Боги как люди | ходы игроков | VIII век: Прекрасный новый мир

Острова

Седьмой век стал для Элисиона веком мира и порядка. Да, особенно порядка. Воистину мало что так повлияло на жизнь простых судемоагов как Багряный дом и его служители. Раньше вся страна держалась в единстве лишь вокруг Вечноживущей Сенаялы, то был столб на которые опирался Элисион, но теперь его части связывала между собой сила не меньшая – закон. Закон и его служители – иста палан.

На востоке судемоаги добрались было до земли Эллики и сперва были тепло встречены. Завязалась торговля, но дилилось это недолго – слишком спесивы и заносчивы были одни, слишком нетерпимы и скоры на расправу другие. Несколько убийств и погромов синекожих и после такого перестали судемоаги плавать на восток. Берега Тэрима вообще негостеприимны. В центре сплошные пустыни и свирепые краснокожие дикари, на севере грубые и необузданные эллины. Лишь на Селему по традиции приплывали торговать синекожие, но из-за войн торговля там давно уже не та что прежде. Город Элсвейр после погрома так и не возродился, а в Талассу заплывали не многие. Вообще, после того как гальеги полностью взяли в свои руки комерцию между Элисионом и Альворадой и перехватили основную торговлю с Хеей держава судемоагов по большей части замкнулась сама на себе. Лишь связи далёким Яулу и его пальцехвостыми обитатели что снабжали синекожих льной крепко держал Элисион в своих руках.

К концу века посланцы Сенаялы прибыли к судемоагам Ватиилы. Те были вовсе не прочь вернуться под сень трезубца Вечноживущей, но их обязателным условием было принятие в Элисион не только их самих, но местных фарфалей.

***

Великая война против чёрных началась с разгрома. У побережье Вестен Пла боевые ладьи штэйвитов встретились с шарншагоподобными пирогами рохо и воды моря окрасились кровью. И был то день великого испытания и множество воинов пало с обеих сторон и шинхофу собрались со всех окрестных вод что бы насытить своё брюхо выпавшими за борт. С полудня и до самого вечера шла битва, но когда Яра коснулась волн на западе пироги чернокожих коснулись пляжей Васети и радостно выпрыгивали победители на землю. Немногие же из уцелевших штэйвитов во тьме уводили лодьи свои на север.

Не успел ещё длинный дом наполниться новыми таафейрами, не успели построить новые суда как навалилась на Штейнрейн новая беда – неисчислимые лодки с запада причалили к берегам острова и орды рохо ступили на его святую землю. Множество битв случилось в эйране и на побережье. Не раз и не два штурмовали чёрные столицу Рейха, каждый раз их разбивали и гнали прочь, но лишь для того что бы новые отряды врагов сходили на берег и подобрав беглецов вновь устремлялись вперёд. То был судный день Штэйрейха. С Окуми приходили тревожные вести о том что огромные войска йонгов без устали атакуют последних земли штэйвитов на континенте. Многие думали тогда что последние дни настали.

Но распростёр Ажандаатис свои крыла над Рейхом, как тиграница защитил детей своих. Отбили штэйвиты все атаки на Штэйнрэйн*. С юга на Вестен пла высадилось войско леттэрандцев и в тяжёлых сражениях разгромило чёрных и сожгло их мерзкое поселение на руинах Соннштадта. Свободно вздохнул Вестен Пла когда истинные его обитатели прогнали захватчиков. Долгая то была война, но в конце концов тех из рохо кто не погиб под копьями и ножами загнали в воду. Плывите домой если сможете! И вновь набивали шинхофу животы человечиной.

Велико было ликование народа Великой Воли и лишь одно омрачало его – потеряны были последние земли на Окуми. Последний кусок сэльвы. Последняя часть Первого Штэйнрэйха. Для большинство штэйвитов то были далекие земли о которых пели в песнях, но жизни в лесу обитатели эйрана и островов уже не представляли. Однако потеря эта задела всех. Потому что не из тех штэйвиты людей что забывают о принадлежащем им по праву. Потому что негде стало брать дерево для лодок. Веками существовали места где дровосеки рубили паламнэры, обрабатывали стволы топорами и огнём, делали суда для себя или заготовки их для энэрегалей, а теперь всё это кончилось. Пальцехвостые не пропали, они и раньше всё больше переходили с окумийских паламнэр на тэримские гаргуты, а вот для штэйвитов то был тяжёлый удар. Раньше они продавали энэрегалям лодки, а теперь вынуждены были сами их покупать. А платить-то особо нечем.

Отдельные смельчаки из штэйвитов всё чаще стали добираться до Ватиилы. Труден был этот путь и лишь привычные к вёслам могли одолеть его, но всё чаще бывали штэйвиты в далёких землях светловолосых. И удивлялись два народа своей непохожести и одновременно подобию.

* Эпическая оборона Штэйнрейна с результатами (с учётом бонусов) 11-11, 9-9, 7-6, 5-5. Напоминаю что при обороне городов все ничью это победа защитников.

***

Мало что изменилось в Альвораде за этот век. Всё также не было на островах равных гальегам торговцев. Всё также собиралось Великое собрание и один эсколлидо сменял другого. Разве что вместо дротиков вооружились воины пращами, а вместо копий топориками. Новое оружие быстро распространилось среди гальегов, а потом и на Луго Фарфали да так прочно вошло в быт, что к концу века удвилялись уже простые альворадцы почему в старых песнях поётся лишь о древках и остриях, а ничего не говорится о пулях и пращах.

***

Не воевали более энэрегали с бандерлогами. С грусью смотрели они на зелень сэльвы проплывая вдоль берегов Окуми, но не подходили близко к берегу без крайней необходимости, да и тогда набрав воды или починив лодки немедленно покидали земли где в любой момент с ветвей мог раздаться боевой визг, а воздух наполниться стрелами. Правда там, далеко на востоке континента, у пальцехвостых появились друзья одновременно старые и новые. Если на западе энэрегали торговали прежде всего с штэйвитамИ, а на севере с судемоагами, то на востоке с ши. За всяческие заморские диковинки покупали они острый чёрный камень и добрые топоры. А ведь раньше приходилось за дорого перекупать у штэйвитов и то и другое. Дорого это было и плохо для энэргии, тяжёло было вывести из вещей грязный след бандерложьих лап*.

К концу века на Яулу стали приплывать суда с новым народом, людьми похожими отчасти на штэйвитов, но малденькими. Звались они гальеги и были прекрасными моряками и торговцами. Множество красивых вещей было у них и характером своим они куда больше напоминали самих энэрегалей чем свирепых жителей Штэйнрейха.

В своих плаваньях энэрегали достигли пустынного восточного побережья Тэрима. По приказу Великого воспитателя там было основано несколько колоний. Но они были малолюдны потому что никто не хотел плыть на край мира что бы жить вдали от друзей и сородичей. Колонии же на южном берегу Тэрима процветали, особенно после того как с падением остатков Штэйнрейха на Окуми прекратили поставки тамошних лодок. Теперь вся Энэргальера и частично даже Штэйнрейх нуждались в судах сделанных на Тэриме.

* Энэрегали не имели другого доступа к хорошему камню кроме как покупать у штэйвитов, а те в свою очередь приобретали его в Унамакалли у бандерлогов.

Окуми

Проповедник перевёл дыхание. Он окинул взглядом зрителей что полукругом сидели вокруг на корточках, им крепкие мосластые фигуры и горящие глаза. Глаза полные ненависти и голода.

- Вы голодные и тощие. Я голодный и тощий. А почему? Потому что другие сытые и жирные. Ваши животы запали, а у Фанг Сенг выпирают как барабан. Вы гоняете костлявых бумодавов, а тучным монах подносят бандерлоги гуринэр и котовушек. Вы с голоду жрёте неспелые бумидоры, а они сладкие паламнэры от бандерлогов. Вы воевали со штэйвитами, отцы ваши воевали с ши, а монахи прятались за вашими спинами. Вэй победила, но кто живёт хорошо? Не вы. Вы голодаете. Хорошо живут тучные монахи и лжежрецы. Потому что не будут истинные жрецы Ву Ши запрещать йонгам есть бандерлогов. И не могла Голодная Богиня вырвав кусок изо рта своих детей дать его мерзким уродцам. Не радует её голод народа и жирность предателей. Но Ву Ши не кормит слабаков. Она не благоволит терпилам. Хватит терпеть голод и Фанг Сенг. Йонг, бери оружие! Рази тучных рогатиной своего гнева! Убей фанг сенга и съешь его! Убей бандерлога и съешь его! Пусти тощих бумодавов откормиться в бандерложьих бумидорниках! Верни правду на землю! Сними её с ветвей куда утянули мерзкие бандерлоги и наймиты их монахи! Да, продались они этим карликам. Не жрецы они Ву Ши. Тайно поклоняются они Хе Ле Ши. Йонг спаси себя! Спаси веру Ву Ши и верни её к истинному поклонению! Сделай себе бумидорную повязку! По ней отличишь ты своих братьев и сестёр от предателей!

***

Восстание бумидорных повязок (ВБП) – крупное восстание предположительно в VII-IX веках Первой эпохи. Было вызвано конфликтом между отсталой присваивающей культурой йонгов и бандерлогами перешедшими уже к прогрессивным производящим способам хозяйствования. Верхушка общества йонгов в целом была благожелательно настроена к процессу экономического освоения сэльвы поскольку получала выгоды от обложения бандерлогов податями, но простые общинники лишь теряли свои угодья. Проблема усиливалась также ростом населения и подрывом популяции бумодавов. Старое, примитивное охотничье хозяйство подорвало само себя и Вэй остро нуждалась в переходе на более прогрессивную экономическую основу. В этот сложный момент неизбежна была консервативная реакция что и привело к ВБП. Надо понимать что несмотря на свою уравнительную и эгалитарную риторику это было исключительно реакционное явление…

*******

Хотя война с врагом внешним закончилась для йонгов вполне успешно и последние штэйнвиты были сброшены перебиты или же бежали за море, но Вэй сотрясло великое восстание. Уже несколько поколений наростало напряжение между йонгами и бандерлогами. Если раньше они жили по сути в разных мирах, то земледелие столкнула их в неразрешимом противоречии. Бандерлогам не только нужны были площади под бумидорные плантации, занимавшие сперва не так уж и много места, они вынуждены были защищать их от потравы бумодавами и самими йонгами. Система бандерложьих полей подрывала и так обедневшие охотничьи угодья йонгов. Прекращение внешних войн и значительное снижение внутренних конфликтов вследствиии усилий центральной власти вызвали небывалый рост населения. Йонгов стало слишком много. Голодных, злых и привычных к насилию.

Попытка властей Вэй взять бандерлогов под свою защиту лишь повысила напряжения вбив клин между народом и правительством. Противоречия стали неразрешимыми – йонгам не хватало угодий и всё чаще среди них доходило до откровенного голода. Бандерлоги уже слишком зависили от бумидорников и отказ от них оставлял многочисленный слой бумипалати без средств к существованию, а остальным грозил голодом. Конфликт вылился в востание бумидорных повязок. Повстанцы убивали представителей власти и бандерлогов, превращали плантации в охотничьи угодья. В свою очередь бандерлоги во многих местах сами брались за оружие что бы прогнать погромщиков со своих земель. Как оказалось могучие йонги во многом беспомощны против этих малюток. В отличие от ши йонги были слишком велики и тяжелы для того что бы подниматься на деревья, а их ставка на рукопашную не давала им оружия которым можно было бы дотянуться до ловких врагов. Сыграло свою роль и подавляющее численно превосходство бандерлогов.

***

Седьмой век был эпохой мира и процветания для Раматы. Но не был веком спокойствия. Слишком много событий гремело на запд от Кукамакуки. Слишком много слухов приходило оттуда, слишком многое рассказывали торговцы с запада. Слова о насилиях и притеснениях четырёхруких, о праведной войне с мерзкими йонгами будоражили Рамату и не давали ей наслаждаться миром в полной мере.

***

Временем мира был этот век и для ши. Охота, выращивание варинэл и морские промыслы, вот чем занимались теперь ши. А ещё торговля. Потому что рады были дети Ушкушкхаля купить шкуры и кости зверей или живых варинэл, а уж у самих то было не счесть красивых вещей. Кто обойдется без их горшков, кто сможет лучше сделать нож или топор? А на северном побережье появились и другие торговцы. Приплывали издали цветастошерстые и пальцехвостые. Те с кем века назад заключали ши союз. И теперь вновь вспомнили былое, но пока не воют ши с энэрегалями вместе, но зато трутся на торжищах и обмениваются товарами.

