["Ротор"] | ходы игроков | ["СГВП-1"]: Ксин

Чжао. Зуд. Первое, что ты чувствуешь - это зуд. Он прорезается сквозь пелену забытия еще до первых мыслей, разгорается раньше всех прочих чувств. Чешется. Причем, вообще все: от макушки и до пяток, и вообще везде: за ушами, под носом, меж пальцев, под коленками. Свербит пупок, зудит шея, спина, бедра, голени. Проще сказать, что не хочется начать чесать до кровавых разводов. И, кажется, ответом будет "ничего".
Лежишь на правом боку, подтянув колени к животу, а руки к груди. И хоть каменная твердость напольного покрытия все еще вгрызается в ребра, но она явно прикрыта чем-то мягким. Кажется, это верхняя часть летного комбинезона, который подстелила под тебя сидящая напротив девушка, оставшаяся, конечно, не голой по пояс, а в темно-серой, плотной на вид майке с короткими рукавами. Сейчас, без противогаза, по сложению и общим чертам без труда узнаешь в ней штурмана, которая "П. Фейлин". Шепчет.
- Как ты? Все чешется, да?
Покопавшись в стоящем рядом рюкзаке, вытаскивает из его бокового кармана пластиковый пузырек, в которых обычно хранят всякие медикаменты, а из основного отделения - полулитровую фляжку с откидной крышкой, под которой явно плещется какая-то жидкость.
- На вот, выпей пару капсул - поможет.
Протягивает и то, и то.
- В ампулах не было, сразу сделать не получилось.

От ощущения зуда хотелось вылезти из собственной шкуры. Лоскутками снять горящую кожу, лишь бы прекратить это невыносимое чувство.
Горящая кожа. Похоже, ей это было бы не в первой, да?
Она жива. И причина ее спасения прямо сейчас хотела спасти ее снова, предлагая избавить от зуда.
Кое-как кивнув, Чжао торопливо, насколько это было возможно в её состоянии, приняла капсулы. Не думая положила на язык и зажмурившись, жадно сделала пару небольших глотков, проталкивая лекарство через пересохшее горло.
Друг перед ней или враг, Ксин сейчас не думала. Да и о чем можно размышлять, когда тебя только что вытащили буквально из кипящей кастрюли. Не для того же, чтоб отравить, верно?
Кивнула коротко, в знак благодарности.

Чжао. Свернув с баночки тугую крышечку, ссыпаешь на раскрасневшуюся и уже начавшую заметно шелушиться ладонь две пузатые, бело-зеленые с крохотными подписями на боках, капсулы. Без вкуса - лишь слегка "подмораживают" язык, когда глотаешь, попутно запивая прохладной водой из предложенной емкости. Судя по контейнеру, нечто, что называется "Noteliсam".
- Должно быстро подействовать, в инструкции пишут - несколько минут. А там уже...
Когда меняешь положение, кое как усевшись на расстеленной "куртке", хмыкает девушка.
- Извини, одежды особо нет. Если хочешь, вон...
Указывает как раз на "подстилку".
- Накинь.
Качает головой пару раз, то ли внутренне соглашаясь с какими-то своими мыслями, то ли просто выражая свое "мда" текущей ситуации.
- Да уж. Еще и с памятью дичь какая-то...
Повторно запустив руку в сумку, достает оттуда небольшую - в полторы сигаретные пачки: кстати, неплохо было бы покурить - прозрачно-слюдяную пластинку. Тонкая, миллиметров в пять, со сглаженными краями.
- Вот. Мой коммик, например.
Тапнув пальцем по мигом замерцавшему экрану, демонстрирует тебе всплывшую из мутных недр устройства бирюзовую надпись: "2. SECURITY CODE: - - - - - -".
- С отпечатками попроще - много ума не надо, а вот это проблема.
Убрав коммуникатор обратно, поджимает выставленную вперед коленку сложенными в замок кистями.
- Ладно, расскажу, что знаю. Мы точно на корабле - это всесредный крупнотоннажник, контейнеровоз. "Кимато" называется.
Ни о чем тебе название не говорит, но, кажется, ты уже его где-то на стенах видела, когда по коридорам бегала. Или на карточке написано было? Не суть.
- А я, похоже, штурман. И командир у меня - мудак.
Усмехается, но как-то невесело.
- Если сложить два плюс два, получается вот что: это корпоративный транспортник, мы на Кедане-Шесть-Два, а это, чтоб ты понимала, аммиачно-ледяной шарик с населением "ноль", в самой жопе пограничных системы, и тут до ближайшего аванпоста - лет пять на субсвете.
Звучит не очень обнадеживающе.
- И, в общем, думаю, рано или поздно мои работодатели поймут, что их фрахтовщик куда-то подевался, и пришлют эвак. А потом нас либо сразу найдут, либо тоже найдут, но попозже.
Пожимает плечами.
- И хрен знает, что со всем этим делать.
Берет паузу в несколько секунд, то ли думая о чем-то, то ли просто не зная, что еще сказать.
- На борту еще восемь человек - командир, второй пилот, медик, бортмех, три охранника и, вроде, экспедитор. Когда я - того...
Кивком указывает куда-то сторону собственного левого плеча.
- Остальные делали то, что им командовал мудак. И, да, из всех, в кавычках, "пассажиров", думаю, выжила только ты.

