Games of Gods | ходы игроков | Эпоха III: Расселение

'Испытание'
III эпоха, век 3

Лекс недовольно наблюдал с небес за земными делами. Все шло не так, как он задумывал. Расселяясь на восток белии уступили земли гоблинам, во всех походах они были разбиты и бежали. Где же храбрые воины света?! Где опора воли Его?! Почему аватары его не встряхнут белийский народ?! Гнев его вырвался наружу страшной бурей, что шла несколько дней к ряду. Яркие молнии гневно рассекали небосвод, множество зарниц освещало хмурый свинец туч.

Буря прошла, уступая место дурным знамениям. Черные вороны кружили над стоянками белиев. Неурожай оставил собирателей с крохами ягод, олив и кореньев. Ушедшая дичь сделала добычу охотников скудной. Над статуей Лекса в долине Ликов Богов день ото дня хмурились тучи. Тогда вознесли белии молитвы к создателю своему вопрошая, как умилостивить им гнев Охотника Света.

На седьмой день явил Бог жрецам свою волю в видениях. Хочет Он, чтобы белии были крепкими воинами и опорой его на Юне. Чтобы лучшие из смертных определяли сами свою судьбу, и аватары Света лишь содействовали им. В этом веке объявляет он состязание меж племенами белиев, и благословение Его падет на тот род, кто покажет себя лучшими воинами, кто возрадует Охотника Света своим триумфом.

Род Аннеев стороной обошли невзгоды, они вели тихую жизнь на западе Луксии. Присоединение многих земель сделало богатым и влиятельным этот род. Кровопролитие обошло стороной их край, аннеям пеняли, что они не знают с какой стороны взяться за копье. Тит Анней отправился в поход на гипербореев опровергнуть расхожее мнение и заслужить благословение в бою с умелыми воинами.

Tита Аннея поддержал Актеон, хотя многие патриции ожидали от умудренного бессмертием политика покровительства своего фаворита, Публия Деция. Актеон же отвечал просто 'Деций мне друг, но истина дороже'. Первенец Лекса, он глубже всех аватаров ощущал горечь Рыцаря Света от потери уготованных его смертным детям земель на севере Медиакриссы. Он поддержал возвращение утерянного.

История привязанности дракона Аурела к юнной Квинте Аннии легла в основу сказа о 'Драконе и Аннии'. Однажды маленькая непослушная дочка Тита Аннея отправилась купаться одна в благословенных водах Лукса. Дитя чуть не утонула, по счастью Охотник Света узрел ее беду и отправил своего дракона спасти ее.

Аурел привязался к спасенной девочке и стал оберегать ее. Шли годы, красота Аннии расцвела благоухающим цветком Солнечника. Вместе с взрослением все реже она видела Аурела. Кто-то говорит, что дракона привлекали ее детские искренность и непосредственность. Кто-то говорит, что все место в сердце девушки занял юный Туллий Септимус.

Когда Тит Анней повел воинов на запад, за ним последовал и Туллий Септимус. Анния ужасно боялась потерять любимого на войне, просила дракона света сопроводить поход, чтобы уберечь возлюбленного. Аурел ответил ей: 'Я выполню твою просьбу, но это будет последний раз. Любовь не оставила в твоем сердце места нашей дружбе'. Мы понимаем, что ценим, когда его теряем. И заплаканная Анния надеялась, что следом за другом из детства не потеряет и возлюбленного.

Род Невиев и без призыва Охотника Света собирался на восток, воины красили лица белой глиной, точили копья и выступали против гоблинов. Невии и Юнии более всех потеряли братьев в неудачных попытках занять земли на востоке. Квинт Невий вел своих людей на гоблинов, чьи стоянки в обилии можно было обнаружить южнее долины Ликов Богов - обезопасить святыню было делом достойным.

Леандр не покровительствовал каким либо белийским родам, кроме Октавиев, но те не поддались гордыне и амбициям. Они продолжали следовать данным обетам защиты долины Ликов Богов. Однако, пророк хотел обезопасить святыню от чужеземцев, поэтому в своих проповедях Леандр призывал праведных белиев поддержать поход Квинта Невия.

Флавии жили в горах на северо-востоке белийских земель. В этом бедном крае, окруженном со всех сторон чужими народами могли выжить только отчаянные воины. Маний Флавий считал себя лучшим из белийских воинов, и для этого были основания. Он повел своих людей в набег вниз в земли боббитов, рассчитывая на громкую победу и богатые трофеи. Его род был немногочислен и он не хотел рисковать, выбирая более опасных соперников.

Юнии уже не один век боролись за медиокрисское побережье. Каждая их семья потеряла не по одному мужу, сердца их были полны решимости вернуть потерянные земли. Луций Юний потерял глаз в схватках с рыболюдьми, но сам отправил в пучину не одну дюжину синекожего народа. За ним в поход на побережье собралось много смелых юниев.

С самого начала Неокл и Юлиан были очень похожи и практически равны в силе. Но победа Юлиана, принесшая ему венец оливы, увела его от ратных дел в область политики и полководства. Однажды осознав двойственность полученной награды, он отметил с горечью 'Бойтесь своих желаний'. Неокл же остался лучшим воином, и видя куда привело брата владение артефактом, перестал жалать реванша.

Юлиан помог доблестным родам Флавиев и Юниев собрать военные походы. Очевидно было, что синекожих надо вытеснить за Вокс. В то же время полководец был против набегов на Гьянче и Даэров - поэтому рода Дециев и Секциев не получили его поддержки. Из оставшихся вариантов Юлиан поддержал переход через перевал Торнийского хребта на равнину Никс.

Неокл не хотел вмешиваться в испытание Охотника Света, одно за одним от отклонил полдюжины просьб поддержать сбор похода того или иного рода, или возглавить воинов. Предложений было бы больше, если бы полубога было легко найти. Он удалился на Тернийский хребет, где на охоте собирал грифоньи перья. Особая удаль была в том, чтобы добыть перо у матерого самца не убивая его.

Тут в скалах наблюдал он, как грифоны в прайдах вскармливают своих малышей, как возят их на загривке между гнездами в скалах... Неоклу пришла в голову шальная мысль - что если ему полубогу попробовать оседлать грифона и заставить короля гор, возить его?