Меняется по немногу жизнь ши. Кочевой образ жизни всё больше сменяется полукочевым или вообще оседлым. Всё чаще жарится на вертеле не дичь, а сладкое мясо ручных варинэл. Вмест оузких троп для пешеходов возникают широкие дороги пригодные для перегонки стад скота. Всё больше народу живёт теперь в городах питаясь варинэлами. Ши при дворе кормятся теми что дарит им император, жрецы частью тех жертв что приносят в храмах, а ремесленники тем что купят на рынках.

***

Кзардом Даэрит вырос. Пускай не стало больше земель и открыли новые пещеры, но появился под землёй второй город – Эргунад. Быстро он рос и стал центром торговли державы с поверхностью. А торговать было чем – искусны ремесленники даэр и нету равных им в работе с камнем. Да и сами подземные жители давно привыкли уже к дереву и шкурам с поверхности. Но главным товаром стала посуда. Великое умение освоили даэры – как огнём делать из мягкой глины прочный камень. И лучше всего делались так горшки и чашки. Быстро оценили это чудо сами даэры, охотно покупают этот товар что ши, что бандерлоги. Правда много дерева сжирают ненастыные печи, много дыма и копоти дают, а потому лишь на поверхности можно месить и обжигать глину.

Хея

Тэнэгир скользнул между ньярглотиками. Тень среди теней, свет трёх лун пронизывал этот странный лес множеством тусколых лучей. Это не был слепящий блеск яры, но это и не настоящая тьма. Предвестник Смерти прислушался. Ему показалось что где-то рядом что-то… опять… пискнул шмикт. Маленькие острые челюсти сомкнулись на мокрице, хитиновый панцирь треснул под натиском множества острых зубов. Дэл не видел этого, только услышал. Он ухмыльнулся. Не только народы ведут свою войну в этом лесу, но и мелкие твари копошащиеся в грязи и трухе. Но некогда расслабляться, надо идти.

Тэнэгир перехватил дротик поудобнее что бы не задеть им ньярглотиковый кустарник и плавным стелющимся шагом двинулся вперёд. И тут вдруг одна из теней высоко на дереве ожила и бросилась вниз. В последний момент дэл почувствовал опасность и рванулся в сторону. Когти на ногах ньяронга без толку рассекли воздух прежде чем врезаться в землю проминая труху и гниль. Тэнэгиризловчился и ткнул врага дротиком, но легкое копьё буквально разлетелось на куски от мощного удара, а когтистые лапы ухватили его за плечи. Два тела сплелись в яростной борьбе и повалились оземь. А потом ньяронг вскочил. Проглотил вырванный из вражеского горла кусок плоти, провёл длинным гибким языком по окровавленным зубам. Ха, эти чужаки решили поохотится в ньярглотищах. Что ж тот кто преследует хешшмикта должен быть готов к тому что сам станет добычей.

***

Секетур был трус и должен был умереть. Он едва не выл от стыда, но страх надёжно закрыл ему рот. Как это могло случиться? Как? Он не был раньше слабаком и на охоте доблесть и азарт всегда побеждали вполне понятную робость перед опасным зверем. В походе он тоже проявил себя не плохо. Он не герой, но в двух схватках с ньяронгами показал себя воином. Почему же сейчас он бежал? Неужели все дело в этой ране? Или в сломанном копье? Или в ужасных врагах, их шипастых палицах и острах зубах? Секетур знал только что сламался и побежал. Бросил своих товарищей и друзей. А сейчас когда враги рыщут тут и там он прячется в кустарнике и молится Сетсубо.

Боже мой, боже народа моего, спаси меня и сохрани. Вся надежда моя на тебя и ты моё спасение… Они возвращаются. Пять няронгов вышли на поляну. Подошли к телам погибших хэйше. Нагнулись перевернули трпы, стянули их вместе. С каким-то сладостастным ужасом смотрел на всё это Секетур. Сейчас, сайчас начнётся ужасное пиршество. Будут вспороты животы и эти чудища погрузят свои морды во внутренности убитых, выдернут кишки и будут сожрут сердце и печень…

Ньяронги выстроились перед телами поверженных, но вместо того что бы жрать их огласили пущу своими криками. Они махали когтистыми лапами и топали ногами так яростно что Секетур едва мог дышать от страха. А потом они ушли и хэйше долго не смел высовываться из кустов. Он уже знал что выживет и что Сетсубо не зря уберёг его от смерти. Он увидел танец врагов. Танец вражды и ярости. Танец презрения к живым и уважения к павшим. ссылка

*******

Славная война разгорелась в ньярглотищах, впрочем когда это за последние семь веков она не была славно или затухала бы? Не бывать такому. Не зря же даже в самих ньярглотиках зелень перемешалась с красным. Таков уж это край – убить или пасть убитым. Охота и война это жизнь местных народов, их песни и мечты. То чему в других местах ужасаются тут радуются, то чего боятся тут приветствуют. И чем дольше льют ньяронги и хэйшэ кровь друг друга тем чище и жарче их ярость и в этом огне сгорает низкая злоба, но сияет праведный гнев.

Под Хэйшшерком опять столкнулись отряды вековечных врагов. Все силы бросили сюда хэйшэ, почти все воинов направили сюда и ньяронги им сила сломила силу. Полегли дети Сетсубо и погибли Прирожденные все до единого. И как потоп затопили одноглазщые земли вокруг Строгара и множество хэйше погибло и ни счесть сгоревших стойбищ. Но сам город устоял и отбился от свирепых орд. Но теперь с двух сторон окружён он землями ньяронгов что каждый год ходят опустолшительными походами на юг.

В горах к югу от Тургаша воевали ньяронги с эльфийками и множество воительниц и сетусов погибло в засадах на горных дорогах и под камнепадами. Но на вместо погибших приходили новые зеленокожие и к концу века захватили кусок горных ньярглотищ.

На севере же в пределы Ньяронги вторглись неисчислимые орды чёрнокожих. Волна за волной накатывались они на Тукхриик, но устоял город потому что присла Р’нукх на помощь ополченцам самих Первых. И дети его покрыли себя великой славой отбив врагов от города. Но так много было дэлов и столи жестоки битвы, что земли от Тукхриик и до самых хрусовников совершенно обезлюдели.

Рассказывают что во время войны к западному побережью приплывали странные синекожие чужаки. А может врут только. Потому что иные говорят мол ждали их, а нету. Или были, но съели няронги гостей? Трудно сказать. В конце-концов синекожие на северном побережье не такая уж и редкость и ньяронгам не привыкать на них охотится.

***

Отозвался на мольбы аскаскатов новый бог – Техути. Был он в отличие от Аску строг и суров, но разумен и справедлив. И приняли его аскаскаты всем сердцем и по велению его возродили Ватиилану, но не на месте старой, а севернее. И был построен новый великий храм и поселились в городе братья Ватиилы и купцы и ремесленники, но главное керраскаты. И множество стад авусом пригоняли туда что бы кормить людей и керров.

И не зря, потому что вышло оттуда великое войско и двинулось на запад и чем дальше шло тем сильнее обростало отрядами лучников что спешили присоединиться к походу. И когда вышли на встречу им судемоаги из комморы то как дождём засыпали синекожих стрелами, как авусов разогнали их керраскаты по саванне. А затем обрушились они на домов и дошли до самого моря. И остатки чёрных бежали на юг и прижались к лесам и множество их оставляло светлые равнины что бы скрыться во тьме хрусовника.

***

Кровь, вот на чем стоит Занзара, вот чем питаются её корни, вот чем она крепка. Фарфали были слабостью что могла подобно личинкам хрусовки подточить могучее дерево, но вместо этого лишь усилили державу своей кровью. Многие жалели их, покорных, ласковых и приятных, но не нашлось тех кто поднялся бы на их защиту. Воля Марзуха закон для рохо. И жрецы из Старой крови прошлись по всей Куанзе выискивая по сёлам и городам не припрятал ли кто хоть пару фарфалей для своих нужд. Воля Марзуха должна быть исполнена полностью. И не зря, не зря показал ставленик Атума свою силу, не зря неумолима была Старая кровь. потому что пришли в Занзару тяжкие вести с востока. Разгромили демонским наваждением ненависные штэйвиты чёрных воинов. Но не плакали дети, не рыдали вдовы, юноши не уклонялись от службы, а под суровым взором жрецов весь народ был готов бороться до последнего. Потому что воля Марзуха закон для рохо. И все знают что будет с теми кто его нарушает.

***

Дэлы окончательно становятся оседлыми земледельцами. Кочевых родов уже не осталось почти, разве что отдельные охотники на редких злобусов, да и тех немного. Большинство хвостатых работают на тэдовых полях, собирают по ночам хрусы и ставят силки на цаплянок. Мясо теперь редкость на их столах, рыба или трилобиты из лесных рек и то чаще попадают на огонь. Но зато число дэлов теперь несравнимо с тем что было прежде. Пускай стали они тоньше в кости и не такие крепкие как когда-то, но зато вокруг каждого из городов их куда больше чем некогда жило в всех хрусовниках. Прежде не смотря на название, основным населением были домы, а теперь вновь больше всего делов. Хотя по правде сказать может быть и не больше. Наверное фарфалей не меньше, но кто же их считает?

После аскаскатского погрома некогда обширные владения домов сократились до юго-западного угла саванны. Множество беженцев спасалось там от стрел и факелов бледноволосых. От их ужасных керров. Но не мог тот край прокормить такое множество народа и потому разгорелась вражда между исконными насельниками, теми кто бежал сюда в предыдущее столетие и теми кто только нашёл тут убежище. И много крови пролилось между братьями. И проигравшие бежали в глубь хрусовников. И просили дэлов дать им убежище и пропитание и шли к хвостатым в услужение. Но и те кто остался в саванне знали что не надолго это, что вскоре обрушаться на них ужасные враги. И печаль и грусть проникла в сердца чёрных и пели они грустные песни и луны плакали слушая их.

***

Трудные времена настали в Коморре. Да оно и понятно, ведь город как стадо авусов между трёх хищников. На юге ревёт аскаскатский керр раззевая страшную пасть, на севере в водах плещется элисионский шинхофу, в хрусовниках прячется дэлладурский ночной дьявол. И у каждого из этих хищников есть свои сторонники среди судемоагов. Ну и среди фарфалей тоже, да только кто же их спрашивает? Сперва казалось что первое слово за сторонниками аскаскатов, их в округе больше всего, но именно дэлладурцы основали город и держали власть. Вершиной того влияния был амантат Лилии и поход на Саамию. Но разметали керраскаты то воинство по саванне и лишь старая ненависть к чёрным отвела гнев аскаскатов от Коморры. Потому что нельзя быть в двух местах сразу и убивать и домов и синекожих одновременно. Тогда пала власть проделлалурской партии и саму Лилиу нашли пронзённую гарпунами. Ведь у тех кто погиб в походе остались друзья и родственники и они не забыли кто организовал его. После того держали Коморру сторонники союза с Элисионом, но к концу века их влияние ослабло и вновь схватились все три стороны за власть. И слали они послов к соседям прийти и помочь установить истинное правление, потому что никто не мог победить сам и все надеялись на помошь чужеземцев.

***

Хотя девятнадцать из двадцати эльфиек жили в хрусовниках или эйране, но и восточные провинции в ньярглотищах тоже были важны для Атаквиирии. От туда пригоняли огромные стада сетусов на убой, оттуда привозили шкуры злобусов. С гор спускались карваны нагружённые обсидианом* и прочим рабочим камнем. И надо сказать что добрых полторы-две сотни сетусов надо было что бы перевезти годовую добычу приисков. И хотя не счесть камней в горах, но все больше выбирали эльфийки те что лежали на поверхности и всё чаще приходилось искать новые россыпи.

* Юя посчитала численность эльфиек и чуточку удивилась. Даже если менять по каменному ножу раз в несколько лет, то с учётом топоров, украшений из камня, ступок и прочего это получается сотни (!) тон камней в год.

Тэрим

- Береги себя Дистагос.

- Да, мама.

- Береги себя сыночек. Ты у меня последний остался.

- Но ведь это война. А Тенеса…

- Я люблю твою сестру, Дис, но ты у меня последний. война забрала твоих братьев. Я не хочу в тринадцатый раз вешать над дверью окровавленый щит…

- Да, мама, я буду беречь себя.

