пирр, но правил он страной не долго, и умер от неизвестной болезни. Его же сын - Абел Пирр, получив золотые рога, начал готовить страну к следующей войне. Почти никто не сомневался, с кем она будет.

Абел был известен тем, что несколько лет провел с кочевым племенем кзабраков, путешествуя в компании двух искр по Кор-Хаку. Абел был известен своей слабостью на прекрасный пол, и несколько родов кзабраков хвастают, что ведут свое происхождение от рода Пирров. Возможно, их повод для гордости не всегда просто слова. Тем не менее, Абел имел множество проблем из-за этого и даже дрался на ритуальном поединке в Грастане. А еще он учил кзабраков магии и в совершенстве владел их языком.

Именно с именем Абеля Пирра связывают первый известный военный союз забраков и кзабраков, которые конечно же был на самом деле скорее союзом жречества Пироса обоих народов. Однако влияние говорящих с огнем росло к Кзабрастане большими темпами, и они даже сумели собрать армию для помощи забракам в их войне.

В этот же период Да-рат Мгер становиться первый из кзабраков получивших титул мастера искр. Невероятно жестокий, но одаренный житель пустыни, прошедший сотни переходов ради призрачной надежды стать самым сильным из кзабраков, конечно не остался без внимания искр. Сам грандмастер Ролф Стилл, герой второй гитской войны стал его наставником. И когда Да-рат закончил обучение и доказал свое право на татуировки искры, он был назван учителем, как "несомненный талант".

И за ним последовали другие. Искрами становились единицы, но магия огня постепенно раскрывалась перед жителями пустыни. Они понимали только ее боевую составляющую, но преконялись перед учителями, что владели всей полнотой силы. Это льстило забракам и многие из них делились знаниями.

Файрбрингеры же, из за войны с гитами, вынужденные торговать исключительно с кзабраками, штирами и восточными цыками (не самыми лучшими торговыми партнерами) продолжали искать торговые пути на север, где по рассказам кзабраков было множество развитых народов. Военный союз с кзабраками был очень кстати, ибо облегчал им путь через Кор-хак. Конечно же охрана была всегда нужна и искры исполняли эту роль.


Получатели: Пирос.

Речь Андвари II Толстяка, на празднике Основания - перед посланцами вождей.

Где-то в Цвергардуме, беседа.


Предгорные селения юдьяров, ранние утро.


Далёкий рокот барабанов, к войне взывает.


Получатели: Гротедарум.

Рохо не сдавались без боя. И фюрер Асхолт знал это не понаслышке. Пусть и ребенком, но он застал сожжение Соннштадта. Что говорить, именно в тот день будущий вождь взял в руки копье для охотя на двуногую дичь. Рослую. Зубастую. Свирепую. Хищную, но - дичь. Штейвы не ровняли чернокожих с собой. Разве человек будет точить зубы и жрать свое же мясо? Правильный штейв даже в безумии не станет питаться мясом родича. Да даже и энергалем не станет, пусть тот мохнатый и с хвостом.
Штейвит говорит с рохо языком копья и камня. Черные подавятся нашим мясом.

_____

Соннштадт был разрушен. И если черные думали, что это сокрушит Народ Воли - они жестоко ошиблись. Зазубреные копья и подпиленые зубы не спасут от удара рейнкнехта. Черные были слабы. Они привыкли к тем кто слабее, меньше числом или ростом. Их шрамам и крикам не испугать штейвита. Штейвит с копьем сам станет их самым страшным видением.
Но если за западе штейвы были охотниками, то на востоке они сами стали дичью. Высокой. Сильной. Жестокой. Но не способной остановить накатывающие волны четырехруких. Накатывающие, раз за разом, они смыли штейншрек с высоких стен города. Бернштадт запылал и был разрушен.
И кто знает, где и когда в сельве погиб последний рейхкнехт родившийся на этой земле?

___

Младший жрец Ансфарт молился. Сегодня с рассветом пришли дурные вести. Весь берег полон врагами и путь на Вестен Пла закрыт. Слишком опасно. Слишком долго. Его отец приложил много усилий, чтобы разрозненные роды прибывшие на этот забытый уголок собрались вместе. Скоро. Скоро здесь будет бург достойный самого фюрера. Штейвит всегда стоит на своем. Они справятся здесь, и благодать Руки с ними.
И младший жрец молился. Теперь уже за тех - кто за горизонтом. Здесь или там - люди всегда стоят за своих.


Получатели:

- Принять Луго как равноправную часть самой Альворады? Сделать фарфалей равноправными с гальегами? Наши предки сражались за этот остров и убивали этих ничтожеств не щадя себя, а теперь вы предлагаете его сделать такой же провинцией, как и Лекатан? Да вы что, рехнулись тут?
Нахлынул гнев, заглушающий разум. Задрожали руки. Седая борода встопорщилась от возмущения. Сорвать с себя мантию и бежать как можно дальше от этого позора было единственным желанием уже далеко немолодого гальега. Вся его надежда была на эсколлидо. Этот мальчишка должен наконец сделать то, зачем его избрали, устроить новую Конкисту, наконец. Иначе вырождение и живущие по двадцать лет гальеги. Этому послу, ему самому судя по предоставленной альворе - четырнадцать. Проклятые фарфали, они повсюду, они тянутся к власти над Альворадой, сопровождая все своей мерзкой улыбочкой. Как же хотелось взять и стереть этот гнусный народец с лица земли. Madre mia, куда мы катимся.

- Вы абсолютно правы, наш дорогой гость, - с приветливым жестом произнес эсколлидо, - простите Маркуша за его речи, благородным гальегам не пристало вести себя, как...
- Как хторры, вы хотели сказать? - вовремя подсказал посол с Луго, стараясь разрешить неловкую ситуацию
- Да, именно. И, властью данной мне Сондельмаром и народом Альворады, я провозглашаю Луго Фарфали полноправной частью нашего государства. Сей остров отныне будет присылать своего члена в совет, а также на него распространяются все права и привилегии, данные другим частям нашего государства. Проживающие там фарфали, чья гальежская родословная не может быть подтверждена, получают право на свободное перемещение по всей территории государства и за его пределы, но без права поселения в других областях государства.
Эсколлидо перевел дух, старого Маркуша уже увели из зала, а его место готовился занять посол, который был явно доволен удачной миссией. Он подошел к нему, и негромко произнес:
- И еще, мой друг. Я слышал, что фарфальские женщины очень искусны в обольщении. Те из них, кто прошли обучение в нашей школе в Риссо, вполне могли бы стать отличными спутницами для наших торговых капитанов...