Наконец-то стало ощущаться что-то кроме зуда.
Во-первых, освежающе-живительная прохлада воды и действия таблеток. Во-вторых, любопытство.
Что, вашу мать, здесь происходит?!За что? Почему - она?
Не только она, Ксин, получается.
Если верить штурману, с памятью проблемы у всех. Поэтому, ответов на свои вопросы Чжао получить будет не так просто.
Череду нечетких размышлений прервала неожиданно ясная мысль: Ксин хотелось курить. Настолько явственно, что во рту скопилась слюна и захотелось вдохнуть поглубже терпкий дым.
Возникнув однажды, новое желание не спешило покидать голову девушки, навязчиво тыкаясь где-то в глубине в стенки черепной коробки.
Слушая собеседницу, чуть привстала, высвобождая из-под затекшей задницы импровизированную лежанку, и накинула на плечи.
- Мудак, это очень мягко сказано, - кивнула согласно, поморщившись, вспоминая голос из динамиков. Волна ненависти тихонько начала подниматься из глубины, затапливая покалеченное тело. - Куда нас везли? Почему - нас?
Подняла руки к глазам, разглядывая кожу на кистях. Задумчиво поцокала языком, оценивая результат.
- Я, кстати, Ксин. Ксин Чжао. Пока больше ничего сложить или вычесть не получилось.
Усмехнулась неловко, как будто переживает, что в данной ситуации уместно хоть какое-то веселье.
- Есть дальнейший план действий? - проскользнула в голосе тень надежды и страха. Хотя, Чжао всеми силами старалась скрыть эти эмоции.