***

Языки пламени вновь прорвались между брёвнами. Закрывая щитам илица гиты отошли. Уже не первый раз забраки пытались прорваться и ясно было что оставлять вал нельзя. Воины были гтовы встретить тех кто попытается перелезть стену стрелами, а потому оказались неготовы к произошедшему. От внезапного грома заложило уши. Полыхнуло так что глаза ослепли от такого сияния. Треснули огромные брёвна, некоторые повалились, другие повисли полурасщепленные.

В пролом хлынули забраки. Щели была узка и пара храбрецов могли бы перекрыть её, но среди оглущённых и полуослеплённых гитов таких не нашлось, а когда защинтики пришли в себя бой кипел уже внутри. Сам Рич Пирр, величайший из магов огня, вёл забраков и никто не мог удржать их. Вскоре резня шла уже на улочках поселения между хижинами крытыми алисвовой корой. Немногочисленные жещины взобрались на крыши и оттуда в страхе смотрели на ужасающее зрелище. На то как гиты и забраки убивали друг-друга. Тут не место было лукам и стрелам, щиты упирались в щиты, копья, поторы и булавы обагрялись кровью.

Рич Пирр чувствовал победу. Она носилась рядом с ним в воздухе. Вспыхивала огнём его чар. Поток воинов нёсся подобно реке после ливня снося всё на своём пути. Гиты пытались их задержать, но тщетно, они лишь гибли под ударами забраков. кровь лилась с обеих сторон, но победа склонялась лишь к одной. Прорвашись сквозь телохранителей гитский юноша бросился на самого правителя. Лишь усмехнулся Рич подстави свой щит. Полыхнуло и враг с опалёнными волосами упал на землю. Пирр нагнулася что бы добить не пришедшего в себя врага…

Женщины гитов не воюют. Одни говорят потому что их слишком мало. Другие потому что Мировая Справедливость не велит убивать тем кто должен давать жизнь. Но когда мать увидела как занёс рогатый демон булаву над её повережнным сыном сорвала она с крыши огромную пластину коры и метнула что было сил. И боги, злые или добрые, направили её руки.

*******

Две огромных войны определяли историю континента в седьмом веке. На одном конце Тэрима вновь вспыхнуло эллино-югорское противостояние, на берегах же Талассы гремела война между гитами и забраками.

Северо-западные окраины Амдара наводнили отряды цвергов. Были они подобны морю в прилив, что медленно, но неотступно поглощает берег. Не было великих битв, но во множестве схваток встречались невысокие карлики и стремительная юдьярская каукорница. Была то война коротких набегов и частых засад.

Но пока цверги атаковали на окраинах, эллины ударили в самый центр Югорзорсага. И сошлись на холмистых землях Бескериара извечные враги. Много было великих битв и в крупнейшей из них сокрушили Кровавые щиты Фиатоль и льшь быстрота каукорньих ног спасла четырёхруких от полного уничтожения. Но не решаются судьба таких войн одной битвой. Неисчерпаемыми казались берега Каулерпы и всё новые и новые отряды всадников шли сразится с эллинами. И в одном из сражений айматири аспидес были окружены и погибли под стрелами.

Но пока шла эта война цверги вернули себе потерянные некогда земли. И ничем завершились попытки юдьяр прогнать их назад.

***

Война гитов и забраков состояла в действительности из двух разных. Ведь и вправду хотя и близки западные и восточные гиты, а всё же разные народы, да и живут друг от друга через море и за десятки дней пути. Да и столь велика страна забраков, что с разными гитами воюют разные роды и племена краснокожих.

На востоке начали войну союзники Пирров штиры. Много бед было с ними. Приходилось забракам всюду следовать за копытными что бы не допустить грабежей и разбоя. Не раз и не два доходило до стычек между ними и лишь власть пирров удержала гордых и горячих краснокожих от войны. С облегчением вздохнули они когда ушли каукорнорогие к берегам Потами. Но не надолго. Потому что закрыли штирам путь гитские шиты и прогнали прочь гитские стрелы. Не умирать сюда пришли грабители из Кор-Хака, а разжиться добром и потешить душу свою насилием. Потому скоро развернулись они и пошли прочь. А следом за ним к Ларпирону потянулись неисчислимые отряды гитов.

Долгой была осада и множество подвигов совершено было с обеих сторон. И когда казалось что падение священного города неминуемо и вручили уже забраки души свои Пиросу. И принесли последние жертвы и оделись для последнего штурма в чистое тогда загремели барабаны и бубны, тогда запели гиты боевую песню и подняв напоследок в воздух тучу стрел ушли. Сладок был миг спасения. Горька была судьба Забрии. Пока шли битвы за Ларпирон подлые штиры оставшись без присмотра грабили и опустошали земли вчерашних союзников. И не было кому им помещать потому что мало осталось бойцов в священном городе, сточился во множестве стычек на море флот из Пирстенда и Ашбора. Из трёх боеспособных мужчин между Пирстендом и Ашбором один был далеко в походе, а второй уже лежал в земле. Но куда большая беда случилась на западе.

При штурме Нис-Дипрагмата погиб сам Ричч Пирр. Не было у него братьев и сестёр, а дядья его были бездетными. Вместе с ним оборвалась линия Великих Пирров и пресекся их род. И великое горе и уныние породила эта весть среди забраков. И многие опустили оружие и говорили, что нечего воевать с гитами или штирами за тридевять земель если твоему дому они не угрожают. А другие пытались сделать свой род первым и великое соперничество разгорелось между детьми Пироса. Кзабраки же потребовали уступить им обещанные Пирром земли (17.10), но местные племена отказались не поверив в такое и началась из-за того большая война между народом степи и Кор-Хака.

Как эхекатлей манит кровь раненной каукорны так и циков привлекли войны. Большая орда спустилась с Зубастых гор и дошла до самого моря сметая и остатки забраков и захватчиков штиров. И до самой Талассы простирались теперь цыкские кочевья. Так что Ларпирон кроме моря оказался окружён со всех сторон врагами. И тогда поклялись уцелевшие искры, что братство их посвятит себя защите священного города и будут они хранителями святого огня.

***

Шатира расползлась по юго-восточному Кор-Хаку. Даже за его пределы вылезла. К самой Талассе. Это после того как штиры пошли воевать. Сперва с гитами, потом с забраками, потом ещё циками. Славно воевали. Убивали, насиловали, грабили, пытали. Весело было. Задумывал ли Гиперскиер такое или оно само собой получилось? То лишь Фию знать. Но конечно же златорогий не переминул приписать все заслуги себе и своей мудрости. А что, так исхитрился он, что забраки сами пригласили к себе штиров, во как! Не каждый так сможет врага обхитрить! И раньше Гиперскиер был велик для рогатых, но теперь все каукорноногие его ещё больше зауважали.

***

Хотя тяжёлые войны на востоке и не принесли эллинам новых земель, но зато принесли славу. События тепершнего повторяли для живущих те о чём поют в песнях. Для молодых эллинов желанным был поход на восток и каждый год шли к Бескериару отряды юношей. Многие не возвращались назад, но вернувшиеся ветераны до конца жизни хвастались шрамами и вызывали уважение. слушая рассказы о войнах молодёжь вырастала жадная до подвигов. Пускай родители с ужасом смотрели как тают в дорожной пыли фигуры их сыновей, сами же они призывали их отправиться в поход, сами пели песни о подвигах и собирали снаряжение к совершеннолетию. Эллины были народом воинов и жизнь для них была немыслима без войны.

Войска Акриноса и Лимани, от которых было слишком далеко до восточной границы вторглись в Кор-Хак и заватили пустынные земли до самого моря. Правда несмотря на все призывы царей эллины не спешили селиться в этих негостепримных местах.

Но не только старое влияло на жизнь Эллики, но и новое. Наслушавшись рассказов о странных ручных каукорнах юдьяр и сами эллины одомашнили этих животных. Быстро распостранялось это умение по стране и многое менялось в жизни. Не быстро, но и не медленно, а главное необратимо.

***

Тяжёлым ударом для Забрии стала смерть Рич Пирра. За века привыкла страна что ведут её Пирры. Непререкаемый авторитет верховных правителей сдерживал безграничное честолюбие забраков. Ведь несмотря на все интриги и соперничество все знали что есть вершина которой не достичь. Теперь же она пустовала. И если для честолюбцев это было время надежд, то многие жалели о том, что не стало предела устремлениям. Ради фолко в небе бросали из рук понтиков. И хотя многие стремились поставить имя свое вместо Пирров, но не меньше было тех кто не соревнуясь сам ждал кому это удастся. Вершина не должна пустовать*.

В трудные времена когда огромные равнины между Ларпироном И Пирстэндом были захвачены врагами, когда потеряны были поля на юге Талласы множество забраков спаслось бегством. И оказалось на старых угодьях больше людей чем могли они прокормить. И среди народа слишком мало было молодых охотников что могут гонять каукорн по степи. И что бы спастись от голода охотились забарки на понтиков силкам и собирали семена. Всё больше ловили рыбо в море и реках чем охотились. Вот тогда и догадался кто-то отбирать самые большие и зерна ситари и бросать в землю что бы попадались они не среди прочих, а в одном месте. И многие стали так делать и хотя смеялись охотники над теми кто есть траву подобно каукорне, но и сами при случае не отказывались от такой еды. В степи мало кто занимался таким, а вот вокруг рыбачьих посёлков заколосились поля ситари.

Войны в родной стране и конфликты с кзабраками и штирами прервали далекие походы файрбрингеров на север. Война на море мешала морским путешествиям. Но в начале века, ещё до всех этих несчастий поселилось два малых рода на южный берег Селемского пролива, там где некогда стоял Элсвейр. И к концу века плотно заселили забраки те берега.

* Страна фактически распалась, но объединить её будет просто.

***

Славны были битвы с врагами, храбры были юдьяры, удал Фиатоль. Много было совершено подвигов и множество мерзких эллинов и цвергов погибли под стрелами. Но мудрых не радуют эти известия, умные смотря на теперешние видят будущее. Несмотря на все подвиги едва разбили юдьяры эллинов, несмотря на всю доблесть потеряли они южные земли. Подобно тучам окружили враги Югорзорсаг и лишь лучики победы пробиваются сквозь эту пелену.

***

Седьмой век был для цвергов и сладок и горек и жирен и постен.

Великую победу одержали они на севере. Вернули земли захваченные некогда подлыми четырёхрукими. Множество воинов добыло славу в тех походах, многие там выбились в вожди и старейшины, немало семей лесных цвергов вернулось в земли предков. Это было хорошо! Это был знак богов! Пиррос и Гротердарум довольны своим народом.

Но переменчива воля богов и быстро сменяют они свою ласку на гнев. Затряслись Диакопы и воновь проснулись вулканы рядом с Тапушелином. И было ужасное извержение и тучи пепала закрыли Яру, а затем выпали на землю. В те страшные чёрные года погиб самый южный город цвергов и сильно поредело население окрестностей. И хотя велели цари народу своему расселятся на юг, но мало было жалеющих жить рядом с буреломами на земле отравленной ядовитым пеплом.

***

Впервые за века западные гиты не просто уцелели, а смогли отбросить врага от своих пределов. Пускай потеряна степь, что осталась родной землёй лишь в песнях, но в рощи селемы ни ногой теперь забраки. Боятся они тени высоких деревьев, знают что таит она не только прожладу, но и гитские стрелы. Сам страшный рогатый Пирр погиб в Нис-Дипрагмате!

Восточные братья были не столь успешны, но хотя им даже ценой огромных потерь не удалось захватить проклятый Ларпирон, но вот отнять у врагов большие угодья на берегу моря они смогли. Узнали на себе забраки силу гитских рук. Поняли что зря дёрнули мегалокатля за хвост.

Пока на севере Аксоса гремела война на юге помалу расселялись гиты до самого Южного моря, что было даже больше Талласы. Первыми поселились там выходцы с далёкого запада, но их лесные селения подпитывались постоянным ручейком молодёжи с берегов Потами. 19 из 20 были то юноши, но случались и девушки из тех что поругались с матерями или старшими сёстрами. И хотя по богатству леса не могли сравниться с исконными угодьями у священной реки, но и бедным тот край не назвать.

Встретились гитам на берегу Южного моря странные существа – малого роста, мохнатые, разноцветные, с длинными гибкими хвостами. Так и не скажешь сразу что люди. Но есть у них оружие, огонь и жилища, знают они обычаи мира. Так что пускай и странные, но тоже народ.

