Боги как люди | ходы игроков | XII век: Ветры перемен

Хея

Много есть способов укрепить пошатнувшуюся власть – дипломатия, террор, подкуп, бюрократия, но Хэйшур был слишком примитивен для одних, а сердар слишком слаб для других и потому выбрал самое простое и сильное – войну. Как в древности песни о которой ещё не приобрели привкус пыли началась война. Народ встрепенулся, демоны страха и привычки вбитые в подсознание за века проснулись. Длинными вереницами уходили воины на восток что бы сразится с трусливыми зеленокожими. Что бы добыть себе славу и вернуть Хэйшуру землю. Что бы умереть.

Покуда на востоке гремела война на западе Хэйшура появились неведомые чужаки. Они вышли с моря. Приплыли на странных узких плотах. Шли они с миром – не было у них боевого оружия, а сами они были малы ростом и слабы телом и встречали хэйше пустыми ладонями и ласковыми словами. Сперва было их совсем мало и водили их по прибрежным деревням как диковинку. Но затем выучили они язык и стали жить среди хэйшэ. Кормили их за помощь и ласку. Особенно молодые холостяки.

В былые времена постоянных войн многожёнство означало что у каждого взрослого, есть жёна и как правило не одна. Сейчас же во времена мира большинство молодых парней холостяки и шансы жениться у них появляются только когда они станут старше, богаче и влиятельнее. Если станут. Сыновей вождей, красавцев и просто особо удачливых не так уж и мало, но и большинства они не составляют. То что большинство взрослых хэйше составляют или холостяки или женщины которых по нескольку на одного мужа как правило гораздо старшего их по возрасту накладывало отпечаток не только на семейную жизнь, а на всё общество Хэйшура. Любовники и любовницы, измены, ревнивые мужья, побеги влюблённых вот что потеснило песни о войне и рассказы о подвигах. В стране было полно молодых и неприкаянных мужчин легких на подъём и жадных до славы и готовых на риск ради успеха. Так было, но теперь война заняли одних, фарфали утешили других.

Время шло, а на побережье прибывали всё новые и новые пришельцы. Фарфалей стало больше. Оказалось среди них есть не только женщины. К концу века шалаши фарфалей стали обыденностью на ярмарках и при храмах*, а в Строгаре у мелких был целый квартал. Кочевые фарфали живут проституцией, оседлые гончарством. Пускай далеко им до дэлов, но простые горшки и чаши быстро вошли в быт хэйше.

Из Делладура фарфали плыли конечно не сами – мимо побережья Ньяронги их везли на своих лодках судемоаги. Их уговаривали на это жрицы Фата Фиорэ. Большинство плавало дважды – туда и назад, но некоторые преодолевали этот путь трижды. Хэйшэ были сухопутным народом и получали от моря лишь то что выбрасывали волны на берег или что можно было собрать зайдя в воду по грудь. Удивлялись судемоаги пустынности побережья и некоторые из них покидали перенаселённую родину ради новых земель.

Хотя охота и сохраняет важное значение, но без сомнения главным источником пищи становится лонгосоводство, а сами лонгосы главным богатством. Тем более что раскормленные ящеры без пищи легко впадают в сон и очень медленно теряют вес. Считается что без особой потери жира и качества мяса лонгоса можно держать месяц без пищи. Кстати, домашние лонгосы почти что вдвое крупнее своих диких сородичей. Хэйшэ не могли ускорить взросление ящеров, но теперь за то же время они вырастали до куда большего размера. Такой источник мяса сделал возможным существование довольно крупного постоянного населения в городах. Это уже не просто участки ньярглотища окружённые валами, не просто убежище для племён во время войны, но и настоящие поселения жизнь в которых бурлит не переставая.

* То есть в местах скопления народа.

***

Когда армии эльфиек шли на запад в ньярглотища что бы помочь хэйшэ, в одинадцатом веке они стали на защиту Атаквирии против давнишних союзников. Что заставило серокожих пойти на такое предательство? Почему века мира сменились враждой? Даже старшие матери не знали точного ответа. Простые же воительницы даже не утруждали себя размышления об этом – их дело стать между врагом и родной страной. Подлые хэйшэ лезут с запада. Свирепые ньяронги прут с севера. И тем и другим преградой станут стрелы и дротики.

Яростные атаки хэйшэ захлебнулись о линию укреплений и множество защитниц. Выделялись среди эльфиек пограничницы крепкостью тела и силой духа. На голову возвышались они над простыми атаквирями. Стали они клыками войска и говорили что в них главная сила Атаквирии, а не в сетусах. Все готовились проверить эти слова. Ведь гор пришли орды ньяронгов что опустошили северный край так что не осталось там эльфиек. Но не судьба была великим армия сойтись в битвах – множество было стычек и засад, но на большую войну не решились ни одноглазые ни остроухие. К концу века ньяронги ушли оставив захваченные земли союзникам. Так оказалось что горные хрусовники вновь были отрезаны от Атаквирии, а тропа Нгику заросла ньярглотиками.

***

Большая война! О как долго ждали её ньяронги! Целые поколения тосковали по тому что никогда не видели, но о чём знали из эпоса и боевых песен. И вот наконец то она. Собрались одноглазые пеше и злобно и отправились на юг воевать остроухих. Но не так много славы было в той войне как мечталось молодёжи, зато вдоволь было недоедания, мерзкого горного дождя и холодного ветра на перевалах, эльфийских стрел и постоянных манёвров. Впрочем самые храбрые или же ушлые смогли разжиться кто остроухой головой, а кто и зелёной пленницей. Много их увели к жертвенным ямам. Но всё же до великих битв не дошло. Не спустились ньяронги и злобусы с холмов, не поднялись по склонам эльфийки и сетусы. Толи испугались враги друг друга, толи не судьба.



***

Год за годов ходили чёрные походами в саванну. Домы и дэлы. Стрелки и копьеносцы, пехота и кузитерия. Всё дальше к востоку отодвигалась граница. Потоком шла на запад добыча – гнали бесчисленные стада авусов и сотни, порой тысячи пленников. Все больше и больше переселенцев двигалось навстречу солнцу. Домы и фарфали заселяли очищенные от врага просторы, судемоаги и фарфали обустраивались на побережье. А поскольку фарфали плодятся куда быстрее прочих народов то в новых владениях Великой Тени их было куда больше чем в старых – по нескольку на каждого дома или судемоага. Теперь они не только помогали своим хозяевам, но и сами пасли авусов и выходили на лодках в море.

Не только землёй прирастал Дэлладур, но и другими богатсвами. Под корнями хрусов на границе саванны издревле нахоли дэлы странный мягкий камень. Сейчас же они научились его обрабатывать. В жарком огне в глиняном тигле плавился он подобно воску медянок, а затем остывая вновь становился звонким и твёрдым и похожим на те вещи что привозили изредка с севера. Так чёрные впервые стали обрабатывать медь.

В начале одиннадцатого века морская торговля Дэлладура понемногу восстанавливалась. Лодки судемоагов везли товары на юг в Ньяронгу и Хэйшур, возрождалась и северная торговля, но её прервала война Коморры с Гальегией за Одинокий.

***
Веками воевала Занзара на две стороны света – плыли лодки на север и на юго-восток. Сейчас же все силы державы Марзуха обрушились на штэйвитов. Рискнул шарншагоголовый поверить союзнику. Рискнул положиться на то что не хватит аскаскатам сил отбить потерянные земли.

Рискнул и выиграл. Заселили эльты савану, обсели рохо побережье. На волнах вокруг и островах внутреннего моря щедро лилась кровь. Устоял Дамы от нашествия врагов. Пала столица шитэйвитов. Но велика была цена победы, дорого заплатили за неё рохо. Устлали они чёрными телами валы Штейнрейна. Опустошили остров, но удержать его не смогли.

Тэрим

Кавад Пирх улыбнулся и едва сдержался что бы не рассмеяться от радости. Боги любят его! Огненнокрылый Пируш и Рогатый Ушур одарили его от щедрот своих. А ведь он дурак сомневался. Он глупец злился на брата, отправившего его на север, а своего сына с войском на юг. Покорить Гирштану честь куда большая чем проповедовать северным дикарям и разбирать споры о набегах и украденных дочерях между племенами. Но теперь… ха, великая слава выпадает лишь за великие подвиги, а великие подвиги не совершить случайному человеку. Он Кавад докажет что по праву является носителем хавара Пирхов. Его брат стар, даже племянник и тот старше дяди. Ещё пять или десять лет и придёт время решать кто станет шахин шахом. И тогда сила и слава ему понадобятся.

***

Война! Война! Клич этот летел по Эллике вместе с гонцами на каукорнах*. Лишь немного отставали от них слухи о новом ужасном враге и страшном поражении. Вести неслыханные в Эллике уже несколько веков. Бурлили собрания, гул стоял над народом что собирался на торжище или у святилищ и не слышно было в том шуме ни страха ни тревоги. Только возбуждение и радость. Потому что разве может эллинов огорчить известие о начале великой войны?

* Верховая езда известна в Эллике, но осталась уделом умельцев. Нет, просто прокатится на спине животного может любой пастух, но вот выдержать скачку могут немногие.

*******

Кавад Огненосный объединил всех кзабраков в единой державе и при нём впервые Кзабракшахр простёрся от Ворейского моря до Селемы. Младший брат правящего шаха он прославился в северной войне когда пришёл на помощь независимым тогда ещё племенам и сразился с огромным войском эллинов что спустилось с Полемейских гор. Ни численность, ни крепкие щиты и доспехи, ни умение не смогли устоять против ярости саошьянитов и огня покорителей. Четыре крупных сражения и множество мелких стычек выиграл Кавад и к тому времени как последние из эллинов бежали в горы войско его не только не уменьшилось, но и многократно увеличилось за счёт ополчения северян. Одни племена с радостью признали его власть, другие же скрепя зубами, но никто не посмел выступить против победителя.

Когда умер старый шахин шаг Кавад со своими ветеранами и огромным ополчение прибыл в столицу. И Ушур предпочёл его слабому племяннику. Потому что по праву наследует среди Пирхов сильнейший. Тот вокруг чьей головы горит огонь хавара. Как шахин шах двинулся Кавад на Гирштану под которой годами стояли без толку езды. И приветствовал его древний город как господина и повелителя. И открылись двери святилища и был высечен из красного камня идол Уруша и поставлен меж святых огней.

Объединение кзабраков совпало с другим поворотным событием в их жизни – приручением корхакорн. Буквально за жизнь одного поколения из диковинки это занятие стало основным для них. Огромным подспорьем в этом деле стали соседи. Ушурийцы и гирши ходили за скотом к штирам, езды грабили забраков, северные племена – эллинов. Правда каукорны в Кор-Хаке приживались плохо, но это не останавливало налётчиков. Захваченный скот быстро шёл под нож, а вместо него пригонялся новый. К концу века набеги на соседей стали уже традицией, а для многих и образом жизни. Их масштаб был таков, что целые районы Шатиры опустели и были заселены краснокожими.

***

Вновь Корахот воевал за Джамапути, но на этот раз не с бандерлогами, а с ши. Пенились волны под вёслами, наполнял ветер эйровые паруса, стрелы и дротики летали от лодки к лодки, ударялись они бортами и сходились бойцы в абордажных схватках. Сошли на берег воины из Айэньо в сверкающих красных доспехах и не было никого кто смог бы остановить их. Бежали с Корахота немногие хторры и куда более многочисленные энэрегали, токи же приняли новую власть как всегда принимают токи – без ропота и возражений.

***

В одиннадцатом веке Эллика напоминала мегалокатля задравшего тнага и обожравшегося мясом. Эллины добили последних юдьяр и умолкла югорская речь в лесах Бескериара. Мир казалось пришёл в страну воинов. Ненадолго. Нашёлся соперник что не побоялся дёрнуть мегалокатля за хвост. Разгромом окончился поход западных Эллинов в Кор-Хак. Огнём и копьями прогнали их кзабраки и едва ли один из десяти тех кто спустился с гор вновь поднялся к на зелёные склоны Полемей. От сотворения эллинов был Кор-Хак прибежищем разрозненных и малочисленных племен, но сейчас там возникла настоящая держава. Набеги же кзабраков превратились в настоящий бич пограничья. Матёрый, покрытый шрамами мегалокатль смотрел на своего соперника. Тот был младше, меньше, костлявее и голоднее.

***

На руинах Хоротыыса поставили селты свой город… хотя это неправда. Врёт легенда. Хоротыыс стоял посреди степи и до сих пор остались там громадные камни древнего святилища. Нявк же город приморский. Хотя какой же это город – торжище на берегу удобной бухты куда приплывают торговать купцы со всей Талассы – в основном конечно же забраки и гиты, но иногда бывают и пальцехвостые энэрегали и даже высокие штэйвиты из далёких морей. Удобно место Нявк – это не Аксос, но и не Забрия. Старые враги могут тут встретится не приглашая противника в гости. Мрачно смотрят на рогатых гиты, презрительно кривят губы забраки, но торговле это мешает мало потому что покупают и продают между ними сельты. И своего коты не упускают.

***

В одиннадцатом веке земледелие Забрии стало по настоящему развитым. Население выросло и теперь обычным расстоянием между соседними селениями стало не пол дня пути а всего лишь час или немногим больше. И это там где не слышно плеска волн, а в прибрежных районах и того больше. Но всё же в степи земледлие не продвинулось и остановила его та же сила что сделала возможным плуг и ярмо. Там где раньше гезиты охотились на дикие каукорн теперь паслись громадные стада домашних корхакорн. И владельцы этих стад не спешили уступать пастбища земледельцам. За век население побережья выросло в двое, а внутренних районов вчетверо. И жители этих земель уже не просто заметно отличались, фактически по лини полей и кочевий пролегала граница между двумя близкими, но уже разными народами. К югу было сложное иерархическое общество оседлых земледельцев, к северу же племена кочевников. Гезиты не любили эрлов, а керров откровенно презирали. После того как основу войска стали набирать из эрлов скотоводы уже не участвовали в общегосударственных делах, их мир – был мир кочевий, набегов и стычек с кзабраками или штирами. Кор-Хак был им понятнее чем поля и торговые приморские города.

