Hell Awaits Us | ходы игроков | [Swansong for The Raven]

Чернь и выброшенные на свалку жизни ветераны смотрели на удаляющегося Фридриха круглыми глазами. Трудно сказать, что поразило их больше: безумная по здешним меркам сумма денег, которую мужчина со столь беззаботной лёгкостью оставил на столе дрянного, пропахшего гнусным пойлом и потом заведения, или его взор и осанка в тот момент, когда он покидал своё место. Этот уверенный взгляд, исполненный воли и внутренней силы, широкие, гордо расправленные плечи - могли ли они принадлежать бродяжке, ищущему забвения в суррогатных синтетических радостях и алкоголе?
Вряд ли.
Чёрный Рыцарь долго дремал, окружённый тяжкими страшными воспоминаниями. Он бежал от них в далёкие южные провинции, где жизнь была ещё более контрастной, чем где-либо в Империи. Здесь много было алмазных и золотых копей, месторождения нефти и природного газа, что автоматически означало заводы и множество рабочих мест. Но платили на них мало. К тому же, на этих землях до того, как они стали частью владений Папы Римского, обитало коренное население со слабо развитыми технологиями. Эти темнокожие дикари, прикрывавшие срам набедренными повязками, были с лёгкостью покорены Крестовыми походами. Разве имели вес деревянные копья против доспехов рыцарей, их мечей и огнестрельного оружия? Местные быстро были порабощены и вот уже много веков влачили рабское существование. Проповедники внушали им, что только через труд и страдания они получат искупление и право на существование в садах Эдема. Рабы слушали и молча выполняли указания своих господ. А что они могли сделать ещё, если ватиканцы считали их не людьми, но большими обезьянами с зачатками интеллекта?
Старший сын Церингена достаточно насмотрелся на всю эту грязь; куда бы не прятался он от бесчеловечности, она всюду поднимала свою гнусную голову и щерила в улыбке алчный рот. Сначала вынужденная бойня в элергордской деревне. Потом кошмар в монастыре на окраине Анжере. Теперь вот это.
Почему мироздание, сотворённое Богом, так уродливо? Почему люди, созданные им по образу и подобие Его, так жестоки? Священные книги давали ответы на эти вопросы, но от них всё равно оставалось ощущение пустоты?..
…и странное предчувствие чего-то? Аристократ чувствовал, что грядут изменения. Где-то на севере творится нечто важное, и нет больше мочи оставаться в стороне. Он и так слишком долго скрывался, позабыв, что от себя и своей памяти схорониться нельзя. Он… почти потерял себя.
Из гаража неприметного одноэтажного домишки, которых тут были тысячи, экипированный Фридрих выехал на своём верном "мерседесе". Сейчас, отдаляясь от места, в котором провёл несколько лет, рыцарь не испытывал ни грусти, ни сожаления. Дорога звала его. Он точно знал, что должен находиться далеко отсюда.

Саунд: ссылка

В это время года ливни в саванне скоротечны. Казалось только десять минут назад с неба сошёл целый водопад, норовивший подобно цунами смыть с лица земли буквально всё, за исключением крепко вцепившихся в сухую и твёрдую землю деревьев, тучи были настолько плотными, что невозможно было отличить день от ночи, а единственным источником света, помимо включенных на максимум но, при этом, едва пробивающих пелену дождя на несколько десятков метров фар, были ветвистые вспышки молний. Но вот ветер унёс тучи дальше в центр материка и на небе снова проступило солнце. Огромный, ярко-оранжевый и словно бы омытый божьей слезой диск солнца был ещё высоко над горизонтом освещая бескрайние просторы, дождь прибил к земле пыль и теперь до самого горизонта простиралась наполненная необычайно яркими и сочными красками саванна, раскинувшаяся под лазурным небом. Теперь можно было ехать не сбавляя скорости и напрямик, не опасаясь заехать в какое-нибудь озеро, или врезаться в одиноко стоящее дерево. По сторонам от машины то и дело мелькали, словно верстовые столбы, огромные, выше человеческого роста термитники, в отдалении паслось стадо зебр, чутко повернувших уши в сторону шума мотора, однако не спешащих покидать пастбище.
Самым быстрым способом вернуться в Европу, который наметил для себя Рыцарь, было добраться до ближайшего железнодорожного узла, имеющего грузовой терминал. Там можно было погрузить машину на поезд, двигающийся в восточный Магриб, а уже там, на побережье, можно было пересесть на паром или транспорт, который направлялся бы в Югославскую имперскую провинцию.

