Одержимый | ходы игроков | Первый

Застонав от нахлынувшей головной боли, человек кое-как повернул голову и его тут же вырвало едкой желчью от внезапного головокружения. Голую спину обжигало холодом камня, калейдоскоп каких-то образов мельтешил в сознании, какие-то голоса, бессвязные, ничего не значащие фразы... Тело корчилось в судорогах, пытаясь выдавить из себя хоть что-то, а из-за всей этой кутерьмы в башке он не мог даже понять открыты ли сейчас его глаза.
- Гхаахха... - Раздался натужный хриплый стон, точно мертвяк какой из могилы зарычал. Всего через каких-то десять секунд, когда стон повторился, парень с трудом сообразил, кто это тут сипит. Ага, именно он, кто же еще...
- Лучше бы уж мертвяк... - Лениво перекатилась не самая здравая мысль в его башке и он попытался стереть рвоту с щеки. Непослушная, окоченевшая рука с трудом приподнялась и парень мешком свалился на жесткий каменный пол, усыпанный острыми осколками непонятно чего.

Морщась от головной боли и непонятного сонма чужих криков и драк, парень с трудом разлепил глаза и кое-как приподнялся - в самом деле, не валяться же ему на холодных, острых камнях? Да еще и голышом... Вокруг была почти что непроглядная темень, лишь в дальнем углу громадного зала одиноко коптила небольшая лампадка на треноге. Хотя нет, постойте, еще были громадные дыры в стенах и в потолке, но снаружи было немногим светлее - судя по всему ночь была безлунной, а может просто облачной.
Повертев головой, парень понял, что только что он лежал на какой-то грубо обтесанной в форме стола булыги, что под ногами каменное крошево - вероятно куски потолка и что его портков невидно. А ночка-то была прохладной... Зябко поежившись, он медленно и осторожно сделал шаг к лампадке, наступил на какой-то острый камень, дернулся, от резкого движения голова отозвалась очередной порцией боли и чужих воплей и он скорчил жуткую рожу.
Тьфу, дрянь какая, угораздило же его до чертиков нажраться, а потом еще в каких-то руинах спать завалиться... И штаны куда-то дел, олух... Хотя откуда в руинах лампа?
Выбрав ногой место поровнее, он сделал шаг вперед, потом еще один. А потом вляпался в какую-то липкую лужу. Вздрогнув от отвращения и накатившей следом боли, парень отер пятку от вязкой, уже застывающей... крови? Он принюхался - ну да, пахнет кровью, только не видно не черта.

- Мля, не переломать бы ноги в этих завалах... А кровь вон холодная, да и стонов не слышно, так что если кто тут рядышком и лежит, то ничего, подождет. Мертвым, как говорится, все равно хехе... - Прошептал себе под нос парень, видимо что бы не спутать собственный голос с бессвязными воплями внутри башки. Понадеявшись, что головная боль рано или поздно закончится и голоса затихнут сами собой, он решил пока нагло их игнорировать.
- Ладно, вон вроде горит что-то, может хоть там разберусь, в какой заднице я оказался. А то вон "пей, не пей", ублюдки... Ишь, совесть проснулась. Очень, блин, вовремя, ничего не скажешь. Значит как с Бородой в Нижнем развлекаться так ничего, а как... Мля, что еще за Борода? - Продолжал он бурчать себе под нос, пробираясь к источнику света. Огонек вроде был и небольшим, но все равно слепил привыкшие к темноте глаза. Пришлось заслонить его одной рукой - так хотя бы было видно отсветы на валяющихся повсюду булыгах. Странный был, кстати, зал - здесь отчетливо попахивало плесенью, землей, какой-то тухлятиной, жжеными тряпками и едва уловимо кровью. А может это только кажется, что пахнет. Так, помнит о той луже, вот и кажется, что чувствует... И камни эти повсюду. А самое странное - под слоем осколков и пыли был очень даже ровный каменный пол. Холодный такой и едва ли не отполированный. Небось мрамор какой, как у тех богатеев...
Добравшись наконец к треноге, на которой расположилась плошка с маслом, парень потянулся к огню, что бы погреться и замер в недоумении - его руки, живот, ноги и даже сморщенный от холода член были густо исписаны крохотными и совершенно непонятными рунами.
- Заебись... - Только и сумел он выдавить, понимая, что ничего хорошего эти закорючки не обещают.