В свою очередь не любили буйных и непокорных гезитов ни лорды которым те вроде как должны были подчиняться, ни эрлы презиравшие этих дикарей что кичились своей свободой и оружием, ни тем более керры которых кочевники нередко грабили и которым нередко травили поля перегоняя свои стада*.

Труд на земле тяжёл и утомителен, а потому много веков уже процветало в Забрии рабство. Одна беда – мало было рабов и негде было добыть больше. Гитов ещё мальчика забирали у матерей и задорого продавали тем кто хотел вырастить себе трудолюбивого и верного работника. Только вот число рабов гитов росло медленнее чем число тех кто мог и хотел ими владеть. Пиратство дело хорошее, да только когда ты гита, а когда и гиты тебя. Поэтому многие довольствовались штирами, хотя за теми нужен был постоянный надзор и палка, и всё равно работали они куда хуже. Так что не смотря на спрос рабы составляли лишь небольшую часть населения Забрии.

* Само собой это касается в основном тех кто живёт на границе кочевий

***

Для Цвергардума кончилась эпоха войн и началась эра торговли. С эллинами бойкая торговля шла не только в старых торжищах на западной границе, но основаны были и новые на Бескериаре. Более того моряники возили товары в обход полуострова причём доплывали до самой коренной Эллики, так что центр цвергской торговли переместился с Аколпоса в Лимани.

С юго-запда вдоль отрогов Диакоп приходили к цвергам странные рогатые чужаки, что молились старому богу огня и привозили с собой чудесные диковинки. Были они умны и хорошо разбирались в том что покупать, а что продавать. Рады были цверги таким гостям.

Не отставала и южная торговля. Ловкие энэрегали покупали вещи не только себе, но и что бы отвезти на токах в Корифи. Но такова уж натура моряников что всего и всегда им мало. Прослышали они что до Аксоса можно добраться морем, а также что на юге от Корахота есть остров Дамапот за который воюют сейчас корахотцы с южанами. А южане те пришли с огромной земли не меньше Тэрима и говорят есть там товары невиданные.

***

Век за веком воевал Аксос с забраками, с штирами, опять с забраками. Победы сменялись поражения, а те вновь победами. Флот из Элкоса разбил элсвейрцев и впервые за века плавали гиты между Селемой и Потами не опасаясь забраков. Но победив на волнах проиграли аскосоцы в поле. Не устояли они против орд штиров и степь вокруг руин Телефа сменила хозяев.

Война началась давно и не скоро кончится. Данность мира, была она и будет. И затра будет таким же как вчера. За свистом стрел и плеском вёсел в Аксосе не заметили событий коим суждено было изменить жизнь страны куда более чем победы и поражения одиннадцатого века. С далёкой Хеи прибыли на Селему чужаки о которых вещал устами номиксистес сам Рогар. Немного их было, едва ли несколько сотен чужаков. Но странное дело среди всех народов известных гитам больше всего напоминали они их самих. Мировая Справедливость велела помочь беженцам от великой беды и гиты действовали согласно её воле. Тем более что после прошлых войн население на Селеме всё ещё полностью не восстановилось. Небольшими общинами расселились чужаки между коренными насельниками. Сперва держались они отдельно, да и местные особо не лезли в их дела. Только вот было у чужаков то что манило гитов. Женщины. Их было много. Очень много. Половина. Как-то само собой получалось что множество молодых парней заходило к аскаскатам* в гости, задерживалось подолгу, а то и вообще переселялось к ним жить. Многим удавалось жениться.

Не прошло и пол века, как чужаки перешли на местный язык и приняли большинство обычаев гитов. Они и не удивительно, ведь теперь среди них не меньше трети полукровки. В свою очередь общины гитов не могли держаться столь замкнуто как раньше по отношению к внукам своих матриархов. Да и поселки где женщин было почти половина неудержимо манили женихов со всей округи. Поскольку по гитским обычаям мужья переходят в род жён, то к концу века мелкие группки переселенцев стали большими гитскими родами.

Чужаки быстро растворялись в гитах, но нельзя сказать что бы совсем без остатка. Множество слов, особой формы луки, большая доля женщин среди новорожденных, поклонение Виэли как аспекту плодородия Мировой Справедливости, вот что досталось гитам. А ещё авусы. Буквально пару десятков перевезли с собой поселенцы, а теперь даже во многих чисто гитских селениях держат их целыми стадами.

* В реальности больше половины из них это не аскаскато-фарфальские полукровки. Побуждаемые пророчествами и видениями Виэли продали они стада свои и наняв штэйвитов отправились на восток.

***

Никогда не знаешь, где найдешь где потеряешь. Штиры сами на себя не были похожи во время войны за Телеф так храбро и умело они сражались с гитами. Не спасли вражеский город ни валы, ни частокол. Вновь принадлежат каукорнорогим богатые пастбища на пологих холмах. На сочной ситари набирают жирок корхакорны. А тем временем в Кор-Хаке грабят штиров кзабраки, горят стойбища, сотнями, тысячами каждый месяц угоняют на запад скот. За век на пять дней пути сдвинулась на восток граница между краснокожими и каукорноногими. Только Кол-Дур и земли вокруг него ещё держатся, но без подмоги их судьба предрешена.

Острова

Пока остальные пели Хончо не впервые уже задумался на древними словами. Губы и горло привычно выводили слова, а голова тем временем старалась их понять. Слова то были понятны, но вот представить себе ни «море эйры» ни «крыши хижин в дали» он не мог. слишком непохож был Суэньос его предков на родной для потомков пейзаж. Где высокие деревья и густой лес в котором прячутся сёла? Где холмы? Он никогда не видел древней Альворады и поля Великх собраний, зато не раз в детстве играл среди руин безымянного хторского города. Родной Корасон был вовсе не таким как Суэньос. Хончо понял, что древние песни Альворады, песни предков, это по сути песни другой страны. Страны во многом чужой теперешней Гальегие – державе двух лесистых островов окружённой со всех сторон хищными судемоагами и предателями фаорфалями.

*******

Одиннадцатый век стал для Альворады и фарфали веком мира и спокойствия. Не сразу конечно. Сперва пришлось утопить в крови восстания на Суэньосе. Да так что некоторые селения и через декаду стояли пустые. Но зато потом настал мир, спокойствие и благодать. И страх.

***

Трудно сказать что толкнуло судемоагов коморры на войну с Гальегией. Неясно даже как пришла мысль о подобном в голову амантам. Но что случилось то случилось. Пироги полные гарпунщиков отплыли на север. Момент был выбран очень удачно – ополчение из лучших и вернейшим местных жителей было призвано на войну, а те кто остался не смогли устоять против захватчиков. Побережье было покорено довольно быстро и древняя Понферада покорилась Коморре, но вот внутренние районы, издревле заселённые гальегами и фарфалями*, врагу не подчинились. Воевать же в зарослях лозы судемоагам было несподручно.

* В действительности тамошние гальеги уже давно на добрую четверть фарфали, а фарфали вообще полукровки.

***

Удачливы были штэйвиты в делах мира. До самых пределов суши плавали они, привозили удивительные товары, знали их на трёх континентах. На Окуми была их главная торговля с Раматой, Союзом и Царством. На Хее вели они дела с Ватиилой, на островах с энэрегалями, на Тэриме наведывались в к берегам Аксоса и Сельтусии, а то и далёкой Селемы.

Хорошо торговалось штэйвитам, прибыльно. А вот воевалось им куда как хуже. И не то что бы ослабли они или изнежились, нет. Просто сила ломает силу. Много было черных. Очень много. И хотя редели их ряды быстрее чем прибывали подкрепления, да только воинов Рейна сменять было некому. И пал Штейнрейн, разрушены были его стены и сгорели храмы. И лишь чудом удалось прогнать врага с опустошённого острова, но едва ли половина из населявших его штэйвитов выжила, а уж из мужчин способных держать оружие так не более четверти.

***

После распада эфемерного Нового Элисиона, вновь война и пиратсво захлестнули острова. Но появилось кое что новое. Не просто грабить и захватывать в плен шли теперь судемогаи, нет, первые племён стремились стать первыми союзов, одни города старались распространить свою власть на другие. Леклас и Невимол схватились между собой, Ханераал пошёл войной на Калаэн. К концу века определились и победители и побеждённые. Попытка Южного зубца покорить остров Невезения провалилась, а вот Леклас победил в борьбе за власть над Фаримеями и объединил весь остров. Беда только что рядом не осталось соседей судемоагов – одни лишь враждебные острова. Нашествие югры разорвало обломки Элисиона.

***

Пока легионеры и конквистадоры заливали кровью гальегов Суэньос, пока коморцы захватывали Одинокий где веками набирала Альворада лучших своих воинов Гальегия воевала на востоке. Было ли это глупостью или мудростью? Было ли это предательством? Кто знает. Но одно можно сказать точно – Гальегия выиграла. Огнём и копьём прошлись её воины по Корасону убивая судемоагов и к концу века стала она страной из двух великих лесных островов – Лекатана и Корасона.

***

Югра освоилась на островах. Давно уже привычным стало море и степи северного зубца. Освоились юдьяры. Построили новые города. Стали говорить о строительстве храмов и великой библиотеки что бы было куда поместить великие святыни спасённые с потерянной родины.

Западную часть Северного зубца заселяли токи. В первые года после прибытия югра просто перебила и выгнала их сородичей с востока острова, тоже было и на Авенанме, но следующие поколения повели себя совсем иначе. Война с судемоагами сменилась миром, а вместе с ним торговлей. А где торговля там и общение. Юдьяры присматривались к соседям, тем более что у тех было чему поучится в морском ремесле. И увидели они что множество грязной и тяжёлой работы делают вместо судемоагов токи. И поразились чтерыёхрукие тому что можно приручать разумных подобно каукорнам. И удивились они что сами до такого не додумались. И когда покорила югра запад Северного Зубца то не смерть ждала токов, а плен и рабство. И на Авенанму их тоже привезли. И к концу века редкая семья не имела нескольких токов в услужении. И радовались юдьяры потому что издревле была противная им грязная и тяжёлая работа. Всего за поколение так крепко въелось владение рабами в югру, что не верилось уже что некогда не было у юдьяр рабов. Не верилось что на Бескериаре убивали их предки пленных эллинов и цвергов вместо того что бы приставлять к труду себе на благо.

Окуми

Великим празднецтвом ознаменовалось возвращение войск с Джамапути. Конечно воины из-за моря приплывали не раз и не два. Ведь и война затянулась на года, но то были отдельные бойцы или же отряды с далёкого юга, а теперь возвращались основные силы. Возвращались с победой. Все жители Айэньо собралиьс вдоль Дороги процесий что вела к Шести Пирамидам. Да что там, тут собрался народ не только из окрестностей, а чуть ли не с четверти державы. В городе места всем не хватило и ши толпились уже на подходах к столице. Добрый час надо было воинам что бы пройтись между живыми стенами.

Первыми двигались отяды великих родов Мокрые Хвосты, Огненные черви, Варинэласхэ, Эдески, Тонкие пальцы, Кровавые стрелы, Тени Ушкушкхаль. То были славные воины горлдые своим происхождением и славой предков. Родня их не скупилась на оружие и боевые украшения для своих. С завистью и восхищением смотрели на них те кто не мог себе позволить подобного. Хотя были среди воинов и те кто затмевал остальных – те кому достался дар детей Ушкушхаля – медные одежды. Говорят они зеленеют от дождя и пота, но сейчас жарко сверкают на солнце, ведь среди ши не найдётся лодыря который решил бы что несколько часов труда это слишком дорогая плата за всеобщее восхищение.

А потом шли они. Те когго народ хотел увидеть даже больше чем воинов в даэрских доспехах. Восьмой великий род. Потерянные братья. Джамаши. Странно одеты, непривычной формы острия сулиц и топоры по другому насажены на древки. Но главное – украшения. Сразу видно морской народ – щиты их покрыты перламутром и ракушками, пояса унизаны пластинами с панцырей водных тварей, в ушах жемчуг, на шеях и запястьях – кораллы. Гордо идут, надменно, диковато смотря по сторонам, видно что ошалели от такого столпотворения. но стараются виду не подать. Да, хорошее пополнение великим родам. Достойные соперники.

***

- Пошли мохнатый. Хватит в лес смотреть!

Голос рохо стал злее. Воин явно терял терпение. Эняр вздохнул и пошёл к берегу где их уже ждали. И так их лодка последняя. Что ж оставаться тут действительно смысла нету. Хватит жить прошлым когда надо думать о будущем. Если он хочет вернуться назад на очаровавшую его землю востока ему надо плыть на запад. Плять к берегам Хеи. Но путь Эняра проляжет не к родному Халатрану, а в Шарн, а потом и выше, в сам Амок. Год или даже два придётся потратить добиваясь аудиенции самого Марзуха. Конечно такой простой кот как Эняр не мог рассчитывать на подобную честь самостоятельно, но в столице говорят есть небольшая и довольно влиятельная община из ветеранов защиты Даму. Да и в гвардии дворца кроме Первой Тысячи, есть ещё и Когтистая Сотня. Впрочем нечего загадывать, лучше думать о том что он скажет Самому. Мысли были просты, но их надо было облечь в слова. Слова чёткие и верные что бы Великий понял сколь великие возможности открываются перед Занзарой. Но речь к наместнику Атума должна быть красивой и звучной. Ничего, путь долгий и он отшлифует свой рассказ десятками, сотнями повторений.

