WtA Сосновый Край | ходы игроков | Чернь по серебру. Даниэла

Вода серебряно смеялась в темноте, лишь изредка ловя отблеск звезд. Ручеек намыл себе небольшой овражек, вода уже спала после весеннего половодья, и теперь удобно устроился на дне, звук текущей воды порождал небольшое эхо. Ручей был уверен, что никто не полезет в воду в начале июня, и можно звенеть себе под звездами, потихоньку сдвигая кажущиеся неподвижными камни двигаться вместе с ними вниз, к шумным рекам, ловящим луну озерам, и дальше, к морю. Местечко получалось правильным, хотя в первый момент Даниэле и показалось, что близковато к жилью. Конечно, город – это громко сказано, но все же. Однако Исмем, оттирая руки остро пахнущей тряпочкой, посоветовала это место как подходящее. Да, близко к городу, но тот в основном норовил разрастись вширь, в долину, не стремясь вскарабкаться на подмываемый водой склон невысокой горы. Сейчас, на повороте луны в другую фазу, было самое время собрать цвет, набравшийся сил войти в лето. Наука о травах, что тянутся из земли к Солнцу и Луне, не уставала удивлять многообразием своих оттенков. Как и сама Исмем, которая решительно отказывалась поддаваться какой-либо классификации. Не молодая и не старая. Не девчонка, занятая поиском, не замотанная мамашка, не отдавшая предпочтение карьере упрямица. Не качок, но просто на то, как женщина двигается, можно было смотреть и смотреть – линии стройные, округлые, но выдающие силу…. Эх, да что там говорить, Исмем поражала сама по себе, а уж ее мастерство в Ремесле… Ремесло и само по себе способно было перевернуть с ног на голову (или все-таки с головы на ноги?) все представления о мире. На потаенных, укрытых от ветра среди скал, террасках Исмем царил горячий, дурманящий аромат всевозможных трав и цветов. В отличие от современных фармацевтов, которые интересовались только концентрацией действующего вещества, Исмем прислушивалась к растениям, знала их предпочтения и капризы, слушала их советы. И растущие на земле в ответ одаривали стократно, настойки и зелья жили, дышали, творили куда больше, чем полагалось бы им по представлениям мира науки и логики, мира Патриарха.
И вот сейчас, когда час Быка готовился передать сонный мир часу Тигра, на юго-восточном склоне горы, над текучей водой, Даниэла рисовала на своих ладонях знаки травяной краской. От краски исходил горьковатый, острый запах, почему-то напоминающий о днях рождения. Старательно воспроизведенный узор на левой руке уже подсох, на правой же пришлось рисовать, зажав кисточку в зубах. Хорошо еще, что знак не был слишком уж хитровышитым. Травы вокруг русла ручья серебрились в свете луны , можно было рассмотреть каждую травинку, а лес стоял черным частоколом. Все условия, время и место были соблюдены, подготовка была закончена. Осталось нанести несколько последних штрихов, и ждать, повторится ли на этот раз чудо. Оно было необычайно прихотливым, но от этого еще более манящим, иногда осыпалось в руки пыльцой, иногда заставляло себя ждать, зрея вместе с настоем, иногда пробуждалось только с первым глотком. Да, ожидание чуда тоже было частью Ремесла.
И вот, лезвие серпа поймало лунный свет, эхо, порожденное нараспев произнесенной фразой, подхватил и пронес дальше ручей. Нежно, но одним неизбежным движением, арун срезала первую гроздь.
И в этот момент мир покачнулся, расплескав серебро Луны, которое на мгновение разлилось почти нестерпимым светом. Несколько раз с силой зажмурившись, прогоняя поплывшие перед глазами темные пятна, Даниэла не сразу поняла, что эти пятна ей не видятся – серебро трав на поляне было испещрено небольшими пятнышками, черными в лунном свете, но очень знакомыми аруну. Казалось, чуть не на каждой травинке выступила кровавая слеза. Травы клонились под неощутимым ветром, и по склону побежала дорожка из плачущих кровавыми слезами трав, побежала к темному пятну на серебре заросшего травами склона. И снова все поплыло, лунное серебро сменилось золотом, вместо аромата лесных трав в нос ударил запах садовых цветов, и среди этого сияния и запаха Даниэлла увидела женщину, чьи руки заботливо ухаживали за цветами, что тянулись, ласкали ее руки. Но лицо женщины выглядело изможденным, а на землю капали темно-алые капли… И вновь луна, темная дорожка… мимо пятна цветника… мимо мостика… огни городка наплывают, но дорожка тянется мимо…к пятну совсем другой тьмы, тьмы где что-то лязгает и хрипит, темная тень, притаившаяся среди сонного тепла. И голоса. Их тысячи, но они так тихи, что их нужно очень много, чтобы хотя бы разобрать слова. Слово. Только одно. Помоги, помоги, помоги, помоги…
Лунное серебро отхлынуло, так же внезапно, как и накатило. Даниэла стояла там, где лес наступал на поросший разнотравьем склон, под ногами звенел невидимый ручей, у подножья светился городок, а дальше ,уже почти у дороге на серебре трав действительно виднелось темное пятно. От этого пятна вела дорога мимо небольшого мостика, и арун знала эту дорогу, будто ходила по ней с детства. Знала, где нужно пригнуться, чтобы избежать низко весящей ветки, где в нос ударит запах мусора, знала, где на дороге появится кот. Никогда не виденная дорожка была рельефней, реальней любого воспоминания.

