Регноновум | ходы игроков | Глава I. Основа Падения Темных Веков

Основа падения Темных Веков.


Где бы вы ни жили, куда бы ни занесло вас ваше путешествие, вы могли слышать об эпохе Тёмных Времён. Оторванные друг от друга народы, жители островов и пустынь: каждый прозвал свою, жизнь своих родителей и далёких предков Тёмными Временами. Это было время, когда народы жили в убогих лачугах, старых пошатанных домишках, пещерах и на руинах старых королевств. Страдающий мир, в котором осознанная жизнь влачила жалкое и бесцельное существование. Знания и учения передавались из поколения в поколение, но всё это было бесцельно, ибо само отсутствие какого-либо смысла существования безжалостно смеялось над народами и над всей осознанной жизнью Регноновума. То был мир без надежды на будущее, в котором не было место ярким эмоциями и высоким чувствам. Лишь скорбь и жалость к себе. Где бы осознанная жизнь смогла найти смысл и тех, кто смог бы указать путь к нему?

Но нынче воздух Регноновума вновь наполняется смыслом осознанной жизни: остатки старых империй восстают из пепла разрухи прошлого; народы с каждого уголка этого мира стремятся к тем, кто готов привести их к новым идеям и долгая ночь сменяется новым днем. Созидание, состоящее в способности ведения осознанной жизни и творчество поставленных перед собой целей во имя этого созидания, начнут проявлять свою парадигму в вопросе сопротивления и противостояния бездействию и новым идеям разрушения воспрянувших против чувств духовного и материального стремления к созидательности. Стремление к этому противостоянию, в самом деле, есть настоящая война, изначально заложенная в осознанную жизнь, что представляет собой смысл разделения на Добро и Зло, на Черное и Белое, в котором каждая из сторон видит в противоположной, пусть и не всегда понимая этого до конца, опору для толчка своего развития и дальнейшего существования. Дуализм, представленный этим разделением, не являет собой банальное противостояние одно и другого. Бездействие ведет к разрушению и падению мира, но разрушение не существует без созидания, а созидание не может быть вечным без разрушения.

Небосвод озаряется новым светом и те, кто искусны в понимании происходящего в окружающем их мире, маги и волшебники, улавливающие смысл в тонких материях и струнах, проходящих через весь Регноновум, что отчасти образуют нашу действительность, могут почувствовать эти колебания, приведенные в движение, но даже те, кто не знаком с этим видением мира, увидят грядущие изменения. Мир, ранее погрязший в бездействии, бездействии, что было опорой его декаданса, ныне расцветает. Бездействие – главная основа развращённости этого мира. И эта развращенность принимает формы окончательного разрушения и деградации. Настоящая борьба начинается между теми, кто бездействует и теми, кто готов разорвать цепи Темных Веков. Цепи уже вырваны из стен темниц, но сами они ещё тяжелы и каждому в этом мире предстоит избавиться от них окончательно, самостоятельно или вместе, ступая к свободе за открытые двери, за которыми виднеется свет неизведанного будущего. Мир Регноновума, скидывающий с себя оковы Темных Веков, шаг за шагом, разжимая железные кольца со своих цепей, крайне уязвим к новым проявлениям бездействия. И в этот момент, когда сила осмысленной жизни возвращается вновь, мир нуждается в поддержке противодействию бездействия как никогда. Борьба противодействию бездействия ведется в умах осознанной жизни. Каждое проявление осознанной жизни Регноновума увидит свое понимание к стремлению вырваться из многовекового бездействия и сила этого стремления не сможет называться истинным Добром, а разрушение сопутствующее этому не сможет стать истинным Злом, ибо разрушение восстанет ради нового созидания, а цели созидания могут стоять превыше привычных норм морали.

Сколько идей созидания объединятся в умах осознанной жизни, а сколько пойдет по пути разрушения? И чьи идеи окажутся сильнее? Мир притаился и дрожит, но легкая его дрожь успокаивается светом идей тех, кто поведет этот мир за двери той темницы, в которой заточен Регноновум. Темница эта имеет множество дверей, но в конце пути только один выход будет найден, а остальные потеряют свое значение. Темные Века отступают, но не исчезают совсем и новая эпоха ещё не пришла. История, созданная в этом мире, начиная с этого дня, станет переходным этапом между двумя эпохами. Или же она навсегда докажет, что миру Регноновума никогда не суждено будет избавиться от проклятья Темных Веков. Возможное бездействие сильных мира сего навсегда погрузит этот мир в самый страшный мрак, и самые жуткие мучения осознанной жизни окутают ядовитыми щупальцами Регноновум. Но сейчас идеи рвутся вперед к свершениям, а разум осознанной жизни стремится к созиданию новой истории этого мира.

Лишь несколько энтузиастов, решительные и смелые личности, смогут подарить народам смысл осознанной жизни, объединить их и заставить двигаться вперёд в новое будущее, в новую эпоху. Но бремя такой ноши тяжело, а высокая цель, под натиском противодействия, может потерять всякий смысл и надежду на осуществление. Кто сможет приблизиться к своей цели, не потеряв решимость на пути к своей мечте, подарив этому миру новую эпоху?

Новый день озарил Регноновум и стал основой падения Темных Веков.



В самом сердце гнилых болот, где время остановило свой ход, под вечным полумраком темно-серых туч, застилающих небосвод, там, где раскинулись Вороновы Топи – земли утопленников и мертвецов, над убогими лачугами и старыми домами возвышается замок Арвеньер. Его шестиэтажная башня, словно бледное светило, озаряет призрачным белым светом своих окон чахлые деревья и влажные почвы, застеленные прелой листвой. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как последние живые люди обитали в этом замке, теперь же среди прокаженной нежити и призраков здесь дышит только одна лишь девушка, что была наречена увиденным Чернокнижником предзнаменованием – именем Лоза Тирзон. Её кожа бледна, словно кожа покойника, но под ней все же струится по венам и артериям живая кровь, дышат легкие.
Нежить собирается с Вороновых Топей к замку Арвеньер: в их руках прогнившие ржавые инструменты, их ноги утопают во влажных почвах болот, но они продолжают свой путь и на их перекошенных ртах читается лишь одно слово: Трепет… Прерывистые дыхание, инстинктивное, не имеющее смысла, сопровождает их шаг. Вместе с мертвыми слетелись с болот вороны, истошно каркая, проговаривая проклятье здешних земель. Иные хищные животные, жившие здесь, попрятались. Мертвецы несут с собой гнилые влажные дощечки, оторванные от своих домов, иные тащат камни и ведра с глиной, а третьи обвешены веревками. Они взбираются на стены, на сооружения замка Арвеньер, оживляя его вид, но вместе с тем делая его еще более ужасным и отталкивающим. Заполнив собой замок, утопленники заколачивают крыши, заделывают дыры, ставят назад двери, валявшиеся в земле несколько лет. Сила, движимая мертвецами, подобна стремлению к жизни, и если бы вы находились рядом с ними достаточно близко, то вы бы смогли услышать их тихий шепот о том, о чем они, казалось, переговаривались между собой: этот мертвецкий шепот восхвалял красоту и юность их наместницы, Королевы Мертвых. Так они ее называли с сегодняшнего дня. Замок Авеньер заполнился мертвецами и призраками. Призраки, словно воспрянув ото сна, летали вокруг башни, а мертвые заняли укрепления, площади и пристройки у стен. Гневные Идолы, торчавшие беспорядочно из земли переменились в лице. Их вымученные лица словно вопили от боли и гнева, будто жаждая вырваться из проклятых насиженных ими болот. Тени худых тощих деревьев покачивались на ветру, несшего могильный холод. На Топи опустился туман.
Плешивый Ганс, мастер-охотник, обитавший в Вороновых Топях близ Замка Арвеньер, вчера вернулся без всякой добычи, которая обычно давалась ему здесь легко. Покинув свой дом рано утром, он выбрался к своему знакомому, лекарю Генриху, чья хижина находилась неподалёку. Мастер-охотник застал его за ступкой перед алхимическим столом. Плешивый Ганс, держа всё это время лук наготове, убрал свое оружие за спину:
- Вороновы Топи словно сошли с ума, ты видел, что происходит? Утопленники всполошились не на шутку. Знаешь, за всё время пребывания здесь я свыкся к ним, но сейчас они начинают меня по-настоящему пугать.
Плешивого Ганса сегодня застал очень сильный голоден, он смотрел на Генриха, облизывая свою верхнюю губу, представляя, как он сдирает с того кожу, разрезает его мясо… Генрих, человек уже средних лет, отложил ступку в сторону, прервав мысли Ганса:
- Мертвые стремятся к замку Арвеньер. Думаешь, Чернокнижник, всё ещё там? Может это его рук дело, кто знает, но я чувствую что-то странное в воздухе.
Ганс махнул рукой, забыв о том, как он будет разделывать лекаря. Всё-таки Генрих был его давним и единственным другом в этом проклятом месте:
- Ничего ты не почувствовал, здесь только смрад и вонь, разве что мертвечиной стало пахнуть сильнее.
Мастер-охотник выглянул из хижины лекаря, его взор устремился к башне, видневшейся за деревьями. С тревогой в голосе он обратился к своему другу:
- Чернокнижник и дочь наместника… Не могу поверить, что они всё ещё живы и до сих пор находятся в этом замке… Что-то происходит с этим местом и я не хочу быть частью этого…



В заснеженных пустошах северных земель стоит старый город у холодных берегов: столица Нордленда Цвинбург, что был отстроен Мейнхардом Стойким. Высокие неприступные стены его стали последним прибежищем двух северных народов: долгожителей орту и рослых нордленцев. Некогда пустые заснеженные улочки, уютно устроившиеся среди высоких домов и стен, оживились и поутру были расчищены энтузиазмом жителей города. Тяга к труду и знаниям наполнила сердца народов Цвинбурга.
Университет Высоких Наук поддержал общую оживленность и теперь он вновь принимает студентов внутри своих стен. Ректор усердно готовится к открытию нового семестра. Здание стоящее чуть поодаль от жилых домов, чья территория огорожена каменным забором со стальной окантовкой, открыло свои двери для самых одаренных жителей города. Остроконечные крыши Университета Высоких Наук поднимаются к стенам Цвинбурга, украшая заснеженный пейзаж города. Советница его величества Сильвана направлялась сюда, чтобы встретиться с ректором. Холл, что ещё вчера был пустым, заполнился студентами и звонкими голосами. Статная советница под приветственные поклоны орту направляется в кабинет ректора.
Округлый кабинет ректора, находившийся в самой высокой башне под остроконечной крышей, был обставлен достаточно роскошно: искусно сделанные витиеватые металлические предметы, дубовая крепкая мебель, дорогие астрономические приборы, рамки картин и шкафы, украшенные изящной резьбой. Дверь была открыта и Сильвана вошла внутрь. Ректор, стоявший у длинного окна, тепло приветствует королевскую советницу:
- Советница Сильвана, Цвинбург начинает расцветать, вы не находите? Завтра мы дадим первый урок, надеюсь, вы пришли, чтобы выразить желание продемонстрировать искусство своей магии нашим студентам в день открытия семестра?
Сильвана, подойдя ближе, строго отрезала:
- Я пришла сюда не за этим. Как советница его величества я должна изучить новые веяния, заставшие Цвинбург в последние дни.
Ректор повернулся к окну и прошептал:
- Падение Темных Веков.
Сильвана утвердительно кивнула, став рядом:
- Именно. Изучение поведения людей это мой профиль, в том числе, и поведение нордленцев и орту бесспорно охватывают идеи противоположные влиянию Темных Веков. Нам необходимо больше узнать об этом. Я уверена, что подобное происходит не только у нас, но и по всему Регноновуму. Зная приверженность к традиционным ценностям и порядкам нордленцев, я прошу поддержать мою инициативу, которая, безусловно, подвергнется осуждению: мы должны пригласить к нам чужеземцев и организовать связи с другими народами и выяснить, как сильно ослабло влияние Темных Времен.
Ректор настороженно повернулся к Сильване:
- Мы не знаем, к каким последствиям это приведет. Конечно, я тоже почувствовал, что мир изменился, может, будучи не таким сильным магом как вы, госпожа советница, но я согласен с тем, что мир вокруг нас меняется, и эти изменения могут повлечь за собой опасности, к которым мы должны быть готовы и о которых мы должны быть осведомлены. Я помогу вам, можете рассчитывать, на мою поддержку. Я подпишусь под этой инициативой.
Сильвана строго посмотрела на открывавшийся ей из окна кабинета ректора вид Цвинбурга:
- Хорошо, приступим к оформлению письма с обращением к его величеству Карлу II.
Королевский дворец, охраняемый достопочтимой королевской гвардией – величественное здание в Цвинбурге, что ныне находится на реставрации. Строительные работы идут своим чередом, но внутри замок кипит своей жизнью. События последних дней расшевелили заскучавших писарей, а у ее величества королевы Ингрид Штайнер появились новые заботы. Будучи главным казначеем Нордленда она сидит в своем по-королевски и со вкусом украшенном кабинете, и целый день занимается делопроизводством, обсуждая с писарями сегодняшний доклад для своего супруга Карла II. Ещё один писарь зашёл в её кабинет:
- Ваше величество. Письмо от представителей орту, подписанное Сильваной и ректором Университета Высоких Наук.
Королева элегантно протянула руку вперед:
- Прошу, передайте его мне.
Писарь передает ей письмо, отвесив почтеннейший поклон. После прочтения письма Королева молвит свое указание писарям:
- Орту и наша советница Сильвана считают, что самое время наладить связи с представителями других народов. Не могу с ними быть согласной до конца. Карл II, конечно, известен своим прогрессивным подходом, но прежде всего, уделяет внимание самостоятельности нашего государства и раз речь зашла о нём, то, прежде всего, нам необходимо вспомнить о проблемах с провизией, которые испытывают наши народы. Мы не сможем поддерживать свою самостоятельность, не решив эту проблему. На юге есть мыс, леса, богатые дичью. Нам необходимо расширятся за пределами Цвинбурга и отстроить там деревню: обустроить дома и угодья для охотников. Передай мой совет, письма представителей орту и доклад о состоянии ресурсов и золота, которые мы имеем на данный момент, королю. Мудрость Карла Второго решит, по какому пути мы пойдем.
Писарь кланяется еще раз и покидает кабинет королевы. Вскоре, письмо представителей орту, доклад и совет королевы были представлены Карлу II на обсуждение.




Последняя часть некогда разрозненного королевства Демиленд, единственный город, оставшийся носить знамена королевства Злотых Монет, удобно устроился в бухте на восточном берегу внутреннего моря Регноновума. Ривердин, таким его помнили с самых давних времён, таким он и остался: обветшалые дома, полуразрушенные стены, покатые обломанные крыши. Старый, как и его правительница – Лорейн Ван Денс.
Сегодня в городе проходило Малое Собрание, на котором по обыкновению присутствуют самые влиятельные личности Ривердина. Несколько лет подряд советники молча выслушивали речь королевы, и само собрание было по большей части чистой формальностью, старой доброй традицией, сохранившейся со времен, когда этими землями правил почивший Ричард Севельгон, уважение к которому всё ещё чтили в Ривердине. Но сегодня советники вели красноречивые дебаты и горячо спорили между собой, обсуждая будущее Королевства Золотых Монет. Первым со своим предложением выступил картограф Джон Вуз, который частенько выказывал презрение к своей работе и не боялся об этом говорить:
- Уже несколько лет я занимаюсь картами для нашей королевы, но какой от них прок, если никто не пользуется ими? Королевство не расширяется, отмеченные на картах земли не исследуются и никак не используются. Вся моя работа это просто смех! Ходит слух, что Сереннисимская Торговая Республика набирает мощь, и мы непременно должны воспользоваться этим и вступить с ними в союз, а для этого сперва стоит наладить мореходство, начать строительство кораблей. Ранее Торговая Гильдия помогла нам восстановиться, и мы не должны забывать этот положительный опыт.
Капронато Барманте, главный городской зодчий, видел свою жизнь лишь в своей профессии. Раннее он не принимал участие в дебатах подобного рода, но сейчас он увидел для себя возможность расширить потенциал для городского планирования и своих архитектурных находок. Зодчий покачал головой, возразив картографу, обращаясь к королеве:
- Восстановиться? Ривердин нуждается в капитальном ремонте и в новых застройках, ваше величество: мы должны потратить золото и ресурсы на укрепление города. В чем-то ваш картограф прав и я даже соглашусь с ним: необходимо расширяться и за пределами Ривердина. Карты у нас есть, местность вокруг подходящая для застройки деревень и новых городов. Как правильно заметил Джон Вуз, королевству необходимо расширяться.
Джон Вуз готов был уже пожалеть о своих словах. Он явно недоволен мнением о растрате средств подобным образом, которые могли пойти на что-то иное, нежели на корабельное дело, которое так ему прельщало. Дипломат Кел Бигби, правая рука королевы, был известен своими способностями к дару убеждения, и хотя в подобной ситуации воспользоваться ими было крайне затруднительно, Кел Бигби все же готов лоббировать свои интересы перед Малым Собранием и королевой:
- Безусловно, уважаемая королева, я соглашусь с Джоном Вузом: хорошие связи с Сереннисимской Торговой Республикой пойдут нам на пользу, и было весьма кстати основать их посольство у нас в Ривердине. Однако хочу заметить, что также важно и жизненно необходимо выяснить, кто является нашими потенциальными соседями, ведь мы совершенно не осведомлены об этом. Вышлем послов во все стороны света: нас ждет великая дипломатическая миссия!
Епископ Жан Вон Орсон бросил недовольный и презрительный взгляд в сторону Кела Бигби. Дипломат же, заметив это, предпочел проигнорировать столь вызывающее поведение. Каждый в этом зале понимал, что духовенство Ривердина находилось в руках ожесточенного человека, который был ни чуть не скуп на критику даже самых влиятельных людей города. Выслушав дипломата до конца, епископ лишь засмеялся в ответ на его предложение:
- Послушайте, никого не волнует, тот факт, что религия совершенно не приносит дохода королевству? Наш народ не сплочен, а вера в единого Бога Солнечного света Азура воспринимается жителями Ривердина лишь как данность. Вера и духовное благополучие - важнее всего, это основа нашего королевства. Оставьте рассуждения этих глупцов, нам просто необходимы религиозные реформы, ваше величество!
Тирион Массинген. Жестокий полководец, всегда державший слова при себе сегодня не мог молчать. Сердито постучав по своему шлему латной рукавицей, что был в его руке, прижатый к стальной пластине на животе, Тирион призвал к вниманию присутствующих:
- Не люблю много болтать, но скажу лишь одно: расширение границ, дипломатические связи, спокойствие граждан, застройка и расширение города... Все это будет невозможно без надежной защиты в виде стражи и войск, и отсутствие этого фактора может представлять серьезную угрозу для нас в будущем. Королевство Золотых Монет не имеет хотя бы даже одного боеспособного отряда. Развитие армии должно стать нашей первостепенной задачей. Пока не стало слишком поздно…
Обычно никто не стал бы возражать Тириону Массингену, но сегодня спор был оживленным как никогда в этом тронном зале. Перепалка советников бурно развивалась перед лицом Лорейн Ван Денс. Малое собрание прервал казначей с докладом. Советники притихли, заинтересованные благосостоянием королевства, и тем, насколько бы оно могло удовлетворить амбиции каждого присутствующего здесь. Дослушав королевского казначея, советники умолкли в ожидании решения своей королевы.




- Cенат и Народ Инвиктуса! Встречайте возрождение гладиаторских боев в нашем славном городе!
Амфитеатр ликовал, арена залилась ярким солнечным светом, освещая пески в центре на поле для поединков и воинов, стоящих здесь в сияющих от ярких лучей доспехах. Долгие годы Инвиктус жил без хлеба и зрелищ и вот явление настоящего празднества снизошло до плебса, всадников и патрициев – столь яркое событие объединило все сословия в одном месте. И пусть амфитеатр не был столь великим, каким его представляли себе самые талантливые зодчие Инвиктуса, все еще строящийся, он был полностью набит, не оставив ни одного сидячего и стоячего места. Народ не мог сдерживать свои эмоции, ибо самые искусные в военном деле рабы патрициев вышли в смертной схватке. Один за другим победу одерживал воин, достойно сражающийся, и народ кричал, надрывая глотку, восхваляя Фаранемма и его боевой пыл! Отважный воин победил всех своих врагов и остался жив, но в последней схватке против него вышел на бой эсседарий: нагроможденная стальными пиками колесница, чтобы была выставлена на бой самим легатом Публием Корнелием Скипием. Легат стоял рядом с патрициями и консулом под изящным красным навесом, обшитым золотом. Его надменная кровавая ухмылка в сочетании с холодным и расчётливым нравом держали в настороженности остальных патрициев в его окружении:
- Узри же Люциус, мой эсседарий, яркий пример того, каких воинов может воспитать Инвиктус под моим чутким командованием и умением отбирать людей!
Песок взмывал ввысь, пыль поднималась следом за колесницей, и в неравном бою воин был обречен – так предвещало ему затишье в напряжении зрителей амфитеатра. Стремительный стук копыт приближавшихся на Фаранемму, прорицали ему быструю смерть. Воин поднял свой меч и сразил своего противника. Вражеский гладиатор упал с колесницы на горячие пески, сломав себе шею, скончавшись под весом своей колесницы. Народ не переставал ликовать. Патриции, стоявшие подле консула Люциуса Сергиуса Форестария, аплодировали стоя, но легат Публий Корнелий Скипий, не потеряв лица, вышел прочь. Прелатисса Фрина, сидевшая возле своего мужа, тихо прошептала ему на ухо:
- Прекрасный воин, не правда ли, Люциус? Но никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение.
Окончание торжественного празднества подошло к концу, и народ начал расходиться, загадывая свои ожидания на новые бои с участием Фаранеммы. С уверенностью можно сказать, что город стал оживленнее, заиграл новыми красками, и эта расцветавшая оживленность радовала глаз: красные полотна Инвиктуса украшают дома и площади, улицы наполнились голосами демагогов и ораторов. Славься, Инвиктус! Ты встретил новый день, и он принес тебе стремление к великим свершениям!
Когда все разошлись, подле Люциуса оказался лишь Марк Гораций Пульвилл. Марк казался самым добродушным из преторов и в немалой степени считался представительным образцом своего магистрата. Его белая тога, обрамлённая красной полосой, всегда выглядела опрятно и сидела на нём под стать идеалам мраморных скульптур:
- Люциус, друг мой! Хочу предупредить тебя: разговор будет длинным, но важным. Хочу в очередной раз напомнить тебе, что сенат соберется через три дня, чтобы обсудить спорные моменты твоего правления, которые, на мой взгляд, отсутствуют, но это только лишь мое мнение. Как представитель высшей выборной магистратуры ты обязан быть там. Мы будем рассматривать дальнейшее развитие республики, и, конечно же, решать вопрос о выборе второго консула, но поверь мне, сенат сможет до поры повременить с этим. Как мне видится, одной из главной задач является расширение нашей республики, по крайней меры мы наконец-то должны решить вопрос с фермами за пределами Инвиктуса и наконец-то застроить благородные земли. Сенат одобрит расширение границ республики.
Марк Гораций Пульвилл собрался уходить, но прежде он обратился к Люциусу с ещё одним предупреждением:
- В Инвиктусе остро стоит вопрос веры, а недавно были проведены комиции плебсов. Почти все поддерживают юлианство и вашу жену. Фрина считается достойнейшей матроной даже среди патрициев, но понтифик и его окружение патрициев считают иначе и они готовы будут выразить свою ноту недоверия по отношению к вашей жене. Среди патрициев отношение к этому неоднозначное, но большинство из них уверяет, что жена Люциуса — вне подозрений. По крайней мере, они так говорят. Хочу также предупредить тебя, что народ готовится организовать и поддержать плебисцит и потребовать от сената строительства храма юлианства в Инвиктусе. Ты можешь пойти им навстречу или же поддержать понтифика – решение останется за тобой, Люциус. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор в этом вопросе. На этом я покину тебя.
Претор покидает консула, оставляя ему законное право распоряжаться своей властью, результаты которой будут оцениваться в сенате. Во время боев Люциусу также передели документы квесторов, в которых значился подсчет золота и ресурсов Инвиктуса.




Во всем Регноновуме есть только одно место, где тьма царит вечность, где каждый день небо застилают громадные тучи, не пропускающие солнечный свет, где каждый день темнее ночи. Ведь лишь в ночи через тучи пробиваются редкие лучи белоснежного небесного светила, освещающие крыши и улочки единственного города Лунной Империи. Эти земли еще помнили времена Падения, великой трагедии, высеченной болезненной раной в памяти здешних народов. Два великих города стояли здесь и два великих народа жили в них, но после магического катаклизма лишь один из них устоял после стольких лет. Лунный Город. Народ Солнца сбежал сюда, а вместе с их приходом поползли и распространились самые зловещие слухи. Долгие годы народы Лунного Города жили в страхе и каждому мерещились Измененные, крадущиеся во тьме дня, уносящие жизни детей и взрослых. Ужасные монстры, представляющие собой аморфные массы плоти, и всякий день, когда лунный свет покидал нагромождение туч, люди прятались по домам и их паранойя начинала вопить от ужаса шаркающих звуков, зловещего хлюпанья чего-то необъяснимо страшного. Так продолжалось до тех пор, пока над страхами и суевериями народов Лунного Города не взяли вверх амбиции молодого императора.
- В них как будто что-то проснулось…
Келисий Мицури, привыкший держать власть над городом в своих руках сегодня заметно поддался нервозности, которая до сегодняшнего дня никогда не одолевала его. Он стоял у высокого окна своего богатого особняка на возвышенности, наблюдая за огнями города внизу в своем фешенебельном холле, что освещался свечами в резных настенных подставках.
- В них, Келисий?
Диана Мицури, сестра главы своего рода Келисия, сидела на роскошной софе в вечернем облегающем ее тело платье, наслаждаясь вином, что она держала своими длинными черными ногтями. Келисий Мицури едва повернул голову в сторону своей сестры и сухо произнес:
- Никогда не видела столько огней горящих разом под нашими окнами днем? Мне нравилось дрожащее спокойствие этого города, наивный страх забившихся по углам его жителей… Но теперь всё изменилось…
Диана Мицури приподнялась на софе, играючи переливая вином в своем бокале:
- А что говорит совет, Келисий?
Келисий Мицури с наигранной улыбкой на лице повернулся к своей сестре:
- Только то, что я ему скажу, дорогая. Драконий Совет в моих руках и императору никогда не ослабить мою хватку.
Глава рода Мицури снова прильнул к окну:
- Смотри, даже огни в складском квартале Лунного Города загорелись вновь. Тицини, что же вы задумали…
Складской квартал Лунного Города, контролируемый семьей Тицини, и впрямь был необычайно оживлен. Высокие тощие фигуры, сгорбившись, передвигали ящики своими длинными руками, держа их у колен. Складские помещения загружались под чутким руководством Татиона Тицини, главы рода Тицини. Любопытство к этой оживленности возникло не только у Мицуриев: остальные жители, которым открывался вид на низовья складского квартала Лунного Города, также с опасливым любопытством высматривали, что же там происходит. Груженые ящики перемещались с привезенных телег и раскладывались по складским помещениям. Тиниций ходил туда и обратно возле своих складов, сложив руки на спине. Его двоюродный брат, Мирий Тицини, едва поспевал за ним:
- Татион, к чему такая спешка? Ты слишком волнуешься, может тебе стоит отдохнуть?
Татион резко взмахнул рукой в воздух, словно отбиваясь от слов своего двоюродного брата:
- Это нас шанс, Мирий, наконец-то покончить с властью Мицуриев. Если ты спросишь меня, в чьих руках я бы хотел видеть власть империи: в руках Марка Лоаира или же в руках Келисия Мицури – я отвечу тебе однозначно. И ты знаешь мой ответ.
Мирий изрядно запыхался, пытаясь поговорить со своим братом, но не в силах остановить его навязчивый шаг. Он понимал чувства Татиона, ведь тягостная жизнь, которую поддерживала семья Мицури все эти долгие годы, уже осточертела многим в этом городе, в том числе и ему самому. Мирий всё же пытался продолжить разговор:
- Да, но император… Не слишком ли он неопытен и молод для той власти, которую сейчас держит в руках старейший род Мицури?
Татион остановился, повернулся к Мирию и резко отрезал, сделав выразительный взмах рукой от своей груди в сторону:
- Мы окажем ему поддержку и поможем Марку шаг за шагом обрести власть настоящего императора, а не наместника старого запуганного до смерти города, которому уже давно пора было двигаться дальше.
Мирий хотело было возразить, но нужные слова не приходили ему на ум. Татион хлопнул ему по плечу и отвел в сторону.
- Слушай меня, Мирий, у нас есть все возможности подтолкнуть императора к власти вперед Мицури. Я доверю эти бумаги и наш план только тебе.
Татион достает бумаги и передает их своему двоюродному брату:
- Здесь накладная наших складов, расписки о золоте и ресурсах, с помощью которых император сможет выйти вперед Мицури и получить достойное обеспечение для своих амбиций. Мы его снабдим всем этим. Здесь также письма, подписанные Курациями о просьбе восстановить утраченные фермы в окрестностях города для их семьи и обращение посла с просьбой обратиться к божественному престолу Юлианства, дабы пригласить их проповедниц, что успокоят души жителей этого города. Ступай к Императорскому дворцу и принеси ему эти извещения.
Мирий с недоумением взял в руки бумаги:
- Они же все настоящие, верно?
Татион кивнул куда-то в сторону и дал понять, что сейчас ему нужно заняться складскими делами. Мирию ничего не оставалось. С этими бумагами он направился к дворцу Лунного Города и вскоре они попали в руки к императору Марку Лоаиру.



Мохавар – небольшая община на западном побережье полуострова внутреннего моря Регноновума. Среди усыпанных камней раскинулись шатры людей и полуорков, здесь под теплым бризом и открытом небом они объединились в одном племени. Жажда к великим победам и покорениям земель, завещанных Кохан-ханом своему народу, переполняло их всех, ибо наследник великого мертвого вождя возглавил свое племя, и каждый чувствовал, что амбициям его вот-вот суждено будет сбыться. Подле Искандера верные ему люди и полуорки, готовые взять оружие в свои руки и покорить Регноновум. Кровь кипела в телах сильного и гордого народа Мохавара, но ум и сердца его полны настороженности, ибо влияние религии Юлианство покидает эти земли, оставляя за собой ростки сомнения. Глори, дочь Филиба, младшая сестра Искандера, служительница богини Шаи, видит будущее и назревающий раскол лучше всех прочих. Ее проницательный ум недаром славился среди людей и полуорков и говорят от крови Кохана ей досталась рассудительность великого вождя. Единство, которое когда-то достиг Кохан тяжелым трудом для своего народа, находилось под угрозой.
Старшая жрица Глори встретила свое утро в полуразрушенном храме. Зияющая дыра в покатой крыши небольшого строения наполняла скудное убранство храма утренним солнечным светом, что освещал Глори, стоящую перед алтарем. Утренняя молитва сестры вождя обращена к Божественному Престолу. Юлианство ослабло, а вместе с ним слабел и народ, хоть и слабости этой ещё только предстояло проявить себя.
Когда-то все эти земли принадлежали Мохавару, теперь же о прежней славе ходили лишь легенды. Но наследие Темных Времен теряет свою хватку, и новая судьба лежит перед Мохаваром: племя вернет утраченное и приумножит легенды о крови Кохана. Полуорки и люди покидают свои шатры и смотрят на солнце, освещающее их общину. Зной подстегивал кровь, рука тянулась к топору, земли впереди них, изъеденные Темными Веками, ждали прихода великого народа, единого и сильного. Но единства ещё предстояло достичь, а некогда утерянную за легендами силу возродить вновь. Наследник по крови великого Кохана Покорителя жаждет славы и завоеваний и народ уважает его за этого, но настал день доказать мотивы своих стремлений не словом, но делом. Земли впереди ждут новых общин и заселения великого народа.
Глори покинула храм. Она идет вдоль шатров, среди собравшихся полуорков, что точили свои топоры, и людей, выпрямляющих свои мечи. Мохавар был готов следовать своей судьбе. Через зной и приветственный взгляд своих знакомых она пробирается к шатру своего брата, вождя Мохавара, и заходит внутрь:
- Брат мой, ты проснулся? Мохавар ждёт тебя.
Зайдя внутрь, она скрестила руки у груди и покачала головой:
- Хватит уже спать, брат, кровь Кохана взывает к нам, она кипит и предвещает нам победу и славу! Вставай же брат! Волей Кохана мы связали свою судьбу с юлианством, но даже я не могу повести Мохавар по пути нашей веры. Нам нужна поддержка Божественного Престола, мы должны пригласить проповедниц Юлианства к нам, чтобы наш народ не потерял единство веры. Прикажи гонцами направиться к Божественному Престолу Юлианства. Пусть восстановят храм в нашей общине. Это было бы мудрым решением, брат мой.
С этими словами она покинула шатер, дав Искандеру собраться с мыслями. Глори замечает, что недалеко от шатра ее брата Махавар приготовил дар для своего вождя: ресурсы и золото были уложены здесь и ожидали момента, когда ими воспользуются.