- Да пошли вы... - Буркнул парень в тьму каменного зала, в котором он проснулся. Подхватил плошку с маслом, которая, к счастью, просто лежала на треноге, а не была припаяна, и пошел вдоль стены высматривая подходящий пролом или выход. Добротная, кстати стена, сложенная из здоровенных, чуть обработанных булыг разной формы. Вроде замковых стен, только камни подогнаны лучше. Правда не намного - здесь все же были заметны щели, заполненные раствором, не то что в богатых домах, что несколько не вязалось с отделкой пола.
- Может это и есть замок? А я тогда что тут делаю? Да уж... Валить отсюда надо, пока кто меня не заметил. Руны еще эти... Хрень колдовская... Допрыгался, обормот, мля... Знать бы еще во что влип, так нет же - даже имя свое вспомнить не могу, не то что какого хера здесь творится... Блядство...
Добравшись до огромного пролома в стене, парень только и успел, что подсветить каменный завал, как порыв холодного ветра задул огонек.
- Ну, блин, что за гадство... - Пробормотал парень оставшись в темноте и, поставив бесполезную теперь лампадку на пол, полез наверх. Пол странного зала был метра на три ниже уровня земли и теперь парню приходилось карабкаться по завалу вверх, с тусклому свету ночного неба. Камни скользили под ногами, осыпались ниже, пытаясь увлечь человека за собой, но он упрямо лез выше обдирая кожу и время от времени прислоняясь больной головой к холодным валунам. Через несколько минут мучений, он, перепачкавшись в земле, все же выбрался на волю.
Отойдя на пару шагов от провала, парень осмотрелся. Вокруг был какой-то запущенный парк, отличавшийся от леса только тем, что старые деревья росли ровными линиями. Тут и там валялись какие-то камни, всюду росли кусты, а позади... Позади же вместо замка обнаружился густо поросший кустами холм с очень подозрительными провалами.

Вода. Ему позарез нужна вода, что бы смыть эту дрянь со своей кожи. Похрену на грязь, холод, эти гребаные катакомбы и все прочее - главное найти какую-нибудь лужу и стереть эту мерзость. Мало ли, вдруг эта колдовская хрень еще действует? Нечего здесь рассиживаться...
Зябко растирая руками плечи, парень побрел куда-то вперед. Неплохо было бы пробежаться, что бы согреться, да только вот носиться по ночному лесу босиком... То еще удовольствие мягко говоря. Ему и так приходилось выверять каждый шаг, что бы не распороть ступню о какой-нибудь сук, какой уж тут бег.
Где-то в сознании очередной неугомонный голос разума начал нашептывать, дескать воду ты здесь хрен найдешь - зал-то был ниже уровня земли, и там было сухо. А значит рядом с ним ни речек, ни канав быть не может, нужно спускаться вниз, в какую-нибудь долину или в овраг. Дескать топай, милый, куда подальше - нифига тебе здесь не светит. Ни воды, ни луны с неба... Темень кромешная и тишина замогильная, только ветки над головой скрипят.
Ни чувствуя какого-либо значимого уклона вниз, парень просто брел наугад, надеясь выйти хоть куда-нибудь. Продираясь сквозь заросли кустов он ободрал плечо об какую-то ветку, отшатнулся и, наступив на что-то острое, упал на один из валяющихся по всей округе валунов. Слой мха под пальцами заскользил, обнажая сам камень и парень чуть не вскрикнул от удивления. Опана! Да это не просто какой-то валун, это целая статУя! Ну, как целая, поломанная малость, в общем, так, башка одна на торсе и осталась, если обрубки плеч не считать. А рожа-то мерзкая какая... Пасть вон чего-то скалит и дырки эти темные вместо зрачков... Вот кто вообще придумал вырезать у статуй зрачки в глазах? Тени реалистичные, ага, как же. Жуть одна, точно мертвецу в рожу смотришь... Или там камни какие вставлены были? Да ну её к бесам, все одно сто лет назад все выколупали.
Поднявшись на ноги и презрительно сплюнув на чью-то статую, парень неуверенно побрел дальше. Вскоре ровные ряды старых деревьев сменились обычным лесом, а воды все как-то не прибавлялось. Ладно еще хоть комаров ночью почти нету - иди себе и иди, только, мля, ножки переставляй, пока не сотрутся...
Пру часов спустя, ему все же повезло набрести на ручеёк, весело и неугомонно журчащий в небольшом овраге. Шипя от боли в расцарапанных руках парень спустился вниз по крутому склону, цепляясь за пучки травы и торчащие корни. Сунул ладонь в воду. Холодная, мля, точно и не лето на дворе, а весна какая. Ладно, напиться сгодиться, а вот стоит ли лезть мыться? Так ведь и окоченеть недолго...

