Дойти до Туда | ходы игроков |

- Потому и предлагаю пока с нами пойти. Одна в городе пропадёт, а так за пару лет освоится, хитростей по наберётся...

Послушав рассуждения Рэя, Ирта крепко задумалась.
- С добром или не с добром... Девкам рот не по делу разевать не положено, ты будто не знаешь. Никому то не любо, как ни кинь.
А вот предложением освоить чтение заинтересовалась, даже поближе подошла, помогая открыть почти раскопанный шкаф:
- Я слыхала, люди грамоте годами учатся. Как же ты меня за несколько дней научишь, Рэй? Но я б попробовала... Раньше, в Кострище еще, меня тот маг заезжий хотел научить, а я отказалась, потому что больно было очень. А теперь-то дело другое!

***
Шестиногие козлики посмотрели на Петро свысока и, мекнув насмешливо, - все равно бы не поймал! - скакнули наверх, одним прыжком скрывшись из виду за краем скалы.

Слова археолога будто что-то переломили в Ирте. Она надолго замолчала, уже не подпрыгивая радостно, а задумчиво глядя под ноги, время от времени лишь посматривая на Петро. И видно было, что очень хочет прикоснуться к его голове - узнать, так ли все думает парень, как говорит?.. Но не осмелилась попросить. Да и не столь уж далек от истины он оказался, если разобраться. Как теперь в родное Кострище вернуться, не зная наверное, что станут люди говорить? Придется ведь теперь учиться чувствовать ложь, ловя малейшие оттенки голоса, присматриваясь, не дрогнет ли у кого на лице какая жилка, сопоставляя крохотные нестыковки в речи - как всем.
Долго молчала девчонка, послушав, как парни обсуждают ее судьбу, будто ее с ними и не было. И наконец решилась:
- Прав ты, Петро. Никому после проклятия я нужна не буду. Люди в Кострище не злые вовсе, ты не думай, и не выживал меня никто. Но я так давно ушла... Ну а как не примут обратно - что тогда? Не захотят водиться - и как жить?.. Чужая я им всем теперь... Про меня ведь даже отец думает, что раз я порченная - то не от него. Вслух ни разу того не говорил, но я-то знаю, что думает. У мамки еще много детей окромя меня. Что ей мое возвращение?
Она покивала, убеждая саму себя в сказанном, и выдала наконец:
- Я с вами пойду. Там никто знать не будет, что со мной было. А вы не обидите, это хоть известно. Да и мир, правда, хочется посмотреть... Надо только деду сказать, чтоб отцу все точно передал.

***
На обеденном привале Петро решил вновь заглянуть в волшебную книгу - а ну как еще что интересное покажет?
Листал он древние страницы с рисунками замысловатыми, листал, да все никак ни один не отзывался. Просто узоры да узоры будто бы... А может, гримуар только в Туде работал?
Но вот задумался парень о графстве родительском, о полях заболоченных ныне, что шахтами изрыты оказались, о людях, что давно разбежались в поисках лучшей доли...
И глядь - на очередном развороте присмотрелся к странным значкам-букашкам, будто буквам непонятного языка, что облепили страницу, мельтеша перед глазами... А когда очнулся Петро - понял, что рассказала ему чудесная книга без слов об искусстве держания порядка, о том, что следует людям дать, чтоб признали его над собою да пошли за ним, о том, с чего следует начать, Стоунмосс возрождая...

***
Путники заночевали в крохотной пещерке - даже и не пещерке, а углублении в скале, в котором все едва сумели разместиться. Но все ж таки какая-никакая крыша над головой в горах - дело важное.
Рэю, наконец узнавшему тайну рождения, все же не давали покоя мысли о том, почему же отец его, небедный и влиятельный, так и не поинтересовался судьбой сына, не разыскал, не вернул его себе или хотя бы не помог поднять. Что же случилось у них там в графстве? Или наврали те цветные черточки, и вовсе не так уж нужна была юному виконту красавица колдунья, которой он клялся в любви?
А когда пришел следопыту черед спать после караула, для сохранности положил он торбу с гримуаром под голову - ну, чтоб точно никуда книга драгоценная не делась. И уснул крепко, чтобы к утру узнать, что нет пока конца у этой истории...

***
Лодку они нашли нетронутой в тех самых кустиках, где спрятали ее три дня назад.
Плыть по течению было совсем несложно, даже грести требовалось вполсилы, больше для вида, чтобы просто придерживаться середины реки. Правда, течь на носу никуда не делась, но была слишком мала, и опасности особой не представляла. Ирта периодически собирала воду тряпкой, выжимая ее за борт.
Сирены не показались - наверное, осторожно плавали, в сеть никто не попался... А может, научились все-таки пользоваться подаренным ножом.
Наконец, когда надумавшее идти на покой солнце зазолотило речные волны, путники увидели впереди по левому берегу знакомую хижину у мостков.
Старик с ведром в руке шел к воде, не замечая еще приближающуюся лодку.
- Ох... Как же мне с дедом-то объясниться?.. - отчего-то тихо, почти шепотом произнесла вдруг Ирта, заерзав на скамье. - А может, вы ему скажете?

Не ответила девка на вопрос, ну да ее право. Может, мысли не тем заняты были - Рэй-то их читать не умеет.

- Положено, не положено... - проворчал травник и пнул камень. - А знаешь, почему? Потому что никому не нужны советы там, где советчик нихрена не смыслит, или если не отвечает за свои слова. Вот смотри, не должно девке учить кузнеца, как молотом махать, но умный кузнец тоже не будет учить девку, как хлеб печь - то она лучше него поди знает! Да и ласка та же - оно ж не всегда губами та руками, оно и словом тоже, хотя вроде как к делу не относится. И говорят ведь, что доброе слово и кошке приятно. А еще, стихи, песни всякие - если настроение поднимает, так какой же дурак откажется? А ведь это тоже не по делу!

Разгорячился следопыт, вдаль смотрит, куда-то туда, перед собой руками машет.