Долго он выслеживал подходящую особь, помощнее да покрупнее - чтобы могла с легкостью его носить. Подгода момент Неокл запрыгнул на загривок вожаку прайда и ухватился за его шею. Три дня и три ночи могучий грифон пытался сбросить наглеца. Но у него не вышло и наконец он подчинился воли полубога. Когда Неокл прилетел в святилище Лекса верхом на спине огромного грифона, ликованию белиев не было предела. Неокл назвал своего первенца - Victor (приносящий победу).

Был Богом брошен зов народу, стяжать победу и триумф. Все белии затаив дыхание следили за тем, кто из героев громче прочих прогремит свой доблестью на Луксию и обратит на себя внимание Охотника Света. Вот уже сошлись в схватках белийские воины, чьи лица были выкрашены белой глиной. А после божественного признания достойнейший род объединит племена Луксии.

Cептем. Семь. Святое число. Как правило седьмой сын в белийской семье обладал большим талантом к магии Света, а седьмой сын седьмого сына имел чрезвычайный потенциал. Каждый седьмой день у белиев был праздничным. Септем! Семь набегов совершили белии в первые века, во время Великого расселения. Пусть не все были успешными, но никто не превзошел воинов света по числу.

Tем временем Лекс направился в пещеры, чтобы помочь Арадуну сотворить подгорных стражей из камня. На краю гибели стояли пещерные дети его, а следом за их гибелью ушел бы в забвение и сам мастер мастеров. Этого Рыцарь Света никак не хотел. Лекс вложил в стражей искру Света, даруя им силу и стойкость.

Бюджет

БС = 4 (было) + 2 (от бога) + 12 (вера белиев) - 3 (помощь Арадуну) = 15 БС
ОР (белии) = 5 (было) + 1 (от белиев) = 6 ОР

Приказы

Белийские племена
1. Приказ аватара: Актеон: набег на гипербореев (цель: вытеснить с земель (+1); 05.07 > 05.06);
2. Приказ аватара: Аурел: возглавить набег на гипербореев на 05.06 (еще +3);
3. Приказ аватара: Леандр: набег на гоблинов (цель: вытеснить с земель (+1); маршрут: 08.06 > 09.06);
4. Приказ аватара: Неокл: приказ приручения дикого гриффона, аватар становится 'наездником на грифоне'
5. Приказ аватара: Юлиан: набег на боббитов (цель: вытеснить с земель (+1); маршрут: 10.06 > 11.05);
6. Приказ аватара: Юлиан (за венец): набег на судемоагов (цель: вытеснить с земель (+1); маршрут 07.08 > 08.09);
7. Копим ОР: остаток 6ОР;
8. Помогаю Арадуну завершить его каменных стражей (-3 БС).

Тем временем примаверы под предводительством Лансельлана, Нирайи и Конана продолжали осваивать новые земли. Раньше мир их ограничивался лесом Кауда, но теперь примаверы вышли из лесов. Они обосновались и на Опорном хребте и заселили холмы близ пустыни Калор. Они открыли для себя новые миры, невиданных прежде растений и животных.
Медленно, но верно, примаверы отходили от кочевой жизни к оседлой. Первым городом весеннего народа стал Версалио - лесной город. С одной стороны его окружал бесконечный океан, с другой - темная чаща леса Кауда, богатая дичью и ягодами. При строительстве города в основном применялось каменное дерево, чудесные свойства которого открыли примаверы, благо их в лесе Кауда росло много.
Наступало утро и каждый житель города приступал к своему делу. Охотники скрывались в чаще, их добычей обычно становились и зайцы, коих здесь было в изобилии, а если повезет, то и лоси, кабаны и медведи. Собиратели наполняли в плетенки краснику. Рыбаки острогами добывали рыбу на побережье.
С серыми клыкарями примаверы предпочитали не связываться. Охотники были в курсе расположения их стай и обходили их стороной. Как оказалось, их мясо не такое уж вкусное, а сражаться с ними было непросто.

Чуть позже на холмах близ пустыни Калор появился Флорен. На востоке - океан, на юге пустыня, а на севере лес. Каменные деревья тут уже практически не росли, поэтому Нирайе пришлось наладить быструю доставку дерева из леса. Примаверы, поселившиеся в Флорене открыли для себя новую дичь - верблюдов и сумчатых.
Если в лесе Кауда белых гончих практически не было, то у Флорена их было уже больше. Опасность представляла стая гончих, поэтому примаверы никогда не отправлялись в пустыню в одиночку.

Хотя теперь земли примаверов вплотную граничили с землями других, кроме боббитов, народов, они не спешили идти на контакт - это было не в их натуре.


Получатели: Мироздание.

Под сводами огромной пещеры, служившей логовом Мантикоры, раздавались ужасающие крики и хруст разрываемой плоти. Вереницы пленников: боббиты и ротгары, захваченных в череде недавних войн, падали в яму, где аватар Дейгона жрал их живьем.

Группе жрецов, окруживших края ямы, сегодня было не по себе. Дейгон явил знамение, что сегодня их жизнь изменится и высокопоставленные сэххи не знали что их ждет. Наконец, Мантикора окончила пиршество и взглянула на жрецов. По пещере разнесся рев:

- ДЕЙГОН ЯВИЛ СВОЮ ВОЛЮ! СВЕЖАЯ ПЛОТЬ И УЖАС ЭТИХ ЧЕРВЕЙ ДАЛА МНЕ СИЛЫ ЕЕ ВОПЛОТИТЬ! ПАДИТЕ НИЦ И ПЕРЕРОДИТЕСЬ!

Жрец рухнули на колени, а из пасти Мантикоры хлынул поток удушливого смога, который окутал всю пещеру ядовитым облаком. Когда же облако рассеялось, то жрецы сильно изменились. Теперь это было несколько десятков сэххов, только подросших до трех метров ростом и щеголявших ярко-красной чешуей по всему телу.

- ДЕЙГОН БЛАГОСЛОВИЛ ВАС! ВЫ БУДЕТЕ ПРАВИТЬ! ЗАЙМИТЕ ПОДОБАЮЩЕЕ МЕСТО И ОБЪЕДИНИТЕ НАРОД!

Шло время и новая династия, разрасталась. Красночешуйчатые сэххи в следующих поколениях мельчали и вскоре уже не так сильно выделялись ростом, но ярко-красный цвет чешуи никуда не пропал. Такая чешуя прекрасно защищала от пламени. Теперь каждый красночешуйчатый с детства воспитывался учился управлять и повелевать. Они были судьями и военачальниками. Высшими жрецами и советниками, а от самого высокопоставленного из жрецов произошла династия первых царей Сэххов. Они видели вещие сны, в которых им являлась воля самого Дейгона.