Блаженно подержав исцарапанные руки в воде, парень потер их друг об дружку. Хм, видно, конечно, хреново, но вроде эти закорюки смываются. Притом очень даже бодро, словно это и не чернила никакие, а так...
Зачерпнув холодной воды он плеснул ее себе в рожу и быстренько растер. Так, а чем это пахнет-то? Кровью? Что за?
Принюхавшись, он убедился, что пахнет как-раз кровью и скорее всего человеческой - уж со свинской или лошадиной он бы точно не спутал.
- Мля, да что же это выходит... Меня всего чужой кровью разрисовали и оставили с голой задницей в том подвале? Вот ублюдки! Узнаю чьих рук дело - прирежу нахрен! Шутнички, блядь, нашлись...
Пока он оттирал кровь с лица в голове успела мелькнуть дурная мыслишка, что нифига это все не шуточки и, что голоса эти шальные тоже не с бухты-барахты объявились... А раз так то и не пропадут они никуда...
- Э, мля, сученыши, а ну-ка выкладывайте какого ражна вы в моей башке делаете? Где я, млять, вообще сейчас? - Прошипел он, боясь растревожить ночную тишину и задрожал, толи от холода, толи от отхватившего его ужаса перед неведомой хренью поселившейся в его башке.

- Тц, бесы вон сыскались... Да пошли вы и ты, рогатая, в частности - сразу же видно, что или вас из какой навозной кучи вытянули, раз вы даже такому рады, или, что вероятнее, вас и самих нихрена не спрашивали... Крутые, мля, сыскались... А имя я свое уж вспомню, будьте спокойны. Флоки, мля, Феррус... - Зло пробурчал парень своим невидимым собеседникам в ответ, приплясывая на месте от холода. Выпил пару пригоршней воды, благо всю грязь уже снесло течением. Перебрался зачем-то на тот берег и вылез из оврага, проворчав что-то вроде "и от вас избавлюсь, гады". Мельком брошенный в небо взгляд вызвал целую бурю чужих советов. Дескать вон та звездочка - Анели, кончик хвоста созвездия Лисы, а вон там созвездие Пирата, а там - Висельника. А если присмотреться туда-то то можно бы увидеть какую-то туманность, там еще через пару дней какую-то планету можно будет заметить на отсвете... Охнув от неожиданно напористых россказней про звезды и откуда у созвездий такие названия, кто их придумал да какой температуры там звезды, парень осел на землю, обхватил голову и завыл-закричал, только бы перебить этот нудно-торопливый бубнеж. Ну на кой хрен ему сдались эти звезды? Висят, светят и то ладно. Так нет же - невидимый кто-то там продолжал просвещать его про какие-то минуты и градусы, словно бы и не понимая, что парень все равно нифига не запомнит, да и пробовать даже не станет.
Взвыв волком, парень потопал неведомо куда, но неиссякаемый поток знаний и не думал прекращаться. На сверх-торопливой, но от того не менее нудной, лекции про пыль в атмосфере и ее влияние на наземные наблюдения, он отчаялся переорать своего неутомимого оппонента и принялся повторять про себя мантру о том, как же его достал этот звезданутый умник. Проводив взглядом испуганно шарахнувшуюся птицу, он вновь случайно зыркнул в небо и, приободренный этим, его собеседник принялся рассказывать что-то про то, как моряки могут определить какие-то широты, что-то там про использование каких-то хронометров, каких-то астролябий, гелиометров и еще хрен пойми чего. Более того, никаких пояснений, что это за приборы не было и в помине, поэтому рассказ свелся к какой-то научной тарабарщине, из которой парень хоть что-то понимал только когда собеседник указывал на какую-то неприметную звездочку и объявлял ее центром, дескать там север и ее используют в качестве точки отсчета чего-то там.
Отупев от нескончаемого гудения в голове и образов каких-то спектров, парень сообразил только нацелиться на эту самую полярную звезду, что бы не блуждать кругами, а потом просто шевелил ногами да дрожащими от холода губами повторял свою астрономоненавиднеческую мантру. Через час, когда рассвет прогнал звезды с небосклона и умник в его башке наконец заткнулся, парень уселся на поваленный ствол сосны и перевел дыхание. Как же его достал этот бубнеж... Даже утренний дубак и холодная роса повсюду не так мешали, как этот нескончаемый поток тарабращины.
Встав и отодрав кусок прилипшей смолы от задницы он вздохнул и потопал дальше, матерясь по поводу исколотых ног об ветки ног и приставучих умников. Туманности, мля, пылевые облака и пульсары, что б вам всем... Ладно хоть головная боль почти прошла...
Устало шевеля ноющими ногами и зевая во всю, он упрямо продолжал топать на север, ориентируясь уже по солнцу. Хоть скорость передвижения и была мизерной, но ближе к полудню, отогревшись под светом солнца и лениво матерясь про эклиптику, он выбрался на край поля, засеянного какой-то колючей фигней и остановился, прикидывая с какой стороны его обходить.

