Тени над Ист-Эндом | ходы игроков | Heel on the Shovel

Несмотря на то, что от жары лицо Граута прямо-таки лоснилось, внутри он чувстовал холод. Все его потроха от страха превратились в лед, в целую глыбу льда прямо в брюхе. Куда-то в это хоодное нутро ухнуло сердце. Он давно последний раз испытывал такое, давно.
А потом сквозь сжатые зубы Алистера послышалось его глупое и неуместное в этой ситуации хихиканье. Стандартная реакция на страх и нервное напряжение. Сам Алистер понимал, что сейчас смеяться не время, но ничего с собой поделать не мог - просто похихикивал, глядя на ящик безумным взглядом сузившихся зрачков.
- Кажется, мисс, вы поторопились с похоронами вашего благоверного. Может быть, он просто был слишком пьян. Знаете, был у меня один такой случай. Док как-то решил провеси аутопсию, и то-то было крику, когда подготовленнное тело отрыгнуло и потребовало виски.
Оборвав историю и свой смех, Алистер откашлялся. принимая серьезный вид.
- Дамы и господа, в связи с этой ситуацией считаю нужным провести консилиум. Тема дня - что будем делать? Вскрывать коробочку с усопшим или оставим все как есть?

Хоонаайе... Так тоже бывает. И ничем иным не объяснишь.. Белые костти, нетронутая сталь, песок и безжалостное солнце, а из плавящегося зноем воздуха появляется фигура человека... Многие видели, но еще больше тех, кто о такой встрече никому более не расскажет...
- Отлично! - Коршун принял плату и отправил её в карман на внутренней стороне куртки. - Люблю иметь дело с надежными людьми. - Лицо его при этих словах оставалось непроницаемым, так что кто-то мнительный, мог бы и не совсем поверить в его слова. Впрочем, это была бы только проблема неповеривших.
А тут - новая напасть.. ящик с почтой, скрежет... муж?!

- Мэм... А как давно и от чего почил ваш супруг? - Осведомился он у дамы.

В один момент Джон переменился в настроении. Так желанный ранее салун переменился. Лишь уставший путник дотронулся до дверцы, руку словно обожгло. Доски трещали будто охваченные огнем. Воспоминания заполонили голову Джона. Настолько сильно, что в нос ударил запах пожара. Прошлое, настоящее, возможно даже будущее слились воедино для Джона. Он схватил рукоятку револьвера и попятился назад. Да так перестарался, что споткнулся и упал на горячий песок посреди улицы. Лошадь недовольно "шмыгнула". Лежа на спине, он держал дверь салуна на мушке и ждал пока что-либо произойдет. Дыхание было как никогда тяжелым.

Алистер Граут.
Из-под вуали доносится едва слышный смешок, вторящий твоей истории на грани истерики.
— Я бы лучше порекомендовала разобраться с колесом поскорее, и добраться до церкви, — рука в черной кружевной перчатке указывает вперед по улице, куда удалился ваш неожиданный спутник. — Возле нее есть кладбище, и Донни крайне настаивал на нем... пока мог говорить.
Кучер прячет ключ от багажного ящика и отходит, украдкой крестясь и что-то шепча.

Коршун.
Дама поворачивает голову в твою сторону.
— Вы имеете в виду, от чего он почил в первый раз?
Она резко отворачивается спиной к дилижансу, отчего полы ее платья поднимают небольшой тайфун из пыли, и смотрит туда, откуда вы въехали в город. Ткань ее платья шевелится, будто она поправляет одежду, а затем руки в перчатках приподнимают вуаль, цепляя ее за полы шляпки и обнажая краешек бледной и изрезанной морщинами кожи в области шеи. Характерное шипение зажженной спички, клуб дыма — и дама отвечает, скрестив руки на груди, помахивая сигаретой и все так же стоя спиной ко всем.
— Донни ушел из жизни полгода назад. Тихо отошел во сне, наверное сердце. Или печень — спиртное в доме не переводилось. А через пару месяцев после похорон одной дождливой ночью он вернулся домой... — дама глубоко затягивается, делая паузу. — В том самом костюме, в котором его положили в гроб. У него была серая кожа и бесцветные глаза, от него пахло землей и гнилью. А он пришел, как ни в чем не бывало, зашел на кухню и кажется, хотел налить себе чаю.
Смешок, которым рассказ прерывается, щедро сдобрен нервами. После следующей глубокой затяжки дама продолжает:
— Я разнесла ему голову выстрелом из дробовика, а когда он перестал шевелиться — отвезла обратно на местное кладбище и закопала в ту же могилу. А когда неделю назад он вернулся опять, я сожгла его вместе с нашим домом, собрала прах и отправилась в Ист-Энд.
Окурок отправляется в пыль. Вуаль возвращается на лицо, и дама поворачивается к своей аудитории.
— Так что, господа, я намереваюсь выполнить последнюю волю покойного. И поскорее.

