Судьба: Ариадна это Ложь | ходы игроков | Ираклион должен быть разрушен

Похоже, что обнаруженный «снайпер» дожидаться пока переговоршики поделят его шкуру не собирался, и вместо этого начал действовать сам, более чем решительным образом, но похоже совсем не так, как от него того ожидалось. Вместо метания громов и молний в прямом и переносном смыслах он уже нисколько не смущаясь заметности ловко спустился с занимаемой высоты и мановением руки воплотил перед собой крупный отряд кавалерии из медных всадников явно африканской наружности, вооруженных колчанами до боли напоминающими его собственный. И без того выглядящие достаточно серьезными, чтобы оказаться если и не противником «кавалерийскому» серванту, то как минимум более чем неприятной группой поддержки, они еще и на глазах наливались силой, под звуки бравурной речи, которую им зачитывал их предводитель.

Одного этого построения, пока маленькой, но гордой армии, а так же, возможно, попыток прикинуть, что будет, если один из тех величайших полководцев в истории будет призывать им подкрепления с той же скоростью уже было бы более чем достаточно чтобы всерьез обеспокоиться. Однако, под звуки последних слов его речи, когда ряды кавалерии уже разворачивались веером в сторону отеля в котором затаился Сейбер, сделал свой ход еще один участник происходящего.

По городу гулким эхом прокатилась гулкая басовитая нота, не заметить которую было просто невозможно. Один из домов дальше по алее от Зеленой Оливый начал медленно, неторопливо рушиться на глазах, но это, кажется, ничуть не мешало сидящей перед распахнутым окном этого дома девуше, которая поставив кружку чая на одну из плоскостей ударной установки атомного распада, медленно но верно наращивала ритм ударов палочками нейтриновой бомбардировки по ее тарелкам. Расходящиеся во все стороны ударные волны отбрасывали осколки зданий и каменную крошку, а густеющее до превращения в зеленые лучи света в воздухе радиактивное излучение служило неплохой заменой лазерному шоу. Все это великолепие, понемногу, но с каждым ударом, расходилось все шире, и если предаться греху экстраполяции, не сложно было прикинуть, что минут через десять "концерт" обещает накрыть весь город.

Тот, кто придумал, что апокалипсис начнется со звуков трубы – ошибался.

Медной конницы, под руководством одного из самых великих полководцев в истории двинулись, готовые смести на своему пути все живое.. и не встретили никакого сопротивления. Напротив, все вероятные противники бросились от них в рассыпную. Это касалось как полиции засевшей прежде в своем участке, а сейчас спешно прыгающей в распложенные на причале лодки и торопящейся убраться подальше если не с острова, то хотя бы из города, для чего им впрочем в большинстве своему пришлось бы пронестись мимо крепости Кулес, так и Сейбер, чья аура съежилась и стремительно начала удаляться куда-то в сторону разрушенного нынче отеля Зеленая Олива.

Враг сдавался до начала битвы? Или пытался заманить его в западню? Типичная задачка для великого стратега.

Появление нового Серванта внесло элемент неожиданности в текущую ситуацию. Ганнибал не слишком переживал за Крит, пусть и понимал логику подобных действий. Он мог бы и сам попытаться заставить столь разрушительного безумца замолчать, но к его счастью, «воинствующий целитель» покинул свой отель и спешно направился в сторону противника, устроившего невиданное по меркам современных людей световое шоу. Барка не стал его преследовать. Возможно, это и к лучшему. Мудрый человек всегда найдёт способ извлечь выгоду из сложившихся обстоятельств.

- Кавалерия, занять позицию и дожидаться приказов! – его гулкий голос громом прокатился над городом. - Пращники, не оставляйте беглецов в живых! Никто не должен покинуть Ираклион!

И тем, и другим Ганнибал передал соответствующие зрительные образы. Внимание пунийца привлекло здание, из которого начали так стремительно выбегать полицейские. Барка предположил, что это не связано с его действиями, ведь нумидийцы, фактически, так и не успели сделать ничего, что могло бы столь сильно испугать людей. Поэтому он спокойно извлёк из своей перевязи дрот и крепко сжал его, передавая оружию силу. Когда электрические всполохи кольцами обвились вокруг древка, издавая низкочастотный гул, а острие начало раскаляться, пуниец метнул дротик в полицейское управление, нацелив его на уровень первого этажа. Барка зарядил оружие не столь сильно, чтобы снести всё здание, а, скорее, вызвать переполох и при большой удаче, задеть тех, кто вполне мог оказаться его противником.