Саунд:ссылка

Затея Фридриха выходила гладко, точно по маслу. Никаких неприятностей - даже самых пустяковых - не встретилось ему, и на фоне странного предчувствия дорога казалась лёгкой беспечной прогулкой. Он без труда добрался до железной дороги и устроился со своим транспортом в поезде за вполне приемлемую плату. А в Магрибе с такою же лёгкостью получил место на пароме. Оставалось только поглядывать на море, отсыпаться и есть.
Впрочем, рыцарь не позволял себе слишком уж вальяжничать, устраивая пробежки по обширнейшей палубе или подтягиваясь на некой нетронутой ржавчиной перекладине. Правда, первые несколько дней на море его мутило, но эти неприятные симптомы быстро улеглись.
В Югославии аристократ не стал задерживаться надолго. Что-то с необъяснимой силой влекло его назад, в Анжере, и сопротивляться этой тяге было совершенно невозможно. Проверив ещё разок снаряжение, мужчина выехал из Белграда, терзаемый смутными опасениями, предчувствиями и воспоминаниями. Всё началось и завершилось пятнадцать лет назад. Так зачем ему видеть город, ставший ареной для очередной устрашающей трагедии? Мало ли он видел горечи и страдания?..
Не находя ответа на этот вопрос, мужчина упорно продвигался на северо-запад. Летели километры, одна заправка сменялась другой, мелькали лица в придорожных тавернах, точно кто-то отматывал киноленту жизни по направлению из прошлого в будущее, перемалывал моменты настоящего в пепел.
Почему отовсюду веет безысходностью?

В Анжере ему стало ещё тоскливее. Остановившись в гостинице "Алая мельница" и приказав мальчишке, вертевшемуся у стойки бара на первом этажа, вымыть его автомобиль, Чёрный Рыцарь отправился бродить по городу. Целый день мерил он шагами переулки и площади, пока ноги сами не завели его к злополучному монастырю.
Здание стояло с замурованными окнами, огороженное забором из колючей проволоки. Повсюду пестрели таблички "Осторожно, инфекция!" и "Карантин!". Фридриху сразу стало всё понятно. Церковь не могла запятнать себя в рамках одного городка, а уж в размахе целой страны - тем более. Информация о сёстрах древней обители, присягнувших демоническому герцогу, потонула в архивах Ватикана и ордена Святого Галомея-Великомученика. В газетах, по радио и телевидению объявили, что в монастырь занесли чуму те самые культисты-демонопоклонники, что устроили взрыв на площади. И что все монахини умерли, но зараза долго ещё будет в стенах здания, но её лучше законсервировать. А то вдруг при разрушении монастыря вместе с тучами пыли по Анжере понесётся и смертоносный вирус? Потому всё замуровать, колючей проволок затянуть и бросить по ней ток. И солдат приставить из регулярной армии, чтоб дурак или любопытный не сунулся на свой (и не только свой) страх и риск.
А правду никто никогда не узнает.
Как тогда в Элергорде.
Герцог прикрыл веки и тяжело вздохнул. А когда снова открыл их, едва не обомлел: с обратной стороны ограды стояла в белых одеждах девушка с каштановыми волосами и чуть раскосыми глазами. Только сейчас она была не перемазана с ног до головы грязью, как он запомнил, да и испуга в её очах тоже не читалось. Немигающим взором убитая им когда-то элергордка смотрела на своего палача в упор.
- Фридрих, - проговорила она, едва шевеля губами, но мужчина отчётливо услышал её голос. – Зачем ты пришёл сюда? Снова хочешь меня убить?