Эрда, Чужая Рука Вождя, видит истинные желания своего правителя Племени Ледяных Топоров. Земли племени должны быть возращены, кровь предков должна быть отомщена – чужаки должны заплатить за утрату величия Ледяных Топоров. Они утопят в страданиях неверных и сожгут их города. Мир сотрясётся от их боевого клича. Эрда, Чужая Рука Вождя, готов был исполнить свое предназначение: найти сильных союзников и не менее сильных врагов, чтобы сокрушить силы Регноновума. Великий страх посеян среди племени, но настало время сбросить вековые оковы, и только вселяя страх остальным, они обретут свою свободу. И здесь, на границе великой пустыни, среди заснеженных скал, племя Ледяных Топоров начнет свой новый путь. Вождь Граггор может иметь свои взгляды на происходящее вокруг него, но Эрда был уверен в том, что он знал, как лучше всего обращаться с взглядами своего вождя. Враги никогда не спят, зло никогда не стихнет и сердца смертных полны страха. Он завладеет этими страхами и направит их против других, его острая добродушная улыбка пройдет кинжалом по высшим мира сего, ибо такого предназначение посланника вождя Ледяных Топоров. Он голос своего вождя, который изменит этот мир. Скоро Ледяные Топоры искупаются в крови чужаков.
И отправился Эрда с посланием к своему вождю и возвещал он ему сладостные речи, ибо знал он, где обрести могущественных союзников и как сокрушить врагов. Эрда предстал перед вождем, его умные и понятные речи не скрывали иного умысла против вождя, он говорил прямо и открыто – союзники им нужны и знает он о неведомой силе, затаившейся на болотах в западных землях. Союз, который возвеличит их племя, будет скреплен кровью, и ибо таково было обещание Эрды своему вождю. И обещание это дело чести его и всего племени. Эрда просил отправить его в чужие земли, и он ждал решения своего вождя.
Каменистые мраморные пустоши у скалистого побережья с давних времен считались единственным домом для племени Ледяных Топоров. Где-то там, за морем, на другом берегу простирается настоящий Север, покинутые земли, ныне недоступные племени Ледяных Топоров. Народ, живущий на скалистом побережье, истощен не только морально, но и физически: на этих землях сложно обрести надежду, ведь судьба им уготовила жизнь на мертвой земле, где не растет ничего и никто не живет здесь кроме забытого всеми племени, прячущегося у скалы от Темных Времен. Северяне отвлекают себя от дурных мыслей, вырезая фигурки из кусков камня и мрамора. Когда-то здесь входило в привычку расписывать дома племени кровью животных, но никаких животных здесь не было уже много лет. Лишь скудные косяки рыб собирались на берегу недалеко от общины. Великое племя не сможет вырасти на этом. Вера в силы Природы и духов и Небесного Отца более не может согревать сердца народа.
Высокие деревянные колья образуют стены вокруг главной общины племени. Северяне греются у костров, наблюдая за тем, как остальные сгружают ресурсы и золото перед большим домом вождя. Здесь собраны последние припасы для Уллара Тихого, Доброй Руки Вождя. И умы каждого наполнял любопытством лишь один вопрос: как распорядится ими советник Гаррора?



Восточные земли стали домом для множества невообразимых существ Регноновума: от малых до великих. От распространения людей по континенту, бежав, словно от чумы, в одном месте под защитой друг друга собрались они в Новом Доме и имя ему было Черная Гавань. Труд и взаимное доверие сосуществуют здесь вместе, самые разные существа, живя рядом, друг с другом, обрели свое спокойствие и единое равновесие в природе. Но дом их ныне стоит перед серьезной угрозой и верховные друиды предвещают падение Темных Времен, а значит, амбиции людей вновь возьмут судьбу Регноновума в свои руки, что может привести к самым страшным последствиям для всех живущих в этом мире. Их дом уязвим, а их прежнему укладу жизни может прийти конец. Предки предсказывали наступление этого дня, но мало кто верил, что они были готовы к нему. Один дом не сможет защитить их в будущем и для всех становится очевидным, что пора двигаться дальше. В каждом существе, крохотном и большом, чувствовалось напряжение, и каждый понимал, что пора готовиться к противодействию внешних угроз и начать выживать вместе:
Таэруны, гигантские разумные быки, были готовы ко всему, чтобы сохранить порядок в Черной Гавани. Многие из них взывают к духам своих предков за добрым советом и справедливым напутствием. Они собираются вместе, обсуждая будущее своего дома, и надеются на здравый смысл решений таэруна Аурэя Серого, сын Даругана, владеющего тотемом вождя.
Люмры, маленькие, похожие на кротов существа, вылезают их своих нор, чтобы отдать последнюю руду и последнее золото на общее дело Нового Дома. Из своих подземных домов они снимают золотые украшение и каменные предметы быта. Искрометный их ум понимал, что сейчас как никогда нужно сосредоточить свои силы на спасение Черной Гавани, пока не стало слишком поздно. Запасливость и расчётливость Люмров всегда действует наперед и если кто и знал, как получить выгоду в будущем для себя, то это только эти маленькие хитрые существа. Многие следовали их примеру в этом вопросе, и сегодняшний день не стал исключением.
Муулоны, раса разумных грибов, зашевелилась тысячью жгутиков, сползающих с деревьев к грибнице Шаарахзае. Их фиолетовые шляпы – люминесцентные светильники Черной Гавани, что красиво стекались к дому таэруна Аурэя Серого, у которого их ждала Шаарахза. В своих жгутиках они несли провизию, каждый понемногу, но сотни их было. Хранители продовольственных запасов, даров природы, они готовы были пожертвовать всем на благое дело. Ведь это был и их дом.
Мок-руги, похожие на троллей увальни, готовили своих воинов к самому худшему испытанию. Их великая сила стремилась послужить делу спасения Черной Гавани и даже их умы, обделённые высокими мыслями и тонким пониманием происходящего, не сомневались в том, что приближение рокового часа для их дома это лишь дело времени. Но при поддержке остальных они были готовы отстоять свою новую родину силой, чего бы им этого не стоило.
Фьюзы, грязевые монстры, поднимали подобия своих голов из глиняных луж в сторону дома Аурэя Серого. Они были бессильны противостоять падению Темных Веков, но в них зиждилась надежда на хранителей порядка их дома. Вокруг Черной Гавани они начали возводить глиняные стены и достраивали обветшалые здания. Строительство – единственное, чем они могли помочь себе и всем остальным.
Возле дома вождя собрались существа Черной Гавани, золото и ресурсы, принесенные ими, станут инструментами спасения их общего дома. Но как именно ими воспользуются, оставалось решением самого Аурэя Серого, сын Даругана.


Фразеццо! Город тысячи масок, город вечного маскарада! Оживленный Сингаринский Район спешил на благотворительный бал устроенный крупными семьями, проживающими здесь, для самых богатых жителей города. В самом деле, благотворительный бал лишь красивое название, бросающее пыль в глаза более мелким семьям. Щедрость никогда не была здесь в почете. Второй по величине район Фразеццо являлся воистину городом в городе. Вы никогда не услышите, чтобы жители этого района называли себя фразеццианцами, напротив, они считали себя исконными сингаринцами и только этой принадлежности они придерживались – такие правила этикета устанавливали здесь коренные жители Сингаринского Района. Здесь живет множество чудаков и существ самых разных мастей и каждый со своими причудами, но чужаку это место может показаться тихим и спокойным, покуда, пройдя по улочкам вглубь района, для него это место не станет слишком тихим… В этом богатом и крупном городе дела влиятельных семей оставались большой игрой для непосвященных и большинство старых и влиятельных семей жили именно здесь, в этом районе. Каждый чувствовал изменения всякий раз, когда даже пешки передвигались по шахматной доске, но что было спрятано за этим, какие интриги таились среди этих ходов, об этом не было известно даже самому Красному Принцу.
Праздник в огромном дворце Сальтаформарджо в самом разгаре: вино лилось ручьями, и смех аристократов искушал статных барышень; пестрые маски и изысканные костюмы сверкали в фешенебельных залах и украшенных коридорах. На широкой лестнице в главном зале, застеленной дорогим красным ковром и усыпанной цветами, Белый Лис встречается с Оранжевым Фламинго, отвесив тому многозначный поклон:
- Не думал, что ты придешь так скоро.
Оранжевый Фламинго улыбнулся. Конечно, вы бы не увидели это за маской полностью скрывающей лицо, но язык тела здесь был утонченным и даже мимолетное едва заметное движение выдавало для своих нужные эмоции. Девушки, стоявшие рядом, улыбнулись из под своих масок в ответ и голоса их залились ласковым смехом. Оранжевый Фламинго поднимается по лестнице, учтиво протянув руку Белому Лису. Тот принимает рукопожатие и вместе они удаляются на второй этаж прочь от гостей, по извилистым коридорам и треугольным комнатам. В очередной треугольной комнате Белый Лис открывает потайную дверь, подвинув вазу с цветами на столе. Огромное зеркало, висевшее напротив них, вместе со стеной отодвигается в сторону. Белый Лис и Орнажевый Фламинго заходят внутрь и оказываются в кабинете, где царила абсолютная тишина. Белый Лис усаживается на кресло из человеческой кожи, усеянной стеклянными глазами. Оранжевый Фламинго открывает бокал вина. Белый Лис приподнимает стакан, который наполняется красным вином. Закончив ухаживать за Белым Лисом, налив вино в свой бокал, Оранжевый Фламинго начинает разговор, приведший его сюда:
- За падение Темных Веков!
О Темных Веках в Фразеццо мало кто знал, ибо в этом вечном маскараде, казалось, никто их не застал. Маски всегда жили здесь в амбициях, какими бы ложными они им не казались, ведь мало кто догадывается, что маски способны обманывать не только окружающих, но и своих владельцев. Белый Лис осушил бокал и поставил его на оранжевый стеклянный глаз:
- Шахматная доска перевернулась, фигуры расставлены заново. Вопрос лишь в том, какой фигурой окажется Красный Принц. Уязвимым беспомощным Королем или Пешкой? Вопрос в том, какой фигурой мы будем играть теперь.
Оранжевый Фламинго пододвигает чайный столик к Белому Лису, достает мраморную шахматную доску из письменного столика, берет стул себе, и начинает раскладывать свои шахматные фигуры напротив Белого Лиса:
- Красный Принц наверняка знает про Темные Века и поспешит поставить на доску свою фигуру первым. Но знаешь, я люблю смешанные игры. Например, когда шахматными фигурами играют в кукольном театре.
Белый Лис принимается расставлять свои фигуры:
- Ты говорил с канцлером?
Оранжевый Фламинго достает из кармана своего оранжевого костюма перчатки с веревками:
- Несомненно. Мы приготовили для принца кое-какие подарки, твоя семья вложилась?
Белый Лис, в свою очередь, достает свои перчатки для игры:
- Конечно. За исключением того что он не был приглашен на наш чудесный благотворительный балл.
Надев перчатки, Оранжевый Фламинго простирает ладонь над шахматной доской, нити из его пальцев обволакивают каждую фигуру:
- Пусть занимается своим миром: его ждет игра на большой арене, а город всегда будет принадлежать нам. Интересно, чем он займется в первую очередь? Восстановит флот Красной Бороды или озаботится мировой торговлей?
Белый Лис повторил за его движениями.
- Увидим. Пусть же игра начнется.



Сереннисимская Торговая Республика расположилась на тихом острове, в самом сердце внутреннего моря Регноновума. Сложно поверить, что когда-то здесь велись непрекращающиеся кровавые войны за независимость, теперь же старый крупный город покоился в тишине бессмысленного существования на протяжении долгих десятилетий. Последнее Республиканское Собрание дало свое наставление: стройся и развивайся, Сереннисимская Торговая Республика! Забытые мечты и надежды вспыхнули ярким огнем в груди каждого жителя города. И никто не удивлялся, как многолетний упадок Республики сходил на нет именно в последние дни и почему они жили в страшной апатии всё это время до сегодняшнего рассвета. Жители Сереннисимской Торговой Республики принялись за восстановление города, и вскоре он был пригоден для более серьёзных свершений. Этому маленькому острову рано или поздно будет суждено стать чем-то большим для всего Регноновума.
Адмирал Бальтазар Гельт прохаживался по причалу города. Корабельные снасти, веревки, складские ресурсы. Все затаилось здесь в ожидании своего часа. Сегодня он был у Синдика Энрико Колантони и просил у него прошения на создание флота, обосновав это тем, что он непременно бы смог воспользоваться им по назначению, исследовать внутреннее море и узнать о положении дел в Регноновуме, и, возможно, заиметь торговые связи с встреченными на его пути городами. Но Синдик пока не дал свой ответ. Бальтазар Гельт высматривал постилающуюся до горизонта морскую даль. С сегодняшнего дня, с одобрения Синдика, он может начать управление собственным флотом, пусть и не большим по началу, но эта надежда грела его душу. Он имел представление о циничном и параноидальном настроении Синдика, но не станет же он препятствовать развитию собственной Республики? Странно, но почему они были готовы к этому только сейчас? Как мимолетно пролетела его прежняя жизнь и что за теплое чувство наполняет его сердце? Словно всё это время он был глиняной фигурой, в которую вдохнули жизнь с сегодняшним рассветом. Мысли об этом не оставляли его ни на секунду.
Город по-настоящему преобразился. Засохшие лозы на стенах каменных домов с красными кирпичными крышами расцвели, и даже трава стала зеленее. Морской бриз стал приятнее, а гора, нависшая над городом, более не отбрасывала тень, погружавшую весь город в сумрак. Вспомнив об этом ещё одна мысль, словно по инерции, встревожила его: культисты Святого Марка. Неужели они тоже выйдут из тени? В скором времени противоречия религиозное единства обязательно должны будут проявить себя внутри всех сословий Сереннисимской Торговой Республики, и что же их будет ждать тогда? Бальтазар Гельт лишь надеется, что их генерал Авреллиан Кустодур будет готов к такому и республика будет защищена.
Авреллиан Кустодур вел подготовку солдат на тренировочном поле, удивляясь оживленности своих подчиненных. Он до сих пор не может поверить своим глазам: разбуди его на неделю раньше и он бы, как и все эти годы до этого уныло наблюдал бы за тем, как его солдаты, раз за разом медленно и нерасторопно отрабатывают одни и те же приемы. Авреллиан был поражен причудами последних дней, но эти кажущаяся мелочь радовала его глаз, как ни что его не радовало за всю его жизнь. Настроение народа переменилось в лучшую сторону. Генерал не сомневался: республику ждет долгожданный подъем.



Величественная Церковь Божественного Престола Добрых Юлиане открыла свои двери для верующих. Культ Шаи установился в Альби вновь и долгим годам отчуждения и духовных страданий пришел конец. Забытая вера Великой Богини устанавливается в этом мире, и паства жаждет найти спасение в сладострастных речах прекраснейших прелатисс. Перед Ионной III представился шанс восстановить влияние церкви после распада Киммерийской империи: Мохавар, Лунный Город и Инвиктус возрождаются вновь, а вместе с ними должны отстроиться храмы Шаи. Первый шаг по пути помыслов Богини ясно предстал перед церковью, но остальное будущее скрывается под тенью неизвестности. Преллатиссы ждут своего момента выступить из Альби и восстановить духовное равновесие заблудших душ. Благословление Шаи снизойдет до ее аватаров, ибо народы в Регноновуме пробудились от долго сна – пришло время падения Темных Веков. И даже Старые Боги, созданные Танит, обретут свое спасение. Свечи зажигаются в Альби, Шаи не забыла своих последовательниц, но судьба этого мира была отныне в их руках. Благословленной миссионерской деятельности пора снова начать свое продвижение по всему Регноновуму. Комета, наполненная нечестивой энергией, пролетела над миром и последователи Шаи видели в этом происки Танит, предостерегающие юлианство, но напрасны опасения – их великой миссии суждено будет сбыться.



Чо-Как покинул этот мир, но древняя энергия, открытая им, возродилась в этом мире. Эта энергия Каво, первородной магии, ритуалов немыслимой силы материального мира. Великая энергия, которая объединяла огров в стародавние времена и объединила их вновь, но отныне под Божественным Престолом Чо-Кака. Чтобы открыть истинные тайны материального мира и энергии Каво последователи Чо-Кака готовы последовать по пути Просветленного. Мастеру ритуалов Зайгочу суждено нести это просветление в Регноновум. Проповедники Чо-Кака обращают свой взор на Черную Гавань. Возможно, для людей таинства материального мира огров будут чужды, но прочие существа близки к ограм, и возможно даже больше, чем они близки к людям. Удачное соседство с жителями Черной Гавани может стать началом распространения древней энергии Каво, что протекает через все мироздание Регноновума. Возможно, у Зайгоча были свои планы, и проповедники не станут сомневаться в его мудрости. Сотню лет он хранил учения Чо-Кака, но клетке духовного хранилища пора открыться. Огры увидели в небе знамение и не сомневались они, что комета, пролетающая над небосводом, наполненная энергией Каво, это знак самого Чо-Кака, призыв к действию возвысить Божественный Престол Чо-Как-Каво. Как и эта комета, учения Чо-Кака должны пронестись над Регноновумом.

Для приезжего главный и единственный город молодого королевства мог показаться довольно мрачным, если не вовсе покинутым людьми местом, особенно под утро. Массивные тёмные стены охватывали город со всех сторон, скрывая его от окружающей снежной равнины. Только башня Университета, да, совсем немного, королевский дворец возвышались над ними. Ну и крепостные башни, конечно же. Цвинбург был построен как большая крепость, как будто его жители задумывали защищаться от всего мира. И если судить по виду стен, они не прогадали. Снаружи город всё ещё покрывали следы давней осады. Когда-то у Цвинбурга были пригороды, тоже обнесённые небольшими стенами, но они были разрушены пришельцами из Морамара или так и не достроены и теперь превратились в занесённые снегом руины. Сами городские стены были испещрены сколами, кое-где внешний слой камня осыпался, открыв, как ни странно, ещё один, а верхняя кромка местами напоминала надкусанный кем-то пирог. Верхняя и, частично, внешняя часть большой башни, которая носила незамысловатое название Четвёртая, вовсе рухнула за пределы крепости, очевидно, поражённая каким-то могучим осадным орудием. Однако, стоит отдать должное строителям, отвалившаяся часть не утратила форму при падении и, возможно, так и продолжала бы лежать у стены, если бы не была разобрана жителями для восстановления основной стены и внутренней части города.

На самом деле, за часть разрушений в пригородах были ответственны сами нордлендцы, со свойственной им практичностью воспользовавшиеся оставшимися от разрушенных строений и укреплений материалами для приведения в порядок того, чем они всё ещё пользовались. Внутренняя часть Цвинбурга пострадала меньше пригородов, но лишь потому, что морамарцам так и не удалось проникнуть вглубь города. Однако многие строения всё же были разрушены из-за пожаров и обстрела осадных орудий. К тому же стена далеко не всегда рушилась наружу. Теперь, если теоретический чужеземец всё же решился бы подобраться к городу поближе и войти в него, он мог обнаружить за стеной ровные заснеженные улицы с небольшими в основном каменными, по крайней мере снаружи, домами, не превышающими в высоту трёх этажей и зачастую соединёнными между собой, если не вовсе построенными вплотную. Нордлендцы часто дружили семьями. Семьи строили свои дома рядом друг с другом и соединяли их переходами в один комплекс, иногда содержащий внутри себя двор. Некоторые такие комплексы представляли собой большое помещение, в котором мог располагаться амбар, столовая, кухня или, к примеру, лавка и ремесленная мастерская или кузня. Это помещение считалось общим и принадлежало всем живущим, а по сторонам к нему жались уже принадлежащие отдельным семьям пристройки. Мало того, что подобные комплексы сами по себе отлично разграничивали город, так иногда ещё можно было встретить настоящую стену, правда, небольшую или даже ещё строящуюся.

Если бы гипотетический гуляющий по Цвинбургу приезжий мог взлететь на высоту птичьего полёта(а такое умение ввиду сугробов по колено ему бы очень не помешало), ну или взобрался бы на башню Университета, он мог заметить, что городская стена образует довольно-таки ровный шестиугольник, одна из граней которого упирается в море. На каждой вершине этого шестиугольника находилась большая башня, между которыми имелось ещё по две башни поменьше, исключая грань с главными городскими воротами, где оных башен, в силу наличия собственно ворот, было четыре. В центре города находился шестиугольник поменьше, внутри которого расположились главная городская площадь, королевский дворец, Университет и Арсенал, занимающий значительный кусок центрального шестиугольника. Вершины этих двух шестиугольников соединялись стенами, разделяющими таким образом город на семь частей: шесть больших и треугольных и небольшую центральную шестиугольную. Если присмотреться, то широкие основные улицы так же либо были шестиугольными, либо тянулись от главной стены к внутренней, таким образом делая Цвинбург похожим то ли на шестигранное колесо, то ли на дно шестигранной же плетёной корзины, то ли на нарезанный пирог. На данный момент плотно заселена была лишь половина кусков этого пирога, но в ранний час трудно было отличить людные районы от полупустых. Что в первых, что во вторых можно было встретить разве что закутанных в тёплые бушлаты стражников, несколько напоминающих маленькие остроконечные башенки, вытаптывающие пяточки в местах караула или с руганью пробирающиеся гуськом по снегу в патруле. У кого-нибудь из них обязательно имелась пика и если караульные могли просто воткнуть её в сугроб рядом с собой, то одному из патрульных приходилось нести её на плече. Командор Стражи распорядился иметь хотя бы одну пику на отряд, когда в течении недели стражникам пришлось как-то снимать забравшегося на крышу вора, успокаивать разбушевавшегося кузнеца облачённого в одно из своих творений и вознамерившегося прибить ухажёра его дочери, и откапывать из-под снега нескольких человек, которые выходя по утру из дома слишком сильно хлопали дверью, после чего на них с крыши сходила небольшая лавина. Так что патрули иногда останавливались чтобы пикинёр мог помахать своим оружием вдоль крыш одно-двухэтажных домов, сбивая скопившийся над дверьми снег. Пусть уж лучше хозяевам придётся пару лишних раз махнуть лопатой, чем кому-нибудь из них сломает шею смёрзшейся снежной глыбой.

Сбивание снега с крыш и прокладывание в наметённых за ночь сугробах тропинок это лишь немногие из побочных задач, выполняемых Стражей. Как правило любое дело, слишком мелкое, чтобы выделять ради него специальных людей, но всё же достаточно важное, чтобы кому-то требовалось его выполнять, ложилось на плечи стражников, ведь они всё равно постоянно ходят по городу и вроде как ничего не делают. Действительно, гипотетический гость из других стран, достаточно времени пробыв в Цвинбурге, как и его жители чаще всего будет видеть стражников, которые просто куда-то идут или стоят, привалившись к стене с подветренной стороны и покуривают папиросы. Из-за этого, а так же не совсем ясного статуса, ведь стражники одновременно являются и простыми жителями города, и стражами порядка, и его постоянным ополчением и дежурным гарнизоном, эта работа не считается престижной. На самом же деле вид вроде бы ничем не занятого стражника означает, что в данный момент поблизости не происходит ничего плохого, ну а если произойдёт, так вот он, тот, кому с этим разбираться. Поэтому Стража пользуется у жителей Цвинбурга определённым уважением, ведь обычный горожанин понимает, что именно эти хмурые люди в остроконечных шлемах вытащат его из сугроба, если он напьётся и уснёт на улице, и отнесут если не домой, то хотя бы в ближайшее отапливаемое помещение, найдут того, кто вломился к нему в дом и украл шкатулку со сбережениями, и будут дубасить его дубинками если он вдруг ввяжется в кабацкий погром, как, впрочем, и всех остальных участников оного мероприятия, пока они не успокоятся и не прекратят пытаться сделать то, о чём будут очень жалеть когда протрезвеют. А потому хоть желающих служить в Страже и не много, такие личности всё-таки пользуются у горожан определённым уважением.

Что касается кабаков с драками, в Цвинбурге их, как ни странно, полно. И кабаков, и драк. Пусть многим жителям и не требуется выходить на улицу, чтобы добраться до рабочего места, нордлендцы всё же не проводят всё время внутри домов и активно перемещаются по городу днём. И в кабаках они не столько пьют, сколько греются, едят и делятся новостями и слухами. Лучший способ узнать последние вести это заглянуть в ближайшее заведение и послушать, о чём болтают его посетители или напрямую расспросить их. Проблем с этим не будет, если вы, конечно, не приезжий, в кабаках нордлендцы говорят только о том, что не собираются скрывать, ведь обычно в определённом кабаке собираются жители ближайших домов, которые более-менее знакомы. Фактически, хоть Нордленд теперь и является единым государством, северяне всё ещё живут этакими общинами, иногда довольно большими. В отличии от орту простые нордлендцы далеко не так быстро перестраивают свой уклад жизни. Да, теперь практически все они живут в одном месте и могут делиться имеющимися у них благами и помогать справляться с трудностями, как будто весь народ превратился в одну большую общину, но существовавшие поколениями маленькие общины всё ещё никуда не исчезли. Более того, теперь, когда они все рядом, гораздо чаще случаются конфронтации между отдельными их членами. Кто-то в кабаке сболтнул лишнего про чью-то работу, оскорблённый потребовал извинений в кулачной форме, за одного вступились друзья или родственники, за другого его товарищи или семья и вот уже две общины выясняют, кто же прав, собравшись двумя толпами, каждая из которых ругается на противоположную. До убийств доходит редко, но нордлендцы народ суровый, и пусть сосед для них всё ещё согражданин, но если он глубоко заблуждается или ведёт себя неподобающим образом, то грех не вправить ему мозги самым простым способом. Ну, для его же блага. Так что массовая потасовка в каком-нибудь из районов города это вполне рядовое явление и дерущиеся, выяснив отношения, скорее всего помирятся, извинятся друг перед другом и разбредутся по домам. Правда, от возможных разрушений и травм в процессе это их не спасает, так что указом короля Страже поручено по возможности такие стихийные столкновения предотвращать и прекращать, разводя временных противников в стороны и контролируя, чтобы они решали вопросы словами не перемежающимися с различным числом ударов по голове собеседника.

Не бывает таких драк только внутри центрального кольца. Во-первых потому что там просто живёт больше важных людей и орту, которые в состоянии разрешить возможные споры до того, как будет достигнута точка кипения и которых простые жители просто считают не вежливым беспокоить. Во-вторых, там расположены почти все важные учреждения и места города, такие как Университет Высоких Наук, Арсенал, главная городская площадь и, в конце концов, королевский дворец, которые занимают довольно обширную территорию и возле которых так же несколько не удобно устраивать побоище. Университет, к примеру, это довольно большое, одно из самых больших в городе, основное здание и несколько корпусов поменьше, возле которых не желательно орать во всю глотку что кто-то дерьмо яка и сейчас получит по рогам, потому что это мешает студентам и учёным. Особенно нежелательно это делать возле корпуса алхимического факультета. Это здание пусть и построено по весьма необычному проекту, а именно имеет очень толстые и прочные, практически крепостные, стены, но при этом куда более лёгкую крышу, а все окна в нём расположены как минимум на высоте человеческого роста, всё-таки несёт в себе повышенную опасность, что периодически подтверждается, когда на одном из этажей в очередной раз вылетают окна, иногда испуская из себя языки пламени. Впрочем, рядом со зданием выкопан специальный пруд, а внутри все лаборатории имеют отдельную комнату, стены которой такие же крепкие, как и внешние, вход изнутри снабжён крепкой глухой железной дверью, а выход наружу ведёт к открытой лестнице, по которой можно спуститься на землю с любого этажа. На территорию Арсенала вообще так просто не пройти, ворота в уже настоящей крепостной стене, пусть и маленькой, охраняются не только Стражей, но и Королевской Гвардией, что, похоже, не слишком-то устраивает часовых. Видимо то, что если в одном месте существует обычная Стража и Королевская гвардия, то первая будет недолюбливать последнюю и наоборот - это один из законов природы.

Юная Лоза спит и видит сны. Странные, страшные сны о далёких мирах за пределами известной человеку реальности. Сны проносятся мимо, едва цепляя девочку, а не обрушиваются на неё всей своей потрясающей мощью. Сознание Лозы плавно скользит вдоль потоков видений и следует ритму — тому самому пустому и безмерно одинокому пульсу, который пронизывает измерения и связывает между собой миры. Сердцебиение Вселенной. Лоза привыкла к этому звуку и научилась чувствовать его и следовать ему. Вот и сейчас она путешествует, цепляясь за тончайшие изменения и искажения ритма.
Лоза любит эти сомнамбулические странствия, для неё они почти заменяют реальную жизнь. В своих скитаниях в «неявном мире» она видела многое и ещё многое увидит. И всё равно всё это лишь частица посреди бесконечности.
Позавчера она видела странные земли, где густые вечнозелёные джунгли готовы поглотить в себя высокие ритуальные пирамиды белого и жёлтого камня. А самая главная пирамида совсем чёрная, и стены её покрыты загадочными письменами, которые никто из жителей той страны не может разгадать. На самом-то деле-то куда может быть проще — никакая это не письменность, а запись обрывков космической музыки, которые когда-то кто-то уловил и запечатал в глифах на поверхности вулканического камня. А люди там все несчастные, но забавные. Нет у них ничего: только пирамиды, хижины и шалаши, и даже речь у них грубая и смешная. Есть у них ещё вера, сильная убеждённость, что если принести человека в жертву на вершине храма-пирамиды, то будет всем лучше. Глупая вера. Лоза наблюдала за ними какое-то время, а потом ей наскучило и она ушла — проснулась.
Вчера был другой сон. Там девушка побывала в руинах древнего замка — не на земле, в совсем другом мире. Когда-то там царствовали великий и могучие существа, похожие на людей, да все сгинули, и остались от них только эти развалины, что разбросаны по всей планете. Но они знали Богов — истинных и неведомых стражей мироздания, и поклонялись им. Быть может, и замок этот на самом деле был возведёт в их честь. А теперь тут живут только монстры. Один, с лицом-зеркальной маской, бросился было на странницу, но она всё время уходила от его бросков, а когда игра утомила своей однообразностью, — отрубила твари голову клинком своей души. Потом, по пробуждению, Учитель был недоволен и строго наказывал воспитанницу более так не рисковать. Только какой риск-то, если она такая сильная, Лоза Тирзон?
Сегодняшним же днём девушка позволила себе падать в воронку вечности, минуя тысячи миров за одно мгновение, но нигде не находя покоя. Её душа стремится к иному — в самое сердце бездны, где пересекаются пути безликих странников, где живёт ещё первородный хаос, и где открыты врата в самые затаённые уголки сновидческого мира. Учитель говорит, в таких местах нет ни времени, ни пространства, а реальность вещей подвержена сомнению; и нельзя юной Лозе пока туда заходить, потому что её тело в реальном мире может не выдержать и умереть. Но Лозе интересно, и когда-нибудь она обязательно посмотрит на этот самый «хаос», пощупает его и возьмёт немного себе. Наверное, если она добавит сущность «отрицания» в свою душу, то станет непобедимой. Но Учитель запретил, и Лоза следует его запрету, хотя и не согласна с ним.
Учитель… Некоторые люди называют его Чернокнижником, но, конечно, это просто прозвище. Лоза знает настоящее имя Учителя, но ни за что не произнесёт его никогда и никому, потому что в имени вся сила и вся жизнь его, и Учитель может попросту умереть, будь это имя озвучено. Такова цена колдовства.

