Кроваво-красный, пепельно-серый | ходы игроков | Кроваво-рыжий, пепельно-блондинистый

Опустошение. Вот что сейчас ощущала Келли. Клиника вне опасности. Но в опасности Луи. Вместо того чтобы думать о том что делать дальше и как спасти себя, он интересуется судьбой Кристин. Келли снова почувствовала что начинает злиться на Луи. Наваждение в виде успокоения прошло. Теперь Марш сама готова была открутить Гревью голову.

Келли растерянно смотрела вслед уходившей процессии. В ее ушах по-прежнему звучали слова Нюхача.

Значит Луи сам убил Хупера. Никакой тайны здесь нет. Есть слабая воля одного вампира и неудачное стечение обстоятельств для другого.

Не в силах больше видеть и слышать происходящее, Келли молча вернулась в разбитую машину. Села за руль и завела мотор.

Она сидела на корточках за дверью и ждала Донована. Легкое чувство потерянности обуяло девушку. Чувство, как когда не можешь вспомнить, что делал пять минут назад, уйдя в себя и выполняя самое привычное действие, что уже их не запоминаешь. Кристин спокойно сидела и ждала Донована.

Она чувствовала, что Сол был еще здесь, и пыталась разглядеть что либо в щелку двери, но без особого интереса. Ведь она ждала Донована.

Гревью вернулся и сел в машину Келли. Все равно что сейчас сорвалось бы с его уст - рыжая бестия услышала бы что-то своё. А потому Луи молчал.
Он потерял всё. Поводов для того, чтобы жить у него оставалось всё меньше и меньше. Разве что... Разве что красотка Келли, что была возле него. Была возле него все эти ночи, а Гревью занимался какой-то ерундой.
Луи откинулся в сиденье, прикрыв глаза. Он чертовски устал за эти ночи.

Ехать в клинику в таком состоянии не было смысла, да и до рассвета оставался час. Говорить ничего не хотелось. Хотелось попасть в привычную обстановку, "переварить" произошедшее. По-хорошему сейчас надо было вытолкать Луи из машины уехать подальше и забыть все это как страшный сон. Но как выкинуть свое сердце? Как бы она ни лилась на Гревью - Келли понимала что никогда не оставит его.

Домой. Машина покатила в знакомом направлении.

Прошло около получаса, с тех пор как Луи и Келли оставили Кристин одну в руках Сола. Впрочем, Сол тоже не спешил воспользоваться случаем, и его Кристин тоже не увидела ни разу. Она просидела на тёмной лестнице, в полной тишине и одиночестве, окружённая холодом бетона и запахом отбеливателя, пропитавшего здесь всё и давая шанс порадоваться умению не дышать. Кристин не понимала, почему она тут сидит, она просто сидела, потому что знала, что надо сидеть. Темнота её не пугала, что было немного непривычно. Скорее наоборот, она успокаивала, давала ощущение безопасности. Реальное ли?..

Дверь открылась неожиданно громко, и свет с парковки вспышкой озарил лестницу, на секунду ослепляя глаза. В дверном проёме появился молодой мужчина, ростом чуть-чуть выше Кристин, с тёмно-серым, пронзительным взглядом. На секунду эти глаза совсем по-кошачьи блеснули желтизной, когда мужчина закрыл за собой дверь, вернув Кристин её темноту.

— Привет, Кристин, я Донован. Слышал, что с тобой случилось. Мне очень жаль.

Сложно было понять, действительно ли ему очень жаль? В темноте черты лица Донована едва угадывались, но голос у него был какой-то, врачебный, в самом плохом смысле слова. Келли Марш была врачом, и врачом был Луи, но они оба были какими-то живыми, простыми, даже немного несуразными. Донован был похож на пожилого хирурга, на столе которого умер уже не один десяток пациентов. Так уж получается, пациенты умирают, иногда медицина бессильна. «Мне очень жаль», говорит он, выходя к заплаканным родственникам, как выходил до этого десятки раз к десяткам другим, и глядел в их заплаканные глаза, оставаясь врачом, и не становясь человеком.