- Если жена будет учить купца, как ему торговать, то пусть будет готова разделить с ним не только успех, но и неудачу, а то будет потом ему мозги полоскать, что ты мол добытчик, вот и обеспечивай дом! А если любят двое друг друга, так это ж большая глупость не выслушать свою половинку, ведь добра же человек желает! Ну скажите, что, неправду говорю, а? Вот ты, Ирта, сейчас "раззеваешь", и никто тебе не говорит "заткнись", потому как не за что. Не согласен может быть человек - то такэ, на то и язык даден, чтоб договариваться. Может в Кострище принято девкам рот по делу и не по делу затыкать, тут уж я не в курсе, а только я такого не понимаю.

...

- Может и годами, зависит и от ученика и от учителя. Видывал я богатых детишек, если оно не хочет учиться, так и до старости не выучит. А если кто время да силы посвятит - другое дело. Вот на привале и попробуешь, какая она на вкус - грамота! - усмехнулся травник.

***

- Я с вами пойду...
- Может, так сделаем: нам-то сначала в Венкир надо, книгу отдать. А потом - я ж вижу, Петру не терпится еще раз-другой в Туд сбегать - можно тебя в Кострище проводить. Там поклонишься родным да и решись, как и что. Захочешь дальше идти - гнать лично я не собираюсь, с тобой хорошо идется. А захочешь остаться - пожелаю счастья и только. Иначе то потом все равно жалеть будешь, что не зашла да не проведала. Что скажешь? Я вон, только сегодня про своих родителей первый раз в жизни узнал, а все равно хоть издалека да повидать хочется. Может и не рад батя мне будет, но то как-то переживу, раз всю жизнь обходился, а если рад будет - то тем лучше и мне и ему.

***

В обед, когда бородатый книгу листал, позвал бродяга Ирту грамоте учиться. На камень удобный усадил, сам сел плечом к плечу, значки палкой на земле рисовать начал, да рассказывать. И складывались значки в слова простые да знакомые - мама, папа, дом, сад, вода... Ну и, если бы пошла наука впрок, перед сном тож можно было бы продолжить, у костра рядышком усевшись да одним одеялом на двоих от ночной-речной прохлады накрывшись.

***
Поутру посмотрел стрелок уважительно на книгу да крепко задумался.
- Ох ты ж е-мое... это ж старый граф, поди, помер уже, а батька графствует? Надо, надо в гости аккуратно заглянуть... - не заметил Рэй, как вслух это все высказал.

Про деда пока не пишу, т.к. не знаю, убедил ли ее в Кострище заглянуть.

  Позалипал Петро в книгу, мыслёй умной обзавёлся. Задумался крепко. Знания всякие в голове ворохом свалились, как людьми править, как казну беречь, да прочее всякое, о чем он раньше и не задумывался. А теперь вот обмыслить всё нужно было, обсмаковать, да по полочкам разложить. Полдня потом молча вышагивал, хмыкая да прикидывая что-то своё в голове. Выходило, кроме прочего, что такая книга ему и самому нужна... Мир ведь большой, поди сыщи очередных пропавших в Туде... Другое дело, что и маг в Венкире не простой дядька, такой и осерчать может... Или... Впрочем, путь пока не близкий, есть ещё время прикинуть, что да как. А вот камушек защитный он с шеи на всякий случай снял. Пёс его знает, может тот не только защиту обеспечивает?
  Всё так же размышляя о своём, вместе с Рэем спустил лодку на реку, да поглядывая не покажется ли где речной дух поплыл вниз по течению. Опомнившись уже на полпути, Старательно поулыбался в воду, приветствуя духов и прямо-таки излучая хорошее настроение, благо из самых опасных мест уже удалось удрать.
  — С дедом-то? Так это мы запросто! — Ухмыльнулся он Ирте, желая малость похулиганить от избытка чувств. Несколько раз бодро взмахнув веслом разогнал лодку, что бы та уткнулась в берег и босиком спрыгнув в воду махнул старику рукой.
  — Эгей, старый! Принимай лодку обратно! А девку мы себе оставим, ты уж не серчай - уж больно хороша егоза! — Рассмеявшись, он помог Ирте перебраться на сушу и подтолкнул её вперед, понимая, что без неё тут всё одно не обойдётся, что бы он тут не наговорил.
  — Рэй, может задержимся тут на денёк? Обмозгуем всё как следует, неторопясь, а? Время вроде терпит ещё да и есть у меня парочка идей... Магу ведь жену исцелить надо, так? Значит, если ему передать нужную часть знаний, то сильно серчать он и не будет? С таким гримсуаром это ведь запросто вызнать можно, а там... притвориться очарованным, выйти к селу, "из последних сил" попросить Рогена передать записку как магу жену исцелить с книжкой какой колдовской из тех, что я прихватил да и "сгинуть" удрамши в ночь да сплавившись дальше по реке. Полста золотых - знатный куш, не спорю, да вот дневник этот бесценен как по мне... Да и я прихватил всякого на изрядную сумму. А так и маг злобствовать особо не будет. Он ведь и не знает, что это за книжица такая. Вылечит супругу и дальше жить будет...

Напряженно застыв на носу лодки, Ирта всматривалась в приближающийся берег, не спускала глаз с согбенной фигуры старика, переживая будто заранее непростой разговор. Может, и колебалась наново, прикидывала, не отказаться ли от своих слов... Ну в самом деле - как объявить деду, что, избавившись наконец от проклятия, не домой хочет вернуться, как порядочной девице полагалось бы, а с чужими парнями собирается, минуя дом родительский, невесть куда уйти? Мыслимо ли!
Дед, небось, и мимо ушей пропустит, что Рэй ей предложил потом, скоро, в Кострище вернуться да семью повидать, и даже остаться, коли захочет, мир-то поглядев, - это же ведь не так страшно, и совсем не то же самое, как вовсе пропасть. Наверняка услышит лишь, что внучка, не спросясь никого, согласилась на другой край Чащи податься, да и все на том.