Чжао. Примеряешь "обновку", враз став из просто голой и обгоревшей, голой, обгоревшей и одетой в штурманскую "куртку". Вполне сошло бы за грим и наряд для какой-нибудь кинк-вечеринки в стиле "потерпевший крушение межмировой лайнер и его горячие - во всех смыслах - стюардессы", только вот все это ни разу не вечеринка. Просто форменная задница, на самом-то деле. Одно радует - ткань хотя бы не тревожит ни перетянутые буроватыми стяжками кожи плечи, ни спину, что не может не радовать - еще один условный "раздражиль", это, прямо скажем, вообще не то, что тебе сейчас нужно.
- А я Пин Фейлин. Пин - имя, ну ты знаешь.
Представляется в свою очередь собеседница. И пока ты изучаешь начавшие "проклевываться" из застывшей на кончиках пальцев рубцовой массы полумесяцы свежих и мягких, розоватых на вид ногтей, продолжает.
- Это какой-то комплекс. Или полигон, точно не знаю. Корпораты...
Немного замявшись, кивает так, словно с чем-то соглашается.
- Короче, они используют людей для каких-то тестов. Или опытов, я правда не знаю.
Хорошие ребята, ничего не скажешь. И испытания у них неплохие такие, да.
- Я тоже из них. Весь экипаж - корпораты.
Скользнув взглядом по спекшемуся бугристыми складками животу, отмечаешь, что еще и пупок куда-то делся. Заплавился что ли?
- И плана у меня, если честно, нет. Бежать отсюда некуда - на палубах нас тут же засекут по камерам, и... Кусо, я правда не знаю.
Запустив пальцы в волосы - счастливая - ерошит их пряди.
- Можем попробовать вырубить подачу энергии на палубы, и тогда камеры на какое-то время перейдут в аварийный режим. Только что нам это даст? Или угнать из дока вездеход, но...
Хмыкает.
- Тут просто некуда ехать, Ксин.
Молчит пару мгновений.
- Или, не знаю, попытаться добраться до челнока. Но он на субиках, без "эфпивишки" - на нем, максимум, до орбиты дотянем. И все.
Зажмурившись, потирает переносицу так, словно ее вдруг начинает мучать мигрень.
- Я не пилот. Даже если всех перебьем, на этой махине никуда не улетим. Не знаю, что делать.

Пошевелила плечами, распологая спину в новой одежке: удобно. Один "плюс" уже есть. Продолжаем собирать дальше.
Подопытные крысы, значит.
Желания разглядывать себя, если честно, не было никакого. Это занятие вызывало только небольшие приступы тошноты, какого-то неясного сожаления и постепенно нарастающей апатии.
Слушает рассено, про себя отмечая факты.
Не сбежать. Не перебить. Не спастись.
- Знаешь, крысы-поразительные существа. Говорят, они единственные, кто выживут в случае глобальной катастрофы, - говорит не глядя на собеседницу, растягивая слова, стараясь беречь обгоревший рот. - Они всеядны, хитры, живучи...
Ну и как, скажи на милость, поможет эта информация?
Ксин изо всех сил пыталась не допустить, что бы отчаяние заполнило её до краёв. Паниковать нельзя.
Что с ней будет дальше? С ними?
Чжао подняла голову, упершись затылком о стену, поймала взгляд нежданной спасительницы, и попыталась изобразить нечто похожее на улыбку. Лишь бы Пин сейчас в обморок не грохнулась от такого зрелища.
- Мне нравится идея перебить здесь каждую суку. Даже если в процессе придётся сдохнуть самой.
Девушка нашла ещё один "плюс": она выжила. Она жива.