Военные успехи в междуречье и в юго-западных предгорьях, позволили объединить подземных и приморских сэххов. Из Дейгончара (Благость Дейгона)- подземной столицы царства были поставлены наместники, которые подчинили себе местную элиту и под их руководством на берегу моря начал вырастать новый город сэххов. На большом холме была выстроена грубая четырехбашенная крепость из тесаного камня, нависающая над россыпью деревянных и сложенных из щебня хижин, теснящихся у подножия цитадели. Новый город был назван Сэххаш (Щит сэххов), ставший центром ремесла и торговли на близлежащей территории.


Получатели: Мироздание.

Гнев и ненависть от произошедшего ввели Санариса в ярость! Вселившись в своего аватара гипербореев, он обратился к народу:
- Вы! Гордое и сильное племя гипербореев бежали как жалкие ничтожества перед мелкими препятствиями, которые встретит в лесах при расселении. Вы! Ослушались приказа своего создателя, воспротивились его воле, и даже не пытаясь сопротивляться бежали без оглядки в уютные, уже заселенные места! Как Вы можете называть себя Гиперборейцами? Безвольные, пустившие к себе в душу страх, который там пустил корни, и захватил не только ваши души, но и разум, и подавил вашу волю! - Высказался Аланкох, и развернувшись спиной к народу, побрел в свою пещеру..

Получатели: Санарис.

...

Нъяхатму нельзя было назвать отличным стратегом, но и для Неё был очевидным тот факт, что многие расы уже далеко продвинулись в своей эволюции, в то время как Её собственный народ застрял где-то на ранних ступенях развития. Не желая признавать за собой подобных оплошностей, Богиня скинула все свои проблемы на бедную голову старой больной женщины и только тогда, получив божественный пинок под старческую задницу, Яритха наконец-таки отдала достойный приказ Аз Г`Арийцам.
Наконец-то у Аз Г`Аритян появилась возможность строить города.
Хотела Яритха и сам город приказать воздвигнуть, но устремились к этому времени намерения Нъяхатмы на юго-запад, где соседние расы стояли на опасном для Аз Г`Аритян пути, к объединению сил против них же. Не вызвало это никаких эмоций в Нъяхатме, как было это в ситуации с Ахтониумом, но и оставлять это просто так Богиня не хотела.
И приказала Она своему народу выступить против народа могущественной Глаблали, и были бесстрашны воины Её расы, а шансы войск равны, и Богиня Смерти тогда, оставив сие действо на власть фортуны, перешла к планам более созидательным.
В то время, как часть Аз Г`Аритян во главе с сильнейшими и храбрейшими была занята набегом на город, послала Нъяхатма остальных представителей своей расы покорять земли Юны на восток. Хотелось Богине установить поскорее границы владений своего народа и к тому же, надеялась Она, что ротгарцы, к границам которых Она подошла, окажутся более, кхе, толерантными и способными на дипломатию с Её паукообразными, но прекрасными детьми.

Динг был самым зажиточным и жирным боббитом в лагере. Больше всех жрал винограда, больше всех женщин имел. Также он мог побить кого угодно, а потому он меньше всех работал и больше всех командовал. Так велик был его авторитет, что к мнению его прислушивались даже вожди других лагерей.
Динг был очень главным, и это ему очень нравилось.
- Эй, ты! Да, ты! - Басил Динг, видя кого-то, кто ему не нравился. - Иди-ка сюда!
Несчастная жертва, понурив голову, обреченно волочила ноги навстречу судьбе. Если везло, после пары оплеух Динг отпускал беднягу восвояси. Если же нет...
- Мо, Бо! Не нравится мне этот засранец! Отведите-ка его в рощу, да дайте камнем по башке.
Мо и Бо, удобно пристроившиеся при Динге и редко испытывающие из-за этого на себе его гнев, сноровисто хватали визжащего невезунчика и волокли в рощу. В роще они с сочувственными лицами давали тому продуктов на дорогу и советовали уйти подальше от этого мудака Динга, например, на юг. После чего возвращались обратно и рапортовали об исполнении казни.
- Отлично. - Рокотал Динг, почесывая толстую задницу. - Я - самый главный!

Себ же, видя все это, очень хохотал и все пуще подбрасывал дровишек в топку тяжелого характера Динга, глядя, как остальные боббиты выкручиваются из сложившейся ситуации. В результате так достал всех Динг, что боббиты, стремясь свалить от него подальше, расселились по всему восточному побережью, да и не только.
Короче, совместил Себ приятное с полезным. А что несладко соседям Динга, божественного избранника, приходится - так то мелочи, проблемы смертных.

...

На севере царила благостность. Боббиты вовсю дружили с гьянче, оказавшимися не такими уж плохими парнями; и даже до смерти напугали четырехруких чудищ, своим могуществом заставив тех пообещать никогда больше боббитов не есть. Жизнь была сытной и спокойной, было хорошо.

...
А Диссей, вопреки пророчествам всех сколь-нибудь мудрых людей, не только не сложил буйную голову в первые двадцать лет жизни, но и оказался бессмертным. Ага-ага, все те зануды уже давно червяков накормили, а Диссей все так же молод и свеж. Конечно, такой парень не может не стать знаменитостью. Молодые люди и девушки стекались со всего острова для того, чтобы с ним повидаться. Кто-то хотел послушать рассказов и пообещать, что станет таким же крутым; кто-то хотел его зарезать за обесчещенную жену или просто так; кто-то хотел от него завести ребенка.
В общем, прожил столетие, а скучно так и не стало. Слава Себу.



Получатели:

Это был век войн. Войн, которыми Амантина преследовала сразу две цели - расширение жизненного пространства судемоагов и выплескивание их нарастающего недовольства на что-либо иное. Её богине не хотелось воевать с дирами за какой-то клочок земли. Но судемоагам хотелось. Хотелось воевать... в принципе, возможно.
Амантина сделала всё, чтобы обратить их ярость на других врагов - например на тех отвратительных паукообразных созданий, которые тоже подселяются всё ближе к Сонеарлу, или на народы, заселяющие берег восточнее Пиры - тот берег, далеко за которым жила отколовшаяся из-за цепочки неудач община судемоагов.
У неё, тем временем, всё тоже было воинственно. Кракен шептал им учения Глаблали, а та, в свою очередь, подсказывала - восточные племена этих сухопутных розовых существ уязвимы и отделены от своих сородичей по расе. А это значит, что их лучше бы уничтожить скорее, чтобы занять их земли и на шажок придвинуться к потерянным братьям.
А тем временем, остров посреди Медиокриса манил судемоагов. Увы, было сложно попасть на него просто вплавь - и судемоаги начали строить себе лодки в помощь.

