| |
|
|
Ерничанье офицера, копирующего говорок мест и местечек за чертой оседлости, явно покоробил капрала – в неровном свете фонариков было видно, как лицо Абрама скривилось, словно он уксуса глотнул. Его спутник в чине стафф-сержанта явно не понимал, о чем идет речь, а посему стоял рядышком, скрестив перед собой руки и виновато улыбаясь: точь-в-точь как гимназист, пойманный за кражей яблок в соседском саду. Весь вид Джонсона демонстрировал смущение и деятельное раскаяние, умудряясь оставаться при этом дружелюбным и самую чуточку растерянным.
- Господин офицер! – убедительно и немножко деланно-обиженно начал капрал, постукивая в такт своим словам добротным кожаным ботинком по сыроватой и комковатой земле. О такой обуви, как у союзников, как рассказывали те, кто вернулся с фронта, войскам молодого Северного Правительства оставалось только мечтать: большинство солдат было обуто или в старые, еще из окопов Великой войны сапоги, или в британский «подарочек» - абсолютное негодные в условиях архангельской мокрой осени ботинки с картонной подошвой.
Я таки совершенно увэрен! Шэб я так жил, как ви до минэ зовете! Я таки натурально американец – с самого девятьсот шестого году! Еще крошкой моя мами перевезла меня от народной русской забавы – погромов – до славной мичиганщины, у Детройт, гидэ я воспитался и делал свой гельт, пока минэ не позвали на погулять до армии, переводить слов на слов! Вот, - он показал рукой на напарника, - Роб, например, не мает знания до русский рэчь, поэтому я за него и пою, як умэю. Так что господин офицер делает минэ больно своим подозрэнием! Ви говорите, а я перевожу мистеру сержанту – он здесь за самого большого начальника – а потом делаю наоборот. Ми же с вами найдем общий язык, клянусь фарфоровым блюдцем тети Руфь, единственным, что она спасла от погрома и увезла в Америку?
Изогнувшись в неком подобии знака вопроса, русско-американский еврей смотрел на Павла Николаевича снизу вверх, угодливо и чуть заискивающе улыбаясь. По всему его виду, по немножко дерганным движениям было видно, что он здорово опасается офицера, который может не пожелать вникать во все трудности, проблемы и ошибки американской экспедиции и, сбрасывая со своих плеч ненужный груз, передаст задержанных в руки архангельского право-маршала: союзного офицера, занимающегося расследованием дисциплинарных, уголовных и иных нарушений, допущенных скопившимися в чинном купеческом городе новыми «двунадесятью языками».
|
|
1 |
|
|
|
|
Грушин несколько мгновений помолчал. Он не имел предрассудков к лицам еврейской национальности и на самом деле не хотел обидеть этого еврея! Его речь была скорее просто шуткой, возможно, подсознательно он хотел чуть разрядить обстановку, но, к сожалению, эффект оказался прямо противоположный. Грушин с болью в груди увидел, что лицо еврея аж исказилось при его наигранном акценте.
Но вот слова о "народной русской забаве в виде погромах" Грушина и правда задели за живое. Он не одобрял подобных действий и считал, что евреи-такие же граждане России, как и все другие и что к людям нужно относится исходя от их поступков, а не национальности. Будь на месте Абрама равный ему человек-то есть военный и дворянин...дело могло бы окончиться вызовом на дуэль. Будь это какой-нибудь нижний чин-Грушин бы просто выговорил ему пару ласковых, а может, и съездил бы оплеухой разок-другой.
Но... Но Грушин ощущал, что он тоже виноват перед евреем...в некоторой степени. Поэтому решил всё же замять инцидент и не слишком обострять внимание.
-Простите,-ответил он.-Я не знал, что Вы переводчик у американцев. В таком случае к Вам нет никаких претензий, сэр. Но я сам хорошо знаю английский язык и тоже бывал в Америке, так что, думаю, более чем смогу объясниться с Робом без Вашей помощи...уж простите мне моё понимание английского.
Затем он повернулся к американцу и обратился к нему уже по-английски.
-Hello, Staff Sergeant! My name is Pavel Grushin, I am a first lieutenant and a military inspector. I am one of those responsible for the investigation of war crimes. I must warn you that the embezzlement of military property is punishable under the laws of wartime-up to the death penalty after a military tribunal, regardless of the nationality and citizenship of the criminal.
|
|
2 |
|
|
|
|
Извинения офицера немало удивили еврея: кажется, он никак не рассчитывал услышать такие слова. Капрал даже выпрямился после слов Грушина, расправив плечи и, кажется собирался что-то ответить, но был остановлен второй фразой, от которой сразу посмурнел. Судя по всему, передавать инициативу в разговоре в руки своего начальника он не собирался, но после таких безапелляционных признаний, вежливых, но твердых, не знал, что и ответить. Он только попытался сказать: «Но все же…», но быстро понял, что до него теперь дела нет. Подняв ворот шинели и нахохлившись, он сделал шаг в сторону, глядя на лейтенанта внимательными темными глазами. Кажется, его даже неприкрытые угрозы не испугали, он только перевел взгляд на Роба и прищурился, ожидая, как будет объясняться янки.
Тем временем вокруг беседующих мало-помалу начали собираться морские стрелки, свободные от охраны задержанных, а вскоре возникла и аккуратная фигура Бустрема, вежливо поднявшего котелок при виде офицера. Чиновник неторопливо курил и с интересом глядел на разыгрывающуюся перед ним сцену, словно и вправду был зрителем в самодеятельном театре – только аплодисментов не хватало.
А и без того напряженного стафф-сержанта, в отличие от его подчиненного, явно проняло. Улыбка стекла с лица мужчины, будто смытая дождем, и он заметно побледнел. Переступив с ноги на ногу и нервным жестом подергав рукав, Джонсон промямлил виноватым тоном:
- Sir First Lieutenant, I'm sorry, sir. I didn't do anything to judge me. It's just business! We brought supplies in excess, and I sell it to help the sityzens. I am sorry, i didn't know that you… - он замялся, не зная, как корректнее выразиться, - you control this area, otherwise I must come to you with a gift firstly. I understand how to do things!
Just this, sir… - он сглотнул и весь сжался, словно боясь возражать военному инспектору. – I was told that the British are involved in all crimes here, and the Russians are only serving them. Isn't that right? If anything, I will also agree with the local English commandant! Won't you bring us together? And I can bring you a good whiskey! Is there anything else you need so that I can do business in peace?
Судя по лицу Хайновича, это было не то, что он хотел бы сообщать офицеру. В его глазах сержант явно допустил промашку. Капрал было рыпнулся на помощь начальнику, но был остановлен преградившим дорогу зонтом и насмешливым голосом меньшевика:
- Постойте, голубчик. Не вмешивайтесь в чужие разговоры, пока вас не спросят.
|
|
3 |
|