Чжао. Качает головой одобрительно штурман.
- Крысы, значит.
Порывшись - в который раз уже - в рюкзаке, достает из центрального отделения плаер.
- Они, вроде, как раз любят проводку погрызть...
Пару-тройку раз сведя-разведя гнутые будто рожки сервака, укатанные в ярко-желтый пластик ручки, поклацывает закаленными стальными губками.
- Значит, начнем с кам...
Осекается на полуслове, когда где-то над вами слышатся быстро смещающиеся параллельно палубе щелчки, твердое о металл. Шаги? Похоже на то. Не бежит кто-то, шагает. Заметно в стороне: во фронт, и правей - для тебя, за спиной, и левей - для сидящей напротив Пин.
- ер...
Заканчивает уже не шепотом, просто "выдохом". Глянув на тебя, жмет указательный палец поперек губ.
- Ну, чего?
Мужской голос. Далеко и гулко, как со дна железной бочки.
- Ничего.
Тоже мужской, но чуть позвонче. И тоже "бочковатый".
- А в треках чего?
- Чего?
- Ну, в треках смотрел?
- Это что?
- Ну, трубы эти.
- Какие трубы?
- Ну, тоннели.
- Тоннели?
- Ну, эти, под палубой.
- А, не.
- А чего?
- Так они ж узкие.
- В смысле, узкие?
- Узкие - не пролезут.
- В смысле? А ты их видел вообще? Там же танк проедет.
- В смысле?
- В смысле - в смысле? Танк.
- Какой танк?
- Ну, машина такая. Большая.
- Что за машина? Ты о чем вообще?
- О треке!
- Какой трек? Труба? Да узкая она!
- Да для тебя, сука - ты в броне ебаной потому что!
- Да ты вообще их видел?
- Кого - их? Трубы?
- Какие трубы? Их! Их, сука, этих!
- Кого - их? Кого - этих?! Ты чего несешь вообще?!
- Блять, ты чего, ебанутый?
- Кто ебанутый?
- Да ты, блять!
- Да ты ебанутый!
- Ты!
- Слышишь, ты за словами-то следи.
- Что?
- Ничто!
- Ты чего, ты реально ебанутый? Хуле ты орешь-то?
- Я не ору!
- Ты чего, ты ебанулся в край, не?
- За словами, говорю, следи!
- А то что?
- То.
- Ты ебанутый?
- Ты - ебанутый.
- Блять, ты реально ебанутый.
- Я? Ты!
- Да ты на хуй сходи, слышишь - я не помню ни хуя, а ты мне какую-то ебанину тут затираешь! Танки какие-то, хуянки.
- Да какие танки?!
- Ты сам, анацефал ебучий, про какие-то танки полчаса мне трешь уже!
- Да в смысле, что проедут они, блять!
- Да где проедут, долбоеб?! Мы ж на корабле!
- Ты чего, сука, блять...
- А ты...
- Да ты хуле меня пихаешь, блять...
- Ты чего, блять...
- А ты... Блять...
- Блять...
Грохот, топот. Спутница же, тем временем, аккуратно собрав вещи, указывает сначала на себя, потом куда-то в недра тоннеля - для тебя: налево, для нее, соответственно, направо - и, осторожно сменив положение с "сидя" в "на четвереньках, практически беззвучно артикулирует:
- П-о-ш-л-и.

Ксин хмыкнула довольно, наблюдая, как ловко новоявленная подруга мастерит что-то замысловатое. К Пейлин она проникалась все возрастающей симпатией. И бесконечной благодарностью. Чжао даже в какой-то момент ощутила нечто похожее на облегчение и, невероятно!.. Надежду?
Позволила тени полуулыбки коснуться губ и в этот же момент застыла парализованная ужасом.
Кто из них более "ебанутый" Чжао выяснять не хотелось, однако, она бы была совсем не против, если бы это абстрактное понятие переросло в конкретный физический факт. Другими словами, она была бы рада, если прямо немедленно на этих двоих рухнула стена, например. Или что угодно другое, способное "ебнуть" эту парочку. Насмерть.
Когда это все закончится
Если это все закончится
И они выживут
Чжао наконец сделает две вещи, которые волнуют ее больше всего.
Во-первых, задаст себе вопрос, которого почему-то очень опасается.
Во-вторых, разом выкурит несколько сигарет подряд. Пока легкие до отказа не затопит никотином
А пока - нужно двигаться.
Еле заметно качнула головой, и, стараясь лишний раз не сделать даже глубокого вздоха, аккуратно "перетекла" в ту же позицию, что и её спутница.
Немного запамятав, что штурманская куртка всего-навсего накинута поверх, почувствовала как та сползает с плеч. Пришлось торопливо проталкивать в рукава пострадавшие конечности, расправлять затекшие плечи.
Наверное, впервые за последние часы Ксин поняла, что она голая. Нет, она и раньше осознавала отсутствие на себе одежды, однако, только сейчас это начало её волновать и приносить некий психологический дискомфорт.
Зуд, мысли о прошлом и незаданных вопросах, самокопание - все ушло на второй, а может быть даже и на третий план. Всё-таки желание выжить, инстинкт самосохранения у Чжао работал без перебоев.