Луиза плакала. Когда уезжает любимый человек, с ним вместе в дорогу отправляется маленькая частица сердца. Когда же он уходит на войну - то сердце, не выдерживая свалившейся на него нагрузки, просто раскалывается на кусочки, из которых потом, с каждой маленькой весточкой потихоньку собирается обратно. Если эта весточка хорошая. Хуан сидел рядом, а его сильные руки обнимали жену в безуспешных попытках ее успокоить. Его губы твердили, что так надо, что он обязательно вернется, что он с собой привезет подарки. Он и сам во многом не понимал, зачем нужна эта война? Зачем умирать за многие мили от родного дома, воюя с теми, с кем его предки когда-то вели торговлю? Зачем куда-то плыть, ведь можно спокойно жить здесь, где ничего не угрожает, где никто не тронет и где они защищены ото всех напастей. И еще Луиза. Он не знал. как ей объяснить это все. Командир объяснял что-то про растущую угрозу, про новые возможности для торговли, про необходимость сильного государства, но сам Хуан от этого всего был далек. Они сидели вместе, а затем он в очередной раз сказал "Так надо". Обнял напоследок жену и ушел воевать.

Получатели:

Вечер был тихим, но назвать томным его было никак нельзя. Все пропиталось ожиданием, ведь сегодня в селение пришел Томбр Хешшмикт, праправнук прославленного Йоши Прирожденного. Томбр был немолод и иссечен шрамами; один из глаз его остался под Хэйшшерком, разменянный на жизнь Ненавидящего. Но не только за одноглазость был он прозван Хешшмиктом, но за силу великую и безжалостность к врагам. Томбр сказал, что будет говорить, и что если здесь есть те, кто хотят слушать, то пусть приходят. Таких нашлось множество, и даже из соседних деревень шли молодые охотники для того, чтобы внять мудрости великого воина.
Было сыро, и костер давал больше дыма, чем огня. Но это не мешало целой толпе грудиться вокруг него, пожирая глазами фигуру могучего старика. Швырнув в костерок щепотку сушеного ньярглотика вонючего, Томбр прокашлялся и начал свою раскатистую речь:
- Я воевал с одноглазыми. Весь наш народ воевал с ними с самых старых времен. Первый хэйше дрался с первым ньяронгом еще тогда, когда Хея росла из воды. Они и меня одноглазым сделали, кха-кха!
Кто-то подал воды. Отпив, Томбр прокашлялся и оставил шутливый тон. Разговор сейчас пойдет куда более серьезный, хоть и тоже будет он о том, о чем все знают:
- Эти бабы на чудищах. С одноглазыми демонами мы бьемся за каждую горсть земли по эту сторону гор. Им - отдаем просто так. Уходим с земли, где охотились все наши предки. Много вас здесь, чьи родители жили у больших зарослей? Может, пришли и те, кто помнит свой настоящий дом, в котором сейчас сидят атаквири? Есть здесь хэйше, кто помнит Лансур?
Много было было и тех, и других, и третьих. Немудрено, ведь Томбр пришел в деревню недалеко от Рангара. Может, Врагов здесь и не видели никогда, а вот эльфок - частенько. И многие помнили, почему они выселены с нажитых мест.
- Отдаем просто так... - Грустно повторил Томбр. И тут же взревел: - Мы ли отдаем? Хотели вы этого? Нет. Этого хотел тогдашний сердар. Он и отдал. Лишил вас дома. А тех смелых хэйше, что ослушались его слова, он просто бросил в пасть ньяронгам. Кости их лежат в земле у Хэйшшерка и никто о них не вспомнит, если я не расскажу. Ведь я был среди них. Но, один из немногих, я выжил, подобно Йоши Прирожденному. Выжил, чтобы донести до вас то, о чем знаю.
- Я помню, как пришли воины из Актара в наш край. Пришли, чтобы выгнать нас. Не смогла у меня подняться рука на братьев и сестер. Но у них на меня - смогла. Все наше селение, что не захотело уйти по доброй (доброй ли?) воле, потащили силком. Избили, связали и вели навстречу смерти, словно чужаков. Словно мы - не хэйше. И это было - по слову сердара. Или может, по слову эльфок из зарослей, что превратили сердара в раба, также как своих мужиков?
- Думайте. Я, Томбр Хешшмикт, сказал.
Тяжелое молчание было ему ответом. Начали расходиться охотники (странно, но охотниц среди слушателей почти и не было. Вот совпадение), морща лбы и тихо перешептываясь друг с другом. Томбр же преспокойно отправился в хижину старейшины и, плотно поужинав, лег спать.
А наутро у выхода его уже ждали. Большая группа воинов, молодых и старых. При оружии. Один вышел вперед и просто сказал:
- Веди.
На мгновение Томбру показалось, что он слышит тихое хихиканье. Спросонья, наверное. Отогнав остатки дремоты, Хешшмикт молча кивнул.
Правда на его стороне. Иначе и быть не может.