Понемногу налаживались связи у гитов и с дикими сельтами. Пускай мало было тех кто общался с этими дикарями, но это уже не выглядело диковинкой как в старину.

***

На востоке Тэрима, на мысе Ветров случилось невиданно прежде на Юне. Четыре разных народа поселились рядом. Трое разных богов были им покровителями. не схатились народы эти в схватке, не война была между ними, а мир. Торговали они друг с другом и помогали в этом краю далёком от других стран. И первые поколения смотрели друг на друга с опаскою, вторые с привычкой, а третьи с приязнью. Ведь кроме хторров вес остальные народы отличались краткой жизнью и многодетностью. И скоро лишь легендами стали для них рассказы о преждней жизни и старой родине. Совсем другое видели они вокруг. Не было тут старых врагов зато были новые друзья.

И так сложилось что перестали эти народы бить чужаками. Пускай и дальше жили они по отдельности, но не считали энэрегали селение токов чуждым и привечали хторров у костров лагеря ши. На мысе Ветров сложилась новая страна. Страна многих народов.

Карта



Красным на територии Вэй обозначены районы котнролируемые восставшими. Йонгами или бандерлогами смотреть по изображению.

VIII.I. 'Дела воинские'

VIII.II. 'Дела государственные'


VIII.III. 'Эллинская культура'



Получатели: Пирос, Гротедарум.

Забрия. VIII век II эра

Жить, чтоб сгореть,
И сгореть, чтобы жить,
Не заблудившись во тьме,
Время придет,
За собой позовет
Феникс, рожденный в огне.

Тяжело было поражение забраков, что ни делали они, ничего не помогало против гитов. Союзники отворачивались едва увидя вражеское войско (но не забывали грабить союзную страну) женщины кусками крыш убивали великих магов, флоты гитов разбивали вдвое вышел по численности, но не столь еще умелый флот рогатых. И только Лапирон еще держался в этом мире, как последний факел, обдуваемый злыми ветрами во влажной и липкой ночи, трепещущий, но наперекор всему гордо светящий во мраке.

Казалась, что вся Забрия погрузилась во мрак ночи, что не выдержит страна таких испытаний. Но забраки лишь стискивали зубы и продолжали свое дело. Ибо были они народ великой воли, и испытания лишь сплачивали их.

И заперли жрецы Пироса великий храм, и почти месяц не могли забарки попасть в него. Двенадцать забракских женщин добровольно взошли на алтарь и сгорели заживо, а их пепел закрутился в вихре и в вспышке явился в мир Рич Пирр, живой и здоровый. В огне и тлене погибший и в огне и тлене вернувшийся в мир.

После того, как Пирр оправился от ритуала, он покинул Лапирон. Путешествие в те века было небезопасно, местность вокруг Лапирона кишела гитами, цыками и штирами. Забраки все больше и больше пользовались лодками. На востоке это было единственное безопасное средство передвижение. Он посетил все города забраков, пресекая слухи о своей гибели и читая проповеди.

Рич посетил земли Грастаны и напомнил кзабракам об общих обетах.

- Я не откажусь от слов своих и вы не отказывайтесь от своих. Хотя выполнять наши клятвы предстоит уже нашим детям, но слово Пирров нерушимо. Так пусть же будет и нерушимо слово Грастаны!

Так он остановил кровопролитие. Пара горячих голов была изгнана на восток с семьями, а прочие были убеждены в справедливости правителя. При этом Пирр заметил, что роды, живущие земледелием, гораздо послушнее, чем роды, живущие охотой и собирательством. У первых также больше детей и их проще обложить данью. Это было хорошей причиной, чтобы приказать жрецам Пироса способствовать распространению посадок ситари в Забрии.

Рич Пирр долго рассказывал Иолафу Дредду, грандмастеру искр (забраку, что отстоял Лапирон), свой бой под Нис-Дипрагмати причины поражения в войне с гитами. И отвечал ему грандмастер:
- Мы слишком яркие, - усмехнулся старик, - действуем слишком открыто и прямо. Мы сильны, но стены гитов сильнее нас. Мы воюем с огромными бревнами. Стены же наиболее уязвимы в темноте. Я помню тот рассвет, когда я ползал по восточной стене, заменяя сгоревшие факелы, и молился Пиросу, чтобы враги подождали чуть-чуть, пока рассветет. Бей туда, где враг слаб, не туда где он силен. И бей его тогда, когда он спит.

По заветам Иолафа Рич Пирр создал орден лазутчиков, шпионов и диверсантов. Лучший мастер ночных боев, мастер-искра Тоби Тодд возглавил его. И обучали в ордене важным навыкам, из тех что помогает малой группе забраков найти брешь в обороне большой крепости и вскрыть ее через эту брешь. Он учил, как скрыть свое тело в траве, чтобы никто не заметил, как быть тише легкого ветра, учил, как преодолевать высоченные стены и как убивать часовых, как поджечь город, чтобы он сгорел. И называл он своих учеников «багровые тени».

Но время неумолимо. И рок неумолим. Рич Дваждыживший все равно был последним из Пирров. Не было у него братьев и сестёр, а дядья его были бездетными. И как не старался он, на склоне лет не смог зачать детей. Нелегко стареющему владыке было признать это. Но он признал и призвал искр в дом свой в Пирстенде и разошлись посланники последнего Пирра по землям Забрии и нашли они одаренного и амбициозного юношу из знатного рода Стиллов и привели к вождю. И учил его Рич Пирр искусству мира и воны, наставлял в магии огня и понимании знаков Пирроса.

Он воспитал его как сына, передал все, что знал и умел, и Пирос признал его достойным. И когда пришел черед Рича взойти на огненный трон, стал Лайнел Стилл первым аватаром не из рода Пирра. Палящее пламя в глазах и несгибаемая воля нового Вождя вождей повели Забрию дальше сквозь черные годы.

Нетороплива жизнь в южной пуще. Века приходят и уходят, и вот, Алекса Найтт, внучка Гора Найтта пришла с несколькими своими сельтусскими друзьями и предстала перед советом жрецов Указывающего, принеся щедрые дары для Указывающего.

- Уже несколько поколений живем вместе с вашим народом в мире и согласии на руинах Элсвейра. Мы готовы и хотим возродить город, но не хотим делать это, пока не получим от вас благословение. Именно за эти я тут и жду вашего решения.

Долго совещались жрецы Указывающего путь, тщательно все обдумали и дали свое согласие. Они предложили свою помощь, но забраки заверили, что справятся сами.

И они справились. Сам Лайнелл Стилл приплыл с многочисленной свитой в эти места и собственоручно забил первую сваю. Он объявил эту землю важной частью Забрии и завещал ее жителям помнить, что забраки никогда не оставят Элсвейр в беде и что Элсвейр никогда не должен оставлять в беде Забрию.

Вскоре после постройки города в нем сложился отличный симбиоз. Забраки занимались преимущественно рыбной ловлей, изготовлением лодок и прочими ремеслами, а эльты охотились в южной пуще и добывали лес для лодок забраков. Поля ситари, что были так популярны на северном берегу тут пока не слишком распространены. У народов не было причин для конфликтов и сотня причин быть нужным друг другу. Поэтому дружба между забраками и сельтами только росла. Ничего удивительного, что когда Стилл позвал Элсвейр на войну, в рядах забраков появились и сельты.

Едвард Пирр положил морщинистую руку на теплый край алтаря. Его старческое лицо, покрытое вязью жреческих татуировок, на миг осветила улыбка. Даже тут, в двух десятках шагов от огня, огромная глыба нагревалась так, что иногда можно было обжечь руку. Но сегодня камень был просто теплым. Глядя на ровный факел священного огня, Едвард думал обо всех своих великих предках, что остались у него за спиной. Основатель рода, Ед Пирр, отвоевал эти земли у диких цыков. Ед Пирр, по сути носил тоже имя, что и он сам, просто в те времена имена были короче, попроще. Его сын, Роб Пирр построил этот город и этот храм. Он же заключил с Аксосом союз, который аксосцы потом вероломно нарушили. Едвард подумал, как много раз Пирры водили отсюда армии на юг и на восток. Часто именно вклад Лапиронцев был решающим. Он думал про всех тех, кто уже два века отражали нападения гитов, потом цыков, а потом и горе-союзников штиров. Когда Рич Пирр погиб далеко на востоке и воскрес в Лапироне, Едварду было чуть больше сорока и все его дети погибли, не родившись. Сейчас ему почти восемь десятков, и он, Едвард Пирр – последний. Он слышал, что в Пирстенде есть множество родов, что носят имя Пирров, но Едвард знал, что они лишь дальние потомки. А власть над Забрией ушла к другому роду.

Он хорошо помнил, как Лайнел Стилл пришел к нему за советом, что делать дальше. Как быть спрашивал он. Ведь осень сменяет весну, а с востока скоро придут неисчислимые армии Аксоса, на западе неприступной твердыней стоит Нис-Дипрагмат, а почти вся восточная Забрия захвачена варварами и врагами. И сказал ему тогда забрак, род которого идет от самого Пироса, и чья жизнь была уже почти прожита: Нам не хватит сил сделать все сразу. Выбери путь и пусть тебя запомнят по нему. Или ты будешь тем, кто сохранил в тяжелый час то, что накопили тридцать поколений моих предков или тем, кто поставил все на один решительный штурм, оставив старое умирать позади. И молодость выбрала рискнуть. Когда пришло время, все силы Забрии были призваны в Стиллтон, и оттуда начался великий поход на запад с целью покорения западной гитии. Впервые в истории забраки решили не просто захватить очередной город, они решили захватить целую страну.

Мальчишка, что получил власть Пирров, уже разменял четвертый десяток, и он задумал страшное. Прыжок, к которому он подстегивает Забрию, если будет удачен, то превратит ее в величайшее государство Тэрима. А если будет неудачен, то обратит ее в прах. Едвард оглядел храм. Его обстановка была неимоверно скудна. Жрецы вынесли все реликвии и погрузили в лодки. В городе вообще мало кого осталось. Армия, что ушла на зов Лайнела была больше похоже на беженцев. Женщины, дети, все ушли с нею. В городе осталось только ополчение да те, кто не верит, что Лапирону суждено пасть. Едвард тоже не верит. Но он знает, что когда гиты придут под стены, он возьмет лук и пойдет защищат город как простой воин. Но прежде его помощники с накроют каменной плитой священный огонь, потушат его, уберут плиту и запечатают храм. И всякий гит, что посмеет осквернить храм падет на месте от незримого проклятия. А если они принесут в храм огонь… О… Этот прощальный подарок Лапирона они буду помнить в веках.




Получатели: Алей, Пирос.

Великая Волна

Раззудись плечо, размахнись рука,
И плыви к врагам Великая Волна!

В чертогах своих подводных вершит Глаблали судьбы народов, щупальцами своими пол-мира охватывая. И Сенаяла, воплощение Её на Юне, помогает чинить волю богини. Но порой наступает момент, когда не хватает смертной силы, и тогда достает свой трезубец Сенаяла. Шепчут с него тысячи голосов, что на самом деле один, но не это важно. Стоит лишь взмах сделать один - и плывёт Великая Волна, чтобы обрушиться на берег. Боятся судемоаги её гнева, и не зря - житель ли ты суши, аль моря, но никому не выдержать Волну. Даже бравым аскаскатам. Особенно им, ибо на них она и несётся.

Новая война

Насладились все столетием мира, но Вечноживущая Императрица знает, что в мире многого не достичь. А потому отдала приказ она собрать другие армии. Но не вольный сброд это, что был ранее в войске её - теперь организованны они, и с каждым отрядом стоит инса палана, следя за порядком. Дисциплина - сладкое и жирное* слово одновременно. Сладко оно, ибо никто не любит, когда им приказывают - лишь слабовольные токо могут быть рады этому, но и воины из них никакие. Жирно оно, ибо под защитой дисциплины не будет шатаний в армиях и разброда, не будет драк и свои не убьют своих. И ещё больше жирнит его то, что знают воины цель свою - богатый город аскаскатов, где они покажут неверным сухопутным каукорнам мощь их богини, воплощённую в них и их кораблях, посмотрят на глупцов, что живут под гнётом неплавающих тварей, а главное - наберут множество ценностей, что собрано было аскаскатами. Велик будет сей поход, славен, а главное - недолог, туда да обратно.

Бойтесь пиратов судемоаги!