Чжао. Змеей - абсолютно беззвучно: так, что даже жесть под коленками не "играет", звеня подобно полотну ручной пилы - меняешь позицию, скользнув туда, следом за Фейлин. Попутно суешь кисти в рукава, оказавшиеся, на твое счастие, с мягкой подкладкой внутри, и переводишь одежду из позиции "накинуто" в позицию "надето". Не первый раз, к слову, когда остаешься в одной только куртке - по работе часто приходилось, но, наверное, первый, когда в этом нет ни намека на игривость, только желание хоть чем-то прикрыться. И, да, одно дело - раздеваться по собственному желанию, отдавая отчет своим действиям и банально понимая, что и почему, а другое - очнуться в таком, вот, виде неизвестно где и неизвестно зачем, беспомощной и в беспамятстве, а потом пробежаться по паре-тройке кругов Инфьерно, за несколько минут успев побыть и под дулом пистолета, и в форменной печи. Такой себе "новый опыт", в общем: ты бы поставила этому клубу одну звезду.
Ползете, оставив выясняющих, кто прав, а кто - не особо, охранников позади. Метров, наверное, пять-шесть. Полуоборачивается спутница в какой-то момент, начав "маневр поворота" - тоннель упирается в тоннель, Т-образный перекресток, и, улыбнувшись, демонстрирует тебе кулак с оттопыренным вверх большим пальцем, то ли твою бесшумную передислокацию положительно оценив, то ли не менее бесшумное переоблачение из "ничего" во "в куртке", то ли "по совокупности". "Лайк", как во всяких сетях, вроде "PulsePals".
- Т-у-д-а.
Заползает в левое ответвление. Ты - следом. И еще с десяток метров гулкой "трубы", мимо двух развилок: одной крестом, другой - "Т", но уже куда-то вправо. Минимум раз, как раз на "кресте", попадается ведущий наверх люк, запертый изнутри на поворотный, напоминающий стеклоочиститель машины красный рычажок. "ОТКРЫТО" - с одного края сектора, "ЗАКРЫТО" - с другого. Мимо.
Вновь оборачивается Фейлин, будто опасаясь, что ты потеряешься. Или отстанешь. Хотя, с другой стороны, она ведь тебя слышит. В любом случае, убедившись, что ты за прошедшие полминуты никуда не делась, одобрительно кивает.
- С-к-о-р-о.

Ползти на четвереньках, не то что бы тяжело, но не очень удобно. Ещё и при этом стараясь не издать лишнего шороха.
Но Ксин сейчас не думает ни о начинающих ныть коленках, ни о мозолях, которые точно появятся, если они продолжат своё "путешествие" ещё хотя бы минут пятнадцать. Вместо этого Чжао старательно таращится на зад спутницы, словно опасаясь - моргнет, а Пин растворится в этом бесконечном тоннеле.
И ползёт-ползёт-ползёт.
В мыслях - то ли отголоски из прошлого, то ли давно забытые ощущения, но они трогают Ксин изнутри, бередят нутро и девушка пытается все глубже проникнуть в пропавшую память.
Работа? Клуб?..
Моргнула несколько раз быстро, прогоняя наваждение и сосредоточилась на монотонном продвижении к цели.
Однако, цель известна была только Пин.
Интересно, куда вообще штурман её тащит?
Уверенно так, не секунды не колеблясь на каждой из развилок. Почему-то, именно этот факт очень радовал Чжао - значит, у Пин есть хоть какая-то идея.
Наконец уперлись в стену. Оно?
На все жесты Фейлин в ответ одними губами только выдохнула еле слышно:
- Поняла.
И подобралась к подруге поближе.