Солнце садится за горизонт, бросая последние бледные лучи на Вороновы Топи, скупо выхватывает клочья тумана из пропитанного тяжёлой влагой воздуха и окончательно скрывается. Наступает ночь, время изгнанных и прокажённых. Но Лоза любит ночь и предпочитает бодрствовать в тёмные периоды суток. Её тело сильно, но кожа хрупкая и чувствительная, полуденные солнечные лучи сожгли бы её и оставили ужасные ожоги. В конце концов солнце может даже отнять её жизнь — эту жизнь в бесконечной череде других. И всё же умирать чересчур затратно, и Лоза ценит своё нынешнее существование. Потому-то она и живёт ночами.
Девушка просыпается, лениво сползает с кровати, ступает босыми ногами на холодные и шершавые доски пола. Приятное чувство дрожи охватывает её позвоночник. Хорошее пробуждение после хорошего сна, пусть сон так никуда её и не привёл. Рот девушки с бледными губами искривляется в улыбке — отрешённое выражение отчуждения. Нагая, она смотрит на себя в зеркало, что стоит у стены. Длинные худые ноги и руки с тонкими, кажущимися острыми пальцами, детская фигура — но уже набухающие словно свежие бутоны цветов груди и плавная округлость бёдер. Ещё не женщина, уже не ребёнок, она напоминает сказочную фею с этими пепельными волосами и внимательными кровавыми глазами. Её маленькая тайна — родинка в форме капли сбоку на животе чуть повыше пупка, метка, оставленная «тем человеком» несколько лет назад, когда девочка совершила свою самую страшную ошибку. Учитель делает вид, что не знает, но, конечно, уже обо всём догадался.
— Юная госпожа… — шепчущий голос и ровные тихие удары в дверь костяшками пальцев.
— Я спускаюсь, — отвечает Лоза своему наставнику. Ей не надо много одеваться, достаточно накинуть шерстяной халат, обшитый неувядающими болотными цветами. Ещё есть городское платье её матери, но оно пока Лозе великовато. А в стороне на ткацком станке расправлена заготовка подвенечного костюма — символическое одеяние, которое Лоза хочет сделать собственными руками.
Она так и спускается в обеденную залу — бледная тень с кровавыми глазами. Красивая и страшная одновременно.
По пути попадаются тела утопленников — в последнее время их в старом замке копится всё больше. Они всё время о чём-то шепчутся, беспокойно шевелятся и пытаются что-то делать, но чаще просто неуклюже ломают созданное другими. Даже удивительно, как Учитель заставил их привести замок в относительный порядок, они же совершенно глупы и беспомощны. Иные идут за девушкой следом, но быстро отстают и, запутавшись, замирают, только беспомощно покачиваясь из стороны в сторону. Хотя бы не лезут под ноги, как раньше, до того, как Учитель запихал большинство в подвалы и в башню, и теперь там потихоньку переделывает их во… что-то — Лозе трудно описать, каковы эти гомункулы. Некоторые сейчас тут, валяются огромными грудами дышащей, трепещущей плоти посреди залы и гудят, гудят… Лоза гладит их, но они не успокаиваются. Тогда она перестаёт обращать внимание.
Скупой завтрак — грибной суп и остатки вчерашнего запечённого кролика. На самом деле очень мало, но девушка успеет наесться во время прогулки по болоту некоторыми травами и особенно кислыми красными ягодами, которые так дразнят её чувства. Потом она будет купаться в топях — омуты не затягивают хрупкое, но сильное тело, а ещё позднее, уже ближе к утру ляжет посреди своей любимой поляны и будет рассматривать звёзды. Крохотные огоньки иных миров, несущие свет в космической бездне. Их хрупкий холодный свет так приятен взору, а безмятежный ветер так игриво гладит травинками нагое тело девушки… живой сладострастный экстаз, и — я существую! Прямо здесь и сейчас я — это я, настоящая Невеста Всего Мира. — Лоза предвкушает эти минуты осознания собственной полноты, а пока спускается во двор замка к чёрному пруду, который для неё вырыли и обнесли камнями болотные вороны.
Камни холодные и шершавые, но совсем не как доски пола в её комнате, совершенно иное чувство, хотя тоже по-своему приятное. А на дне пруда камни скользкие и временами излишне острые, но Лоза плавает, не касаясь ступнями твёрдой поверхности. Вода отражает свет луны и звёзд между стенами замка и главной башней. В зеркальном образе девушка замечает сидящего на сломанном флюгере ворона и улыбается ему.
— Что птичка, хочешь пойти со мной?
Он только внимательно смотрит на неё умными красными глазами: — Пой-йти!
— Где ты был, куда летал, Чёрные Крылья? — иногда она называет его так. Когда-то ворон был человеком, который говорил с богами, но боги молчали ему в ответ. Тогда он открыл дорогу в убежище мёртвых и чуть было не сгинул там. Всё ради одного единственного вопроса. Он задал, а боги ответили. И он стал птицей, вороном. А вопрос тот был «Каково имя безымянного?» Лоза бы такой глупости никогда не совершила, но и соверши она, в птицу бы не превратилась, потому что она особенная.
Ворон молчит, не отвечает. А потом — поток разрозненных образов из его разума стрелой входит в мозг Лозы и там оживает. И вот уже Лоза сама птица, что прошла небесным путём над холодным морем и снежной пустыней, что видела других людей с бледными, почти как волосы самой девушки, локонами — незнакомцы, что смотрела на рыб (это такие мелкие скользкие создания, что проводят всю жизнь в воде), когда их вылавливали и пожирали ещё более белые медведи — естественный порядок жизни. И дальше… дальше… там… совсем чужие и уже не вполне люди, но могут говорить. Лоза плачет. В который раз чувствует своё одиночество и плачет.
— Нет, птичка, не грусти за меня. Ты мой друг. Но я хочу ещё друзей, и всегда будет мне мало.
— Куда вы желаете отправиться? — вкрадчиво спрашивает облокотившийся о замковую колонну Учитель. Появился так же внезапно, как и обычно. И в любой момент исчезнет, словно здесь и не стоял.
— Далеко, — просто отвечает девушка.
— К Гансу и Генриху?
— Может быть. — Они хорошие люди, и Лоза любит с ними беседовать. Внимательно следит за реакцией на её признания, хотя не говорит ничего действительно важного. Ганс недовольно ворчит при любом упоминании чего-то неземного, а вот Генрих, напротив, замирает и глотает каждое её слово, каким бы незначительным рассказ не был. Ещё Ганс немного неправильный, смотрит на людей как на животных, что тоже очень забавно. Может быть, он даже когда-нибудь попробует убить её, но Лоза сумеет защититься и, наверное, убьёт его.
— Не к ним вы сейчас стремитесь, юная леди, — мягко поправляет Учитель.
— И действительно, не к ним. — Она выбирается из пруда и одевается. — Я пойду к людям и буду говорить с ними, если надо — убивать. Узнаю каждую встреченную жизнь и каждую смерть. Буду танцевать босая по чужой крови и играть на свирели, выточенной из человеческой кости. И души мёртвых будут водить хороводы вокруг меня.
— Почему вы этого хотите?
— Потому что сейчас такое время, когда другие возжелали снова. Вернуть утерянное и приобрести новое.
— Ради забавы вы разрушите их планы?
— Я не собираюсь ничего разрушать, — качает головой девушка. — Я стану для них живой, по-настоящему живым человеком, хорошим или плохим, другом или врагом — не важно. Но мы будем вместе.
— Юная леди, пожалуйста, ответьте мне: вы любите этот мир и свою жизнь в нём?
— Конечно! — почти смеётся альбиноска.
— Тогда подарите свою любовь действительно каждому. Если для вас это имеет смысл, я поддержу любое начинание. И не только я один. — Золотая зеркальная маска окидывает невидимым взором болотные топи.
— Они все — мои? — девушка не может сдержать восторга. — Ответьте: вы мои дети? — Лоза раскидывает руки и закатывает лицо к озарённому полной луной небу в приступе дикой эйфории. И болото отвечает ей стонами, вздохами, шевелением тысяч мёртвых тел.
— Скоро мои искания завершатся, и мёртвые, связанные заклятиями священного трепета, смогут держать в руках оружие. Они будут грозной силой в твоих руках. Безмолвные воины, жаждущие вновь почувствовать вкус настоящей жизни.
— Жиз-зни! — повторяет с башни бессмертный ворон. Потом слетает и, сделав прощальный круг над замком, улетает прочь. Девушка набирает полные лёгкие воздуха и бегом бросается за ним. Так они — птица и хрупкая мертвенная фигура — исчезают за поворотом болотной дороги.
Оставшийся наедине с собой Чернокнижник задумчиво говорит:
— К сожалению, они жаждут жизни, а не вашей любви. Всё равно всё их существование есть фикция, созданная этим извращённым местом. — Непонятно, к кому относится это замечание, к болотным утопленникам или к людям всего мира; возможно, ко всем сразу.
— А чего жаждешь ты? — задаёт вопрос одна из самых старых душ Чернокнижника.
— Конца этой эпохи убогого застоя и начала новой жизни.
— А что же Лоза? — не унимается душа.
— Юная леди никогда не принадлежала этому миру. Потому она свободна делать что хочет, а я поддержу её начинания всеми силами.

Могущественные силы болота, что за годы переплелись воедино с собственной магией безымянного Чернокнижника, всё больше поражают проклятием окружающую местность. Постепенно эти силы приобретают форму: столичный замок Арвеньер странным образом притягивает к себе стародавних идолов и сливается с ними, вырастая в размерах. А утопленники получают приказ осушить окружающие топи и возвести на их пределах подобие кошмарного некрополя.
Однако этот невероятный процесс постепенен и требует времени.

Трепет: повышение уровня столицы Арвеньер с первого до второго ко второму ходу за 5 000 единиц золота и 20 единиц провизии.

3 Тина 440 года от правления Юлии.
Император сидел в свое кабинете, глядя на многочисленные бумаги, раскиданные по поверхности пола и столешницы. Невыносимо болела голова, и не помогал бокал изысканного, коллекционного вина. Первые годы казалось, что получится в сжатые сроки привести все дела в норму. И это было так: в городе были восстановлены поставки продовольствия. Потерявшие кормильцев получили достаточные для жизни компенсации. Восстановлена безопасность на улицах: в ходе короткой войны регулярные дворянские отряды буквально уничтожили преступность (Впрочем, тайный сыск почти сразу сообщил, что большая часть преступников перешла непосредственно под управление Старших Родов, продолжив свое существование).
А потом все стало еще хуже. Его возвели на престол.
Почуявшие запах крови аристократы буквально оплели дворец своей паутиной. Десятки, если не сотни - соглашений о займах, об уступках. Кредиты. Обещания. Мало того - целый ворох подобных соглашений остался еще и от прошлого Императора - тогда он мог себе позволить буквально что угодно. Экономика испытывала подъем и краткосрочный займ на поставку камня в Солнечный Город был более чем допустим.
- ...более чем обычно. Но ситуация полностью под контролем. Можно организовать народные гуляния, это позволит спустить пар и отвлечь людей от их проблем. Семья Сульпиции готова предоставить...
Кроме Императора в кабинете присутствовало еще несколько человек: Флорий Сульпции со своим секретарем. Мирий Лигари - глава Тайного Сыска и, по совместительству, близкий друг и советник императора. И Куарат Росцини - глава Императорской Канцелярии.
- Стоп! Гуляний устраивать не будем. Чуть больше месяца до дня Воцарения Юлии, этого будет достаточно.
- Если Вы переживаете относительно средств, для...
Флория перебил осторожный стук в дверь.
- Что такое?
- Срочное послание его Императорскому Величеству.
Едва приоткрыв дверь в кабинет просочился мальчишка-посыльный, протягивая Марку бумажный конверт, скрепленный печатью дома Тицини. Но первым конверт взял в руки Мирий. Взял, повертел в руках, тщательно осмотрел осмотрел печать и вопросительно посмотрел на Императора. Дождавшись одобряющего кивка головой взял со стола нож для бумаги и аккуратно вскрыл.
Лоаир бегло просмотрел бумагу. И после секундного замешательства принялся перечитывать снова, внимательнее. Не дочитав и до середины он отставил в сторону бокал с вином.
- Флорий, мы продолжим с вами в следующий раз. Канцелярия получит распоряжения относительно оговоренных вопросов.
- Да, мой Император.
На лице Главы Семьи Сульпиции не дрогнул ни один мускул. Он и его советник молча поклонились Марку и покинули кабинет. После этого император расчистил место на столе одним небрежным движением (от чего еще несколько бумаг упали на пол), положил полученное письмо и жестом пригласил оставшихся ознакомиться с ним.
Первым в себя пришел Мирий, который не стал вдаваться глубоко в полученные цифры.
- Что-то изменилось в городе. Все это чувствуют, даже Солнечные. Это может быть ловушкой.
- Мы уже не первый год пытаемся изменить хоть что-нибудь. Да, это риск. Но это же - шанс. И я намерен им воспользоваться. Сейчас как никогда мне нужна твоя помощь. Начинай собирать людей, мне нужно проверить информацию из этих бумаг. Куарат - организуй мне встречи с Кураций и Тицини. Особенно с Тицини.
- Прочие Великие будут обеспокоены.
- Я не обязан перед ними отчитываться! Впрочем ты прав... Распорядись о созыве Драконьего совета через три недели.
- Что указать главной темой?
- Пока оставь. И Мирий. Отправь гонца к моей матери. Мне потребуется ее помощь.

////////////////

6 Тина 440 года от правления Юлии.
Юлина Лоаир в прошлом году встречала свой юбилей - 50 лет. И с тех пор моложе она не стала. Солидный возраст для живого человека - и тем более для женщины. Но сегодня Юлиана прибыла в конюшни семьи Тицини, в сопровождении трех телохранителей из числа Тайного Сыска и личной служанки, одетая так, словно она собралась в долгое путешествие.
- Госпожа Лоаир! Проходите, ваша коляска уже готова. Прикажите подать напитки?
- Не нужно. Я отправляюсь сейчас же.
- Конечно, Госпожа. Сюда.
Подготовленная карета была одной из лучших в парке конюшни. Однако по специальному распоряжению Мирия Тицини не далее как несколько дней назад над ней были проведены дополнительные работы: удалены особые опознавательные знаки Высокого Рода; дополнительно укрепили борта тонким слоем железа, что превратило карету в небольшую крепость на колесах; расширили багажный отсек. В багажный отсек сопровождающие из Тайного Сыска закинули несколько небольших сундучков, что они принесли вместе с собой. Судя по тому, как качнулась карета - в сундучках было что-то довольно тяжелое. Следом за сундучками погрузили более объемные мешки - багаж Юлины.
В качестве возницы на карету устроился один из телохранителей - чем немало удивил главного конюшенного - о таком его никто не предупреждал. Однако, спорить с матерью императора он не стал. Двое прочих получили отдельных лошадей - так же из особого запаса Тицини. Эти тонконогие лошадки предназначались для боя, но не для простых путешествий.
Лишь только показались в конце улицы цвета императорской семьи, как во все стороны незаметно улизнуло несколько попрошаек, бездомных и просто праздношатающихся людей. Но к тому моменту, когда главы Великих Родов получили сообщение, пыль на дороге уже улеглась после того, как по ней проехал эскорт Юлины.

////////////////

8 Тина 440 года от правления Юлии.
Резиденция Кураций - единственная из родов, вхожих в Драконий Совет, располагалась в усадьбе за чертой городских стен.
- На ближних полях не было ни следа Измененных. И Мор давно выветрился - я готова взять все риски на себя. - Камира Вентури, восходящая звезда среди слуг и работников дома Кураций. Двадцати семи лет отроду - сейчас она уже возглавляла поисковые и разведывательные отряды, возглавив отряд смельчаков в два десятка человек. Чистокровная уроженка Солнечного Народа, во время Падения она осталась круглой сиротой. Кем были ее родители никто не знает. А ее собственные воспоминания - о высоких светлых залах и многочисленных лицах - не стоят совсем ничего.
- Я подготовила карту, смотри. От прошлых поселений не осталось практически ничего: джунгли уничтожили все, до чего дотянулись. Но кости и останки расположены в верхнем слое почвы, нельзя селиться на могильнике. Центр поселения можно расположить ближе к побережью - вот здесь - там есть удобный для защиты холм, рядом несколько родников. На нем расположим склад, ратушу, несколько домов. После этого будем развиваться в северном и южном направлении. С восточной стороны местность защищена горами. И перевал далеко к северу - так что мы можем об этом не беспокоиться. Но на запад придется постоянно посылать разведчиков.
- Хорошо. Я хочу, что бы ты подготовила территорию. С тобой отправятся люди Эмири.
- Эмири?!
- Они хотят потеснить Тецини на их собственном поле: хотят построить порт.
- Им нельзя верить, ты же сам знаешь!
- Поэтому я поручаю это дело тебе. И не спорь! Решение уже принято. Нам нужна поддержка, они ее предоставят. Ты не будешь им мешать и проследишь, что бы все было сделано, как надо.
Взмахом руки Инвикт Кураций прервал возможные возражения со стороны Камиры, которая была вынуждена промолчать с весьма недовольным видом.
- И еще. Вернешься не позже чем через две недели с полным отчетом. У меня будет для тебя другое важное задание.

////////////////

24 Тина 440 года от правления Юлии.
У Ру выдался хороший день. Удалось стянуть у булочника сладкую лепешку, да так, что он даже не заметил. В честь хорошей погоды - редкие теплые лучи солнца и приятных прохладный ветерок - завтракать она отправилась на крышу мастерской, что находилась ближе к верхним кварталам. Здесь к ней приластилась незнакомая кошка - и Ру даже угостила ее кусочком своей плюшки. Есть угощение кошка не стала. Но, приняв благосклонность, устроилась рядом, позволив себя погладить.
Закончив с завтраком, Ру легко спустилась с крыши и заглянула в окошко, наблюдая за работой внутри мастерской. Там царило необычайное оживление: внутри находилось не меньше двух смен рабочих, так что все верстаки и столы оказались заняты. И еще больше оказалось служек, бегающих от мастера к мастеру и то и дело, выбегающих на улицу по каким-то поручениям.
- Руфи! Снова ты!
- Ой! Я просто... Я просто смотрю, правда! А что, праздник?
Мастер Нумидон, огромных (для лунного народа) размеров мужчина, с солидной бородой, был старшим дневной смены в этой мастерской. Когда-то Ру по неосторожности попыталась украсть у него какую-то безделушку. Как оказалось - Нумидон раньше отдал не один год военной службе и до сих пор сохранил и свою реакцию, и свои навыки. И от скорой расправы ее спасло лишь чудо и, как она сама считала, ее талант переговорщика.
- Указ Драконьего Совета. Крупный заказ - рук не хватает! Велено успеть ко дню Воцарения Юлии. А раз ты тут - ну ка, сбегай к Кирису на склад и передай ему записку. Вернешься с ответом - получишь два медяка.
Ру схватила записку и недовольно зашипела, когда Нумидон, по своей привычке, потрепал ее по макушке. Увернуться от этого у нее никогда не получалось, как ни старайся. Впрочем злость была больше наигранной - так же по старой привычке. Прошмыгнув мимо мастера Ру направилась на Площадь Четырех Ветров, к складу старого Кириса.

////////////////

В центре Площади Четырех Ветров сконструировали специальный помост, на котором надрывался глашатай, просвещая жителей города о последних новостях:
- Кураций помогут добровольцам построить новый дом! Глава Солнечного Народа и Император Марк Лоаир приняли решение о восстановлении западных провинций Лунной Империи!
- Киммерийская Империя жива! В гостях у Императора был посол из Альби!
- Драконий совет выпустил распоряжение о подготовке инструментов для строительства города! Великие Дома объединились для создания нового города!
- Что скрывает Лорд Келисий...?

- Тратить золото на храм, когда я могу потратить его на дерево для моих морских коней, на сталь для клинков моих воинов, которыми они добудут мне новые богатства. Впрочем, что в этом может понимать женщина.
Искандер зевнул и покачал рукой прогоняя сонливость. Сестра исчезла так же мгновенно, как появилась, так то слова вождя слышали только стены. Может оно и к лучшему, у младшей очень острый язык, а в споре с женщиной мужчина легко выставляет себя дураком, хоть в чужих глазах, хоть в своих. Таинственная прихоть Шаи.
Накинув халат, вождь вышел из шатра и кивнул стражу, проходя мимо следуя дальше, вверх, на скалу возвышающуюся над морем. Вождю было над чем подумать, глядя сверху на береговую линию и главную общину всех племен. Сейчас она была вдвое меньше, чем при полном собрании, часть семейств сейчас занималась добычей в других районах. Скоро и на другой стороне полуострава появится новый порт, где будут стоять корабли мохавар. Но на это потребуетс еще много времени и труд тех семейств сейчас намного нужнее там. А для постройки храма потребуется присутствие множества людей, чтобы община была полна рабочих рук. Да и Искандер прекрасно знал, что совместный труд объединяет, если люди видят, к чему он идет.
- Ну что же. Пророческие сны это хорошо, но если уж отстраивать великий храм, то для этого нужно места побольше и город пороскошнее. Моим пиратам придется потрудиться, чтобы добыть мне все необходимое.
Вождь вождей посмотрел на корабли стоящие на приколе и поскреб бороду. В недавней буре у него пропало несколько, к берегу не вернулись ни лодки, ни те кто на них был, так что об этом тоже следовало позаботиться.
- Пожалуй, храм подождет, пока я сделаю это место действительно достойным.

- Когда ослепнешь, обратись сердцем к Шае и вера в нее сделает тебя зрячим

Стоящая на краю стола одинокая свеча отчаянно пыталась разогнать полумрак, безраздельно владеющий комнатой Верховной Прелатиссы, обставленной на удивление аскетично, особенно для тех, кто знал любовь Её Абсолютного Совершенства и Всесвятейшества к излишней роскоши и комфорту. Самоотверженных усилий свечи хватало на то, чтобы Иоанна могла расмотреть силуэт той что сидела напротив нее, но лицо её собеседницы так и оставалось скрытым в тени, что впрочем вполне устраивало Матриарха Киммерии. Женщина которая сейчас сидела перед ней в любом случае не имела почти никакого отношения к женщине с которой она разговаривала.
- Значит Лунная Империя обращается к нам с просьбой прислать проповедниц... - Иоанна осторожно подхватила пальчиками очищенный ломтик яблока посыпанного корицей со стоящего перед ней блюдечка и макнув в пиалу с медом, отправила в рот (аскетизм Великого Экзарха не распространялся дальше вопросов интерьера)
- Да, Ваше Абсолютное Совершенство - Голова собеседницы Верховной Прелатиссы как-то странно дернулась, что очевидно должно было изображать кивок (Селине редко приходилось использовать "единение душ" и хотя разговаривать у нее получалось свободно, движения тела выходили странными и неловкими) - Я полагаю это инициатива домов Тицини и Кураций, в попытке усилить власть императора. Члены Драконьего Совета постоянно интригуют друг против друга, в попытках укрепить собственную власть. Усиление императора, приведет к ослаблению Мицури.
- Мхм... - Иоанна задумчиво наморщила лоб, подхватывая второй ломтик - А что же сам император?
- Как мне кажется, он поддерживает эту идею. Не думаю что ему слишком нравится роль марионетки в играх аристократии.
- Значит Марк Лоаир решил показать коготки - Новый ломтик отправился в рот Верховной Прелатиссы - И вы полагаете нам стоит его поддержать, Совершенная Селина?
- Да, Ваше Всясветейшество - Скрытая полумраком фигура вновь странно дернулась - Наш долг протянуть руку помощи жителям Лунной Империи, которые сейчас как никогда нуждаются в духовных пастырях, погрязнув во тьме и страхе после Падения, в то время как дворянство слишком поглощено борьбой за власть, чтобы обратить должное внимание на страдание своего народа. Простолюдины полны искренней веры, но наивны и их легко обмануть - без наставниц посланных им Церковью, они склоняются к идопоклонничеству и суевериям. Аристократам же нет дела до спасения душ, они беспокоятся только о своих кошельках. К сожалению юлианство не имеет в Лунной Империи того же влияния что прежде и чтобы открыть путь к сердцам её жителей нам потребуется поддержка власть имущих. В свою очередь Императору будет крайне полезен внешний союзник который сможет переломить баланс сил.
- Что же, звучит интересно... - Новый ломтик яблока погрузился в наполненную медом пиалу - Скажите, как продвигается реконструкция Собора Святой Нонии?
- Практически завершена, Ваше Всясветейшество
- И насколько мне известно, перевал теперь безопасен... - Верховная Прелатисса отправила в рот последний ломтик и облизнула пальцы - Ну что ж, если простолюдины Лунной Империи нуждаются в духовном утешении и наставлении, мы его им предоставим. Если аристократы Лунной Империи ценят лишь золото, мы найдем чем их удивить. И если Император Лунной Империи нуждается в моей поддержке... - Губы Матриарха Киммерии расплылись в улыбке - Он её получит. Возможно даже больше чем рассчитывает. Во славу Шаи и ради спасения человечества!
- Во славу Шаи и ради спасения человечества... - Эхом отозвалась её собеседница

- Когда оглохнешь, обратись сердцем к Шае и вера в нее вернет тебе слух.

- Ваше Совершенство, вы уверены в успехе переговоров? Прошу простить меня, но мне кажется что благочестие и шаебоязненность не входит в число добродетелей достопочтенного синдика
- Верное суждение, сестра Клаудия... - Мессалина сделала паузу, склонившись над кустом роз (разговор происходил на небольшой терассе в монастырском саду) и сорвав один из цветков полной грудью вдохнула аромат, про себя удивляясь как же она не замечала ни их кружащего голову запаха, ни насыщенного красного цвета. Казалось всю свою прежнюю жизнь она провела словно во сне, а теперь проснулась и каждый день проживала словно первый и последний - Однако твои волнения напрасны. Возможно Энрико и равнодушен к голосу Всевышней, но я знаю к чему он прислушается. В частности к звону золотых монет, который он услышит, когда поймет что открытие филиала в Альби откроет ему дорогу на рынки и Лунной Империи и Инвиктуса. И разумеется к шепоту собственного страха, который заставляет его подозревать скрытых маркистов, во всех и каждом, включая его ближайших союзников. Что лучше защитит Серенессиму от вредоносного влияния этого лжепророка, чем сближение республики с истинно верующими, которые столь же заинтересованы в том чтобы вытравить его мерзостные и тлетворные измышления, сколь и сам синдик? - Прелатисса-нунция повертела цветок в руке, наслаждаясь тем как переливаются на свету капельки росы, а затем вновь обернулась к юной приэстиссе - Так что не волнуйся, можешь смело доложить Её Всесвятейшеству об успехе переговоров.
- Но... - Клаудия запнулась, но затем все же продолжила - Но почему в таком случае вы не сообщите ей об этом сами? Я знаю, Ваше Совершенство, вы... порой испытывайте трудности при единении душ, но... - Приэстисса замолчала, не решаясь продолжить, но смысл был ясен. Любому кто знал одержимую собственным статусом и властью прелатиссу было абсолютно непонятно, что же могло заставить её воздержаться от того, чтобы рассказать о своем дипломатическом успехе лично
- А потому, сестра Клаудия... - Тут Мессалина не удержалась и хихикнула, заставив свою собеседницу испуганно вздрогнуть. Приэстисса ещё никогда не видела чтобы почтенная нунция вела себя так странно. По правде сказать даже сама прелатисса затруднилась бы с ответом, если бы кто-то спросил бы её, почему она решила превратить этот разговор в странный розыгрыш, кроме того что недавно охватившее её странное чувство пробуждения словно заставляло Мессалину вернуться в детство - Что Её Абсолютное Совершенство, уже знает об этом!
- Она... знает? - Клаудия удивленно захлопала глазами
- Именно! - Торжествующе заявила нунция - На деле ты лишь покинешь город на корабле, но отправишься на север, туда где расположен лагерь Белых Рыцарей
- Наемников? Но зачем мне...
- Для того, чтобы, говоря принятым в Серениссиме языком ростовщиков и негоциантов, совершить крайне щедрое вложение средств, которое должно заставить так называемого Белого Стража и его солдат, всерьез задуматься о перспективах долговременного сотрудничества с Альби - Перебила её Мессалина приблизившись к своей собеседнице и теперь смотря ей прямо в глаза - Конклав заинтересован в том, чтобы в нынешние неспокойные времена, в распоряжении Альби была собственная армия, не зависящая от желаний сильных мира сего. Конклав также НЕ заинтересован в том, чтобы кому-то из сильных мира сего стало известно об этих планах и особенно о том, что это решение принято Конклавом, а не одинокой прелатиссой при дворе синдика. И вот тут, моя дорогая Клаудия... - Нунция неожиданно (в том числе и для самой себя) подняла левую руку, проведя ладонью по щеке юной приэстиссы и мягко улыбнувшись, когда та залилась румянцем - ...мы и подходим к твоей роли. Ты готова выполнить эту миссию?
- Д-да! Да, Ваше Совершенство! - Поспешно закивала девушка, которую прикосновение ладони прелатиссы заставило вздрогнуть словно от удара током - Я готова!
- Прекрасно... - Почти промурлыкала Мессалина и положив руку на плечо приэстиссы коснулась губами её лба в поцелуе - Тогда ступай с Шаей сестра. Не волнуйся, ты под защитой моей святой заступницы, а значит тебе нечего бояться. Иди. Во славу Шаи и ради спасения человечества!
С довольной улыбкой проводив уходящую Клаудию, нунция вновь повернулась к розам, но неожиданно с удивлением заметила капающую с пальцем правой руки кровь. Оказывается она уколола палец об один из шипов, когда срывала цветок и даже не заметила этого. Не слишком отдавая себе отчет в том что она делает, прелатисса подняла руку и слизнула кровь, удивляясь тому, насколько сладким ей показался её вкус.

- Когда будешь потерян, обратись сердцем к Шае и вера в нее станет твоим проводником.

- Скажи мне, Фрина. Помнишь тот день, когда ты рассказала мне о своей вере? День, когда ты сказала, что я должен примкнуть к Бруту, и попытаться найти мир, который восстановит Киммерию?
- Разумеется я помню, любовь моя - Не моргнув глазом солгала Совершенная, прижавшись к груди мужчины, а через мгновение её губы уже прильнули к его губам в долгом и страстном поцелуе, разорвав который прелатисса обвила руками шею своего мужчины преданно глядя на него снизу вверх - Как я могу забыть?
Бедный, наивный Люциус. Для тебя, день когда я призналась тебе в любви и сказала о том, что тебя ждет великая судьба был самым важным днем в твоей жизни. Но для меня это было всего лишь воцарение*. Ты был лишь самым слабым звеном в цепи друзей бунтаря Брута, через которого я собиралась воздействовать на самого неистового консула и я бы перешагнула через тебя, найдя инструмент получше, не стань ты консулом сам. Во всяком случае... во всяком случае это то, что я говорю себе, Форестарий, чтобы убедить себя что может у тебя есть власть над Инвиктусом, но у меня есть власть над тобой. Я говорю себе это так часто, что иногда сама в это верю, мой бедный, наивный Люциус, но зачем я же так долго поддерживала огонь жизни в угасающем теле твоего старого товарища, хотя знала что даже моей силы не хватит чтобы его спасти и давно решила что ты будешь более подходящей заменой? Не потому ли, что знала как это ранит тебя и не могла смириться с тем, что это причинит тебе боль, такую же, как причинила когда-то она? Почему ты так дорог мне Форестарий, что я просыпаюсь ночью в страхе, когда тебя нет рядом и так ненавижу свою давно умершую соперницу? Нет, нет, даже не вздумай, влюбить меня в себя, консул, я ведь боюсь любви почти также сильно как боишься её ты, пускай ты об этом и не знаешь.
Но почему же наедине с тобой, я забываю о страхе?
Моя бедная, наивная Фрина. Как же ты могла так глупо пропасть?
- Я помню и этот день сейчас ближе чем когда-либо, любовь моя - Продолжала ересиарх, не отрывая взгляда своих серых глаз, от глаз своего мужчины - Я знаю ты тоже чувствуешь это. Мир пробуждается ото сна. Темные времена закончились и приближается новая эра. И в этом новом мире, ты можешь стать равным правителям древности и восстановить то, что они потеряли. Только представь, любовь моя! Великая Киммерия, от Золотого Трезубца и до Меридиума и от Великой Северной Пустыни и до Залива Юстиниана. Подобная древней империи, но в тоже время иная. Не империя, но республика. Созданная твоей волей и осененная сиянием Солнца Непобедимого! - С этими словами женщина рассмеялась и вновь прижалась к мужчине в поцелуе, но на этот раз в мимолетном - Ты ведь поэтому позвал меня сюда, мой повелитель? - Последнее прозвучало явно насмешливо - Я ценю твою забуду, но не волнуйся я не желаю чтобы ты ради меня поступался принципами Инвиктуса. Все чего я прошу, это равенства условий между мной и великим понтификом и его паства сама перейдет к свету истинной веры. Старым богам не место в новом мире... если они конечно же сами не готовы признать веру в единственную настоящую богиню. Куда больше я опасаюсь что скажет Конклав о моем учении. Пока решение не принято, мои руки связаны... - Вопреки словам Фрины, её правая рука вполне свободно скользнула по широкой груди консула - Впрочем, если Инвиктус проявит себя перспективным торговым партнером, то это вполне может повлиять на их решение... в конце концов Альби всерьез нуждается в мраморе... и Конклав, готов щедро за него платить - Ещё один поцелуй и Фрина с игривой улыбкой выскользнула из объятий Люциуса, отступив на несколько шагов назад, но в тоже время что-то в её поведении словно приглашало мужчину потянутся за ней
- Впрочем пожалуй у меня будет одна просьба, любовь моя. Скоро Воцарение Юлии и я надеюсь ты объявишь официальное празднование во всем городе. Во славу Шаи и ради спасения человечества - Тога словно бы случайно соскользнула с левого плеча Фрины, едва не обнажив её груди, но игривая улыбка женщины стала только шире - Ну и ради меня, если тебе этого недостаточно.

- Когда будешь заключен в темницу, обратись сердцем к Шае и вера в нее вернет тебе свободу.