День за днём рыбачит незадачливый рыбак. Может однажды он наловит рыбы побольше, чем нужно ему одному на день, а остатки продаст - но долго ему придётся копить на то, чтобы нанять работников других, или купить товара да стать торговцем. А тут проплывёт мимо полузатопленный корабль торговца из гаельего. И, казалось бы, пускай тонет, но... Придёт рыбаку в голову идея - на корабле ведь наверняка есть ценностей на множество ракушек! Надо только дождаться, пока они утонут, а потом их достать со дна. Сказано - сделано, и вот уже рыбак не рыбак, а довольно богатый судемоаг. Можно стать торговцем или нанять целую артель рыбаков, но... Зачем? Вот плывёт ещё торговец. Да, он не тонет, но можно позвать с собой несколько человек и быстренько это исправить, корабль захватив. А потом снова, снова и снова - быстрые деньги, а коли наткнёшься на жертву не по зубам - быстрая смерть. И никто не запретит - и никто не запрещает, даже одобряют молча. Лишь на элисионцев нападать не смей - наказание поступит обязательно, ибо никто не скроется от Багряного Взора. А так - плавай, да веселись, да песни пой морские и чужеземцев за борт отправляй.


Получатели: Виель, Савачика.

Огненный корень

По прибытии на Юну Фий между делом налаживал отношения с местными богами. Отношения налаживались тяжко. Не получалось просто сидеть вместе, выпивать, расслабляться и болтать за жизнь. Всех, в том числе и Фия, волновали их народы, а штиры, как известно, были теми еще варварами, похлеще эллинов или кзабраков. Никто не хотел с такими иметь дел. Но разговоры таки приносили плоды. Приятные и не очень.
Весь прошлый век проломал юный бог голову над тем, чтобы помочь козлорогам найти на своих землях какой-нибудь сладостный наркотик, что позволит им видеть мир в разных цветах, раскроет их душу и укажет путь в яркое будущее. Все его потуги казались тщетны. Но вдруг новый друг открыл ему маленький секрет. То был бог огня, предусмотрительнейший искусник Пирос, который претерпевал сейчас не лучшие времена, в том числе и из-за Фия. Секрет был в том, что добавил он на заре времен в корень огневика интересные ингредиенты.
Что ж тут говорить, конечно, обрадовался Фий и тут же послал своих миньонов накопать ему корневищ, высушить их. Затем сам ловкими отработанными движениями размельчил это дело в порошок, смешал пригоршню с водой и выпил. Да, разумеется, он испытывал эти ощущения раньше. Энергия вливалась в тело, кровь ускорялась, сердце горело, мозг накручивал обороты, а руки чесались кого-нибудь слегка придушить или даже пустить немного крови. Все это сопровождалось сексуальным возбуждением, еще более сильным чем обычно. Приятно потратив следующие несколько часов, участвуя в оргии, бог уединился в горячей мраморной ванне, расслабился, обволакиваемый паром, и глубоко задумался.
Эффект от этого огненного корня вполне может оказаться губительным для самих козлорогов, а также для их нового государства, Шатиры. И так злонравные твари, становясь еще более агрессивными, никогда не найдут общего языка ни с соседними народами, ни друг с другом. Такие существа, как и их культура, обречены на забвение. Эти здравые и логичные рассуждения не оставляли Фию иного выхода, кроме как скрыть находку от штиров, по крайней мере до поры до времени.
Но черт его дери, для чего он все это делает? Ответ ясен: для себя, для своего развлечения. Но как же штиры? Что же делать с этими слегка туповатыми козлорогами со вздорным от рождения характером? Разве получит бог полную долю удовольствия, если будет лишать удовольствий народ, за который он взялся? Эх, да не будь он богом разврата после этого.
На следующий день шальной штир выкопал из высушенной Ярой земли корень огневика, обмыл его в горной речушке и с жадностью, смакуя, принялся жевать его. А следующим вечером он уже был в Трах-Торском храме, с сотнями корневищ, завернутых в корхакорнью шкуру. Он подходил к отдыхающим штирам, вручал им корень и, гордо, с достоинством глядя в глаза, вещал: "Жуй это перед молитвой и думай о Фие. Он передал это для тебя. Я видел его сегодня!"


Семья и дети

Годам к двадцати, как правило, штиры заводили детей. Это было смесью инстинкта и традиции. До этого возраста юные, но уже достаточно взрослые козлороги всячески не желали делать потомство и "залетный" штир считался большим неудачником, чем тот, что случайно оступившись сломал себе обе ноги. Но в какой-то момент юноша четко чувствовал, что он готов, искал приглянувшуюся самку (как правило это была первая, встреченная после момента 'икс') и заделывал с ней нового маленького штира.


Конечно же, сексом они занимались с гораздо более раннего возраста, в том числе и с самками. Чтобы избежать зачатия, козлороги с давних времен освоили технику 'высунуть и кончить на живот или на спину'. Периодически случалось так, что самки, чувствуя близость оргазма партнера, старались удержать его в себе. Но если такая попытка имела место, женщина была серьезно бита и другие штиры были уже более осторожны при половом контакте с ней.
К слову, если самка все таки забеременела и штир знает, что это его ребенок, он не откажется от него и будет растить как обычно, это был тоже такой обусловленный инстинктами кодекс чести. В итоге матерей-одиночек было мало, но не значит, что было совсем. Случалось, что партнер пропадал сразу после соития, и найти его уже не представлялось возможным. Порою партнеров было очень много и совершенно не ясно было, кто отец. А зачастую штир просто убеждал сам себя, что ребенок не его, и с чистой совестью сваливал подальше от новоиспеченной мамаши.

Пока плод созревал, штир жил вместе со своей самкой, помогал ей охотиться, собирать еду, строить хижину, защищаться от врагов, согреваться по ночам. Не сказать, что очень уж активно помогал, но заметный вклад вносил. Рождение ребенка было праздником. Пели много песен, жирно ели, хохотали. После родов штир больше не спит с его матерью, это даже считается чем-то аморальным, зато к ней приходят спать другие штиры. Тем не менее, далеко он не уходит и о ребенке заботится до трех-пяти лет и только потом у него снова что-то щелкает, и в один прекрасный день он просто исчезает, коротко простившись с чадом и его матерью. Еще лет через пять он снова захочет вырастить малыша, тут же найдет самку, и все сначала.
Ребенок же, после того как отец ушел, становится сыном полка, с которым общаются и обучают тому, что умеют, все "осевшие" штиры, что живут рядом. Ну и конечно у него есть мать. За свою жизнь самка выращивает трех-пятерых детей и старается не отпускать их от себя до последнего, одинаково заботясь и о годовалом, и о пятнадцатилетнем сынуле или дочуре. Братья и сестры имеют разных отцов, но взрослеют вместе и часто близки.

Женщины как правило жили и передвигались по пустыне вместе, большими группами-родами, а мужчины "кочевали", прибиваясь время от времени к одной из групп, просто хорошо проводя с ними время или "оседая" с оплодотворенной самкой на долгие лет пять.
Конечно же с возникновением городов все поменялось. Городища были всегда полны незанятых штиров, и чтобы первой оказаться под тем, что хочет стать отцом, все самки стремились пробыть там как можно дольше. А то, что лабиринт Трах-Тора был их излюбленным местом, и говорить нечего.
Причем тем матерям, что еще не рожали, приехать и какое-то время прожить в городе было не так уж проблематично. А как же те, у которых уже есть дети? Оставаться в пустыне - мужика век ждать будешь. Деток на произвол судьбы тоже кидать нельзя. В итоге все это образовалось таким образом, что в города ездили "на каникулы". Двое штиров растят малыша, которому года два. Самке надо найти нового мужика. Штиру просто хочется в город наконец то. Они полгода активно охотятся, собирательствуют, заготавливают заготовки и на несколько недель приезжают в городище и занимают хижину. Штир при этом может на какое-то время беззаботно окунуться в холостяцкую жизнь, а самка активно блядствует, ищет отца своим будущим детям. Малыш при этом жрет заготовленную еду, спит и потихоньку социализируется. Когда самка таки находит мужика или когда еда кончается, семья едет обратно в пустыню.




Социальные потрясения

Давайте восстановим последовательно, что случилось со штирами после того, как по воле Фия появились в Кор-Хаке города.
Сначала туда просто на время заезжали "рода", состоящие из путешествующих вместе самок и прибившимся к ним штирам. После, стойбища стали очень быстро наполняться одинокими штирами, которые раньше без дела бродили по пустыне или объединялись в банды для набегов на всех подряд. Сейчас им было чем заняться в городе. Сидеть и подрачивать посреди площади гораздо веселее и интереснее, чем делать это под гаргуртой. Банды свои тоже в городе были, но не такие кровавые и отмороженные, так как народу было много и от таких психов быстро избавлялись (то же, кстати, касалось сильно обдолбанных огневиком). Но по большей части холостяков занимала невинная активность типа пения, потрахушек или болтовни.
Образовавшееся скопление свободных мужчин через какое-то время стало привлекать самок. "Созревших" штиров просто перехватывали на лету, пока те еще не успевали покинуть город. У остальных самок просто не было другого выхода, кроме как делать так же, иначе до них просто никто не доходил. В итоге, если раньше путешествующее по Кор-Хаку сборище самок привлекало к себе самцов, сейчас города - места сосредоточения штиров - привлекают к себе самок.
"Родов", в том виде, в котором они были раньше, больше нет. Рожать детей по прежнему едут в пустыню, часто при этом сбиваясь в группы. Но в этих группах больше нет того постоянного костяка из самок, что был раньше. Теперь состав групп безостановочно меняется. Группы часто и без потрясений разваливаются, а потом собираются новые. Накопив достаточно запасов, "семьи" отделялись от группы, ехали в город, а потом прибивались уже к другой. Иногда молодые родители даже просто селились вдвоем где-нибудь у подножья гор.
Пустыня оставила за собой в основном статус ресурсной базы. Здесь охотились, добывали еду и необходимые для быта предметы, такие как шкуры и оружие, а также рожали и детей. Все остальные функции перешли в города.


Креативные классы

Что ж, посмотрим чем была примечательна и как менялась жизнь козлоногих варваров в городах.

Оказалось, что многие из штиров невероятно изобретательны. Страшно представить, сколько прорывных идей родилось, а потом зачахло в их мозгах за все те долгие часы, что век за веком проводили они наедине с высокими гаргуртами, молча жуя какую-нибудь гадость. Теперь же города стали площадкой, где можно было всем, всем, всем поведать о том, что у тебя на уме. На каждую из площадей, которых в городах образовалось великое множество (стойбища в общем и состояли из хижин да из площадей), каждый день приходили козлороги и говорили, как можно сделать этот мир еще лучше. Кто-то представлял, что штиры будут летать как эхекатли, если перестать есть траву и с детства очень быстро бегать. Кто-то предлагал поймать корхакорну, потом кормить ее, чтоб она выросла размером с гору, потом убить ее и жить в гигантской туше. Кто-то хотел корхакорну поймать, но не кормить, а трахать, чтобы она рожала больших и могучих штиров. Но другие ему отвечали, что сколько корхакорну ни трахай, ничего не родится.
Нет, конечно же были идеи не такие безумные и вполне осуществимые. Они составляли небольшую часть всего рожденного креатива, но их все равно было достаточно много. Тут проблем не было. Основная трудность для технологического взлета была в том, что идеи эти некому было реализовывать. Сами авторы перед тем, как донести мысль до публики, даже не пытались претворить ее в жизнь. Правда потом, если штир обладал достаточной харизмой, вокруг него собиралось с десяток последователей, с которыми вместе они обычно пытались что-то из этого сделать. Но как правило этот раж длился не больше нескольких суток, а то и меньше, и энтузиасты снова разбредались, кто в пустыню, за свежим мясцом, а кто обратно в город, культурно обогащаться. Те, кто культивировал особенно много идей, становились кем-то вроде странствующих философов, которые, как и златорог, ходили из города в город, развлекая народ.