А среди ньяронгов, тем временем, шло празднество. Танцевали воины свои агрессивные танцы, мерно пощелкивали странные песни, в ритм им стучали барабаны и плакали флейты.
Ньяронги праздновали появление нового врага и славную над ним победу. Полнились жертвенные ямы трупами повелительниц сетусов, хрустела их сладкая плоть на острых зубах победителей.
Сплошь вкопанные в землю шесты были увешаны кровавыми трофеями, и все прибывало их по мере возвращения охотников и охотниц в свои дома. Как в прежние времена, ждала их слава и восхищенные взгляды молодняка, чей черед совершать подвиги вот-вот придет.
Но озабочен был Р'нукх, и озабочены были главы семей. Они понимали, как дорого далась эта победа, что с волей Хелшша победили ньяронги, а не только с силой своих рук и остротой копий. Во второй раз может случиться иначе. Что-то требовалось менять.
Пробовал одноглазый народ приручать чудищ подобно новым врагам. Но ничего, кроме растоптанных трупов смельчаков да истыканных копьями мертвых сетусов из этого не вышло. Ну и негоже прирожденному воину воевать с помощью каких-то тварей. Это - для слабых.
Пробовали ньяронги и приучить собственное будущее поколение к тому, что предстоит. Знамения были жрецам и Р'нукху, что желаннее Хелшшу теперь мертвый сетус в жертвенной яме, чем даже хешшмикт. И действительно, стали многие отчаянные устраивать охоту на этих гигантов. Некоторые возвращались не только живыми, но и с добычей.
И вот наконец пришла пора большой войны. К каждому большому селению выходили из зарослей молодые воины окрестных семей. Вырезали сердца хешшмиктам, чтобы армиям подарить силу их и ярость; очищали от плоти хищные черепа и водружали на копья, чтобы страх вселять в души врагов и уверенность - в ньяронгов.
Вновь весь народ Р'нукха шел воевать, и делал он это так слитно и ладно, что казалось, будто для того только создан; будто, если закончится война - то и ньяронгов не станет.
Может, так и есть.



Получатели: .

Даргарин Первый из рода Кардаров понимал, что даэр слишком мало, чтобы они представляли угрозу для кого бы то ни было, поэтому дальнейшее развитие было необходимо, как воздух. Едва услышав про кусачий свет, он понял, что это тот кусок камня, который им нужен, чтобы сложить стену. Он грел и светил одновременно, давая возможности для колоссального количества дел.
К ши он отправил своего брата во главе армии, которая должна была уничтожить город ши-предателей, стерев его с лица земли.
Коль свершится возмездие, то Даргарин Огненный, будет поистине великим правителем, но даже без побед его будет за что помнить.

Год за годом растет Нис-Дипрагмат. А вместе с ним растет и стена. Все выше вал, все шире и глубже ров. Все крепче и толще частокол. И следят неустанно горожане, чтобы бревна были всегда сырыми, не сохли. Не становились легким кормом для забракского пламенного колдовства.
Годы прошли, но память живет. Рогар завещал гитам всегда помнить былое, во имя Мировой Справедливости. И они помнят. Да и как забыть, если живет на соседней улице почтенная Иликомена или старенький Упериг, что полны историй об Антектике, где когда-то жили они? Историй о играх и свадьбах, о торговле и праздниках. Историй о крови и смерти, всепожирающем пламени, о рогатых демонах, разящих без разбора старых и молодых…
Гиты помнят. И не верят ни слову рогатых клятвопреступников. И готовятся встретить врага камнем и костью. И идут твердо своим Путем. А если суждено погибнуть – значит, в скудоумии своем не смогли они понять Мировую Справедливость, и останется лишь примириться с ней. Во имя её, во её торжество.


***


Степь, ночь.
Мириадами огни костров по степи стреляют в темное небо искрами. У костров – гиты. И у этого костра – тоже.
Место хорошее, подле колка. Удобное. За дровами далеко не надо ходить. А то ведь огонь жаден – вмиг сожрет запас хвороста, до утра не дождется. Как и те, что ему поклоняются…
Вокруг кострища сгрудились молодые, частью и не ожененные еще, мужчины. Храбрые, задорные охотники с гладкими, крепкими телами, покрытыми бронзовым загаром. Но – охотники, не воины. Пока еще не воины.
Молчат, не галдят, внимают. Еще бы - меж них, на лучшем месте, с лучшим куском мяса восседает Палос из Старых Костяков. Могучий, суровый, изборожденный морщинами и шрамами. Многое может он рассказать, многому обучить.
Но сейчас примолк Палос. Задумался о чем-то. И молодые молчат, не решаясь нарушить размышлений военного вождя.
Тут заговорил старый воитель:
-Скажите мне, младшие – что Палос принес с собой самого важного и полезного с большой крови, из-за моря? Кто как видит?
Переглянулись молодые, шепчутся. Понятно – вопрос с подвохом. Наконец, один, что посмелее, заговорил звонко:
-Лук твой, о Палос. Позволяет разить он врага далеко так, куда не забросить копья! Говорят сказители, первым ты научился стрелять из гитов, что ходят под Аксос!
Другой возразил:
-Щит твой, о Палос! Сказители бают, что кабы не щит, сгорел бы ты заживо на стенах города Антектика!
-Нет, - отвечал могучий Палос, - не это главное. Вот главные мои приобретения, вот бесценные трофеи той войны!
И показал узловатым пальцем на след страшного ожога на левой половине груди. И на шрам рваный, что тянется от слепой глазницы его до виска.
Молчат молодые. Задумались крепко.


***


Черное небо, алые волны,
Хей-ох, хей-ох!
Сердце пробито, череп расколот,
Хей-ох, хей-ох!
Крики убитых, слезы вдовьи,
Хей-ох, хей-ох!
Веслам – воды, а копьям – крови!
Хей-ох, хей-ох!

Доброй добычи! Рокосы моря,
Хей-ох, хей-ох!
С северным ветром силою спорят,
Хей-ох, хей-ох!
Рев сарколана – к славной охоте,
Хей-ох, хей-ох!
Веслам – воды, а стрелам – плоти!
Хей-ох, хей-ох!

Восточногитская гребная песня времен первой забракской войны. Отрывок


Получатели: DungeonMaster.