Странно это все. Место так далеко от дома, от септа, так близко к человеческому жилью, и в то-же время - дикий лес. Исмем знала явно больше, чем говорила, впрочем как и всегда. От общения с ней, от её поручений, всегда оставалось больше вопросов чем ответов. Да даже в том, что Исмем взяла в ученицы юную Аруна, ничего не смыслящую в травах а не кого-то из сестер, куда более способных и уравновешенных, даже это была загадка. Но может в этом и была суть? Может просто Даниэле не нужно было осознавать то, что Астерия должна понимать?
Впрочем, сейчас было не самое подходящее время для вопросов. Девушка оставила мотоцикл недалеко в лесу, в небольшом овражке, где его не нашли бы случайные гуляки сбросила с себя одежду, омылась, скорее символически, морской водой привезенной с собой. Всех запахов конечно, такие ритуалы не смоют, но духи должны меньше пугаться ярости Полной Луны. Теперь же Даниэла сосредоточенно выводила на своих ладонях знаки. Сосредоточенная на процессе Фурия даже не задумывалась о том, что будет, если ее кто-то заметит здесь, выхваченную лунным светом.
Вот все приготовления были завершены, и с легким шелестом острый серп срезал первую прядь. Казалось бы, ничего сложного, что может случиться? Но Гайе и духам угодно было совершенно иное. Видение, сомнений быть не могло, явилось внезапно и заставило молодую Аруна сжать зубы. Травы, или сама Деметра обратились к ней? На этот вопрос ответа Даниэла так-же не знала, как не поняла и многое другое в видении, но поняла одно - помощь необходима и необходима немедленно.
Путь Мужчины - брать что ему угодно. Женщина всегда отдает что-то взамен, и если Травам была необходима помощь, то оказать её меньшее, что Астерия может сделать чтобы отплатить за те жизни, что срежет своим серпом. Впрочем, не слишком задумываясь о Пути Мужчины и Пути Женщины, девушка уже мягко бежала по столь знакомой тропе. Оставалось надеяться, что верный лук, который она поклялась беречь и передать достойной, когда время придет, стрелы, да когти, а еще Ярость Полной Луны смогут помочь нуждающимся.
Скорее автоматически, чем осознано, Астерия бежала по теням, скрываясь от лунного света что мог выдать её тем, кто смотрит глазами. Скрываться от животных ориентирующихся на нюх было почти бесполезно и заняло бы много времени.

Вниз по склону, стебли холодят и покалывают ноги, мимо темного холмика (могильный камень?), вокруг которого самодовольно раскинулись какие-то другие цветы, без запаха. За полосой кустарника притаилась неширокая дорожка, легкий мостик для велосипедов и пешеходов, точно такой, как в видении. Дорожка тянется по краю городка, одноэтажные домишки, изредка подает голос собака, по другую сторону дорожки - мусорная куча, непонимающе качается позади низкая ветка. Где-то далеко, через несколько улиц, проехала одинокая машина. Дорожка сделала поворот, и на обочину вышел здоровый серый кот, посмотрел по-кошачьи всезнающе, зевнул, и отбыл в кусты.
В конце концов тропинка нырнула меж двумя заборами и вывела на неширокую улицу, с одной стороны которой стояли темные дома, а сдругой - виднелась неширокая лесополоса, за которой опять располагались какие-то здания. Через лесополосу вела едва заметная тропинка. Еще несколько шагов, и...

Вот бы все видения были такими ясными, как это. Астерия бежала и ощущение правильности не покидало Гару. Казалось, она может закрыть глаза и бежать по памяти, на столько точно совпадало отпечатавшееся в памяти. Все, до последней качающейся ветки и кота, все совпадало.

