🕷️ἐɨɾɖ Ŧǟŋȶǟʂყ: Շɦἐ Ꮗყɭɖ🦉 | ходы игроков | Շɦἐ Ꮗყɭɖ: 🏑Շђгєє คאєร

Дранош с Дурбаном продолжают атаковать камень, их продолжают атаковать деревья. Но достается в основном ревенанту! Камень еще заметно оплыл.
Нобиль тем временем продирается дальше, стараясь увернуться от острых цепких ветвей. Почти выбрался из этого месива. Где-то там, за скрипящими стволами, слышится смех Злоязыкого.

Несмотря на многочисленные раны, из которых, впрочем, не пролилось ни капли крови, ревенант продолжал бой. Снова и снова он обрушивал лезвие топора на ветви и стволы. И хотя удары утратили прежнюю силу, Дранош не собирался сдаваться.

У нас были кожаная броня, щит, арбалет и кистень. Не то чтобы все это было необходимо, чтобы продираться сквозь живые кусты, но если начал воевать с крапивой, иди в этом до конца. Единственное, что меня смущало - это связка факелов. Нет ничего более бесполезного и беспомощного, чем овражник со связкой факелов, без кресала и в дождь, пытающийся добраться до мертвого поэта. Я знал, что рано или поздно мы доберемся и до Злоязыкого

- Плавься, плавься, поганый камень! - но Дурбан почувствовал, что долго поддерживать такое напряжение не может. Он на мгновение остановился, вытер с лица пот, но это было так же бессмысленно, ведь дождь не прекращался.
- Злоязыкий, признайся, в дупло суешь? Бабы то такому глисту не дадут ни в жизнь, - чтобы бывший поэт не расслаблялся, нужно было поддержать беседу

Деревья совсем зажали Дурбана и Драноша, похоже, силы покидают рубак. Ревенант отмахивается как может, одержимый все силы направляет на проклятый камень. Нобиль тем временем вроде даже видит сквозь небольшой просвет в деревьях фигуру Злоязыкого, но его держат многочисленные ветви, бьют, колют, рвут на части.
- Раньше бы ответил что-нибудь про твою матушку и ее дупло! - хохотнул бывший поэт в ответ на шпильку Дурбана. - Но подобный низкий юмор мне уже не доставляет удовольствия!

- Тебе лучше поспешить, Дурбан, - мёртвым голосом, не оборачиваясь, проскрежетал Дранош, уже не глядя размахивающий топором, только щепки летели во всё стороны.

Нобиль умер. Или притворился мертвым. Кто вообще вспомнит про овражника?

- Да щас, не видишь, поэму сочиняю, - огрызнулся Дурбан. Он вздохнул и попытался собрать в себе побольше злости.
- Во имя князя Тьмы! Даже камни не устоят перед адским гневом!

Под проливным дождем, со всех сторон окруженные бесчисленными врагами, ревенант и одержимый понемногу сдают под напором. На место расколотого Драношем дерева встает новое. А удары сыплются со всех сторон, острые ветки рвут и колют плоть, стараясь добраться до ваших потрохов.
- Ревенант! - Злоязыкий не сдается. - Голову одержимого! Уйдешь целым! Ну же, незачем вам всем умирать тут, мне нужна лишь одна жизнь!
Нобиля не видно, сгинул среди черных стволов. То ли сбежал, то ли мертв.

Практически растерзанный, с трудом держащийся на ногах, Дранош, однако, не уступал уговорам коварного поэта. Остановить ревенанта могла только окончательная смерть.

– Адское пламя Мургон-Дагора, я вызываю тебя! – рычал одержимый, раздирая себе ногтями щеки в кровь. На губах у него появилась пена, глаза выпучились, он не обращал внимание на хлесткие удары веток, стараясь вызвать пламя достаточное, чтобы разрушить проклятый алтарь. – Моя кровь да осквернит этот алтарь, да сожжет горящая моя кровь всю чащу! Проклинаю деревья, проклинаю этот лес именем нижнего мира! Да пожрут демоны душу Злоязыкого! – извергал он нечеловеческим голосом бесконечные проклятия

Бешеный напор Драноша, под ногами которого уже хрустят срубленные сучья, будто кости, заставил деревья на миг отпрянуть. Но через секунду они готовы продолжить наступление!

– Гори он огнем, этот алтарь сраный, и чаща поганая, и Злоязыкий вонючий, и деревья его гнилые, и матушка его сдохшая от передоза роты наемников, – материл по чем свет стоит все окружающее Дурбан.
Затем он сконцентрировался и замолчал. И в этот страшный момент внезапного молчания столб огня снова ударил в алтарь. Но вокруг было так мокро, что в первую очередь повалили клубы пара. Все же одержимый с надеждой вгляделся, вдруг все-таки каменюка раскололась?