- Именем Луны, Солнца и Звезд! Я повелеваю тебе...
Мягкое и теплое сияние исходило от широких ладоней, покрытых мозолями, которые знающий человек немедленно определит как характерные для тех, кто привык к древковому оружию вроде копий или рогатин, ладоней грубых и совершенно неуместных для женщины и уж тем более для жрицы богини. Во всяком случае неуместных, для жриц изнеженных "цивилизованных" государств, вроде Альби, однако здесь, среди воинов Мохавара подобное было в порядке вещей. Принадлежность к жреческому сословию, вовсе не освобождала от необходимости уметь обращаться с оружием и драться за свою жизнь и за общину, которая стояла перед каждым её взрослым членом. Для многих других последовательниц Шаи, подобные требования оказались бы неприемлемыми, но высокая, жилистая, голубоглазая женщина с короткими соломенными волосами не имела никаких возвражений против догматов валеризма и признавала их куда более близкими себе, нежели идеи традиционного юлианства. Елена всё в жизни воспринимала как битву и то что она делала сейчас, не было исключением, а потому она была признательна могучему зеленокожему воину и его невысокой смуглой супруге, оставившей её наедине с больным и согласно обычая Мохавара не мешая чужому сражению, даже не смотря на то что под грубыми и неженственными ладонями прелатиссы-ересиарха, сейчас тяжело дышал, хрипя и кашляя кровью, их единственный сын.
- Именем Расколотой, но Единой, Изменчивой, но Вечной, Всемогущей и Милосердной Богини и Её Возлюбленной Аватары Первой Пророчицы, Правительницы Былого и Грядущего! Именем Совершенной Валэри, Покоряющей Любовью! Я повелеваю тебе, отринь законы Танит и подчиняйся мне! Живи!
Ужасные рваные раны на груди лежащего перед Еленой мальчишки, раны в которых человек знающий (возможно даже тот самый знаток, который бы определил бы саму Совершенную как мастерицу управляться с рогатинами) узнал бы следы медвежьих когтей, понемногу затягивались, дыхание парня выравнивалось, а на щеки возвращался утраченный было румянец. Вскоре он уже не сражался за жизнь, испуская последние вздохи, а мирно спал, по детстки чмокая губами во сне. Тяжело вздохнув, прелатисса поднялась на ноги (чуть пошатнувшись) и направилась к выходу из шатра.
Откинув полог, женщина повертела головой по сторонам, в поисках родителей мальчишки, жмурясь от яркого солнца ("почему я раньше не замечала какое оно яркое?" - мелькнула странная мысль в голове ересиарха) и увидев их уверенно двинулась в их сторону, разумеется первым делом успокаивающе кивнув и коротко сообщив что "мальчик жив и здоров", чего хватило для того чтобы мать бедолаги ринулась в шатер едва не сбив спасительницу своего сына с ног, а его отец оказался перед почти нерешаемой задачей, пытаясь из скудных ресурсов оставшихся от его словарного запаса после того как из него исключили матерщину и богохульства, составить искреннюю благодарность. Впрочем потуги орка были прерваны внезапным появлением ещё одной смуглокожей представительницы народа мохаве, впрочем несколько моложе и красивее пассии зеленокожего, которая бежала с такой скоростью, что едва не сбила Елену с ног
- Твое Совершенство! Твое Совершенство!
Прелатисса только вновь тяжело вздохнула услышав это странное обращение, которое большинство перфекти из Конклава несомненно сочли бы грубой насмешкой. Мохаве более-менее понимали смысл титулов, но вот разница между обращением на "вы" и обращением на "ты" все ещё от них ускользала
- Что такое, сестра Глори? Кто-то ещё тяжело ранен?
- Это мой брат!
- Вождь вождей тяжело ранен?!
- НЕТ! С чего ты это взяла, Твое Совершенство?! - Несколько секунд Елена и Глори с удивлением и испугом смотрели друг на друга (а позабытый орк с теми же эмоциями на лице переводил взгляд с одной на другую), после чего Глори наконец продолжила - Мой брат отказался посылать гонцов в Альби! Нам нужно построить храм посвященный Шае, а его заботят только его корабли!
- Тише, тише! - Елена успокаивающе подняла ладонь - На все воля Шаи, Глори. Сомнения твоего брата в вере прискорбны, но я разделяю его взгляды.
- Н-но... но как же...
- Я не говорю что Мохавар недостоин храма или что мохаве не нуждаются в духовном наставничестве - Поспешно добавила прелатисса, пока Глори не поняла её превратно - Но сейчас не время и что более важно не место. Этой ночью мне было видение и твои слова сейчас помогли мне его истолковать! Да, сейчас корабли нам нужнее храмов, потому что первый храм валеризма будет воздвигнут не здесь! Нет, он будет воздвигнут там, за океаном, в самой Иурии, на родине юлианства, месте где родилась сама Первая Пророчица! - Теперь голубые глаза ересиарха горели огнем вдохновенной экзальтации, который быстро передался её собеседнице, слушавшей её с открытым ртом - Я отправлюсь к Искандеру и скажу ему что новая община должна быть основана на том берегу и если он не внемлет доводам веры, тогда его убедит то, что в Иурии община будет открыта для торговли с Альби, Лунной Империей и Инвиктусом! И там, там мы построим храм Шаи достойный великих храмов древности! Во славу Шаи и ради спасения человечества!
- И орков! - Поспешила добавить Глори, покосившись на все ещё слушавшего их зеленокожего
- Ну да и орков, конечно - Легко согласилась ересиарх.

- И когда окажешься один во тьме, обратись сердцем к Шае и вера в нее станет твоим светом.
Ибо Шая и есть Свет. Так было сказано Первой Пророчицей, в первый день своего правления, о чем свидетельствует Святая Мессалина, бывшая императорской скрибой при её дворе - Золотое кадило обдавало коленопреклоненную фигуру перед Верховной Прелатиссой ароматным дымом
- Так сказано и так есть, ибо Шая есть душа вечная, всеединая, всесвятая, всеблаженная, всемогущая, всеблагая и всевидящая и только в Шае найдем мы спасение. И ныне мир полон слепых и глухих, заблудших во тьме, не ведающих света Шаи узников Танит, подобно тому как это было во времена до прихода Первой Пророчицы. Но также, подобно тому как Шая послала свою Возлюбленную Аватару, киммерийцам погрязшим в кознях Танит, так сейчас она посылает нам своего избранника - Зачерпнув ладонью вина из протянутой ей серебрянной чаши Иоанна окропила им стоящего перед ней на коленях мужчину
- И я свидетельствую, что Марк Лоаир, плоть от плоти, крови от крови наследник Первой Пророчицы, а значит власть его истинная, ибо она от Шаи, а посему противящийся ей противится установленнию Шаи и навлечет на себя осуждение. Возлюбите правителя своего, ибо в нем спасение. Внимайте его словам, ибо его устами говорит Первая Пророчица, Правительница Былого и Грядущего. Будьте покорны ему ибо его власть от Шаи!
С этими словами Матриарх Киммерии подняла с шелковой подушечки украшенную многочисленными драгоценными камнями золотую корону и подняв её над головой (корона заблестела в прошедшем сквозь витражи собора свете, заиграв сотней огней) медленно опустила на голову Императору Лунной Империи, после чего опустилась перед ним на колени сама
- Правь мудро, достойно и справедливо. Во славу Шаи и ради спасения человечества.

Со всех концов гавани, хумеры стекались к майдану в сумерках, освещаемые факелами и гигантскими жаровнями. Нескончаемыми колоннами, словно ручьи, ведомые не смертельной опасностью или указами, приправленными болью и страхом - лишь собственным желанием помочь. Не разделяясь по расе или происхождению, ибо един народ, сплоченный общими бедами. Тысячи разумных несли вещи, с которыми были готовы расстаться ради общины - золото, материалы, провизия. Несли хворост, что станет основой для разгорающегося пламени - согревающего друзей... И сжигающего врагов дотла.

При виде этого, Аурэя Серого охватил мандраж. Он не знал, что оковы старой эпохи покидают ветхие, сгнившие стены прошлого. Не слышал, как звенят цепи, пытаясь придавить зарождающееся, ибо был слишком молод. Но видел в других - напряженные лица с играющими жевалками, жуткие тени которых взрезал отблеск оскала. В сжатых, до хруста костяшек, кулаках появлялись и тут же исчезали фантомы знамен и рогов, что трубят о триумфе нового времени. А в глазах - решимость, жарким бураном наполняющая кровь и дух.

Вождь знал, что должен был держать слово. Здесь и сейчас. Переборов страх, сделал шаг на деревянные подмостки. Копыто звонко стукнуло о свежесрубленную древесину. Еще пара шагов, и за спиной бесшумно, полукругом, встали пятеро - опора вождя, столпы, на которых стоит его власть. Закон и наследие. Разум и опыт. Мудрость и знания. Сила и честь. Труд и созидание. По одному из каждого народа.

В наступившей тишине, громом раздался удар тотема вождей о трибуну:

- Братья и сестры! - мощный голос достигал самых последних рядов, - Хумеры! Благодарю каждого, кто пришел сюда. Мое сердце наполняется гордостью от одной мысли, что мне позволено вести столь великий народ. В час нужды, время сумерек, вы готовы отдать все для общего блага. Но не только в этом ваша сила, не за это я благодарен больше всего. За веру в стоящего рядом, что вы принесли с собой. Я чувствую, как наши сердца бьются в унисон, выбивая бесконечный боевой марш. Как равные, стоят мал и велик, сильный и умный, хитрый и смелый. Каждому здесь, не задумываясь, я доверю прикрыть свою спину в бою.

За спинами правителей заклубился зеленый туман, принимая замысловатые формы. В них начали проявляться великие герои прошлого, безмолвно наблюдающие за процессией. Аурэй почувствовал, как на плече легла чья-то рука.

- Пока мы были разрозненны, враги могли победить нас поодиночке. Теперь же, мы сила, с которой будет считаться весь мир. Наш дом - полная чаша, и не будет здесь ноги врага, пока жив хоть один хумер. Великая честь быть вашим вождем. За Новаду-у-у-ум! - крик на пределе возможностей, удар горящим тотемом. Его зеленый свет выхватывает за спиной Аурэя фигуру старого тэаруна. На его лице улыбка, а в глазах плещется радость. Кивок, и он исчезает с порывом ветра, как и другие герои, чьи имена помнят лишь самые старые камни.

(спустя некоторое время)

Строительство первого военного корабля по чертежам, найденным во время Великого переселения, шло полным ходом. Не без ошибок, мок-руги и тэаруны воспроизводили детали, описанные на бумагах. Скоро, "Молния", легкий разведывательный корвет, должна была сойти на воду.

Новодум стремительно менялся под старанием фьюзов. Стены становились крепче, фермы - больше. Город все расширялся, вмещая еще больше прибывающих жителей. Стайки детей носились тут и там, наполняя благожелательным настроением обитателей Гавани.

А с донжона были видны первые здания новой, возводящейся общины. Все больше и больше хумеров, ведомых любопытством, переезжало туда, чтобы принять живейшее участие.

Тем временем, Аурэй старательно выкладывал советникам свой план, водя пальцем по старой карте:

- Здесь, на востоке, много еды. Хумеры живут в достатке, детей родится много и большинство из них здоровы. Новодум - большой город, но места и материалов надолго не хватит. Черная Гавань должна расширяться. Там, на юго-западе, обилие плодородных земель. Скоро, мы сможем построить новые общины, чтобы наш народ ни в чем не нуждался. Так же, это позволит контролировать большую часть наземных подходов. Но, повторю - у нас мало строительных материалов. Моя идея проста - фьюзы могут стать для нас источником глины. Дополнительное обильное питание должно вызвать столь же обильное глиноизвержение. Тем самым, мы предотвратим проблему с перенаселением еще в зародыше. Что скажешь, Жарракка? Это возможно? - с надеждой обратился Аурэй.

- Так же, необходимо направить отряды разведки, чтобы заполнить пустующие участки на карте и найти возможных соседей. И попробовать договориться с ними. По крайней мере, показать, что тут есть сила, способная противостоять захватчикам.

На всей протяжённости пути кометы ,тьма стелющаяся над землёй была как никогда густой.
В эту ночь первожрец был разбужен гулом тысяч голосов,возвещающих о начале конца этого мира.
Возвещающих рождение мира нового.....
Облачась подобающе, опоясавшись оружием вышли они к народу посмотреть на него заодно перекусив парой тройкой "ножек в кляре".
Оглядели Чогтак-Мок долину Сранагреза, не увидели ни единого воина и были опечалены.
"ОГРЫ ТАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!!!" вскричали Чогтак-Мок потрясая недоеденной берцовой костью.
"КОМЕТА ВОЗВЕСТИЛА НАМ, ЧТО НАША СИЛА ВЕРНУЛАСЬ И ПОРА ВЗЯТЬ ЕЁ."
СОБИРАЙТЕ БОЛЬШОЙ СОВЕТ, МЫ ИДЁМ ВОЙНОЙ НА ВЕСЬ МИР!. Чогтак-Мок выкинули недоеденное и стали потрясать оружием.

Чуть позже в главном храме:Верхний предел алтарной части, зал совета:
реплики:
Зайгоч-мастер ритуалов,Дзанг-Арслан Великий вождь,Чогтак-Мок Чемпион-Первожрец,акколит-чернокнижник,странствующие художники,трактирщик-представитель внутренней стражи под прикрытием,безымянный-представитель тайного приказа,главы кланов.
Зал совета был переполнен,из конца в конец летали увесистые предметы ,заклинания, духи.
Стоял плотный мат, изредка промежаемый осмысленной речью.

Из цензурного .....Чогтак-Мок:"какие же вы все недоноски,мы столько лет сидели копили силы и что?Ни одного бойца ни одной захудалой деревушки, художники вон хоть что-то лепят пыжатся.А вы, вы что делаете?Сидите животы отращиваете!"Над головами особенно разожравшихся, просвистел град ледяных осколков, выражающий всю степень возмущения первожреца. Мастер ритуалов ловко засадил в лоб буяна косточками приговаривая"Да поди... сам то давно людишек ловил,да на алтаре в жертву приносил? Вон тото-же." Тут Арслан не к месту всхрапнул и все обратили внимание, что а король то голый дрыхнет.
Естественно тут же нашлись доброхоты, отвесившие живительных ускоряющих тычков спящему повелителю "ничего"."Что доигрались?!-а я говорил говорил!!" причитал Арслан"Людишек надо ловить,а не сжирать при первой возможности.Вон у нас земли пустуют пусть бы там и жили........ "Все собравшиеся дружно показали ему различные обсценные жесты.

"Людишки с охотой берут наши поделки, среди них есть те -кто удавится за лишний грош!" Проблеял один из художников, укрываясь палитрой размером с осадный щит.Присутствующие с интересом ожидали продолжения.
"Проще сделать так чтобы они сами шли к нам-мы таки наплетёмс им с 3 короба и они сами побегут к нам." Продолжал блеять хором цех художников."Хорошо предположим собрали мы их здесь- чо нам с ними делать ?"высказались главы кланов-почёсывая отмороженные тыквы.
"Отдайте часть из них нам" выходя из тени акколит обдал всех присутстующих нескрываемым презрением.
Встав напротив Зайгоча он объявил "Люди в обмен на силу наша цена" болотного цвета светящийся туман заклубился позади него, и из него на совет взглянули тысячи злобных глаз.Трактирщик завопил размахивая тесаком "Гарантии где!!!? где я вас спрашиваю?Вы же если кого-то не обманете, то день прожит впустую."
С свечной люстры раздался гогот,"Да ну они если кого и обманывают так сами себя, мы обеспечим их верность" проорал с потолка пьяный голос. Проявившийся на минутку боец-задал щелбан трактирщику.
"ХВАТИТ на сегодня всё" Зайгоч овёл собравшихся уничтожающим взглядом.
Первое- "ВЫ -художники от слово худо, странствуя с торговцами разнесёте весть о нашей мощи.
Второе - "Нам нужны союзники, мне всё равно кто это будет-найдите их" прошипел Зайгоч, на ухо выловленному из тени бойцу.
Третье - "вам мерзкие некромансеры даётся шанс не упустите его".


Первыми покинули зал бойцы тайного приказа- дорога предстояла быть длинной и неприятной.
Художников и Арслана вытолкали следом, акколит же ушёл сам.
И стало сановное собрание пить горькую -провожая пригожие деньки.

There was unsafe content in the post, and the admins don't wont to mess with it. If you lost a good post... say thank you to our beloved hackers

Молодой вождь задумчиво сидел и смотрел на напоминание об отце. Единственное, что осталось после его ухода на север. Ухода, после которого он не вернулся. Деревянный топорик, выструганный в далеком детстве. Еще осталась засохшая кровь. Он положил его на пол. Как ни странно, но этот топорик всегда лежит рядом с кроватью беловолосого северянина. Он встал с нечта, напоминающего кучу шкур, и вышел. Да, тут всегда холодно. Да и общее напряжение заставляет спать в одежде. Доклад своего советника он выслушал сквозь пелену сна. Он не очень любил его. Да, этот лицемер в детстве многим помог. Он был другом Гаррора, пусть и на пару лет старше. Что же заставило его стать Чужой Рукой?
- Хорошо, Эрда. Я надеюсь на тебя. - кивнул вождь после не очень долгих раздумий. Кинув взгляд в спину убийцы, он лишь слегка покачал головой. Дальше пришел его наставник. Вождь где-то в глубине души вздохнул. Уллар заставлял его самого управлять племенем, а не отдавать это в руки Рук. Это мучало его. Этот день вообще очень странный. И вот, слушая уроки Тихого, его что-то озарило. Спала какая-то пелена. Он будто проснулся.
- Вы все поняли, вождь? - спросил его советник.
- Да. Я все понял. Я все осознал. Я проснулся. - счастливо улыбнулся парень. Он уже почувствовал запах крови, запах битв. Ярость. Гнев. Счастье. Безумие. Уллар лишь покачал головой и собрался уходить, но...

День третьего тина сто пятьдесят седьмого года от независимости Республики отнюдь не был датой, о которой могла бы хранить память история. Ничего примечательного не было в событии, которое с самого утра привело в движение большую часть населения Сереннисимы. Это не было ни новое восстание фанатиков Святого Марка, ни высадка очередных иностранных завоевателей, желающих попробовать на зуб Республику, ни даже выборы нового синдика по причине смерти старого. Это не было также столь частое для этого времени прибытие какого-либо пёстрого и разукрашенного иноземного посольства. Последнее из них - послы Святого Престола Альби, уполномоченное заключить некий договор, прибыло ещё несколько месяцев назад.
Событием, которое взволновало всё население страны, было празднество, объединявшее с незапамятных времён все осколки бывшей Киммерии.
Изначально религиозный праздник - "День восшествия Юлии на престол" давно являлся общим не только для всех юлиан Республики, но и для всех её жителей вообще.
В этот день на Республиканской площади разжигались потешные огни, юлианские проповедники давали в выделенном здании мистерию, а горожане, заперев дома и лавки, гуляли с утра и до самого вечера.

Однако, синдик не радовался празднику вместе с остальным народом. Как и на прошлой неделе, в прошлом месяце и в прошлом году, глава Республики сидел в аскетично обставленном кабинете, разбирая документы.
Многие представители знати назвали бы кабинет синдика каморкой или чуланом, но кроме самого Энрико, ни у кого не было доступа к практически нищему закутку за богато украшенной дверью. Эта комната существовала только для двух вещей: вмещать стол и вмещать стул. На столе лежали те многочисленные документы, которые требовали личной подписи Колантони. Под видом документов скрывалось не меньшее количество бесполезной макулатуры, в виде писем от чиновников и богатых людей Сереннисимы. Те беспрестанно выдавали очередные "выгодные предложения, от которых нельзя отказаться", которые синдик так же беспрестанно сжигал в близжайшем камине или топке.
Старый синдик никогда не любил роскошь ради роскоши. Золотые украшения и драгоценные камни могли мозолить ему глаза и в других зданиях городской администрации. Единственное украшение, которое он так и не решился убрать - картина, на которой была изображена Сереннисима такой, какой она была многие века назад. Художник, написавший её, был давно забыт, но город, которому он посвятил свою картину, стоял всё так же незыблемо на затерянном посреди океана островке, пусть и изменившись за прошедшие времена.

Энрико никогда не любил праздники, но этот день давался ему ещё более тяжело. Кроме традиционной речи-обращения к жителям города, которую он даже не начинал готовить, ему пришлось выдержать трудные переговоры с иноземцами.
Приехавшее посольство из Альби было уполномочено заключить договор о том, чтобы Республика открыла свой торговый филиал в их городе. Это было выгодно обоим сторонам и то, когда они договорятся, было лишь вопросом времени. Открытым вопросом оставалось лишь то, кто на ком наживётся - торговцы и ростовщики на шарлатанах и фанатиках, или же шарлатаны и фанатики на торгошах?
Пусть синдик и был доволен сделкой, но его постоянно донимали две мысли: "а нельзя ли было получить с них больше?" и "а следует ли вообще сотрудничать со "святошами"?"
Вопрос о прибыли был в большей степени риторическим. Вопрос же о сотрудничестве со Святым Престолом оставался открытым. Восстание черни под руководством Святого Марка лишь доказало, что жрецы слишком любят вмешиваться в политику, стоит им почуять за собой поддержку народа. Сейчас юлиане готовы помочь Республике с культистами. Но кто поможет Сереннисиме с юлианами, если те захотят навести на острове свои порядки?

***

Энрико стоял на недавно сколоченном деревянном постаменте. Тот сооружался каждый год на одном и том же месте и некоторые даже поговаривали о том, чтобы установить там уже постоянную каменную трибуну, но большая часть простых республиканцев была слишком верна традициям. В итоге синдики каждый раз выступали на новой подставке, от которой ещё пахло свеже срубленной древесиной.
Большая часть горожан уже была на главной площади Сереннисимы, наблюдая за потешными огнями, но к вечеру сюда стягивался уже весь город. Народ притих, ожидая речи главы Республики.
Колантони с каждым годом становилось всё сложнее выступать перед народом - он был стар, но пока ещё его голос разносился над всей площадью, как и годы назад.
- Сограждане! Я рад, что мы все собрались здесь, чтобы отметить этот праздник. Сегодня я выступаю перед вами так же, как и многие синдики до меня. И наша Республика всё так же едина в этот день, как и многие годы назад и я поздравляю с этим нас всех и наш Город.

- Однако, в этот раз я не буду многословен. Республика едина как никогда не только на словах, но и на деле. Ещё недавно мы были разделены внутренними противоречиями, но теперь этому настал конец. Пришло время простереть взор далеко за море, за пределы острова. Там, за горизонтом, лежат богатые земли, новые рынки и торговые пути. И все они станут нашими. Мы создадим империю, над которой никогда не зайдёт солнце!

Перепост поста Сергиуса (Инвиктус) с ДМ 3. Заявка, вероятно, в привате, который скопировать нельзя.

Ордена, Гильдии и Наемники
Слухи о возрождении королевств пронеслись по всему Регноновуму. Старые империи и королевства тянутся к свету, покидая длинную тень Темных Веков. Города их ожили вновь, жизнь наполнила улицы, а за стенами вокруг них отстраиваются новые деревни и общины. Целые народы, странники и прочий люд стекаются сюда: там, где начинает расцветать новая жизнь, появляются те, кто полон своих идей и преследует цели установить влияние в этом мире или же лишь найти в нем уютное место для самих себя. Обрести ли славу, разбогатеть или же стать знаменем новой истории – их намерения еще не дали о себе знать, но первые шаги на пути к этому громко ступают по миру, привлекая к себе всеобщее внимание. Разбойники, наемники, убийцы, маги, искусные ремесленники, древние ордена и гильдии. Они стремятся к городам и, позабытые, восстают вновь, чтобы внести свой вклад в падение Темных Веков. Те, кто наполняют жизнью города, вселяют страх и недоверие, но вместе с тем и надежду на новое будущее. Улочки заселяются незнакомцами, в гильдии и в ордена устремляются те, кто преследует свои интересы, открывая двери для новых возможностей перед остальными. И даже те, кто не нашел свое место в новых королевствах, согреваются перед кострами у шатров наемников, выбрав иное будущее, отдав свои судьбы в руки тех, кто поведет их к новым свершениям. Отныне целеустремленность разделилась между королями и подданными собственных идей. И только история расскажет нам, кто из них будет решать судьбу Регноновума.


- Вы правда так думаете?
Белый Лис стоял на веранде последнего этажа своего дворца в Сингаринском Районе города Фразеццо перед большим переносным зеркалом, примеряя шелка к своей маске. Казалось, вопрос Оранжевого Фламинго, что стоял позади, чрезвычайно смутил его. Белый Лис обратился к третьему гостью, что составил ему компанию этой безоблачной ночью:
- Агент Ветви Слова Братства Ассасинов, вы стали свидетелем моих слов: 2,000 золотых за голову Оранжевого Фламинго, что, безусловно, сыграет на руку не только мне, но и вашему Братству.
После он обернулся к Оранжевому Фламинго, элегантно демонстрируя ему, как хорошо сочетаются жемчужные шелка с его белой маской:
- Мой уважаемый партнер, вы слишком долго поддерживали влияние старейших семей этого города. Этому маскарадному балу давно пора было положить конец, особенно сейчас. Мы все обеспокоены заинтересованностью Красного Принца, которая, как полагают многие, вовсе отсутствует. Это погубит нас всех. Городом должны управлять не торговые дома, а ордена и гильдии, и я уверен, что Братство Ассасинов займет достойное место в совете нового города Тысячи Гильдий.
Оранжевый Фламинго подошел к мраморным перилам веранды, прихватив с собой бокал вина с позолоченного стола. Обернувшись к остальным, он обратился к агенту Ветви Слова:
- Тогда позвольте мне предложить контракт в 2,000 золотых за голову моего горячо любимого и уважаемого партнера и друга. За Белого Лиса! И пусть его маска вечно сияет в темных катакомбах, где он, несомненно, будет похоронен!
Белый лис молча взял другие шелка с софы возле себя, где они были аккуратно уложены в ряд. Оранжевый Фламинго рассмеялся, покачав головой:
- Этим городом должна править одна семья, и только она. Думаете, семья Барбаросса подойдет для этого? Красный Принц стал обузой этого города. Он пойдет на дно и потащит нас всех за собой, но отдать город орденам и гильдиям? Абсурд, политика это не их ума дело. Пусть занимаются своим ремеслом, и тогда политики и торговцы станут их хлебом.
Белый Лис аккуратно сложил выбранные шелка и отложил их в сторону:
- 2,000 золотых? Говорят за такие деньги можно купить небольшой уютный замок. Очень щедро с вашей стороны, Оранжевый Фламинго.
Оранжевый Фламинго учтиво поклонился:
- Как и ваша цена за мою голову. Прекрасное предложение, должен отметить.
Агент Ветви Слова скрестил руки на своей груди. Безумная болтовня этих торговцев выматывала его, но такова была его роль, отведенная ему Братством. Под капюшоном, под которым не было видно ни лица, ни маски, скрывалось нервное раздражение. В итоге заплатить сможет только один из них. Как Братство решит, кого лишить жизни? Впрочем, это явно не его забота, не его Ветви. На сегодня он закончил со сбором контрактов. Пора покинуть это место.
- Я бы не спешил на вашем месте, Брат Тени.
Агент посмотрел в сторону четвертого гостя в их компании, стоявшего у мраморного столба, что остановил его. Тень неестественным образом падала на фигуру этого гостя, чуть ли не полностью скрывая ее. Черные одежды его и черный тюрбан на голове из богатого шелка – единственное, что можно было разглядеть под этой тенью. Человек в черном продолжил разговор, но оставался абсолютно неподвижен:
- Я заплачу 5,000 золотых за голову Оранжевого Фламинго и Белого Лиса, при условии, что вы расскажете Красному Принцу об их замыслах, о том, что они строили против него опасные и смертельные интриги и поведаете ему, как отважно Братство Ассасинов спасло от ужасной гибели великолепный Фразеццо.
Белый Лис и Оранжевый Фламинго засмеялись, последний поднял бокал в сторону человека в черном:
- Иззудин Альмиштр, я не сомневался в том, что вы безупречный образец того, как нужно вести торговое дело в наши дни в здешних местах. Поистине, вы можете возбудить интерес не только у вашего клиента, но и у ваших конкурентов. Но лишить Братства таких замечательных и долгосрочных нанимателей как я и Белый Лис? Жестоко с вашей стороны.
Человек в черном снова обратился к агенту:
- Фергес оценит мое предложение, как и его Братство. Ничто не укрепит ваше положение в Фразеццо сильнее, чем дружба с семьей Барбаросса.
Агент насторожился. Собравшись, он не позволил холодному поту овладеть своим телом:
- Откуда вы знаете это имя?
Иззудин Альмиштр ответил ему, не выдавая эмоций:
- Я знаю много имен.
Белый Лис хлопнул в ладони, подводя итог:
- Что же, полагаю Братству пора покинуть нашу уютную компанию. Три контракта. И только за один из них будет уплачено. Предложение Иззудина Альмиштра оказалось самым щедрым, но вряд ли Братство отринет существование долгосрочных перспектив. Прощайте.
Агент Ветви Слова забрал три контракта и скрылся в тени. Скоро Братство сделает свой выбор.


Орден Утренней Звезды, чья башня возвышается недалеко от гор, отделяющих зеленые леса от пустынь, располагался на востоке внутреннего моря, неподалеку от священного города Альби. Слухи о постройке нового собора в столице Лунной Империи, дошедшие сюда вместе с путниками с севера по дороге в Инвиктус, вдохнули жизнь в эту забытую крепость. Юлианство возрождает свое влияние на востоке, и члены ордена мечтают присоединиться к священной миссии, несущей праведное слово по всему миру. Фанатизм зажегся в их сердцах маленьким огнем, но время обратит эти огни в ревущее пламя.
Орден слаб, но он готов обрести свое величие во славу праведности. Пойдут ли рыцари ордена Утренней Звезды за Юлианством или найдут иной путь? Великий Магистр решит судьбу ордена, и великое дело по восстановлению рыцарства Утренней Звезды ляжет на его плечи. В стенах старой крепости давно уже не слышно некогда привычных звуков стали, мечей и неустанных тренировок, лишь тихие молитвы день за днем звучали здесь долгие годы. Немногие оставшиеся, прознав о новом соборе, мечтают и вожделеют его посещение; члены Ордена Утренней Звезды говорят о паломничестве в Альби, Лунный Город и священные руины монастыря Солнечного Города.
Иерархия ордена пришла в упадок и многие видят ее восстановление, обращая взор на Лунную Империю и Инвиктус, которые, по мнению членов ордена, послужат хорошим подспорьем для набора новых рекрутов, что понесут имя ордена по всему Регноновуму. Забытые ритуалы посвящения послушников Игнит будут исполнены вновь, и храбрость новых рыцарей прославит орден Утренней Звезды. Наследники тайных знаний и древних традиций укрепят эту крепость лучше любых стен, а вера их защитит весь остальной мир.
Великий Магистр Иган Харази некогда пережил времена Падения, но сейчас ему предстоит пережить времена нового падения - падения Темных Веков. Утренняя Звезда сияет на ночном небосводе ярче, чем когда либо, словно поданный знак самой Шаи – пора ордену увидеть свое возрождение.


Праздные дни студенческого городка Крылатого Района Фразеццо оканчиваются ознаменованием начала нового семестра Магической Академии Эритке Аркус. Семь факультетов изучают здесь магическое искусство под руководством прекрасной Огнеславы, известной своим гордым и свободолюбивым характером. В последние дни каникул перед началом учебного года профессора академии собрались на коллегиальном неформальном совете в сказочном саду на красивом островке земли, летающем в небесах, к которому ведут ступеньки, висящие воздухе, поддерживаемые магической силой. Чудесный вид этого места был омрачен присутствием новой персоны Крылатого Района, добравшейся до Фразеццо пару дней тому назад.
- Позвольте мне представиться вам.
Беседу деканов факультета и их профессоров прервал худой человек в черной робе. Опытный волшебник смог бы подметить, что вековая старость бренного тела этой личности поддерживалась магией исключительной силы. Длинные белые волосы незнакомца уложены аккуратно, шелковистые, они словно принадлежали молодой деве, но лицо его местами выдавала старость, что странным образом сочеталась с магическим омоложением. Маг в черной робе, сложил руки перед собой:
- Магистр Гвенвинвин ап Кивейлиог, мастер темной магии и хранитель секретов некромантии.
Профессора зашептались, неодобрительно посматривая на мага в черном. Декан факультета Глубинных Наук и Оккультных Искусств, что по своему обыкновению был одет в изысканную синюю робу, поднялся со скамьи, призывая остальных к тишине:
- И зачем же магистр темной магии почтил визитом академиков Эритке Аркус? У нас не изучают некромантию, должен вас огорчить.
Магистр Гвенвинвин ап Кивейлиог расплылся в ядовитой улыбке:
- Вы правы. Я наслышан о вашей академии, и с тех пор, как я узнал о ней больше, мою голову не покидали мысли о том, что подобное недоразумение должно быть исправлено. Я проделал путь сюда, в этот город, с далеких южных земель, чтобы встретиться с вами и уговорить помочь мне убедить Огнеславу в вопросе моих размышлений. Как мне известно, достопочтенная Огнеслава ратует за справедливость. Разве не любое магическое искусство должно быть равноправным на ряду с остальными?
Маг в синей робе вышел вперед, чтобы представиться магу в черной:
- Мое имя Иландиус Каст, и я представлю деканат факультета Глубинных Наук и Оккультных Искусств. Вы видите сомнение и недовольство в глазах моих коллег, и я не могу не разделить их с ними, ибо некромантия – опасное и пугающее знание. Скажите нам, почему именно наша академия?
Гвенвинвин ап Кивейлиог осмотрел присутствующих. Разноцветные робы профессоров образовывали перед ним радугу со всеми ее цветами: от красного до фиолетового. Они не присоединились к его разговору с Иландиус Кастом, но презрительный взгляд их, направленный в сторону темного мага, говорил лучше любых слов. Магистр некромантии склонил голову:
- Там откуда я родом, мое искусство подвергалось гонениям и истреблению со стороны инквизиции. Бежав от них, я решил, что направлюсь как можно дальше на север, туда, где они бы не нашли меня. Великое магическое искусство, коим является объект моего изучения, не должно быть позабыто и стерто с памяти Регноновума. Узнав о вашей академии, я понадеялся на теплый прием и справедливость Огнеславы. И если меня примут, я планирую открыть новый факультет в вашей академии, оплатив все расходы на строительство корпусов и изучение магии моего искусства.
Один из профессоров все же присоединился к разговору двух магов:
- Это бы потребовало от вас немалую сумму золота и ресурсов на вложение в ваши планы. Откуда бы им взяться у бежавшего некроманта?
После слов о гонении настрой профессоров, сидевших на скамьях перед Гвенвинвином ап Кивейлиогом, стал несколько доброжелательнее. Поднятый вопрос заинтриговал присутствующих в саду, что с интересом ждали ответа темного мага. Гвенвинвином ап Кивейлиог после секундой паузы удовлетворил их интерес:
- Я проделал свой путь из Сереннисимской Торговой Республики в сопровождении черных караванов Иззудина Альмиштра, довольно умелого торговца и довольно богатого. Он обязан мне изрядной сумой золота, и я непременно потрачу их на академию, а часть из них лично передам Огнеславе, пожертвовав 3,000 золотых.
Черный маг покинул сказочный сад на парящем островке, оставив присутствующих в нем рассудить его предложение. Вскоре профессора разошлись. Было решено, что Иландиус Каст лично запишет эту просьбу и доставит письмо с предложением Гвенвинвина ап Кивейлиога на стол ректора. Вскоре она попало в руки Огнеславы.