Была и другая часть штиров, сумевшая реализовать себя в городах. Самые хваткие из них видели весь тот ажиотаж, что возник в городах. Видели, как другие штиры приспосабливаются к этой жизни, постепенно формируя новый уклад. И в этом меняющемся мире они видели свою выгоду.
В городах не было нехватки только разве что голодных козлорогов. Все остальное было в дефиците: еда, материалы, свободное место. Новый зародившийся в Шатире в седьмом-восьмом веке класс - это менялы.
Тому красавчику лень идти снова в пустыню искать что пожрать? Что ж, он может помочь подлатать хижину, за это получит горстку шишек. А меняла объявит хижину своей, так как он ее чинил.
Штир с самкой и ребенком выбрались наконец в город. Что им надо? Место где ночевать с малышом? А привезли что-нибудь с собой? Веток, шкур? Хорошо, давайте сюда, домик ваш на месяц. Удачи.
Ох, другой меняла притащил шишек и свежего мяса. Давай, меняю на шкуру. Что мало? Мало тебе? Да я б меньше предложил за это тухлое мясо если б шкуру поделить делить можно было! Ты не знаешь, кто за еду чего путного даст, а я знаю.
Как уже говорилось, штиры саморегулированием внутри общества устраняли особенно агрессивных, не допуская террора и жертв по беспределу. Так вот, к менялам, к сожалению, это не относилось. За них никто не заступался. Более того, все очень быстро стали, мягко говоря, недолюбливать их. Их резали и забивали насмерть, иногда чтобы отобрать накопленное добро, иногда просто так, из-за вздорного характера и варварских традиций, а иногда и по заслугам.
Но все равно дело менял было очень выгодное. Буквально за несколько месяцев можно было наторговать столько добра, что потом работать всю жизнь не надо: знай шкуры из заначки доставай, самка довольна. Растущие города открывали великие возможности. А лень была двигателем прогресса.


Угодья

Это слово получило к восьмому веку небывалое распространение в Шатире. Угодья. Пожив какое-то время в условиях новоиспеченных городов, штиры познали нехватку ресурсов так, как не было никогда раньше, ни при какой засухе. И земли стали прочно ассоциироваться с ресурсами, с едой, с пасущимися стадами корхакорн. Весь Кор-Хак был большим угодьем штиров. Сами козлоноги уже не проводили на границах столько времени, как раньше, концентрируя свою энергию в городах. Но у всех поголовно был интуитивный запрос на защиту территорий.
Кроме того, штиры вкусили южных земель, которые гораздо богаче благословенного Кор-Хака. Хотели козлоноги себе новых пастбищ.
Фактом однако являлось то, что штирам было совершенно по барабану на геополитику, и за прошлый век создали они Фию, да и самим себе, много проблем. А за божеством стояла задача придумывать действенные рецепты.


Кол-Дур

Обычно Гиперсикер ни на секунду не рефлексировал, прежде чем пойти исполнять волю бога. Но в этот раз он впал в настоящий ступор, настолько странным и небывалым казалось ему это решение. Тем не менее, через пару минут раздумий он решил, что из этого даже может выйти что-то интересное. С улыбкой на губах и с оставшимся легким недоумением он пошел исполнять поручение и смотреть, что получится.
Итак, златорог пошел по городам да по пустыне, и искал он самок. Многие самки в Шатире были недовольны. Жаловались на трудную жизнь, на недостаток места, тосковали по былому порядку. Ну что с самок взять? Они всегда чем-то недовольны. Пошли б лучше поохотились лишний раз, чем возмущаться. Но в этот раз Гиперсикер был относительно вежлив и по-своему мил. Он рассказал им о желании Фия, выслушал их, взял самых активных и увел за собой. Много женщин набрал златорогий аватар и привел их всех на запад, где собирались они построить новый город.
Кол-Дур появился в самом сердце жгучих плоскогорий, не далеко от границ с Кзабракстаном (22.09). И по всему своему укладу он разительно отличался от других городов Шатиры. Штиров там поначалу не было совсем. Самки сами расчищали местность, возводили хижины, обустраивали быт. Все это время ежедневно их развлекал и подбадривал веселой беседой обходительный златорог. Он наблюдал, как бабы строили город - одну из дверей в будущее, прибежище великих умов и страстей! Это было забавно. Нельзя сказать что этот город получился более цивильным, чем остальные. Все таки штиры женского пола были теми же штирами, ленивыми и злонравными. Но стойбище получилось более приземистым и функциональным. На этой стройке не чувствовалось того полета фантазии, что в других городах. Никто не возводил безумных трехъярусных конструкций, совершенно непригодных к нормальному использованию. Жилища были по большей части одинаковые, вместительные и относительно надежные.
Конечно же, новые обитательницы не могли не построить храм для своих нужд. Он также был более прочным и структурированным, так как планировался заранее, а не разрастался по мере необходимости, как Трах-Торский. В нем даже было предусмотрено что-то вроде закрывающихся кабинок, где можно было уединиться. Открытие его было достаточно крупным событием, хотя в городе пока еще совсем не было мужчин. Златорога хватало на всех, а многие самки были не прочь помолиться и друг с другом.
Город ожил очень быстро. Женщины штиров во все века в основном молчали и не думали. Вся жизнь их была занята охотой, половыми контактами со всеми подряд и воспитанием детей. В Кол-Дуре, почувствовав свою значимость и уникальность, они перестали молчать. На площади выплеснулось множество житейских проблем, от мандавошек до быстро тухнущего мяса. Здесь не было бурлений мысли (песен, кстати, тоже почти не было), редко кто вылезал на трибуну. Но со всех уголков несся непрекращающийся яростный треп, похожий на кудахтанье. Гиперсикер в Кол-Дуре всегда половину времени выступал, а половину слушал, окруженный взволнованными самками. Ну, или делал вид, что слушал. Его, кстати, тут любили как нигде в другом месте: лучшая хавка, лучшее обхождение, ненасытный секс.
В течение следующего года город до какого-то предела наполнился мужчинами. Так же, как самки ехали в любой другой город, чтобы зачать ребенка, штиры ехали в Кол-Дур, чтобы вволю потрахаться. Все хижины здесь были заняты самками и они селили с собой любого желающего. Правда, если ты ее разочаруешь, тебя могли вытурить через день, чтобы уступить место другому. Но достаточно было немного прогуляться, чтобы найти новую свободную самочку с крышей над головой. Более того, штиров часто еще и прикармливали, поэтому, хоть ехать и далеко, да и климат не самый приятный, мужчины стали там периодически бывать. Правда им очень быстро становилось скучно. С площади, например, бабы выдавливали всех, кроме немногих, что пели им оды или по-иному хвалили их. Подавляющее большинство штиров, любящих городскую жизнь, от этого всего тянуло блевать.
На удивление, этот совершенно революционный и нетипичный для шовинистов-штиров город стал популярен среди самого консервативного населения пустыни с севера и запада. Они помнили старые порядки, когда у самок был свой караван, путешествующий по плоскогорьям, к которому можно было прибиться. Таким стоячим караваном теперь казался Кол-Дур. Хотя, конечно, раньше женщины не пытались устраивать свои порядки, но все равно тут было гораздо комфортнее, чем на других стойбищах, смысл которых этим местным реднекам понятен совсем уж не был.
Ополчение здесь, кстати, тоже набиралось из женщин. Те, что порастеряли своих детей, или слишком уж страшные бабищи, или просто долбанутые (каких было достаточно много, они все таки съезжались в этот город со всей Шатиры) с удовольствием брали в руки дротики, щиты и шли воевать.
Да уж, чудные дела творились в том краю.


Бесполые уродцы

Самым главным ресурсом после еды, которого не хватало в городах Шатиры, была древесина. Все гаргурты в радиусе километра были повалены. Да и дальше рощицы были жиденькими и даже тени нормальной не давали. Штиры это прекрасно знали. И еще раз об этом не приминул им напомнить Гиперсикер. Направил он их внимание на Кор-Хакские нагорья, на которых вольничали цыки. Трах-Тор, столица, в которой страсти кипели волнительней всего, находился непосредственно рядышком с этими землями и все понимали, о чем идет речь. Широкие склоны, устланные раргуртовыми зарослями, мммм, что может быть желаннее. К тому же это, как никак, Кор-Хак, наш святая святых. Златорогий штир в красках всё это обсуждал.
Но по-настоящему он разошелся тогда, когда стал говорить о цыках. Их, в общем то, всегда считали за мелких недоношенных ушлепков (культурно выражаясь). А тут уж Гиперсикер раскочегарил все нелестные сужденья и стереотипы об этих существах.

- У них и яиц то нету! Яйца лопаются, они из них вылезают, как эхекатли. Как это себе представить, ни мужик, ни баба, что это за бесполая хрень, объясните мне? Глазенки-пуговки, вылупились, зырят, все на одно лицо. Их таких прибить - милость, да они "спасибо" не скажут, до того мерзкие твари.

Да, обычнейшая военная пропаганда ненависти к врагам. Разница была в том, что Фий действительно считал цыков ущербными.

А штиры тем временем собираются на новую, уже другую войну. Войну, чтобы завоевывать новые угодья.



P.S. Как же у штиров сложились отношения с корнем огневика?

С самого начала о нем с ходу узнали все штиры во всех уголках Кор-Хака. Весть о всех модных прорывных новинках разлетается быстро в тех краях, а выкопать корень и на себе ощутить его эффект мог каждый. Результат после первых недель применения оставил штирам тяжелое ощущение. Нет, никто этого вслух не произносил и даже себе четко в этом не признавался. Всем как бы все нравилось. Но учащающиеся драки, в том числе кровавые, да больная голова порождали неприятные чувства на интуитивном уровне. От корня не отказались, но постоянно и в больших количествах его не употребляли. Традиционным он стал только в храмах и на войне. Многие брали кусочки в рот прямо во время битвы. Но в быту было по-другому. Считалось, что если штир просто так жует корень, то у него проблемы с потенцией, раз ему постоянно нужен дополнительный стимулятор. После этого статус парня резко падал. Тех же, кто вел в себя в городах чересчур агрессивно (особенно если они обдолбаны) жестоко избивали толпой, иногда до смерти. С другой стороны, в совсем диких местах, в основном на севере, такого сдерживающего фактора не было, и для многих корневище плотно вошло в рацион.


Получатели: Фий.

Сколько стоит победа?
А сколько стоит мир?
(с)

Тишину ночи нарушали лишь вскрики носящихся в воздухе хе да шорох листвы паламер. Тихо и спокойно житие бандерлогское, но тяжесть на сердце у их правителя и мысли его темны словно ночь, едва разгоняемая светом факела.

Много лет прошло с тех пор как обернулись бандерлоги против гнусных предателей и покарали пальцехвосттых вторгшихся в их земли. Но зерна обиды давно проросли и переспели в сердце их бессмертного правителя. И гниль источаемая этим плодом толкает их на все новые нападения.

Немало лет прошло и с того дня, когда двенадцатый Шестирукий отказался от войны во имя мира. Пресытившись кровью не стал он добивать раненного тиграна и царство ши раздираемое гражданской войной смогло окрепнуть. Чтобы снова показать старым врагам свои мерзкий звериный оскал. Не совершил ли он тогда ошибки? Кто знает. Негоже осуждать предков.

Стоило ли сомневаться, что в тяжелое для небесного народа время враги вернутся, чтобы потребовать зарплаты по старым счетам?
За победу. И за мир.

Седой Хилихалати потушил факел деревянным гасилом и вернулся на свою плетенку. Старые кости отозвались ноющей болью.

Что же, однажды этот день должен был наступить. Кто виноват, что время войны ляжем на тебя старика? Кто виноват, что свои сын вырастет тем, кто отправит на смерть тысячи, а не накормит всех голодных?

Но никто не скажет, что ты не был готов.
Пускай те кто хочет войны приходят и получат ее.
У бандерлогов найдется чем расплатиться за старые обиды.

И да поможет нам Хелес.

Лаэрдар Второй из рода Кардаров не раз и не два посещал Эргунад, город, который служил сердцем торговли. В нем можно было найти любые товары, которые только были на Окуми, но самым ценным была, наверное, древесина. Именно она давала даэрам возможность обжигать глину, именно она давала возможность аккумулировать все те богатства, создавая гончарные мастерские и создавая непревзойденные пока на Окуми товары из обожженной глины. Древесину это нужно было тащить через весь Дагун Даэрит, но даэры без устали этим занимались, на то они и были верными сынами Кзардома, чтобы для блага его способными быть на многое.
Через узкие ходы тяжело носить древесину и вот среди Чувствующих камень стали появляться мастера, которые научились прокладывать тоннели, расширять ходы и вообще работать с пространством. Так у даэр стали появляться широкие проходы, удобные лазы и многое другое.
В ознаменование таких достижений в Эргунаде возвели еще один великий храм, чтобы приходящие видели могущество Довгара. Посреди храма возвышался голем, глазами которого были два крупных красных камня.
Лаэрдар приказал собрать поселенцев, чтобы заселить участок земли, который дали даэрам ши. Не было недостатка в желающих ибо были уже даэры, которым ведом небесный свод и звезды.

