Исми
| Автор: |
|
Shy |
| Раса: |
|
Фэйри |
| Класс: |
|
Варлок целестиального патрона |
| Мировоззрение: |
|
Принципиальный добрый |
| Сила: | | 8 [-1] |
| Ловкость: | | 12 [+1] |
| Выносливость: | | 18 [+4] |
| Интеллект: | | 10 [+0] |
| Мудрость: | | 10 [+0] |
| Обаяние: | | 18 [+4] |
Внешность
Миниатюрная женщина с плёночными четверными крыльями стрекозы и золотистыми глазами, далеко отстоящими друг от друга. Кажется, она или беременна, или просто немного полная, — измождённая худоба проваленных скул и сухость конечностей на фоне вспухшего круглого живота говорит скорее в пользу первого предположения. Под фарфорово-бледной кожей танцуют и переливаются нежные сеточки голубоватых прожилок, её многослойное церемониальное одеяние является одновременно бело-золотым и сине-чёрным, она источает запах озона, кислого уксуса с костёрной гарью и её непонимающее кукольное лицо ежеминутно содрогается от сложносоставных нервных тиков. Нижняя губа дрожит, как будто она вот-вот готова заплакать. - Характеристика феи: посередине лба Исми сияет контур наподобие рога единорога, сотканный из полупризрачных силовых линий звёздного света.
- Метка обязательства: выраженные внешние симптомы-проявления болезни при полном отсутствии губительных эффектов, у Исми сразу три: обморожение третьей стадии (побеление, кровавые волдыри), трисомия (полулунные складки во внутренних уголках широко расставленных глаз, недоразвитие верхней челюсти и огромный неповоротливый язык без центральной борозды, непропорционально короткие ладони с одним сгибом и пальцы) плюс беременность визуально сроком середины второго триместра.
Характер
История
Блэкгарды-антипаладины Десяти, вопреки распространённому заблуждению, не прожигают всей жизни в военных лагерях и на марше. Нет, большую часть времени они предпочитают побаловать себя, утопая в роскоши бронзовых дворцов, окружая себя лучшими яствами, изысканной поэзией и умелыми любовницами — а когда их владыки-дьяволы призывают для кровавой жатвы, им требуется средство быстро восстановить боевую форму, переключившись от вольной неги к прежней безжалостности. Это как расписать перо — смазать меч кровью, всё равно чьей. Быстрота, эффективность, контролируемость и оптимизация ставятся во главу угла; таким образом берёт начало практика смертоящиков-киллбоксов.
Большинство киллбоксов находятся вблизи Материальных Планов и Фейвьяльда, в пустотных карманах, хитростью вырванных из Тени-Меж запутанными вельзевуловскими махинациями. В зависимости от статуса и принадлежности их хозяев, они могут быть очень разными: миниатюрные или просторные, плотно забитые различными существами или редко- и мононаселённые, служащие только изначальной цели или дублирующиеся в качестве складов и мануфактур.
В одной из таких коробок провела молодость наша безымянная героиня, настоящее имя которой, данное ей родителями, оказалось забытым. Имеющая форму тессеракта многоэтажная осыпающаяся трущоба, лишённая природной зелени и небесной синевы, грязный, скорбный, стылый серо-коричневый угол с заброшенными туда отпрысками низких Межсезонных фей, не принадлежащих и не аффилированных к благородным Дворам — только этот филиал Маладомини до поры и был её Миро-Зданием.
Исмофет Аль-Йиэл Самаэллейир был одним из давних, самых приближённых подручных Триэля. Он носил форму корнъюгона и безупречно служил злу, но как бы ни сращивал он себя со змеистой чешуёй, бритвенно-острыми гребнями и перепонками кожистых крыльев, тщась забыть кем он был в примордиальные времена, прежняя сущность неизбывным отблеском обозначала себя в те мгновения, когда он оставался с собой наедине. Он был Лордом Ветра, и она увидит это в нём, когда их глаза встретятся.