Джон МакКой
Шаг назад. Другой. Заканчиваются ступеньки, ведущие на террасу, оступается нога, и дорожная пыль встречает тебя своими объятьями.
А в голове тем временем — образ. Яркая картинка, которую ты никак не мог видеть, но не раз представлял, вспоминая прошлую свою жизнь.
Дом, охваченный огнем, ярко пылающий в ночи. Маленькие фигурки людей, сгорающие заживо внутри, либо бросившиеся в отчаянии под пули тех, кто окружил дом снаружи. Пламя взвивается до небес, закрывая свет звезд, и домик рассыпается, как сломанная и не нужная более детская игрушка, брошенная в очаг.
И новое на картине. Чей-то взгляд, который сверлит тебя с той стороны. Холодно-любопытный, и нечеловечески чужой.
Вкус пыли на губах возвращает в реальность. Ствол револьвера смотрит в черный провал двери салуна, готовясь встретить любого, кто оттуда выйдет, доброй порцией свинца.
Но никто не выходит.

История, рассказанная дамой, Алистера напугала. Действительно напугала. НАстолько, что он предпочел не убирать пистолет, и стоять как можно дальше. Но эта история еще и заинтересовала Граута как доктора и естествоиспытателя. И потому, несмотря на страх, у него тут же заблестели глаза, а на лице вновь заиграла слегка безумная улыбочка.
- А почему именно ваш муж избрал Ист-Энд и конкретное кладбище? Он случайно не уточнял, пока мог говорить? - Перво-наперво осведомился Алистер. - И - ничего не подумайте, просто я все-таки врач - после вашей попытки номер два похоронить почтенного мистера Дональда, он вернулся в целости, или все же со следами попадания крупной дроби в черепную коробку?

С того момента как Джон отрекся от оседлой жизни, ему казалось что от прошлого можно сбежать. Так сильно он еще никогда не ошибался... Оно настигло его в самый неожиданный момент. Богом забытый салун, в богом забытом городке...
Сейчас он ощущал себя так, будто его окатили холодной водой, а потом избили. И все это произошло примерно за пару секунд. Лежать посреди улицы расхотелось, и МакКой поднялся. Отряхнув пальто, он смачно сплюнул песок, что неприятно скрипел на зубах. Джон снял револьвер с боевой готовности и нехотя убрал его в кобуру, а затем поднял дорожную сумку и вновь перекинул ее через свое плечо. Дабы немного успокоится и прийти в себя, он решил перекинутся парой словечек с кем-нибудь живым, осязаемым. На пустынных улицах не было ни души, потому решение вернутся к дилижансу казалось Джону вполне логичным. Вдруг кучеру, или, быть может, кому-то из попутчиков нужна было помощь. В любом случае, ему нужно было отойти от того, что только что произошло в салуне. Он бросил последний взгляд в темноту и побрел к дилижансу. Лошадь осталась стоять на привязи, а рука нервно тянулась к кобуре...

История звучала мягко говоря... дико.
Коршун повнимательнее присмотрелся к даме, пытаясь понять, не лжет ли она, хотя чтобы придумать такое нужно было обладать потрясающей наглостью и крайне живой фантазией. И в количестве читать готические романы про оживших мертвяков, неупокоённых призраков и древние проклятия, парочка из которых водилась дома у его сестры, выписанная с материка.

- Вы смелы и решительны, мэм, - произнес Коршун и вновь перевел взгляд на дилижанс.

Доктор задал правильные вопросы, особенно второй. И, слушая ответ дамы, Коршун осмотрел колесо, держась на расстоянии от импровизированного гроба. Доставлять буйного покойничка как-то все равно придется. В пользу же истории дамы так же говорило то, что ящик лишь дергался, но не издавал никаких... голосовых, даже искаженных звуков.

Алистер Граут.
Черная вуаль поворачивается к тебе.
— Он говорил, что все должно закончиться там, где началось. Хотя еще год назад мы бежали отсюда, бросив ранчо и собрав лишь то, что уместилось на вьючную лошадь. А что касается возвращения... Второй раз он вернулся без головы.
Голосом дамы можно спокойно резать хлеб — он снова холоден, тверд и остер. Кучер, не выпуская из рук ружья, снова крестится, стоя в стороне.