Медленно течет время на Окуми, липким соком дерева жорехера неторопливо стелятся кровавые дни и ночи.
В одну из великих лун пал на охоте благословенный император Энваэньо. Случайным ударом копья, стареющий властитель был убит на месте. И хотя клялись под пытками десять охотников что не было в том их вины, что порой случается одному охотнику убить другого в порыве страсти. Что охота опасна! И коварна звериная тропа; неизведанны охотничьи пути, довольно легко промахнуться копьем приняв своего собрата за добычу. Истина оставалась истиной. «Нечаянно» промахнувшийся охотник принадлежал к славной семье Мокрых Хвостов. Хас-Дагхасшд был удовлетворен.
Убийца нашел свою горькую смерть на вершине пирамиды, в жарком пламени упокоилось тело достойного монарха, королевские останки вмуровали в подножие храма, а клан Мокрых Хвостов получил долгожданную власть, породнившись с ослабленной семьей императора.

Первый выбор был, однако, неудачен. Новый Волк взошедший на престол отличался лютой жестокостью и тупым умом. Получил среди своего народа прозвище «Сумасшедший». И через несколько коротких лет был задушен в царском шалаше. Много лилось при нем крови и слишком мало произрастало мудрости. Страдал шийский народ и убивал друг друга на границе. В теплых лесах гнили деревья не выдерживая конкуренции, старое отмирало. Из объятий жирной, теплой земли, новая поросль стремилась к свету.
Второй ставленник мокрохвостых, кровный брат императора Эньваэньо, также оказался не лучшим выбором. Был старый Ороньё убелен сединами и отличался редкостной добротой. Любил тишину, любил шепот капель в сырых подвалах пирамиды. Много молитв возносил богу, умоляя Шагашши даровать мир своим разрозненным детям, и слишком мало прикладывал усилий для этого...


...В темноте братоубийственных войн рождались новые легенды. Мрачные. Жестокие. Такие же как и время их породившее. Шептали хриплыми голосами старики у жарких костров: разорван бог как и разорван его народ. Обратился тремя жуткими демонами ибо не может простить гибель своего детеныша. Поселилась в Айэньо его голова. И темное туловище живет в высоких мрачных горах на Востоке. Ушкушхаль напускает темные ветры на землю шийскую, и холод приходит с его дыханием. Гибнут деревья. Покрывается холодной коростой раненая земля. Нельзя жить в горах ибо демон охраняет их своим мертвым дыханием. Кости Ушкушхаля пронзают небо, а сам живет он под землей вместе со своими странными детьми у корней гор укрываясь. Невиданные чудеса прячет Ушкушхаль в своих норах: в костяных котлах варятся трупы и кровь заполняет его пещеры до верху, мертвецы служат Ушкушхалю и твари потустороннего мира выгрызают ходы в его обиталище. Мудр и жесток Ушкушхаль. Мало кто видит его чудеса, и никто не смеет рассказывать о них.
Страшнее же всего третий демон вскормленный Эрешами, демон разрушения и ненависти Хааши вечноголодный. Душа неупокоенного Охотника обратившаяся божьим гневом. Нельзя накормить Хааша. Нельзя Напоить. Осквернил навечно он ШиоДао своим присутствием, и заставляет эрешей делать страшные вещи по своему желанию. Убивают эреши шийцев. Сдирают с них кожу. Ломают кости в теле. И прижигают обрубленные конечности огнем, чтобы продлить мучения жертвы. Совершают самые страшные казни во славу Хааши. Бегут беженцы с юга, убивают их северяне в запале смертного страха. И липкая ненависть ползет по земле стаи. Жуткими рассказами полнятся деревни. Мечтает о мире народ, но не может собраться в единый союз...

...Не помогают молитвы Ороньё, глух ноздреватый камень пирамиды к мольбам несчастного старика. Множатся заговоры, проникают интриги в сердца, Мокрые Хвосты отчаянно защищают власть. И новый костер жадно облизывает остывающее тело императора. Во сне ли умер Ороньё, или убили его…кто знает? Есть лишь одна истина. Слишком слаб был Император. Не мог в это темное время устоять на земле. Жадный камень пирамиды поглотил его прах также как и его молитвы. Всё уходит в прошлое. Только Великий Храм гордой тенью укрывает город.
Медленные года. Обманчиво неспешный бег времени. Новый император молод и зовут его Волк-Шестилетка, бог смотрит из его серых глаз. В нем кровь Т’Цхэйлахов и кровь Мокрых хвостов смешалась воедино. Родовая память отдала ему лучшее от двух семей. И стоит за императором Айэньо, а также весь озерный край принадлежащий семье Мокрых Хвостов. И даже на Юге, собиратели живущие вблизь озера Ховодэру уважают влиятельный клан.
Император храбр, но не безрассуден, силен и карает справедливо, но не бессмысленно жесток. У него лишь один недостаток – слишком юн еще. Слишком темное время пришлось на его царствование. Жизнь не будет ждать пока подрастет и окрепнет Волк-Шестилетка, жизнь заставляет его принимать решения сейчас.
Из темных нор вышел на свет народ Ушкушхаля. Что принесет он с собой шийцам, новые войны или надежды? Оэньхваэнью принимает трудное решение, не замечая истеричных советов убить всю миссию на месте. Он слушает редких, но мудрых волков и собственное сердце говорит ему – попробовать наладить отношения с этими странными людьми.
Молодой император зовет чужаков к костру и вместе с ними принимает пищу. Сурово карает паникеров нападающих на детей Ушкушхаля. Он зовет бесхвостых людей на охоту, и вместе с ними отбивает каменный ритм в кругу камней. Он дерется с ними в символических драках и отдает им своё мясо добытое на охоте.
Странно выглядит костяной народ, странны их одежды, удивительна походка - но они ведь дети подземелий.
- Дети Ушкушхаля выглядят иначе, так что в этом непонятного? Страшный демон породил их в своей утробе и наделил другим обликом. Отомстит он нам горькими бедами, если обидим его детей. Война уже идет по нашим землям. Кровь-Над-Кровью пожирает народ. Или нужны нам горшие беды? У костяных людей красная кровь. Как у Ши! И глаза видят в темноте. Как у Ши! Они другие. Но они люди. Пусть живут рядом с нами. Ушкушхаль хочет помочь нам победить Хааша.

Так говорит Волк-Шестилетка и его воины вторят ему.