Получатели: Большой.

Умбрийская степь. Бескрайняя и обманчиво недвижимая. Кажется, здесь само время застыло, но это не так. ЗДесь кипит жизнь, скрытая простому зрителю. Это край очень гордого и воистину Большого народа - Дир. Горд и силен Дир. Каждый сам по себе, одна семья сторонится другой. Оно и понятно: когда ты большой и сильный, тебе не нужна помощь твоих собратьев, покуда в тебе есть силы. Пока ты молод и способен одним ударом раздробить череп гряку, чего тебе бояться?

Так когда-то думал и Хеорт.
Но обо всем по порядку.

Далеко на севере, на побережье Большой Воды жила небольшая семья Дир - это была семья простого охотника по имени Хеорт и его жены, Сартари. Хеорт много ходил по Большой земле, но в конце концов, Сартари убедила его остепениться, хоть где нибудь построить им хижину. Не ради нее, Сартари молила, а ради дочери их, Винги. Под давлением ее они остановились на берегу Большой Воды. Гиблое место, по мнению Хеорта. Мало земли, много камня. И только холодный ветер Большой Воды. Хеорт бы с радостью вновь отправился в путь, но против жены с младенцем не пойдешь. Пришлось остановиться. Вот чего-чего, а камня здесь было в избытке. Соорудил стены из булыжников, сверху накинул шкуры, снизу подперев стебельником. Заделал щели грязью, чтоб не дуло. Вот и готово оно, простое и незатейливое, зато свое и не продуваемое со всех сторон жилье. Мало какого зверья водилось на этом побережье, зато было рыбы в достатке. Променял дубину охотника на копье рыбака Дир. Так и жил Хеорт, рыбача и изредка ходя в охоту. Подрастала Винга, а Хеорт свыкся с тем, что еще не скоро они сумеют пойти на юг. И только жуткое, ноющее ощущение того что что-то не так с этим местом. Со временем тихой и нерасторопной жизни и оно забылось, оставив твердую уверенность в том, что не будет иначе.

Обычный хищник опасен всегда. Но самые опасные хищники - это дроунидры. Они охотятся крайне слаженными парами, довольно разумны, осторожны, ядовиты и крайне агрессивны.

И одна такая пара решила, что спящие Дир - легкая добыча. Хеорт проснулся от треснувшей ветки. Увидев на пороге своей хижины дроунидра, он резко потянулся за своим копьем. Кошка успела быстро среагировать и запрыгнуть на безоружного Дира, впившись зубами в плечо Хеорта. Тот взвыл от боли, пытаясь избавиться от наседающего на него всем весом зверя. Второй быстро заскочил внутрь и было чуть не накинулось на Вингу, но получило по зубам от Сартари, сжимавшей дубинку. Когда дроунидр упал, Сартари не давая ему встать, принялась молотить дубинкой тварь, пока та не перестала дергаться. Освободившись еле как из захвата, Хеорт схватил первый камень, что попался ему под руку и размозжил череп твари. Тяжело дыша, Хеорт попытался встать, но упал без сознания. Хеорта долго било в лихорадке, и все было настолько плохо, что Сартари хотела, было избавить мужа от мучений, пока не заметила, что его волосы начали становиться рыжими.

Несколько дней лежал Хеорт без сознания, пока наконец-то не очнулся. Проведя по своей рыжей голове, он только и сказал Сартари с Вингой.
-Нет. Как бы не были сильны мы, но одни мы слабы. Дир не выживет один. Но много Дир… много семей имеют шанс. Гиблое это место, надо уходить отсюда. Не одним нам, а другим.

Так началось становление первого Племени в истории Дир – племени Хеорта. Хеорт объединил вокруг себя много окрестных семей, и вместе они покинули эти «гиблые места». Еще много осталось позади, но Хеорт был уверен – рано или поздно они пойдут за ними. Мало еды, много смерти. Хеорт остановился на побережье большой реки, что разделяла земли Дир на две части. На этом месте выросло первое относительно постоянное поселение Дир – дом Хеорта, он же Хеортхус. Здесь, семьи, что шли за Хеортом, построили несколько огромных хижин на несколько семей из стебельника, шкур, грязи, камня и коры. Они мало чем отличались от обычных лачуг кочевых Дир, но они были больше и построены гораздо, гораздо прочнее. А в центре этого поселения находился храм Большого – единственная каменная постройка на много дней в округе. Чуть позади за храмом находилась площадка для игры в Арл. Здесь мало кто жил на постоянной основе, ведь смысла сидеть на одном месте пока что мало – только дети, старики и немногих, которых устраивала местная охота. Лишь только на большие праздники, зимой, или по важным делам поселение наполнялось Дир и жизнью.

А Хеорт… А что Хеорт? Выполнив Тингэ Большого, он собрал свои вещи и вместе с семьей отправился дальше бродить по степи. Говорят, что он все еще где-то там, живет тихой мирной жизнью. Самого Хеорта нет, а память о Хеортхусе жива.
***
Арл. Игра в Короля. Великий Мяч, который никак никому не давался, породил странную, довольно глупую легенду о том, что поймает его, станет Королем Дир. Никто не знает, откуда пошло это суеверие, но оно прижилось. Как и игра в Арла, которая полюбилась как взрослым и маленьким Дир.