А Рэй смотрел на нее и думал совсем не о том, что скажут они деду. Вспоминал лишь, как посмотрела девчонка на него, когда говорил он об уважении и готовности выслушать: удивленно посмотрела - может, ни от кого раньше такого и не слышала, но мысль эта по душе ей пришлась... И как взгляд опустила, неожиданно промолчав, когда спросил про ласковость.
А еще - как сидели они совсем рядом у костерка, пока совсем уж не стало в глазах рябить от значков, бесконечно выцарапываемых на каменистой земле вновь поверх стираемых. Как доверчиво прижалась Ирта под бок ему, чтобы теплее было сидеть в одеяле среди холодных скал, и слушала внимательно, каждое слово ловила.
Ее легко было учить: старалась она очень, да и схватывала на лету. К концу вечернего урока хоть и путала похожие буквы, но простые слова начала узнавать. Рэй себя талантливым учителем мог ощутить! Но ощущал почему-то больше, как льнет к нему девичий стан, а волосы Ирты, когда наклоняется она рассмотреть поближе новый рисунок, невзначай скользят по его руке.

Едва лодка пристала к берегу, Ирта, выбравшись с помощью Петро, со всех ног рванула к деду, что поджидал их с заметным подозрением на лице, и кинулась ему на шею, по обыкновению своему расплакавшись. А потом долго что-то рассказывала старику, кивая на парней и снова подпрыгивая от воодушевления. Тот, неверяще качая головой, смотрел на внучку, словно видя впервые, и улыбался будто через силу, тоже смахивая слезы.

... а еще в конце занятий ученицу непременно похвалить было надо: и за старание и, отдельно, за успехи. Потому как такая справедливая оценка только поощряет к науке.

***

Грести - оно, когда никида не спешишь, спокойно на душе делается. Это навроде как смотреть на текущую воду, только еще и тело делом занято, а голова сама по себе от ненужных мыслей очищается. Волны себе плещут, лес - пахнет, облака смешно в воде отражаются, как будто с рекой играя, у кого картинка забавней получится. Вон заяц облачный, пузо круглое, а уши короткие. Вон за ним по небу лиса плывет... Ой, нет, не за ним, а от него! А пока лодка до излучины доплывет - заяц лису догонит, ушами-то зацепит да и "съест"... вот такая она странная, небесная жизнь.

Лодка вытянута на берег, вещи взяты, весла переброшены через плечо... Спасибо, Предел, за доставку!

Неспеша шел Рэй к деду, давая внучке возможность сказать все, что хотела без помех. А как уж выговорилась, тогда и себе поздоровкаться можно.
- Здоров будь, отец. Вот, возвращаем все в целости и сохранности, и даже немного лучше, чем было: Ирта начала грамоте учиться, и хорошо у нее получается. Грех будет такой талант не учить дальше!

Старик теперь улыбался им, и следа не осталось от той настороженности, коей он их встретил. Только голос его немного дрожал - видно было, как переживал дед, ожидая тут их, увезших кровиночку в проклятый замок, чего только не успел надумать себе. А теперь вона как - вернулись с победой! Как есть герои.
- И вы здравы будьте, ребяты. Храни вас Всевидящий... Так помогли!.. - он не договорил, сжав пальцами переносицу, чтобы слезы унять. - Внучка здоровая теперь... Как благодарить вас? Вы только скажите!
Слова Петро он, конечно, не воспринял всерьез. Сама Ирта, похоже, пока не обмолвилась о дальнейших планах, лишь про чудесный Туд рассказала...
Дед добро усмехнулся Рэю, подумав, что пошутил тот про учение:
- Спасибо, спасибо, ребяты. Токмо это... Грамота-то девке на кой?
Ирта молча сияла, пока не решаясь его переубеждать.
- Да вы в дом-то проходите! - вдруг спохватился старик, кивая на скромную хижину. - У меня там похлебка поспела... А хлеб сгорел вот! Ирта, без тебя совсем никак.

Воздел следопыт очи горе, посмотрел на небо. Вроде и облака есть, а видать шибко Петру голову напекло. А говорил же ему: набрось что-нить, дык нет, и вот результат.

- Ты скажи, на кой предмет тебе книга, которую и читать не умеешь, а только она сама тебе рассказывает, что захочет?
(...)
- Гхм. Мысль понимаю, но вижу в этом одни проблемы, и дело даже не в пятидесяти золотых, смотри: - травник начал загибать пальцы.
- первое, хрен знает какая часть там про лечение жены, так что непонятно что выдирать. На одну страницу меньше выдерешь - маг не получит что хотел, и будет тебя доставать. На одну больше - свое знание испортить можешь. Второе, книга не простая, а значит, если ее драть, то она поломаться может, ну, как мост. Не тех пару бревен вынешь - и кирдык. Третье, ты ж вроде теперь с дхзами общаться начал - дык а кто те сказал, что маг не может? Вот а если дух того древнего мстить начнет, что ты его труд испортил? Он вроде толковым мужиком был. Тем более, если ты еще надеешься в Туд за остальным вернуться. Четвертое, сдается мне, что если ты честно "нашего" мага попросишь - он тебе и так почитать даст, а может и еще других книг с интересными тебе знаниями подкинет. Хошь - я тоже за тебя мага об этом попрошу? Ну и пятое - не знаю, насколько это для тебя важно, но честно это. Если ты задумал род свой подымать, то негоже хорошее дело со лжи начинать. А насчет остаться тут... - почесал он репу, на солнышко посмотрел, время прикидывая...
- Думаю, что если до обеда задержимся, то греха большого не будет. Но только чур, после обеда не засиживаться, а сразу выйти. Договорились? Если б твоя любимая жена болела - ты хотел бы, чтоб гонцы быстрей вернулись, правда ?

...

- Так ты ж теперь домой вернуться можешь! - потопал травник к дому. - Теперь-то нет смысла на краю света сидеть. Вот только... Предлагаем мы Ирте с нами пойти.

Решил следопыт не затягивать разговор, все равно от него не отвертеться.

- с грамотой она счастливее будет. Горшки мыть любая может, и она к тому делу сможет вернуться, если захочет, неволить никто не собирается. А тут ей удача такая выпала - глупо будет не использовать. И мужа себе получше найдет, и уважения к ней больше будет, и тяжелой работы меньше достанется. Хотел бы ты, отец, чтоб она вместо дрова колоть да воду таскать, перышком скрипела да страницы переворачивала? Потому и говорю, что грех не попробовать. А что не обидим, так и она это знает, когда еще в первую встречу мысли прочитала. И ты знаешь, что не обидим - сдержали ж слово, привели обратно честь по чести. А к родителям она пойдет, нам только сначала в город вернуться надо, дело закончить, а там обещаю проводить ее к родителям, да проттв ее воли оттуда не забирать.