У народа Ши есть легенда.
Давным-давно всемогущие боги пришли в этот мир чтобы создать справедливость и равенство. Они хотели сотворить мир без крови, чтобы каждый человек жил в нем счастливо и красиво. Тогда Шагашши взял небесный свет, души цветов, и все говорящие звери отдали ему свою речь. Шагашши дохнул холодом из своей пасти, смешал пламень солнца и луны, сотворив чудесную юную землю.
Там растут цветы невиданной красоты. Там воздух невиданной чистоты. А высокие горы растут до небес цепляя проплывающие облака, - облака рвутся, падают на землю, белый снег на них искрится россыпью блестящих камней. Деревья роняют желтые словно луны, листья свои, в чистые воды небесного озера. Цветы цветут без устали. А израненная душа находит свой обещанный дом.
Вот только жизни в тех краях нет, и любое смертное создание умирает едва коснувшись благословенной земли. Животные гибнут от хворей. Люди падают замертво. Земля, созданная без единой капли крови, не может принять наполненного живой кровью смертного. А возможно смертный, не может принять для себя эту невозможную землю.

У народа Ши нет ответов, есть только легенда у огня.

Тогда Шагашши вырвал кусок своей плоти, из грязи и костей; из червей и насекомых создал другую землю, на ней живут только боль и несправедливость. Три жестоких демона правят Народом. Так появилась земля Волков. Так появились великие пирамиды. В их мрачной тени жизнь достается болью.
Почему всё именно так, никто не знает.
Возможно. Слишком презренны и низменны люди чтобы жить в лучших мирах. Живут они на грязной земле, сотворенной из трупов их же собратьев. Среди несправедливостей и болезней. Грызутся между собой, от века в век ходят на войну. Возможно, этот путь должен очистить душу, и со временем люди смогут жить в чистом краю Шагашши. Возможно. Всё это просто легенда и никакого Благословенного края вовсе нет.

Война.

Гнев подземного бога, упрямство.

Новый Верховный Шаман, зависть.

Государство и свобода моря, страх.

Долгая война Севера, глупость.


Получатели: Алей.

Что же происходило на юге, в землях ньяронгов?
Ничего необычного - вечная война.
Но и тут не обходилось без некоторых подвижек - среди сонмов врагов искал одноглазый народ и его Вождь друзей. Но не абы каких, а подходящих. Должны были друзья быть воинами по духу, как сами ньяронги, но на земли их не покушаться или покушаться умеренно. Что ж, доносили некоторые из Хопшей, что живут в зарослях рядом с ними такие люди. Были они хоть черные и двуглазые, но в бою почти не уступали одноглазым бойцам.
Поручил Р'нукх собрать охотников поспокойнее и вождей помудрее, чтобы пошли вошли она в заросли с дарами и танцем мира, а вышли - с хорошими новостями. И, как обычно, поручение его было исполнено.

А еще некоторым жрецам было странное знамение от Хелшша. Шипел он зло и плевался, гневаясь на то, что воины получают раны, от которых умирают не сразу.
Ньяронги знали, что делать в таких случаях - волочь умирающего на алтарь и там приносить его в жертву. Но сказал бог, что куда милей ему тот десяток жизней врагов, которые воин заберет, если выживет, чем одна - если его прирежут у ритуальных ям. И приказал он, чтобы не умирали больше от гниющих царапин. И показал, как этому поспособствовать.
Удивлялись вначале ньяронги, раны странными настоями промывая и края их оторванными мурашовыми головами стягивая, при этом молитвы напевая. Но - делали, потому что божественная воля. А потом оказалось - помогает. И каждый охотник вскоре умел себя лечить. И теперь еще меньше боялись одноглазые вражеских копий - ибо не могли они убить воина одной лишь мелкой царапиной, как порой раньше бывало. Теперь копья могли дарить лишь желанную честную смерть.


Получатели: Сетсубо.

Умение передавать знания куску древесины многое изменило в жизни атаквири. Теперь мудрость одной была доступна всем, могущим принять ее. В воспитательных группах детям рассказывали уже не просто что придет в голову: умнейшие из Ветвей Матери составили рассказы о Великой Матери мире, о эльфийках и их соседях, о том, как жить и к чему стремиться, и эти рассказы зачитывались воспитательницами. Лучшие мастерицы могли передать свои секреты не только нескольким ученицам, но множеству эльфиек, и это угодно было Великой Матери, и трактаты и учебники ставились в заслуги их авторшам. Более же всего это затронуло знахарок: в магии жизни мало того, что нужно показать, и много того, о чем можно рассказать. Многие знахарки собирались на праздниках в Этельпе, чтобы встретиться с коллегами, похвастаться своими достижениями и скопировать записи других. Чтобы не зависеть от личной встречи, многие стали оставлять свои свитки в городе, где любая могла бы прочесть их, и вскоре под них были выделены Верховной Матерью хранилища и смотрительницы, и так появилось в Этельпе хранилище знаний. В нем хранились также откровения Верховной Матери, исторические записи и все, что только ни было сочтено полезным его управительницей, носившей титул Матери Знаний.

Первым плодом хранилища знаний стал переворот в сборе хрусов. Сведение воедино нескольких трактатов, посвященных в основном наблюдению за природой, принесло ценнейшие сведения о росте и развитии деревьев. Оказалось, что можно заставить нижние ветви плодоносить больше за счет верхних, что планомерное истребление вредителей и подкормка корней улучшает здоровье растения. Спонтанно возникшие в разных уголках страны практики ухода за хрусами по приказу Верховной Матери были объединены в единую систему, сведения о которой медленно, но уверенно распространялись по всей стране.

Другим, менее заметным достижением было обобщение наблюдений отдельных знахарок в ньярглотищах о влиянии магии жизни на раннее развитие детей. Регулярные занятия с девочками позволяли им вырасти крепче и здоровей, способными выдержать даже атаку разъяренного ньяронга. Сперва это были дочери самих знахарок, но увидевшая потенциал этого открытия Верховная Мать распорядилась о повинностях в пользу этих детей: знахарки должны были отбирать и обрабатывать самых крепких девочек, а охотницы и сетусоводки - снабжать их мясом, которого их питание требовало много. Когда девочки вырастали, их матери получали крепких дочерей, а Атаквирия - стойких воительниц. Естественным образом центр их выращивания разместился в Лансу, где было вдоволь и мяса, и врагов.


Получатели: Сетсубо.

Много крови было пролито народом Штейнрейха. Скорбели матери. Не возвращались отцы. Все раньше брались за копье подростки.

Но чернокожие обломали острые зубы о силу Рейха. Не отцы, но дети вернули себе землю рода. Но отравлена земля Солнечного города чернокожими. Не раз убеждались штейвиты, что нет существа хуже рохо. Зверя убьет чтобы прокормиться. Штейвит - чтобы победить врага. Но убьет быстро, как при охоте на опасного зверя.
Рохо убьет просто так. И будет убивать долго. Жестоко. Неправильно. Штейвит этого не понимает, но уже одно знание дает силу и ярость сражаться дальше.

Две недели постом и молитвой очищали жрецы землю, где стоял Соннштадт. Усмиряя плоть, укрепляя дух, изгоняя нечистое прочь. И еще дольше молились в храме

Чисто место, но нет больше там города. В глубине острова, за глубоки рвом, за высоким валом. Где вход можно закрыть огромным прочным щитом из паламнэр. Закрыт город Солнца и не всякому попасть туда.
_____

А Алф из рода Кунга все-таки сторговался с бандерлогами. Там и остался. Жену, детей увез. Мастера с ним уплыли. И те кто с континента ушли. Кому лес ближе.

Алф тоже не подарок. Но мастер хороший. И лодки делает для штейвитов правильные. У цветных хвостов лодки тоже ничего, но дерево не то, размер ещё. Что энергалю простор, там штейвит только поместился, да плечи расправил. Ну и военные пироги их по штейвитским меркам не годятся для дела.
Свой мастер это правильнее.
______

А вот Кунг самый старший к удивлению общему от болезни оправился. Встал с ложа сам. Мудрейший человек. Старейшиной стал, с фюрером может говорить, как учитель, не советник. Дочь его у вождя младшей женой.

И что самое удивительное. Разум его после болезни, как просветлел. Собирает теперь те шутки, в которых рохо жрать готовят, если не сытым. Очищает у жреца и к себе уносит. Раковины самые большие - тоже к себе.
Что он там делает, только родичи и знают. Но приносят оттуда песок белый. Цапнешь пальцем и в рот сунешь - расплюешься. А мясо лонгоса посыпешь маленько и совсем по другому. Чтобы море и вкусное было? Чудеса. Или все дело в мясе?
______

Старшина Лэттеранда уходил. Город отстроен заново и сейчас нет больше необходимости в его рейнкнехтах. Но было сказано ему вождем возвращаться на Вестен Пла. И всегда приводить с собой тех, кто может держать копье. И делать так, пока род фюрера не отменит наказ. И уже следующий Старшина вновь повел рейнкнехтов по проливу Зверей и пути Из Фрейбурга в Рейх.

______


Получатели:

Божественное веление хторрам и токи: создание города Корахот на Мысе Ветров (28.13) 3БС
(Изначально создается расширением крупнейшего приморского поселения хторров и токи восточного берега Мыса Ветров. Массивная архитектура с использованием разного камня, прямоугольная планировка.)
Город Корахот - столица государства Корахот, место высшего совета Мудрейших хторров.
Единственное пока поселение, где постоянно есть хторры (впрочем, постоянно приезжают одни и уезжают другие)
Божественное веление городу Корахот: создание храма Тумма. 1БС.
(массивное сооружение, включающее в себя шлифованные скалы, на которых хторры нарисовали контуры, а затем токи выгравировали изображения символов Тумма (молния, туча, капля, парус), а также "мачты" из самых высоких деревьев, на которых закреплены паруса.)
Храм открыт для поклонения всем желающим. Освященные предметы из храма развозятся ко всем поселениям страны.)
Божественное веление жителям гекса 07.12 - колонизировать Намилис (29.10.) 1БС.


Хторры изобретают прямой угол (0БС)

1БС - в долг Виэль.

И вновь пришло время войны. Великий Воспитатель знал это. Знал он и о том, что собираются их новые знакомые Ши воевать - а значит пришло время готовиться и им.
Но тяжело было делать это. Ведь бандерлоги так много раз били врага... Это было больно. Очень больно. И дело даже не в семьях, что столь долго плакали по погибшим сыновьям - хотя, конечно, и в них тоже. Дело было в том, что Энерегали начинали думать, что бандерлоги гораздо сильнее их... Долго молился Великий Воспитатель в Великом Храме Локрэну, дабы тот дал знание и силу победить этих обезьян... И тот ответил. Он рассказал о том, как можно использовать силу Энергии - и что так её может использовать почти каждый. Эта сила делала луки стреляющими без промаха, эта сила заставляла испытывать жгучую боль при попадании, эта сила - она была сутью Энергии Войны.
Великий Воспитатель выбежал в великой радости - он знал, как надо учить Энерегалей... И действительно. Каждый, кто осваивал эту силу - мог обучить ей и других. Так просто это происходило, что даже вызывало удивление - как такое возможно? Ведь это так очевидно! И заставило это их задуматься о том, что гораздо большее ведомо Локрэну, и воздать ему хвалу, что тот делится с ними своими знаниями.
Между тем, на острове Оди'пхэр был воздвигнут город, что назвали Энер'лок'эрой - Городом Великой Энергии. Этот город ждало великое будущее, именно здесь Великий Воспитатель задумал в будущем познавать Энергию вокруг них.
Между тем, освободительная война начиналась...

Получатели: Шагашши.

[Прошу прощения за отсутствие художественной части на этом ходу. Времени нет совершенно.]

Виэль тяжело вздохнула глядя на покрытую джунглями Хею. Кажется кому-то или чему-то очень не нравилось её присутствие здесь. Ничего не поделаешь, оставалось только надеяться что ей удастся оставить народу приютившего её детей бога свой прощальный подарок.