Эняр стал подбирать слова что составить речь о бескрайних лесах Окуми, о диких, но редких четырёхруких и многочисленных, но трусливых перепончатых. О том что земля эта богата, но чужда рохо, однако прекрасно подходит эльтам. Эняр готовил речь о Новом Халатране – стране Атума на Окуми.

***

- …а прокормить их легче лёгкого. Я два года в ШиоКадаме жил и за все это время кормил этих двух только бумидорами. Ну и отпускал червей да мокриц пособирать. Гневом Ушкушкхаля клянусь, что содержать тока даже проще чем пару эдэсок. Вот какое богатство я тебе предлагаю. За эту штуку ткани я даю тебе три яйца! Не одно, не два, а целых три! Даже если одно из них не проклюнется, ты получишь целых двух работников. И ведь токи это не безсловесные твари – они научатся говорить, они ведь могут не только тюки тягать – их и к другим работам пристроить можно. Ткачи из них не получатся, но ты ведь не учеников себе покупаешь…

Джамаши, после пяти лет скитаний по коренным землям державы хотел возвратится домой не с пустыми руками. Правда из товаров у него осталась лишь пара токи да пол десятка их яиц. А ещё ловкий язык. Пожалуй если что-то не спугнёт ткача, то он с рынка он уйдёт не с пустыми руками.

*******

Расширившись за предыдущий век в полтора раза в этом Рамата отдыхала и наслаждалась миром. Где-то там вне пределов цивилизации дикари, варвары и глупцы утыкивали друг дружку стрелами и резали глотки, а тут процветала торговля и культура. Одна калахата чего стоит! Никто больше на Окуми не додумался до такого, только бандерлоги! Воистину избранный народ высокой страны! Те из сородичей, что в спеси своей не пошли под руку Хилихалати не представляют даже что потеряли. Но рано или поздно они поймут и сменяют варварскую гордость на блага высокой культуры.

Надо признать что южные варвраы тоже на кое-что способны. Даже дикие ши и те умудряются делать чудо ткань. Не поверить что на такое способны эти изуверы. Видно и в них есть чуточку от Хелеса. Но конечно самое удивительно это даэри. Ни с чем не сравнить сделанное их руками – сосуды из тонкого камня, вещи из блестящих металлов, украшения из самоцветов. Кто не видел не сможет даже представить такого.

***

Веками торговали даэры с другими народами. Раньше приходили к ним ши, потом и сами бородачи стали посещать селения союзников. Уже пара веков как доходят до самой Раматы. Но этого мало – храбрейшие, и как говорят злые языки жаднейшие, из купцов отваживаются даже плавать по морю. О муках тех путешествий рассказывают множество горестных историй. О том как целыми декадами приходится лежать на мокром дереве что безжалостно качается под тобой, голодать потому что желудок извергает любую пищу, изнывать под безжалостным солнцем и страдать от жажды посреди воды. Воды под которой нету дна! Это ли ужас подземлерождённых оказаться между двумя бескрайностями – безжалостным голубым небом сверху и бездонной синью морской снизу.

***

Было время когда дрожала Окуми под ногами четырёхруких. Было время когда банждерлоги и ши боялись самого голоса йонгов. Было время, да прошло. Не боятся более перепончатые детей Ву Ши, да пожалуй и мохнохвостые быпри встерче не испугались. Истаяла былая слава. Последние века Вэй были временем поражений – не удалось некогда непобедимым ордам ни усмирить мятежников, что давно уже стали самостоятельными племенами, ни отвоевать хоть кусок сэльвы у бандерлогов.

Война Сельтусси

Приказ Аватара государству: великие стены в городе Корахот
Внешнеполитические приказы аватара: ориентация торговли на Цвергдарум,
установление и поддержание как можно более тёплых и бесконфликтных отношений с Цвергдарумом.
Военные приказы аватара:
набор военных сил и их действия.
набеги с моря на незащищённых прибережных поселений сэльтов

Получатели: Тумм.

Терим. Кзабрашахр.

Барабанов бой - вибрации частые. Уууршшуууууу!! Воздуха щелчки сухие - словно грома треск. Бооооожжееееее!! Ритм! Ритм от которого сами сердца бьются быстрее. Прииииидиииии!! Тысячи глоток сливаются в едином реве!
Примиииии!! Брызги сотен капель алых! Примииии нашии жеертвыыы! Крики терзаемых. Кнуты из кожи корхакорн плетеные взмывают вверх медленно-медленно...
Жрец. Жрец бога великого, в праздничном торжественном наряде из кожи человеческой и перьев экхекатлевых, в диком танце кружится. Тысячи, тысячи глаз следят непрерывно за танцем его страстным. Сегодня особый день.
Стоят ровными рядами неподвижные саошьяниты. Ревут нескончаемыми красными ордами потрясающие копьями налетчики. Скачут, скачут в танце неутомимом распаленные жрецы.
Сегодня приносят жертвы верховному богу.
Пусть ревут забиваемые палками корхакорны. Пусть кричат сжигаемые заживо экхекатли. Пусть бьются разрываемые сильными пальцами фолко. И пусть стонут истязаемые кнутами пленники.
Кзабраки просят ниспослать им божественное покровительство в грядущей войне.
И дааай нам сииилыыы! Если бы в этом подлунном мире был бог кровавых убийств, то наверное сейчас бы, этот честный народ молился ему. Боооожееееее! Если бы безрогие уродцы с гор не поклонялись бы богу войны, то может быть помолились бы и ему на всякий случай. ...даай нааааааам... Но кзабраки были прямым народом и знали что им нужно. ...влааааастиии!
Бооомм! Даже перебивая нескончаемую дробь тысячи меньших барабанов раздается гул татуина*. Боооом! Боооом!! Все меньшие барабаны замолчали и теперь, между голосом великанов слышны лишь стоны приносимых в жертву. Бооом! Бооом! Шаман разрывает на себе одежды и разворачивает свитую из черного волоса плеть. Его губы шевелятся в хриплой молитве, его голос то в крик срывается то переходит в шепот:
- Боже, ты, умноживший величие и силу народа нашего. Ты, поднимающий выше гор и низвергающий ниже морских пучин. Приди! Прими наши жертвы! Дай нам силу и власть сломить врага проклятого! Врага ненавистного! Боже! И да повергнем мы с твоей помощью гордых на колени, сильных в грязь, храбрых в ужас!
Удар. Плеть оставляет на красной коже темнеющий след.
Удар. На истерзанных пленников выливают струи соленой воды.
Удар. Жрец начинает следующий танец. В его ломаных, судорожных движениях большее страсти и силы, чем у бьющегося за самку экхекатля.
Удар. И верные саошьяниты снимают одежды свои, спины оголяя, и плеть верную разматывают.
Удар...
- Боже, ты видишь как мы верны тебе, ты ведаешь все наши чаяния и наши воли. Устреми наши руки. Направь наши копья и стрелы. Убей. Наших. Врагов.

Ненависть, неиссякаемая внутренняя энергия, и воля шаха двигали кзабраков на север. Уже не на огневища Кор-Хака, уже на зеленые холмы и гаргутовые рощи были устремлены глаза многочисленных вождей. Славу, богатство и власть обещали плодородные земли чужаков. У чужаков всегда всего больше. И чужаки всегда слабее настоящего кзабрака.
Жадность до славы, внутренняя энергия и воля шаха заставляли все дальше и дальше уходить от родных становищ и привычных земель. Согласно легенде, Уршур в день заключения завета обещал Саошьянту простереть владения Кзабрашахра меж всех соленых вод. И на самом севере Терима выросли новые кзабракские городища, и до самого северного края земли оставалось совсем чуть-чуть.



Получатели: Урсу.
* татуины - барабаны больше человеческого роста, установлены в Великом храме и используется в особо торжественных случаях

Большая война! О как долго ждали её ньяронги!
Но не такой оказалась она, как пели в песнях. Мало в ней было врагов и почти не было славы. Не будут петь длинных песен о том, что происходило в 11 веке.
Но и песен коротких, и редких трофеев, и шрамов дедов хватило, чтобы пробудилась древняя память всего народа. Память крови, память боли, причиняемой врагу; память мяса чужака из зарослей на зубах.
Не понадобилось звать молодых ньяронгов на войну за чистоту ньярглотищ. Сами, помня древние предания, собирались они у городов и, ликуя от сладостного предвкушения, шли на юг под вой боевых флейт и рокот барабанов. Некогда ненавистный враг теперь стал другом и честь была для ньяронга помочь ему избавиться от омерзительных чужаков, посягающих на исконные земли жителей ньярглотищ.
Кстати об омерзительных чужаках, посягающих на исконные земли. Давно и прочно презирали ньяронги маленьких белых рабов, живущих у дэлов. То были существа, совершенно неприспособленные для сражений и охоты, а потому не имеющие права существовать. Подобное отношение подогревалось и Хелшшем - многие жрецы сходятся во мнениях насчет того, что их сумасшедший бог почему-то считает этих... фарфалей большой угрозой, и истерично требует уничтожить их всех до единого.
Часть презрения перепадала и черным хозяевам - почему они держат у себя это? Почему некоторые из дэлов относятся к этим существам как к равным, а иногда даже с какой-то... нежностью? Неужели они?.. Нет, слишком мерзко. Это дела их никому не нужных темных зарослей, незачем думать о таком. У них нет Чести и они живут как попало, на то и чужаки.
Но другое дело - друзья. Другое дело - земли почти родные, земли верных соседей. Прочно ассоциирует себя ньяронг-воин с хэйше-воином и ожидает, что тот будет мыслить так же. И когда оказывается, что хэйше-воин может презреть свою силу и приютить у себя проклятых богом белых слабаков лишь ради постельных утех - происходят опасные размышления. Стал бы сильный так делать? Нет. Стали бы ньяронги друзьями слабых? Никогда.
Мгновенно прекратилась торговля с западной областью хэйшура, стремительно стала возвращаться прежняя древняя злоба ньяронгов, живущих в тех областях. Участились стычки на пограничье. После недолгих, но интенсивных переговоров с сердаром Р'нукх и Первые срочно отправились в Нижние ньярглотища с миссией успокоения особо буйных вождей. Р'нукх, правда, и сам был далек от спокойствия - но ему очень не хотелось, чтобы его решение о вечном мире оказалось ошибкой, потому он стремился выправить ситуацию.
В итоге получилось так - западная область Хэйшура для ньяронгов считается обиталищем презренных фарфалеложцев, туда ходят лишь в набеги. Восточная же - место жительства правильных ребят, настоящих воинов, что ходят в походы на эльфиек и ценят своих женщин. С ними и торговля идет бойко. Невероятной волей, вековой мудростью, сокрытием правды, талантами политика и массовыми убийствами Р'нукх таки смог отвести от западной области внимание ищущего войны молодняка, ненавязчиво направив орды грезящих кровью одноглазых помогать в боях против эльфиек. Получится ли еще раз? Неизвестно.
Но были интересные события и вне агрессивных взаимоотношений разных народов. С начала веков ньяронгам были известны интересные свойства ньярглотика вонючего. Кто-то (Ненавидящие - все как один) употреблял дым от горящего растения перед боем, говоря, что он обостряет ощущения и дает связь с Хелшшем; частенько курились высушенные стебли у костра, во время ритуалов и праздников, в час песен и рассказов. А с какого-то времени стали использовать ньярглотик вонючий для того, чтобы облегчить страдания тяжело раненого, умирающего либо слишком уж болезненно спасаемого целителями. Хорошо было то, что это чудесное растение росло повсюду. Повсюду в ньярглотищах, да. В XII впервые отправился сушеный ньярглотик вонючий в темные заросли, в земли дэлов и рохо, в качестве товара для мены.*
А еще одноглазые научились делать горшки из глины. В них и мясо можно хранить, и вещи мелкие, и, главное, жидкости разные - воду, кровь.
Кровь!


Получатели: Сетсубо".

Утро было действительно холодным. Небо было покрыто серебряными вьющимися облаками, отчего в порту было немного темно. Гулял сильный ветер. Волны сильно бились о берега.
Так глупо со стороны Зиммы было одеться в такой день в столь тонкие кожи, еще и с огромным вырезом на спине. После этой ночи она точно сляжет с какой нить болезнью. Кроме того, каждый, кто проходил мимо, просто вынужден был обернуться, и про себя пожалеть бедную гитку или улыбнуться себе, мысленно радуясь, что ему в голову пришла идея все же укутаться потеплей. Но девушка оделась так не потому что надеялась на хорошую погоду и не для того, чтобы обратить на себя внимание прохожих, которые постоянно куда-то спешили. Нет, у этой девушки была совсем другая цель .