Воспользовавшись паузой, Дранош бросил взгляд назад. Алтарь оплыл и исходил паром, но, кажется, всё ещё стоял. Впрочем,может он уже пошёл трещинами? Пошатываясь, ревенант шагнул к камню и ещё раз рубанул его топором.

Алтарь, конечно, понемногу оплывает, правда, не настолько и быстро, да и непонятно, есть ли от этого толк. В темноте, заглушаемый раскатами грома, звучит смех Злоязыкого. Деревья по-прежнему упрямо прут на вас.

– Да примет мою душу Князь Тьмы! – возопил Дурбан из последних сил, – отдаю себя во власть демонам, да проклянут они моего убийцу!

Он упал на одно колено, уже не в силах противиться ветвям. Усилием воли он позвал дремавшего у него внутри демона. Но, возможно, было уже слишком поздно... Чувствуя, как меркнет алое свечение у него в глазах, Дурбан выронил топоры и испустил последний хрип
– Ненавижу...

Соратники пали, Дранош остался один. Добраться до Злоязыкого было невозможно, но ревенант, подняв топор, в последний раз шагнул навстречу врагам.

Ревенант принял решение сражаться до конца, и Лесу ответил ему градом ударов ветвей злобных деревьев.

Ожившая чаща сомкнулась над ревенантом, принося ему окончательное упокоение.

Ревенант отмахивался до последнего, а кольцо злых деревьев все плотнее смыкалось вокруг него. Мертвую плоть, не чувствующую боли, пронзали острые ветви, удары один из другим сыпались на Драноша. Очередной удар повергает мертвеца на землю, кривой толстый корень прижимает его, не давая встать. Острая как копье ветвь пронзает грудь, и сердце-аркана наконец перестает биться в нем. Так второй раз погибает Дранош Вернувшийся.

...Нобиль очнулся в предрассветных сумерках. Вокруг - все те же черные деревья, стоят, не шевелясь. В нескольких десятках шагов различаешь очертания основательно оплавленного камня, на нем сидит Злоязыкий. На ближайшем дереве - головы Дурбана и Драноша, нанизанные на ветви.
- То была обычная прогулка, какие я время от времени совершаю по ночам, блуждая среди спящих деревьев, прислушиваясь к шепоту Чащи, - бывший поэт говорит будто бы сам с собой. - Трое путников у костра, под кроной старого дуба. Топоры у всех троих - плохое оружие, злое, деревья такое не любят. Дуб уже был разбужен, полон гнева, но я дал ему приказ - пленить всех троих, не убивать. Я хотел поговорить, рассказать, как Лес видит их, с этими варварскими секирами, упредить от использования их во вред деревьям. Конечно, они стали спорить с волей Чащи, отбиваться... А потом один из них воззвал к силам Нижнего мира, обрушив на Лес пламя Рока. Убил древний дуб, убил его братьев, убил своих подельников. Это было столь ужасно, что я бежал без оглядки. Пожар выжег целую рощу, унес столько жизней... - Злоязыкий встал, подошел к дереву с головой Дурбана, будто любуясь. - И представляешь себе, гобольд, этот убийца заявился ко мне снова, уже с другими подельниками, - поэт издал смешок, покосившись на Нобиля. - Подарок судьбы, неминуемое совпадение, злая усмешка рока - называй как хочешь. Я лично считаю, что Чаща всегда берет свое, она-то и привела вас сюда. Этот убийца больше не угрожает Лесу, его злая сила иссякла, вернулась в Нижний мир. Месть свершилась. Но возрадуйся, ибо Чаща пощадила тебя! - обернулся к гобольду. - Возвращайся в населенные земли, расскажи всем, какая судьба ждет убийц деревьев. Когда вернешься в Лес, сделай это с уважением. Помни о судьбе этих двоих, - Злоязыкий небрежно кивнул в сторону голов на ветвях и пошел прочь.

...И тут гобольд все же спустил тетиву своего арбалета. Идеальные условия - цель уходит, повернулась спиной! Нужно действовать, а то эта тварь еще кого-то заманит в свою чащу.

Арбалетный болт просвистел над плечом Злоязыкого, и тот обернулся. На лице не удивление, скорей разочарование.
- Странные вы все-таки, - проговорил он, выхватывая нож и бросаясь на гобольда.

- Волк никогда не будет жить в загоне, но загоны всегда будут жить в волке. Запомни это, тварь! - проговорил Нобиль, испуская дух.

Вот так и сгинули в Лесу Три Топора, и последним из них был гобольд Нобиль де Вене, чье горло вскрыл своим кривым ножом бывший поэт по имени Злоязыкий.