Поначалу, правила Арла были просты: есть Мяч, и тот кто поймает его, становится Арлом. Но затем игра обивала своими ритуалами, табу и поклонниками. Появилась особая, огороженая площадка для игры и мяч, сделанный из кожи.
Игра в Арла сейчас разделена на два типа - Дир Арла, где несколько семей боролись за мяч и более популярного Линг Арла, где каждый Дир сам за себя. Отличия Дир и Линг Арла еще было в том, что Дир Арл был скорее ритуалом, а Линг - забавой для всех.
Правила Арла очень простые: есть довольно крупная огороженая площадка. По ее краям выстраиваются участники, а в центр площадки выходит судья, как правило бывший победитель Арла, который олицетворяет Большого. Большой подкидывает вверх мяч а другие игроки должны поймать мяч и вынести его за пределы площадки. Мяч можно кидать, пинать, прижимать к себе. Оружие не допускается для игры в Арла, а также наносить другим игрокам серьезные увечья. Если мяч вылетел за пределы площадки из-за броска или пинка, то он считается сбежавшим. Все вновь становятся по краям площадки а Большой вновь подкидывает мяч. И так пока один не станет Арлом.
***
Тем временем, на берегу острова Кор, находилась странная парочка – человек и большой булыжник, причем они очень активно о чем-то переговаривались. Это был великий Большой Булыжник и его верный Камненосец, Баттос. На деле Булыжнику не нужно не было никакого Камненосца, он сам куда угодно мог попасть, просто ему нравилось, когда его носят люди (правда, он все же немного держал свой вес на лету, потому что никто не сумел бы его поднять, настолько он был большим и тяжелым). Сегодня, впервые за долгое время, Булыжнику надоело лежать на одном месте, поэтому он отправился посмотреть на остров и людей. Он много где побывал, много что повидал, но что-то не давало Булыжнику в полной мере насладиться прогулкой. Нечто такое, что гнело бедную душу Камненоса.

- Маленький Баттос, скажи, почему ты грустишь? – все никак не мог угомониться Булыжник.
- Так ведь…как оно бывает то, - начал было Баттос, да вздыхая произнес – А, неважно. Не хочется напрягать вас, Большой Булыжник. Просто… вот-с.
-Ваттос, - уже строже сказал Булыжник, - ты мой Последователь, Камненос. Пусть я и кусок камня, но я не дурак. Мне важно знать, о чем ты думаешь, и что беспокоит тебя.

Еще раз вздохнув, Баттос все же не выдержал.
- Да все Боги, ваше Всекамнейшество. Понимаете, раньше у нас их не было, и жизнь, говорят, была гораздо спокойнее. Никто не сжигал никого, и рыба не уходила от берегов. И камни, хехе, не говорили. И… вот. Я боюсь, что дальше будет
- Я понимаю тебя, маленький Баттос и это естественно. В конце концов, даже самое Большое существо чувствует страх. Помни о моих учениях: Быть Большим – Храбрости не занимать. А ты за огнепоклонников не беспокойся, в конце концов, ну что могут мне сделать, сжечь меня?

-Да… думаю вы правы, Господин Большой.
Так они некоторое время помолчали, думая о своем. Затем, Булыжник продолжил:
- Ты знаешь, зачем я сказал принести тебя сюда? Потому что Быть Большим – знать много. Настало время нового урока.
Баттос вздохнул еще раз. И снова уроки. Что на этот раз скажет Булыжник? На деле, он понимал не более половины из того что говорит этот Камень, но в целом это было интересно послушать.
-Скажи, ты знаешь, что камни не умеют плавать? Не отвечай, можешь кивать.
Кивнул Баттос.
- И что люди не умеют плавать?
Кивок. Очень грустный. Казалось, то что когда покинуло их Создание Моря, многие талассцы пали духом.
-Но знаешь что умеет плавать?
-… палки? Листья?– неуверенно ответил Баттос.
-А желаешь ли ты узнать, как человеку плавать в Большой Воде?
Баттос неуверенно посмотрел на своего учителя. У него не было лица, тела и никто так до сих пор не понял как оно говорит. Камень ленив, и любит поболтать, но…

-МАЛЕНЬКИЙ БАТТОС. - Пророкотал не своим голосом Булыжник. Он никогда не слышал чтобы Булыжник так говорил. Этот голос должен принадлежать не иначе, как Богу, - ЖЕЛАЕШЬ ЛИ ОБРЕСТИ ЗНАНИЯ?
Баттос от услышанного упал колени и затрясся в праведном благоговении.
-Да. – кротко ответил Камненосец.
-ТОГДА ПРИВЕДИ К БУЛЫЖНИКУ САМЫХ УМЕЛЫХ РЕМЕСЛЕННИКОВ, ЧТО СУМЕЕШЬ НАЙТИ. СКОРО, МАЛЕНЬКИЕ ТАЛАССЦЫ ПОПЛЫВУТ.
-Д-да, повелитель. – пролепетал Баттос,
-ТЕПЕРЬ ИДИ, МАЛЕНЬКИЙ БАТТОС-КАМНЕНОСЕЦ.
Не посмев никак возразить, Баттос побежал прочь. Некоторое время, Булыжник стоял один, в тишине. Затем раздался сладкий зевок:
-Ох, хорошо однако поспать… Баттос, отнеси меня обратно… Баттос? Баттос! Эх, все ни на кого нельзя положиться, совсем разленились…
После этого, Булыжник чуть приподнялся над землей, и полетел обратно.
***
Зрячий, удовлетворив свое любопытство, выбрался из пещер на землях Белиев, где творилось много самого разного. Странный зов говорил ему идти на Юг, но гигант решил ненадолго задержаться и посмотреть на жизнь этих маленьких человечков.

В третьем веке Гьянарглы Аганьяр меньше разговаривал со своими детьми. Укрывшись мерцающим туманом, зеленый аватар молчаливо наблюдал за взрослением своих оленьерогих учеников. Уходило детство гьнче, народ взрослел.

Недалеко от места где дремал великомудрый учитель Отец всех Отцов, устроили гьянче первое постоянное стойбище. Здесь – великий круг костей и ритуальные битвы, отсюда священная тропа уходит к корням Говорящей сосны. Здесь же поселились белорогие – дети Гьянараглы. Люди, посвящающую свою жизнь заветам Агнья – они выкрашивали рога белыми глинами, называя себя кровными детьми большой сосны. Чаще других слушали белорогие сказки многомудрого аватара, и учил Отец Всех Отцов, Говорящий Гьянар свой народ полезным наукам: как принимать роды, чем нужно смазывать ребенку голову когда начнут прорезываться первые его рога; как выпустить гнилую кровь и какие растения следует жевать если навалилась простуда. Бич зимней Аганьяры.
Много интересного рассказывало говорящее дерево, а белорогие слушали, запоминали да учились.

И призвал однажды Гьянарглы всех вождей на священную поляну. Когда было съедено вкусное мясо и выпита горячая, дымящаяся на морозе кровь младшей дичи, когда потанцевали да попели вдоволь, бросая огню недоеденные кости и потроха чтобы насытить младших духов, тогда повелел Отец Всех отцов собрать три истории. Тридцать три зимы будут собирать гьнче разные интересные события своей жизни, а когда наступит заветный день – тогда вернутся постаревшие вожди или их дети, и споют свою сказку.