Магия распространилась по всему Регноновуму. Ее влияние и повсеместность сулит не только чудеса исцеления, но и великую опасность разрушения. Солнечный Город стал примером подобных ужасов проявления магических сил и этот ужас Регноновум запомнит навсегда. Чернокнижники, шаманы, культисты, ведьмы, колдуны... Они повсюду, в каждом городе, прячутся, вынашивая свои планы, скрывая существование своих кровавых ритуалов, и с воскрешением орденов и гильдий, с возрождением Божественных Престолов, они покажут себя и тогда не миновать беды. Гвенвинвин ап Кивейлиог бежал на север, а Святой Марк, создатель собственного проклятого культа и предатель Сереннисимской Торговой Республики по-прежнему на свободе. И только время отделяет его от свершения жестокого и коварного восстания в городе. Орден Хранителей Всеобщего Духа поклялся защищать этот мир от злоупотребления магией. Инквизиция должна взять меч правосудия в свои руки и избавиться от магической угрозы. Север, куда бежал Гвенвинвин ап Кивейлиог, известен как рассадник магических сил. Если инквизиция допустит их распространение, беда обрушиться на весь Регноновум.
Дом ордена расположился в порту города Сереннисимской Торговой Республики. Рыцари Духа, инквизиция, врачеватели, летописцы и инженеры собрались под одной крышей, чтобы возродить древний орден и уберечь мир от возможной гибели. Сейчас дом ордена лишь одно небольшое и не очень приметное портовое здание, но все же это хорошее место, чтобы начать свое дело: торговцы и купцы помогут достать материалы на любой вкус и под любую нужду, и благодаря этому инженерное дело процветет здесь и возвысит себя даже над самыми могущественными магами. Крыло Исследователей уже подготовили план по расширению дома ордена и экспансии в другие города, в которых вновь, как и некогда, откроется сеть учебных заведений, кузница дома загорелась вновь и выплавка стали поставлена на поток; Крыло Летописцев трудится над систематизацией учебных манускриптов для академических занятий; Крыло Врачевателей, владеющее целительной магией, единственной допустимой для ордена, что может помочь одним и не навредить остальным, готово исполнить свой долг; Крыло Защитников Духа, рыцари и инквизиция ордена, ждут приказов своего магистра.
Магистры были избраны и теперь у ордена есть цель. Первоочередная – закрепиться в Сереннисимской Торговой Республике, пообещав городу защиту от культистов Святого Марка. Многие в ордене ставят на этот ход. Под обеспечением и защитой Синдика Энрико Колантони инквизиция наберется могущества и власти.


- Вы Вороны или воробьи? Вставайте, бездельники, мы на самом севере, а вы все еще пытаетесь держать свои задницы в тепле. Сколько дней вам понадобится для того, чтобы привыкнуть к этому холоду?
Валаам «Шрам». Этот старик любил поворчать при каждом удобном случае, но большинству членов его отряда эти сварливые слова приходилось по душе. Для них они походили на старые добрые отцовские нравоучения, может слегка подвыпившего и сквернословного, но все же многим здесь, в этом богом забытом месте, в лагере наемников, он и по правде заменял отца. Валаам «Шрам» стоит перед горсткой вооруженных людей, рассевшихся на срубленных бревнах у небольшого костра на поляне среди леса высоких сосен и непрекращающегося снегопада. Старик воткнул свой двуручный меч в снег, сидевшие напротив подняли на него глаза:
- Вы чувствуете этот чарующий аромат? Будь я проклят, как же он хорош. Говорят, неподалеку отсюда находится дом искусных кулинаров.
Один из Воронов бросил ветку в костер:
- И что с того?
Валаам «Шрам» поддался чуть вперед, скривив ироничное лицо:
- А то, придурок, что они искусные кулинары, а мои искусные воины и неплохие грабители. Я уже давно не ел что-то хорошего, а в том домике нас ждет королевский ужин. Клянусь, будь я проклят, если это не так. Нам стоит выждать до ночи и напасть на них завтра.
Кто-то подошел к нему сзади и крепко хлопнул по плечу:
- Или мы можем наконец-то добраться до Фразеццо и найти себе приличный ночлег. Уверен, ты хочешь нормально отоспаться в удобной кровати не меньше, чем как следует отожраться.
Это был Бернарт, здоровый мужик с густой бородой. Сыромятные одежды и меха на нем делали его большим похожим на бурого медведя. Бернарт обратился к остальным:
- Нильс решит, что нам делать дальше. Наверняка он тоже учуял запах исходящий от дома неподалеку, но в Фразеццо мы найдем не только жратву, но и хорошую выпивку. Готовьтесь, сегодня или ночью – мы в любом случае выдвинемся.


Под горной грядой на полуострове внутреннего моря разбили свой лагерь последние Неотразимые Спутники Монференти. На небольшом утесе флаги юного кондотьера Чезаре Монференти реют над шатрами наемничьей династии. Некогда славные солдаты, сейчас они лишь тень своего прошлого, но боевые традиции и воинское искусство осталось при них: в памяти руки, что держит меч; в памяти разума, что помнит захватывающие истории о бесчисленных сражениях; в сердцах, что вожделеют обрести славу и одержать героическую победу в бою. Приумножив традиции, род Монференти вновь даст миру знать о себе. Но без золота им не прожить и некуда податься славным спутникам и отважным воинам. Бежав из Фразеццо, многие жаждут отомстить семье Барбаросса и предателям, вставших на сторону Красного Принца, но сперва нужно найти поддержку и обеспечить себя всем необходимым.
Некоторые интересные слухи дошли до спутников и юный Чезаре Монференти ни раз слышал от своих наемников о полуорках, что отстраивают общины на краю полуострова на половину дня в пути отсюда. Спутники поклялись не якшаться с нелюдями, но амбиции молодого вождя Мохавар могли бы сыграть на руку наемничьей армии. Племя, в котором полуорки и люди живут совместно считается довольно воинствующим и до юного Чезаре доходят мнения, что присоединившись к ним лагерь наемников применит свой меч по назначению и тогда грезы о славе и героических победах станут реальностью. Воинствующие племена ценят силу и отвагу, их не ведут знать и короли, но новый союз с нелюдями может повторить плачевную судьбу рода Монференти.
С другой стороны на острове, что посреди внутреннего моря расположен город Сереннисимской Торговой Республики. Горький опыт, связавший некогда спутников Монфренти с торговыми домами, до сих пор помнят и о нем воины Чезаре не забудут никогда. Но влияние и золото, которыми владеет торговая республика, могут быть достаточными для того, чтобы сокрушить Красного Принца и занять Фразеццо.
Юный Чезаре стоит на утесе и сегодня ему предстоит сделать свой выбор. Присоединиться к нелюдям или торговому дому? Или, возможно, он найдет иной путь, чтобы восстановить славу своего рода.


Отряд Волков Фрундсберга двигался через ледяные пустыни к городу Фразеццо. Звуки северных холодных ветров аккомпанировали треску снега прожимающегося под ногами солдат. Их марш замыкали двое юнцов, тащивших на себе пожитки лагеря. Один из них водрузив на свои плечи крупный заплечный мешок, в котором было свернуто несколько тентов, обратился к своему товарищу, следующего рядом с ним:
- Как долгом мы уже бредем по этим снегам, скоро мы доберемся до Фразеццо?
Второй юнец тащил на себе похожий заплечный мешок с провизией, золотом и прочим добром. Он старался казаться стойким и проявлять выдержку, даже несмотря на то, что он не может скрыть своего учащенного дыхания:
- Скоро. Белый Лис ждет нас в Сингаринском районе. Остальные говорят, что он отвалит нам целую кучу золота, на которое можно будет отстроить замок, пусть и небольшой. Но я бы потратил эти деньги скорее на шлюх, хорошее пойло и вкусный ужин в каком-нибудь трактире Портового Района.
Справа от них по пути в Фразеццо распростерся густой сосновый лес, а слева – горная цепь высоких остроконечных заснеженных пик. Пройдя дальше, они увидели стены торгового города. Юнец, несший свернутые тенты подбадривающее потряс плечо своего товарищ:
- А вот и он. Белый Лис свяжется с нами ночью, а до этого у нас будет время, отдохнем как следует, верно я говорю?
Его товарищ, несший остальное добро ничего не ответил, оставив собственные размышления для самого себя. Белый Лис, говорят этот безумец из тех лидеров торговых домов, что заправляют Сингаринским Районом, вторым по величине в Фразеццо. Ходят слухи, что альянс союзных ему торговых домов может выступить на равных в конфронтации с семьей Барбаросса. Впрочем, Синграринский Район полон слухов, но пропажа жителей города и трупы, которые порой обнаруживают там – в это было бы сложно не поверить. В этом безумном месте самые сумасшедшие фантазии жителей города воплощаются наяву. А что за фантазия на уме у Белого Лиса? Все что он знает пока так это то, что Фридриху, лидеру Волков Фрундсберга, было предложено принять предложение Белого Лиса, послав одного наемника в его дворец, что в Синграринском Районе, сегодняшней ночью за щедрую плату. Милостью Шаи и орговской Кавы, лишь бы к нему послали кого-нибудь другого, но не его…


Ночи в великой пустыне стали короче, а тени руин Солнечного Города длиннее. Великое зло, нечто бесформенное и отвратительное рыщет в песках, выслеживая смертных. Кошмары времен Падения проснулись вновь: Измененные – чудовищные подобия людей с деформированными неестественными людскими конечностями. Когда Солнце садится за горизонт, они выходят на охоту, чтобы убивать, ибо безумная жажда и зависть к живущим движет ими. Несколько путников, проходивших мимо лагеря Белых Рыцарей, видело их, несколько жизней пустыня уже унесла. Слухов в последнее больше обычного. На востоке восстают остатки Священной Киммерийской Империи: Церковь Юлианства отстроила величественный храм в Лунном Городе, Инвиктус набирается сил, Лунная Империя занимает новые территории пустынь.
Белые Рыцари разбили свой лагерь недалеко от Лунной Империи, ожидая приказов своего непоколебимого лидера – таинственного Белого Стража. Возможно, для наемников лучшего места не найти: два крупных города и святая церковь в одном дне пути от места их остановки. Лунная Империя может в скором времени нуждаться в защите от порождения магических сил, Инвиктус мог бы стать неплохим местом для поиска работы, требующей грубой силы, а миссионерской миссии Юлианства не обойтись без охраны.
Нрав Белого Стража невозможно предсказать, но он вел их долгие годы и сейчас в ответственный момент никто не оставит его. Абсолютная власть Белого Стража непоколебима среди его людей. Белые Рыцари доверяют ему, и его приближенным: Летописцу и главному боевому командиру Ллеверлине «Глефа» Агне. И хотя большинство склоняется к возможности служения на благое дело для богини Шаи, Белые Рыцари видят свою жизнь только рядом с Белым Стражем, с его безжалостным характером, вдохновляющим умы элитных воинов, что некогда были бандой разбойников. Они примут его решение как должное и пойдут за ним, пока смерть не остановит их.


Деревня Брюль была отстроена в лесах к северу от Нордленда и земли у берегов северного моря отныне принадлежат его величеству Карлу II. Лучшие охотники и собиратели Цвинбурга переезжают в новые отстроенные дома, чтобы начать заготавливать провизию на будущее для королевства. Леса эти поистине богаты самой разнообразной едой и совсем скоро она попадет к столу горожан и знати. К королю Карлу II приходит множества благодарственных писем и вместе с ними просьба от нордленских кузнечных мастерских отстроить шахтерский город к западу от Цвинбурга для добычи стали. Среди писем было еще одно, от магистра рыцарей Герхарда Шварца с просьбой о помиловании сэра Райнальда. Перед тем как Нордленд встретил новый рассвет, неприятное событие произошло этой ночью в столице королевства:
- Это недопустимо! Как такое вообще могло произойти?! Дойти до такого…
Магистр рыцарей Герхард Шварц не находил слов. Посреди ночи в полном облачении он направлялся в один из местных кабаков вместе с рыцарской свитой в своем подчинении через узкие убранные от снега улочки, пока, наконец, не дошел до неприметного на вид двухэтажного здания с вывеской в виде двух перекрещенных мечей, под которыми на железной табличке так и значилось: «Два Меча». Несколько солдат из городской стражи уже подоспели сюда. Герхард Шварц поспешил войти в кабак, но был остановлен одним из стражников:
- При всем моем уважении, магистр, но это дело в компетенции городской стражи и ее командора Сеппэля Вайса.
Герхард Шварц, будучи в полтора раза больше остановившего его солдата, угрожающее навис над ним:
- Лейтенант, это дело касается моих рыцарей, и если уж дело доходит до них, то это остается в моей компетенции и в ничьей больше.
Лейтенант отступил, магистр рыцарей Герхард Шварц вошел в кабак. Притихшие нордленцы стояли полукругом, обступив двух рыцарей: убиенного с колотой раной в животе, распростершегося на полу, и второго, едва стоявшего на ногах и державшего окровавленный меч в своих руках. Магистр Шварц скорчил кислую мину:
- Трактирщик, подойди ко мне и расскажи, что тут произошло.
Трактирщик, пожилой полный мужчина в грязном коричневом фартуке вышел вперед, он хотел было начать, но его прервал вошедший в кабак лейтенант вместе со своими солдатами:
- Картина преступления очевидна: посмотрите на своего рыцаря – он пьян. Между ним и его товарищем по оружию разгорелся спор и один зарезал другого. Сэр Райнальд пройдет с нами.
Трактирщик молча кивнул, подтверждая сказанное городским стражником. Магистр Рыцарей Герхард повернулся к лейтенанту, жестко отрезав:
- Я говорил ему не напиваться, не ходить по этим кабакам, но его страсть к алкоголю лишила его рыцарский чести окончательно, но черта с два он пойдет с вами. Он мой рыцарь и хороший воин, он никогда бы не сделал ничего подобного в здравом уме – я знал его очень давно. Я отведу сэра Райнальда в наш замок и вы не помешаете мне.
Рыцари, пришедшие с Магистром, подхватили мертвое тело, другие взяли сэра Райнальда, что до сих пор не мог прийти в себя, и увели его прочь. Лейтенант сопроводил магистра словами:
- Командор городской стражи Сеппэль Вайс узнает об этом, его величество узнает об этом. Наказания за убийство в Нордленде жестокие и суровые. К завтрашнему дню он уже будет казнен, без сомнений.


Мертвые укладывают строительные леса вокруг новых башен некрополя. Разросшийся замок Арвеньер разбух, словно вздувшееся мертвое тело. Нежить работает усердно и сплочено, не зная усталости, и камень за камнем очертания обретают форму: замок Авеньер в своей зловещей уродливости и пугающей грандиозности высоко возвышается над Вороновыми Топями. Его остроконечные крыши виднеются в дне пути отсюда, с каждого заболоченного места и даже дальше, внушая Трепет живым, восхищая мертвых.
Плешивый Ганс, мастер-охотник, на сей раз предпочел выбрать для охоты заболоченные места подальше от замка Арвеньер, на юге ближе к пустыне, но прежде он навестил своего старого друга лекаря Генриха в его хижине. Тот, по своему обыкновению, не отходил от излюбленного алхимического стола. Плешивый Ганс, не стучась, вошел внутрь. В приветливости не было нужды: Генрих и без того узнает его на слух. Мастер-охотник настороженно обратился к своему другу:
- Замок Арвеньер нынче больше и выше обычного. Теперь это будто бы настоящий монстр. Он и раньше пугал меня, но теперь я его по-настоящему опасаюсь.
Когда Ганс закончил говорить, Генрих, выслушав его, продолжил перебирать колбы, складывая их по коробкам:
- Так и есть Ганс. Каждый день, проведенный здесь, становится опаснее предыдущих. Чтобы не случилось – я должен сохранить свои труды, но здесь мне нечего опасаться. Пока что.
Гансу пора на охоту, он не мог позволить себе прохлаждаться здесь. Проверив натяжение тетивы своего лука, он кивнул Генриху:
- Не знаю, куда я пойду, если здесь станет куда опаснее, чем прежде. За болотами лишь бесконечные пустыни и я сильно сомневаюсь в том, что их можно перейти. Можно погибнуть либо здесь, либо там, но здесь мне нравится больше.
Мастер-охотник покинул хижину лекаря и отправился на юг. Стаи воронов на его пути слетались к замку Арвеньер, громко каркая. Даже здесь, вдалеке от замка Арвеньер он видел утопленников, поднимающихся из болот, бездумно направляющихся к Некроманту и дочери наместника. По крайней мере, здесь еще осталась хоть какая-то живность: Ганс с легкостью подстрелил чахлого оленя. Живых на этих топях оставалось все меньше.


Лунная Империя не знала подобной оживленности уже очень давно. Семьи великих родов и аристократов крепкой хваткой вцепились во внутреннюю политику Империи. Некоторые из них уже начали действовать в открытую, другие втайне, а третьи выжидают подходящего момента.
Новый город и деревня были отстроены неподалеку от Лунного Города. Мицури и Эмири уже начинают заявлять свои права на управление Солиусом. За поддержку своей семьи Мицури обещают Императору золото, тогда как Эмири дополнительную производительность и ресурсы. Остальные семьи решили остаться в стороне, и Императору придется выбрать самостоятельно, кого же и из какой семьи назначить в высшие чины управления городом. На другой стороне, где был отстроен порт Кастодия и небольшая прибрежная деревушка к нему, Эмири пытаются разделить власть между собой и Тиници. Тиници всегда славились как хорошие управленцы портового дела, но Эмири настаивают на своих экономических убеждениях. Так или иначе, управление Солиусом и Кастодием должна взять на себя одна из семей. Агрессивная политика Эмири настораживает многих аристократов, но пока их амбиции это всего лишь амбиции, но как далеко они зайдут и будут ли они воплощены – не знает никто. Эмири Целия, глава рода Эмири, известная интригантка, но до сих пор она ни разу не снискала поддержку Императора и остальных семей. Мицури не скрывают, что они надеются и желают того, чтобы подобное положение дел будет продолжаться и прежде.
В самой же столице среди жителей города наступил настоящий праздник – воистину ныне величественный храм Шаи венчает своей безупречной красотой главную площадь город. Сегодня, в день Воцарения Юлии, проводится повторная коронация Императора Марка Лоаира, на сей раз закрепляющая и узаконивающая его право на престол в лице богини Шаи. Религиозный подъем вдохновляет жителей города, овации и поздравления Марку Лоаиру радостно звучат на площади перед храмом. Люди толпятся вокруг жриц Юлианства, молча и с благоговением выслушивая сладострастные проповеди. Лунный Город по-настоящему ожил, а вместе с ним ожила и вся Лунная Империя.


Крупные полуорки тащили на своих плечах большие бревна для обустройства главной общины. Толстые колья деревянных стен было решено отодвинуть, чтобы образовать внутри них больше пространства для будущих застроек. Новые бревна стали продолжением этих стен, что казались куда выше на приподнятом земляном вале. Часть стены упиралась с обеих сторон к выходу в море, где был обустроен небольшой, но надёжный порт, в котором строился новый корабль племени по приказу вождя. Несколько людей и полуокров отправились расширять владения своего вождя на северо-восток. К утру новая община была застроена и некоторые полуорки, жившие вдали от Мохавара присягнули на верность Искандеру, сыну Филибы, поклявшись на своей крови. Советчик Атнигор, сын Реста поселился в двухэтажном доме, превратив первый этаж в некое подобие библиотеки и приемной комнаты – сегодня он обсуждал здесь будущее Мохавара с Птером, сыном Пармена, сильнейшим представитель круга целителей, что поселился неподалеку. Никой, сын Никаде, лучший разведчик Мохавара по слухам отправился ночью на север и сейчас отдыхает в Ронве – новой отстроенной общине.
Корк, сын Корка, собирает воинов у шатра Искандера, сына Филиба, перед большим костром. Лидер полуорков и самый сильный воин племени встречается со своим вождем в его шатре. Он вошел один со своим оружием, с коим никогда не расставался. Застав своего вождя не при делах он достопочтенно склонился перед ним:
- Мой Вождь, Искандер сын Фалибы. Сегодня наше воинство пополнилось новыми бойцами, они, как и мы все, верно послужат тебе! Но это не все, с чем я пришел к тебе.
Корк, сын Корка, поднялся с колен и приподнял ткань, закрывающую вход, показывая своему вождю две своры бойцов Мохавра, сидящих у костра:
- Мы обнаружили лагерь незнакомых нам воинов к северу отсюда. Их немного, но они могут представлять опасность для новой общины Ронвы. Должны ли мы их встретить или судьба будет решать за нас?


В священный город Альби Добрых Юлиан прибыли повозки от Тицини и самого императора Лунной Империи с мрамором камнем и глиной для подписания торгового соглашения с Её Абсолютным Совершенством и Всесвятейшеством Матриархом Киммерии. Подданные Лунной Империи надеются получить от Божественного Престола золото и провизию взамен. Им был оказан теплый прием в малом соборе: жрицы Шаи сопроводили прибывших на молитву и вскоре, как и было обещано императору, служительницы Юлианства снарядили повозки согласно принятому уговору. Подданные Лунной Империи покинули Альби к полудню и выехали в свою столицу.
Коронация Императора Марка Лоаира в Лунном Городе прошла с успехом и размахом. Отныне власть его величества находится под покровительством Шаи. Религиозное рвение в Лунной Империи возрастает, и повсюду, во владениях императора, принимают веру Юлианства, и хотя еретиков на этих землях почти нет, но истинно верующих в Империи до сих пор не столь много. Однако проповедницы неустанно работают, просвещая имя Шаи, и союз с Лунной Империей без сомнения видится всем сильным и крепким.
Новостей из Инвиктуса не поступало, но нунций заверяют, что поводов для беспокойства пока нет. Рано или поздно Люциусу Сергиусу Форестарию, консулу Инвиктуса, придется ответить на жест Матриархата Киммерии.
Клаудия вскоре достигла места назначения. Пройдя через пустыню, посетив Лунный Город, она явилась к лагерю Белых Рыцарей, что находился на том же месте, на котором он и должен был находиться по сведениям Божественного Престола. Сегодня она донесет свое слово до этих воинов по наставлению нунции Мессалины. С собой она везет дар для Белых Рыцарей – 2,500 золотых.
Старшая жрица Глори, дочь Филиба, младшая сестра Искандера, служительница богини Шаи, покинула Мохавар, ради служения своей религии. Отныне и вечно она будет служить на благо Юлианства и следовать наставлениям Ее Всесвятейшества под руководство ересиарха Елены.
Филиал Сереннисимской Торговой Республики был отстроен в Альби по соглашению с синдиком Энрико Колантони. Очередной союз на стороне Ее Всесвятейшества укрепил положение Божественного Престола.


Жарракка с хрустом и хрюканием подполз ближе к Аурею Серому, сыну Даругана Нового Дома:
- Это хорошая идея Аурей, я люблю строить и люблю добывать глину, ведь это часть нашей природы. Но разве я могу добывать глину в чуждых мне местах, там, где нет моего дома? Не думаю, Аурей. Построй нам дома, построй дома для всех хумер и будет тебе глина. Ясно?
Ронан Бешеный Взгляд одобрительно кивнул:
- Мне нравится идея о расширении нашего дома – ведь тем самым мы укрепим нашу новую родину и сам Новодум, но пусть сперва в путь отправятся наши разведчики. Пошлем их сегодня, завтра они уже вернутся к нам, тогда и поговорим.
Совет вождя в Новодуме разошелся по своим делам. На следующий день, когда община к северу была достроена, и хумеры обзавелись новыми домами, разведчики, которых прислал Аурэй Серый, вернулись в Черную Гавань в сопровождении медведей. По их словам к северу от новой общины Мелизу находятся священные земли дома их братьев, что зовется Биркалидус. То был и есть дом разумных медведей, что несут миру чудеснейшей мед на свете и праведное слово о нем. Таурэны-разведчики вместе с двумя ульсарами принесли в Новодум бочонки меда и хумеры собрались вокруг них, от мала до велика. Взаправду мед оказалась чуть ли не волшебным и даже фьюзы и грибы с упоением поглощали сказочное лакомство медведей. Пришедшие ульсары обещают, что они побеседуют с Иланором Крепкой Лапой, названным лидером их общества, и, может быть, тогда они разрешат основать общину на их земле и вместе они разделят общий дом с хумерами. Ронан Бешеный Взгляд и Азза Тутук лично спустились к остальным, чтобы опробовать ульсарский мед. Оба советника согласились с медведем о том, что для вражды нет причин и обретение общего дома с народом ульсаров для всех будет к лучшему, но Ронан Бешенный Взгляд настоял на том, чтобы Аурей Серый принял решение самостоятельно и лично встретился с Иланором Крепкой Лапой.


Вернулись оба ульсара из Новодума и стали обдумывать с остальными своих новых соседей в Биркалидусе. Медведи с любопытством собрались вокруг священного дома их общества, в котором готовится праведный мед – вкуснейший на свете. И гадали ульсары, пойдет ли первым Иланор Крепкая Лапа на встречу с вождем хумер или примет он их в своем доме. Добродушны народы, обитающие на южном полуострове, заверяли ульсары, и радостно было разделить с ними вкус праведного меда и о надежде говорят они, что будет так и впредь. Святая земля их в этих лесах не принимала гостей и ведь негоже хорошему и славному дому жить без гостей. Желтые пчелы слетелись над Биркалидусом, кружили они в красивейшем танце над ульсарами, предвещая им перемены, и священные леса запели новой песней.


Бойцы и художники, вытолкнутые с собрания в верхнем пределе алтарной части, взяли золото и толпой направились они на север, покинув Чо-Как-Каво. И шли они уверено вперед, ибо услышали от проходивших путников о Южном Королевстве Золотых Монет дальше по их дороге. Не видели этих путников с тех пор и не увидит их больше никто, ибо один из огров-бойцов счел ложью слова о том, что королевство южное ведь шли-то они к нему на север. Свернул он им головы и бросил подыхать в лесу. Но шли огры дальше, и вышли, наконец, к берегу, возле которого пролегал тракт до Королевства Золотых Монет. Так шли они, пока не наткнулись на городские стены Ривердина. Остановились они неподалеку от него, развели костер и устроились на ночлег в лесу у реки. Решили огры переждать ночь, прежде чем явиться в город, но отметили они странную тишину вокруг этого Ривердина и казался он им и не живым вовсе, а давно покинутым, на что один из огров-бойцов разочарованно заявил, что путников тех, которых встретили они по пути сюда, нужно было тогда съесть заживо. Согласились все же огры оставить свои размышления до завтрашнего дня, ибо сейчас уже стемнело и не принято у людей принимать официальные приемы в это время суток.
Вокруг главного храма собрались темные духи мертвых древних и очень могущественных огров. Тысячи их угрожающе нависло над Чо-Как-Каво, и слетались они сюда со всего Регноновума, вопя, предвещая смерть нового мира назло гулу тысячи голосов до них. Чернокнижники пытались толковать знаки, рисуемые духами в небесах, и увидели они в этом проявление отметки древней тьмы, предупреждение живущим ограм, наследникам энергии каво, об ужасах, что обитают на севере от них, о страхе и грядущих разрушении. Чернокнижники и шаманы вышли к главному храму, чтобы успокоить назойливых духов и прогнать их отсюда. Вскоре темная магия одних низвергла древнюю магию таинственной неизвестности других, и лишь раздумья над толкованием знаков осталось ограм Чо-Как-Каво от духов в подарок.


Эрда, Чужая Рука Вождя отправился вместе с Племенем Ледяных Топоров на восток в болотистые земли. Здесь было куда теплее, чем в Последнем Приюте и даже живность имелась, правда ее чахлый вид не внушал особого доверия, но все же это было лучше, чем ничего. Для начала точно будет неплохо. Эрда предвкушал вкус свежей приготовленной оленины прямиком с огня, но для начала им нужно было бы отстроить хижины для охотников. Людей они провели сюда через холмы достаточно: с общинами они управятся до полудня завтрашнего дня.
Ночь на болотах была неспокойной: дозорные, оставшиеся сторожить общину и ночная смена строителей, то и дело оборачивались и отвлекались на неестественные звуки и тени того, что таилось на болотах за холмами. Желание обосноваться здесь резко сходило на нет, но племя держалось стойко. Поутру многие начали жаловаться на жуткие головные боли после приснившихся им кошмаров, но строительство общины все же продолжилось по плану. Эрду, Чужую Руку Вождя заинтересовала таинственная природа этих болот. Не решаясь заходить совсем далеко, он направился дальше от общины в топи, осторожно ступая по заболоченной земле. Животных здесь было немного – большинство из них до жути худые и костлявые. Эрда наступил на ветку и та треснула у него под ногой. В эту же секунду он услышал, как тетива лука натягивается позади него. Эрда, улыбаясь, поднял руки вверх, медленно повернувшись к лучнику. Перед ним предстал суровый детина с гибким и сильным деревянным луком в руках. Советник вождя вежливо поклонился:
- Не стоит доходить до убийства незнакомого тебе человека, у которого случайно может оказаться несколько хороших и верных друзей неподалеку. Мое имя – Эрда.
Лучник опустил свое оружие:
- Мастер-охотник, Ганс. Пожалуй, не стоит. Как ты здесь оказался?
Эрда не снимал улыбки со своего лица:
- Я живу здесь неподалеку с моими друзьями, на ледяных скалах, если быть точным.
Плешивый Ганс поднял бровь:
- Там можно жить?
Эрда пожал плечами:
- Не то чтобы: почти нет никакой еды и жуткий холод, но мы как-то справляемся.
Плешивый Ганс усмехнулся, убирая лук за спину:
- Да уж, так я и думал. Если ты пришел за едой сюда, то должен тебя огорчить – скоро она закончится и больше тут не останется ничего живого. У меня нет времени болтать с тобой, друг верных друзей – охота ждет, но я предупрежу тебя напоследок: не заходи далеко, иначе эти топи примут тебя в объятия смерти.
Эрда сопроводил взглядом удаляющегося Ганса, что шел в глубь заболоченных земель. Неприветливый край, как и Последний Приют, впрочем. Пора ему возвращаться обратно. Воины, собранные молодым вождем, вскоре вступят в битву, и Эрда не позволил бы себе пропустить первый опыт Гаррора ведения собственных отрядов.


Граждане Сереннисимской Торговой Республики восприняли речь синдика Энрико Колантони довольно нейтрально. Многие относились с подозрением к решению открыть торговый дом именно на территории Божественного Престола, когда, как выяснилось, на востоке есть две империи помимо священного города. То, что торговля с западом отныне будет проходить через Божественный Престол, озадачивает многих, но пока не настолько, чтобы всерьез об этом беспокоиться.
На следующий день адмирал Бальтазар Гельт пригласил генерала Авреллиана Кустодура прогуляться по портовой набережной. Строительство трех кораблей шло здесь своих ходом; оживленный порт встречал присутствующих свежестью соленого морского бриза и утренней прохладой. Бальтазар Гельт с удовлетворением смотрел на строящиеся корабли, которые в скором времени встанут под его командование, и начал беседу первым:
- Торговый филиал в возрожденном Божественном Престоле Юлианства. Неожиданный ход, вы не находите, генерал?
Генерал шел рядом с Бальтазаром Гельтом в своем сером выходном наряде, который с легкостью мог выдать в нем обыкновенного купца торговой республики. Авреллиан Кустодур привык отвечать в свойственной ему спокойной и размеренной манере:
- Неожиданно? Возможно. Полагаю, синдик принял это решение исходя из-за возможной угрозы со стороны культистов. Впрочем, я слышал, что Марк убежал на восток, а вовсе не на запад. Но вы пригласили меня, чтобы кое-что мне показать, а не вести со мной беседы о политике, не так ли, адмирал?
Генерал любил переходить сразу к делу – этого было у него не отнять. Бальтазар Гельт остановился перед небольшим зданием, возле которого копошились рабочие. Повернувшись к Авреллиану Кустодуру, адмирал указал на него кивком головы:
- Вы знаете, кому принадлежит это здание?
Авреллиан Кустодур покачал головой в ответ:
- Не имею ни малейшего представления.
Бальтазар Гельт с насмешливым видом развел руки в стороны:
- Ну что вы, генерал! Это здание принадлежит ордену Хранителей Всеобщего Духа
Генерал задумчиво уставился на неприметную портовую постройку:
- Инквизиция?
Бальтазар Гельт кивнул головой:
- Отчасти. При правильной и верной поддержке орден сможет послужить нам хорошей защитой как против культистов, так и против последователей юлианства.
Повсеместная оживленность Торговой Республики на каждом уровне социальных слоев, от портовых шлюх до самого синдика, сильно тревожила генерала. Он словно нутром чувствовал дыхание Марка за своей спиной, словно нависшую над ним угрозу, которая занесет кинжал над ним в любой момент времени.
- Синдик знает?
Бальтазар Гельт, собираясь покинуть Авреллиана Кустодура, с насмешливой улыбкой на лице ответил:
- Не узнает до тех пор, пока вы его не оповестите об этом, генерал.
Авреллиан Кустодур с мрачной гримасой на лице смотрел вслед покидающего его адмирала. Его откровенно бесили политические интриги – он никогда не понимал, что за ними стоит до самого последнего момента. Ну что же, он узнает. Пора было написать письмо.