Под огнем пращников, засевших в засаде в Крепости Кулес, на воде началось настоящее побоище, и воды ее окрасились в алый. Уцелеть удалось разве что паре наиболее быстрых и наиболее далеко стоявших от Крепости катеров, но те были, очевидно, не пригодны для того, чтобы покинуть остров своим ходом, да и судя по всему к этому и не стремились, удаляясь на восток острова скорее по принципу «удрать от сюда как можно подальше». Брошенная в окно полицейского участка молния, судя по всему, убила человек двадцать, вполне возможно являвшихся арестантами, которых их него никто не потрудился освобождать, но больше никакого особого эффекта не произвела.

Тем временем, спещая остановить Берсерка Сейбер, услышала шипение включившейся «говорящей коробочки» оставленной ей мастером, сразу после которой, в ней раздался звук выстрела, обрывающего ее связь с командным заклинанием оставшимся у Лемана, а потом и еще двух, судя по всему – контрольных. Голос «в трубке» раздавшийся после этого она уже слышала ранее. Судя по всему, сервант Руматы решил зачесть суперагенту надгробное слово, не заметив, что тот успел перед смертью включить рацию, чтобы позвать на помощь.

— Эх. Мистер Стронг. Или лучше сказать Леман. Позвольте указать вам на довольно элементарную ошибку. Во-первых, с вашей стороны, да и с его тоже, было очень неблагоразумно о чем-то договариваться с тем барончиком за моей спиной. А это пункт номер два. Пункт первый, это употребление вульгарных терминов и оскорблений при нашем с вами разговоре на полицейской волне. Усатому толстяку я готов это простить, поскольку он даже не представляет с кем общается да и с такой манерой речи просто выглядит колоритней и забавней, но посвященному в обстоятельства магу? Не говоря уже о том, что здесь вы планировали ловушку в свою очередь, а посему... Не обижайтесь что кто-то оказался хитрее. И не беспокойтесь. Румата, которого вы собирались убить, уже и так мертв. Совершенно случайный удар по голове тяжелым тупым предметом. Согласитесь, довольно глупо со стороны участника войны ходить по улицам города не озаботившись должной защитой?

Ганнибалу пришлось констатировать, что местоположение пращников было раскрыто впустую. Впрочем, он не мог знать, не затесался ли среди убегающих кто-то действительно полезный – например, вражеский мастер. Поэтому посчитал потерю приемлемой.

Впрочем, времени он тоже не терял даром. Решив, что жертв для пополнения маны в Ираклионе хватит с лихвой и предоставив Сервантам разбираться с тем, кто затеял уничтожить этот город первым, а возможности спокойно, находясь не под наблюдением, призвать себе ещё один отряд, больше может и не представиться, Барка решил действовать.
Он вновь спустился вниз, после чего, пользуясь тем, что стена здания скроет воинов с поля зрения всех противников, кроме тех, кто мог бы находиться в ближайших строениях или на поверхности открытого моря, произнёс:
- Спрятанные сокровища – слоны Ганнибала.
Гордость всей его армии. Если Сервант подберется достаточно близко, они вступят в бой и свяжут его сражением, пока он будет атаковать сверху.
- Как я давно не видел вас! – вновь применил своё ораторское искусство Барка, широко разведя руки. – Вы проделали долгий путь вместо со мной. Из самого Карфагена, вы неутомимо прошли всю Иберию и вторглись в Италию, преодолев смертоносные Альпы. Ваша текущая роль куда более проста. Ждите в засаде, пока я не отдам приказ, после чего выдвиньтесь мне на помощь, размазав противника по земле!
Затем героическая душа отправилась обратно на крышу и начала заряжать своё оружие, разящее противников силой Зевса.

Барка собирался бросать дроты в направлении Серванта, уничтожающего город. Если он попадёт в другие здания… что же, не страшно. Ему всё равно нужно восполнить запасы маны.

С точки зрения Сета, так бахвалиться над телом поверженного врага было большой ошибкой, потому что Ольгу это привело в праведную ярость. "Это был хороший человек и он только что умер. Я отомщу,"
- коротко подумала княгиня, расставаясь со своим золотистым сиянием и разворачиваясь в сторону, где, по идее, не должно было быть никаких Слуг.

- Птицы мои, посланники мои, придите ко мне! - воззвала Сейбер к выжившим после беснований Ганибала и Кюри городским птицам. - Облетите весь остров, но найдите мне этих троих демонов!