Ветер приносит морскую свежесть с дальних просторов Рыхлой Воды. Император взрослеет.
Ему уже тридцать шесть. И его по прежнему зовут Юным и Ясноглазым. И уважают его северяне как хорошего правителя. Достаточно мудрого и достаточно жесткого. У стен великого храма жрецы пытаются приручить диких лесных варинэл, и кровь зверей, а не людей всё чаще окропляет ступени пирамиды. Нет больше юношеской пухлости на щеках Оэньхваэнью. Ритуальные шрамы украшают его лицо, проколоты его уши во многих местах и грива заплетена косичками побед. Волк-Шестилетка высок и жилист. Он обещает прощение мятежникам. По его приказу идут рассказчики, чтобы донести до южан Голос нового мира. Три города. Три провинции Нового царства. Прощение раскаявшимся и смерть безумцам. Не устоять разрозненному народу Ши в бурях жестокой жизни. Пришло время перемен…

- Именем Нэроса объявляю: отныне любой желающий присоединиться к армии может это сделать вне зависимости от расы и происхождения. Любой солдат получает достойную оплату и питание, а по окончанию службы - землю на захваченных территориях. Кроме того любой кто сражается умело и достойно имеет шанс со временем стать командиром что даст еще больше преимуществ. Ну и конечно вам достанется часть захваченной добычи...*

* выдержка из агитационных речей в поселениях судемоагов

****

- Кэм-таон, представитель Алтока, за многократные ошибки, последней из которых стало неудачное переселение фарфалей*, навсегда лишается своего места в Ковене и поста верховного жреца. Кроме того его имущество будет конфисковано для исправления его ошибок. Немедленно покиньте этот зал и не появляйтесь в нем более.
Упомянутый Кэм-таон наконец смог расслабится. Его действия признали всего лишь ошибкой и он весьма дешего отделался. Поклонившись Ковену он покинул зал.
- А теперь к другим делам...

* В Черном Ковене обычно назначают одного или нескольких ответственных за определенное дело или решение. Чтобы легче было потом искать крайних.

****

Ленос наблюдал за своим хозяйством и радовался своей оригинальности. Многие отправлялись на северную войну с белокожими и живыми возвращались достаточно многие. Кто-то не приносил с войны ничего, кто-то хвастался захваченным оружием или другими ценностями, кто-то пользовался почетом и уважением как убивший больше всех врагов. Но он придумал нечто совершенно новое. Простое, но в то же время совершенно неожиданное. Врагов ведь можно не только убивать. Среди врагов ведь есть не только воины - есть и множество трусов, не желающих сражаться. За то они могут работать. И их дети могут работать. И если их изначально учить что они должны только работать скоро таких безвольных будет куда больше. Правда они бывают ленивы или упрямы, но это легко исправить - в этот момент Ленос заметил как один из людей остановился отдохнуть. - А ну работать, белокожая тварь! - крикнул он ударив его копьем по спине.

Нет, Ленос был не лучшим и не самым удачливым воином. Когда он не стал убивать пятерых захваченных ими врагов на него смотрели как на психа. Он даже имел беседу с одним из рук тьмы - принеприятнейшую, надо сказать, но ему удалось донести свою мысль. И теперь он один из богатейших домов. На него работают уже девять белокожих и работают усердно. И когда будет следующий поход домы наберут куда больше пленных. Часть конечно принесут в жертву, но остальные получат то, чего заслуживают - они будут рабами. Да, он так это назвал.


****

- ...Мы отправляемся на юг.
- На юг? Но что на юге? Там ведь только наши союзники?
- Не, наша цель - более далекие и неизвестные земли. Точно я не знаю - но слышал будто там водятся страшные твари - одноглазые, тупые и страшно агрессивные. И при этом вроде как не совсем звери - сражаются то оружием.
- Ерунду ты говоришь. Определись уж - или тупые и агрессивные или "не совсем звери". А то они бы друг друга сами давно перебили, еще до того как придумали оружие.
- Что слышал, то и говорю, а не хочешь не верь.

Период затишья - Большое Строительство
Наконец-то, наступил период затишья. Было ли то затишье перед бурей, или нет - вопрос сложный, но это позволило организовать многое. В частности, система наместничества заработала в полную силу. В ней видел перспективу Великий Воспитатель, да и сами Энерегали постепенно становились самостоятельней. Великий Воспитатель старался всячески поощрять к этому, а потому иногда устраивал "аудиенции" - собирал нескольких людей и спорил с ними о самых разных вещах. Вообще, девизом этих времён стало "в споре истина рождается". Конечно, всё таки Энерегали подчинялись приказам Великого Воспитателя. Но тот старался сделать всё, чтобы объяснить все их последствия - и Энерегали понимали, что есть правильно, а что нет.
Вообще, это был период Большого Строительства. Один храм, построенный в Рила'н'эре, просто поражал воображение! Теперь это был не просто дом для Великого Воспитателя, нет. Это было циклопическое сооружение из дерева, устремляющееся ввысь. Удивительно, но после завершения строительства всё здание будто начало светиться! Так велика была Энергия, что переполняла его. Энергия веры Энерегалей в Локрэна!

Кроме того, в Мор'ан'Эре был построен порт, и два города Энерегалей сумели соединиться морскими маршрутами, что позволило ускорить укрупнение как городов, так и островов, на которых они находились. Там же возвели храм, правда не в пример меньше столичного.

Посольство к Сенаяле и новое открытие
Посольство, отправленное к Сенаяле завершилось успешно, хоть и немного непонятно. Приняли послов со всеми почестями, и... Вроде как согласились помочь защитить землю от возможных вторжений неприятелей. Но формулировка оказалась достаточно размытой, и долго ломал голову Великий Воспитатель, пытаясь понять скрытый смысл. Нельзя сказать, чтобы он совсем уж доверял судемоагам, но он не мог понимать, что их помощь им понадобится.
Но не это оказалось главным открытием Энерегалей! Всё началось с наблюдения за судемоагами - точнее, за их лодками! Казалось бы, причём тут лодки, да и чего особенного в них - вон, сами наделают подобных сколько захотят... Но нет. У них они были особенными - они были с какими-то эйрановыми циновками. Вообще, Энерегали давно замечали, что таких лодок у судемоагов много, но долгое время не понимали, зачем же эти циновки им нужны? Кажется, именно на это уходила льна, что покупали они у Энерегалей. И лишь сейчас, наконец, разобрались. До одного из мастеров-лодочников, который как раз много принимал их лодок в порту, наконец дошло, что оказывается эта циновка ускоряет корабль, если направить её по ветру!
Так, Энерегали открыли парус - благодаря судемоагам, что владели им и невольно подтолкнули к этому решению. Это позволило плавать Энерегалям на огромные расстояния, что ранее казались немыслимыми, и притом гораздо быстрее!
Потому Великий Воспитатель затеял одно дело...