Саунд: ссылка

Пройти сквозь оцепление не составило труда. Кто-то из командования решил на самом верху решил поставить в оцепление молокососов, ни разу не бывавших на поле боя. По всей видимости они должны были, в случае возникновения угрозы, стать не щитом, а, скорее, всего лишь сигнализацией. Кроме того юнцов ещё и запугали так, что они явно боялись место которое охранили гораздо больше тех, от кого его следовало охранять. По всей видимости это было сделано для того, чтобы никто из них не сунулся туда, где они могли что-то узнать. Ошибка, на взгляд Чёрного Рыцаря, возможно фатальная. Однако это не его дело. Скользнув мимо несколько десятков метров следовой полосы и проволочного ограждения, перестроив сигнализацию таким образом, чтобы она перестала реагировать на проникновения с юго-востока, Рыцарь быстрыми перебежками преодолел двухкилометровую зону отчуждения, бесшумно перемещаясь в густой, явно не слишком часто скашиваемой траве и ящерицей взобрался на с недостаточным усердием увитую колючей проволокой под напряжением стену, разрушенную в нескольких местах. Ничего сложного.

Увидев наваждение из проклятого прошлого, Рыцарь вздрогнул. Это лицо... ему неоткуда было взяться здесь. Слишком давно, слишком далеко отсюда видел он его, и слишком усердно пытался забыть. Однако в следующую секунду в нём, словно, включилось что-то. Что-то, что помогало выживать ему и таким как он несмотря на все происки своих и чужих. Он вновь, как и много раз до этого стал механизмом, механизмом разумным, однако имеющим совсем иной, нежели у человека разум. Маленький заводной Жнец, в чёрных одеждах с остро отточенным лезвием в руках.
Выброс адреналина в кровь заставил его мышцы напрячься и разогнуться, и он словно отброшенный неведомой пружиной отскочил на несколько метров в сторону. В правой руке у него, словно из неоткуда, появился готовый для броска нож, левая - удобнее перехватила ножны, поправляя их так, чтобы можно было мгновенно выхватить кацбальгер. Замерев в тени и прижавшись спиной к стене, он внимательно осматривал округу, в поисках своей цели.
Мысли стремительно неслись в голове, не мешая двигаться телу. Она не могла появиться здесь. почти наверняка не могла. Это место было слишком далеко. Кроме того это место было иным, и иные должны были ожидать его здесь. Значить почти наверняка то, что видит он перед собой это искусно наведённый морок, действующий на подсознание и вызывающий те образы, что известны не колдуну, но лишь жертве. Морок, призванный отвлечь внимание.

- Почему ты молчишь? - настойчиво вопрошала давно убитая элергордка. - Почему ты пристально смотришь на меня и ничего не отвечаешь, как не отвечал, когда держал меня на прицеле? Почему?! Я хочу, чтобы ты ответил... мне и всем, кого ты убил. Ты помнишь лица детей, которых ты и твои сослуживцы расстреливали и рубили? Помнишь рыдающих матерей, пытавшихся их защитить? Помнишь? Я вижу по твоим глазам, что помнишь. Твои руки по локоть в крови, Фридрих. Ты уже никогда не отмоешься, нет. Это твоё покаяние, твоё отречение от титула, земель и светскости... не сделает тебя иным. Ты... убийца, чудовище, мерзавец!! Ты способен только отнимать жизни. Если бы хоть капля совести, хоть крупица чести была у тебя, ты покончил бы с собой, как твой командир, но ты продолжаешь топтать землю, изувер! Ты делаешь вид, что ищешь искупления. Наверное, тебе нравится этот маскарад? Это пафосное прозвище с претензией на достоинство... Ты называешь себя Чёрным Рыцарем, и не зря: ты и впрямь чёрный, твоё сердце - гнилое, чёрствое, чёрное! Убийца, убийца, убийца!!!
Фридрих вдруг увидел, что на её груди красным цветком воспылало пулевое ранение, и алая жидкость залила белоснежное платье. Кровь текла у девушки изо рта, распахнутого в крике, и из широко раскрытых испуганных глаз. Затем кожа убитой пошла страшными трупными пятнами, очи померкли, кровь почернела и запеклась. В ускоренном темпе происходило разложение, плоть гнила и сваливалась целыми кусками, поедаемая червями. Отвратительное, жуткое, тошнотворное зрелище.
- Ты... отобрал мою жизнь... мою красоту... проклятый палач, - пролязгала обезображенным ртом мёртвая, и правое глазное яблоко вытекло у неё из глазницы. - Гори... в вечном пламени...
Труп развалился на части. Насекомые и крысы доглодали его. Голые белые кости рассыпались в пепел, и их унёс порыв ветра.
- Ты убил меня... - слуха мужчины коснулся обвиняющий шёпот.