Уже несколько часов она торчала в этом злосчастном порту, успев за это время удивить своим видом не одну сотню перехожих. Такими страданиями она обязана забывчивому юноше , который даже не догадался сообщить ей время своего отбытия. Один за другим исчезали судна, а с ними и надежда увидеть любимого. Этот юноша и был причиной такого вида девушки. Уже пять лет прошло с их знакомства, а она все еще сохраняла тот вид, и эту одежду, которые так нравились ему прежде. Как хорошо, что она достаточно стройная, чтобы влезть в него сегодня! Еще вчера , когда Макко сообщил, что должен уплыть по делам на родину, в Забрию, девушка, ни секунды не задумываясь, решила , что наденет именно так. И даже холодный ветер, страх заболеть и пристальные взгляды незнакомцев не смогли стать ей не помешает .
И теперь она, такая гордая и красивая, считает секунды до его прихода Какой же будет его реакция?
- С ума сошла? - послышался разъяренный голос позади. Не так она представляла себе эту встречу.
Парень положил тяжелые сумки на землю, быстро снял с себя недавно приобретенную накидку из шкуры линкаса, оставаясь с голым торсом
- Это такое проявление заботы ? - улыбнулась гитка.
- Моя совесть не позволяет мне оставаться в накидке, когда ты скрежещешь зубами на весь порт.
- Это обычная ревность ? - в голосе слышались нотки разочарования, которые быстро исчезли, когда парень, взяв Зимму за подбородок, прикоснулся губами к ее губам. Щеки быстро покрасились в цвет кзабрака и девушка улыбнулась милой улыбкой. Это все - и улыбка, и наряд, и вообще вся ее жизнь - только для него.
Она до сих пор верила в чудо. В том, что он передумает, что не отплывет, что он обязательно останется с ней и они проживут долгую и счастливую жизнь вместе. Сердцем верила, а умом знала, что он уплывет.
И зачем было рисковать своим здоровьем? Она все равно прекрасна для него в любой виде.
- Оденешь это, когда я вернусь ? - саркастически спросил парень, смотря как Зимма трясется от холода.
Девушка только рассмеялась.
Прощальный поцелуй. Нежный и короткий. Девушка без колебаний отдала бы жизнь, чтобы только настоящей момент длился вечн . Чтобы только он всегда был рядом.

Судно отплывало слишком быстро. Маленькая женская фигура, которая улыбалась, вытирая слезы , отдалялась и впоследствии исчезла из поля зрения.
Ей не следует знать , что эта встреча последняя. Что на самом деле он никогда не вернется и она зря будет ждать его. Надежда - слишком обманчива вещь. Ты видишь только то , что хочешь видеть. Ты надеешься на лучшее , когда судьба уже давно все решила за тебя.

Хочешь помощи духов воды? Хочешь лодку, которой не слышно в плеске волны?
Сруби древо в ночи. В свете факелов и луны пирогу сию мастери, шепчи в передышке молитву Рому, Ходящему Неслышно, да Неспеша. Предку покровителю тайного дела. Он поможет тебе.
Ночь же скроет пирогу от чужих глаз даже при свете дня, ибо сила Луны не позволит Солнце тебя осветить. Ревнива Хозяйка Ночи к тому, что сочтет своим.

Только помни. Такой лодки не делают просто так. Не для доброй торговли, не для честной войны. Пирогу эту не только предки, но и темные духи воды беречь будут. И плавать на ней - только угодным темным духам. И пусть предки и Небесная Мана спасут твою душу, если ты в рядах Второй Стражи.

___________

Хелм наверное не взялся за это дело, если бы не два больших НО. Первым был сон, что штейвит видел пару дней назад и касался детских воспоминаний, когда юного рыбачка буквально выхватили из открытой пасти шинхофу. Жреца рядом не было и ходил бы да гадал, что значило это Хелм бы долго. Все расставила по местам вторая причина, когда за соломенноволосых попросил побратим.
Асхолт уже неделю, как должен был отплыть обратно, однако ж... Не уплыл и Мана с ним. Брата увидеть всегда в радость. Но просьба его и простой ответ - так надо.

Но не отказывать же брату? Тем более эти аски оказались братьями по вере. Жрецы носили знаки Руки, хотя случалось поминали и других богов. Хелм взял соломенноволосых. Пять крупных лодок - последний в сезоне флот.

Вот только Асхолт остался в саванне. И лишь улыбнулся, когда Хелм крикнул, что вернется через две луны на это же место. Такой как он и в сезон штормов поведет лодку морскою тропой.

Уже дома штейв узнал, что Штейнрейн был разрушен, а род побратима его, Асхолта Тола весь до единого отправился на закат.
Долгим был разговор со старейшинами. Непростым решение фюрера.
___________

Свистнула тетива и сбитая в полете гуля камнем рухнула с небес в волны.
- Шахим.*
- Что?
Штейвит усмехнулся и взял в руки одну из аскакатских стрел.
- Шахим. Тень в небе. Я буду звать тебя так. Твое мастерство похвально
Светловолосый забрал стрелу из рук товарища.
- Мой дед говорил, что когда-то наши стрелы могли заслонить от врагов солнце. А прадед был вождем сокрушившим великое войско, но теперь... Тебе смешно?
Хлопок по плечу.
- Не горячись. Ты здорово пошутил. О врагах, что не могут сражаться в тени.

*(штейвитск.)

Получатели:

Одиннадцатый век для хэйшэ оказался сложным. Впрочем, когда им было легко? Собственные военные поражения совпали с победой союзников-ньяронгов, и половина потерянных земель была возвращена под эгиду Хэйшура. Погибших, конечно, было немало, но нет ничего особенного в смертях воинов – в конце концов, они большую часть жизни тратят на обучение и подготовку к гибели или победе. Власть истинного правителя снова укрепилась, города перестали напоминать сборище сделанных на скорую руку построек, а охота стала уступать разведению лонгосов. Казалось бы, все прошло достаточно удачно, причем с этим были согласны многие.

Но не девятый сердар. Властитель клял себя последними за словами за то, что считал величайшим провалом. Речь, как ни странно, шла не о проигрышной войне с эльфийками, не о, говоря откровенно, предательстве бывших союзников и не об ослаблении многих родов. Нет, все это в итоге пошло лишь на руку правителю и стране. Проблема была в другом.

Весть с запада. Та самая, что он проигнорировал несколько десятилетий назад, когда счел, что война значительно важнее, чем сообщение о каких-то немногочисленных представителях сразу двух рас, поселившихся возле Строгара. Сердар был уверен, что без проблем сможет взять их под контроль. В конце концов, сколько человек может приплыть на торговых кораблях? Вряд ли много.
Это была первая ошибка правителя.
Да, он не мог знать, что короткоживущие фарфали способны иметь большое потомство, очень быстро увеличивая свое количество. Это было крайне неприятно и даже опасно. Сердар уже тогда понял, что проблему нужно решать как можно скорее. Но он снова не решился направить на запад Всевидящих и других своих слуг, которые все еще были слишком нужны в других частях страны. Вместо этого властитель послал на запад своего сына, Прирожденного, который был ранен в одной из битв, но выжил. Даже не верится, что когда-то он считал это ничтожество своим наиболее вероятным наследником.
Откладывание решения проблемы фарфалей и почти совершенный выбор преемника стали второй и третьей ошибкой сердара соответственно. В результате избежать войны с ньяронгами удалось лишь благодаря Вечному Р'нукху, решившему немного подождать.

Окончательно правитель осознал серьезность ситуации лишь когда его сын вернулся и, захлебываясь от впечатлений, начал рассказывать о доброых и дружелюбных фарфалях, всегда готовых принять и утешить любого неудачника, оказавшегося неспособным найти партнершу среди своего народа. Не веря своим ушам, сердар слушал, как его отродье всячески нахваливало каких-то шлюх, совсем забыв о том, как всего лишь три десятилетия назад оно умоляло отца позволить ему взять в жены дочь старейшины одного из слабых родов, которая, как показали годы, оказалась достойной супругой для возможного наследника.
Сердар не убил ублюдка на месте лишь потому, что не хотел создать впечатление, что в божественной династии возник раскол. Нет, он всего лишь снова отправил сына на войну, не забыв отдать соответствующий приказ одному из Призраков. Как ему потом доложили, Прирожденный погиб в бою сам, кажется, даже успев убить две или три противницы. Это, в некотором роде, утешало. Выходит, война все же способна вновь пробудить в бесхребетном слабаке воина.

Больше ждать правитель намерен не был. Атаквири так и не перешли в наступление, поэтому у него появилось время для подготовки нового наследника, который, как и отец, до этого был Всевидящим, и выселения фарфалей с территории Хэйшура раз и навсегда.

Впрочем, глиняная посуда оказалась полезной и удобной. Не стоит отнимать ее у хэйшэ, уже успевших к ней привыкнуть.

Получатели: Хелшш.

Волны бьются о берег и откатываются назад. Эйра гнется под морским ветром, но не ломается. Тэдо можно срезать или выкопать, но через месяц на том же месте найдешь новые плодовые тела. Так и атаквири встретили нашествие из ньярглотищ, встретили и выстояли. Уже выросли поколения, не знавшие мира. Уже растут дети, рожденные только для войны. Но все так же собираются плоды в сезон, все так же плетутся циновки, строятся хижины, колются и полируются камни. Атаквири стоят. Этот плод - для питания воительниц, эта циновка - на обмотку ног сетуса, эта хижина - для военных чиновниц, этот камень - на наконечник копья. Атаквири выносят.

Казалось бы, какой толк в военное время от книг и записей? Но не зря отдала Верховная Мать наказ копировать и подшивать все отчеты с фронта. Не зря корпят над ними здоровые молодые девушки. Дела прошлого - наука для будущего. С каждым годом атаквири воюют немного лучше. С каждым годом они знают немного больше.

Где прежде воительницы лечили раны сами, как умели, теперь властвуют военные целительницы. Где прежде лежали мертвые, теперь лежат раненые. Не всякой эльфийке будет оказана помощь, не хватит на всех рук у целительниц. Но боевые и прочие заслуги, а также принадлежность к пограничницам, могут стать защитой не хуже кожаного щита. Не только предотвратить гангрену или унять лихорадку могут знахарки - останавливают реки крови, заращивают ужасные раны, заставляют сердца биться заново.

Получатели:

Югра
Экспедиция к берегам Тэрима вернулась не вся. Слишком уж свирепы и быстры на войну оказались тамошние дикари. Но в конце-концов удалось найти таких что перед тем как ударить попробовали поговорить. И уж юдьяры ухватились за этот шанс всеми четырьмя руками. К концу века торговцы хорошо знали куда плыть и с кем говорить – слишком дорого тут стоили ошибки. Впрочем чем дальше тем больше родов и племён краснокожих выходили торговать с чужаками. Товар их был беден и если бы не поощрения кара-кираев мало кто бы плавал сюда, но правители Югорзорсага знали что вовсе не шкуры корхакорн и не корень огневика цель этой торговли.

***

Ши
Доспехи подаренные даэрами воинам из Айэньо навсегда остались в памяти ши. Каждый боец мечтал о подобном. Пускай для выходцев из малых родов то лишь грёзы, но вот Мокрым Хвостам или Эдескам вполне по плечу купить вещи работы детей Ушкушхаля. Правда слишком тяжела оказалась для ши полная броня. Не столь они крепки и широки в кости как даэры, а потому предпочитают носить ровно столько меди сколько удобно. Пускай меньше защита, но движения не скованы и усталость не хватает за горло через сто шагов.

Кара-Кирай задумчиво рассматривал карту известного побережья Тэрима. Там, на самом верху, были земли, заселенные эллинами, извечными врагами югры, но сейчас Кара-Кирая интересовали вовсе не они. Земли, закрашенные красным, земли, заселенные кжабраками, интересовали его сейчас. Люди Огня, как их обыкновенно называли Измерже, не были особо интересными торговыми партнерами: что может родить их пустыня, кроме злобы в сердцах целого народа? О том твердили мореплаватели, раз за разом отправлявшиеся к восточным берегам, недоумевая, что надеется обрести в пустыне правитель Югразорсага.
Кара-Кирай знал, зачем он тратит ресурсы на налаживание отношений с недружелюбным и небогатым народом. Кара-Кирай понимал свой интерес и интерес своих детей, а так же детей многих других юдьяр.
Созерцание карты было прервано появлением тока-слуги, возвестившего, что Измерже откликнулся на зов и явился на приём. Второй карлик вел под руку подслеповатого старика.
- Я приветствую Кара-Кирая, лучшего среди всей югры и полноправного властелина народа токов, кирая Авенанмы и Кара-Азаката*, господаря стен...
- Брось, Кенрик. Мы одни. - Два тока у дверей сжались, постаравшись стать еще незаметней. - Сегодня по поводу Востока и людей огня.
- Переоценено. Пустыня. - старик, некогда бывший учителем Кара-Кирая, с трудом ворочал языком, да и до наступления старости считал немногословность высшей добродетелью.
- Ты же понимаешь, что мы прекрасно переживем изгнание и без их товаров.
- Знаю. Понимаю. Плохой союзник.
Кара-Кирай широко улыбнулся.
- Против отродий Алея кзабраки вряд ли выстоят без нашей помощи. Я надеюсь получить от них землю для югры.
- Злые, дикие. Не дадут. Конфликт.
- Купим.
- Чем? Нет морквы. Нет каукорн. Записанную Историю пишем мелко. Страница - теленок.
- А учение? Неужто за вдалбливание древних знаний в головы своих чад купцы да кираи плохо платят?
- Вяло.
- Темные да глупые остались на Бискериаре. После Исхода Измерже со своим учением как продавцы воды на берегу Каулерпы. - Кара-Кирай вновь усмехнулся.
- Есть мысли? - Старик был в недоумении.
- Разумеется. - Кара-Кирай показал на лежащую перед ним карту. - Продавай воду в пустыне.
На следующий год к восточным берегам отправились не только торговцы - вместе с ними плыли те, кто среди просвещенной югры не мог найти себе применения. Они отправлялись для того, чтобы учить тех, кто желал того, кому это было нужно.
Конечно, молодой Измерже, оцененный старейшими как "Способный учить прочих", не может быть приживалой у пока еще диких людей огня. Ему нужен будет дом, окруженный соседями - такими же, как он, юдьярами, приехавшими учить. Вокруг обязательно поселятся не столь образованные юдьяры, но совершенно необходимые в любом югорском селении - строители, торговцы, рыбаки. Постепенно селение превратится в город, город великий, город, основанный одними лишь учителями.
Если, конечно, все получится.
_____________

