От Даго до Тобаго | ходы игроков | - Колыбель на волнах

  Никто не пришел к Хавьеру устраивать переворот. Вчерашний шторм недопонимания утих и команда осознала, что все они (ну, почти все) находятся на одной волне. Капитанская шляпа, которую ранее доверили Мендесу, так и осталась на его голове. Что же, испанец прошел первое испытание, ведь команда не взбунтовалась после первого рейда. Не исключено, что какие-то шероховатости будут и в будущем, ведь под одним парусом ходят совершенно разные люди, как по характеру, так и по происхождению. До тех пор, пока бывший офицер будет держать под контролем ситуацию на борту, будущее виднелось многообещающим.

  На этом и решили.

  — Значит, девка остается? — Хмыкнул кок, утирая ус. Он конечно не жаловался на компанию несговорчивой Бернадетты, а теперь еще вторую подкинули. — Тогда не поскупитесь ей на одежду, шоб было чем срам прикрыть! А вообще куда вы собрались? Еда почти готова.

  Казак стоял навалившись на перила лестницы, ведущей на палубу ниже, где находился камбуз и подозрительно щурился. Не услышав ни одного оправдания, он вздохнул и хромая поковылял вниз. Пираты многозначительно переглянулись и наперегонки побежали спускать лодку. Уж лучше поесть на суше в трактире ворчливого Оке.

  Атмосфера в «Приюте Умирающего Солнца» сильно отличалась от предыдущего дня. Было шумно, пахло едой, потом и алкоголем. Рыбаки выстроились возле стойки, где старый швед, еле поспевая, разливал ром. Только благородного вида дворянин сидел поодаль за широким столом и брезгливо смахивал крошки с его поверхности. Возле него стоял Джей-Джей, который успел пролить седьмой пот, пока выслушивал капризы фон Кетлера.

  — Я бы хотел каре ягненка под винным соусом. Как это вы не знаете что это? Ох, ладно, ладно. Так уж и быть, подайте что-нибудь к Шпетбургундеру, но не слишком жирное. — Мужчина сложил руки на груди, ожидая, что черный раб с радостью побежит невесть откуда добывать немецкое вино. Джулиан же, заметив, что внимание Фридриха переключилось на моряков, начал медленно отползать в сторону кухни. Подросток предпочел бы терпеть розги от Оке, чем пытаться понять запросы немецкого дворянина.

  — Господа! Доброе утро! Я рад вас видеть в здравии. Я слыхал, что вы смогли решить вопрос с «Серыми камзолами», и с радостью узнал бы все детали из ваших уст. Мне, как будущему губернатору, коим я в конечном итоге собираюсь стать, эта информация будет крайне важной. В конце концов я должен взять на себя ответственность за устранение всех неприятных последствий. Сие также касается вознаграждения.

  Пока фон Кетлер говорил, «Приют» продолжал пополняться новыми посетителями. На пороге появился Жан Батист Лаба в сопровождении юного мастера парусов. Завидев пришвартованную лодку, принадлежавшую Мориану, юнга сразу понял, что команда, должно быть, добралась до суши, а поскольку посетители трактира отлично просматривались с улицы, долго искать не пришлось. Монах приветливо кивнул капитану с квартирмейстером, но медлил приближаться. Кампания была увлечена обсуждением чего-то важного.

  — Ладно, об этом потом. Что же вы стоите? Присаживайтесь. — Фон Кетлер великодушным жестом указал команде на скамью напротив него. — Я до вашего появления как раз пытался выяснить у прислуги, чем тут можно позавтракать. Ой, а куда подевался черный мальчишка? Только что был тут…

— Похоже, это место давненько не знало такого ажиотажа, — заметил капитан, опускаясь на скамью напротив новоиспеченного губернатора. — Если ваш завтрак составляет не ром, получить его быстро не удастся.