Чжао. Подползаешь, усаживаешься. Ждешь, затаившись. Тихо там, наверху. Тихо и темно. Только щелкает чуть слышно что-то чем-то. Клац, клац, клац - сухо и очень "как ногти книпсером". Или как, скажем, каблуки - по винилу подиума.
Клуб. С одной стороны, блеск и сияние софитов, восторженные взгляды, аплодисменты, с другой - похоть, изматывающие смены, похоть, смены, снова похоть. Кто из твоих коллег, выходя на сцену, выбирал этот путь осознанно? А ты, ты сама, о таком мечтала? Если кто-то и фантазировал насчет того, чтобы пилон бедрами за пару десятков демкредов отирать, то весь "бурлеск", весь лоск, все эти блестки, "атмосфера непринужденного веселья" и прочая херь, все улетучивалось в первые же дни. Но жизнь, жизнь - она такая, несет безразлично-безжалостной рекой, топит в себе надежды. И, вот, иногда выносит даже к шесту. Или, если все совсем плохо, к барной стойке.
Замереть выхваченной из полумрака прожекторным светом софита статуей, улыбаясь, притворяясь счастливой. Чипы летят, транзакции льются, а счетчик "типсов" за спиной все крутится и крутится, набирая "вес". Нет, это не "свободный выбор", не "любая из них может просто встать и уйти в любой момент". Чем платить за аренду? Что есть на завтрак? Брату с чего репетитора по всеобщему оплачивать? Все, что у тебя есть - тело и танец.
Свешивается в какой-то момент из люка голова - макушкой вниз - Пин, разорвав порочную спираль мутных мыслей, отчего ты непроизвольно вздрагиваешь. Не отрубленная, вполне живая. Артикулирует.
- С-к-о-р-о.
И снова исчезает. Клацает чем-то. Понимаешь в этот момент запоздало, что у тебя больше ничего не чешется. Ничего, нигде и никак - ни сильно, ни не очень сильно. Вообще. А потом вздрагиваешь во второй раз за десять секунд, когда слышишь где-то в отдалении приглушенный палубами и переборками вой корабельной сирены. Как там, в трюме, когда его разгерметизировать пытались. Фейлин наклацала? Или опять кого-то морозят? Спускается девушка обратно тем временем. Ноги свешивает сначала, сама соскальзывает потом. Убирает нож, возвращает на место дверцу, запирает.
- Все, готово.
Похоже, немного осмелев, уже шепчет, но тихо-тихо, на выдохе.
- Слышишь? Сирена. Там кто-то есть.
Бросив короткий взгляд вверх, отползает под "козырек" тоннеля, будто опасаясь, что люк сейчас вновь распахнется, и ее утащат наверх.
- Ну, в трюме. Не наши. То есть...
Осекается на полуслове. Подбирает рюкзак.
- Ладно. Сейчас давай, наверное, к развилке - там развернемся.
Задним ходом придется, тесновато.
- И, пока эти уроды заняты, выцепим челнок.

Вроде пристально вглядывалась в темноту, а видела яркие огни. Как из другой жизни какой-то. Даже чуть приоткрылся рот от удивления всплывающим картинкам.
Это не она.
Но вот же - её лицо, её, Чжао, тело... Её, какое-то безнадёжное, отчаяние.
Образы вспыхивали и пропадали. В уголках глаз намокло - то ли от радости, что постепенно возвращается память, то ли от жалости к самой себе.
Эмоции сменяли одна другую. Восторг: ничего себе, это я! Отвращение: и это -я...
Слишком ярко, слишком громко, слишком печально. Может, это и не воспоминания, а какой-то яркий злой сон, который снился ей во время прибывания в той камере...
И ещё кое-что.
"Брат"
И внутри, как будто крючком цепляют и тянут. Чувство вины, ответственность, тревога. Наверное, это стандартный эмоциональный набор в комплекте "близкие родственники".
Интересно, как бы восприняли ее теперь?
Чжао запрокинула голову и беззвучно рассмеялась, представляя реакцию постоянных клиентов.
Пин застала ее врасплох. Но, ей-богу, штурману Ксин была рада гораздо больше, чем веренице нечетких образов в своей голове.
Выслушала. Кивает коротко, мол, понял-принял, и неловко начала пятиться назад, к развилке.