Выдохнул, уж больно долго говорил.

- Вот, как-то так

  — Так а кто про "лист выдрать" говорил? Вот ещё, тут главное разобраться что к чему, да выписать на бумажку нужное. А насчет "попросишь" - не смеши, это же маг а не сапожник какой. А ты тут чуть ли не ученичество просишь, да доступ к его библиотеке. Да тут и сапожник послал бы тебя куда подальше, а жена... Если бы любил - сам бы отправился, а не ждал невесть кого. А то пяти минут не поговорили, а уже "доверенные гонцы", которых чуть ли не на верную смерть послал, ибо самому идти боязно. Ты бы вот свою жену таким бродягам как мы доверил бы? Вот и не надо тут. — Махнул он рукой, не став объяснять, что его "род" доверием к людям никогда не отличался. А уж что бы тут выдала его "матушка"... Это же он, лоботряс, за пару монет готов куда угодно сунуться...
  — Ладно дед, пошли отметим, что ли. Вроде живы остались - и то ладно. А насчет Ирты мы серьезно. Так что вот, считай кончилось ваше затворничество. Вещички ей собери, то-сё.

Скромная хижина и внутри оказалась обставлена более чем скромно. Небольшая глинобитная печь, две лежанки в разных углах, довольно грубый тесаный стол и пара скамей - вот и все убранство, не считая полок с разной мелочью. Даже пол был земляным, припорошенным соломой.
Но дед, гостеприимно усадив путников за стол, хлопотливо достал из печи горшок с чем-то вполне съедобно пахнущим, Ирта расставила глиняные миски, которых оказалось как раз четыре, деревянные ложки положила...
Петро и Рэя приняли здесь так хорошо, как только можно было принять.

А после прошедшего в тишине ужина грибной похлебкой старик, вздохнув, спокойно сказал, составляя опустевшие миски одна в другую:
- Иди-ка ты, Ирта, вымой все.
Девчонка попыталась было что-то возразить, но быстро поняла, что дед не уступит, и, собрав посуду, вышла из домика.
А старик обратился к парням:
- Коль вы из Туда вернулись, с вами правда не страшно внучку отпустить. И в то, что не обидите, верю. Жаль только, спешите вы, вижу. Отец ее скоро приехать должен - а вы не дождетесь, чтоб честь по чести спросить. Ну да это, может, и к лучшему. Единое, о чем прошу, глаз не спускайте. Дите она еще, а теперь, проклятие сняв, любому довериться может. В городе-то том вашем... Не хотел при ней говорить, чтоб не пугать зазря. Ежели в людях только худое видеть - тошно жить.

***
Ирта к Рэю теперь сама подошла, веточку подала и на песок у речных волн показала. Без одеяла уже - и так было не холодно, не среди скал ведь. Но с прежним рвением. Столько всего еще рассказать ей было бы можно...

Петро с гримуаром вышел на улицу, где еще было достаточно светло, - куда светлее, чем в хижине с двумя подслеповатыми окошками и несчастной лучиной - решив все-таки разобраться, как дальше быть.
Он уселся на еще теплую траву неподалеку от избушки и раскрыл чудесную книгу. Долго на этот раз листал тяжелые пергаментные страницы - не спешили открываться тайны. Наверное, слишком много вопросов в голове крутилось. А может, что-то надобно было гримуару взамен на даримое знание?..
Но вот наконец знакомо поплыли перед глазами линии очередного рисунка. Увидел Петро, как два столетия назад в Туде, в той самой лаборатории, где умыкнул он столько баночек с непонятными порошками, маг по имени Редерин Хладнобородый - нестарый еще на вид мужчина, так сразу и не скажешь, что колдун великий - создавал эту книгу. Рисовал на ее страницах, но не пером кропотливо выводил загадочные узоры, а капал на пергамент из бесчисленных склянок волшебные эликсиры под нескончаемый шепот заклинаний. Для того, чтобы не пропало все то, что изучить он успел за свою жизнь, чтобы были надежно сохранены раскрытые им тайны мироздания, что сумел он выманить у неизвестности упорным трудом. И спрятал он бесценный артефакт так, чтобы действительно много после люди сумели найти его, да использовать лишь во благо.
Еще увидел Петро, как во многих милях от него, в Венкире, в одной из комнат богатого дома городского мага прямо сейчас мечется от стены к стене, безумно вскрикивая и рыча, молодая женщина - ослепительно прекрасная даже в своем недуге. А за дверью этой комнаты, сжимая в бессилии кулаки, стоит Дорлион Лиате, который ровно ничем не может помочь супруге. Вот он решительно поворачивает ключ в замке, входит - и та бросается к нему, но не с радостью узнавания на лице, а с диким воплем, намереваясь, кажется, задушить... Дорлион ловко уворачивается - как видно, не в первый раз - и крепко прижимает к себе женщину в напрасной надежде утихомирить хотя бы ненадолго.
В гримуаре есть страницы, способные исцелить ее сознание...
Хотя вот помочь овладеть магией даже эта волшебная книга не сможет - для того требуются талант и годы учения.

Петро неожиданно вынырнул из водоворота обрушившихся на него сведений, тяжело дыша. Ему не хватало воздуха, на лбу выступила испарина, а перед глазами медленно рассеивалась, распадалась клочками темная дымка. Кажется, он шагнул слишком быстро. А может быть, слишком далеко...