Югра изменила место своего пребывания, удалившись в изгнание на Острова - и изменилась сама. Кираев становилось все меньше, а Кара-Кирай стал все больше опираться на просвещенных Измерже. Изо всех сил стараясь сохранять югру двух ("пока что двух", как он любил добавлять) островов единой, он часто менял свою резиденцию, проживая то в одном Кирайском доме, то в другом. Местное управление он поручал Измерже, не позволяя просвещенным одного острова обособляться от другого. Постройка на Авенанме храма, оглашавшего весь остров во время Дня Споров, и библиотеки (конечно, не такой большой, как Тарулаш) на Кара-Азакате, способствовало интеграции югорского общества - считаться просвещенным юдьяром без регулярного посещения места, где знания хранятся, и места, где они используются, стало невозможным.
Были у Кара-Кирая и другие задумки, которые он, по мере сил, претворял в жизнь. Живо заботил его вопрос токов, ставших очень удобными рабами, но все еще верившими в иного бога. Применение насилия ни к чему бы не привело, но был Кара-Кирай мудр, и приманивал токов к Свету Разума сладостной шишкоягодой, а не кусачим кнутом. Обязал он Измерже рассказывать токам о Техути и без препятствий позволять им принимать Свет Разума, а принявших Эзшамбе токов обязывал он допускать в храм. Токи, принявшие Техути, выделялись своими правами и привилегиями: их слова могли быть на судилище приняты во внимание, а безнаказанно бить, мучать и убивать тока, принявшего Техути, было более нельзя - безответственный владелец, допустивший такое, платил Кара-Кираю штраф и мог быть даже наказан иначе, в случае, если нарушение правила было вопиющим. Ответственную или легкую работу надлежало доверять лишь тем, кто принял Техути, но тех, кто пытался обмануть Измерже и продолжал верить в ложного бога, лишь ради поблажек принимая Свет Разума, наказывали строжайше.
Подобные поблажки для токов обрадовали истово верующую часть югры, но крупные торговцы токами не могли не рассердиться на попрание их прав - почему это Кара-Кирай распоряжается их собственностью? Таким объяснял мудрый законодатель: нет тока послушней, чем тот, кто верит в того же бога, что и хозяин его. В голове такого тока рождается мысль о том, что он не раб, а лишь младший брат, находящийся на попечении старшего, и такой раб выполняет свою работу не только с чувством долга, но и с желанием.
_____________
*Кара-Азакат (югзор. Qara' Azakat - главное убежище, над-убежище) - югорское название Северного Зубца.



Получатели: Техути.

тут в общем пост

Когда императорская власть пошатнулась, чтобы величественно упасть, словно небоскрёб на футуристическом поле битвы, где вертолеты с обеих сторон поливают свинцом друг друга и пехоту противника, а ревущие танки и БТРы палят со всех орудий, судемоаги были в полном смятении и хаосе. Так продолжалось несколько веков неудач и куда более мелких поражений, за время которых рабство прочно вошло в жизнь бывших элисионцев, как и пиратство, однако слово "торговля" было почти забыто. Единственным островком закона и порядка оставались Багряные Дома, которые, несомненно, были единственным ключом к спасению притесненного с двух сторон народа, прежде вольгодно занимающего едва ли не большую часть островов.
И, как и следовало ожидать, рано или поздно это спасение пришло - а если быть точнее, то только ключ к нему. Вполне логично, что сначала нужно найти замочную скважину и провернуть этот ключ, однако начало было положено. Когда Леклас подмял под себя свой остров, объединив два города под своим началом, жившие там красноглазые ободрились, чуя, что вскоре настанет подъем. Несмотря на то, что вокруг были одни враги, лекласцы были бодры духом, что, однако, ни в чем не выражалось, по крайней мере среди простого народа. Жрецы же, одев свои загадочные одеяния, выглядящие, как парус, который намотали на человека и покрасили в красный цвет, одев сверкающие камни, подвешенные на кожанных шнурках, водили более таинственные и многочисленные хороводы, чем обычно, ища ответа от таинственной морской богини, которая, хотя и почти оставила их на предыдущие два века, была все еще рядом.

Однако ответ первыми получили не жрецы, что весьма смутило последних, хотя в последствии им и было объяснено, что это лишь хитрый план и все идет правильно, а раз так, то они могут пойти по домам и есть свои щедрые пожертвования. В первую очередь ответ получил Багряный Дом, стоящий в Лекласе, а если быть точнее - его Верховный Судья, пожилой судемоаг, уже ищущий, кому бы передать свои рекомендации на пост Верховного Судьи, когда сам он погибнет от старости или копья недоброжелателя, даже несмотря на охрану.
При омовении почудилось ему, что он утонул на дне моря, в нежных объятиях кракена, ласкающих измученное временем тело, а вода теперь для него заменяет воздух, хотя и мертв он. В этом видении увидел он, что должен вознести следующего Судью на роль между императором и Верховным Судьей, дабы тот сел разом на две лодки. Едва не захлебнувшись в море от того, что перестал управлять телом, старик успокоил встревоженных подчиненных и провозгласил, что ему было видение, содержание которого он и пересказал, вместе с тем, что по его мнению, императоры теперь уже не те, что была когда-то, и что новой власти нужно название, которое удовлетворит и Багряные Дома и всех остальных.
В течении некоторого времени, которое осталось ему до смерти от старости, Судья занимался тем, что искал подходящего избранника - молодого, активного, умного, находчивого, уверенного в себе, справедливого и еще много чего. Тем не менее, в итоге этот судемоаг нашелся, и хотя по мнению старикана он был немного мрачноват, после совещания с менее высокопоставленными красноглазыми, его кандидатура была установлена, а прежний Верховный Судья отправился доживать свой век в тишине и покое, хотя какой-то маньяк всё равно убил его насильственной смертью, когда старик вышел на прогулку, что стало весьма запутанным делом, с которым, однако, весьма неплохо справилась юная неофитка Леано, что позволило ей вне очереди шагнуть на ранг дознавателя, к некоторой, несомненно белой, зависти своих коллег.

Новый же Верховный Судья по имени Джеалл, сразу же занялся своими новыми обязанностями, в чем ему помогало множество судемоагов, не имеющих ни малейшего понятия, что им нужно сделать, чтобы Джеалл занял еще и императорский трон. Более того, некоторые из них были против данного решения, а еще некоторые, не со зла, конечно же, считали то видение лишь бредом старика.
Однако новый Верховный Судья был молод, активен, упорен, хотя и несколько мрачноват, так что просто заставил всех делать то, что он сказал, пока это не будет выполнено. Там, где прочие ожидали поддержки от окружающих, Джеалл орал на них до тех пор, пока они его не поддержат, ну а в крайних случаях - приставлял им к горлу нож. Не со зла, конечно же.
Таким образом он заставил нынешнего императора сначала слушать свои просьбы, потом - подчиняться приказам, а потом и вовсе сместил с должности, упразднив параллельно императорскую власть, раз уж она все равно исчерпала себя.
Тогда он нарек себя уже не Верховным Судьей, а Архагентом, объявившись одновременно и правителем судемоагов, и управляющим Багряного Дома, тогда как прежние императоры были куда менее властны над красноглазыми, тем более, что те и без управления прекрасно справлялись, ну или по крайней мере, сами так считали.

Тем не менее, пользуясь тем, что теперь он мог направить силу своего маленького государства в ту или иную сторону, он позаботился об увеличении штаба Багряного Дома, выделив из них большее количество маленьких винтиков госудрства, вооруженных немаленькими копьями и ножами, а так же луками и гарпунами с щитами, поставив их заботиться о том, чтобы какие-либо бунтовщики и непокорные рабы на территории их маленького, но гордого государства, отринувшего старые названия ("К чему Элисион? Он пал давным давно! Скажите, как мы зовемся сейчас? Судемоаги? Нет, нас зовут пиратами и разбойниками, но мы будем ОРГАНИЗОВАННЫМИ пиратами и разбойниками, и дабы все видели это, мы назовемся именно так - пираты, живущие в Пире!"), были тщательно истреблены, а за сам бунт полагалась смертная казнь, и никакого вам "но я же никого не убииил!".

Устранив проблемы с лишним населением во внутренней части островов, Джеалл принялся за прочие работы. Главной из них стала организация всех тех пиратов, которые теперь были пиратами дважды. Пиратов было много, у них всех были хорошие лодки и много подчиненных, так что он не стал долго думать. Ему нужна была армия для его задумок, и он набрал её из самых настоящих пиратов, предварительно объяснив им, что будет с теми, кто будет плохо слушаться.
Собрав же флот, он направил его на извечных врагов пиратов - гальегов. А удачная это была затея или нет, мы узнаем на следующей неделе. Не переключайтесь!


Получатели: Савачика.

Забрия XII век
Идут века, меняются обстоятельства и политическая система Забрии подстраивается под нее. Гизиты раньше были отсталым сословием, охотниками и собирателями, и их мнением мало кто интересовался. Но стоило им стать в массе своей скотоводами, как они начали постепенно восстанавливать свое положение в обществе.

Первый из представителей гизитов были приглашен в Витан в начале века, а с середины века один из гизитов почти всегда был среди приглашенных. Приглашали конечно, самых известных и богатых, но тенденция была понятна. Витан становился все более представительным органом и уже влиял на решения монарха

Например, витан смог отговорить Боладарика II от отмены передачи титула эрла по наследсву и набора новобранцев через игры. Однако, любому сословию нужна новая кровь и лорды потихоньку все же посвящали в эрлы детей самых богатых и известных гизитов, привязывая богатых земледельцев родством к своей зоне влияния.

Родственника уже и презирать сложнее, и от родственника установленный законом монарха продуктовый побор сложнее утаить. Ведь понимаешь - не какому-то проходимцу отдаю, а родной кровиночке на пропитание. Не говоря уже про то, что эрлы в ответ активно защищали гизитские стада от набегов кзабраков и штиров.

Второй важной вещью было расширение земельных законов Болдарика на земли гизитов. Стада становились все больше и земли всем не хватало. Кроме понятия гайда было введено понятие пула - земельного участка для выпаса скота, на котором запрещено было сеять ситари (как правило они были к нему и не пригодны). С пула также вводился продуктовый сбор (с учетом особностей хозяйствования) и границы его отмечались знаками. Конечно, хватало и тех, кто не признавал все эти сложности и все также отказывался от любых контактов с властью. Но теперь против таких были не только эрлы и лорды, но и другие, более коморфные (или умные) гизиты, которые были не прочь получить пул для своего среднего сына. Постепенно истинно свободные гизиты откочевывали все дальше от городов и все больше подвергались риску нападений кзабраков или штиров.

Также для тех гизитов, что признавали законы Болдарика, был отменена плата за вход в города на рынки, что также позитивно влияло на их благосостояние. Монархи не спешили. Как когда-то вожди-вождей Пирры объединяли племена Забрии под своим началом, так и монархи Стиллы объединяли все сословия новой Забрии под своими законами. Медленно, но неотвратимо.

Для многих забраков, особенно файрбрингеров было шоком объявление войны от штиров. Они не могли поверить, что только что налаженная торговля с цвергами будет порушена из-за предательства бывших союзников. Наиболее мудрые из эрлов вспоминали роль штиров в потере Лапирона и шли мрачно точить свои топоры. Забрия стала похожа на рассерженного тнага, которого со всех окружило стадо эхекатлей.

Файрбрингеры же поменяв корхакоры на лодки стали торговать с островами - с Пиратией, Энергалией и Гальегией. Во всех городах Забрии были обустроены удобные порты с волноломами, что привело в первую очередь к интенсивной внутренней торговле.


Получатели: Пирос, Алей.

Кзабракшахр
- Они призывают нас идти на север! Через весь кор-хак, чтобы сразиться с Элинами? Для чего это нам? Что это даст северным родам, я могу сказать, но что это даст мне, тебе, тебе? Что? Я скажу что! Обломок копья в живот! Вот все, что ты вынесешь из северной войны! Зачем нам сражаться ради блага этих выродков из Ушура? Гирштана должна пойти на штира! Штир слаб, у него большие стада и он занимает место в Кор-Хаке, где мы сильнее всех на свете! Тем более сейчас, штиры объявили нам войну! Наверное, хотят вернуть стада, что мой отец забрал у этих кривоногих! Так вот мой ответ им! Они хотят войны, они получат войны, такой войны, какой они еще не видывали!


Получатели: Пирос.

Век двенадцатый эпохи второй.
XI.I. 'Время пришло'

XI.II. 'Эллика и Ирассия'


XI.III. 'Сыны бога войны'


XI.IV. 'Ремесла и торговля'



Получатели: Пирос, Гротедарум.

Будет пост.

Лекатан, неподалеку от Брагансы.

Резкий порыв западного ветра налетел на Мальдру и растрепал ему волосы. Противник заметил это и незамедлительно атаковал резким движением копья, нацеленного прямо в грудь. Мальдра стремительно уклонился и могучий выпад Амалариха пропал втуне. Их схватка продолжалась уже около получаса, оба были покрыы многочисленными порезами, но ни один из Кутульистас не мог взять верх. Братья по отцу, Великому Кутулу, они оба знали, что одинаково сильны и считали друг друга достойными соперниками. Танец копий был неизменным их ритуалом уже несколько лет, и верх поочередно брал то один, то другой. Медный наконечник оружия Мальдры блеснул на солнце, символизируя собой новую атаку, как вдруг Амаларих неуклюже поскользнулся и потерял равновесие. Кровь рывками начала выплескиваться из проткнутого живота гальега. Мальдра моментально отбросил копье, подскочил к падающему брату, но было уже слишком поздно, Амаларих был мертв.