Коршун.
Странная история. Веет от нее бульварной беллетристикой белых людей, но и индейские сказания кое-что говорят о неупокоенных душах. Есть легенды о некоторых шаманах, что поднимали мертвых воинов на свою защиту. И о тех, кто проклинал своих врагов так, что те и после смерти не могли обрести покой.
В ответ на комплимент из твоих уст дама едва заметно наклоняет голову.
— Благодарю, сэр.
А ты пристально смотришь на нее, вслушиваясь в звуки ее голоса, и не имея возможности заглянуть в глаза. Те уж точно не спрятали бы правду. Но по ее уверенному голосу можно сказать лишь одно — она знает, что говорит. Это может быть правда, а может — тщательно отрепетированная история... но с какой целью потчевать ей незнакомцев? Нет мотива для такой лжи.
Колесо выпячивает несколько сломанных деревянных спиц, словно кости странного животного. Треснуло осевое крепление, и сложно сказать, удастся ли что-то сделать без инструментов и деталей.

Джон МакКой.
Назад.
Прочь от салуна, что дышит тебе в лицо искаженным смрадом пожарища из твоего прошлого.
Назад, к живым людям, мимо "Швейного заведения мадам Беллафонтесс", что расположилось по другую сторону площади от салуна.
Что-то привлекает твое внимание в нем. Мансарда, над третьим этажом, с маленькими окнами, закрытыми ставнями. Движение в одном из окон, будто ставня неплотно прикрыта и качается на сквозняке.
Но ты чувствуешь чей-то взгляд на себе.
А тем временем у дилижанса что-то происходит, и ты можешь даже различить разговоры.

Всем.
— Вы собираетесь чинить колесо, или мне заняться этим самой? — не дожидаясь ответа, дама решительно шагает к запертой двери магазина. Кулак в кружевной перчатке с силой ударяется в старые доски. Неожиданно сильно для женщины почтенного возраста.
— Люмьен! Если ты еще не двинул копыта, открывай свою лачугу, пока я не разнесла тебе дверь!
Но запертый магазин отвечает ей молчанием, как и предыдущему посетителю. Дама вновь поворачивается к дилижансу, и теперь из-под вуали отчетливо чувствуется оценивающий взгляд, которым она окидывает мужчин. Его удостаивается даже покинувший их было неожиданный попутчик, что теперь вновь возвращается от привокзальной площади.
— Кто-нибудь поможет мне донести ящик с прахом Донни до кладбища? Здесь меньше полумили.

Поверхностный осмотр повреждения выявил поломку крепления к оси... О чем он и сообщил собравшейся компании.

Нет, конечно, если бы поломалась ось было хуже, но если они хотели спровадить буйного покойничка, надо было что-то делать. И сейчас. А то еще вырвется, выскочит, и закружит свою суровую женушку в танце смерти. Долбание ящика чуть мешало сосредоточиться, однако, Коршун, предполагал, что конструкция колес каретных, от колес тележных - не сильно отличается. А тележных он в свое время навидался.
Но все же оказалось, что сильно. отличалась.... рессоры и прочее складывались в не слишком знакомую картину...
Пришлось оставить колесо в покое и махнуть рукой...

Впрочем, странная история не желала выходить из головы.... Интересно, это мужик кому-то крепко насолил, заработав проклятие на свою голову?

Алистер не менее внимательно следил за дамой. И в этот раз в его взгляде явно просматривалось восхищение. Пока женщина сотрясала своими гневными криками тихий городишко, доктор поближе встал к Коршуну, отклонился к нему бочком, и проговорил так, чтобы слышал лишь охранник дилижанса.
- Огонь-баба, а? Прямо генерал в юбке. - Вновь распрямившись и сцепив руки на уровне пояса, Алистер заулыбался во всю ширь. - Эх, ну почему она не моложе лет на тридцать...

Однако надо было что-то решать с колесом. Доктор Граут посмотрел на оное негодное колесо, оценил перспективу, прикинул расстояние, и сделал для себя вывод.
- Я доктор по людям, а не по повозкам. Но похоронить Донни помочь надо. Дотащим усопшего, и скорее в ближайший салун, расслабиться. Иначе Фредди мне никогда не простит этой задержки.
Алистер похлопал по саквояжу, оттягивающему плечо. И услышал оттуда лишь ему слышимое неразборчивое ворчание.
- И все же какое интересное явление! Жаль, что мне так и не доведется осмотреть покойного. Это был бы переворот!