  Залипнув в книгу на несколько часов, Петро тяжело дыша повалился на спину, глядя в потемневшее небо и чувствуя, как все внутри медленно расслабляется после этого дивного заплыва в мир чужих знаний. Провалявшись так минут десять он покряхтывая поднялся и несколько раз потянулся, разминая тело. Мда, не так-то это и просто оказалось... Эдык ведь и надорваться можно с непривычки. Ладно хоть стало более-менее понятно, что книга не является вместилищем чужого духа,а является "простым" артефактом. Вот только сколько в ней ещё тайн запрятано... Хладнобородый ведь всю жизнь эти знания искал и копил. Да и жил он поди подольше некоторых... И ведь не только знания здесь собраны...
  Решив пока не тревожить отдыхающих после изматывающего похода товарищей, парень прошелся по округе размышляя. Навестил могилку Бернера, припрятал там неподалёку тот колдовской амулет, что ему достался от мага. Вернувшись он уселся на пристань, слушая мерный шелест волн и отмахиваясь от запоздавших ночных комаров. Еще раз поблагодарил духа реки за спокойный путь и с тоской посмотрел на сохнущую лодку. Бросить бы вот сейчас все, взять гриммуар да и уплыть на север... Редко он что ли вот так кидал все что нажил, да прощался со всеми знакомыми? Всю жизнь ведь только тем и занимается, что бежит неведомо куда, мчится словно покорное ветру перекати поле в восточных пустошах... Но нет, нельзя. Пусть он бывало и уходил не попрощавшись, но не предавал. Да и прав Рэй - хрень какая-то получится, если Дорлион не убережет жену из-за его выходки... Не по-людски как-то...
  Скрошив ночным рыбкам старую, засохшую до состояния камня лепешку, которую он тащил аж из самого Венкира, парень вернулся обратно и не став будить сопящих в доме людей улегся спать на лавке прямо на улице. Утром, позевывая, в общих чертах рассказал Рэю сценку с магом, не забыв уточнить насколько красива была сия супруга и какие прекрасные возможности по подглядыванию за девками у них теперь имеются. Сказал и про Хладнобородого, мол и в самом деле добрый был дядька, раз и книгу только на добрые дела нацелил. И что наверняка эта книга может опознать всё то добро. что они утащили, что бы продать можно было по честной цене, да не попав впросак.
  — В общем да кажись не удумал наш наниматель чего эдакого, а значит подсобим его горюшку. Но и только. Больше ему все одно ничего и не надо. Если так подумать, то и про том этот он давно знал небось, да дела ему особо до него и не было, пока вот не приперло в край. Вот только проверить ещё всякого надо будет... Сам знаешь, и при хорошем господине могут водиться паскудные слуги. А за полторы сотни монет кто угодно нас ночным братьям сдаст...

Покивав деду и задумавшись над его словами, следопыт вздохнул. Да уж, теперь ответственность будет на том, с кем Ирта пойти захочет. Все по справедливости.

***

Вечер был спокойным, а значит, можно посидеть и поговорить. И не только о науке, хотя, конечно, начать с нее всего лучше. А вот когда девчонка подустанет, тогда можно тему сменить и порассказывать о городах да дорогах, где Рэю приходилось бывать. И то неспроста: чтоб знала, что город - это не то место, где все друг друга знают и все друг другу родственники, что найдутся и жулики и мошенники... О том, что он тоже - далеко не ангел, что и воровать приходилось, когда жрать нечего было, и что по глупости бывало обижал, да теперь жалеет. И что обязательно найдутся и хорошие люди, об этом тоже. Расскажет о пекаре Шимоне, который каждую десятую булку больным даром отдает, расскажет о плотнике Макее, который со товарищи бедной вдове протекающую крышу подлатал, о цветочнице Алмире, которая кроме цветов кой-какие лечебные травки выращивает и нет-нет да и даст иногда какому бедаку пучок даром, чтоб выздоравливал, значит. Что для себя он решил, что жить лучше по совести, как ее понимает, и что каждый - сам кузнец своего счастья.

Рассказывал, что жизнь - она разная. Может и знала то все Ирта и без его, что называется, соплей, да только рассказывал, что на душу шло, не умствуя и не поучая, но делясь.

***

- Небось, небось... - Покачал стрелок на слова гробокопателя. - Не знаем мы, знал или не знал. Да и рассказывал он, что никто подходящий ему раньше не попадался, так что не по чести будет говорить, что наниматель фигней страдал.

Посмотрел на то, как Петро рецепт переписывать уселся, да вокруг хмурый ходил, все думал что-то, висюльку нашейную теребя. Начал было с Иртой заниматься, да все как-то невнимательно. Плюнул, извинился, сказал, что подумать надобно, да и пошел на берег реки. До-олго там сидел, в воду глядя, как будто пробуя ответ там какой найти, пока Петро не оторвался от своего занятия.

- Хей, - подошел, в затылке шкребя. - Вижу, что таки уперлось тебе книгу себе оставить. Ты вот о своей земле печешься, о возрождении рода вроде как... Хотел бы тебе напомнить еще одну штуку. Бывают люди простые, бывают благородные, а бывают высокородные. Благородные - это от того, что род благой, хороший то есть, так? А высокородный - ну, высоко сидит, может прям под королем или сам король. А с большой высоты больнее падать, и, поди, лучше меня знаешь, что иногда падают. Или высота становится дословной - на виселице. Вот сделать так, как ты хочешь - это вполне по выскородному, только не благородно. Ты хочешь, чтоб дети твои чувствовали себя каким родом? А челядь да крестьяне какому господину больше помогать будут? Охрана, если одинаковую взять, за какого господина острей драться будет? А они узнают, потому что шила в мешке не утаишь. Потому что поступи ты так единожды - будешь и дальше так делать, и не ври сам себе, что "в последний раз".

Вздохнул Рэй, положил бородатому руку на плечо:
- Не делай гадости. Не по то маг книгу создал, он не таким был и не для обманщиков книгу делал. Хочешь, я тебе свою часть Бернеровой доли отступлю, если маг не даст тебе доступа к тем знаниям?

Допоздна, пока совсем не погас закат, просидели Рэй с ученицей у воды. Все рассказывал и рассказывал следопыт, что о большом мире знал. Ирта слушала, не перебив ни разу, только иногда посматривала на парня с удивлением и переспрашивала, чего не могла сразу понять. Казалось, ей интересно вообще все. И видно было, какую радость приносит обретенная возможность узнавать новое без боли.
А когда Рэй о том, что на душе лежало, поведал, ответила спокойно, плечами пожав:
- Да я ведь знаю, что ты не только воровал. Я же видела... Но не это важно, а то, ради чего ты так делал. Белое - не всегда добро ведь. А зло - не всегда черное.