Понимая, что если сунуться к людям без портков, да еще и изрисованному человеческой кровью с ног до головы, то можно получить дубьем по голове, парень по какому-то наитию решил разыскать пугало. Это же поле? Значит где-то здесь должно быть пугало, а на нем одежда, верно?
Сказано - сделано! И вот он уже топает по полю, прикрывая голые яйца руками, что бы не исколоть их об колючие колоски каких-то там зерновых. За три часа он обошел это огромное поле из края в край, еще за четыре часа обошел его по периметру, надеясь на то, что при посевной пугало оттащили в сторону, да так и забыли поставить обратно. Едва ступая сбитыми в кровь ногами и почесывая исколотою колосками задницу он плюнул на все и пошел прочь по едва заметной колее, ведущей в чахлый лесок. Пройдя насквозь скромную, всего метров триста шириной, лесополосу он вышел на очередное поле, засеянное на этот раз подсолнухами.
Подвывая от осознания того, что хоть он и устал как на каторге, но тот факт, что с голой жопой, прикрытой только вязью рун к людям лучше не ходить ничуть не изменился, парень потопал по полю. Грызя недозрелые семечки он из последних сил материл гребанных агрономов, что словно назло засевают только колюче-царапающиеся культуры, как буквально врезался в незаметное среди высокой растительности пугало. Неясно кто его так неудачно поставил, но вот на одежку он явно поскупился - после короткой схватки с чучелом одержимому удалось завладеть только драным и грязным до нельзя полушубком и куском тряпки, из которой была сделана голова пугала.

Прикрыв срам тряпкой, парень прихватил с собой облезлый полушубок и, на ходу вытряхивая из того остатки соломы, выбрался на уже знакомую колею. В какую сторону топать он понятия не имел, поэтому, особо не парясь, пошел прочь от треклятого поля толи с овсом, толи с пшеницей. На ходу ковыряя семечки из трофейного подсолнуха, парень прошел мимо заливных лугов со скошенной травой, еще одного леса, небольшого сада с кислыми яблоками, каких-то огородов и, уже из последних сил борясь с накатывающей сонливостью, вышел наконец к людскому поселению. Едва различая дорогу под ногами и во всю зевая, он на ходу накинул драный тулуп и, следуя колее, выбрался на тракт. Прошел еще немного и наконец заметил, что ворота-то давно закрыты.

Резко сорвавшись с места парень стремительно понесся вперед не жалея стоптанных ног и словно бы не чувствуя боли. Безумно ухмыляясь он подпрыгнул, сделал сальто и, едва коснулся земли, сразу же покатился колесом. Словно бы этого ему было мало он еще и заорал во всю глотку:
- Один лишь дееедушка Ленин хороший был вождь~
Когда до ворот оставалось всего метров двадцать, он принялся с дикой скоростью прыгать с рук на ноги, потом наподдал еще немножко бегом и неведомым образом заскочил на высоченные ворота.
- АХАХАХАХАХАХАХА!!! - Раздался его безумный хохот и он продолжил петь, вытанцовывая на узкой жерди, время от времени подпрыгивая и выделывая разные цирковые кренделя в полете.
Hа всю оставшуюся жизнь
Hам хватит подвигов и славы,
Победы над вpагом кpовавым
Hа всю оставшуюся жизнь.
На все оставшиеся времена~