Коршун кивнул на слава Алистера, соглашаясь с данной доктором характеристикой дамы, и многозначительно протянул - Да-уж...

Потом снова глянул на колесо, картина не изменилась. К сожалению.
- А я следопыт, а не каретник, - сохраняя на лице невозмутимую мину сообщил он.
- и, честно говоря, предпочел бы, чтобы это удивительное явление спокойно лежало в могиле...
Поискал глазами кучера. Тащить ящик с брыкающимся покойничком по жаре, желания у следопыта не было никакого.
- Сэр, вы давно ездите на этой колымаге, может знаете, что с этим делать? - он жестом указал на поломку.

Тяжелой поступью МакКой побрел обратно к дилижансу. Одинаково безжизненные дома расположились и слева, и справа. Каждый из них будто нарочно напоминал об ужасном пожаре, что оставил след на судьбе Джона.
Внимание на себя отвлекло "Швейное заведение мадам Беллафонтесс". От одного названия веяло мрачностью. И черт дернул Джона остановится на том самом месте, и начать разглядывать здание. Совсем у крыши, в одном из окон, проскочила человеческая фигура. А может и не человеческая, и не фигура вовсе. Но МакКою показалось именно так. В ту же секунду он почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд.
Нет. Прочь от этого места. Никто не любит непрошеных гостей. Даже в таком "мертвом" городишке. Ускорив походку, Джон направился к дилижансу с все теми же намерениями.

Коршун. Всем.
Старый Фолькенд смотрит на тебя слезящимися глазами и переводит взгляд на карету.
— Ох, сэр, колесо новое нужно, это как пить дать. С этим уже что ни делай, не доехать мне до форта Ламберта никак, встряну посреди пустошей. Магазин закрылся, а ведь работал еще в том месяце... Ох, дурное место... Там в городе дальше кузня есть, может не закрылась еще. Я за колесом схожу, а вы постерегите уж дилижанс еще полчаса, а?..
Бормоча что-то еще себе под нос, он отходит от дилижанса, не дожидаясь твоего согласия, и медленно направляется в сторону площади, загребая пыль старыми сапогами. Забытое ружье покачивается в левой руке, схваченное за цевье морщинистой рукой.

Джон МакКой. Всем.
— Мне не помешает помощь. Необходимо вызволить ящик с прахом моего покойного мужа из багажа дилижанса.
Дама откликается на твое предложение незамедлительно. Ее руки вновь пусты, диллинджер исчез словно по волшебству — спрятался ли в рукаве, или утонул в недрах маленькой серой сумочки, расшитой черным кружевом, что свободно свисает с левой руки дамы. По всей видимости, раньше сумочка пряталась где-то в складках платья. Она стоит, скрестив руки на груди и покачиваясь с носков на пятки дорожных сапог, едва выглядывающих из-под длинного платья, всем своим видом выражая ожидание.

Алистер Граут.
Фредди треплется как обычно. И наверняка то неприятное ощущение, что твою куклу в руках держит кто-то другой, дергает ее за конечности и шевелит ее ртом, взялось лишь из-за чрезмерной жары и стрессов. Ведь она все еще с тобой, в саквояже, вне досягаемости чьих-либо рук.

- Это мы сейчас! Очень надеюсь, что этот ящик обмотан железной цепью и огромным замком. Эй, мистер Фолькенд!
Алистер поднял руку, считая что так выйдет громче.
- Вы не поможете нам с вещами? Мы, к сожалению, торопимся на похороны!

Дошел до дилижанса. Все знакомые лица на месте. И кучер, и тот болтливый попутчик. Но на просьбу первой откликнулась дама, что всю поездку сидела в кабине и слушала того самого попутчика.
- Звучит не так уж сложно...
С этими словами Джон обошел дилижанс и принялся разглядывать багажное отделение. Помимо него, на просьбу обратил внимание и тот пассажир. Пока он ждал кучера, МакКой решил взглянуть повнимательнее на багаж, в надежде найти способ как добраться до заветной коробки побыстрее.

Разгрузить, так разгрузить... Это не колеса ремонтировать... Коршун отошл от поломанной детали кареты, осмотрел багаж и принялся освобождать его от крепежа, чтобы снять и докопаться до буйного гроба...
А тут как раз и их нежданный попутчик вернулся. Бустрее управятся.
Работал следопыт молча, ему вообще казалось, что сегодня он был через чур уж разговорчивым.

.