***
Утром Ирта, стараясь скрыть волнение, пекла деду хлеб на несколько дней вперед да помогала уложить скарб так, чтобы сподручнее было увезти его домой, в Кострище, когда приедет отец.
Ушла в работу, не решаясь спросить, когда же спутники надумают выдвигаться.
Она давно собралась, хотя по-прежнему большую часть ее мешка занимали те несколько книг, что выдал ей нести Петро. Вещей попросту больше не было. Даже одежки сменной - посетовала девчонка, что из платья, какое было, выросла, и придется в люди как есть, парнем одетой, выходить. Но волосы собрала в косу, став сразу на девицу похожей, а не на взъерошенного бесполого подростка. Прежде-то ей приходилось растрепой ходить, потому как от этого боль была поменьше.
На предложение Петро почитать гримуар Ирта испуганно помотала головой, и даже руки за спину спрятала:
- Нет! А вдруг вернется проклятие? Это же книга его сняла! Пусть лучше меня Рэй научит.

Сам Петро теперь уже с осторожностью окунался в бескрайнюю глубь хранящихся в гримуаре сведений, понимая, что может и захлебнуться. И как знать, что его в таком случае ждет. Хвороба? Безумие? Смерть?
Долго сидел он над изукрашенными страницами, вглядываясь в запутанные узоры. Но так и не нашел простого искомого рецепта. Ни травы, ни заклинания, ни алхимические снадобья тут, как оказалось, не помогли бы. Перебирал Петро разные варианты увидеть способный понравиться ответ... Но ясным получалось лишь одно: для исцеления от душевного недуга супруге Дорлиона нужно прочесть гримуар. Самой.
По всему выходило, что чтобы слово сдержать, нужно было вернуться к нанимателю, давшему им задаток. Ну, а дальше - как Всевидящий даст...
А вот о ценности взятого в Туде книга совсем ничего не ответила. И так и этак мысленно строил Петро вопросы - ничего не получалось. Как будто не понимал гримуар, чего хочет археолог. Или уж тема эта была ему совершенно чужда...

  Подосадовав, что переписать нужные знания не удаётся, Петро упаковал вещички и нистав ничего объяснять Рэю потопал по уже знакомой тропке в село. Да и что там говорить? Что он-то как раз из сословия безродных? Или что детям неплохо бы вообще иметь что-то о чем нужно переживать, что-нибудь эдак покрупнее огорода? Или что практически все эти старшие рода начинались с разбойников или захватчиков, которых чуть позже в легендах окрестили героями и освободителями?
  Мучаясь выбором, парень рассказал местным байку про то, как Бёрн героически пал в неравной битве с колдовскими монстрами, как на них нападали кровожадные кусты, как заманивали сирены и какой немыслимый ужас творится в самих горах. Мол если бы не амулеты, что им маг заготовил, так точно бы умом двинулись. В общем дурные места, нечего там простым людям делать. Как-то вяло поторговался насчет лошади, при чем даже скорее не торговался, а просто выбирал себе скакуна покрасивше. Выбрал в конце-концов рыжую бойкую коняку, украдкой попросил благословления у местных коноводских духов если вдруг таковые имеются да переговорил с Рэем насчет того, что вещички и девку придется поделить на двоих, в том смысле, что раз Ирта едет с ним, то вещи нужно будет погрузить на его Рыжку, что бы разделить нагрузку поровну. В селе же предпочел не задерживаться, отговариваясь тем, что неловко уж так каждую неделю пиры тут устраивать в свою честь, а на деле желая поскорее вернуться к изучению гриммуара вдали от любопытных глаз.

- Ну, теперь едем!
Рэй усмехнулся обернувшейся девчонке, которая собирала послеобеднешнюю посуду:
- Вижу, что уж давно готова, вижу. Но раз договорились с Петром, что до обеда тут сидим - значит, время было ждать.

Да и ему самому собираться особо нечего было. В свой черед попрощался с дедом, упомянув еще разок, что собираются в Кострище заглянуть, здоровья пожелал, да и только.

А на привале ему было интересно - получится ли книгу вдвоем читать. Сам к ней руками не лез, Петро сам листал куда хотел, а травник только рядом сидел да молча вглядывался - пытаясь и себе там увидеть, как лучше людей лечить, а еще лучше - как делать так, чтоб оставались здоровы и болячки к ним не приходили.

***

Слушая рассказы Петра, Рэй только отмалчивался да отмахивался - пущай Борода рассказывает, а Дагнар потом еще свое приврет. Не, ну кое-что подтвердил, конешн, там, пасюков размером с кота, такое. Из того, что на самом деле было. Ясно было, что хочет Петро содержимое замка от других охотников оградить, ну да пусть. Хотел было Рэй вообще пойти в другое место посидеть, чтоб на него потом не валили, что тоже врал, да знать-то надо было о чем гробокопатель бает, чтоб тут же на вранье оба и не попались. Пошутил только, что главное сокровище теперь с ними само идет, кашу варить умеет да еще и грамоте учится. Прикинул было, не лучше ли девке какую женскую одежку прямо в Выселках справить, пусть простенькую, но чтоб ей сподручней было, чтоб за парня ее не принимали. Вот только ни шиша в этом не смыслил и думал, что верхом юбка только мешать будет, ну и решил посоветоваться, во-первых, с самой Иртой, а во-вторых - с Литой, она всяко в этом деле поопытней будет. Да и в любом случае на коня денежка должна была обязательно остаться, да и еще хоть пара серебряников - на всякий случай, ведь в город едут, не в Чащу. Предложил свою помощь в лечении как оплату, если вдруг кому надо было а он мог помочь.

От передачи вещичек стрелок отмахнулся: во-первых, вещи в бездонном мешке весили совсем не столько, сколько на самом деле, а во-вторых, коня он выбирал как раз, чтоб двоих нес. Разве что из мешка Ирты книги отдать, что Петро туда напихал - это пожалуйста.