Гаррор опять тренировался. Его то плавные, то резкие движения поражали даже опытных бойцов - столь молодой, сражавшийся лишь с соплеменниками, а мастерство невероятно. Он роздал указания и спокойно занялся подготовкой к кровавой бойне.
Уллар Тихий был не особо доволен. Освоение болото не добавило пищи. Они были практически истощены. Нужно было что-то делать. Зато его радовали воспрявшие духом северяне - наконец-то начало происходить хоть что-то. Уллар понимал, что одной охотой мало чего добьешься. Он нашел семена некоторых съедобных растений. Ему в голову пришла блестящая мысль - что, если посадить их в землю с болот и поставить в дома. Вдруг они вырастут? Это позволит значительно увеличить количество пищи. Появится шанс выжить. Также он приказал переселиться части людей в новое поселение, построить новые важные дания. Развивал город. Дорогу приказал проложить.
Одер же тренировал новых бойцов и вспоминал былое с ветеранами. Наконец-то он прекратил постоянно блуждать в мире духов.

1 Июля, 440 года от правления Юлии.
Празднования проходили в небывалом до того размахе: ко дню Воцарения Юлии приурочили открытие Собора на площади Четырех Ветров; благословение на царствование от Матриаха Юлиан императора Лоаира; тщательно подогреваемый людской интерес со стороны всех благородных домов; да еще и ко всему - значительное расширение и развитие все Империи. А по слухам так и вовсе - в ближайшие годы следовало ожидать того, что Империя восстановит все границы Киммерии.

Словно очнувшиеся от длительного сна люди творили и строили. Например Кастодия за очень краткий промежуток времени превратилась в крупный порт. Множество людей отправились осваивать искусство мореходства: на небольших рыболовных шхунах, не отходящих далеко от берега. Благодарное море ответило огромными объемами рыбы и морепродуктов, которых хватило бы для прокорма обоих городов.

4 Июля, 440 года от правления Юлии.
- Мицури проглотили наживку - они отправили несколько своих отрядов в Солиус. Уже начал работу мраморный карьер и вот-вот будут закончены приготовления глиняного карьера.
В кабинете Императора было всего двое - сам Марк да еще и Мирий - с большой кипой бумаг. Правда теперь в кабинете стало намного чище и аккуратней. Уменьшилось количество документов. Добавилось роскоши. Да и сам Император чувствовал себя уже намного увереннее - вместо того, что бы глушить вино, он увлеченно пытался что-то найти в двух стопках документов, поочередно сравнивая бумажки из обеих друг с другом.
- А что остальные?
- Тицини глубоко завязли в Кастодии - порт оказался более сложным предприятием, чем они ожидали. Очень много желающих получить свое рыболовное суденышко: простейший способ прокормить себя и свою семью. Кураций тоже, заняты постройкой второго поселения рядом, для того, что бы поселить всех желающих. И уже размечают землю между поселениями - получится довольно обширный укрепленный район, с рядом сторожевых вышек. Не крепость, конечно... Но очень на нее похоже.
- Ага... Так... Ну Флорий еще очень долго будет занят строительством храмов - народ жаждет создания новых соборов и ему придется строить их. Деньги Альби на это выделяет хорошие, весь вопрос в рабочих руках... Вот и пускай занимается их поиском. Все лучше чем нам досаждать.
- Да, мой Император. Остались Эмири.
- Эмири... Назначь Целии встречу через пару дней. Кажется пришло время обсудить возрождение Императорского Легиона. Она только рада будет закрепиться в столице за мой счет, пока все остальные заняты.
- А как же Знамя...?
- С этим придется подождать. В Солнечном Городе все еще опасно.


7 Июля, 440 года от правления Юлии.
В трущобах Лунного Города всегда кипела жизнь - нельзя было представить этот город без них. И жизнь была не так уж плоха - у большинства была крыша над головой и хватало еды. В трущобах было множество мастерских - настоящих, каменных зданий, ничем не уступающим особнякам в верхнем городе. В менее престижных заведениях решались судьбы семей и огромных богатств. Здесь назначались все тайные встречи. Здесь жили все информаторы. Здесь координировались действия всех воров и контрабандистов.

Болота наполнены смертью, смерть здесь — гостья столь же обыкновенная и естественная, сколь и, зачастую, желанная. Царство смерти, наполненное остатками жизни, жизни утлой и обезображенной суровыми условиями и странной природной силой этих мест, но всё же кое-как влачащей своё существование среди кочек, водоёмов и редких троп и возвышенных полян девственного подлеска. Кое-где проскочит голодная лисица, с ветви на ветвь перепрыгнет беспокойная белка, а порой попадётся случайно забредшему сюда путнику и целый олень, только всё равно едва ли могущий похвастаться своим главным достоинством — гордыми рогами. И всё же здесь царит потусторонняя пустота во всём сущем, процветают процессы разрушения, гниения и деградации. А смерть взимает свою жатву.
Тем страннее и необыкновеннее кажется эфемерный образ — будто бы призрак юной девушки с белоснежно-пепельными волосами и кровавым взором озорных очей. Она танцует, легко перелетая с кочки на кочку, отталкивается руками от древних идолов и потрясающим образом ступает босой ногой в воду, так что грязная жижа не принимает её, но словно парализованная страхом держит на себе.
Но это не призрак — так, играя и напевая простенькую мелодию детской песенки гуляет по родным болотам Лоза Тирзон, леди замка Арвеньер и дитя проклятия, поразившего её родителей шестнадцать с лишним лет тому назад. Словно воплощение смерти, она — Жизнь в своей самой безумной и безудержной форме, словно раковая опухоль поразившей вдруг Вороновы Топи.
Вороны следуют за ней, а мёртвые утопленники провожают пустыми водянистыми глазницами без зрачков. А она только резвится в тени вечной туманной дымки болотных испарений и, кажется, не замечает всей своей чужеродности этому мрачному и унылому пейзажу.

Ступая путём мёртвых, юная леди достигает глубин памяти своих предков — не по человеческой линии, но «Тех, кто пришёл извне». Тогда мир предстаёт перед девушкой простой и понятной игровой доской, на которой расставлены фигуры. Каждая особенная, символически воплощающая сущность своего хозяина. Но Лоза бессильна прикоснуться к ним, может только смотреть, внимательно всматриваться в расплывчатые очертания искажённых неземной магией лиц.
И тогда её охватывает восторг. Дикий, беспредельный экстаз восхищения, уводящий прочь видения и оставляющий только одно. Чёткое и ясное, оно пламенным контуром отпечатывается в мозге Лозы. То, что пришло извне, — но отнюдь не чуждое мириадам миров обитаемой Вселенной, а местное, заплетённое с духами этой земли кровавыми узами. Настоящий водоворот душ, люди в котором кричат и беснуются, сдавливаемые отовсюду непрекращающимися потоками отчаяния. И всё же — надежда, что ведёт их, в самом центре этого урагана.
Отринув внезапный катарсис, Лоза сохраняет память об увиденной картине. Теперь она знает, что мир изменился и готов принять её в числе прочих избранных силами судьбы.
— Тогда… это и будет моей целью. Увидеть своими глазами не там, а здесь. Чтобы быть с другими и говорить от лица Безымянных.
…Но прежде она направляется к поляне идолов. Гладит из твёрдые, сросшиеся с камнями и деревьями тела. Почти яростно предаётся разврату с их формами. Наконец, обессиленная, падает в траву и одним волевым усилием обращает на себя внимание многочисленных утопленников, которых и так привлекла эта безобразно красивая сцена диких, нечеловеческих безумств.
— Слушайте меня, пустые души, чьи жизни есть лишь отражения смерти! Вы, чьи души поглотила грязная вода, и вы, получившие новые души из глубин этой земли. Чего вы хотите? Вы вообще чего-либо желаете на этом свете? Тогда позвольте наполнить вас моими собственными желаниями, моей жаждой и тягой к новому. Дать вам шанс обрести что-то своё, что сделает вас снова людьми. Неужели подспудно, где-то в глубине своих холодных разумов вы не мечтаете снова видеть сны, а не спать в реальности? Я дам вам жизнь, но вы сами должны будете добыть себе её.
Такой вдохновлённой речью приветствует собравшуюся толпу Лоза Тирзон. Затем успокаивается и говорит мягким, ласковым, но не терпящим возражений голосом:
— Сегодня особенный день. День, который определит ваше будущее и, как знать, судьбу этого мира. Мы начнём нашу игру, возведя новые поселения и отправив посланников к нашим соседям, что идут жёсткой поступью по нашим землям. Мы будем говорить с ними, будем говорить от имени Великих Безымянных или кого иного — не важно. Я буду говорить от имени себя. Вы будете говорить от имени Болота. И постепенно Вороновы Топи, место, что нас всех породило, преобразится, станет раем для проклятых и прокажённых, и здесь мы все будем жить, предавая свои тела ложной смерти — смерти, которая только и может, что обманывать жизнь.
Лоза погружает ладонь в лужу каким-то чудом оказавшейся здесь чистой воды и шепчет странные слова. И тогда вода расцветает всеми оттенками алого и обращается кровью, и из неё поднимаются бутоны цветов с ядовитыми шипами. Утопленники, видя такое святотатство, неуверенно перешёптываются, но их слова не несут никакого смысла — просто набор несвязных звуков. Лоза же зачерпывает воду-кровь и выливает себе на лицо, умывается в потоках багряной жижи. Этот простой, но жутковатый ритуал окрашивает её пепельно-снежные волосы красным, делая девушку ещё более пугающей.
— По моей воле и воле Бога, что повелевает душами мертвецов, идите туда, куда я скажу. Стройте, и пусть ваши дома будут одновременно вашими гробницами — теми, которых вы достойны.
И мёртвые уходят, растворяется в болотных испарениях. Вначале они бессмысленно — нет, уже озабоченные данным им приказом, — бродят по Топям, но в итоге собираются двумя большими группами — к западу и югу от замка Арвеньер. Там и начинается строительство. Самые смелые же из утопленников робко подходят к Лозе и также пробуют пить из кровавой лужицы. И тотчас обращаются идолами с гневными лицами. Лоза смеётся, ей очень весело. А вороны хищно каркают, кружась над ней.

Трепет: основание двух деревень Сале-де-Руй («рыбный берег») и Коте-де-Пой («грязная заводь») к третьему ходу за 2×500 (1 000) единиц золота.

Небольшой полевой лагерь, укрытый от ледяных северных ветров на опушке небольшого леска, готовился ко сну, за исключением разве что часовых, энергично расхаживающих вдоль лагерных палаток, чтобы немного согреться, да собравшейся в шатре командира семёрке людей.
- ... именно так, капитан. Ни он сам, ни его люди так и не вышли на связь, несмотря на то, что мы ждали их в условленном месте на два дня дольше чем надо. - Докладывал заранее высланный в находящийся в нескольких днях пути от лагеря город разведчик. - У нас вообще создалось впечатление, что об этом человеке в городе либо никто ничего не знает, либо избегают говорить. Да и вообще в городе что-то затевается...
- Например? - Отозвался невысокий седой мужчина, с пепельной бородой, на коленях которого лежал напоминающий тяжёлый шестопёр жезл отрядного капитана.
- Ходят слухи что все, кто обладает хоть какими-то деньгами и влиянием собирают под свои знамёна любое отребье, кто умеет держать оружие. При том предлагают весьма солидные деньги. Честно говоря, если бы не служба то мы бы с ребятами не отказались подзаработать.
- А то вы на картах мало заработали... - Буркнул себе под нос один из приближённых к капитану близнецов, две недели назад продувший почти всё своё месячное жалование тому самому солдату, что сейчас докладывал о положении дел, однако стушевавшись под взглядом огромного как гора отрядного лейтенанта быстро замолчал.
- Отребье отребьем, а не слышал ли ты о чём-то более серьёзном?
- Ну, вроде как недавно в порту южного полуострова объявились некие Вороны... Но я не особо вникал кто они и что из себя представляют.
Огладив бороду и покопавшись в памяти Фридрих выудил из её глубин упоминание об отряде наёмников с таким названием, судя по слухам мало чем по структуре и организации мало чем отличающиймся от Волков.
- Конкуренты, значит? - Невольно усмехнулся он - Впрочем, с учётом твоего рассказа ничего удивительного. Похоже в Фразеццо скоро будет достаточно жарко, чтобы не приходилось конкурировать за работу. Ворон волку глаз не выклюет, а?
Сидящий неподалёку, возле маленькой жестяной походной печки Циммерман, будучи одним из ближайших советов Фрундсберга, позволил себе неопределённо хмыкнуть в ответ на утверждение командира, однако промолчал.
- Жжёный?
Сидящая в самом тёмном углу шатра груда тряпья шевельнулась и голос старого колдуна проскрипел:
- Тишина, капитан. Никто не пытался со мной связаться. Но я чувствую что впереди, там где город, собирается большая туча. Очень большая огненная туча. - Хихикнул колдун.
- Понятно. Значит в любом случае надо, для начала, добраться до города. Там разберёмся что к чему. Олаф, Осмер. Пройдитесь по лагерю, проверьте посты. Завтра утром выдвигаемся. - Отдал приказ Фридрих.
- Ты тоже свободен, солдат. - Обратился он уже к разведчику.
Дождавшись когда трое членов отряда покинут шатёр и отойдут на достаточное расстояние, Фридрих обратился к остальным:
А теперь я хочу услышать кто и что думает на самом деле.
- Не обижайся, Фридрих, но если ты помнишь я с самого начала был против того, чтобы двинуться на север. - Как старший по званию начал лейтенант. - Да, со старых мест нужно было уходить, но мы бы прекрасно обустроились в горах, и имели бы стабильный доход с проходящих по перевалу караванов.
- Я помню что ты говорил. Но сейчас уже поздно что-то менять. Возвращаться в Нордленд и снова искать корабль, да потом ещё пройти едва ли не половину континента. Признаю, что я, возможно, слишком польстился на посулы, но теперь нужно думать как повернуть ситуацию в свою пользу. Ещё раз, кто и что думает относительно текущего положения дел?
- Как по мне, так очень походит на ловушку - вступил в разговор Циммерман. - Если вспомнить как юлил и выкручивался тот посланец, всячески стараясь избежать конкретных обещаний...
- Да. После доклада Шныря и его людей у меня сложилось такое же впечатление. Да ещё эти... пернатые. Уж не по нашу ли душу их сюда пригласили?
- А смысл? - Отозвался Шмидт. - Если этот городской хлыщ так нас опасался, ему проще было вообще нас не звать. Да и, если уж на то пошло, то исправное пополнение отрядной казны со стороны нанимателя будет гораздо более эффективным сдерживающим фактором, нежели шайка увешанных оружием оборванцев.
- Не скажи. - Вновь донёсся из тёмного угла скрежещущий голос Жжёного. - Тот парень торгаш, мошенник и скотина, как, впрочем и вся их братия, но он далеко не дурак и умеет считать деньги. И если был готов платить нам золотом, значит у него есть враги. Такие же торгаши, мошенники и чертовски хитрые сукины дети.
- Ход мыслей понятен. И в целом мы пришли к одному выводу. - Прервал советников капитан отряда. - Не так важно, вызвали ли Воронов специально по нашу душу, или это просто ответных ход противников того, кто нас сюда затащил. Рано или поздно мы столкнёмся с ними лбами. А значит их нужно решать.
- А заодно избавимся от конкурентов, и посмотрим, кто готов будет заплатить больше за наши услуги. Этот хмырь в маске, или его противники - хохотнул Шмидт.
- У нас не так много людей... - Одёрнул собравшихся Циммерман. - По сути, полагаю, шансы равны. Да и вообще. Что мы знаем о творящемся в городе? В этих чёртовых снегах даже слухи передвигаются со скоростью замороженной улитки. Поселений мало, народу в них тоже. Да и не сказал бы я, что они так уж любят чужаков.
- Тут ты, конечно, прав. - Согласился Фрундсберг. - Но, возможно, это будет нам и на руку? Во первых слухи о нас не дойдут до этих самых Воронов и не всполошат их раньше времени. А во вторых, если говорить о местных, то бойцы они куда как свирепые. И хорошо знают местность. Почему бы временно не удвоить численность отряда? Как минимум на оду небольшую резню. Тем более раз они не любят чужаков, мы аккурат их на чужаков и натравим.
- А мы, значит, для них уже свои?
- Нет. Но мы чужаки, который платят золотом. Что делает наш статус несколько выше.
- Содержать увеличенную численность людей не имея постоянного контракта? Рискуем растратить всю отрядную казну.
- Вообще то я не говорил о том, чтобы принимать их в отряд. Некоторых, в последствии, возможно. Хотя бы чтобы восполнить потери. Но остальных мы просто нанимаем на одно, совершенно конкретное дело. А потом они вольны идти куда хотят.
- Хорошо. А как мы найдём этих самых Воронов? В этих чёртовых снегах почти нет леса, но затеряться в них гораздо проще чем в джунглях на юге.
- Тут как раз ничего сложного. Во-первых в этом деле нам может помочь старина Жжёный. - Ответил командир и покосился на начавшего гнусаво хихикать, при упоминании своего имени, колдуна. - Во-вторых, как правильно говорилось, здесь, на севере, не так много поселений. А значит не так много дорог. Вряд-ли эти самые Вороны так и будут торчать на побережье, ожидая что золото само пойдёт им в руки. Они либо сразу двинулись к Фразеццо, либо засели в одном из наиболее крупных поселений на полуострове. Значит если мы завтра устроим марш-бросок к городу, а от него повернём на юг по самому крупному тракту, рано или поздно мы столкнёмся либо с ними, либо с тем кто знает где они находятся. По дороге будем набирать всех, кто купится на наше золото, чтобы общая численность воинов составила не меньше двух отрядов. Ну, или насколько там ещё позволит казна. Если мы провернём всё достаточно быстро, то сможем окупить мероприятие за счёт отрядной казны конкурентов.
- А что насчёт других трофеев?
- Вообще их лагерное снаряжение и прочее имущество тоже было бы неплохо заполучить. Но тут уже по ситуации. Самое важное вырезать их всех до последнего человека, чтобы ни один не ушёл.
Четверо сидящих в шатре людей переглянулись и молча сдвинули кружки с горячим грогом, призывая Фортуну - самую капризную и непостоянную шлюху, среди всех богинь этого мира.

Мед и вправду оказался вкусен, хотя сам Аурэй распопробовал лишь маленькую каплю. Сидя в башне донжона, окруженной частоколом и глиняной стеной крепости, на бочке с соленой рыбой, думал о союзе с так называемым Биркалидусом. Умиротворяющая картина - зеленые дали, над которыми поднимается пыль, освещаемая восходящим солнцем. Запах корабельных снастей, что доносился из бухты, радовал душу, принося светлые мысли и далеких, еще не исследованных берегах. Быть может, когда-то предки таэрунов бороздили моря? Кто знает.

Собравшись, принял решение послушать совета Ронана. Он не скажет зря. Спустившись на один этаж, в свои покои, сменил одежду на "парадную" - для него, парадным считалось полное боевое облачение кочевника. Качественная броня из кожи неизвестного нынче зверя, несколько крепких кинжалов за пояс, для обычных людей вполне похожих на мечи, и тотем вождя. Не только регалия, но и славное оружие, проверенное поколениями.

Ощущая предвкушение, вместе с несколькими сопровождающими, которые знали дорогу к рощам ульсаров, двинулся в сторону священной обители. Звери, используемые как скот ради молока, мяса и шкур были слишком слабы, чтобы унести таэруна, поэтому приходилось использовать ноги, и путь затянулся на несколько часов...

Но встретились они на границе двух территорий.

(продолжение в посте Биркалидуса)

...

Погрузка необходимых для возведения лагеря вещей заканчивалась. "Молния", изрядно просевшая в воду, тем не менее, держалась твердо. Решение принято - настало время застолбить за собой противоположный берег. Поступали тревожные ввести - странные существа начали появляться недалеко, и Аурэй считал - нужен опорный блокпост. Помахав рукой уплывающим, пусть и недалеко, сородичам, отправился к донжону - предстояла долгая и кропотливая работа с бумагами. Первоочередная задача вождя - нужды народа должны удовлетворяться. Но перед этим...

Две своры, собранные, чтобы точнее узнать о окружающем Черную Гавань мире. Решительные лица таэрунов, мок-ругов и маленьких, шустрых люмр вызвали у Аурэя прилив гордости. Эти не подведут. Они знают свое дело.

- Вы покидаете дом, чтобы рассказать нам о мире. Ваша миссия - сложна, и, возможно, не все вернутся. Но я верю - вы с честью выдержите возложенное на вас испытание, и по вашим следам двинутся наши сыны, возводя хижины и расширяя наш общий дом. Ни секунды промедления! В путь, - сказав это напутственное слово, вождь смотрел вслед удаляющимся войнам.

Библиотека встретила тишиной. Пусть гул снаружи и мил сердцу, но он изматывал. Здесь же, вождь чувствовал себя спокойнее. Усевшись за столом, на котором располагались листы бумаги, палочки для письма и травяные чернила, пахнущие свежескошенной травой, принялся за подсчеты.

...

В столице стоял переполох. Ещё бы, впервые за долгое время у ульсаров появились соседи.
Иланор сидел у себя дома, когда в дверь постучали. На пороге стояли двое ульсаров с беспокойными лицами.
- Что принесли пчёлы? Заходите, негоже на пороге стоять.
Пустив гостей внутрь дома и налив каждому по кружке медового вина, Иланор пригласил ульсаров сесть за стол и сообщить новости. Вся троица терпеливо отведала вино, и один из ульсаров заговорил.
- Намедни к нам на огонёк зашли двое разумных, которые назвались таурэнами. Мы приняли гостей .
Второй перехватил.
- Они из народа хумеров, что недавно основались к югу от Священной Рощи. Мы решили, что стоило посмотреть на соседей.
Первый снова влез в разговор.
- Не перебивай, брат. Так вот. Мы, прихватив гостинцев, решили наведаться в гости к новым соседям.
Второй вклинился опять.
- Я такого никогда не видел! Такое разнообразие разных разумных созданий, и все ладят друг с другом!
Первый с недовольным взглядом.
- Тише ты! Так вот. Мы пообщались с их лидерами. Хумеры хотят основать у нас свою общину и жить бок о бок с нами.
Иланор,молча внимательно слушавший прибывших, наконец заговорил.
- Интересно. Получается, у нас новые соседи – хумеры. Что же, новых соседей принято встречать лакомством да гостеприимством. Лакомства нашего они уже отведали, осталось оказать гостеприимство. Наверняка они уже выступили в нашу сторону. Надо встречать гостей. А вам…
Делая паузу, Иланор допивает залпом свою кружку и продолжает.
- А вам я предлагаю сегодня же отправиться со мной на встречу к хумерам. А, и ещё, забыл спросить, уж простите. Как ваши имена?
Допив своё вино, ульсары хором ответили.
- Дубо и Баду! - сказал первый ульсар.
- Баду и Дубо! - сказал второй ульсар.
Ухмыльнувшись, Иланор сказал.
- Отлично. Собирайтесь, через час отправимся встречать гостей.
Через час из столицы вышло трое ульсаров. Иланор Крепкая Лапа шел, весело постукивая своей любимой тросточкой по дороге, а рядом шли два брата, Дубо и Баду, постоянно о чём-то спорившие.

Гостей они встретили на границе.


Под зноем палящих утренних лучей, на дороге, что вела к Зубам Краба, встретились две процессии. Каждая стостояла из тройки - одна, с парой взбалномошных и третьим, преисполненным тихой мудростью, состояла из ульсаров. Вторая тройка - поджарые, одетые в броню из кожи кочевники. Таэруны - разумные быки. Остановившись друг на против друга, процесси замерли. Никто не знал, как начать. Какие приветствия в ходу у существа напротив?

Тогда, стоящие впреди каждой сделали по шагу вперед, приблизились. И пожали руки. Кажется, этот жест характерен для большинства народов мира - так, ты показываешь, что в руках у тебя ничего нет. Это дарит собеседнику ощущение безопасности.
- Мир? - спросил ульсар.
- Мир. - ответил таэрун.
- Может, пройдемся до рощи? У нас есть медовуха - м-м-м...
Так, спустя час, в сторону Новодума и Мелизу двигались первые ульсары, унося с собой материалы для постройки новых храмов.


Малде Рыжая Морда недоверчиво смотрел на Иланора.
- Ты уверен, что такой жест доброй воли необходим?
Спокойный названый лидер сидел в своём любимом кресле и попивал травяной чай.
- Я согласен, потраченная сумма значительна. Но это даёт нам гарантию безопасности. Свою и Источника. Когда нибудь к нам всё-таки придут. И вряд ли это будут добренькие люди, которые захотят приобщиться к мёдоедству. Им будет до фенечки, кто мы и что мы делаем. Им нужно будет золото и земли. Лучше потратить золото сейчас и получить надёжных и ценных союзников, чем потом откупаться втридорога.


Спустя какое-то время где-то в Биркалидусе.

Нор и Малде стояли перед небольшим, размером с улей, блоком сот, парящих в воздухе.
Малде, ошарашенно смотря на соты, протянул.
- КАК? КАК ВЫ ЭТО СДЕЛАЛИ?
Нор, ухмыляясь и не без гордости произнёс.
- Правильная дрессировка и селекция творят чудеса. Видел когда нибудь шершней с кулак? Так вот. Пчёлы такого размера с непропорционально большими крыльями держат эту конструкцию на лету. А у других пчёл получается облегчённый воск. Что удивительно, он крепче, чем обычный.
Уловив недоверчивый взгляд Рыжего, Стальной Живот довольно продолжил.
Как это ни было бы странно, у этой штуки грузоподъемность на высоте! Она умудрилась достаточно долго удерживать бочку, доверху наполненную мёдом!
Отведя удивлённого Малде, в сторону, Нор тихо произнёс.
- Я не знаю, как у наших селекционеров это получилось, но они умудрились сделать ещё и пчёл-воинов. Практика показала, что они не нападают на тех, кто ест правильный мёд на постоянной основе. А кусаются больно. Очень больно.
В доказательство Нор показал укушенный локоть. Даже под мехом было видно воспаление.
Легко впечатлительный, но в тоже время быстро отходящий от всего Малде с восхищением произнёс.
- Удивительно. А можно сделать эти коробки побольше?

В процессе написания.Угроза с севера напугала всех,раз уж об этом говорят духи значит грядут действительно грозные события.
Достигнув Большого города, что у людей зовётся "южным королевством золотых монет" огры сотворили ритуал магического глаза.Виды не поражали воображение но были достойны действительно хорошего хоть и обветшалого города крепости.
Верхушке огров понравилось запустение в городе- а значит свободное для них место.
Так порешил совет - перебраться ближе и убедить человеков принять веру в каву и предков.
Огры в королевстве с воодушевлением принялись торговать и нести слово чё-кака людям.
Огры же оставшиеся в на родине, собрали огромный караван и двинулись в путь .Прихватив с собой всё до последнего камушка.Даже сам оплот веры и алтарь штормов были разобраны и погружены на гигантски подводы.

Так было в лето однотысяча сто сорок третье от сотворения первого просветлённого.

Проходя через зарешеченное окно, лучи солнца освещали скромно обставленную комнату с массивным каменным столом посередине, за столом сидели магистры ордена.
Недовольно постукивая по столу Этельбальд проговорил:
– Родри опять опаздывает, никакого понятия о пунктуальности.
– На этот раз его опозданию есть оправдание, он подготовил кое-что интересное и планировал сам созвать собрание, но Оуайн опередил его – ответил слегка, поклонившись Кинан.
– Это не оправдывает других его опозданий, – хмыкнул воин.
Через пять минут в комнату наконец вошел магистр исследователей.
– Прошу прощения, – бросил, поспешно занимая сове место, Родри.
– Итак, все в сборе. – Оуайн облокотился на стол локтями. – Я созвал совет дабы обсудить культ Святого Марка. Они уже давно отравляют этот город своими грязными речами, а в последнее время поползли слухи о том, что Марк якшается с темными силами.
– Готов поспорить ты их и пустил, – хихикнул Хивел.
– Нет, не я, но с радостью поддержу их распространение, – проговорил инквизитор, – культисты Марка у всех уже в печенках сидят, а это отличный шанс начать их преследование. Сейчас орден находится в упадке и нам нужны ресурсы для его возрождения, мы не сможем удержатся на плаву сидя в четырех стенах.
– Это не повод начинать охоту на людей, – буркнул Лливелин, – убийство не слишком эффективный способ завоевания доверия. И не забывай, что орден это в первую очередь объединение исследователей, а не инквизиция.
– Если быть точным, то орден перестал активно преследовать еретиков, когда Киммерийские цари перестали нас поддерживать. Чрезмерное миролюбие и привело к расколу, мы сами вырастили предателей. Но это не значит, что я пойду убивать всех, кого заподозрят в связях с культом. Мы дадим им шанс встать на путь истинный. Слух пополнится рассказами моряков, которые служат моими агентами, о том, что Марк и его приближенные получили от демонов способность подчинять себе людей своим словом. Когда новость достаточно распространится на улицы выйдут проповедники, призывая людей одуматься и не слушать культ, что своими сладкими речами зазывает народ в лапы демонов, они напомнят людям о том, что свет Шаи поможет выбраться из любой тьмы. Шая предстанет в нашей вольной интерпретации конечно. И только после этого мои люди начнут аресты высокопоставленных членов культа и тех, кто не захочет отринуть учения Святого Марка.
Этельбальд вздохнул и оглядел присутствующих, никто из них не горел энтузиазмом. Тогда он сказал:
– Оуайн, ты ведь понимаешь, что это может вылиться в мятеж если Марк окажется сильнее чем мы думаем? А в случае всего всех собак повесят на нас.
– Грядут перемены, и мы должны решительно действовать, Темные века подходят к завершению, вы и сами это чувствуете. Мы должны меняться вместе с миром, хватит сидеть зарывшись в старые книги, если мы останемся такими как сейчас, то уже через поколение о нас никто и не вспомнит. Те, кто поддерживает мой план встаньте. – сказал, вставая Оуайн.
Все магистры встали, они понимали, что инквизитор прав и были достаточно хорошо знакомы с его расчетливым умом чтобы, доверится даже не самому однозначному предложению.
– После такого мое предложение кажется совсем уж незаметным, – сказал, улыбаясь Родрик, – недавно мне в руки попался один нордлендский план здания, сам по себе он ничем не примечателен, но навел меня на мысли как можно неплохо сэкономить на материалах несущих конструкций не снизив при этом их прочность. Взгляните на бумаги что положил перед вами Кинан пока вы были отвелечены выступлением Оуайна.
– Я ничерта тут не понимаю, объясните мне что это за каракули, – поморщился Этельбальд.
Хивел отложил лист с чертежом:
– Я скажу и думаю остальные со мной согласятся, что это хоть и занятно, но выглядит весьма безумно, если все будет работать именно так как предлагает наш досточтимый инженер, то это будет настоящим прорывом, хотя выглядит как-то простовато, для такого эффекта.
– Простота пойдет нам только на пользу, ведь мне не понадобится много денег, для начала мне хватит 500 золотых, а после того как у меня появится больше материалов думаю удастся привлечь инвесторов со стороны. Тех, кто согласен выделить мне эту небольшую сумму прошу встать.
И снова единогласно. Лливелин усмехнулся:
– Всегда бы так быстро приходить к согласию, право Родрик поднял мне настроение, если все выгорит, то это значительно поднимет нашу репутацию среди торговцев.
Вышли все кроме Оуайна и Этельбальда:
– Собери на всякий случай отряд опытных воинов с хорошим вооружением, они могут нам понадобиться.
– Я ждал когда ты это скажешь. Мои ребята будут рады размяться.

- Говоришь немного? Немного это хорошо. Отправь разведчиков к их лагерю, пусть наблюдают и следят, сменяя друг друга. Пока что не будем вступать в переговоры. Пусть покажут, чем хотят тут заниматься и потом определим судьбу, которая их ждет. А пока, - Искандер задумался глядя на небо, почесал бороду. Все же, даже если сейчас угрозы нет, стоило заранее о ней подумать. Что если пока они здесь сидят и обсуждают, неизвестные уже точат своим мечи?
- У меня здесь есть нескольо сотен воинов. Часть из них я отошлю с Парменом, на другую сторону пролива. А остальных заберешь ты. Нельзя полагаться на то, что эти люди пришли без злого умысла. Укрепи поселение и организуй секреты. Запоминай, смотри. И приходи сам или пришли посланника, когда сочтешь, что увиденного достаточно, чтобы сделать вывод.