А пока этого не случилось, безымянная прозябала в ещё более плачевных условиях, чем её сверстники и товарищи по несчастью: у гоблинов имелась толстая резиновая шкура и копательные когти, которыми можно было устроить гнездовья в грязи, у сатир куцая шерсть и горячая кровь, сберегающие их силы, пока они спали вповалку друг на друге. Безымянная же не имела ни того, ни другого, и должна была беречь как зеницу ока драгоценную кучу прокоптившихся сальных тряпок, в которых в заморозки вынуждена была кутаться, спав на земле. Она была меньше и слабей остальных, но принудительные работы были одинаковы для всех; кроме того, её обязанностью, как имевшей крылья, было зажигание и смена десятков фонарей на пересменках. Её поочерёдно метелили смертным боем резчики, жаловавшиеся на недостаточную яркость света, гоблины-горложоры, чьи поползновения украсть фонарного масла чтобы выпить и тем разнообразить свой рацион оказывались пресечены её ябедничеством, и каптёр в ярости от перерасхода масла — этому циклу не было конца, её милые черты слились в одну большую воспалённую шишку, пальцы на левой руке больше не сгибались после одиннадцатого перелома, сочились простудные свищи и каждый день щипались новые стёсанные ссадины, а сердце заходилось страхом каждый раз, когда они угрожали ей вырвать её тонкие крылья. Такие же дети, тоже жертвы — но она ещё не знала, как ей повезло в сравнении с ними.
В Садах Восторгов в Мальболге перезрелые плоды падали с дерев, взрываясь едким соком, а капризной адской принцессе, дочери оверлорда, снова явилась в голову очередная шалость. Гряла бойня, мечи чёрных стражей созывались под адские знамёна — и те из антипаладинов, кто держал на этот случай оборудованные смертоящики, предсказуемо явились в эти ячейки.
Тридцать две тысячи с небольшим юных, украденных жизней. Норматив разогрева — два часа, чтобы ополовинить их количество; из фокусов дозволяется Символ Боли, дабы не ловить бегунов всю вечность, но помимо этого — только лишь меч. Аль-Йиэл имел кристальную волю, смертоносную технику, не пренебрегал делами тела и был в основном чужд жалости к другим, как к себе — тренировочный забег шёл споро, пока не произошла секундная заминка. Когда что-то замотанное в грязные тряпки врезалось в его плечо так быстро, что он лишь зацепил это кулаком вскользь, блэкгард перевернул часовой амулет и обернулся на оборванку-фонарщицу. Сонный голос со стороны потолка от облетевшей его кверх тормашками пигалицы приветствовал убийцу шуткой, и Аль-Йиэл рассмеялся в голос, как не позволял себе, наверное, сорок последних лет. Невесомая фигура спикировала в попытке броситься на его меч — не позволил ей. Перехватил латной перчаткой безымянную за талию — её худоба позволяла сомкнуть пальцы — так адский убийца, с нелепой живой игрушкой в руке, вернёт амулет в прежнее счётное положение и снова пойдёт, бегом продолжит шинковать безвинных детей на скорость, теперь уже одной рукой и под остросоциальные комментарии слабого сонного голосочка.
Из этой ямы и грязи он заберёт её в золото и шёлк, она станет расти в любви. Из интересной зверушки станет собеседником, доверенным другом, а войдя в возраст ляжет с ним без принуждения, когда будет готова. Исмофет Аль-Йиэл отдаст безымянной своё имя, и теперь она будет зваться возлюбленная Исми, и нести от него дитя. Душа исцелится счастьем, хоть переломанные пальчики так и останутся укороченными.
Сорок восемь паладинов — столько незваных гостей придёт на обед. Их было пятьдесят, но один скорраптился по дороге, а ещё одного пронзил трезубцем сахуагуин, после чего размозжил череп, выскребя через шлем кусочек сладкого мозга — возложение рук ему не помогало, а колдовство Желания в паладинской профессии не в чести.
Сорок семь паладинов Аль-Йиэл Самаэллейир сокрушил насмерть без оружия, используя тонкое вытянутое металлическое блюдо с волнистым краем и узорчатый винный кубок. Это ничего не меняло: глазами последнего смотрел на Аль-Йиэла их целестиальный покровитель.