Хавьер хмыкнул своим же словам, оценивая разительную перемену харчевни со вчерашнего дня. Словно команда «Мориана» скинула невидимое ярмо с местных. А может чудодейственная сила рома явила себя в полной красе - судя по стуку кружек и пряному аромату, витающему в воздухе, подавляющая часть посетителей потчевала себя именно алкоголем. Мендесу стало немного дурно при мысли о роме.

Заметив вошедших юнгу и монаха, испанец удивился, машинально одна его бровь приподнялась над другой от такой компании. Кивнув отцу Лаба, Хавьер жестом попросил его обождать - как-то интуитивно угадывалось в происходящем, что святой человек искал встречи с командой. Возможно, юнга уже рассказал ему о Книге.

— Оке! — рявкнул капитан, пытаясь привлечь внимания трактирщика. — Тащи еды морским волкам! Да глотку чем смочить!

Мендес не поскупился лишний раз показать местным, кто был «виновником» появления рома и исчезновения «камзолов». Пусть знают и уважают.

— А мы пока потолкуем.

Испанец вернул свое внимание фон Кетлеру, уперевшись одним локтем в столешницу, и понизив голос.

— Дела там творились странные и темные, господин губернатор: мало того, что мы там столкнулись с какой-то туземной магией, аборигеном-шаманом, который впустил в себя демона, — Мендес осенил себя крестным знамением, — так еще и Стеклянный Глаз оказался не так прост: с этим шаманом вступил в богомерзский сговор, принося ему кровавые подношения. Мы обнаружили место нечестивых ритуалов, в которых участвовал предводитель «камзолов». А когда мой клинок проткнул его поганое сердце, он умер с именем, — тут Хавьер наклонился вперед, сделав голос ещё более доверительно тихим, — Сатаны на губах.

Хавьер взглянул в глаза фон Кетлеру, выдержав небольшую паузу, чтобы курляндец смог понять, что капитан «Мориана» не шутит.

— Даже само место, где обосновались эти псы, ни дать ни взять, проклятое - остов настоящего линейного фрегата, разломанный пополам. Мы нашли корабельный журнал, но времени изучить его как следует не нашлось. Впрочем, не это и важно: мы нашли пропавшего майора и одно любопытное послание, которое вас весьма заинтересует, господин губернатор. Но сперва, вернемся к вознаграждению.

  Оке беззубо ухмыльнулся капитану и поднял руку в приветствии. Джулиан, кажется, успел обмолвиться словечком за новоприбывших, которые своими решительными действиями против Камзолов смогли вернуть ром на родину.

  — Так! Пшли отсюдава! У меня тут народные герои Тобаго объявились. — Он принял к сведению просьбу капитана и тут же рявкнул на пьянчуг, тянущих свои красные руки к бочонку с ромом и отправил сидеть за столы. Переведя дух, старый швед вытер руки о видавший виды фартук и пошел на кухню.

  — Джулиан, мать твою, ты чем занимаешься?! Неси быстрее мясное рагу тем господам! — Оке сплюнул на пол, а затем уже более добрым тоном обратился к пестрой шайке моряков.

  — За счет заведения, но только еда!

  Господин губернатор. Фон Кетлер, хоть и пытался не показывать, но расцвел как бутон розы, услышав почтительное обращение капитана Мендеса в свой адрес. Признание сего факта сильными людьми являлось важным показателем его неоспоримой власти в будущем. Мужчина пригладил багровый кафтан и, кажется, был совершенно не против, что на стол небрежно подавали еду, при чем в корне не ту, которую просил германский дворянин. Куда важнее были последующие слова испанца, заставившие его побледнеть, пропотеть и удивленно выпучить глаза. Мужчина одновременно с Хавьером перекрестился, а затем снял шляпу и вытер уголком платка испарину со лба.