Опасно пошатнувшись от вселения очередной сущности, парень спрыгнул вниз, поморщившись от боли в натруженных долгим переходом и лихими прыжками ногах.
- И ты, мля, из этих!!?? - Рявкнул очухавшийся стражник и лихо подорвался с колоды, сидя на которой он втихушку дрых.
- Из каких!? - Только и успел крикнуть парень до того, как ему прилетел крепкий стражничий кулак в челюсть. Мешком свалившись на землю, он сквозь звон в ушах расслышал голос стражника.
- Лежать, сука, зарублю!!!
Отскочив назад, охранник выхватил меч и теперь настороженно косился на одержимого, видимо прикидывая - а не зарубить ли того сразу.
- Лежу, лежу! Чего ты так? Мы ведь знакомы! Я не из этих! - Попытался успокоить его парень, украдкой пытаясь отползти.
- Знакомы, мля? Да этих знакомых тут вчера... А ну куда, пополз! И хера ты на воротах пел-плясал, сученышь, а? Совсем меня за идиота держишь? - Орал стражник, почему-то держась от задержанного в двух шагах.
- Нет! Ты знаешь меня, ну вспомни, мы виделись раньше! Я точно не могу быть этим! - Продолжал настаивать одержимый, прикидываясь шлангом и желая убедить мужика в том, что он так, просто мимо тут проходил.
- Ну видел, и че? Какого хера ты выплясывал? Отвечай! - Кажется начал уступать стражник и попятился к колоде, на которой он спал, и добавил: Лежи, мля, щас мы с тобой разберемся...
- Пошутить хотел, только пошутить! Спокойно! Я не этот! Я не опасен! - Изо всех сил оправдывался одержимый, понимая, что поймали его на горячем.
- Совсем охерел так шутить? Радуйся, что сразу болтом не сшибли еще, тут вчера такое творилось... - Начал успокаиваться стражник. Сделав еще шаг назад, он резко обернулся, высматривая что-то на стене и тут же резко перевел взгляд обратно на задержанного.
- Но я не этот, нет... - Все бормотал одержимый, когда охранник еще раз обернулся и плашмя ударил мечем по висевшему колоколу. Раздавшийся в ночной тиши звон больно ударил по ушам, стражник поморщился, ударил еще раз и проворчал, явно успокоившись.
- Лежи, мля, отдыхай... Не этот он мля... Ишь, шутник сыскался! Хер знает что в округе творится, а он тут придумал стражу разыгрывать! Ты как вообще туда залез-то?
- Верёвку накинул и по ней залез. Ты ведь защитишь меня от всех, кто попытается сделать мне плохо? Я ведь не из этих, ты-же меня знаешь, как я могу быть из них? - В отчаянии одержимый начал убеждать стражника в том, что спасать тут нужно именно его.
- Веревку, мля... Проверим! А уж взбесился ты там или нет - уж пофигу, щас вот десятник подойдет он пусть и разбирается. Тут уж как не верти, а ворота на то и сделаны, что бы никого не пущщать! А то вон влез... - Вроде и поверив в то, что парень просто придуривался ответил стражник. Но закон есть закон, да и подмогу он уже вызвал.
Понимая, что нужно как-то спасаться и бежать, Дрэби сменил тактику и предпринял отчаянную попытку
внушить стражнику, что все главное зло в мире - это тот самый десятник. Когда подмога подоспела он успел убедить охранника в том, что нужно бороться за повышение оклада, что его слишком часто ставят в неудобные смены, что десятник тот еще козел, но увы - до того, что бы стражник бросился на того с мечем было еще далеко.
- Что здесь... Ого, кого поймал, Рок?
- Да этот придурок залез на гребанные ворота и песенки срамные там пел... Думал еще один помешанный, так вроде нет. Дал ему в зубы, сказал лежать - так лежит, не буйствует... Придурок, мля.
Четверо тяжело дышащих после пробежки бойцов обступила одержимого, пока десятник разбирался с стражником.
- Сученышь, бегай тут из-за тебя... И так второй день на ногах. - Прикрикнул один из парней и незлобно ткнул сапогом под ребра растянувшемуся в пыли парню.
- Че, знает его кто? Или из залетных?
- Ты, вообще, кто будешь-то, паря? И где эти обноски вонючие нашел? - Принялись они опрашивать одержимого, на что тот тут же ответил:
- Вы ведь меня знаете, мы встречались раньше. Неужели вы меня не помните? А одежка моя, давно уже ношу!
Ухватив причину внеплановой пробежки за шиворот, один из бойцов поднял его на ноги и еще раз спросил:
- Кто таков? Отвечай!
- Я обычный, мирный человек. Зовут меня Муса, мы с тобой встречались раньше. Ты не можешь не помнить меня. - Уверенно улыбнулся ему одержимый.
- Ну, че это за циркач? - Спросил подошедший десятник. - Знает его кто?
- Говорит Мусой звать, я его... Не, блин, не помню, где видел, может когда на воротах стоял.
- Меня здесь все знают. Ты тоже знал меня раньше, но мог забыть. Должен был помнить, но забыл. - Старательно поддакивал стражнику "Муса", но десятнику похоже было все равно.
- Забираем этого шутника, там видно будет.
- мля, воняет как неделю под забором валялся...
- Пошел!
*толчек в спину
- Не бейте меня! Не нападайте на меня! - Испуганно завопил одержимый, зачем-то подняв руки вверх и получил смачного поджопника.
- Заткнись уже и шагай!
- Надо будет отца Вирюка с утра позвать...
- Ну этот хотя бы не буйный...

