Селестина была старшей из подрастающего поколения огромной семьи. Родители были не только людьми «широкой души», но и вполне практичными, поэтому, помимо родной сестры, Франциски, которая была младше на два года, в доме жил ещё десяток малышей, которые, так или иначе, лишились своих родителей.
Ферма, на которой они жили, только выигрывала от лишних рабочих рук, которые могли носить воду, работать в поле, ловить рыбу, лепить посуду, выстругивать простенькие деревянные игрушки. Благо, родители, которым активно помогали две бабушки и дедушка, были терпеливыми и талантливыми учителями.
Но, несмотря на постепенно подраставшее материальное благополучие, в среднем достаток на члена семьи был небольшой и девушка, как одна из самых старших, всегда испытывала некую ответственность, постоянно отдавая часть своих порций сестре или кому-то из заболевших детей, которым требовалось усиленное питание.
Результат подобной диеты и постоянных физических нагрузок очень быстро сказался на фигуре и, ко дню своего совершеннолетия, Селестина, скорее, напоминала худого парня, если бы не два, чуть выпиравших в районе груди, полукруга.
Вместе с возрастом пришло и понимание, что ручной труд (в прямом смысле этих слов) – дело неблагодарное. А народная медицина, хотя взрослые знали много рецептов, была, мягко говоря, паршивой, помогавшей только от самых простых недугов. Парочка малышей, вместе с которыми прошло детство, так и не оправилась от своих болезней, заработав инвалидность. Не обошлось и без одного смертельного случая, после неправильно промытой, казалось бы, пустяковой ранки от не очень чистого куска железной арматуры... и это только в их доме.
Решение было принято уже давно и, через пару недель после своего восемнадцатого дня рождения, Селестина шагала по палубе авианосца, ловя на себе пристальные, зачастую, насмешливые, взгляды. Грудь она, как могла, перевязала бинтами и скрыла под мешковатой одеждой, что ещё больше вызывало издевательские улыбки сталкеров.
Довольно быстро ей нашлось место в группе в качестве «брелка». Группа была большая, но постоянных членов в ней было всего двое – Хомяк и Хлорка, пара относительно опытных сталкеров, которые, может, и были не очень приятными в обхождении, но зато легко принимали к себе новичков, некоторые из которых сумели дожить до статуса «сталкера» (о количестве «потеряных брелков» все тактично умалчивали)
От тощего новичка многого не ожидали и явно хотели избавиться побыстрее. В 90% случаев Селестина, пытавшаяся косить под парня и представившаяся, как Сэл, оказывалась в паре с Хлоркой, сталкером-разведчиком, который, особо не задумываясь (что, с его прогрессировавшей тягой к алкоголю, и так было трудновато), посылал новичка туда, куда ему взбредёт, даже если в этом не было смысла. Постепенно, у них даже сложилась некая традиция – Хлорка, с каждым новом заходом в Зону, постоянно посылал Селестину в одно и то же здание придорожного магазинчика, исследованного всеми, кому не лень, вдоль и поперёк, и требовал полного доклада об увиденном. Каждый раз в докладе должны были присутствовать новые подробности. Если таковые отсутствовали, разведчик не отказывал себе в удовольствии слегка оттаскать «бесполезного» ученика за уши.
Но дело своё он знал. Более того, Хлоркой его прозвали за любовь к экспериментам со всем, что может течь, и из его лекций удалось подчерпнуть много нового о лекарственных и горючих средствах (увы, большая часть лекций сводилась к созданию и улучшению вкусовых качеств алкоголя). К тому же, вскоре, к группе присоединился ещё один член – щенок немецкой овчарки, по кличке Нэлли. Официально её хозяином являлся Хомяк. Но, чем дальше, тем понятнее становилось, что лучше всего Нэлли слушается именно Селестину, обладавшую огромным опытом в воспитании (пусть и двуногих малышей) и невероятным терпением.