***

Тем временем пока вождь и его разведчик разговаривали в городе, на берегу уже вовсю шли приготовления к отплытию. Маленькая флотилия быстроходных весельных суденышек должна была переплыть пролив и основать новую колонию мохавар с той стороны. Никто не знал, что же там их ждет, так что среди отправляющихся на тот берег все же преобладали жаждущие славы зрелые бойцы, а не дети и старики.

***

- Хорошо, если ты так хочешь, я возведу этот храм. Только взамен твои великие жрицы оплатят его строительство. У меня нет столько золота, чтобы засыпать им эту гору. Нет сестра, мне не требуется твоя помощь, чтобы отправить послание. Я тоже учил эти дурацкие символы и знаю, как их складывать! Скажи им, что я дам людей и все необходимое, чтобы они могли построить его. Мне потребуется только, чтобы ои выбрали место и оно меня устроило.

Нильс слушал своих людей, одновременно орудуя ножичком над бруском дерева, уже имевшего очертания какой-то не замысловатой фигурки. Новое увлечение.
Все устали. Все хотят отдыха и развлечений. Он бы хотел чтоб они отдохнули. Правда хотел. Они заслужили. Но еще не время.

- Мне жаль вас расстраивать. - Подал голос Нильс. - Я получил письмо от Якена, он доложил о еще одной группе наемников рядом. Они называют себя Волками Фрунсберга, имеют некоторую известность в узких кругах и явно не дилетанты в своем деле. Якен сейчас продолжает наблюдать за ними в меру своих возможностей. Единственный вечно работающий человек. - Последняя фраза была тише и шла как бы в укор остальным.

- Как вы знаете, Барбаросса предлагал мне сотрудничество, собственно поэтому мы и здесь. Возможно, что Волкам он предложил тоже самое, решив столкнуть нас лбами. Так ведь развлекаются богачи? Стравливают друг с другом бедных. - Нотки гнева проскочили в это фразе и рука с ножичком соскочила с уже дерева, которое уже стало приобретать явные черты какого-то животного, лезвие оставило небольшой порез на пальце Нильса, от чего тот даже не поморщился. А только положил фигурку рядом с собой. И прошелся взглядом по слушающим.

- Мне жаль вас заставлять вновь работать толком не отдохнув. Но иначе никак. Вы - мои командиры. Моя поддержка и опора. Я надеюсь на вас и доверяю вам. Я прошу помощи и усилий сейчас, ради спокойно жизни потом. Опасно расслабляться пока рядом такой потенциальный конкурент. Джереми и Мартес поедут на аудиенцию к Барбароссе. Предъявите ему наши требования. Если он хочет сотрудничать, пусть вышлет денег. И постарайтесь не умереть по дороге.

- Валаам, если так хочешь наведаться к кулинарам, то я дам тебе возможность. Но не стоит нападать на тех, с кем можно сотрудничать. Вот если они не захотят, то тогда можно. Вы с Лоуренсом можете навестить их, произведите не сильно плохое впечатление. Можете взять немного денег с них. Захватите с собой тогда Рагнара. Для убедительности. Но если у них есть влиятельный покровитель, что весьма вероятно, то не ввязывайтесь. Да и мы же для них потенциальные поставщики свежайшего мяса.

- Остальные вместе со мной остаются здесь. Найдите людей. Надо будет укрепить лагерь. Дерева здесь уйма, так что с материалами проблемы не должно быть. Людей жаждущих легких денег вокруг Фразеццо тоже полно, но выбирайте достаточно умелых. Мне сейчас не нужен сброд. Разве что если будут совсем дешево наниматься. Для постройки лагеря сойдут.

- Вокург лагеря вырубите весь лес, чтобы все вокруг было видно. По периметру ров, порядка метра в глубин. Землю вовнутрь выбрасывать из нее сделаем вал. В него колья и связать их, чтобы было как стена. По углам деревянные башни.
- Ты тут мать ее крепость собрался строить? - Подал голос Валаам.
- Маленькую. Я еще хочу, чтобы вы успели вернуться к строительству. - Спокойно ответил Нильс. - Я буду лично руководить строительством, но вы должны примерно понимать чем это должно быть.
Ворон вновь взял фигурку и продолжил придавать ей ножичком форму. Давая публике переварить всю поданную информацию.

- Начинаем завтра с утра, так что день будет тяжелым. Да и все ближайшие дни будут не простыми. - В деревянной фигурке стали проглядываться явные очертания волка. Кривого, убогого, но по задумке - волка.

- Мы здесь обоснуемся на долго, так что такой лагерь лишним не будет. И если Волки полезут на нас, - Нильс взглянул на получившееся деревянное подобие волка и бросил его в костер, - обломают зубы.

¤ Звук смеха и музыки стоял над огромным роскошным поместьем в вечерний час. Зеленые лужайки вокруг дома были заставлены необычайно красивыми статуями, а столики из морёного красного дерева чуть ли не ломились от дорогих яств и вин. На вершине большого фонтана перед домом извивались сингаринские танцовщицы, страстно свиваясь и расплетаясь полузмеиными телами в сопровождении вкрадчивой музыки, что своими переливами словно вела слушателя в неведомые дали. Любой разбирающийся в республиканских семьях человек мог по одному взгляду на веселящихся людей в масках и дорогих нарядах сказать, что здесь собрались важные люди от всех крупных семей города. Но взглянув на само поместье, сразу появлялся ответ на вопрос, почему же они все собрались здесь. Из украшенных лепниной лож где беседовали собравшись в группки наиболее уважаемые гости, свешивались пурпурные гербовые полотнища семьи Барбаросса. А приглядевшись чуть внимательней, можно было сразу заметить и выделяющуюся в толпе яркую красную фигуру в самом модном и дорогом наряде. Вокруг неё привычно вилась стайка молодых фавориток, создающих особую атмосферу уже определяющую его образ. По всем признакам это был очередной бал-маскарад Красного Принца, уже перешедший в вечернюю фазу. На сей раз причиной было открытие Галереи Иоганнеса, и вскоре по этому поводу должен был состояться фестиваль.

Сам принц расположился в одной из верхних лож, и мало общался с кем-нибудь кроме окружавших его молодых девушек, так что гости в основном занимались обсуждением между собой. Но изредка все же находились смелые или достаточно влиятельные господа, что имели честь подняться к нему и лично вести с ним короткие беседы. Одним из таких людей и являлся дон Карлос, тучный и довольно низкого роста старичок, крепко сжимающий в потных руках завернутую в черный бархат картину. Поднявшись наконец в самую ложу, дон Карлос невольно сглотнул и достав из кармашка своего лазурного костюма платочек протер им залысину между жиденькими седыми волосиками, чтобы хоть немного успокоиться и оттянуть страшившую его аудиенцию. Да, этот дон явно относился скорей к первой категории, к смельчакам что все же решались лично встретить хозяина бала. На самом деле состояние дел его семьи само по себе не позволило бы ему даже получить приглашение на этот бал, так что его надежды имели весьма хрупкое основание. Наконец решившись Карлос выдавил на лицо слегка натужную улыбку и направился вперед, любезно раскланиваясь с беседовавшими меж собой дамами явно обсуждавшими его появление здесь. Взгляд его явно выискивал среди них что-то. Заметив же в одной из сидевших перед столиком с причудливым игровым полем уставленным резными фигурками знакомое лицо доньи Ариэнны, что являлась его племянницей которую ему в свое время лично удалось представить на внимание принца, дон Карлос почувствовал себя немного уверенней и цепляясь за её присутствие направился к фигуре в красном наблюдавшей с края ложи за происходившим снизу. Каждый шаг давался ему с большим трудом, еще больше труда ему приходилось прилагать чтобы не выдать дрожью в коленках свое состояние в таком окружении. Когда же он наконец подошел, одна из стоявших рядом с принцем девушек наконец что-то шепнула ему на ухо и внушавшая Карлосу ужас фигура наконец обернулась к нему. Сегодня Красный Принц выглядел как мужчина лет сорока в довольно строгом наряде, со словно бы проскальзывающими через магическую маску следами от чешуек на теле, и жабрами за его ушами. Безразличный взгляд сразу пронизал его насквозь, а слегка приподнявшаяся вверх одна бровь дала понять что ему пора объясниться. Засуетившись дон Карлос скованно исполнил не очень изящное приветствие, на всякий случай вытянув руку чуть дальше и продержав её чуть дольше, чтобы подтвердить свое почтение. После этого он быстро заговорил, стараясь не оговориться.
— Дон Барбаросса, для меня большое счастье лицезреть вас лично на таком чудесном событии! Естественно моя семья приложит все усилия чтобы сделать этот фестиваль запоминающимся для любого фразеццианца. Позвольте также лично вручить вам подарок от нашей семьи, мне кажется что лишь вы способны по достоинству оценить это творение, а значит и владеть им единственно достойны лишь вы.
С этими словами Карлос почтительно передал девушке с белокурыми локонами свой скромный дар, который она уже передала принцу. Сам дон Карлос наблюдал за этим с еще большим беспокойством, это был самый страшный и напряженный момент для него. Его сын написавший эту картину убеждал его, что Красный Принц будет удовлетворен ей. Сам Карлос в искусстве не разбирался совершенно, так что ему оставалось лишь довериться своему сыну. Без этого даже не взирая на плохие дела своей семьи, он никогда бы не осмелился здесь показаться. Да и сейчас он уже вовсю корил себя что рискнул слишком многим, будучи вовсе не уверенным в исходе дела.

Сам принц сначала подержал немного завернутую картину в руке, после чего очень медленно приподнял с неё бархатную завесу. На свет предстал изображенный крупными мазками утес сопротивляющийся темным волнам в непогожий день, почти без использования магии. Мужчина задумчиво провел пальцами вслед за движением волн, проникаясь тем что творец вложил в свое произведение. Фаворитки набранные из умных девушек разбиравшихся в искусстве также невольно собрались за ним, вовсю разглядывая подарок и что-то обсуждая о нем между собой. Сам же принц некоторое время изучал его молча. Он вспомнил прошлые два стоящих произведения этого парня. Во всех из них чувствовалось что-то свое, и самое главное что они хорошо передавали опытному ценителю изменяющееся со временем состояние его ума. Это был действительно весьма талантливый художник, вкладывающий душу в свои картины. Пусть ему не хватало некоторой огранки и его техника была несовершенна, принц весьма ценил способность изливать на холст больше чем просто точно переданное изображение. Естественно ему хотелось бы увидеть что он еще успеет сотворить, и все изменения в его творчестве. Но для всего этого нужны условия, и именно поэтому несомненно его отец сегодня стоял здесь. Наконец оторвавшись от созерцание нарисованного утеса принц вновь повернулся к гостю и начал издалека.
— Благодарю вас за этот подарок, дон Карлос. Как поживает ваша дочь? Я слышал, что недавно ей довелось слечь от болезни. Её чудесную красоту способно затенить разве что её проникновенное исполнение сонат Джианни. Ваш переезд не помешал её выздоровлению?
Несомненно, Красный Принц знал о том почему Карлос был здесь. В последние дни дела у их семьи шли совсем плохо, и выполняя неуместное соглашение они фактически разорились. Сейчас они теряли свои лавки, и вскоре такими темпами у них не останется совершенно ничего. Конечно они всегда были весьма дружны с Риччи и те не оставят их в беде, но для Карлоса это по-прежнему будет ощущаться тем чем оно и являлось - он подвел свою семью. Неизвестно, получится ли у них когда-нибудь вновь занять прежнее место.
— О, с Николеттой все в порядке, хвала Старейше. Конечно же мало кому понравился бы переезд во время песчаной лихорадки, но друзья помогли нам получить внимание хорошего целителя из единорогов, так что сейчас она идет на поправку. Разве что скучает по старому садику, думаю там ей было бы проще вновь обрести мир в душе.
Причина почему Карлос пришел сюда была весьма прозрачна, так что принцу не пришлось долго думать какое решение здесь будет интересней. Его сын слишком талантлив чтобы терять такой потенциал. Но любому таланту нужны особые условия чтобы раскрыться в полной мере. Как бы ни был чудесен цветок что вырастет самым прекрасным в мире, сначала ему нужна была подходящая почва. Просто брать такого художника под опеку и обеспечивать его всем необходимым было бы полной глупостью. В сытости он сразу растеряет все свои прелестные особенности, начав слепо шариться по сторонам в поисках вдохновения что будет вечно ускользать от него. Это совсем не та категория. Сын Карлоса явно занимался делами семьи, и эта вовлеченность сильно влияла на его творчество. Его решимость и отчаянная борьба были четко видны в последней картине. Именно такую борьбу и нужно было вновь предоставить его семье, покуда они не упали туда где она будет бесполезна. И принцу не пришлось долго вспоминать какой подарок лучше всего подойдет чтобы продолжить отчаянную борьбу их семьи в нынешнем положении, не давая им слишком большого преимущества.
— Я слышал, что в садах Перренгеста сейчас уже должны цвести недавно завезенные с запада горрины. Поговорите с одним из моих отпрысков, я уверен они с радостью помогут вашей прелестной Николетте как можно быстрей вновь впечатлять всех на приёмах в вашем квартале.
С этими словами принц повернулся куда-то в сторону, заметив знакомую мелкую фигуру неторопливо направляющуюся к его ложе, здороваясь со всеми по пути. Дон Карлос сразу понял что выделенное ему время уже закончилось, и торопливо раскланявшись удалился прочь с полегчавшим сердцем. Встреча не кончилась провалом, и ему еще удалось получить столь необходимую им помощь, так что остаток вечера старик провел в хорошем настроении.

Следующий же направившийся к Красному Принцу уже не вызывал никаких вопросов, и расслабленно шел словно по своему собственному дому. В хитро улыбавшемся маленьком сингаринце с сияющей шерсткой любой мог узнать Канцлера, так что никто не сомневался что его положение позволяет ему общаться с патриархом Барбаросса в любое время. Весело поприветствовав собравшихся в ложе дам, самый опасный сингаринец в городе ухватил гроздь винограда посочней и направился прямиком к принцу.
— Не хочу прерывать столь чудесное веселье, но кажется скоро вновь придет время печали и капитанов. Ты вообще следишь за своей семьей? Такое чувство, будто бы ты и не против того что они затевают.
Не ответив, мужчина в красном костюме поднял вилкой кусок нежного мяса из золотого блюда на столике поблизости и придирчиво осмотрев его протянул вниз. Быстро произошел уже привычный им обмен и вскоре закинув одну из виноградин в рот принц вновь взглянул на танцующих внизу под медленную мелодию фразеццианцев, делая длинную паузу.
— Море неспокойно. Иезав вновь проснулся. Чужаки точат клыки. Ты и сам должен всё это знать.
Запрыгнув на бортик ложи рядом с ним, Канцлер тоже уставился на танцующих под ними людей. Откусив последний кусок мяса с вилочки и бросив её обратно в тарелку, он задумчиво жевал его некоторое время. Наконец он достал с пояса небольшую трубку и закинув туда несколько трав закурил. Только после нескольких затяжек он вновь медленно заговорил.
— Хаос вновь поднимается. На сей раз они вновь поднимут руку на твое творение, это неизбежно. Но в этот раз все будет иначе. Твои отпрыски скоро начнут менять правила игры. Я конечно постараюсь удержать республику на плаву, заделаю течи. Но твой сон могут прервать.
После этих слов глаза Канцлера подернулись синеватой пеленой и он уставился ими куда-то в ночное небо. Медленно сингаринец выдохнул очередной клуб дыма переливающийся разными цветами, направившийся в сторону принца. Мужчина привычно дождался покуда клуб долетит до него и одним глубоким вдохом втянул его в себя, слегка прикрыв глаза чтобы отдаться возникшим видениям.

В просторной темной комнате уставленной дорогими безделушками тихо потрескивал большой камин. Прямо перед ним вытянув вперед высокие сапоги расслабленно сидел бородатый мужчина в узких лиловых чулках и франтоватом белом камзоле, расстегнутом на груди. Неторопливо покачивая золотой чашей в руке он с ленивой улыбки смотрел куда-то в пляшущие языки пламени, явно видя в их жарком танце нечто понятное лишь ему. Через некоторое время снаружи раздался шум приближающийся к этой комнате и наконец дверь распахнулась впустив с собой свет от лампад в коридоре, высветивший на входе высокую фигуру молодого юноши в пышном костюме обшитом голубым мехом пещерного аклаведа. За ним маячили фигуры вопросительно смотрящих на мужчину у камина стражей, явно не осмеливавшихся самостоятельно выдворить вломившегося внутрь незваного гостя. Однако хозяин по прежнему так и смотрел спокойно вглубь камина, так что им оставалось лишь закрыть за гостем двери когда он направился оставляя красные следы по устеленным огромным шкурам прямо к сидящему мужчине. Вломившийся юноша явно пылал гневом и негодованием, и ускорив шаг судя по всему собирался сразу накинуться на хозяина дома, однако заметив стоящий у кресла меч в ножнах сразу невольно сбавил шаг и выдержал небольшую паузу чтобы собраться с мыслями. Все таки репутация старшего сородича была слишком остужающей пыл в таких условиях. Наконец он все же холодно обратился к нему, явно сдерживая себя.
— Эрнесто, это уже переходит все границы. Тебя еще терпят в семье только из-за того что ты дожил до дряхлости, однако не думай что я так просто буду терпеть твой старческий маразм. Ты даже не пытался замести за собой следы. Такая наглость заставляет меня сомневаться, действительно ли ты достоин занимать свое место в этой семье. Что с моими людьми? Куда ты дел их тела?
Наконец обрати внимание на своего гостя, мужчина у камина обернулся в его сторону и улыбнулся словно только сейчас заметил что он вошел. Его взгляд невольно задержался на покрытых кровью туфлях юноши, после чего улыбка стала слегка шире. Значит он уже обнаружил оставленный им сюрприз.
— Ох, мальчик мой, незачем так шуметь. Присядь, налей себе немного вина. Это отличный урожай и редкая выдержка, сейчас такого тебе не достанет даже дядя Пьеро. Хороший был год. Хорошо что голова у всеми любимого Эрнесто хорошо варила уже тогда, и я догадался припрятать несколько сотен бутылок в своем шато. А потом додумался забыть о нем до тех пор, покуда не пришло время замуровать бедолагу Терзо… Эх, славные были деньки. Так что такого ты больше нигде и не найдешь. Ну, если только…
Слушать бесполезные россказни старшего родича юноше надоело довольно быстро, так что ухватившись рукой за спинку кресла он грозно нависнул над мужчиной и вперив свой взгляд в его лицо в упор, продолжил расспросы.
— Что ты сделал с грузом который был на этом складе?
Легка выдержав этот свирепый взгляд мальчишки мужчина спокойно рассмеялся и отпил немного чудесного напитка из чаши. Наконец он наклонил голову набок и туманно ответил хоть бы на часть вопросов.
— Не волнуйся так, Фабио. Они все еще живы, мы просто пригласили их погостить. Твои люди были столь любезны, что не смогли отказаться. Может тебе стоило бы поучиться этикету у них, ммм?
Начинающий терять терпение юноша уже буквально прошипел ему в лицо.
— Хватит корчить из себя дурака, старый монстр. Ты уже клонишься к своему закату, никто не пойдет за тобой до конца. Если будешь дырявить мне паруса, я продырявлю тебе дно. Ты не непобедим, и ты знаешь что за мной стоит больше людей. Где то что было на складе?
— Охох. Может скажешь что-то новое наконец? Например то, откуда это все взялось на твоем складе? Ладно, раз уж ты не хочешь этого мне поведать, я сам это себе объясню. Ты совершенно забылся и решив что раз все пока что идут за твоим ярким рассветом, ты можешь мутить дно и проделывать там все что тебе вздумается. Это ведь ты распространяешь всякую чушь из-за которой начинают поднимать головы новые кифарианцы? Ты забыл что случилось с фениксийцами в тот раз? Ты даже обзавелся крепкими сторонниками среди сингаринцев. Только не говори мне будто бы забыл что этим районом заведует Канцлер. Ты что, захотел новой войны в сингаринском районе? Всё это просто глупость молодости, и отсутствие опыта. Ты не был там ни когда каждый вставший на стену фениксиец был расчленен, ни когда Канцлеру лично пришлось усмирять разошедшиеся семьи. Знаешь, закат может и кажется тебе концом, однако большинство людей скажет тебе что именно закат дает лучший пейзаж, а не рассвет. И уж наш патриарх, разбирающийся в искусстве, понимает в этом больше всего. Ты ведь не думаешь что ты первый кто говорит мне подобное?
Наконец не выдержав юноша схватил мужчину за ворот и притянул расслаблено обвисшее в его руках тело к себе, уже почти прорычав ему в лицо.
— Хватит нести всякую чушь, ты мне не ровня. Я Фабио Барбаросса, и я получу все что хочу. Меня не остановит никто покуда мне благоволит сам дон Альберто, и уж точно не твоя чудаковатость. Эти бредни о старых временах можешь оставить для своих накрашенных куриц. Я спрашиваю последний раз, где моё золото? Оно нужно не мне, оно нужно нашим семье, городу, республике. Я не дам твоим затмениям отнять у нас всех светлое будущее. Ты сидишь как пыльный паук в своей старой паутине, ты вообще замечаешь что творится вокруг нашей республики? Покуда вы с патриархом предаетесь праздному веселью, покуда все в этом городе словно бы ослепли и видят только то что у них под носом, кто-то должен позаботиться о том чтобы мы все пережили то что грядет. И не просто выжили, а остались все тем же величайшим городом. Я не один так думаю, и то золото что ты украл у меня подтверждает это лучше всяких слов. Вы можете сколько угодно бояться перемен, но без них нашей семье не удастся остаться на плаву, или уж тем более вознестись к новым высотам. Дон Альберто позволил мне возглавить семью, значит он также понимает это. Кто ты такой, чтобы вставать на моем пути?
С каждым словом юноша поднимал своего оппонента все выше, покуда наконец тот уже не болтался с глупой улыбкой на лице в воздухе. На самом деле конечно же в этом был не просто запал, он также старался держать его подальше от все так же стоявшего у кресла меча. Для Фабио все виделось как уже начавшаяся война, так что и особо церемониться он не собирался.
— Мальчик мой, я не узнаю в тебе настоящего Барбаросса, или даже фразеццианца. Но не волнуйся, я не буду ничего говорить про твою мать подобно многим, я знаю что она была достойной женщиной и это не её вина… Твоя главная ошибка в том, что ты возомнил себя всей семьей Барбаросса. У тебя есть лишь её поддержка, не более. Ты не можешь решать все за семью. Я сделал это прежде всего чтобы предупредить тебя. Не заиграйся с этими своими интригами. Ты потерял осторожность и зашел слишком далеко, с этим сингаринским золотом. И я тоже не один так думаю, но с теми кто стоит за моими словами, тебе лучше не встречаться. Золото и остальной груз уже доставлены верховному совету. Не волнуйся, в отличие от тебя я смог провести его через наш район как честный доход, хотя некоторую часть придется еще придержать на некоторое время.
Услышав что он сделал с похищеным со складов, юноша не имел выбора кроме как опустить мужчину обратно. Естественно все это заставляло его рассвирепеть, кульминация его планов была уже так близко. Еще немного и его фракцию уже никто бы не смог догнать или остановить, естественно передача заполученного нечестным путем для общего использования полностью путала его карты, но после сказанных им громких слов об общем благе ему было нечего возразить. Поэтому он мог лишь испепелять взглядом вновь спокойно усевшегося старшего родича. Заметив его взгляд тот невольно рассмеялся покуда наливал себе новую чашу, и поспешил успокоить его.
— Ладно, не делай такое лицо. Я конечно же понимаю что совет это слишком уж негибкая структура, так что я оставил тебе небольшой подарочек. Загляни на склады охотничьей гильдии в портовом районе. Я оставил тебе около двадцати тысяч флоринов, и еще понемногу от прочего. Может быть твои идеи действительно еще приведут нас к еще более “славному” будущему, я уж точно не берусь судить. Главное больше не действуй так открыто, или в следующий раз тебя остановлю уже не я.
Быстро успокоившись и взглянув на мужчину уже по другому, юноша слегка нахмурился. В порыве отчаяния от пропажи таких объемов заполученных богатств он не совсем задумывался что делал, так что только сейчас он подумал кто еще мог знать о его неудавшейся афере. Желание обострять конфликт с Эрнесто резко пропало когда к нему вернулось осознание ситуации, так что отойдя чуть в сторону и словно бы изучая трофеи висящие на стене он поинтересовался.
— Я ведь могу рассчитывать на твое молчание? Лишние внутренние раздоры нам сейчас ни к чему, ты и сам это понимаешь. Я конечно же все еще недоволен твоей наглостью, и ты не смей даже надеяться что в следующий раз отделаешься так просто, но остальные могут стать намного надоедливей. Так что я все же настойчиво советую тебе держать язык за зубами.
Не удивившись такому изменению отношения Эрнесто наконец отставил чашу в сторону и поднявшись с кресла неторопливо зажег от камина свечу, после чего принялся обходить сторону зажигая свет.
— Ох, не волнуйся ты так, кому вообще мне это рассказывать? Конечно неплохо бы об таком взбрыке узнать железной Лукреции, ух она бы и устроила тебе. Но если ты так настаиваешь, то я конечно же никому не осмелюсь об этом сказать ни слова после того как ты выйдешь из этой комнаты. Да я и сам выкину это из головы. Если хочешь, можем даже заключить контракт, хаха.
Не оценив его шутку хмуро наблюдавший за ходившим по комнате мужчиной Фабио наконец решил что ему пора проверить что же у него осталось, так что направился к дверям поинтересовавшись на ходу.
— Где сейчас гостят мои люди?
— О, ты уже уходишь? Печально. Твои люди там же где и твое золото, но не спеши так. Я хотел тебе кое-что показать. Ты ведь помнишь дона Рэффзела, который имел точь-в-точь такие же взгляды что и ты, верно? Он даже говорил мне нечто похожее на твои фразы чуть раньше. Я даже думаю что ты слегка подпал именно под его тлетворное влияние…
Остановившись перед самыми дверьми Фабио нахмурившись оглянулся. Ему уже не раз ставили Рэффзела в пример, потому что тот тоже жаждал перемен и пытался их достичь своими силами.
— Конечно же помню. Если ты пытаешься так заставить меня отказаться от своих планов, то это бесполезная попытка. Сейчас совсем иные времена, и он во многом ошибался. Я превзошел его. К тому же он просто пропал куда-то, так что неизвестно что с ним стало. Может он просто отчаялся поколебать вашу твердолобость.
С загадочной улыбкой Эрнесто подошел к одному из висящих на стене трофеев в виде головы медведя с шрамом на глазу, и обернулся к своему младшему собрату.
— О, почему же неизвестно? Позволь мне пролить некоторый свет на его судьбу…
После этих слов по мановение руки Эрнесто голова внезапно подернулась дымкой, и начала развеиваться. Юноша понял что сама голова была лишь дорогостоящей иллюзией, а предыдущие слова Эрнесто невольно подготовили его к худшему. И действительно после того как дымка развеялась, на свет показалась очень знакомая ему голова дядюшки Рэффзела с остекленевшими глазами. Когда-то они были в очень хороших отношениях, так что он сразу почувствовал легкий холодок внутри. Невольно его рука легла на дорогой перстень улавливающий магию, который подтвердил что эта голова настоящая. Но уловив это Фабио нахмурился еще больше. В комнате висело еще десяток трофеев, и его перстень говорил ему что они все были иллюзиями. Невольно его взгляд остановился на висящей в углу пустой подставке для трофея, которую он чуть ранее считал лишь безвкусным использованием места. Теперь он понял его значение, и слегка побледнел от осознания. Не став более задерживаться он развернулся и громко распахнув двери направился прочь из поместья. Сопровождаемый веселым смехом Эрнесто раздающимся сзади, Фабио зарекся когда-либо показываться здесь в одиночку, а лучше и вообще иметь дела со старшим сородичем лично.
Эрнесто же после ухода юноши занимался поправлением трофея обратно, и лишь уловив движение наконец глянул в угол под потолок где висела картина старого адмирала из недалекого прошлого республики.
— Наконец ушел. Ну, надеюсь он увидел и услышал достаточно.

Донья Лукреция в поздний час сидела в своем кабинете и изучала последние отчеты предоставленные ей из Малого Совета, когда снаружи раздался осторожный стук. Нахмурившись она посмотрела на дверь. В это время никто не стал бы её беспокоить, если бы это не было важно. Так что нажав небольшой паз на столе она открыла дверь, в которую проскользнул плюгавый мужичок в невзрачном костюме. Слегка поклонившись он молча положил ей на стол запечатанный конверт и удалился прочь. Увидев печать на конверте Лукреция слегка прикусила нижнюю губу, и сразу же отвлекшись от своих дел аккуратно вскрыла его ножом. На некоторое время она погрузилась в чтение содержимого доноса, покуда наконец не дочитала до конца.
— Эти двое, они как глупый щенок не знающий границ, и сварливый старый кот. Фабио лает на всех подряд и творит глупости ожидая пока его утопят, а Эрнесто как всегда оставляет все на меня. Ну ладно, вы еще оба у меня посмотрите.
После этих слов она сразу же потянула один из висящих у стола шнуров, и отложив лишние стопки в сторону достала письменные принадлежности. Когда в дверь опять постучались она уже успела написать первое письмо, и сразу передала его слуге.
— Силино, немедленно отправьте это сообщение к Канцлеру. И разошлите зеленые ленты всем членам советов, с золотой тисьмой. Передайте Роберте чтобы она подготовила мою лучшую карету и пусть пошлют известие в пурпурный двор, чтобы все было готово к моему прибытию.
Закончив отдавать указания она вновь вернулась к своему занятию, и написала еще несколько небольших писем своим сторонникам. Оставаться в стороне она не собиралась, и покуда это бесполезное мужичье создает проблемы кто-то все еще должен позаботиться о делах семьи и замести за ними все недочеты. К тому же она прекрасно знала что если не начать заботиться обо всем прямо сейчас, она рискует упустить инициативу. А если её заполучит Фабио или даже кто-то вне семьи Барбаросса, это рискует плохо кончиться и отвечать за это перед патриархом опять будет именно Лукреция. По этой причине невольно задумавшись о вариантах, она все же твердо решившись написала еще одно письмо, на сей раз без каких-либо печатей и подписей на конверте. Вместо этого она отправило письмо со специальной птицей, которая знала дорогу напрямую к нужному связному из Братства. Судьба семьи ей была куда дороже жизни одного глупца, так что на всякий случай она заранее готовилась ко всему.

В Сером Районе, на одной из мелких и полупустых площадей в это вечернее время плавал искусственный туман который ветер гнал сюда с одной из дешевых ферм на крыше поблизости. Нормальных погодников нанимать хозяину было не по карману, а настроенная недоучкой система орошения вечно доставляла окружающим неприятности. Но хозяином фермы был Риццо Бледный, который был связан с семьей Корска. Так что никто особо и не смел ему высказывать за это, приходилось просто терпеть постоянно приходящие из ниоткуда туманы. Сейчас посреди площади на мешках с просроченным товаром устроился Орацио с пятерыми своими людьми, дожидаясь покупателя который уговорился забрать мешки отсюда. Улица была глухой даже для Серого Района, так что особо Орацио не беспокоился. Отсюда можно было в любой момент сбежать в случайном направлении и в этом тумане их никто не поймает, тем более что даже Серый Король был здесь не властен. А сам Орацио вот уже второй десяток лет вел дела в этом районе, так что его уверенность была построена не на пустом месте. Вскоре спереди раздались шаги и скрип колес, так что теневой торговец и его подельники начали нехотя подниматься. Вместе с ним здесь сидели проверенные парни не боявшиеся грязи, так что он был уверен что сделка пройдет гладко. Когда наконец из тумана вышла фигура в мешковатом плаще ведущая осла который тянул следом за собой фургон, Орацио довольно направился к нему потирая свои костлявые руки.
— Эй, а этот фургон не слишком ли велик для всего пятнадцати мешков с херексом, хах? Или у тебя там полно сена чтобы прятать спайс под ним? В любом случае ты задержался, друг, так что давай быстрей деньги и забирай свой товар. Но только вот когда эти поварята придут с раскаленными прутами по твою голову, не смей ссылаться на меня, понял?
Скинув капюшон пришедший внимательно взглянул на торговца, и напрямую спросил.
— Так это ты Орацио?
На этом месте серый нахмурился и у него резко засвербило где-то между ягодиц. Под капюшоном пряталась лысая голова с высоким лбом и широкой квадратной челюстью, это вовсе не было похоже на то как описывал покупателя их сводчик. И этот вопрос вместо того чтобы поинтересоваться о товаре. Все было слишком очевидно, так что паранойя Орацио вовсю била в набат тревоги. Моментально выхватив кортик из-за пояса он с быстрым шагом вперед нанес резкий удар в брюхо непонятному мужчине. На лице лысого было заметно небольшое удивление и он не успел отреагировать, однако вместо проникновения в податливую плоть кортик передал в запястье сильную отдачу, заодно издав звук удара о металл. Больше сомнений не оставалось, так что резко сыпанув потянувшемуся куда-то в рукав мужчине содержимое поясного мешочка в глаза Орацио быстро свистнул своим парням что пора убираться отсюда. Но это было все что он успел сделать. Из тумана раздались звуки спускаемой тетивы и щелкающих пружин, после чего к крикам упавшего на землю и схватившегося за лицо лысого мужчины присоединились вскрики боли пары раненных парней Орацио. После этого на них со всех сторон набросились непонятно откуда взявшиеся люди в плащах и с короткими мечами, явно хорошо знавшие свое дело. Люди Орацио дрались с молчаливой свирепостью, но после того как из фургона выскочило еще несколько людей у них не осталось больше шансов и пути к отступлению. Им удалось ранить еще троих, перед тем как организованно работая их всех подрезали и сразу прикончили. Сам Орацио пытался вскочить на фургон и перескочив через него наконец вырваться с площади ставшей их могилой. Но подскользнувшись окровавленным сапогом на бортике фургона он не успел сделать это достаточно быстро, так что последним что он запомнил был тяжелый удар по голове сзади опрокинувший торговца на землю, перед тем как подгованный сапог летящий ему в лицо не погрузил его во тьму.