Саунд: ссылка

Не меняясь в лице Рыцарь выслушивал обвинения. От него требовали ответа? За годы своей жизни он неплохо узнал то, что слова и поступки далеко не лучшая оболочка для овеществления мыслей, даже несмотря на все попытки человечества отточить этот инструмент. Или, быть может, кто-то хотел от него попытки оправдаться, отвести от себя обвинения? Он не мог понять. Как не мог понять и того, кто-же так хочет услышать его. Точно не его собственное подсознание. Иначе не было бы той оговорки про смерть капитана, якобы спровоцированную муками совести, а не желанием заткнуть рот единственному свидетелю, который мог бы явно подтвердить что как раз смерь отрядного капеллана самоубийством то отнюдь и не была. Так что видение, представшее перед Рыцарем отнюдь не было мороком, наведённым на основании собственных его воспоминаний.
Тем не менее этот некто должен был хорошо знать его и его историю. Лучше, чем кто-либо из живущих.
Когда на теле посетившей его появилась рана с обожжёнными пороховыми газами краями, как это бывает лишь после выстрела в упор, рефлексы вновь взяли верх над разумом старого солдата, заставляя тело стремительно уйти с лини вероятного огня, даже несмотря на то, что с огромной долей вероятности подобное было излишним. Тем не менее не стоило терять бдительности. Вновь сделав несколько быстрых и плавных, как у охотящийся кошки шагов, солдат сместился так, чтобы в сгущающихся сумерках отчётливо видеть собственную расплывчатую тень.
- У тебя кажется было ко мне какое-то дело. - Ровным, чуть надтреснутым, какой мог бы иметь легендарный Голем, голосом произнёс воин обращаясь к пустоте, не прекращая внимательно осматривать окружающие его развалины. - Тогда покажись. Не стоит ждать, пока я сам найду тебя.

Чёрный Рыцарь был готов ко всему, что только могло случиться с ним на тщательно охраняемой территории, бывшей местом свершения страшных событий. Он в любой момент мог укрыться от снайпера или штурмовика. Ловко уйти от клинковой атаки. Противостоять вторжению в собственный разум. Этот опытный, хорошо тренированный воин знал толк в подобных ситуациях, и применить свои данные с успехом для него мало стоило.
Но суть проблемы заключалась в ином: никто на него не нападал. Никаких звуков, кроме шелеста ветра и переклички часовых, до его слуха не доносилось. Зоркие глаза его, с годами оставшиеся всё такими же живыми и ясными, не замечали тени хитрого убийцы, крадущегося коварно и предательски, поскольку этого самого убийцы здесь просто не было. Даже вопрос, заданный Фридрихом жуткому видению, повис в воздухе, так и не дождавшись ответа. Если и присутствовал тут колдун, говорить он не спешил.
Все органы чувств, с помощью которых человек воспринимает мир, ничего не фиксировали. По логике вещей, мужчина был один. Но отчего тогда интуиция упорно нашёптывала ему, что надо быть настороже?
Он не успел уйти, спрятаться или контратаковать, поскольку не видел врага; нечто неосязаемое, но имеющее силу действовать на материальные объекты, подняло его над землёй, завертело и резко бросило в ближайшие кусты. Перед взором аристократа пронёсся некий чудовищный образ, но он так и не смог разобрать, что же это такое было.
Затем ему будто стиснули горло. Дышать было невозможно, устранить стальную хватку - тоже.
И тут всё прекратилось столь же внезапно, как началось. Наследник Церингена лежал на спине, хватая воздух приоткрытыми губами. Издали доносился гомон солдат, что-то заметивших.

Саунд: ссылка