Минули годы. Зеленые листья яблони становились серебрянными и снова зеленели. Долгая зимняя ночь сменялась бесконечным днём лета. Снова и снова продолжался танец жизни. Вернулись на поляну постаревшие вожди чтобы рассказать свои сказки.

Первая история была о Двух Схизгах
...Жил был достойный вождь Рэру Твердый камень и была у него младшая жена Кармарьяна Лунногривая. Прекрасна была Кармарьяна – очи ее словно ледяное море, волосы ее будто блеск луны на снегу! Украшала она Дом своего вождя и по всей Аганьяре ходили слухи о красоте Кармарьяны. Многих достойных детей могла породить эта гьялани и любил ее Рэру более всех своих жен – дарил ей красивые черепа, шкурки зверей и блестящие камни. Лучшую добычу ей отдавал и лучшие трофеи!
Но случилось так, что сама Кармарьяна мужа своего не взлюбила и отдала горячее сердце маленькому охотнику Лиловому Зубу. Ему плотская любовь, ему и признание - ему трофеи и родительские черепа покрытые семейной резьбой.
Мал был Лиловый зуб да удал, украл он Кармарьяну из дома своего мужа и убежали эти двое далеко на запад Аганьяры. В край заходящего солнца, скитающихся духов да ледяных кошмаров. Бежали первую семерку. Бежали вторую семерку. Но вскоре поняли что преследует их погоня, что не будет им двоим покоя ни на земле ни среди звезд. Вернут Кармарьяну в дом ненавистного охотника, а маленького Лилового Зуба убьют здесь же. Изрежут обсидиановыми ножами и наколют на сук, или живьем под гьянару прикопают или ещё что страшное с ним сделают. Жесток Рэру Твердый камень. Никому и ничего не умеет прощать!

Стали молиться тогда влюбленные своему богу, проливая слезы и горячей своей кровью орошая снег, чтобы почуял небесный волк их молитвы. Сжалился Агнья Бог Природы над двумя душами. Прибежали охотники Рэру, а на месте влюбленных два злобных схизга друг на друга рычат. Ни Кармарьяны, ни Лилового зуба. Вот были они – а вот нет их! Только два уродливых схизга убегают во тьму.

Добрая ли эта история или плохая, про то никто из гьнче не ведает: Может лучшую жизнь обрели влюблённые в теле хищников, а может, обращенные силой Агнья в зверей, навсегда потеряли люди человечью любовь и разум, на все оставшиеся годы сделавшись рабами простых инстинктов. Но на чудесном месте превращения, образовалось со временем постоянное поселение – а в память о влюбленных дали ему гьнче имя. Два Схизга.


Вторая история была рассказана молодым гьнче. Достойная мать его гьялани не дожила до этого момента, погибнув на охоте. И потому пришел молодой вождь на поляну и принёс материнский череп – затейливо украшенный лесными орнаментами и щедро натертый жиром кабана.

Испив горячей крови, начал вождь свою сказку:

- Видал я народ бойбишеени и теперь могу уйти в края вечной охоты, ибо свидетель мне схизг, то чудо как чудо. Слушай Отец всех Отцов! Бойббишеени меньше гьянче, зато на лице у него густая шерсть и умеет бойббишеен грызть камень, как иной ребенок грызет по весне лёд! Бойббишеени выгрызает себе подгорную нору да там и живёт. В самом Шакадаме живёт бойбишеени и духи Шакадама дозволяют ему жить в своих проклятых горах где нет гьянаров и приличного зверя. Шеени поёт ему песню и кормит своей кровью, и черные духи спят, не трогая шерстолицый народ. Дозволяют темные духи каменному шеени жить в своём безжизненном царстве. То чудо Агнья, клянусь черепом матери! Третью зиму приходим мы на мен: жгем костры и поём песни чтобы не прогневать духов страшных гор. Несем шкурки и мясо, фрукты и дикий мед что добывается жизнями охотников - а шеени приносят на мен цветные камни, которые так нравятся младшим женам и мужьям, приносят нам на мен красивые костяные инструменты и странное мясо подгорной дичи. Вот какое чудо довелось видеть недостойному охотнику, Отец всех Отцов! Но свидетель мне схизг - верю что твои уши порадуются хорошей этой истории!

Третья история была кратка, ибо сам Ушсхизгах взял слово.

- Безрогие чужаки раххаски вторглись в Аганьяру, Отец всех Отцов старший брат Ушсхизгаха. Идут они злобной волной отнимая нашу святую землю! Я вымажу своё лицо кровью и каждый охотник украсит себя красными перьями и ритуальными ранами. Мы заточим наши когти и наши рога, пробьем уши чтобы украсить их серьгами победы. Оденем натертые жиром черепа зверей и воспоём песню смерти. Эта история о красной крови, Отец всех Отцов Гьянараглы Аганьяры. Я объявляю Большую Охоту!

Получатели: Мироздание.

Фанарай не понимали, почему Паучиха прокляла их Феникса! Ничего плохого игольчатый народ не делал ее паукам, однако, Фениксу становилось хуже прямо на глазах. Когда его судьба стала понятна всем он собрал племена шедшие за ним и сказал:
- На все воля отца нашего Солнцеликого Ахтониума. Вот и мои дни клонятся к закату. Я решил, что на праздник летнего солнцестояния мы проведем ритуал последней жертвы, где я взойду на помост, попрощаюсь с вами и уже не воскресну никогда. Я долго вел вас к новым землям и новым победам, однако, Паучиха Алчащая Тьмы посчитала, что мой век кончился. Пусть так. Но к одному взываю вас! Установите мой помост для сожжения на земле пауков! На спинах пауков! Кидайте в огонь их оторванные лапы! Пусть тела их чернеют и сморщиваются от пламени моего жертвенного костра! Отберите у паучихи дете, которое она любит так же как Ахтониум любит каждое свое детё. И меня и каждого из вас.
Каждый фанарай услышавший эту речь преисполнился праведным гневом. Мужчины снабдили каждую стрелу иглой для свиста, а женщины приготовили сок красных ягод, и наносили татуировки каждому, кто шел в этот, ставший для фанарай священным, поход.
***
Тем временем фанарай заселяли горы на севере, они помнили как пропали их сородичи пересекшие горы, поэтому селиться на равнинах не спешили. Просто шли по хребту вперед, встречая новых соседей и пытаясь определиться друзья они или враги.
***
В мрачных, но вполне пригодных для жизни садах Нефалема они основали еще один город. Некоторые костелицие говорили, что место плохое, волшебное, и угроза нападения пауков достаточно велика. Поэтому населили город фанарай бесстрашные и не зависимые от мнения старших. Они были уверенны, что им удастся отразить нападение пауков или другой магической твари, которую пророчили им костелицие.
***
Для Солнцепоклонников начались тяжелые времена. Все чаще на острове начали случаться стычки между последователями разных богов, и все чаще К их помощи прибегали для урегулирования конфликта. Их куль начали ценить чуточку больше, кажется талоссийцы поняли зачем был сожжен Инокентий, да и вообще зачем нужны жертвоприношения. Дело культа огня ширилось в массы.