К тому же, новенькая делала большие успехи. Её стройное телосложение, в паре с довольно выносливыми мышцами, позволяло пролезать в довольно узкие проходы, эффективнее устраивать засады, или прятаться от патрулей роботов. Постоянные «придирки» Хлорки начинали развивать внимательность, а упомянутое выше терпение позволяло часами лежать в полной неподвижности, не теряя концентрации. Но долго подобная ситуация продлиться не могла. К концу первого года «секрет» Селестины был раскрыт и… стало ещё тяжелее. Даже худышка, с пацанским телосложением, находила себе поклонников. А уж «брелки», с которыми приходилось довольно много общаться, вообще проходу не давали. Но терпеть приходилось. Семья, оставшаяся в Мар-Ричмонде, за эти годы лишившаяся почти всего взрослого населения (дедушка и бабушки покинули этот мир, да и папа в последнее время часто болел и уже едва передвигался по дому) нуждалась в дополнительном источнике дохода, а Зона его предоставляла… до не очень приятного, для афганки, случая.
Она продолжала ходить в группе Хомяка и Хлорки ещё год. Официально девушка, всё ещё считалась «брелком». Но, по факту, заменила разведчика, который, за последнее время, сильно сдал, проигрывая борьбу с алкоголем и, иногда, вообще не покидал авианосца.
В тот день группа очередной раз вернулась из похода и попала на небольшой праздник, устроенный сталкерами, наткнувшимися на целый склад старой техники. Селестина не сумела отвертеться от общего веселья, и, несмотря на свою небольшую любовь к алкоголю, была споена неким предприимчивым котом из числа «брелков» другой группы, который, незаметно, подливал высокоградусную жидкость ей в кружку.
На следующее девушка совершенно не помнила, что вчера произошло, но через месяц сообразила, что произошло очень даже многое… Того кота она, более, не видела. Вроде бы, он прожил ещё полтора года, и не вернулся из своего первого похода с собственной группой в роли командира.
Вскоре, Селестине пришлось вернуться домой, где её ожидал новый сюрприз – младшая сестра, вживавшаяся в роль полноправной хозяйки их «сиротской фермы», тоже готовилась стать матерью, и тоже от какого-то кота… Правда, Генри оказался очень порядочным и сбегать никуда не собирался, но их с Селестиной первая встреча чуть не стала последней. Несчастному пришлось закрыться в сарае, и, вместе с перепуганными до смерти тараканами, пережидать, пока Франциска, несколько часов, убеждала старшую сестрёнку отдать ей вилы.
Муженёк действительно не подвёл. Когда сёстрам стало тяжело справляться с обязанностями, он начал вкалывать за троих. Подраставшие дети-сироты, уже обзаводившиеся своими семьями, постепенно уходили из дома, но появлялись новые и в рабочих руках не было недостатка, а благодаря помощи Селестины, теперь в хозяйстве имелась кое-какая техника, облегчив труд в поле и в ремесле.
Но не всё было так уж радужно. Роды Селестина пережила с трудом. Её организм, пусть и физически крепкий, в своё время недополучивший даже того, что могла предоставить нынешняя окружающая среда, с трудом выдержал создание новой жизни и ещё неделю после провалялся в кровати, почти без сил.
На свет появилась двойня. Но одного ребёнка спасти не удалось. Потерявшая сознание девушка даже не успела дать ему имя. Малышку Валерию же (которая, к радости девушки, пошла внешностью в маму) пришлось отдать сестре, у которой была возможность его кормить. Хотя формы Селестины за время беременности и приобрели более женственные очертания, со своими функциями не справились и молока у юной мамы просто не было.
Снова встав на ноги борзая твёрдо решила, что Валерия, Мария и Альфред (её племянники), да и остальные детишки, должны усиленно питаться и снова направилась к территории Зоны, в этот раз записавшись в егери. Благо опыт и возраст уже позволяли, а егери оказались куда более приятной компанией. Но и эта идиллия продлилась не долго. Пару лет спустя, очередная зима, в этот раз довольно суровая, даже по меркам Деметрии, принесла не очень приятные новости. Почти все дети слегли с простудой или воспалением лёгких. До весны не дожило трое. Дочку и племянников эта судьба миновала, но сама Селестина неделю просидела в своей комнате, ругая себя за бесполезность. Более-менее налаженное хозяйство не спасло её второго ребёнка, а дополнительные мясные и ягодные пайки, за компанию с возросшими знаниями в народной медицине, были бесполезны против болезни, которая, по слухам, всего пару веков назад, была пустяковой...