Дальнейшие географические открытия
Далеко на востоке лежали огромные земли. Великому Воспитателю нашептал сам Локрэн, что где-то там, далеко на востоке, есть земли, что никому до сих пор не принадлежат. И теперь-то, с парусами, можно было попробовать их достичь! С острова Мора'Пхэр отправилась большая группа лодок, что надеялась найти эти новые земли. Путь был дальний и отчаянный, но он сулил многое в случае успеха. Отобрали в эту экспедицию самых стойких, уверенных, крепких. Большие надежды возлагались на них.

Попытка возвращения исконных земель
Но помнили Энерегали о том, кто прогнал их с родных земель. Бандерлоги, трусливые и вонючие - вот кто! И эта память передавалась от поколения к поколению. Не должно было оставаться так! Несмотря на любовь к морю, часть всё же тосковало по родным Паламнэрам и, в особенности, Жорехэрам. А также милым Варинэлам - да вообще по родным краям!
Великий Воспитатель не стал отказывать своим детям. И собрались вновь рати большие, и направились они к Лэн'Эры, что была разрушена их врагами. И плыли они на своих парусных лодках и лодэрах с верой - в этот раз, они прогонят Бандерлогов со своих земель.

Поздним вечером четвертый сердар слушал доклад взволнованного Призрака, утверждавшего, что на востоке хэйшэ, недовольные поражением в войне и передачей территорий атаквири, готовятся поднять вооруженное восстание против власти законного правителя. На первый взгляд, ничего серьезного не произошло, если бы не одна деталь – возглавил мятеж известный воин Томбр Хешшмикт, потомок Познавшего Смерть Йоши. Одноглазый воитель сам по себе способен собрать множество опытных воинов, а имя его предка очень в этом поможет.
- Я давно знаю, что весь этот род поражен гнилью, - неожиданно спокойно отреагировал сердар. – Йоши изменился после проигрыша. Он должен был умереть, но выжил. Отец подумывал о том, чтобы избавиться от него в самом начале, но не смог – нашему народу был нужен символ. Я полагаю, что он не ошибся – Познавший Смерть помог нам возродить Прирожденных и обучил много достойных воинов. Несмотря ни на что, последний Прирожденный первого поколения хорошо нам послужил. В отличие от этого глупца Томбра. Не важно, во что он верит и почему ненавидит мой род. Тот, кто стремится в преддверии войны расколоть хэйшэ на две части, не может считаться никем иным, как предателем, - правитель глубоко вздохнул, а взгляд его посуровел. - Мне жаль, что в тяжелые времена я вынужден заниматься не подготовкой к боям с Врагами, а решать внутренние проблемы. Но я знаю, с чего мы начнем.

***
Подлинные хэйшэ, большая часть которых была ветеранами предыдущей войны и простыми охотниками, все время жили в страхе. Страхе перед тем, что они сделали неверный выбор, что проливать кровь своих братьев – ошибка и, наконец, что однажды их поселения сожгут армии сердара. Когда Томбр Хешшмикт говорил, все казалась понятным и правильным, но когда он уходил, многое менялось. Все чаще “подлинные” бросали испуганные взгляды на запад, а иногда – и на восток. И однажды они дождались.
Однако небольшой отряд, пришедший с запада, вовсе не был той армией, которую они так боялись. Еще большей неожиданностью оказалось то, что вместе с несколькими сотнями Прирожденных и Призраков прибыл лично сердар, пожелавший встретиться с самим Томбром и поклявшийся, что не нанесет вреда ни одному из отступников. Хешшмикт, осознававший, что отказ покажет его слабость, согласился. Через некоторое время оба правителя, истинный и подлинный, встретились в одном из поселений.
Четвертый сердар не торопился начать разговор, позволяя своим приближенным отвечать на обвинения беженцев из Лансура и отданных атаквири территорий, а также иным недовольным. Но в какой-то момент правитель все же начал говорить:
- Я понимаю причины вашего недовольства. Мы лишились одного из городов и обширных территорий на востоке. Можно сколько угодно не соглашаться с мнением моего отца, который так до конца жизни и не встретился с атаквири лично, или же моей сестры, погибшей под Хейшшерком во время очередного штурма. Но, скажите мне, помните ли вы настроение своих родителей до того, как началась война? Помните ли вы последствия поражения в четвертой великой войне, когда все мы понимали, что вскоре Враги снова прорвутся к нашим городам? Мы готовились защищать свои дома до последнего и умереть с оружием в руках. Что же произошло вместо этого? Мы сожгли город одноглазых тварей. Сожгли второй раз, - сердар особенно выделил слово “второй”. - А помните ли вы огромных тварей, уничтоживших первое поколение Прирожденных? Их больше нет. Они мертвы. Все до единого. Да, мы проиграли, но многого ли добились враги? Они убили многих, но не смогли остаться и были вынуждены уйти.
Правитель обвел притихших “подлинных” спокойным взглядом.
- В этот раз мы намерены вернуть все, что потеряли за последние столетия. Я сам пойду на север. Если понадобится, то я отдам свою жизнь взамен на то, чтобы сжечь этот проклятый город в третий и последний раз. А ты, Томбр, готов поставить на кон свою жизнь? – спросил правитель, глядя в глаза лидеру отступников.