Сожжение тела происходило следующим утром. Дым от костра стелился по земле огибая собравшихся, проникая им внутрь, не давая дышать. Мальдра надеялся, что дух Амалариха уже нашел себе новое пристанище в теле новорожденного гальега, и пусть тот не будет ничего помнить, но также обязательно станет великим воином и надежным товарищем. Но почему же он погиб так глупо, почему Сондельмар отвернулся от него и дал умереть, умереть не от рук врага, а от оружия друга, почему? Мальдра отвернулся от костра, не в силах смотреть на рыдающую мать Амалариха, и пошел прочь, к старому меднику, жившему на отшибе. Ему пришла в голову одна мысль.

Томм. Томм. Удары каменного молота раздавались по деревне. Мальдра с медником на дюжину дней заперлись в хижине последнего, не разговаривая с односельчанами и выходя лишь для того, чтобы взять еды. А в начале тринадцатого дня, на порог вышел Мальдра, одетый в странную одежду, блестевшую на солнце. И гальеги поняли - эта одежда может перевернуть их мир.

Корасон

Остров тысячи костей. Именно так его называли гальеги. Руины старого Каштела и Каштела нового на севере, хторрского города в центре и города судемоагов на юге. Богатство порождает зависть. Зависть порождает войну. Война порождает смерть. Самый богатый остров архипелага множество раз переходил из рук в руки, и многочисленные тела искавших славу и достаток удобряли землю Корасона, а их кости навечно оставались тлеть в земле. Гальеги, ставшие его полноправными хозяевами, не стали исключением. Два новых города, Оренсе и Асторга, стремительно отстраивались на обоих концах острова, и пусть места прежних поселений местные жители старались обходить стороной, о проклятой судьбе живших здесь ранее знал каждый. И каждый чувствовал, что кровь, пролитая здесь однажды, снова будет манить к себе новую кровь.


Получатели:

Расправит радужные перья свои птица-поугэра, взмахнет крыльями лаковыми и бросится ввысь, окунаясь в синий колодец поднебесья словно воду. Под её крыльями леса густые проносятся, нехоженые тропы и мрачные колья глухих частоколов возвышаются. Здесь тени сгустились, здесь клыкастые тиграны сторожат свою добычу медленно терзая живое мясо. Здесь провинция Древних лежит от начала времен. Мрачные охотники со смуглыми лицами натягивают луки свои, сдабривая ядом жалющие стрелы. Уходят в темные леса, и не возвращаются порой. Погибают в колдовских пущах если не повезет на охоте.
Веками властвовали здесь эреши. Веками йонги разоряли границы. Веками удобрялась эта земля кровью щедро, и человеческая кость в землю ложилась. Словно дождь. Бесчисленными каплями орошали эту несчастную почву человеческие жизни.

Серпентисовые леса произрастали на гниющих трупах, оплетали густые корни желтые черепа. Падали листья. Кренились дни за горизонт. Обращались золой древние города, скрывали мертвые камни пышные мхи. И по нынешний день живут здесь люди скрытные да мрачные, умеющие тихо ходить и быстро убивать. Возле костров вытанцовывают жаркие танцы свои, рассказывают самые удивительные волчьи сказки. Стерегут запретные чащобы. И душа у Древних зеленая, словно сам лес, - беспощадная, - как сама природа. И настолько же преданы они земле, как преданы корни древесные свой почве.
Самые щедрые из ши и самые яростные живут здесь. Край воинов. Край суровых жрецов.
Пенится серое море со злостью накатываясь на берег грозными валами. И смотрит вдаль алый ШиоКадам, брат близнец проклятого ШиоДао. Город варинэлл. Город прошлого, открывший для империи новое будущее. Южный страж, всматривающийся внимательно в пустые серые воды - ибо не верят волки в капризную удачу, каменный воин сторожит морские границы.

Чу! Натянул охотник тетиву, задерживая дыхание на миг, острая стрела с тихим шелестом пронзила воздух. Вскрикнула обиженно птица уворачиваясь от мгновенной смерти своей. Встряхнула яркими блестками крыльев роняя синие пушинки на землю. Огласила руганью окрестности еще раз, да и полетела себе дальше.

Синяя гладь озера протянулась от горизонта до горизонта, скорлупками плавают лодки по ней. Изумрудными холмами к солнцу вздымается повеселевшая земля. Вольготно да свободно. Здесь поют песни у жарких костров на закате. Вереницей выставляют глиняные кувшины уставшие приораши, чтобы набрать воды. Полоскают тряпки в прохладных волнах сплетничая о семейных делах. Здесь передают ткачи свои заповедные знания, от поколения к поколению делясь родовой памятью. А стайки детей пускают кораблики по волнам, прокапывая каналы непослушными чумазыми ручонками. Даруют воде журчащую жизнь.
…В годы темного отчаяния на заре времен вырос город Тысячи Слез. Вырос. Налился звонкой силой как наливается жорехера, превращаясь из хрупкого о ореха в неукротимого лесного гиганта.
Заматерел город Слез. Протянулся к небу божественной рукой пирамиды. Дал приют сотням ткачей, дал приют песням и тайным знаниям, дал приют соломенным волкам желающих мира и обычным семьям, что веселятся при свете лун.
Здесь проводят ритуалы Первой воды, здесь окунают младенецев в священное озеро Ховодэру, вымаливая у грозных духов благословления для своей семьи. Края здесь топкие, илистые. Живые! Звенят жизнерадостно мухи. Зелень растет вольготно, - вдоволь ей воды и солнца. Дома богатых семей вытянулись вальяжно и гордо, приукрасили себя резными тотемами. Яркими красками и грозными языками трепещущих на ветру флагов Больших Семей.

Но пусть. Заскучала пестрая птица, раскрыла веер прекрасных крыльев и полетела еще дальше.

И встают уже серой громадой столичные стены украшенные рельефами Высоких богов. И лес трусливо убегает назад, освобождая пространство для людей. Навевают неожиданные просторы страх на простых сельчан. Подавляет деревенских волков бесконечная синева неба, сбросившая с себя зеленую паутину сучьев и ветвей.
Множество домов, сотни жителей. Непрекращающийся гул голосов. Плотная корка земли, что утрамбована тысячей босых ног. Слезы, смех, рождение и смерть. Молитвы паломников и заправская ругань торговцев на рынке. Кровь. И запах ароматного мяса притомленного в горшочке. Ритуальные костры. И звонкоголосый молодняк играющийся с щенками варинэлл.
Жизнь Столицы бьёт ключом. Наигрывают на разных чудных инструментах торговцы. Выпрашивают еду нищие. Маршируют в сторону дворца суровые воины покрытые шрамами побед что украсили себя черепами врагов в битвах за остров Джамаш.

Царапают жалостливо тростниковые прутья первосортные эдески, привезенные сюда животноводами юга для продажи; Расхваливают дары Ушкушкхаль языкатые торговцы. Ткачи растянули свои ткани. Скучающие аристократы веерами прогоняют от себя мух. Дары заморских земель и сокровища Великих Гор, странные вещи из запретной Раматы и удивительные дары подземных пещер. Полнятся рынки Айэньо невиданными диковинками, и даже самые притязательные могут найти здесь для себя развлечение на целый день.
Неслыханное дело!
Толстый торговец с длинными медными серьгами в ушах, с затейливой татуировкой благоденствия на своем лице, продает яйца токохоше и обученных тлакотли для ведения хозяйства. Дорого стоит такой покорный токохош, выученный обычаям ши. Умеющий говорить и делать простые вещи плоскоголовый чужестранец. Привезли их Джамаши со своего дальнего острова. Казалось бы, кому нужны эти покорные сонные полуптицы? Но прошли года, ярким костром разгорелась идея.
«…Сам Шикхкурлакхан не придумает лучшего слуги для работы, сердечный! – Торговец припивает к’чхе и щурится самодовольно, протягивая вторую чашку задумавшемуся покупателю. Отрубленными руками воров украшена его палатка и каждый на рынке знает, что почтенный Ц’Эгэ платит местным охотникам дань чтобы они охраняли его товар. Горе тому вору, кто мимодумно решит одолжить у Т’Цэгей пару вещиц не оплатив…
– Своей кровью клянусь! Дай тлакотли одежду. Корми его на радость императору и обращайся с ним хорошо. Будет любую черную работу делать, твои любимые ораши еще в ноги поклонятся. Такой хороший тлакотли-токохош у тебя в доме будет. Не бей понапрасну его, сердечный. Не велит бог обижать слабых. Обижать своего тлакотли – значит Хааши кормить. Какая в том честь? Он как ребенок. Боится боли, маленький человек. Нельзя его божьей молитвой укреплять. Что делать будет? Любую черную работу будет делать, и повиноваться станет. Будет воду носить, за твоими варинэлами станет присматривать, а пожелаешь, так обучи его высокой церемонии к'хче. Всегда будет у тебя и сыновей твоих горячая вода для чаепития. Умный тлакотли, хороший тлакотли. Сам император о таком мечтает, а я его тебе отдаю. Сердечный!»
…Не знает Айэньо ночи. И не отвергает света дня. Яростно бьется живое сердце империи, рассылает остров Джамаши свои торговые лодки по волнам. Налаживают посланцы императора торговые пути, с помощью багровых парусов приручают ветра. И улетает за горизонт ошалевшая птица-поугэра оглушенная криком толпы, путь ее лежит к солнцу. В далекие земли йонгов, где быть может отыщет уставшая душа для себя покоя.

----

…Странным было это столетие, принесло много нового в империю. Обрушились диковинки на волков, словно штормовой вал на ошалевшего рыбака. Плохо – если не умеет плавать рыбак. Хорошо – если знает как обуздать волну, поднырнуть под нее, и вырваться к свету укротив стихию себе на радость.
На правах данников вошли бандерлоги к Истинным. Много было споров – виданное ли дело, обезьяны на волчьих землях? Спорили достойные советники в Айэньо, молотили камнями разбивая себе пальцы в кровь во время Круга Решений. Трое из достойнейших даже подрались волкам на смех, и были биты палками за осквернение великого дворца. Драчунов приговорили к очистительному посту длинной в полугодие – когда разрешается пить только воду под покровом ночи, да принимать немного фруктов для того чтобы продлить жизнь тела. Пусть остынут горячие головы, пусть припомнят драчуны о своей Чести.
Вынесли приговор жрецы, продолжили жаркие споры достойные Голоса Мира. Но общего решения так и не породили. Много было криков, много слюней и громких слов, а в конце случилось так – до императора дело не дошло, а бандерлоги Джамапути были названы ши. Дали подрастающему, неуклонно множащемуся обезьяньему молодняку гражданские права. Закон волка отныне им защита и палач. Пусть живут в империи, пусть добывают славу трудом. Останутся вторые и последующие дети бандерлогов в данниках у семьи Джамаш, а первенцы могут прийти в империю и попытать счастья в мирной жизни. Ведь воевали храбро обезьяны на стороне волков и заслужили для своих домов уважение.
Самые же головастые получат земли от императора, и богатство в обмен на собственные умения – пусть ходят в Рамату и торгуют с тамошним людом. Ибо все знают. Всё хорошо ладится у Истинных когда торгуют они с Ушкушкхаль; и разоряются голоса мира в пух и прах, если приходят в Рамату…Магией ли грозных демонов или чудесным умением вести торговые дела, да только обыгрывали в торговых сделках волков бандерлоги, и не многие ши, пусть даже и самые достойные, могли похвалиться умением хорошо торговаться с Раматой.

Второе решение было о токах. Смущенно улыбающийся престарелый советник Эргэшэ как-то неловко предложил ограничить продажу яиц и отправить всех токов в далекий Корахот. Он промолчал о десяти своих тлакотни, а другие смущенно промолчавшие сделали вид, что не поняли какую глупость сморозил выживший из ума старик Эргэшэ. В конце концов, методичные волки выделили отдельную касту ТокотлакХоши. Обязанность ТокотлакХош следить за размножением токов, следить как обращаются с ними в семьях. Принимать жалобы и учитывать яйца, чтобы не размножились излишне покорные работники, и не заполонили собою леса, способные прокормить лишь ограниченное число ртов. Все дела токов – на совести ТокотлакХош, ибо глупы плоскоголовые, и головостые ТокотлакХош должны отвечать за их дела.

Унялись ссоры среди Голосов мира. Отправился в путешествие по своим землям Сын Шикхкурлакхана, чтобы поохотиться с великими семьями в их угодьях. Наградить отличившихся воинов. Припугнуть дерзких. А в целом чтобы укрепить связи в своей стране и развить торговые пути, ибо все знают – начинают стараться в глухих деревнях старейшины только когда видят императорские стяги на горизонте. Отбыл Великий в большой мирный поход. Остались в столице сыновья императора.
Остались и некоторые из советников от Войны, что готовили для своего властителя поистине царский подарок. Ни варинэлы. Ни ткани. Ни даже камни Ушкушкхаль не сравнятся с ним.
Подарят волкам Говорящие от войны уникальное умение – делать доспехи, носить их и побеждать в них! Уже тренировались молодые воины в новой одежде, уже ритуальные бои велись среди подростков чтобы притерпеться к новому снаряжению. Горит новый металл словно огонь, наполняет душу первобытной радостью. Видно сам Шикхкурлакхан вложил свою магию в подобные одёжи, ибо каждый воин чувствует себя в таком облачении непобедимым богом!