Путники добрались до Выселок к концу следующего дня. И сразу, сходу попали в радостную круговерть - им не дали и вздохнуть, утянув сначала в пляс, а потом усадив за ломящийся от угощений длинный общий стол на главной улице, не слушая никаких возражений.
В деревне как раз начались трехдневные празднества середины лета в честь Всевидящего - так принято было в Чаще.
Грандиозное веселье лишь ненадолго сумело омрачить известие о гибели Бёрнера, но вскоре все в Выселках уже поднимали кружки с самыми разными напитками за то, чтобы Всевидящий добро принял душу своего жреца: горевать в такой праздник было грешно.
Дагнар, севший рядом с бывшими попутчиками, восхищенно улыбался, слушая байки о заколдованном замке и уже подбирая на лютне какой-то мотив:
- Это, значит, вы в сам Туд шли - и молчали?.. Ну вы даете... Я балладу обязательно сложу! О вашей выдержке!
Ирта (которой все очень удивились, но так же хорошо, как парней, приняли), когда Петро без устали рассказывал небылицы про Туд, не вставила ни слова, только смотрела на археолога очень странно - то ли задумчиво, то ли оценивающе...
После праздничного ужина покорителей Туда вновь пригласил к себе Роген, пообещавший назавтра помочь им выбрать подходящих лошадей. Лита, узнав, что Ирта отправилась в путь в чем была, подарила ей два своих платья, а потом долго о чем-то шепталась с нею в уголке. Девчонка, абсолютно счастливая обновкам, бережно убрала их в мешок - Рэй же сказал, что до города верхом ехать придется, какое уж тут платье.

***
Обратная дорога через Чащу на отличных лошадях заняла всего три дня. Конечно, верхом после долгого перерыва ехать было не сказать чтобы просто, по вечерам ломило все мышцы, а седло утрами казалось пыточным орудием... Но ради впечатляющей скорости можно было потерпеть.
Привалы по большей части проходили в тишине, только шелестели страницы чудесного труда Редерина Хладнобородого, понемногу отдавая настойчивым чтецам искомые тайны.
Петро лишь окончательно убедился в том, что гримуар не способен научить колдовству. Ни единого полезного заклинания подсказать не может. Даже камушек заставить светиться с его помощью не вышло. Вместо того узнал археолог многое о самой сути духов, об искусстве управления людьми да о воинском ремесле - но не о тайнах ратного дела, а о том, зачем и за что следует воевать.
Рэю в свой черед удалось разузнать кучу всего о том, как хранить людское здоровье, и что против иных хворей, неисцелимыми почитающихся, средства все ж имеются, только трудно, дюже трудно, что неудивительно, их добыть.
И о своем нанимателе узнали они еще немного - никак не предостерегал их гримуар, ничего худого про Дорлиона не поведал. Маг ждал их, надеялся на их возвращение, считая дни, ничего недоброго не замышляя.

***
Венкир встретил их обычными для него шумом, неизбывной сутолокой на улицах да мерзким душком тушеной капусты. Будто и не было этих двух седмиц...
Оставив лошадей и уставшую Ирту на постоялом дворе, Рэй и Петро направились к знакомому дому городского мага, отыскав его без труда.
Их словно бы ждали. Всего два удара фигурного дверного молоточка, изображавшего голову горгульи, и дверь без малейшего скрипа отворилась. За нею стоял тощий кособокий человечек с беспрестанно бегающим взором. Рик - неожиданно вспомнили парни.
- Добрый вечер, господа! - человечек радостно и немного испуганно улыбался, радушным жестом приглашая их войти в просторную переднюю с высоким потолком и росписью на стенах. - Вы вернулись даже раньше, чем мы надеялись! Одно мгновение, я позову господина...
Ждать не пришлось. Дорлион Лиате уже спускался к ним по широкой деревянной лестнице, украшенной затейливой резьбой.
- Приветствую, - коротко кивнул он, жестом отдав какой-то приказ Рику, тут же куда-то прихрамывая поспешившему. - А ваш товарищ?.. - маг не договорил, горестно отведя взгляд, и, помолчав, добавил: - Мне жаль. Я как раз нашел способ ему помочь...
Видно было, что Дорлион крайне взволнован и искренне расстроен тем, что вернулись не все.
- Пройдемте в мой кабинет.
Едва парни последовали за ним по коридору, отделанному красным деревом, откуда-то с верхних этажей донесся отчаянный женский крик, и сразу за ним - глухой звук падения чего-то тяжелого.
Дорлион вздрогнул, едва ли не растерянно взглянув на гостей:
- Не обращайте внимания, прошу вас. Там... все... в порядке.
Однако по выражению его лица и мелькнувшей скорби в глазах никто не взялся бы такое сказать...
В богато обставленной рабочей комнате маг достал из небольшого шкафчика три увесисто звякнувших мешочка и положил перед наймитами на стол:
- Это все ваше. Если вы принесли нужное.

В Выселках можно было и расслабиться, и помыться - чего-чего, а воды и дров было достаточно. Улыбался Рэй старым знакомым, щекотал Конола, который лез на колени, да любовался девчонкой, которая после обновок сияла, как новенькая монетка.

***

Опять капуста, тудыть ее в качель ыыыыы!
Травник решил, что если и поселится в городе, то где-то в другом месте. Или на холме каком, чтоб ветрами продувался. Или вообще за городом - ему, привыкшему к простору, а не к тесным городским улочкам, так было приятней. Был, конечно, еще один момент, могущий повлиять на это решение, но то потом обдумать нечего, а то получалось, что сейчас Рэй делил шкуру неубитой свиньи: бестолку, хотя помечтать, да, приятно.

По городу проезжая, с любопытством смотрел на то, как девушка воспринимает столько всего нового и непривычного, не испугается ли. Как на постоялом дворе освоится, то да се. Ну и о лошади позаботиться надо было, как же иначе.

***

Последнее время Петро очень ревниво относился к книге, поэтому Рэй и не возражал, чтоб тот и вез ее с собой. Вот и на вопрос мага только показал рукой в сторону кладоискателя:
- Привезли, доставай, Борода. Но, не сочти за дерзость, кроме этого - кивнул он в сторону монет - есть еще просьба. Не требование, нет. Просим, чтоб когда жена твоя выздоровеет, давал нам возможность приходить к тебе и читать эту книгу. Добрый и мудрый человек ее написал, и много хорошего сделать эта книга может помочь, грех будет, коли не использовать это. И тебе, хозяин, это ничего не стоит, и книги не убудет. Что скажешь?