В какой-то момент девушка поймала себя на мысли, что сдерживает радостный смех. Правильность ли происходящего заставляла Фурию ликовать, или то ощущение пикантной вседозволенности, что непременно посетит вас, если вы надумаете побегать голышом вокруг маленького сонного городка, девушка не знала. Но у такой пробежки несомненно было что-то общее с прыжками с парашютом, лазаньем по скалам без страховки, паркуром и многими другими развлечениями, которыми увлекалась, но так и не занялась серьезно Даниэла. И эти ощущения, определенно, всегда нравились девушке. "Лучше было бы только погонять так наперегонки. Почему мы только с Даеной до этого не додумались, когда у нас было время?" - Промелькнула уколовшая горечью мысль, но её, как и радость от ощущения "на грани", Даниэла прогнала. В конце концов, она не развлекалась, а бежала, чтобы защитить, пожалуй, наиболее беззащитных детей Гайи.

Еще несколько шагов и... Дальше видение было уже менее ясно. Лязгающая тень могла оказаться чем угодно - лесопилкой, заводом, тюрьмой с цепями и решетками, святилищем Атропы? В любом случае, это нужно было узреть собственными глазами, и иного способа, кроме как сделать эти несколько шагов, Арун не видела.

Свет одинокого фонаря, освещавшего тихую улочку, быстро терялся в среди деревьев. Кажется, что еще находишься в городе, и впереди тоже виднеются здания, но вот эта полоска леса парадоксально казалось какой-то... дикой? По крайней мере, ночью. Однако, не воинам Гайи пугаться лесной тьмы, и Илена ступила на тропинку. Та вилась между деревьев, удлиняя небольшую ширину лесополосы, и выглядела не очень часто используемой, но и не запущенной. Похоже, пользовались этой тропинкой не очень часто, но регулярно. Когда тропинка вырвалась на небольшую полянку, в нос упал сильный запах опавшей хвои, будто тут недавно все переворошили. Но нити, ведшей Даниэлу, было с тропинкой не совсем по пути, пройдя едва не по касательной какой-то ограде, путь вдруг снова сворачивал в лес, иголки кололи ноги. Еще через мгновение к звукам леса присоединился еще один, негромкий звук человеческого голоса. Какая-о девушка, немного, как бы отрешенно говорила что-то про... паутину и .. здание?

Переход в След Белой Тени
ссылка

Сопротивление Завесы было очень мощным, сильнее, чем обычно, и паутина, забивавшая нос и рот была текучей. Как будто девушка пыталась бороться не просто с Барьером, а с одним из более глубоких законов. И не обычные пауки досадливо латали брешь, а натянулись нити самого мироздания. Возможно, дело было в том, что до заката оставалось, или же с заката прошло уже много времени.... Это вода устраивает завихрения, танцует, уходит в море и возвращается дождем - течение времени более определенно, и пересекать этот поток крайне трудно. И все-таки Даниэль стремилась туда, где под окровавленным небом шел неизвестный, который нес беду. Который и был бедой. Предназначение аруна требовательно напомнило о себе, и Ярость, бурлящая в крови требовала дотянуться, разорвать, уничтожить....
И все-таки контакт с кровавым небом обеспечивался озером, для которого то, что отражалось, отражается или будет отражаться часто смешивались в одно. Но Гару наполовину духи, а наполовину все же плоть, и не могут с той же легкостью скользить по поверхности реки Времени.
И потому Даниэль обнаружила себя в пересохшем русле реки. То тут, то там в небольших заводях по краям стояла затхлая вода, в нескольких местах упавшие деревья гнили поперек русла. Кругом царила печаль. На камне, по бокам которого менявшиеся уровни воды оставляли свои следы, лежала, свернувшись кольцами, змея. Каждая чешуйка переливалась, словно радуга. Глаза, древние, серебристо-серые с золотыми крапинками, смотрели печально.
- Так будет, - прошелестел голос, хоть и со змеиным пришептыванием, но текучий, - он говорил, и я видела. Мои родники, ручьи, течения, озера… Все будет, как здесь. Та, чей голос звенел здес-сь теперь лишь камушек у меня на дне. Но мне не к кому будет пойти. И вс-се же… С-слишком много лет, слишком много песен, чтобы с-сдаваться. Она тоже. Плохо, когда в с-сердце трещина, с-сердце должно быть крепким. Или текучим. Иначе поток размелет в песок. Возьми камень. Пусть он пос-служит тем, что поют, тем, для кого с-светит Луна.
Даниэль обнаружила у себя в ладони небольшой, обкатанный потоком камушек. С трещинкой.

Дэн еще не отдышавшаяся после борьбы с потоком и Завесой, что оказалась далеко не Завесой, ошалело смотрела по сторонам. Кажется, она все-же прорвалась сквозь время, но будущее было не таким, в какое хотелось верить.
Склонив голову перед духом, девушка выслушала змею.
- Благодарю тебя. Но ты не должна сдаваться. Мы не будем... - Астерия и сама не знала, что сказать, только крепче сжимала камень с трещиной.
- Нельзя допускать трещин в сердце, с этого начинаются разрушения. - Зачем-то проговорила девушка, чувствуя, как ее выбрасывает обратно в ее время и Мир.