Понурив голову и предчувствуя большие неприятности, Муса покорно топал вперед, надеясь, что все как-нибудь само-собой разрешится, а про его дурацкую выходку все просто забудут. Не выспавшиеся стражники молча привели его к крепкому каменному дому на торговой площади, где дежурный коротко переговорил с десятником и лишь устало махнул рукой, дескать делай как знаешь. Одержимого лениво охлопали, ничего не нашли и даже не стали опрашивать как положено, лишь спросили имя, сказали, что разбираться с ним будут утром да закинули в душную комнатенку с крепкой дверью.
- Оп-пана! - Раздался хриплый голос откуда-то из темноты. - Никак еще одного психа поймали, в натуре! Э, ну, че, кого прирезал фраерок? Или как этот придурок, кобылу трахнуть посреди улицы решил?
Проморгавшись и привыкнув к полумраку комнаты, Одержимый понял, что его мечты об одиночной камере и спокойном сне безнадежно провалились - в эту комнату стражники скидывали всех кого поймают и сейчас здесь мирно посапывала три мужика на нарах, да еще один, видимо разбуженный лязгом двери, сидел и выжидающе пялился на вошедшего.

Резко переменившись в лице, одержимый выдавил лыбу шире собственной рожи и оскалил непомерно большие зубы:
- Психа? Зарезал... ммм... Зарезал! Отличная идея, парниша! - Прошептал он нечеловеческим, скрипящим шепотом, от которого "фраерок" вздрогнул против своей воли. Воспользовавшись его секундным замешательством, одержимый, или Хъюз в его теле перетек поближе и страстно обнял свою жертву. Неестественно вывернувшиеся руки обвились вокруг тела мужика, сжимая его все крепче и крепче, выдавливая из его легких воздух и не давая ему даже закричать. Раззявившаяся пасть одержимого впилась в глотку судорожно дергающегося человека и во все стороны брызнула темная кровь. Еще пара минут нежных обнимашек с агонизирующим телом и вот, крайне довольный собой и с ног до головы заляпанный кровью, парень встал, облизнулся длиннющим языком, и только сейчас заметил торчащую в его бедре заточку.
- Хехехехе, за-ре-зал! - Промурлыкал он, вынимая горячую от крови полоску стали из раны и шагнул вперед вывернув ноги под немыслимым углом. Склонившись над спящим телом одного из сокамерников, он коротким ударом всадил тому заточку в глаз. А потом и во второй. И еще на всякий случай в сердце. И в печень. Три раза.
Прижав собой агонизирующее тело и не давая тому даже захрипеть, он дождался пока то затихнет и, выломав свои ноги как у кузнечика, по-тараканьи подкрался к следующей койке. Решив, что этот хиляк очень уж подозрительный, он не поленился и кроме пятерки контрольных ударов в сердце отрезал тому голову. И ногу. Когда Хъюз пережевывал свеженькую печенку, последний сокамерник завозился, видимо проснувшись от одурманивающего запаха крови, но удар заточкой в висок упокоил и его. Выпотрошив его как следует, Хъюз умело инсценировал крайне циничное самоубийство - повешение на собственных кишках и с блаженной улыбкой на лице замер посреди залитой кровью комнаты.

Одержимый, смотревший, как он сам, его родное тело вдруг немыслимым образом изломалось, изогнулось и принялось крошить народ, жрать свежевыдранные кишки и безумно хохотать, вдруг на секунду пришел в себя, заозирался и, перед очередным приступом, только и успел что зло прошептать:
- Да какого хера со мной творится??? Бля, духи или кто там, вы совсем охерели? Меня же теперь повесят!
Сделав шаг в сторону он повалился на нары, зашипел от боли в порезанной ноге, а через секунду его место уже занял Аркадий.
Морщась от боли, тот просто растянулся на вонючем тюфяке и постарался исправить это недоразумение, а заодно и дать телу немного отдохнуть. Наскоро остановив кровотечение, он кое-как стянул рану, осторожно встал и, стараясь не подскользнуться на крови, подошел к последнему трупу. Явных признаков болезней у того не наблюдалось, но он на всякий случай осмотрел так кстати вырезанный язык, оценил общее состояние наглядно вывернутого пищевода и убедившись, что тот не заразен оторвал его печень. В самом деле, нужно же как-то возмещать кровопотерю? А что может быть лучше свежей печени? Усевшись на свободную койку, он осторожно впился зубами в податливую плоть. Пережевал. Вкус у сырой печени был как-то не очень, слишком сладкий что ли. Вот посолить бы ее да поджарить с лучком... Поняв, что съесть он больше просто не может, одержимый вытряхнул из кармана песок и остатки соломы и запихал туда остатки печени. Улегся поудобнее и продолжил лечение. Через каких-то полчаса с бедром было покончено и позевывая он занялся челюстью и стоптанными ногами...
Проснувшись от залязгавшего засова, одержимый резко подорвался, не понимая где он вообще находится.