  Остаток пути прошел спокойно, да и почти без разговоров. Петро же, раз за разом вчитываясь в книгу менялся все сильней и сильней. Из его речи совершенно пропали все эти простецкие словечки, которые он раньше вворачивал едва ли не в каждое предложение. Изменилась осанка, взгляд, жесты. Да он даже бороду свою подстриг и вычистил пропылённую одежду. Что там, даже лошадь свою, Рыжку, он переименовал в Эмбер, что с его слов означало янтарь на одном древнем языке. Да и ехать он стал куда увереннее, хоть по вечерам все одно морщился разминая ноги. И трудно было сказать - влияет ли на него так книга, или это высвобождается его истинная суть, что долгие годы упрямо пряталась за маской беспечного бродяги. Те немногие признаки аристократизма, что раньше были едва заметны и которые было легко принять за его очередное чудачество теперь выявились во всю и в Венкир он уже въезжал словно полководец после победы - с гордо поднятой головой, надменной улыбкой величественным взглядом, в начищенной кольчуге и с полным мешком трофеев за седлом. Разве что развивающегося знамени не хватало для полноты картины, да конного отряда воинов.
  В доме мага же он повел себя и вовсе немыслимо - не удостоив слугу и словом, он небрежно прошел внутрь и твердым, уверенным взглядом оценил Дорлиона, глядя на него даже не как на равного, а как на подающего надежды юнца.
  — Твои посланцы и в самом деле проделали нелёгкий путь, Дорлион. И были вознаграждены достойно. — Выдал он величественным, неторопливым тоном, что особенно контрастировал с нервной растерянностью городского мага.
  — Теперь же настал и твой черед, маг. Веди. Я наблюдал за вами. Я знаю чего ты жаждешь. Я видел ваше горе, её боль и безумие. И я её исцелю! А теперь - веди! — Припечатал он, словно князь перед собранием и уверенно двинулся по коридорам дома, что видел в своих видениях.

Неизвестно, что хотел ответить маг Рэю. Едва Дорлион обернулся к следопыту, успев мягко улыбнуться, Петро, в котором, очевидно, взыграл голос крови приемных родителей, порывисто попытался обмануть доверие чародея, для начала стремительно покинув его кабинет.
Непонятная невидимая глазу преграда в дверном проеме, на которую Петро сходу налетел, упруго отбросила его назад на несколько шагов, отчего вся прыть археолога ушла на ловлю предательски сбежавшего равновесия. А гонорар за опасное путешествие в его руке вдруг раскалился - да так, что пришлось поспешно выронить заветный мешочек, чтобы уберечь от ожога ладонь.
- Мы не закончили разговор, - неожиданно весьма спокойно заметил Дорлион, явно вынесший что-то свое из слов Петро о наблюдении за его семьей.
Голос мага звучал куда жестче, чем до этого. Однако во взгляде его не было угрозы - лишь предельная собранность. И готовность действовать сообразно дальнейшей ситуации.
- Не вынуждайте меня применять силу, господа. Покажите мне гримуар.

- Что за...?
Как ни странно, вопрос был не к магу, а к бороде, который, по-видимому, решил, что держит, простите, Бога за бороду.
- Тебе в дороге что, не только задницу натерло, но еще и голову напекло? Раз уж решил вспомнить свою породу, так сдержи слово. - Рэй спокойно стоял на месте, скрестив руки на груди и с хмурой миной наблюдая за спектаклем. Вмешательства действием, он был уверен, с его стороны не требовалось. - Жадность еще ни-ко-го - травник с нажимом разделил это слово по слогам - до добра не доводила. Отдай нанимателю обещанное и не позорься!

И Петро внял словам напарника. С сожалением извлек гримуар из рюкзака и вручил Дорлиону.
Маг бережно принял книгу и, осторожно уложив на стол, пролистнул несколько страниц. А потом, молча удовлетворенно кивнув, вручил Рэю два оставшиеся мешочка с монетами.
- Я даже не думал, что эта книга ценна настолько... - будто сам себе произнес он, и вдруг, словно опомнившись, чуть отрешенно взглянул на следопыта. - Да, вы сможете приходить, чтобы работать с ней. Но имейте в виду, что следующая подобная попытка, - недвусмысленный кивок в сторону Петро пояснил его слова, - станет последней. Как бы ни был я вам благодарен...

***
Гримуар действительно помог исцелить супругу Дорлиона, полностью восстановив ее рассудок. Как узнали впоследствии парни, это был долгий и непростой процесс, занявший почти седмицу.
Что ж, в эту седмицу они и сами не теряли времени даром.

Петро удалось сбыть большую часть позаимствованного в Туде. Некоторые книги приобрел Дорлион, другие - владельцы венкирских книжных лавок. За кое-какие алхимические ингредиенты маг и его знакомый лекарь отдали археологу маленькое состояние... В общем, этот поход явно был пройден не зря.

Петро теперь вполне мог бы отправиться домой, триумфально явиться пред очи приемных родителей и наконец приступить к задуманному благому делу - возрождению графства Стоунмосс.
Однако вначале он предпочел еще раз посетить замок Редерина Хладнобородого. И добрался до цели он во второй раз почти без приключений... Только на входе в Туд его ждала уже другая загадка - не с пятью, а с семью дверьми.

Рэю немало сил пришлось посвятить приучению Ирты к огромному, как ей казалось, страшному и непонятному городу, прежде чем она осмелилась ходить по улицам, не вцепившись в рукав спутника, а глядя наконец по сторонам с любопытством.
Хотя торопиться было особо некуда, он ведь не сразу решил точно, как распорядиться полученной от мага богатой наградой. Вариантов было множество, каждый по-своему привлекателен...

Рэй еще не знал, что после, когда он все-таки решится навестить отца в родовом замке, тот примет его бесконечно тепло без слов и доказательств, моментально узнав по глазам - глазам его матери.
У следопыта, как выяснится, пять единокровных сестер - и ни единого брата. А значит, унаследовать титул его знатного отца впоследствии будет некому. Или было бы некому...
От графа Рэй узнает, что родился он вовсе не бастардом - его родители успели стать супругами перед лицом Всевидящего. И, таким образом, он мог бы сделаться законным преемником графского трона, если бы дал на это свое согласие.
Однако все это Рэй смог бы узнать лишь позже. Вначале ему предстояло, как он и обещал, отвести Ирту в Кострище к ее родителям, чтобы там...
Но это уже совсем другая история.