Спустя несколько дней борзая снова вошла в знакомый бар на авианосце, с твёрдым намерением растащить эту чёртову Зону по кирпичику, если это хоть немного поможет её детям… Она уже не делила беспризорных найдёнышей и своих. Они все были дороги девушке.
По возвращении Селестину ожидало несколько сюрпризов. Во-первых, группы, в которой девушка ходила раньше, уже не существовало. Хлорка спился окончательно и сейчас бомжевал где-то в окрестностях авианосца. К тому же, любовь к экспериментам над напитками, привела к тому, что сталкер почти ослеп. Хомяк, лишившись проводника, забрёл туда, куда не следовало и был разорван охранными роботами. Об этом рассказал вернувшийся с той вылазки «брелок».
Во-вторых, от них осталось некое «наследство».
Войдя в мастерскую, навестить знакомого механика, узнать последние новости, Селестина едва не была сбита с ног радостно лающим комком шерсти. Нэлли, ставшая почти бесполезной для отряда, после ухода девушки, теперь обитала на авианосце и обзавелась потомством. А у самого механика обнаружилась неплохая плазменная винтовка, которую Хомяк сдал в починку перед своим последним походом и оплатил почти целиком. После коротких переговоров винтовка была взята «в кредит», который оказался выплачен всего через две недели.
С этого времени и началось для Селестины полноценное сталкерство. Уже имевшая опыт в скрытном перемещении, проникновении и ориентировании на местности девушка в своих сольных вылазках стала добиваться больших успехов и, с некоторых пор, начала активно сотрудничать с «Культом». Эти «странные личности», несмотря на всё, были очень близки ей по духу. Даже слухи про мечты их лидера не казались таким уж безумием. Ну что плохого, если больному человеку можно заменить «неисправный» орган? Пускай и на что-то искусственное. Если бы она сама так могла…
Впрочем, и без пересадки искусственных органов, у Культа было чему поучиться. Довольно скоро знания Селестины в области анатомии и, даже, хирургии, резко возросли. И, хотя, присоединяться к Культу она не собиралась (да ей и не предлагали), именно к этим ребятам она начала испытывать самые тёплые чувства. Основными целями её походов в Зону стали медицинские учреждения и химзаводы. Так же она не упускала возможности пополнить свой «полевой госпиталь» новыми инструментами.
Некоторые сталкеры, замечая частые контакты с Культом, начали с опаской относиться к борзой. Но всем, кто говорил об этом вслух Селестина, с недовольной мордой, советовала хоть разок подержать за руку умирающего ребёнка. Желательно – своего собственного. А уж те, кому Селестина лично оказывала медицинскую помощь (по крайней мере те, кто мог думать своей головой и делать правильные выводы), вообще никогда более не смели, в её присутствии, негативно отзываться о Культе.
Навыки девушки росли день ото дня. Умение выжидать, в паре с привитыми Хлоркой, и обострившимися, за время егерства, чувствами, помогало изучать «повадки» роботов. Их следы, спустя какое-то время, стали читаться так же легко, как звериные для опытного охотника. А там, где не помогали свои инстинкты, помогала Луиза, дочка Нэлли, чьи уши и нос были ещё более чуткими. Зверь и хозяин стали за прошедшие годы чуть ли не единым целым. Они мастерски сливались с окружающей обстановкой. Чуть ли не сутки могли провести в полной неподвижности. Пройти через всю Зону до Третьего Круга и выбраться оттуда, не сделав ни одного выстрела, для парочки стало пустяковым делом (правда, длиться такой вход-выход мог пару недель). В Центр Селестина зайти уже не пыталась. Да и незачем. Всё интересовавшее её было сосредоточено на окраинах…
Но, поначалу верившая в себя парочка, скоро столкнулась с одним твёрдым, как сталь, фактом. Проникнуть они могли куда угодно. Могли даже саботировать пару-другую роботов, вытащить из них что-то ценное, и скрыться, оставив охранные системы в недоумении. Но таким образом вытащить многое не получалось. Селестина не раз облизывалась на различную технику, вроде рентгеновских аппараторв или, даже, простых лабораторных анализаторов… Но утащить подобное незаметно, из под носа сновавших по зданию машин было просто физически невозможно.
Настало время искать напарников…