Очередная лодка заходила в порт Йендена. Со временем все больше и больше торговцев появлялось тут - дэлатур контролировал почти всю торговлю вдоль этих берегов, а этот город был наилучшим местом для непосредственно продажи и закупки товаров. Благодаря щедрому спонсированию и поддержке со стороны государства количество торговцев все увеличивалось, а любого, кто пожелал ограбить мирный корабль ждал сюрприз в виде находящихся на нем дэлских воинов и колдунов - дэлатур всегда заботился о своих вкладах. А лодки плавали все дальше - вдоль всей Хеи, а самые рисковые и любопытные - и к другим землям...

***

Дэм был счастлив. Ему, молодому дэлу, лишь недавно не имевшему ничего, для счастья в общем то было нужно не многое. А уж когда так привалило... У него было сверкающее на солнце копье из чего-то что называли "медью". Копье уже было омыто в крови врагов и это принесло ему много чести. У него были захваченные пленники - белокожие рабы и фарфали. Скоро, совсем скоро, он вернется в родные леса, где его встретят как героя - и героя богатого. Эх, ну и заживет же он...

***

Война шедшая многие, многие годы наконец подходила к концу. Во многом именно она сформировала Дэлатур как страну. Она объединила домов и дэлов, проверила их союз на прочность в веках сражений. Она способствовала формированию сильной и смертоносной армии. Она принесла бесчисленные беды - и огромные преимущества в виде рабов, добычи и территорий. И теперь она заканчивалась. Конечно, проклятые белокожие еще посопротивляются, но они уже обречены.

***

Преимущество рабства в дэлатуре поняли уже давно. Но раньше приходилось иметь дело лишь с относительно небольшим числом рабов. А теперь их было огромное количество и чем дальше шли армии, тем больше их становилось. А кроме того их приказывали специально разводить, что тоже положительно сказывалось на их численности. Но при всех преимуществах требовались скоординированные действия, иначе положение могло выйти из под контроля. По этому всем владельцам рабов было передано особое распоряжение Черного Ковена "О рабах":
- Всех захваченных аскаскатов считать рабами в полном смысле слова и без исключений
- Рабов разделить на максимально маленькие группы и разослать по стране
- Всеми силами подавить в них любые проявления агрессии и, особенно, веры
- Способствовать увеличению численности рабов. Для этой цели кроме естественного пути использовать фарфалей, лучше - захваченных там же. Детей как можно скорее отнимать от родителей и приставлять к работе. Позаботится о том, чтобы они не знали своего языка, не знали название своей страны, не знали богов кроме Нэроса, не знали, что когда то были свободными. За то знали, что цель их жалких жизней - служить высшей(то есть черной) расе.
- Те, кто не сможет добиться результатов до третьего поколения рабов включительно будут впреть лишены права заниматься работорговлей, а их рабы будут конфискованы и переданы более умелым работорговцам.

***



Получатели:

Узкий нос катемы* вскрывал набегающее волны: то опускаясь почти на треть, то выпрыгивая на небесный океан почти целиком.
Ещё дед вырезал на нём два больших глаза и приделал каукорни рога над ними. Теперь тонкая работа, уже немного попорченная влагой и солью, словно оживала вызывая образ несущейся в бешенстве каукорны. Все морские жители убирались с её дороги.
Катем шёл с небывалой скоростью, случайно удалось оседлать прибрежное течение, а гребная команда полностью выкладывалась, потакая прихоти нового главы семьи.

Енуд Одноглазый Соломос, наслаждался мгновением безвременья изменения статуса, когда прошлые проблемы уже ушли в туман бывшего, а с новыми ещё только предстоит столкнутся - они неизвестны сейчас. Заняв место своего старого отца в прошлом порту, он до сих пор был сбит с толку крутому повороту в жизни. Вчера он был одним из многих сыновей, крепкий гребец третий слева от носа лодки. А сейчас никто кроме царя не вправе требовать от него ничего сверх общепризнанных законов, он сам решает судьбу своей семьи и их четырёх катемов.
Если конечно не оплошает с Первой Сделкой, но до неё ещё нужно добраться и Груд Низкий Лоб тому свидетель это будет не так уж легко. До большёго порта эдлинов много дней идти вдоль кромки земель. В любой момент может налететь буря или случится что угодно из тысячи наказаний путника.

Енуд отбросил эти мысли, так он поступал ещё будучи простым гребцом, нет смысла переживать о будущих выгодах и потерях. Сейчас есть сейчас, солёный ветер и бешеная каукорна бегущая морем.


***

Также, видимо в связи со всё более активным использованием морей в торговле, их названия окончательно закрепились. До Намилиса было море Соломейское(видимо из-за выхода на нерест соломоса и большой важности этой рыбы в рационе больших городов прибрежья) которое заканчивалось примерно у порта Дарумнека ,а на пути к Эллинам было Юдримское море(тут видимо сказывалось скорее само описание маршрута следования то есть: "в обход юдярских земель" в последствии принявшее более сокращённую форму) между Норуктвором и Рокманнурдом стиснутое.

***

Предупреждения об угрозе юдяр, переданные со стороны представителей городов Эдлинов, очевидно не были восприняты всерьёз Советом Важных (набравшим в то время заметное влияние на фоне ослабления власти царя Гурима ll Гневливого) в то время общеизвестным фактом (в обществе цивилизованных цвергов) признавался полный разгром Югры как государства и изгнание их далеко за границы Юны. В этой связи, совершенно не удивительно что ответом было послание единственного флота "...для защиты от "остатков" бежавших врагов, и дабы успокоить давних союзников". Царь благодаря своему несдержанному темпераменту больше мешал Кругу Шаманов как то повлиять на ситуацию, чем помогал. Гурим ll был, пожалуй, самым слабым властителем Дринабрукна за последние пять веков. Толи конец войны так повлиял на царский клан, толи усиление торговли изменило политическую ситуацию в Цвергардуме.

* Катема - цвергская большая лодка морянников.

Воля богов


Сейчас уже все, что произошло совсем недавно, казалось для Фия невероятно далеким. Прошло время бесконечного пьянства в одиночестве, криков в пустоту и заламывания рук. Прошло и похмелье. Похмелье, которое жгло душу и мучило сердце. Осадок от преданных чувств. Время намертво закрыло раны, оставив в груди обиду и вложив в разум желание мести. Из союзника и друга огненный бог стал для Фия врагом и чужаком. Берегись, надменный Пирос! На землях Юны воздаяние настигнет цели, и народ забраков будет платить цену, причитающуюся тебе.


Воля народов

Не зря злоторог выделил охрану и установил жесткие правила поведения на торжище. Не всегда гладко шли отношения между наглыми забраками и агрессивными штирами. И без относительно цивилизованных способов регулирования количество конфликтов было бы запредельным. Но самое главное, эти меры защищали мирный мен от ненавистников торговли вообще и забракских купцов в частности, особенно богатых забракских купцов. В Шатире таких ненавистников было предостаточно. С начала торговых отношений с соседями был четкий приказ златорога: если кто тронет забрака, его половое естество отрежут и скормят корхакорне. Это помогало.
Что случилось, когда этот запрет спал и все надсмотрщики перестали делать свою работу, несложно было предсказать. Мародеры всех мастей оторвались по полной. Штирские торговцы, особенно самые зажиточные и влиятельные, узнали об этом немного заранее и даже успели вывезти из области часть своего имущества. Но забракские фаербрингеры в большинстве своем ничего не подозревали и в итоге были рады, если им удалось унести ноги и не попасть в рабство или не стать кормом для эхекатлей. Фий любил торговлю и ему даже немного жалко было краха такого милого, созданного им островка. Тем не менее, это все было уже не важно. Буквально за пару недель эта область затихла в предвкушении орд козлоногих воинов, идущих на запад.


Бу-Гор

Как обычно это бывает, штирские сражальщики были невероятно рады тому факту, что у них получилось разрушить гитский город и захватить новые угодья. Их ждала награда, представляющая собой кроме красивого титула и признания златорога еще и собственную землю. Каждый знает, что это не только понт высшей пробы: на своей земле можно пристроить шестерок, чтобы они работали на тебя. Или же продавать ее по частям ушлым менялам и жить в достатке, не думая об ином заработке до конца жизни. Красота!
Как же были штиры раздосадованы свалившимся на них несчастьем: новые владения приходилось защищать не столько, как обычно, от банд других козлоногов, но от гитов, которые неостановимо перли и перли набегами со всех сторон. Покоя не было ни на день, земля была совершенно обесцененной, победителям оставалось довольствоваться пафосным прозвищем и признанием Родины.
Дело как обычно спас златорог, не только самый красивый и обаятельный из всех существ живущих на Юне, но и без сомнения самый мудрый. Сходил он к гитам на большие переговоры и поусмирил их агрессивные намерения. Теперь южане не против козлоногих соседей, тишь да гладь воцарилась в области. Буйные соотечественники стали главной проблемой, но с ними то ясно что делать. По голове настучать и отпустить, пусть в следующий раз головой думает, а не задним местом.
Но не прекратились на том щедроты, которыми одарил Гиперсикер ту область. По его велению вырос там посреди степи город Бу-Гор (почти дословно "Мировая Справедливость"). Поля мазанок как по мановению волшебной палочки растянулись на километры по округе. Множество переселенцев ехали в тот благословенный Фием край. Территории счастливых землеобладателей располагались вокруг городища. Некоторые предпочитали иметь владения поменьше, но внутри города. В любом случае, все были запредельно счастливы.


Гиты

Важную роль в формировании нового города играли гиты, поэтому давайте немножко поговорим о них.
Гиперсикер принял все условия гитских вождей и постарался сделать все, чтобы они остались довольны и надеялся на их расположение к укреплению союза в ответ. По его распоряжению гиты в Шатире более не могли содержаться в рабстве. Если хочешь иметь работника-гита, это должно быть по вашему обоюдному согласию. Он не твой раб, а свободная тварь божья, обладающая своей волей. От гитов пришла в Шатиру традиция законного договора между добровольным работником и его хозяином. Предприимчивым штирским торговцам, которые отлаживали производство всяких вещей и привлекали для работы мастеров-гитов, нравилась формализация правил не меньше, чем бывшим рабам. Тем более что вскоре они заметили: производительность труда свободных гитов выше, чем подневольных. Свою выгоду на этой реформе они, кстати говоря, тоже не упустили. В Аксосе были готовы выкупать бывших в Шатире пленников по справедливой цене. А некоторые гиты, которые не хотели обременять свой род (такой подход был штирам совершенно не ясен, но на то и нет у гитов ни рогов, ни копыт), соглашались работать на своего хозяина пока не смогут выкупить себя. За тем, чтобы все происходило честно и справедливо следил златорог и его армия бюрократов. За свое упорство рабовладельцы, не желающие добровольно отпускать гитского раба рисковали лишиться всего своего имущества. А если продолжат возмущаться, то и жизни.
Такие случаи, на самом деле, были редкостью, были проблемы посерьезнее. Даже несмотря на то, что работа и награждение за нее устраивало гитов, они скучали по родным краям и не желали оставаться жить в жарком Кор-Хаке. Бывшие рабы и их потомки неостановимо покидали Шатиру и уезжали на родину. К счастью, вечные кочевники штиры были гораздо более мобильными. Нетушки, они ни за что более не собирались брать своих соотечественников на работу, где необходимо было мастерство рук. Почти все производства рванулись вслед за уезжающими гитами на границу государств, в Бу-Гор, который в итоге по факту стал городом ремесленных мастерских. Некоторые гиты селились там вместе с семьями, а большинство жили в Аксосе, приезжая на длительный срок в штирский город на заработки. На основе этого начинал развиваться не только культурный обмен (скорее от гитов к штирам, а не наоборот), но и торговля.


Великий храм

Бу-Гор настолько понравился Фию, что пока златорог собирал армии, по его воле в новом городе появился второй по величине великий храм, который сильно отличался от тех, что были в Трах-Торе и Кол-Дуре. Он так же представлял собой построенный на горячих источниках лабиринт, но не темный и закрытый, а просторный, удобный и освещенный Ярой. Просторные "комнатки", соединенные между собой небольшими переходами. Ночью внутри палили костры, чтобы осветить пространство. Отличие было в том, что для молящихся там не принято было заниматься грубым животным сексом, не видя лица партнера. Они лежали вместе в воде или на выстланных корхакорньих шкурах, трогали друг друга, ласкали и целовали в разные части тела. Богохульством считалось войти внутрь в одежде. Это было своеобразной игрой.
Раньше такой вид сексуального контакта в Шатире практиковался только за деньги. Т.е. штир платил самке (очень редко наоборот), чтобы она обнимала и целовала его тело, разминала плечи, не требуя после этого проникновения. Да, в Бу-Горском храме посетители вели себя как штирские проститутки. Но это мало кого останавливало: запретный плод сладок. Еще одной особенностью этого храма стали долгие разговоры, часто на философские или на культурные темы. И если на городских площадях штиры тоже не стеснялись незнакомцев, общение там скорее выливалось в выступление говорящего перед публикой. Здесь же штиры могли начать диалог друг с другом, обсуждая то, что их волнует, делясь мнениями и даже стараясь слушать и понимать собеседника.
Надо сказать, что для желающих закончить дело, начатое в храме, вокруг арендовалось за умеренную цену множество хижинок, владельцы которых очень хорошо с того наваривались.
Кстати говоря, некоторые гиты тоже посещали храм. Они видели в нем первородный аспект мировой справедливости. Только полностью обнажаясь, не скрывая своих тел, можно достичь единения с предками. Возможно, Старый Рогар не ушел, а переродился в юного и прекрасного бога Фия, которому поклоняются штиры?