***
После тяжелых переговоров Подлинные как будто бы согласились отставить распри до окончания шестой великой войны. Сразу после ухода с территорий, контролируемых предателями, правитель подозвал хэйшэ в необычных одеждах, не проронившего ни слова на протяжении всего разговора.
- Ты запомнил лидеров мятежников и роды, которые к ним примкнули? Позаботься о том, чтобы по завершению войны местное население снова было верным исключительно законному правителю.
Четвертый сердар, до восхождения на престол бывший Призраком, понимал, что стал правителем только потому, что более достойные кандидаты погибли в бесконечных сражениях. Его дети уже успели подрасти, так что за продолжение династии он мог не беспокоиться. Если для предотвращения войны внутри Хэйшура правитель должен умереть, то так тому и быть.

Получатели: Великая Мать.

Верховная Мать Нгику была очень необычной среди своих предшественниц. Во-первых, стечение обстоятельств ввело ее в сан совсем молодой - даже ее собственная ученица была старше нее на два года. Во-вторых, первой из Верховных Матерей, она была родом из нъярглотищ. И в-третьих, Нгику обладала невероятной личной популярностью. Харизма, энергия, решительность, близость к простым эльфийкам, внушительная внешность и боевые шрамы от стычек с нъяронгами снискали ей любовь и многих атаквири, особенно среди молодежи. Через нее нъярглотищная мода на конусовидные плетеные шляпы и повязки, не дающие груди болтаться во время драки, распространилась по всем землям атаквири.

Во многом этим определялся отклик на ее инициативу по продвижению дальше в нъярглотища. Оставив религиозные дела на свою ученицу, Нгику направила на это всю свою энергию. Она путешествовала по поселениям атаквири, лично агитируя молодежь переселяться на новые земли (тем более, что за нъярглотищами, как оговорили, лежал незанятый хрусовник). Ей удалось собрать настоящие армии переселенок, видевших в ней вторую Торои, а то и вторую Тивиту.

Личные разъезды также позволили Нгику провести военную реформу, основанную на опыте стычек с нъяронгами жительниц нъярглотищ. По их примеру воительницы кроме дротиков стали носить короткое крепкое копье для рукопашного боя, с широким обсидиановым наконечником и перекладиной, не дававшей проткнутому нъяронгу добраться до эльфийки по древку. Организация войск тоже изменилась - появились выделенные отряды разведчиц, идущих впереди армии в поисках ловушек и засад, стало обычным делом лидерам отдельных отрядов регулярно встречаться для координации действий. Но основные улучшения касались использования боевых сетусов. Теперь их экипажи состояли из лучших лучниц. Сетусы наступали группами, в которой каждый экипаж прикрывал огнем соседей. Нгику ввела также плетенки, которыми обматывали до колена ноги сетусов для дополнительной защиты, и утяжеленные дротики из бамбука, набитого глиной и камешками, предназначенные для метания прямо вниз из хауды. Отряды пеших воительниц придавались конкретному сетусу в качестве прикрытия и шли чуть позади него, чтобы забрасывать дротиками тех, кто попытается атаковать ноги животного. На марше сетусы также использовались в качестве платформ для наблюдательниц.

Еще одним велением Верховной Матери был приказ выпасать сетусов на пути из Тарии на север, объедая и ломая нъярглотики, чтобы образовать широкую тропу и не давать ей заростать ничем, кроме нъярглотика ползучего, укрепляющего почву.

Получатели:

— На запад! — звучали приевшиеся за шесть веков боевые кличи.
Скалились завры под всадниками, стучали в щиты воины.
Аскаскаты ходят на запад. Убивают на западе. Умирают на западе.
Такое у них свойство.

Получатели: Аску Аску`нарьят.

Близился день, когда соберутся полчища неполноруких - грязных, неразумных варваров, не знающих каукорны, не ведающих моркварности - соберутся под стенами великих городов, чтобы разрушить, уничтожить, навредить, сжечь. Знали это юдьяры, знали они, как страдали их предки от мерзких варваров, как умывались они в святой Каулерпе, как строили они свое поселение. Удалось лишь великому Эстерхази отомстить поганым на развалинах древнего города, удастся ли это потомкам героев?
Воистину, полна жизнь югры невзгод и испытаний, и каждую задачу надо решить, и не поможет грубая сила, ибо не обделил силой эллинов их лживый бог, не дав, к счастью, разума, и лишь благодаря ему живут юдьяры на этой земле, тому Разуму, что создал их, тому, что помогает им в борьбе.
Благодаря Разуму тому создали юдьяры великий Црумлек, Небо-на-земле, благодаря ему стоит Небесная ось, благодаря ему собираются Измерже и рассуждают, как же поступить югре перед готовящимся Вторжением. То, что с таким трудом было завоевано, то, что еще предстоит завоевать великому народу - все это требует мудрых, взвешенных решений. И было принято Решение: не отступит югра от стен родных городов, ибо города эти - в сердце каждого, ибо стены их будут до небес. Строить будет их и стар, и млад, и увидят конец той стройки только дети первых строителей, но будут эти стены крепки, как крепок матерый бык, как крепка сама Небесная ось.
И увидят варвары, подошедшие к Великому Югразорсагу: нет более для них никаких городов, есть лишь ощетинившиеся копьями да луками скалы, о которые суждено им разбиться. Стой под теми стенами хоть век - не взять их измором, штурмуй ежедневно - не прорваться внутрь, как не победить понтику мегалокатля.
Защищать будут юдьяры свой город, буде он последним очагом разума во всем мире грязных неполноруких, защищать, даже если останется один на один с самим Алеем Лживым.