...

Итог эры 2 эпохи Расселения (ход 5)

Эра расселения подходила к концу. Разумные расы заняли все пригодные для жизни земли, только в самых непроходимых джунглях Небула да на далеких островах еще были места, где не ступала нога человека. Многие народы переходили к оседлому способу жизни, строили первые поселедения, которые позже станут городами молодых государств. А пока власть города не простиралась дальше его пригородов, а города одного народа слушали только аватаров своих богов и не часто враждовали с соседними поселениями. Участились набеги, они стали более кровавыми и подготовленными. Теперь уже невозможно было никого согнать с земель - все знали, уйдешь откуда жил и будешь скитаться, гонимый всеми.

Сама природа год от года становилась жестче и холоднее. Особенно сильно это ощутили нации, живущие на севере и в горах. И пусть зима все еще сменялась летом, но сами зимы были снежные и морозные. В лесах Агньяры, на равнинах Ниса не имеющие нормальной одежды народы мерзли и массово мерли от болезней, но держались, а вот в горах было совсем плохо. Кому было куда уйти - ушли. Кому некуда было уходить - погибли. Лишь фанатичные белии, невзирая ни ни какие потери оставались у подножья Ликов. И хотя их молитвы еще слышны, с каждым годом их голоса звучат все тише.

Гьянче в этом веке вообще было особенно тяжело - все валилось из рук: верный бросок копья лишь царапал кожу громодава, вынуждая спасаться в позорном бегстве, укус осы разносил половину лица, даже бережно поддерживаемый костер в холодную ночь и тот норовил потухнуть. Над всей Агньярой разливалось какое-то мрачное и недоброе ощущение.

С востока приходили дурные вести - вроде бы живущие там племена приняли власть боббитов и ушли на восток, в равнины Нис, а их земли заселили боббиты. Агнья чувствовала, что мелкие, но многочисленные создания стали все чаще и чаще обращать свои молитвы к ней и их настырность все сложнее замечать.

Арадун при помощи Лекса создал своим даэрам хранителей - армию Големов. Покрытые вязью рун Лекса, с глазами горящими вечным светом, они были стойки, неутомимы, неподкупны. Арадун связал их невидимыми нитями с разумом Кристального столба, так что они медленно собирались на его зов, если их разбить. К сожалению, приказы отдавать им мог только Кристальный столб, без его приказа они могли только защищать даэров Кристальных пещер.

Политика полубогов медленно, но верно приносила плоды. Белии становились все более агрессивны, они делали набеги на все соседние племена, разве что кроме даэров. Пострадали от набегов замли судомоагов, но они сумели отбиться. Прежде чем уйти из Тернийского хребта белии перебили там всех гоблинов. За Тернийским хребтом беженцы с горных районов во главе с Флавием выгрызли себе кусок земли у боббитов.

А вот поход на гиперборейцев чуть не окончился трагедией. С самого начала гипербореи были просто в ярости, ведь их шаманы видели в белиях чуть ли не союзников. Поэтому, когда огромный дракон стал терзать и гнать их племена, а за ним пришли белии с претензией на земли, воинственные племена преисполнились страхом и яростью. Часть из них поспешило укрыться в кристальных подземельях, а другая билась с захватчиками насмерть. Белии были изгнаны и только Аурел никак не мог успокоиться и продолжал налеты и разорения.

И тогда, как гласят легенды гипербореев, сын вождя Беор вызвал Аурела на смертельный бой и сразил его, в доказательство чего всем показывал добытый в бою рог чудовища. На самом деле Беор напал на Аурела сзади, когда тот пытался выкурить несколько засевших гипербореев в распадке. От первого сильного удара дракон дернулся и его голова застряла меж камней. Беор почти минуту охаживал каменным молотом аватара Лекса, сломал ему лапу, крыло, отломал рог и убил бы его, если бы камень молота не раскрошился. Голова дракона оказалась крепче гранита. Пока герой в панике искал другое оружие, Аурел сбежал, с трудом поднявшись в воздух. После этого он надолго вышел из строя. Легенда о Беоре, обрастая подробностями и небылицами, стала известно во всех племенах гипербореев, множество вождей стало вести свою родословную от великого героя.

Другой аватар Лекса, Неокл, сумел найти и приручить гриффонов. Теперь он мог летать в любые места и любое племя белиев, даже находящееся за пределами Луксии. В тот век из пещер дажров выбрался огромный каменный человек. Он ходил по землям белиев, встречаемый камнями и ловушками, к которым он был безразличен и из которых рано или поздно выбирался. Каменный воин никого не убил, а после разговора с Неоклом был объявлен "угодным Лексу" и продолжил свое путешествие почти без нападений. Некоторые, особо терпеливые из вождей даже узнали от него истории прошлых веков и понабрались разных умных словечек.

Сэххи продолжали свое наступление на рогаров. Хорошо подготовленные набеги, совершенные в нужное место и время заставали рогаров врасплох и раз за разом гнали их на юг. Мантикора была довольна - ее слуги прочно обосновались на побережье Медиокриса, выстроили город, победили конкурентов. Она даже сплавала вниз по реке, и ей там понравилось.

Век для судмоагов вышел неудачный. Судемоаги снова попытались вытеснить рогаров с побережья, но те были крепки. Слабосильные белии в нижнем течении Вокса держались стойко и не отдали ни пяди земли. Азгарцы не без труда, но отбили набеги, и в гневе разграбили Сонеарл. И хоть особо много паучьи дети не унесли, восстановление и очистка града от паутины и экскрементов заняла не один год.