Кзабраки

От западных соседей Шатира в прошлом веке претерпела потерю угодий. Это было невероятно неприятно и козлоногому народу, и златорогому аватару, и прекрасному богу. Эти земли мы обязательно вернем. Когда-нибудь. Так случилось, что этот приоритет сейчас сместился на второй план. Сейчас все беспокоились за орды варваров с севера - могучих эллинов, которые собираются вторгнуться в земли Кор-Хака по воле бога войны Алея. Тут уж было не до ссор с кзабраками. Вожди на границе встречались и говорили между собой. Весь Кор-Хак знал эллинов как прирожденных воинов, все чувствовали, что туча, которая идет с севера, может так накрыть пустыню, что никогда больше ни кзабраки, ни штиры не увидят света Яры. Все понимали, что угроза с севера реальна, и сейчас время для максимальной сплоченности.
Гиперсикер ни с кем из Пирхов, к сожалению, так и не встретился: этот век был насыщен событиями, и времени не хватило. Но напряженность на границах явно ослабла - оба народа пустыни объединились перед лицом великой опасности, великой войны.


Северный торговый канал

За прошлый век повадились забракские брингеры ходить через земли пустыни на север. Парни с северной Шатиры их спрашивали: "Куда ходите? К эллинам че ли? Мы пробовали с ними торговать - шыш там, они только язык силы понимают, по-другому никак." Те отвечали уклончиво "На север идем, чего вам еще знать надо? Огонь свое возьмет, у него руки хватки." Тут бы им и навесить люлей чтоб неповадно было, да пропажу заморского купца государственники заметят - шмон поднимут.
За фаербрингерами следили даже: по тропе, вдоль гор шли они к народу коротышек - страшных, что твоя мамка. Но торговаться те умели, это было явно. Только по штирски не балакали. Пытались штиры говорить понятнее, чтоб дошло до тех: очень громко и медленно. Все без толку. Но не упустили своего северяне, когда разрешил златорог забраков гнобить. Подваливали с дубинами к беднягам, которые не знали как добраться теперь до далекого дома из этого дикого края, лыбились: "Эй, брингер! Нам это, нужны новые экономические партнеры! Гы-гы-гы!) Веди ка нас, переводчиком будешь."
Ну вот, таким образом и начала налаживаться торговля с цвергами. Тащили туда товары с юга, а также скот на убой. И обратно везли искусные товары Цвергардума. Когда эллины тоже вступили в войну, дела пошли сложнее. Но вдоль Диакопов было множество горных тропок, на которых если и встретишь эллинов, так немного, можно и дротиками забросать. Тем более что северные штирские парни те еще крепыши, это все знают. И от выгоды своей просто так не откажутся.


P.S. Единственная профессия, на которой не пожелали оставаться гиты после освобождения из рабства, было воспитание штирских детей. Фий не увидел ни одного случая, чтобы гит согласился добровольно на такое, хотя некоторым предлагали очень достойную оплату (понты дороже денег). Забраков после начала войны мамочки совсем перестали подпускать к маленьким. В общем, к сожалению, институт гувернерства в Шатире перестал существовать очень быстро и более никогда не возрождался.




Получатели: Фий.

Хейше
Не впервой было маленькому народу встречаться с ненавистью и презрением власть предержащих. От Сенаяллы Элисионской и Кутуулу-аскаската, от эсколидо Альворад и до Марзуха, грозного царя рохо, всюду преследовала фарфалей ненависть правителей и указы об изгнании или убийстве. Боялись владыки юнские первенцев Веселой Богини, боялись порой сами не зная почему, словно по наущению свыше и чтобы отогнать эти мысли придумывали нелепые объяснения и оправдания.
Но к счастью находились и те (в основном среди простого народа), кто заступался за светловолосых детей богини Любви. И вот уже пошли по западному Хейшуру шепотки о том, что и сердаровой власти должны быть пределы и что и у правителя перед народом долг есть. Они хейше запада, отправляли своих сыновей на восточную границу сражаясь за клочок земли, от которого им то все равно проку никакого не будет, а где был сердар и его воины когда одноглазые набегами ходили?
Конечно не ускользали шепчущиеся от бдительного ока Всевидящих, но становилось их все больше - а шепот, все громче. Мол, где уж сердару рассуждать о слабости и силе воинской, когда ему смелости не хватает против одноглазых выступить! Кричит о исконных землях Хейшура, которые надо отобрать у атаквирей, да только есть еще те, кто помнит где были земли хейше - по которым сейчас ньяронги бродят. Прадед мой воевал с ньяронгами и прадед его тоже воевал - бок о бок с зеленокожими, а нынешний сердар перед чудовищем одноглазым стелется - ну и кто здесь слаб и труслив? Это не из-за фарфалей, это из-за него шмикта, ослабли хейше и стали подстилками ньяронговскими, а сердар дрожит от страха за свою власть и Всевидящие закрывают глаза свои на набеги одноглазых на наши земли - а мы должны детей наших на войну с атаквирями на востоке отправлять, от которой нам ни толку ни пользы! А не пора ли показать сердару каковы на самом деле воины хейше?
Суетятся конечно Всевидящие, стараются выполнить сердаров приказ, да только их мало, а хейше на западе много. Раз - и нет сердарьего слуги. И никто его больше не видел. Мы то хейше простые, не всевидящие вовсе.
Но слава Виэли пока и не одноглазые.

Коморра
Вольный город между тем процветал, на радость новому аманту. Рискованная авантюра его предшественника обернулась полнейшим успехом (не считая разумеется бежавших вглубь острова гальег) и теперь во власти Коморры был целый остров. Скромный задел, для грядущих свершений - однако вместе с тем воодушевляющий. Среди полуразрушенных государств островов, грызущихся между собой и враждующих с внутренними врагами, Коморра стабильная и хорошо защищенная выглядела довольно выигрышно. Разумеется её легко было взять с суши, пожелай того Великая Тень, но хитроумный амант уже принял некоторые меры по установлению самых дружественных отношений с грозным Дэлладуром и теперь Леесо Мудрый (так прозвали аманта) мог дать волю своим амбициям. Мелко мыслили предшественники и предшественницы, мелко. Не один вольный город - целая держава, великая и сильная произрастет из этого корня, объединив все острова. Когда склонятся Лекатан и Корасон, со всеми своими несметными богатствами, никто в море не сможет сравниться силой с амантами коморрскими.
Но приятнее всего чванливому судемоагу было другое. Сильнее всего грела ему душу мысль о том, как повторяется, в тоже время однако искажаясь до полной противоположности история. Когда то Альворада покорила Коморру. А теперь Коморра покоряет бывшую Альвораду

Йонг-ши
Вошедший в храмовый зал четырехрукий не приносил жертв массивной уродливой деревянной статуе, изображавшей Ву Ши. Не возносил он и молитв, несмотря на то, что в жилах его текла кровь избранника Голодной Богини, великого Сянь Ю и следовательно он являлся верховным жрецом. Нет, многорукий великан лишь молча стоял, вглядываясь в грубо вырезанное лицо деревянного идола, терявшееся во тьме (скудного света факела который гигант нес в одной из своих рук было явно мало чтобы разогнать тьму)
- За что, мать? - Наконец спросил четырехрукий - За что? За что бросила? За что оставила? За что наказала? Прошу тебя мать. Я слышал, что предки мои слышали твой голос и что великий Сянь Ю, даже видел тебя, но ко мне ты не обратилась ни разу. Прошу тебя мать - Йонг-ши рухнул на колени и низко склонил голову - Прошу тебя, не о милости, не о спасении - прошу тебя, ответь! Скажи - за что?! Скажи, где мы прогневали тебя? Скажи - в чем мы ошиблись? - Он вскинул голову, впившись взглядом в "лицо" идола и кусая губы, но ничего не произошло, только шумел ветер в кронах паламнэр
- Да пусть и нет причин, пусть лишь прихоть твоя, скажи! Мать... Ответь! Дай силы! Дай веру! Дай... дай знать что ты есть, что ты слышала меня, что не растратил я свою жизнь, кланяясь проклятому КУСКУ ДЕРЕВА!
Последние слова гигант прокричал вскакивая с ног и бросаясь вперед, явно сам не понимая что делает, а затем замахнулся рукой в которой держал факел на истукана, но в этот момент, резкий порыв ветра погасил факел. Йонг остался в темноте, в которой было слышно только его тяжелое дыхание... но неожиданно он понял что кроме него здесь был кто то еще. Щеки великана словно коснулись чьи-то тонкие пальцы, он отпрянул в сторону, но почувствовал что что-то словно держит его на месте. Гигант открыл рот чтобы закричать, но понял что не может даже вздохнуть. Мягкие теплые ладони обхватили его голову, нежным, почти материнским прикосновением.
А затем острые зубы впились в горло последнего верховного жреца йонг-ши

А где-то далеко-далеко, на другом континенте, юная София из рода Аксос с криком проснулась от тяжелого сна о чужой смерти.


Получатели: Виэль, .

Двое стояли на засыпанной песком площади и глазели на чернокожие и мохнатые фигуры, деловито снующие под палящим солнцем. Здесь строился храм. Руководили процессом пожилой эльт и белоголовый рохо. Взгляды наблюдателей были прикованы к эльту, облачённому в цветастый плащ из перьев тафити. На голове его покоился ритуальный плюмаж.
- Дожили. - подытожил один мысли обоих.
Второй лишь сплюнул, скорчив трагичную мину.
- Что дальше? Эльт - верховный жрец? - продолжил первый. - Не для того я плыл сюда от самого Бакраша, чтобы мной помыкал какой-то мохнатый чудик.
Второй, наконец, подал голос:
- А никуда не денешься. Сам царь к ним благоволит. Молодые воины с ними близко сошлись. Ешё этот их обычай - пустить кровь друг другу по-особому и её замешать. И будто считается, что они как бы теперь родня. А на последней войне, говорят, они знатно крови намешали.
Первый раздражённо покивал.
- Чушь какая-то. Родство только через женскую дверь может быть, всем известно.
- У них тут всё наоборот. Проваливать отсюда надо, вот что. Я на Васети подамся. Там народ правильный и люди им всегда нужны.
- А и то верно.
Двое зашагали к гавани, вполголоса перебрасываясь ворчливыми фразами.

* * *

Частокол скалился на бирюзовое море рядами выбеленных черепов. То были черепа штейвитов, павших на Кровавом берегу и отдавших свою кровь на алтарях. Пустые глазницы всматривались в закатное море, тщась отыскать дорогу к достойному посмертию среди предков. Такова была плата за надменность.

Следили за волнующимся морем и живые глаза. Разведичики на лёгких пирогах докладывали о новом движении штейвитских флотов. Скоро белокожие нападут вновь и дозорные тщились заглянуть за горизонт в предвкушении новой крови.
Иногда их взгляды падали на кромку прибоя, где сотни молодых воинов проводили мрачный обряд. Низкие голоса тянули ритуальный напев, сильные тела слаженно двигались в воинственном танце. В центре, у костра, происходила какая-то возня, кто-то вскрикивал и рычал. Скоро воины отведают человеческой плоти и на частокол водрузят ещё один череп.
Пожиратели Сердец называют они себя. Сильнейшие воины Занзары стекались на Васети, чтобы благоговейно прикоснуться к пропитанной кровью почве. Многие оставались, чтобы посвятить жизнь свою войне, которой не видно было края. Не было в Занзаре более стойких и бесстрашных воинов.

Крики затихли и усиливающийся ветер разметал песок вокруг догорающего костра. Луны взошли, к Васети приближалась большая вода.

* * *

Алток. Крыша великого храма. Одиночество.
Задумчивый взгляд царя устремлён на звёздное небо.
В эту ночь алый Ньекунду и молочно-белый Мана вернулись в объятия Бикири, разливавшей вокруг себя нежно-голубое синяние.
По разные стороны от священного треугольника шествовали меньшие спутники Юны - крохотный Странник, Рыбак и тусклый Мертвец.
Все ночные светила собрались, чтобы засвидетельствовать тот час, когда Воин и Мудрец прильнули к груди своей Матери.
Марзух знал, что на побережье в этот час бушует большой прилив и народ его ютится в хижинах у простых очагов. Старики рассказывают древние легенды и среди них историю его, Марзуха, появления на свет.
В эти ночи думал о своём рождении и сам владыка.
Его мать звали Мунира, что значит Сияющая. Но, вопреки поверьям рохо, пожрав её, он не унаследовал её свет. Душа царя была темна, как безлунная ночь и лишь нежно мерцающая Бикири заставляла его чёрное сердце тлеть необъяснимой тоской.

Сильный порывистый ветер остужал горячую кожу полубога.
Опустив взгляд, Марзух рассматривал свои руки, покрывшиеся гусиной кожей. Было ли в нём больше от бога или всё же от человека?

Долгие годы он медитировал во тьме Лабиринта ища ответ на не дававший покоя вопрос. Ответ был ниспослан.
Но Атум, его отец, был божеством жестоким и ревнивым. Ему ничего не стоит сыграть злую штуку даже с возлюбленным своим детищем.

Отогнав сомнения, Марзух откинул полог и нырнул в полумрак царских покоев. Даже нечеловеческое зрение царя едва выхватывало из полумрака силуэт его возлюбленной. Лишь глаза её загадочно мерцали тёмным пламенем. Какие мысли скрывал её высокий лоб? Что значила её полуулыбка?
Она была единственной женщиной, ради которой царь готов был пожертвовать очень многим и этого было достаточно. Приблизившись к ложу, он протянул к ней руки:
- Ты подаришь мне дитя, моя царица. Скоро наш сон станет явью.