Джегра нашла Матина возле загона кузек. Старый дом наблюдал за этими злобными созданиями, которые всегда пугали Джегу (в её родных то хрусовниках ничего подобного не водилось, пускай порой встречались твари и опаснее) и на лице его играла широкая улыбка.
- Никогда не понимала твоей любви к этим существам - Дэлла подошла поближе, опасливо косясь на птиц - Они нападают на ваших авусов, а порой и на вас самих! Зачем держать их здесь, да еще подкармливать?
- Они дикие животные Джерга. Такова их природа - Отозвался старик - Они убивают друг друга чтобы выжить. Но мы не такие. Мы можем не отвечать злом на зло и жестокостью на жестокость. Я думаю.. возможно это главное что отличает нас от зверей.
- Я думаю тебе стоит меньше общаться с этой фарфалькой - Усмехнулась Джегра - Они нужны для того чтобы с ними спать, а не разговаривать. А то еще немного и ты решишь что можно простить и белокожих.
- А почему бы и нет? - Матин обернулся к ней - Подумай сама, сколько времени мы с ними воюем? Сколько жизней отдано с обоих сторон. И все из-за того что мы ответили жестокостью на жестокость. Ненависть лишь умножает ненависть, Джегра. Знаешь - Старик поднял голову и посмотрел в небо - У меня есть мечта. Мечта что однажды мы все - и домы, и дэллы, и судемоаги, и фарфали, и даже аскаскаты - мы поймем что мы все сотворены равными. Что однажды в северной саванне потомки бывших врагов смогут жить вместе как братья. Я мечтаю о том, что наступит день и даже Ньяронга, обитель яростных и безжалостных ньяронгов, станет местом где царят мир и добро.
Я мечтаю что однажды на Хее с её веками враждующими народами, маленькие черные мальчики и девочки возьмутся как братья и сестры за руки с маленькими белыми мальчиками и девочками. Вот о чем я мечтаю, Джерга.
- Странные мечты, Матин - Дэлла покачала головой - Ты ведь знаешь... Великая Тень желает чтобы кузьки служили нашим воинам как кэрры служат аскаскатам. Эти птицы... станут оружием.
- Знаю - Печально кивнул старик - Знаю. Но мир зависит от воли Великой Тени не больше чем от моей, Джерга. Не вздрагивай испуганно, я уже стар и мне нечего боятся смерти. Тем более за правду. Миром правят всемогущие боги... - Матин снова поднял голову глядя в звездное небо
- А может быть, даже что-то, что выше их...


Получатели: Виэль, .

Алькальд Каштела неторопливо потягивал каольо. Здесь, на Корасоне нормального альворадского каольо было достать тяжело, но благодаря своим связям среди торговцев, в его доме никогда не переводился наилучший. Стук в дверь прервал его размышления, и в комнату вбежал взмыленный слуга
- Господ-дин, з-з-здесь, эс-с-с, эс-с
Прежде чем он успел произнести слово, дверь распахнулась вторично,
- Эсколлидо Луис Гарсия. Встать!
Резкая команда, сопровождаемая недвусмысленным жестом заставила алькальда подскочить.
- Сеньор, какая честь для меня, я не ожидал...
- Нет времени, я слышал, у вас здесь живут хторры, те самые хторры, которые.
- Но они, они, два дня назад уплыли...
Эсколлидо переменился в лице. Все слухи, которые до него доходили, оказались правдой. Горькой правдой. Отрывистый кивок альгвасилам и перепуганного алькальда, нет, уже бывшего алькальда, тащат на улицу. Что же, теперь Луису не войти в историю, но по крайней мере он может испортить жизнь тем, кто подвел его и его страну.
А через год появилась Песнь о великом исходе.


Налей-ка, трактирщик, мне полную чашу,
На дно я ее опущу всю печаль.
Тебе расскажу о скитаниях наших,
Великом походе в манящую даль.

Сулили богатство могучие хторры,
Что слава с достатком придут нам под кров.
И с Элисионом презрев договоры,
На борт тайно взяли мы Тумма сынов.

В безлунную полночь отчалив с Каштела,
Курс взяли на место где был Токахот.
Наш шкипер, Да Борха, он знал свое дело,
И вскоре мы в скрытый причалили грот.

Там токи толпились, народ безобидный,
Зачем они хторрам сдались - не пойму.
Конца их и края нам было не видно,
И кто-то остался гнить на берегу.

Стремительно ветер наш парус наполнил,
Клянусь Сондельмаром - то был первый раз,
Когда расступились пред нами все штормы,
Тот путь, что день длится мы брали за час.

И вот уже мыс вдалеке показался,
"Конечная точка", - сказал старый хторр.
Тепло с ними наш капитан попрощался,
И отплыл ткать дальше судьбы полотно.

Налей-ка, трактирщик еще одну чашу,
Каольо дурной не дает всплыть тоске.
Поведаю я о том, что было дальше.
В Каштел, как ты знаешь, вернулись не все.

Отчалили только - разгневалось море,
Как будто нас вдруг прокляла Глаблали,
Когда прояснилось - мы поняли вскоре,
Что очень далёко теперь от земли

Лучами своими палила нас Яра,
И парус безвольно тряпкой поник,
Судов из двух дюжин осталась лишь пара,
Отчаянья с уст вырывается крик.

Фернан, обезумев, поднял кверху руку,
Как шуго блеснул черный камень ножа.
- "Да Борха обрек нас бесчестьем на муку,
Взъярилась на нас темных вод госпожа!"

Да Борха заслуженно был капитаном,
Шаг влево, уклон, в воду кровь полилась.
И лишь капля красная в море упала,
Как землю увидели все мы тотчас...

К Каштелу обратно мы плыли полгода,
Людей повстречав, что о четверо рук.
И мы кровожадней не знали народа -
Эллины зовутся и гость им не друг.

Но только на землю вступив Корасона,
Да Борха тотчас же попал под конвой.
Измену свершил он, нарушил законы
Казнен был, но он не преступник - герой.

Вот кончилась так вся история наша,
Продали мы жизни за кучку монет,
Налей-ка, трактирщик, последнюю чашу,
Ее пью за тех я, кого больше нет.

По возвращению в Альвораду из Коморры, эсколлидо немедленно распорядился о вводе войск в Коморру для защиты местных жителей от войны.


Получатели:

Хея
Хэйшур был мрачен, как никогда. Проклятый город Хэйшшерк, в очередной раз оправдал свое название - “Резня хэйшэ”, узнанное неведомо кем и когда. Многие века это место было воплощением цели для всего народа, несколько раз даже казалось, что осталось совсем немного, но уничтожить его окончательно никак не удавалось. Стронхол давно стал лишь подзабытой частью истории, в отличие от Прирожденных и других воинов, в очередной раз отдавших свои жизни во имя бесплодной попытки вернуть свои земли.

Шестой сердар осознавал, что на этот раз Строгар выдержал штурм только потому, что армии Врагов были потрепаны многочисленными сражениями. Хэйшэ больше не могли позволить себе идти в очередную самоубийственную атаку против превосходящих сил противника. Как бы правитель не хотел увести войну с территории своей страны, такой возможности больше не было. Пришло время обороны.

Тэрим
Культ Указывающего путь неторопливо и мягко, но уверенно подчинял себе Сельтусию. Обычные кошки, предпочитавшие жить родами и семьями, не привыкли, что должны кому-то подчиняться, но сама мысль о том, что однажды к ним может прийти армия и перебить их просто так, ужасала. К тому же от них не требовали ничего особенного – только просили не мешать молодым сельтам ступать в вооруженные отряды, если на то будет их желание.

В то же время получили развитие отношения с забраками – сельты привыкли к присутствию достаточно большого количества рогатых на побережье и даже в глубинах лесов, куда они приходили для торговли. Краснокожие стали первыми соседями, для которых точное местоположение скрытого города Имира не было тайной. И когда от забраков поступило предложение помочь с воссозданием сожженного Элсвейра, живущие на западе кошки были только рады принять их помощь, и после того, как жрецы дали свое согласие, обе расы немедленно приступили к работе. Конечно, вряд ли этот город сразу станет крупным центром торговли, но однажды он может превзойти своего предшественника.

Получатели: Хелшш, Великая мать.

Получатели:

Славное утро в оседлавшем приморские холмы Пилтиталасе. Ярое, теплое, овеянное мягким, несущим запах рыбы и моря бризом, рожденным спокойной гладью Талассы.
В порту, как всегда, сутолока – грузят лодки, разгружают лодки, тащат куда-то тюки и вязанки. Здесь же, у порта – рыбный торжок, где идет бурный мен.
Молодая симпатичная гитка идет вдоль берега, между рынком и настилом причалов. По манере плетения кос сразу понятно – младшая в роду, пока при одном муже, давала жизнь лишь единожды. Родовой амулет, покоящийся на обнаженной загорелой груди, дает понять – эта женщина принадлежит к роду Аргота. В одной руке у женщины плетеная корзинка, за другую цепляется маленький мальчик, любопытно вертящий головой во все стороны.
-Мам, а это кто?
Женщина смотрит в сторону, куда указывает сын. Несколько крепких мужчин, разгружают большую лодку, перешучиваясь и то и дело разражаясь громогласным смехом. Все как один крепкие, просоленные и прокопченные ветром и солнцем Талассы, уверенные в себе. Характерная манера убирать волосы и завязывать набедренные повязки, непривычный вид амулетов и оберегов, тягучая, как воды Потами речь – все выдает в них гостей с полудня, из могучего союза Аксос.
-Это морские охотники, сын.
-Они ловят в море лонгоса?
-Нет, сын. Морские охотники ищут в Таласе другую добычу. Я после тебе расскажу.
Пацан во все глаза смотрит на веселых мужчин, на их мощные мозолистые руки, их бронзовые, белеющие полосками шрамов тела, их многочисленные и богатые украшения из ярких камней и ракушек… От них веет мощью и свободой.
-Мама, я тоже хочу стать морским охотником когда-нибудь.
-Не допусти Мировая Справедливость такого. – бормочет мать, - Пусть твой Путь проляжет в стороне от этой участи!


***


В этом месте издавна была сложена груда камней, позднее тут стали вкапывать изрезанный значками и символами деревянный столб, заменяя его на новый по мере прихода в негодность.
Это место было границей территории рода Кинигус и земель мохнатых, столько, сколько могли вспомнить самые старые гиты, да и тем старики рассказывали, что так же было и раньше.
И гиты, и мохнатые с почтением относились к установленной в незапамятные времена меже, потому не было между Кинигус и мохнатыми вражды, а был мир и торговля.
И сейчас, как обычно под конец цикла лун, Курмен Кинигус вел группу охотников, нагруженных поклажей, к пограничной метке. Туда же в скорости должны подойти со своей стороны и мохнатые. И тогда охотники развернут свои тюки и свертки, и начнется мен. У гитов с собой немало каменных изделий, украшений из морских ракушек и речных камешков, и, конечно, прикопченой потамской рыбы, до которой мохнатые большие охотники. Мохнатые, как водится, принесут отличные инструменты из кости и выделанные шкуры. Хороший, выгодный мен.
А еще в этот раз к межевому столбу шла женщина. Да не просто какая-нибудь, а Дакала Аксос из номиниктес, что приплыла к Кинигусам из самого Вомоса. Она хочет говорить с мохнатыми, со старшими их родов. Женщины шептались, что она даже умеет понимать рычащее-мурлыкающую речь мохнатых.
И Курмен Кинигус вел Дакалу. И не пытался вызнать, зачем номиниктес понадобилось идти к мохнатым. Если бы Мировой Справедливости было надо, чтобы Курмен знал об этом, то Дакала сама бы ему все рассказала. А раз Мировой Справедливости это ни к чему, то у Дакала и своих дел невпроворот…


***


Почему у врага
На башке растут рога?
Это с каукорной сходство
Появилось неспроста!

Если гит проголодался –
Сразу в море он подался,
У него нету бед –
Жирный сломос на обед!

А голодный забрак – занят.
Он на четвереньки встанет,
Опускает голову,
Начинает жрать траву!

Слухи о забракском земледелии достигли Пилтиталаса.

Настала новая ночь


Получатели:

Сменилось несколько поколений с тех пор, как поставлена была Небесная Ось, с тех пор, как Измерже-небоходы изучили самые потаённые уголки неба, отметив все скопления звезд, что видны нам в ночи, их перемещения по небесному своду и положения вокруг Небесной Оси в разные времена года. Многое знали Измерже о небесах, но многое творилось и на Юне, отражение свое находя не в чистой воде Каулерпы, а в темной толще ночного неба.
Закономерности эти не отметить было нельзя, ибо четыре руки у юдьяра и четырежды четыре периода, равных двадцати пяти дням, в году, и четырежды четыре на небе Великих Созвездия - тех, что сложены яркими звездами и видны на небе почти всегда. Созвездия эти в срединную ночь года располагались на небе по кругу прямо над Небесной Осью, и соответствовал каждому один из больших камней Црумлека.

Получатели: Техути.