Сама же Ольга отправилась на поиски места поукромнее и побезопаснее. Её птицы полетят туда, откуда летели молнии, туда, откуда слышались барабаны, и к мосту, где Леман собирался устроить встречу. Когда они найдут врагов, через них Ольга нашлёт на врагов всё, что у неё есть. Она похоронит заживо тех, кто будет стоять на открытом месте, запрет в огненном плену тех, кто решит спрятаться или уехать на машине, и нашлет безумие на тех, кто решит объединиться с кем-то ещё. Побочные жертвы княжну уже не волновали.

На скорую руку уладив тактические приготоления и вернувшись за занимаемую высоту, Ганнибал сжимал в руке древко дротика, подобного тому, что верой и правдой служили его воинам. По пальцам скользили впитываемые им молнии, а небо над головой закручивалось спиралью настоящего, не выдуманного шторма. Взгляд искал цель.. и видел ее.

«Целитель» убежавшая не так уж и далеко, застыла на месте словно споткнувшись, и прислушиваясь к чему-то, а затем, ее золотистая аура, окутывающая ее подобно нематериальному доспеху треснула, раскололась и исчезла, открывая изнутри путь чему то ничуть не менее приятному на вид и по ощущениям, чем рушащий город Берсерк. Девушка, уже совсем не похожая на святую вскинула над головой руки и во все стороны устремились тонкие багровые нити ее ауры, стремясь накрыть собой весь город, если не весь остров.

Но если сейчас, она лишилась своего «кокона» и в добавок тратит столько сил на этот ритуал, не обещающий ничего приятного тем, кто под него попадет, не значит ли это что ее защита серьезно ослабла? Взгляд Безумной Сейбер уже метался туда-сюда, словно выискивая подходящее укрытие, а в руке Ганнибала пел от переполняющей его энергии полностью заряженный дротик.

Представится ли еще второй такой момент для броска, если запустить его сейчас в Берсерка?

Взгляд Ганнибала переместился к Сейбер. Он примерно понимал, сколько времени потребуется Берсеркеру для того, чтобы уничтожить весь город - это интуитивно высчитывалось по постепенно расширяющемуся радиусу разрушающей всё волны, но пунийцу не было абсолютно ничего известно о мощи другого Серванта. Решение пришлось принимать быстро. У него и в самом деле не будет иной возможности для победы над этой героической душой - самой мощной из всех рыцарских классов, призванных в текущую войну за Святой Грааль.

Змеящиеся по оружию энергетические всполохи заставили острие дротика буквально раскалиться добела; древко же и вовсе задымилось. Барка чувствовал, как его силы уходят, перетекая в переполненный мощью Керавн, ощущал, как энергии, удерживающей героическую душу на этой земле, становится всё меньше и меньше.

Он ухмыльнулся, подумав о том, что это отличная схватка.

Ганнибал любил риск. Иногда случались такие ситуации, прямо как сейчас, когда действовать требовалось стремительно. Просчитывающий всё полководец никогда бы не затеял самоубийственный переход через Альпы - у него бы просто не хватило на это смелости. И теперь Барка вложил максимальное количество энергии, которое только мог принять в себя его дротик, прекрасно чувствуя, как собственные жизненные силы пунийца испаряются, уходят прочь, точно лёд, тающий под ужасными лучами солнца.
Всё ради одного, смертельного удара.

- Игра продолжается, - выдохнул он, поднимая руку для броска.

И отправил дротик в Сейбер, устремившийся к ней, точно стрела Зевса, пущенная богом с небес.

И на сей раз, удача похоже решила обратить свой лик к тому, кто не преминул воспользоваться данным ему шансом. Дротик наполненный силой гневливого владыки небес с размаху вонзился в спину падшей святой и столкнувшись с бушевавшими в той силами, взорвался в ослепительной вспышке, уничтожающегося ядра души. Возможно, древлянам тоже в свое время стоило поменьше разевать рты и сначала пристрелить злопамятную княжну, а потом уже вести переговоры? Кто знает.

Чувствуя как на ладони, которой и так сегодня досталось, наливается острой болью запекшаяся до кости плоть, Ганнибал пришел к выводу, что этой рукой он как минимум сегодня, воспользоваться больше уже не сможет. Да и в течении двух оставшихся ему дней, тоже навряд ли. Не такой уж неравноценный обмен, за возможность уничтожить Сейбер, но как минимум потеря, которую следует учитывать. Хорошо что рук у него две, в отличии от глаза.