- Разве вы позабыли кто вы? Вы отвернулись от своего Создателя.
Пожилой кот презрительно глядел на молодого гибкого родича. Усы старика возмущённо топорщились, хвост медленно ходил из стороны в сторону. Его опонент не шелохнулся. Он был спокоен и уверен в себе. Могучий охотник, весь в боевых шрамах и украшениях из перьев тафити, на манер рохо. Младшие члены клана сидели вокруг и тихо внимали.
- Пусть так. Но мы блюдём закон предков. Создатель покинул нас, это известно. Мы проливали кровь на севере с именем Атума на устах и он подарил нам новые земли, богаче прежних. Ему мы обязаны свободой и процветанием.
Старик упрямо покачал головой.
- Рохо поедают своих родичей. Рохо режут друг друга на части. Рохо - не лучше болотных зверей, которым поклоняются. Нам не нужен такой бог.
- Рохо поклоняются Атуму как умеют. Мы делаем это по-своему, - отрезал молодой кот. Воины за его спиной согласно заворчали, - Эльт не поднимет руку на эльта, наш закон свят. Но мы всегда лили кровь - теперь мы будем лить её для Атума. Я, Муав, - первый из Идущих по Пути Крови. Идите за мной и я обещаю вам богатые дичью земли. Те кто откажутся встать на Путь Крови, рано или поздно польют собственной кровью путь чужаков. Где сейчас те эльты, что жили к югу от реки, старейший?
Старик обернулся на своих родичей и горестно вздохнул. Он знал, что завтра род недосчитается многих охотников.
* * *
Тысячи лодок спускались вниз по Куанзе. Марзух стоял на вершине великого храма, осматирвая двигающийся на восток поток. Лодки шли так плотно, что он мог бы перейти по ним на другой берег реки не замочив ног. В каждой - сильные воины, свирепые и решительные. После военных поражений прошлого века и религиозной реставрации Старой Крови, фанатичная преданность жестоким законам Атума с новой силой вернулся в Занзару. В храмах лилась кровь, в джунглях рокотали там-тамы, воины резали свою плоть ритуальными ножами, готовясь убивать.
Народ Великой Реки вновь отправлялся на войну.
* * *
Сидя на своём троне из костей, Марзух с интересом рассматривал купцов. Маленькие дэлы сверкали чёрными глазами и, казалось, готовы были вспыхнуть от возмущения в любой момент. Все они были здесь частыми гостями и были с местными на короткой ноге. Группка горделивых атаквири, напротив, стояла обособленно, излучая спокойствие. От их делегации явственно веяло холодком.
- Торговля будет продолжаться. В ещё больших объёмах, - продолжал царь свою мысль, - Но мы должны получать свою долю прибыли. Вы ходите по нашим рекам, пользуетесь нашими лодками - это только справедливо. Я решил взять торговлю на своей земле в свои руки. Тем более, теперь и нам есть что предложить вашим народам.
Марзух хлопул в ладоши и молодые девушки поднесли гостям ритуальное угощение. Впрочем, на него никто внимания так и не обратил. Брови делегатов поползли вверх, все рассматривали посуду - тарелки, миски, кувшины выполненные из обожжённой глины. Такого обитатели Хеи ещё не видели.

Воистину нету на Юне народа горше штиров. Они ленивы и злонравны, вечно голодны и агрессивны, при том подлы, трусливы, жадны и до крайности развратны. Воистину народ этот раб собственных грубых инстинктов. И хотя не лишены они некоторой низменной хитрости и подлой изобретательности, но даже цыки кажутся по сравнению с ними благородными и законопослушными. Не удивительно что пресветлый Аску Аску`нарьят предал забвению собственных созданий. Да какому богу не будет стыдно за такое? Какому богу нужны такие последователи? Даже трудно представить себе такого извращенца!

Гиперсикер хотел попросить чего-то еще, очень важного, но фигуры исчезли в пустынной дымке. И невидимая воля его нового бога, которого он полюбил всем сердцем, отправила его по Кор-Хаку, где ходил он и собирал штиров, что дивились ему и слушали его. Были и те кто не хотел слушать речи, смеялся над ним. Тех подавлял и унижал новый аватар той силой, какую передал ему бог. И после они боялись его, а потом любили всем сердцем, как Гиперсикер любил бога Фия. И восхваляли они нового бога. И тоже надеялись получить золотые рога. Деревни встречали посланника грудами еды и вели к нему столько женщин, сколько он хочет. И лучшие мужчины приходили повеселиться с ним вечером. И устраивались празднества.
Отметим, что раньше штиры кутили только внутри рода, ибо козлоногих из соседней общины не переносили еще сильнее. Теперь же, с культурой поклонения Фию, они все больше собираются вместе, вплоть до десяти родов за раз, устраивают потасовки, танцы, относительно безобидные драки. Молятся Фию. Работа и совместный труд не могли объединить этих ленивых существ. Всеобщие гульбища же были всем по нраву. По всему Тор-Хаку общины значительно увеличиваются в размерах, появляются совместные занятия.

За полвека всю пустыню обошел Гиперсикер и даже не устал, ибо были его ноги благословлены волей Фия. И вернулся он на юго-восток и пришли за ним тысячи последователей, знающие, что за златорогим идет праздник. И пришел к подножью Диакоп, где встретил он однажды своего божественного благодетеля и сказал, что будут жить штиры в великом городе Трах-Торе! Но не здесь, добавил он, а ближе к восходу солнца.

И закрутилась большая стройка у самых гор, возле серных источников, окруженных гаргуртровыми рощами. И стекались туда козлоногие со всего юга пустыни. Каждый хотел возвести что-нибудь повыше да помонументальнее, хотя получалось не очень качественно. Гиперсикер довольно ходил и любовался своим масштабным национальным проектом. Все довольно ухмылялся и поглаживал свою бороду. Фий, в общем, тоже более менее был доволен. Большого он от штиров и не ожидал.
С тех пор как Трах-Тор был построен, жить в степи стало совсем не так престижно, как раньше. В считанные годы новое поселение наводнилось штирами, которые могли спать впятером в одной мусорной куче, зато в Городе! Столица разрасталась на километры маленькими хижинами и просто стойбищами.
И, конечно, в этом городе возник храм во славу их великого бога! Это был разветвленный лабиринт, по большей части на горячем водном источнике, частично на суше, частично даже уходящий в гору. Он был довольно скверно сколочен и постоянно частично разрушался прямо во время молитвы, изрыгая наружу клубки сливающихся в экстазе тел. Ох, что только там не вытворяли штиры дни напролет! И навсегда теперь задняя мысль у них была о боге Фие, который поистине изменил их жизнь.


Получатели: Фий.