Подорвался, очухался и так же бодренько улегся обратно, пряча заточку в кулаке и пытаясь притвориться трупом. Странным образом свесившись с койки, Маска замерла в какой-то нелепой позе, сморщила предсмертную гримасу и замерла не дыша.
Сняв замок, стражник повозился с засовом, рявкнул что-то вроде "Прочь от двери, выблядки!". Дернул эту самую дверь на себя, и, замерев на секунду, закричал благим матом.
- Че за вонь там у... . . . . БЛЯ, ЧЕ ЗА ХЕРНЯ! ВСЕ СЮДА, БЫСТРО!!! ТОЛЬД, ЗОВИ ВСЕХ!!! ХЕРА ВЫ ТАМ ШАРОЕБИТЕСЬ, ТУТ ИХ ВСЕХ В КЛОЧЬЯ ПОРВАЛО!! Обляя... Присветая мошонка Пьера...
Не хило струхнув от увиденного, он даже не стал доставать оружие. Да собственно и кого бить-то - трупы вон выпотрошенны так, что все стены кровью залиты. Кишками весь пол усеян, в сортире отрубленная нога торчит... Не выдержав подобного зрелища, он захлопнул дверь, но через несколько секунд ее вновь распахнули товарищи стражника. Крики, мат, вопли, звуки исторгающейся рвоты, топот подкованных сапог и хлопанье дверьми... В коридоре уже целая толпа собралась, а в залитую кровью комнату никто почему-то входить не хотел. Поняв, что затея провалилась и, что скоро сюда вся городская стража вместе с попами сбежится, одержимый дождался очередного хлопка дверью, вскочил и встал посреди комнаты.
- ..да ты сам глянь! - Раздалось с той стороны, дверь начала открываться и одержимый, коротко разбежавшись, в прыжке ударил по двери ногами. Почувствовав, как кого-то припечатало и отшвырнуло прочь, парень радостно оскалился, уцепился за косяк левой рукой, чтобы не отлететь обратно, извернулся ужом и выскочил в коридор, прямо в тесную толпу кричащих стражников. Нечеловечески быстрый удар заточкой в рожу тут же вывел из строя ближайшего стражника. Широкий взмах оцарапал лица еще двоих мужиков, что еще не успели сообразить, что на них напали. Ухватившись за волосы одного из них, одержимый лихо подпрыгнул, шаркнул ногами по низкому потолку, укусил мужика за ухо и вместе с ним повалился на достающих оружие людей. Точнее повалился-то стражник, а парень, немыслимым образом вывернувшись, уселся на плечи одному из блюстителей закона, шаркнув яйцами по короткому ежику его волос. Сжав ноги, он крутанулся на месте, ломая шею и, одновременно с этим, вогнал нож в шею стоящему рядом стражу. Падая вместе с оседающим трупом, он протянул руку, что бы уцепиться за следующего, но тот уже выхватил свой нож и рубанул по вытянутой руке. Словно не почувствовав боли, одержимый все же вывернулся, как мячик отпрыгнул от пола и со страшной силой ударил стражника головой в живот. Упав сверху на устроенную кучу-малу, он со скоростью швейной машинки несколько раз ткнул валяющихся стражников и, уворачиваясь от тычка мечом, направил его вниз втыкая в чью-то спину. Швырнув заточку в очухашегося от удара дверью стражника, одержимый зубами впился в держащую меч руку и отшвырнул стражника толчком ног. Секунда и вот он в очередной раз взлетает под потолок, расшибая чью-то голову трофейным мечом. Отклонившись от просвистевшего совсем рядом мечом, одержимый сбил стражника ударом пятки по лицу и быстренько добил мечом в сердце. Последний стоящий на ногах стражник оказался на редкость упертым мужиком и, вместо того чтобы впадать в панику от вида учиненной акробатом бойни, уверенно попер на того с мечом. Умело полоснув прыгуна по спине и разодрав тому тулуп, он парировал его неумелый удар и привычно шагнул вперед, чтобы добить, но одержимый, вместо того чтобы как прочие неумехи отшатнуться назад после удара, змеей метнулся вдоль самого пола и немыслимым образом ударил снизу вверх.