Чжао. Отступаете - ты в авангарде, но "арьергардом" вперед, а штурман - замыкающей, но "во фронт". Раз коленкой, два - ладонью. И еще разок. И...
- Сука...
Тряхнув головой, останавливается Пин.
- Тем... В трюме... Им же конец.
Чуть доворачивает голову влево, туда, в сторону лаза короткий взгляд бросив.
- Как... Как думаешь? Может, открыть? Или...
Чуть вперед подается в следующий момент, амплитудно на руках качнувшись. Будто и вперед ее толкает что-то, и не пускает, не дает двинуться - одновременно.
- Ну его на хрен?

Вопрос застал врасплох.
Чжао, заворожённая ритмичным, но достаточно странным их маршем, на автомате шагнула на раз больше.
Удивлённо уставилась в глаза Пин, сморщила нос, кончиками пальцев размазала капельки пота, выступившие на лбу.
- Я не... Не понимаю, - чуть запинается, стараясь правильно выразить мысль. - Для нас это - как? Опасно?
И тут же дрожью по всему телу прошло воспоминание, как штурман её, Чжао, спасла.
- Открывай, - решительно и твердо. Кивком еще подтвердила своё решение.
Пусть Пин, если что, спутницу во всем и винит.

Чжао. Покачав головой вверх-вниз и мгновение посверлив расфокусированно-сосредоточенным взглядом пространство перед собой, Пин словно "выныривает" обратно из омута собственных мыслей, враз оживившись.
- Опасно. Но...
Лезет обратно - туда, наверх.
- Мы же не твари какие-то, да?
Очевидно, окончательно - пусть и не без твоей помощи - отбрасывает последние сомнения, проведя черту между "так" и "не так".
- Я быстро.
Не знаешь, что именно делает, но сопровождается это все таким треском, будто ты снова сидишь там, дома, в жилой ячейке, и вдруг, под точно такие же звуки, повсюду гаснет свет, когда очередной "пропаренный" сканкер рвет кабели из распределительного щитка в общем коридоре, надеясь поживиться цветными металлами.
- Гнойные ж вы крысы!
Катится по тоннелю, шипя статикой и гудя перегруженными динамиком громкоговорителя, глухой, будто "через стенку", голос. Сразу узнаешь капитана.
- Не надоело еще ползать и гадить, нет?
Где-то "сверху" и, кажется, "впереди" источник трансляции располагается. Может быть, в коридоре, который над вами? Или, вон, вообще - прямо у той "комнаты", где сейчас твоя спутница находится? Сложно сказать.
- Слышите меня? Конечно, слышите. Фейлин. Ладно та, вторая, но ты...
Источник один, совсем рядом - не во всем блоке грохочет-гремит.
- Я повторяю - мы в пограничных системах.
Значит ли это, что капитан активировал его точечно, зная, где вы находитесь, и понимая, что вы его услышите?
- Мертвый спутник, пов-условия - смертельные даже в скафе. И суден с "эф-пэ-эр" на борту нет, понимаешь? Нет! И звездная система - безвратная!
Странная аббревиатура, ФПР, но звучит знакомо. Формирователь поля разрыва, похоже, имеет в виду.
- На что надеешься? А?! Что спишут по амнезии? Нет! Не спишут! Ты, мразь, не только прямой приказ не выполнила, но еще и гадишь! Гадишь!!!
Трещит и завывает голос на последних словах, становясь слишком гулким и раскатистым. Либо снял и бросил наушники с микрофоном говорящий, либо отшвырнул от себя блок рации.
- Конец тебе, тварь.
На мгновение вновь став четкой и громкой, трансляция обрывается так же резко, как началась. А еще через секунд, может, пять-семь, в тоннель спускается Пин.
- Пусть теперь попробуют...
Проползает вперед, тебе навстречу.
- Починить. Ладно...
Замечаешь, что подраны в кровь ее кисти - то ли кабелями, когда рвала, порезала, то ли об щитки какие-то, когда открывала, но факт остается фактом - с пальцев, особенно в ложбинках между большими и указательными, кожа содрана буквально в лоскуты, и кровь там уже не просто проступила багровыми бусинами, а вполне себе "течет" и "пачкает".
- Так... Все, давай - двигаем.