Гьянче и гипербореи практически воевали между собой за правый берег Вентуса. Несмотря на рога, когти и великолепное ориентирование в лесах, несмотря на личное участие Ушсхизгаха гьянче так и не смогли переломить ситуацию. Впрочем ни пяди земли предков они тоже не отдали.

Даэрам и гипербореям тоже не удалось договориться. Бои за кристальный лабиринт продолжились с новой силой. Но ни новые луки, ни хорошая подготовка не помогла против прирожденных воинов. Они не только отбились от набега сынов Арадуна, но и их беженцы без труда одолели расселяющихся жителей Эргунада. К концу века 3/5 пещер были под властью меднокожих, которые чувствовали там себя весьма вольготно. Даэры оказались практически выселенными из своей же собственной обители. Но идти им было некуда.

У ротгаров наступили тяжелые времена, которые переносились рогатыми воинами с присущей им стойкостью и презрением к смерти. С севера шли неостановимые сеххи, ихх можно было убить, но они всегда возвращались двойным числом. С юго-запада рогатые воины едва успевали отбиваться от набегов судемоагов. Некоторые ушли на юг, чтобы навсегда поселиться там. Но они гибли в боях, в стычках с судемоагами, в боях с сеххами, в стычках с хищниками, а боббиты за их спинами размножались. К концу века под рукой у Маски мелких трусов было втрое больше, чем в начале.

В своем расселении на юг ротгары столкнулись с племенами азгарцев, которые шли наоборот на север. Обе расы старательно держались вдалеке от побережья, но за холмы вокруг Васа разгорелись нешуточные страсти. В результате ротгары победили на всех спорных территориях, заставили паучих людей отползти обратно в свои земли. И тем и другим оказалось некуда отступать.

Примаверы жили легко и свободно в их лесу, практически не имея контактов с другими расами. Лишь боббиты время от времени пытались войти в леса, но паримаверы устали от их болтовни и просто убивали всех зашедших за пометки на деревьях.

Лансельлан повидал многое. Его дети ушли к Гвен, а у внуков засеребрились пряди. Не обладая бессмертием, как остальные аватары, Лансельлан страшился смерти. Это подстегивало его, он много учился и старался вникнуть во все. И к концу эпохи расселения он считался умнейшим из примаверов. После создания городов он поселился в Версалио и не было ни одного лесного жителя, кто не прослушал о его мудрости и проницательности.

Боббиты, под воздействием Дингов и погоняющей длани своего бога, стали активно пробираться на юг. Они пересекли пустыню Калор, обжив ее окрестности, дошли до джунглей и заняли приличное количество места в них. Только черные горы с их отвратительным климатом оказались им не по зубам. Джунгли оказалось суровым домом. Множество ядовитых тварей, хищников и чудовищная влажность. Боббиты только пожимали плечами. Умерло десять из двенадцати детей? Ну и что? Зато мы помним по именам всех десять внуков. А змеи? Жаренные вполне ничего. Можно жить да радоваться!

А также они встретились с фанараями. Эти головастые парни очень боббитам понравились. У них ведь можно перенять кучу всего интересного. Например, они умеют убивать на расстоянии. И живут в крутейших домах. И вообще они очень интересные, хоть и немного злобненькие. С другой стороны, кто был добр к боббитам? По крайней мере вначале.

А далеко на севере себариты сумели подкупить несколько вождей гьянчей. Вожди вняли их словам, но опасаясь гнева Ушсхизгах поставили условие, чтобы они смогли переселиться западнее. Себариты, конечно же согласились. Через поколение оказалось, что жизнь сред боббитов для гьянчей сладка. Любой из них мог войти в их стойбище и взять все, что считал нужным. Те, кто возмущались гьянче били или даже калечили. А если боббиты собирались слишком большой толпой, то гьянче взывали к себаритам и те вынуждены были защищать пришлых от своих народов. В боббитах начало расти недовольство как чужаками, так и себаритами. Зато гьянче вынужденно стали их лучшими друзьями и защитниками.

Одновременно с гьянче проник к боббитам и культ Агньи. Она стала почитаться боббитами но весьма своеобразно. В их верованиях Агнья была богиней - схизгом: сильной злобной и завистливой, которую Себ может лишь обхитрить, но не победить. Боббиты приносили богине небольшие дары, кидая их за порог жилища: откупались от нее и ее злобы. И хоть при свете дня над этим было принято смеяться, но перед сном мало кто мог устоять, чтобы не сделать защитный знак от Агньи.

Судемоаги открыли лодки и тут же стали активно их осваивать. Они вскоре посетили остров Кор и познакомились с талласцами, которые и м сразу не понравились, хотя и верили в того же бога, что и они. Также они открыли остров Уном, на котором никто не жил. Города судемоагов росли и развивались. Несмотря на набег азгарцев население городов постоянно росло, их города были самыми развитыми в те времена. Рост городов сдерживал только недостаток пищи из-за неразвитости сельского хозяйства.

Диры построили на берегу среднего течения Умбра свой новый город. Пауки их не беспокоили, судемоаги были заняты своими делами. Мирная, сытая жизнь, прерываемая только игрой в Арл.

Фанараям понравилось в парках нафалемов. Забытый ныне божок оставил детям Ахтониума неплохой подарок. Светло и вольготно, есть куда спрятаться, много дичи для стрел фанараев. Там они воздвигли второй свой город, оттуда начали теснить азгарцев.

Вот только напрасно искали они аватара Нъяхатмы в джунглях дельты Тардуса. Милейшая Яритха даже не подозревала в какой опасности находилась, т.к весь век провела в других краях. Но зато банды фанараев оторвались на беззащитных племенах азгарцев, убивая их с расстояния, из засад и разоряя становища. К концу века на восточном берегу Таргуса паучьих детей больше не осталось.

У Талласцев аватары бросили все силы на религиозные проповеди. Даже огнепоклонник предпочитали действовать словами, а не огнем. Лишь Булыжник учил талласцев чему-то полезному. Благодаря ему они освоили лодки и в кратчайшие сроки познакомились со всем обитателями побережья медиокриса - белиями, сеххами, рогарами, дирами и кончено же судемоагами, которые были явно враждебны. В те века забыли таласцы Лекса и Ньяхатму, а Лепрекона и Глаблали упоминали лишь изредка. Все знали, чувствовали - скоро грянет буря!

Политическая карта

легенда карты