Морщась от дикой боли, Аркадий тут же запустил исцеление, мельком осмотрел ближайшего стражника и старательно упокоил всех лежащих и матерящихся от боли стражников. Кто-то из-под завала тел, не желая умирать, попытался ткнуть его кинжалом в ногу, но безнадежно промазал и вскоре тоже был добит. Удовлетворенно окинув взглядом затихшие тела, одержимый, подошел к двери камеры и начал обыскивать мертвецов, зачем-то ища ключи от камеры. Меж делом не забыл и пару кошельков вместе с трофейным кинжалом себе в карман закинуть. Когда он нашел ключи у четвертого по счету стражника, его уже изрядно шатало от кровопотери, и от жадности сцапав связку непонятных железяк, одержимый все же решил наложить жгут, поняв, что так магией кровь так быстро не остановишь. Матерясь от того, что все приходится делать только одной рукой, он отодрал от чьей-то одежки клок ткани и тут из-за угла вышел стражник. Увидев жуткую бойню и залитого с головы до ног оборванца, он явно струхнул и отпрыгнул обратно, вопя что-то несуразное. Одержимый в долгу не остался - матюкнулся и тоже отпрыгнул, только не за угол, а в свою камеру. Наложив жгут под вопли стражника о святой инквизиции и о том, что он должен выйти и сдаться, парень понял, что забыл меч в коридоре. Цыкнул с досады и порадовался тому, что хотя бы кинжал спереть догадался. Что-то решив, он вышел в коридор, нарочито сильно пошатываясь и говоря, что сдается. Стражник, заметив нож у оборванца, тут же потребовал его выкинуть. Одержимый пер напролом, кося под дурочка и не понимая, о каком ноже идет речь. Успев сделать еще пару шагов, он резко швырнул нож вперед, промазал, но вынудил стражника отпрыгнуть за угол. Подхромав к углу, он неуверенно выглянул наружу. Все как вчера - выход, еще два коридора, лавка у стены, стойка дежурного у которой стоял стражник грозя одержимому мечем. Охранитель порядка кричал о том, что парень должен сдаться и лечь, но частенько сбивался и грозил тому всеми карами небесными, пытками, костром, распятием и четвертованием. Тем не менее, этот поток мата и невнятных угроз, подкрепленный швырянием всякого мусора со стола дежурного, все же вынудил одержимого улечься на пол. А когда тот попытался встать, то еще и получил по жопе прилетевшим стулом.

Пытаясь залечить тело, Аркадий все порывался заболтать стражника, но тот, видя побоище в коридоре и то, как этот мудак швыряет в него нож, даже и не думал его слушать и всячески затыкал рот одержимому. Впрочем, казалось, что он тоже чего-то ждет. Через минуту, или около того, он словно вспомнил о чем-то, пнул пяткой дверь позади себя и высунув голову на улицу громко позвал какого-то Ртола на подмогу. Почти сразу объявился еще один стражник, который услышав, что тут произошло, ни секунды не раздумывая накинулся на одержимого с дубинкой.
Очнулся парень уже надежно связанным по рукам и ногам. После ударов дубинки дико болела голова, глаза были залиты засохшей кровью, ныли избитые ребра, а левую руку ниже жгута он уже и не чувствовал. Но хуже всего дело было с ногами - адская, невыносимая боль буквально раздирала их на части. Попытавшись застонать, одержимый понял, что не способен даже на это - в его глотку была вставлена какая-то трубка, позволяющая ему дышать, но никак не говорить или кричать. В панике он распахнул глаза, разодрав корку засохшей крови и понял, что это - конец.
Он был привязан к столбу стоящему прямо посреди огромного разгорающегося костра. Дикий ужас, охвативший его сознание заставил его изо всех сил рваться из пут, но местные явно не пожалели на благое дело цепей и веревок. Не в силах даже закричать парень бился в судорогах, извивался и корчил жуткие рожи, но десятку людей вокруг было на это плевать. Впрочем нет, один подхватил какой-то камень и швырнул его в казнимого, но его тут же одернули - не хватало еще попасть по голове и облегчить страдания этого исчадия ада...