Очнулся он уже в каком-то здании, со вкусом крови во рту, явно сломанным носом и дикой болью в голове. Откуда-то сбоку слышался звук текущей воды, так что судя по всему он находился уже не в своем районе. Попытавшись пошевелиться Орацио быстро понял что привязан к какому-то столбу, так что принялся лихорадочно оглядываться в поисках выхода из неловкого положения. На столе неподалеку рядом с его вещами в тарелке лежал нож, но до него торговец не мог дотянуться даже ногой. Тем не менее он мог дотянуться кончиком пальца до лавки стоявшей у стола, так что он сначала несколько минут старался пододвинуть её к себе, после чего старательно разворачивал её и направлял в сторону стола чтобы пододвинуть его к себе. Когда у него уже почти получилось дверь внезапно открылась ослепив Орацио светом, а дальше последовали злые крики и удары в незащищенные живот и бока. Отключиться в этот раз не получилось, так что помотав головой меняла увидел перед собой потиравшего тряпочкой кулаки того самого лысого мужчину с покрасневшими лицом и глазами. Глаза ему явно удалось вылечить, но вот сыпь на лице уже выскочила. Так что довольно улыбнувшись Орацио сплюнул ему под ноги, за что заработал еще один удар под дых. Вторым вошедшим был слегка седоватый мужчина в дорогом пурпурном костюме, смотрящий на Орацио явно презрительно. Оглядев его наряд брови Орацио невольно взлетели вверх. Это явно был человек из семьи Барбаросса, к тому же и не из последних. Что им от него понадобилось? Неужели это Барбаросса вздумали вдруг прижать именно его изо всех серых? Вовсю напрягая память торговец никак не мог вспомнить где же он мог перейти им дорогу. В любом случае он был сейчас очень зол что эти уроды убили его людей, которые все были неплохими парнями, так что для начала не мог не поставить себя им наперекор. Тем более что им явно было что-то от него нужно.
— Эй, да вы же из людей Барбаросса, да? Какого лысого вы забыли в районе Серого Короля? Я его верный подданный, я плачу ему все полагающиеся взносы, так что он этого так не оставит. Я в этом районе уже двадцать лет, меня все знают, так что мое исчезновение быстро заметят. Если вы меня отпустите, то я вам обещаю что это нигде не всплывет. Клянусь парусами Санта Луизы!
Естественно он ни на что особо не надеялся, особенно учитывая что эти парни действительно сделали все слишком уж чисто и они давно уже были не в Сером Районе. Подтверждение он получил когда лысый верзилла намочил тряпье и заткнул ему лицо на пару минут, периодически давая вдохнуть. После этого он засунул кляп ему в рот и еще пару минут бил сапой по туловищу. Наконец вытащив кляп барбаросский вышибала отошел в сторону пустив вперед пожилого мужчину, сразу протянувшего вперед какой-то рисунок и задавшего вопрос.
— Мы знаем что ты недавно виделся с ним. Где он сейчас? Если поможешь нам его найти, мы тебя отпустим. Мы знаем что ты давно не выплачиваешь королю причитающееся, но твою судьбу все равно лучше решать ему. Тем не менее если этот парень будет в наших руках, то мы не передадим тебя прямиком королю. Лучше бы тебе постараться.
Когда в глазах перестало плыть и Орацио наконец смог разглядеть что за лист ему тычат в лицо, торговцу сразу захотелось дико взвыть. Ну он ведь знал что от этого парня просто не может быть ничего хорошего, почему он сразу не послушал свою интуицию? Слишком уж красивый камень ему предлагал этот идиот, хотя его просьба и была слишком подозрительной. Естественно если бы он знал как все выйдет, Орацио не стал бы ради него так рисковать.
На рисунке не было изображено никакого лица или других определенных черт, там была лишь фигура в черных одеждах с причудливыми шлемом и летучим мечом.
— Аааа, ах ты ж бочковатая русала! А вы не могли просто прийти и спросить у меня, а?! Ну то есть, не убивая всех моих людей и не ломая мне нос?! Так сложно?!!
Выступление горячего торговца быстро прервал вновь подошедший лысый дуболом, резким ударом шипастой рыбиной по лицу выбив из Орацио желание продолжать быть мешком для битья. К тому же у этой рыбины был еще и весьма болезненный яд, заставивший его корчиться на столбе.
— Ладно! Ладно! Я все скажу, хватит уже. Не собираюсь я из-за него рисковать своими жизнью и здоровьем. Этот парень пришел ко мне пять дней назад, я не хотел с ним связываться. Тем более что он уже перешел дорогу нескольким серьезным людям из серых, но я не знал что он что-то сделал и Барбаросса, клянусь. Он обещал мне огромный, здоровенный мать его рубин, и все это за информацию об…
На этом месте снаружи донесся шум словно бы что-то упало и приглушенный вскрик. Пожилой мужчина и лысый вышибала сразу переглянулись, после чего лысый достал из под мешковатой одежды короткий меч и осторожно направился к двери. Через некоторое время снаружи раздалась еще пара рассерженных криков, после чего короткий отзвук бряцанья стали и вновь тишина. После этого лысый остановился и слегка промедлив все же встал сбоку от двери быстро скинув с себя плащ который накинул на левую руку. Через несколько секунд дверь распахнулась пинком и в проеме появился тот самый человек с рисунка, с мечом в руке. Оглянув со входа комнату он плавно проскользнул внутрь не заметив замершего за дверью головореза. Решив что лучше ему держать язык за зубами на случай успеха барбароссцев Орацио не стал ему ничего подсказывать. Так что когда грузный лысый внезапно бросился на него, вошедший должен был быть сильно удивлен. Однако он среагировал на удивление быстро. Перетекающим движением проскользнув перед швырнутым ему на шлем плащом он парой четких движений сначала отвел в сторону удар лысого, а затем аккуратно пронзил его шею. Покуда он высвобождал меч из тела взбулькивающего вышибалы торговец уже уловил куда задул ветер в этот мёртвый штиль, так что умело поставил подножку кинувшемуся ко второму выходу старику. Покуда тот суетливой пытался подняться, парень в черном уже стоял рядом с ним и наступив на полу накидки прервал его попытки. Затравленно взглянув на нависшего над ним человека с мечом, распорядитель Барбаросса лег на спину и поднял руки ладонями вверх показывая что не собирается сопротивляться. Тем не менее он не мог удержать язык за зубами даже в такой ситуации.
— Ты! Сколько еще ты собираешься бегать от нас? Даже если ты убьешь меня, это еще ничего не изменит. Ты все равно не можешь выбраться из этого города, как только ты уплывешь мы сразу найдем тебя! А он не перестанет посылать людей, и рано или поздно он выследит тебя в этом городе. На что ты вообще надеешься? Иначе рано или поздно он обратится в Братство, и это станет боком для нас всех. Сдайся уже наконец, и он оставит тебя в живых. Он велел мне передать, что исполнит любую твою просьбу. Ему нужно лишь чтобы ты вернул его…
На этом моменте молчаливая фигура в черном неуловимым движением прервала поток бесполезных слов льющихся изо рта пожилого мужчины. Обтирая окровавленное лезвие об одежду уставившегося непонимающим взглядом в потолок седого мертвеца, мужчина издал из под шлема короткий ответ мрачным голосом.
— Не его. Он мой.
Наконец закончив и убрав меч в ножны на поясе, он принялся перепиливать веревки удерживающие Орацио на столбе.
— Эй, парень, я не знал что ты связан с такими ребятами. Ты уж извини конечно, но я пас. Так что давай освободи меня, и мы быстро разбежимся. Я залягу на дно в припортовом районе, там меня никто не найдет, не волнуйся. А свои камни можешь оставить себе, похоже мне они доставят слишком много проблем.
Покуда его освбождали торговец не переставал чесать языком, и наконец упав на пол настороженно оглянувшись сразу направился к выходу. Остановил его только непонятно когда появившийся у его горла холодный клинок.
— Я пришел за тобой не ради твоего нытья. Ты достал то что я просил?
Сухо рассмеявшись Орацио криво взглянул на него, прикидывая свои шансы. Шансов не было, так что он осторожно кивнул и показал на стол где лежали его вещи.
— Там, в свертке.
Подняв сверток свободной рукой, мужчина в черном неторопливо развязал узелок пальцами и посмотрел что в нем. Внутри был лишь свернутый старый пергамент. Развернув его мечник все так же не убирая меч от горла Орацио внимательно изучил слегка стершуюся схему начертанные на нем. Сверху было написано архаичным почерком: “Катакомбы Вечного Покоя”. Наконец убедившись что серый торговец не врал, мужчина убрал наконец меч в ножны и вновь посмотрел на него.
— Где вторая половина?
На этом моменте лицо Орацио скривилось, он понял к чему идет разговор. Проклятье, и почему там не было полной версии? Тогда сейчас он наверняка был бы уже на свободе. Стараясь осторожней подбирать слова он наконец ответил.
— Там оказалось только это. Я знаю где добыть вторую часть, я могу назвать тебе нужных людей. Можешь даже оставить свой камешек себе, все равно я не выполнил задание до конца.
Мужчина в шлеме отрицательно помотал головой и всунув вещи Орацио ему в руки кивнул на дверь.
— И речи быть не может. Ты идешь со мной.
— Эй, эй! Зачем я тебе? Ты что, не видишь в каком я состоянии? Я буду лишь мешаться под ногами ! Говорю же, я скажу тебе где вторая часть и не сболтну лишнего покуда буду отсиживаться…
Речь Орацио прервал швырнутый ему в руку пузырек с целебными личинками, явно очень и очень недешевыми, после чего последовал легкий тычок в спину опять непонятно когда появившимся в руках “собеседника” мечом, явно подталкивающий серого в сторону двери. Вздохнув он направился на улицу, где принялся с кривой ухмылкой раскладывать мерзких личинок на пораженных частях. Сбежать он не пытался, сейчас он не в том состоянии, да и даже будучи здоровым он не стал бы так рисковать с этим страшным парнем. Нужно было дождаться подходящего момента когда тот ослабит бдительность, и этот кошмар наконец окончится. Оставшийся в комнате мужчина в черном тем временем внимательно изучал доставшийся ему старый пергамент. Старый распорядитель верно сказал, им не выбраться из города. И в городе долго продержаться вряд-ли получится. Катакомбы были возможно их единственной надеждой, так что он не жалел никаких средств чтобы узнать о них побольше. Достав из под одежды богато украшенный медальон он открыл его и уставился на аккуратные картинки, явно сделанные кем-то из сирен. Здесь был изображен красивый мальчик лет одинадцати, с черными кудрями спускавшимися до его плеч и чудесными голубыми глазами. На его губах играла озорная улыбка, а сам он был одет в мантию золотого факультета магической академии. Глядя на него в течении минуты, мужчина наконец со вздохом закрыл медальон и убрал его под одежду, направившись за Орацио который уже должен был немного прийти в себя.

Лукреция в пурпурном дворе внезапно встретила некоторый беспорядок. Узнав в чем дело от местных распорядителей, она стала мрачнее тучи.
— То есть как это Ирвиндт больше не возглавляет свой орден? А куда же он делся? Что тогда делать, если заседание совета нужно проводить уже завтра?
На этом месте к ней подошел один из служащих семьи и передал ей небольшой конвертик. Вскрыв его, донья вновь нахмурила брови и прикусила губу.
— Иззумир? Кто это? Я впервые слышу это имя. Какая семья его поддерживает? Откуда он вообще взялся в нашем городе и что собирается делать? Вышлите ему приглашение, я хочу с ним встретиться. Довольно невежливо для такой фигуры прибывать в наш город и начинать вести свои дела не представившись в свете. Передайте Братству что я готова купить любую информацию о нем, а также внесите задаток за его голову. Пусть готовят свои кинжалы на случай если он не готов играть по правилам нашей республики.
После этого Лукреции пришлось еще без отдыха работать над пересчетом всего доставленного от Эрнесто к распоряжению советом, и организацией всех необходимых вопросов на утверждение советом. До самого заседания ей так и не удалось поспать, обойдясь вместо этого лишь бодрящими тинктурами. Наконец члены верховного совета собрались в зале, включая самодовольного дона Фабио. Сначала Лукреция представила им новые планы по перестройке портового района и об вложениях в определенные проекты малого совета, затем сам Фабио выступил представив свои планы об обновлении флота семьи, сказав что большую часть расходов он покроет из своего кармана. После этого последовали надолго затянувшиеся дебаты об вложениях в городские гильдии, и в Братство с Акдемией. Планировавшиеся вложения в орден свиного уха невольно пришлось отложить из-за отсутствия их представителя. Дальше внезапно разогнал скуку представителей крупнейших семей список обновлений законов об работе совета. Тем не менее заранее подготовившейся Лукреции удалось собрать большинство голосов, так что несмотря на попытки Фабио перетянуть одеяло на свою сторону, заседание кончилось с полным успехом в большинстве её замыслов. Наконец добившись всего что было необходимо, уставшая донья сразу после заседания отправилась в свое поместье, покуда готовилось заседание малого совета.



Эрнесто тем временем ехал в трясшейся карете за пределы республики, во главе небольшого конвоя из закрытых повозок. Звучало “за пределы республики” сильно, но на деле расстояние было небольшое и заняло путешествие всего один день. Проезжая мимо живописных цветущих лугов с пасторальными поместьями и фермами богачей, вскоре его карета с процессией наконец достигла границы уставленной погодными камнями, и дальше началось причудливое смешение лета с лежащим здесь и там нетающим снегом, а дальше по дороге их и вовсе вновь встретила привычная для внешних земель зима. Нечасто выезжающий наружу дон Эрнесто довольно сощурился в своей меховой шубе, довольно встречая этот освежающий морозец. Однако сопровождающие его красавицы были урожденными фразеццианками и потому куда менее довольны подобной погодой, так что поплотней прижимались к нему в своих все еще слегка откровенных подшубках.
— Барсучонок, а зачем мы едем сюда? Разве не проще дождаться покуда эти твои волки придут поближе к нашим теплым землям? Разве так не будет проще? Ну не будут же они сидеть в этих сугробах и отмораживать свои яйца вечность, нуууу. Поехали назад, ну давай, милый.
— Да и зачем нам вообще эти мужланы? Разве наши стражи не лучше будут? Эти наемники вечно как понаедут в наш город, так всегда от них одни вонь и проблемы. Может ну его, пусть себе режутся и работают на того кто их сюда позвал?
Довольно усмехнувшись себе в бороду, Эрнесто отпил из меха еще немного вина и довольно крякнув притянул всхихикнувших девушек за бедра к себе поближе. Конечно же они обе были тупы как пробка, но зато какие у них фигуры. Эрнесто уже один раз обжегшись зарекся подпускать к себе близко слишком умных женщин, да и к тому же на фоне вот таких он мог выглядеть умным даже особо не прилагая никаких усилий.
— Ну, тут все просто. Этот мелкий дурень через своих сторонников позвал в город кучу работяг фортуны с острыми мечами и любовью к бла’ародному золоту, но мы давайте лучше не будем думать зачем этому тюлененку вдруг понадобилась орава вояк готовых поднять на пику кого угодно покуда им платят, и именно тогда когда он был готов вести свою фракцию… да всю республику к новым высотам. Да он даже не сказал мне спасибо что я спас его жизнь. Надеюсь он хоть чему-то да научится. В любом случае, у него осталось недостаточно флоринов чтобы всерьез думать о том о чем он думал изначально, и я не уверен что у него хоть на одну-то банду хватит золота. А мне как всегда приходится драить палубу за этим молодняком, чтобы оно не воняло всей семье. Я знаю что он все еще не отказался от своих планов на вторую банду, но вот эту он кажется решил просто выбросить. Я конечно понимаю о чем он думает, но тут я просто не могу не вмешаться. Не оставлять же еще и это на хрупкие плечики бедолаги-Лукреции, хах. В любом случае я слышал о них от солдат некоторые лестные отзывы, так что хотел бы лично познакомиться с ними и посмотреть во что они одеты.

Поездка заняла еще некоторое время, покуда наконец они не выехали к передовым дозорам наемничьего лагеря Волков Фрундсберга. Здесь наконец карета остановилась со всем сопровождением, покуда Эрнесто неторопливо ждал решения наемников, и надеясь что оголодавшие наемники не решат сходу попробовать вскрыть нарядную оберточку конвоя. За себя он беспокоился не сильно, но вот отношения с ними это определенно усложнит. Дождавшись наконец разрешения подъехать дальше к лагерю, оставив часть охраны снаружи он спокойно проехал внутрь. Наконец оказавшись внутри он распахнул дверцу кареты и вышел наружу, сразу вычленив предводителя по самой дорогой одежде. В конце концов, состояние любой нормальной банды можно оценить по состоянию наряда её капитана. И состояние его наряда явно внушало доверие, да и простые солдаты явно подались в это ремесло не от одного лишь отчаяния. Так что хлопнув в ладоши дон Эрнесто решил первым наконец вскрыть обертку своих подарков. Хлопнув в ладоши пару раз, и двери повозок медленно открылись чтобы не вызвать настороженность у наемников. Сразу же наружу вырвался запах благовоний и вкусной еды, после чего наружу выпорхнули симпатичные девушки с подносами в руках, после чего как им и было велено принялись дожидаться решения наемников, похихикивая и кружась в соблазнительных позах. В конце концов некоторая настороженность тут была бы оправдана, так что Эрнесто не собирался кормить солдат наемного капитана непонятно чем без его разрешения, да и девки тоже могут быть опасны. В голове Эрнесто ненадолго всплыла шаловливая мысль, а что если бы он действительно вместо умеренно тщательного отбора в припортовом районе взял бы и подсунул бедолагам порченых девок с юлианским насморком? Вот была бы потеха. Единственной серьезной надеждой на доверие было то что он лично нанес визит. В любом случае в сопровождении своих куртизанок Эрнесто направился прямиком к Фрундсбергу.
— Приветствую в наших суровых северных землях, харрргх! На самом деле я вас вовсе сюда не приглашал, но раз уж вы все равно наши гости, почему бы мне и не проявить некоторое гостеприимтсво? Что скажете насчет того чтобы обсудить подробней это за чашей горячего глинтвейна?

Первое что встретило Джереми и Мартеса по прибытии в земли республики, это зелень повсюду, теплое солнышко, и пасторальная идиллия на множество лиг вокруг города. Да и земли вокруг гоорода были заселены достаточно густо. А уж сам город встретил их шумом, многолюдностью, и своим небывалым размахом. Добираться до района Барбаросса им пришлось еще долго, да и добравшихся дотуда двух потасканных вояк поняли вовсе не сразу. В итоге от сначала посадивших их в небольшую комнатку до выяснения деталей стражей их высвободил пришедший за ними горбатый мужчина в смешной шапочке, наконец проводивший их в просторную комнатку и накормивший их нормальной стряпней. Выяснив что они прежде всего просто требуют денег, горбатый с мерзкой улыбкой на его физиономии помотал головой.
- Обстоятельства изменились. Дон Фабио сначала хочет убедиться в вашей пригодности, и ему хотелось бы проверить вас на деле. Что вы слышали об Монференти?


Наконец остатки дыма выпорхнули из ноздрей Красного Принца, и медленно развеялись по ветру. Со все тем же слегка меланхоличным взглядом он окинул медленно танцевавших снизу гостей, закинув в рот еще одну виноградину. Вскоре легкая улыбка вновь появилась на его устах, когда он подал небольшим взмахом руки знак музыкантам. Вовремя уловив его те плавно перешли на другую мелодию, после чего темп резко возрос. Снизу члены сильнейших семей сначала немного удивились, но затем со смехом подстроились под новый ритм. Широкие платья стремительно вращались в этом веселом танце, покуда пары быстро перемещались и сменяли друг друга на террасе. Во всем этом явно чувствовались жизнь, веселье, уверенность. Подав руку одной из ближайших фавориток, принц с улыбкой медленно спикировал вместе с ней прямо в центр террасы, где под аккомпанемент веселого смеха и заводной мелодии присоединился к общему танцу, завертев партнершу среди них.
Жизнь продолжается. Фразецццо живет все так же.

Верхний этаж башни занимает обсерватория и по совместительству рабочий кабинет старшего наставника
На балконе стояли две фигуры.Сам старший наставник стоял возле перил и задумчиво смотрел в предутреннее небо, туда где с одной стороны от месяца ярко светила Утренняя Звезда, а с другой стороны висела пролетающая комета.
- Видишь это? - старший наставник обратился к стоящему у за его спиной великому магистру, - Ты занешь, что это значит. Время пришло, - он повернулся к собеседнику, - Ты знаешь, что нужно делать.
- Мы не готовы, Отец. Орден ещё слаб, - Харази возбужденно заговорил, но старший наставник его прервал.
- Глупости, Иган. К этому никто не бывает готов. Сейчас то самое время. Ты ведь почувствовал это? Судьба готовила нас к этому моменту. Помнишь что говорил Великий Отец о том дне, когда Морох явился людям? Мы избраны, чтобы сохранить этот мир.
Старший наставник подошёл к Харази и положил руку ему на плечо
- Собирай орден, Иган, я отыщу созерцающих. Помни, мы орудие судьбы. Путь звёздного сияния тяжек. Оставь сомненья и храни свет звезды в своем сердце.
Великий магистр проводил взглядом растворившегося во мраке сводов башни старшего наставника и обернулся к Утренней Звезде.

Тишину торжественного и мрачного зала совета нарушает только хрустящий шелест страниц массивных книг верховного интенданта. Сам верховный интендант в гордом одиночестве пересматривал хозяйственные записи.
Были времена, когда в каждый из длинных дней Регноновума, в этом зале собирался совет всем составом и регулировал кипящую деятельность масштабного ордена. После Падения для ордена настали тяжелое время. С большим трудом удалось избежать распада ордена, но восстановить былое могущество не удавалось.
- Ясного неба, брат — великий магистр появился в дверях и зашагал к столу писца, где расположился верховный интендант.
- И светлого пути, брат — ответил верховный интендант Мартин Крамоль, поспешив встать и почтительно поклониться великому магистру.
- Великий магистр, Вы говорили с Отцом? Что он сказал? Эта комета, это…
- Да, - Харази прервал взволнованного Крамоля.
- Да но, великий магистр, положение дел в ордене удручающе
- Знаю, Мартин — Харази усадил верховного интенданта за стол и уселся рядом на стол, - но мы имеем то, что имеем. К слову, предоставь мне вкратце сводный отчёт
- Вольфганг и Огнеславский занимаются рекрутами, Шульц собирает взносы в казну. Оставшиеся рыцари и послушники странствуют или паломничают. Несомненно, многие наши братья и сёстры отправятся посетить новый Юлианский храм. Это грандиозное событие и слухи о нём разносятся быстро. Если мобилизовать все наши ресурсы здесь, то вскоре мы сможем содержать несколько отрядов, но нам катастрофически не хватает золота и ресурсов.
Великий магистр поднялся и решительно провозгласил:
- Подготовь всё для полновесного совещания совета. Скоро мы решим, как мы преодолеем эти преграды. Во имя Шаи и по воле Многорукого

Безлюдный, но не совсем безжизненный пейзаж руин Солнечного города оказывает удручающее впечатление на любого здравомыслящего человека (или любое другое антропоморфное существо). Покинутые, полуразрушенные дома, просторные площади и широкие проспекты, некогда вымощенные камнем и радующие глаз правильной гармонией геометрических форм, ныне одолеваемые неумолимыми силами стихий. Ветра, пески и зеленая волна растительности, превращающая места обрывов водопровода в сюрреалистические оазисы, медленно, но верно, разрушают архитектурные памятники былого великолепия гордого народа. В то же время здесь за каждым углом ощущается угроза — отголоски падения. Люди по-прежнему боятся этих мест, а немногие легкомысленные смельчаки (или дураки), заходящие в эти края, пропадают без вести. Кроме того ходят слухи о том, что отсюда по окрестностям расходятся жуткие твари, которые нападают на путников и пастухов и даже учиняют ночные погромы в удалённых посёлках.
Это далеко не все пугающие легенды об этих местах, и оттого странно было увидеть на окраинах руин группу из десяти человек, которые к тому же не тревожно крались, но бежали, кричали и бряцали оружием, будто загоняя зверя на охоте.

Двое хорошо экипированных рыцаря шагали по частично заваленной каменными обломками развалившихся домов улочке по направлению к небольшой площади за изгибом улочки, на которой, судя по звукам затевалась заварушка.



Вывернувшим из-за угла рыцарям представилось трёхметровое антропоморфное чудище с роговистыми щупальцами из предплечий, нависающее над распластавшимся послушником, неосмотрительно отделившимся от товарищей.

Прибитый к земле бедолага был почти двухметровым детиной со здоровьем быка, но чудовище одним ударом проломило щит, сломало руку, ключицу и рассекло грудь здоровяка, распилив кожаный доспех и ребра. Остальные семь послушников окружившие тварь, явно не ожидавшие такой прыти от массивного увальня, кинулись выручать брата. В спину мутанта тут же воткнулись два метательных ножа, топор и дротик, но чудовище, казалось этого и не заметило. Оно кинулось в сторону двух послушников сбоку. Обескураженная несущейся прямо на неё тушей, копейщица выставила перед собой копье рассчитывая остановить чудище. Парень рядом с ней в порыве самопожертвования выскачил вперёд размахивая палицей, пытаясь отвлечь монстра на себя, но был отброшен в сторону одним взмахом чудовищной конечности. Монстр же не изменив своей траектории броска налетел на копейщицу. Несмотря на то, что та успела сильно и на противоходе воткнуть копье в торс чудовища, оно не останавливаясь схватило её мясистыми щупальцами из обеих рук и пробежало с ней ещё несколько метров по инерции.
Тем временем к монстру подскочили оставшиеся послушники и обрушили на него град болезненных ударов. Казалось, чудовище не замечало урона, а его масса позволяла ему раскидывать облачённых в доспехи воинов, будто он отгоняет комаров. Побыв несколько секунд в конечностях чудовища, копейщица вывалилась из них сломанной игрушкой с сломанными рёбрами и позвоночником. Монстр размахивал щупальцами и кружился, отбрасывая тех, кто попадался под его конечности. На все удары и уколы он отвечал лишь мерзким стрекотанием.
Подбежавший рыцарь с знатным размахом обрушил тяжёлый шестопёр на плечо мутанта, и хотя он готов был поклясться, что слышал треск костей, в следующий миг, этой же конечностью его отбросило назад, так что перекрутившись он упал на живот. Игнорируя натиск второго рыцаря и беспокоящие удары послушников монстр бросился к распростёртому рыцарю. На пути чудища снова оказался самоотверженный парень с палицей. Теперь он с размаху швырнул палицу в голову чудищу, и, по невероятному везению, попал, но в следующую секунду снова был отброшен пустившимся кружить монстром.
На этот раз момент был не упущен. Воспользовавшись ошеломлением чудовища второй рыцарь подобрал более подходящий тяжёлый шестопёр первого рыцаря и точным и мощным ударом переломил толстую как бревно ногу мутанта в колене, и следующим ударом с неестественно большим размахом с разворотом со свистом и громким треском снёс лицевую часть черепа чудовища (фентезийный бейсбол с шестопёрами).
Выронив шестопёр второй рыцарь левой рукой сбросил с себя шлем. Это оказался маршал ордена Утренней Звезды Родимир Огнеславский. Тем временем двое послушников помогали подняться другому рыцарю, которым был великий комтур Эрих Вольфганг. С тяжелой отдышкой люцифериане осмотрели своих пострадавших. Трое послушников погибли в этом бою, двое были ранены, но после перевязки могли двигаться. Братья Утренней Звезды собрались кругом над уложенными в ряд погибшими люциферианами. Эрих Вольфганг взял сллово.
- Сегодня наши братья и сестра пали в бою. Свидетельствую перед Люцифером — бдительным оком защитника Мороха о достойной смерти славных воинов. Достойная жизнь, достойная смерть. Да примет их души Шая.
Следующую минуту братья стояли молча, про себя, начитывая соответствующую молитву. Затем, так же в тишине, все последовали за маршалом, который пошёл к пику холма, с которого было видно руины монастыря. Всего километр пути отделял приключенцев от священного места, но всем было ясно, что на сегодня паломничество окончено. Развернувшись к остальным Родимир доброжелательно рассмеялся.
- Вы отлично сегодня себя показали, братья. Вы практически готовы к ритуалу посвящения.
Вольфганг похлопал по плечу парня с палицей, дважды бросавшегося навстречу чудовищу
- Ты, Максимилиан, безусловно избранник богов. Чертовски везучий дьявол.
Известный тем, как быстро он переходит на серьзные и даже пафосные щи при любой возможности, Родимир проделал этот самый трюк и начал вдохновляющую речь, пустившись обходить собравшихся кругом.
- Многорукий, наш покровитель и защитник, без сомненья, уважает отвагу, доблесть и самоотверженность. Это огонь души, такой как мы видим здесь, - в этот момент маршал проходил перед Максимилианом и демонстративно приложил руку к его груди, - но воину Утренней Звезды нужна не только чистая душа, но и ясный ум, чтобы хранить мир в своём сердце. Когда ясный ум соединяется с сильной душой получается безупречный воин. И только безупречные воины смогут спасти этот мир от хаоса. Смотрите! - маршал раскинул руки в направлении руин монастыря, а затем указал пальцем в сторону огромной вворонки, бывшего университета солнечного города, - Вот! Вот какую беду могут наслать на себя слабые духом честолюбцы! Вот что ждёт Регноновум, если он погрузится в пучину бездуховности. Да посмотрите на это чудовище, - Родомир зашагал в сторону поверженного великана, - видите это уродство, не это ли овеществленное олицетворение всех пороков человечества?!
- Хорошо, что не только лишь мы так считаем. Пока ещё есть надежда, - меланхолично вставил великий комтур, который был занят более прагматичными думами.
- Братья! - окликнул всех уставившийся в небосвод Максимилиан. Увидев куда он смотрит люцифериане притихли и так же уставились на небо. Знак был очевиден. Время собирать силы.

Художка будет потом занята

*Здесь, по идее, должно быть описание дипломатической встречи*

***

Летописец сидел, сложив руки домиком, и каждые пять-десять секунд слегка менял позу. Ллеверлина, опёршись на стол одной рукой, крутила кинжал в другой. Белый Страж неподвижно замер. Если не знать, что он жив и даже проводит в своём разуме некие расчёты, то можно было принять его за очень детализированную скульптуру.

Такие «совещания» давно стали привычными для внутреннего круга Белых Рыцарей. На этот раз процесс (по какой-то причине) немного затянулся, но в конце концов Страж ожил и протянул руку за пером. Он обмакнул его в чернильницу и что-то быстро написал на, лежащем рядом, куске пергамента. Затем протянул его Летописцу. Тот пробежал листок глазами и встал из-за стола.

Он быстрым шагом вышел из шатра, а Ллеверлина, резким движением засунув кинжал за пояс, последовала за ним. На выходе выражение её лица сменилось со отстранённо-скучающего на немного заинтересованное.

— Ну как?
— У меня две новости...
— Хорошая и плохая?
Летописец взглянул на свою соратницу с отчётливым раздражением.
— Ой, чего ты такой скучный! Ну... Давай сначала хорошую.
— У нас появился наниматель...
Ллеверлина сложила ладони рупором и закричала в сторону, стоящих неподалёку, шатров: «Слышали, ребята? Скоро предстоит хорошенько помахать мечами!». По лагерю, со скоростью выпущенной из ростового лука, начала распространяться новость, а вместе с ней постепенно нарастал одобрительный ропот. Стоянка в пустыне, да ещё и такая долгая, была не самым приятным периодом для Рыцарей.
Но летописец продолжал, как ни в чём не бывало:
—...но он, кажется, не совсем определился с заказом. Так что отправляться в битву нам предстоит в ближайшее время, но не прямо сейчас, зато...
Ллеверлина аналогичным способом прокричала: «...Но придётся подождать несколько дней!»
Ропот счастливого предвкушения сразу сменился ропотом недовольства.
—...наниматель выслал некоторую сумму уже сейчас в качестве аванса.

— Да, чего-то подобного и следовало ожидать. Теперь, когда пелена Тёмных Веков спала все начнут стремиться урвать кусочек пожирнее. А мы поможем им в этом. Но не сейчас.