— Нам с тобой нужно немного поработать. Постарайся понять, это очень важно. Расскажи мне обо всём, что случилось с тех пор, как ты встретила вампира по имени Мидори. Где ты была, что ты делала, с кем ты разговаривала, что ты им говорила. Всё, так подробно, как только можешь.

Вдруг открывшаяся дверь напугала девушку. Вскочив на ноги, Кристин большими глазами уставилась на вошедшего вампира. Это точно был вампир, она знала это. Но не знала, зачем сидела все это время на лестнице, в темноте, зачем?

— Кто вы? Откуда вы знаете? Вы.. вы знаете Мидори?

Ее взгляд бегал по черным углам лестницы, иногда забегая на силуэт мужчины. Он будто слился с темнотой и она отчаянно искала его черты, хотела видеть его движения, но натыкаясь на глаза, резко убегала прочь. Что происходит? Почему он спрашивает об этом.. Девушка вспомнила Луи и Келли, с которыми пришла сюда. Где они?

— Я знаю, потому что ты не первая её жертва, и, я уверен, не последняя. Именно поэтому я спешу её остановить. Ты поможешь мне, Кристин?

— Да! Я расскажу. — восторг захватил девушку, наконец-то ее услышали, — Вы сможете их найти? Кто вы? Простите, я просто.. пытаюсь понять. Здесь был мистер Сол, он ушел?

— Я шериф Нового Орлеана, моей работой является как раз поиск и поимка таких как Мидори. Рано или поздно я найду её, но с твоей помощью это случится скорее, и мы сможем избежать новых жертв. Мистер Сол ушёл, пусть это тебя не беспокоит. Скоро рассвет, и мы тоже должны уходить. Следуй за мной, я отвезу тебя в безопасное место.

Донован подал Кристин руку, приглашая к выходу из этого бетонного мешка, пропахшего отбеливателем.

— Спасибо.. — Кристин аккуратно положила свою руку на ладонь мужчины. Ощущения от прикосновения были никакие. Ни холода ни тепла Кристин не испытывала, обвивая плотную кожу ладони пальцами. Но после всего, что сегодня произошло, Кристин смогла почувствовать себя девушкой. Не монстром, убийцей, трупом без пульса или жертвой, а просто девушкой, которой подали руку.

— Я помогу вам и сделаю все, что от меня потребуется, чтобы поймать их. — сказала она спустя несколько шагов.

— Сознательный гражданин, услада для моих очей.

Донован вывел Кристин обратно на парковку, где их ждали два человека, мужчина и женщина, одетые в военную форму чёрного цвета, в бронежилеты и с короткими помповыми ружьями в руках. Они внимательно осматривали периметр, пока Донован взбирался верхом на свой спортивный мотоцикл, усаживая Кристин позади себя.

Кристин пришлось обнять Донована, чтобы удержаться в крошечном пассажирском седле, и она почувствовала в этом что-то очень неправильное. Насколько объятья близкого человека дарят чувство близости и безопасности, настолько неестественными и холодными получились объятья с шерифом. Насколько вежливым и мягким он был, настолько она не могла избавиться от осознания опасности, заключённой в этом вампире. Его шея, находящаяся теперь в нескольких сантиметрах от клыков Кристин выглядела жутковатой приманкой, сыром в огромной мышеловке. Попробуешь — умрёшь. Без вариантов.

Они покатили по предрассветным улицам со скоростью, от которой у Кристин душа уходила в пятки, несмотря на то, что она теперь, вроде как бессмертная, и вроде как потерявшая душу. Езда на мотоцикле подтверждала, что душа у Кристин всё же осталась, израненная, ослабленная, но это именно она замирала на крутых поворотах, пока небо на востоке светлело с ужасающей скоростью. Донован был быстрее солнца. Он домчался до убежища, расположенного в университетском квартале, где оставил Кристин в одной из подвальных комнат студенческого общежития. Он закрыл Кристин на ключ, «для её же блага», после чего пообещал вернуться на закате. Комната, в которой она осталась, выглядела как кладовка, в которую накидали ворох вещей сомнительной ценности и полезности. Старые шкафчики с закрывающимися на ключ дверцами, стенды с университетских мероприятий, сдувшиеся баскетбольные мячи и спортивный мат, на котором Кристин и отрубилась.