Есть в мире способы сравняться с богами, как есть более одного способа и для восхождения к истинной божественности. Домены и иконы уступают друг другу, борясь, предавая, сменяясь и уходя в историю. Но есть три начала первозданного, которые предвечно существуют на недоступной даже богам высоте: Левиафан, Великое Ничто, Хозяйка Лезвий. Только их четыре! Забыли принцип «что наверху, то и внизу»? Зря! так слушайте: огонь, вода, земля, воздух. Хаос, порядок, нейтральность и… Это. Оно, которое в этот миг смотрело на Исмофета, возлюбленного Исми. Взглядом заморозило, поселило в смелом сердце стынущий ужас, сковав, полностью обездвижило, заживо в самом себе заточило. Гортанным гласом, похожим на щёлканье механизма, паладин-марионетка истребовал видеть её — героиню, будущую мать. Зачем? Поймав направление отчаянного взгляда, анимированное тело паладина прошло на женскую половину дома, по пути вмораживая в подобный же стазис нескольких верных слуг, пытавшихся его атаковать без надежды на успех. Один из остолбенелых так и тащился, держась за сапог, но того это не интересовало в достаточной мере, чтобы освободиться от захвата.
Всё это было сделано только для того, чтобы разбудить крепко спавшую на угловом диванчике в подушках Исми хорошо поставленным прямым правым в челюсть. Красивое и холёное лицо вновь, как в детстве, обратилось в одну единую воспалённую отбивную, — только детство кончилось. Едва разлепившая разъехавшиеся глаза, в шоке и непонимании, она была силой выволочена за волосы в малый зал. У замороженного тела возлюбленного ей сообщены следующие слова:
«Не мёртв. Законсервирован. Хочешь получить? Повинуйся. Лишнего не болтай. Пойдёшь в Дис. Найдёшь сибриэкса Мухавидду-Шабеб. Учись у него. Скажи код {семь ничего не значащих цифр и букв}, возьмёт в ученики. Бери эту книгу. Дай этот плащ. Книги не давай. Через четыре года убей. И плащ забери. Иди в Авернус с книгой и плащом, тебя найдут. Код тот же. Повинуйся».
Едва договорив, паладин посерел и мешком упал замертво, а Исми второй раз в жизни увидела истинным зрением. Если у вас есть отличные способности к визуализации и пара свободных часов, мы можем попробовать увидеть перед внутренним взором то же, что же видела Исми! Представьте, как соотносится целестиал чарджер с дохлой крестьянской клячей. Возведите разницу в квадрат. Представили? А теперь ещё шестнадцать тысяч раз так же. Это было четвёртое начало, способное схлестнуться с Левиафаном и, возможно, победить. Очевидно, оно не собиралось предоставлять Исми никакого выбора, взяв в заложники её истинную взаимную любовь.
Много лун прошло, но беременность, которая давно уже должна была разрешиться, не заканчивалась ни рождением младенца, ни выкидышем. Перебарывая омерзение, Исми, абсолютно бесталанная общемагически и на поле эвокации в частности, осваивает начальные азы колдовства. Через четыре года во время деловых переговоров между наставником и двумя гневливыми извергами бездны она провоцирует вспыльчивых клиентов, выводя на эмоциональную реакцию, после чего они наносят сибриэксу фатальную рану — она легко добивает нечестивое существо от него же выученным и перенятым фокусом.
Повинуясь указаниям, с выкраденным плащом и книгой она отправляется в Авернус, но крестоносцев, которые выйдут с ней на контакт и объяснят, что делать, приходится ожидать ещё около двух с половиной лет. Ждать в Авернусе, который является ареной непрекращающегося побоища ночью и днём, едва различимыми в дыму и шуме бойни. — Можно понять, что это было частью плана, не ошибкой — только это не уменьшает её бешенства.
Её доставили по итогу на материальный план. Небо было высоким и отчаянно красивым, как её любимый, а летний ветер трепал Исми волосы и гладил с деликатностью и теплом, как его руки. У неё не было сил бросить четвёртому Началу вызов, отклонить ультиматум, но ради своей любви и её с Аль-Йиэлом ребёнка она была готова пойти на что угодно.
У неё забрали плащ. Два паладина, один из которых носил грандмагистерские золотые знаки отличия и был несоразмерно молод, а вторая была угрюмой на вид пожилой женщиной, наперебой сбивчиво втолковывали ей, что теперь ОНА САМА должна поставить ЦЕЛЬ и достигнуть её, и если деяние будет одобрено — она об этом узнает.
Через несколько месяцев весть о Состязании привлекает её интерес.
Навыки
Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.
Инвентарь
Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.
|