Что же, похоже, пришло время для еще одного тактического решения. Волна разрушений чинимых Берсерком приближалась, вытягиваясь в сторону Крепости Кулес подобно эпипсу и уже миновав разрушенную Зеленую Оливу приближалась к месту гибели павшей от коварного броска Сейбер. Наступить на встречу? Отступать пока еще осталось пространство для маневра?

Самое время хорошенько сформулировать планы дальнейшей компании.

Берсеркер оказался противником, против которого были бессильны обычные тактики. Если отступить, Сервант мог превратиться в монстра, которого Барке окажется уже не по силам остановить. Он имел некоторые основания полагать, что волна разрушений не затихнет, расходясь всё дальше и дальше, пока не накроет весь город целиком. А значит, нужно действовать сейчас. Пока разрушения ещё не приняли подобного масштаба.

- «Нумидиец, ко мне, - передал мысленный приказ Барка. - Мне нужен твой конь».
Повелев одному из конников проскакать прямо под крышу его здания, тем самым обеспечив себе средство передвижения на случай возможного отступления, Ганнибал смерил холодным взглядом далёкую фигуру Берсеркера.[/private] Перекинув дротик в другую руку, пуниец коротко зарядил своё оружие, после чего принялся стремительно метать пышущие электричеством заряды. Он не делал попыток уничтожить противника за один выстрел. Всё, что ему было нужно – лишь прервать эту чудовищную какофонию звуков, приводящую к разрушениям подобных масштабов. Если Барка достигнет этого, тогда у него появятся шансы склонить удачу на свою сторону.
«Лучше бы ты играла на арфе», - коротко подумал пуниец, находящий женские пальчики не приспособленными для столь грубого инструмента.

Одновременно с метанием дротиков, Барка раздавал приказы.
- Слоны, на позицию! Построиться в линию и двигаться по улице к противнику! Нумидийцы, следуйте прямо за ними… и немедленно отступайте, если прорваться будет невозможно!
Он мысленно обозначил движение этого прямого «тарана». Впереди шли слоны, за ними конница. Барка экспериментировал, пытаясь выяснить, насколько разрушительной атака Серванта окажется для его воинов. По этому нехитрому замыслу выходило, что при благоприятных обстоятельствах, слоны должны будут принять большую часть удара на себя, позволяя нумидийцам продвигаться к своей цели. Он же обеспечивал поддержку с воздуха, пытаясь нарушить слаженный ритм этой ужасающей музыки.
Пращникам пока что было велено стоять на месте. Барка не знал, как развернутся дальнейшие события, а подобный отряд мог оказаться крайне полезным в иных обстоятельствах.

На мгновение Ганнибал ощутил себя так, словно опять оказался посреди той самой битвы при Каннах. Пусть даже его противником было нечто, скорее похожее на слепую стихию, нежели солдаты противника, размах происходящего действа согревал ему кровь. Трубили то ли воинственно, то ли испуганно используемые в качестве живого щита слоны, перекрикивались, хорохорясь медные всадники. Дротики, метаемые один за другим сыпались смертоносным дождем… и все напрасно.

Шквал ударивший им на встречу достиг тех размеров, когда его уже бесполезно было пытаться перебороть тяжелой поступью слонов, бока медного коня раскалившись плавились под бедрами его всадника, а метаемые им дроты, попадая в тарелки чудовищных барабанов вызывали лишь еще большие и неконтролируемые всплески разрушения, но никак не их прекращение. Один или два раза ему удалось попасть в саму музыкантку, несмотря на ударные волны идушие навстречу сбивая и ослабляя снаряды, но та, кажется, этого даже не заметила увлеченная ритмом.

Конда конь под ногами превратился в кипяшую лужу, а камень начал превращаться в песок, Ганнибал понял, что отступать уже поздно. Что же, иногда поражение приходится принять с достоинством.

Чудовищный концерт длился еще минут десять или пятнадцать, до тех пор, пока выплеснувшись за пределы густо населенной местности, не перестал убивать не успевших разбежаться жителей Ираклиона, тем самым окупая сам себя. После чего, быстро вычерпав остатки сил из своей повелительницы ритуал чудовищной музыки схлопнулся словно мыльный пузырь.

И только сейчас, полностью сосредоточенная на его поддержании Саломея могла оглядеться вокруг. Хотя смотреть было в общем то не на что. Руины, пустые радиативные руины на много километров вокруг. Хотя, она была уверена, что того, кто метал в нее дротики она наказала, да от крепости Кулес осталась не более чем бесформенная груда камня. К тому же, это было отличное соло.

Барабанные палочки выпали из рассыпающихся радиоактивным пеплом рук.