   — Как?! Где же? — Аксель и остальные более наблюдательные члены экипажа могли услышать, как подошвы сапог зашаркали по полу. Фридрих фон Кетлер был готов в любой момент вскочить со скамьи и побежать осматривать логово, но образование и манеры ограничивали его как могли. Мужчина набрал в легкие как можно больше воздуха и выдохнул.

  — Знаете, мне показали здание, служившее не одному губернатору и я был бы рад обсудить подобные деликатные детали там... — Он мельком глянул в сторону других посетителей, но быстро вернул в фокус команду «Мориана». Решать финансовые вопросы за кружкой рома в трактире ему казалось неуместным, особенно с учетом посторонних зевак. Фон Кетлер вопросительно поднял глаза на капитана, и не найдя в нем ни намека на уступки, сдался. — Ох... Да, безусловно!

  — Две сотни на команду. — Сказал фон Кетлер совсем шепотом.

      Вступать в «Приют» следующим днём — было небо и землёй относительно того, с чем они столкнулись вчера. На губах старика даже появляется ухмылка: странное ощущение, когда осознаешь, что, кажется, причастен к потоку клиентов в таверне. Впрочем, может они чего-то не знают и по утрам у Оке здесь всегда так шумно или вчерашние перекатывающиеся шары пыли между пустыми столиками просто выпали... на такой день.
      Краг кивает головой тавернщику, салютуя двумя пальцами, а затем с любопытством принимается оглядываться по сторонам. В конце концов, ему хотелось понять, что за люд жил на Табаго, помимо тех трёх инвалидов, которые им повстречались уже на глаза.
      — Утро, — кивает он и губернатору, когда они подходят ближе. Присаживаться он не торопиться, дожидаясь, пока первым на лавку сядет Мендес, по итогу, дожидаясь, пока и вся остальная команда набьётся, присаживаясь на край. Сейчас настала возможность мужчине сиять: пусть с членами экипажа «Морион», но он освободил деревеньку, заколол предводителя, восстановил справедливость... а, и вернул ром.
      Он наблюдал за мальчишкой, который бегал туда-сюда под крики Оке, лишь хмыкая. Кто знает, как обернулось бы дело, если бы не Джулиан, показавший им скрытый проход. Конечно, ему хотелось верить, что расквитаться с камзолами они смогли бы и без этого, однако стоило отдать негритенку должное: внимательный глаз и лёгкая походка могла бы спасти его в будущем. Или быть полезной для кого-то ещё.
      Он сбивает брови к переносице, быстро сморгнув. Чёрный мальчишка напомнил ему о трупе взрослого мужчины, который стал кормом для проклятого божества. А он ведь был для кого-то живым, наверняка отсюда. В моменте он упирается взглядом в вошедшего в таверну монаха и мальчишку, — а вот и потерянный мастер над парусами! — подумав о том, что стоило бы спросить у Лабы про него.

      Реакция Кетлера вновь перетянула его внимание на себя. Что же, по крайней мере, с переводом на должность «губернатора», губа — растянулась, не дура, раз теперь решать дела на скамейке в таверне было делом не почтенным. Впрочем, как и прежде, Аксель намеренно в диалог не вступал, а только в моменте, когда образовалась пауза, посмотрел на Хавьера:
      — Не против, если я поговорю с Лабой? — и поднимаясь с места, последнее, что успевает услышать — это стоимость, в которую оценил их фон Кетлер.
      Двести на команду... меньше тридцати с носа. Ему было не привыкать получать немного денег за это время, но сомнения одолевали датчанина: теперь, когда они получили с найденных сокровищ каждый куда большее количество монет на душу, соглашаться так легко всей командой будет труднее.
      С другой стороны, едва ли у них была полноценная демократия.

      Он неспешно подходит к бывшему юнге и монаху, протянув тому руку.
      — Неужто доброе утро, — оглядываясь немного по сторонам наискось, он возвращает свой взгляд к Лабе, хмыкнув себе под нос, — хорошо видеть вас в здравии, Жан Батист. Олле, — опуская подбородок чуть ниже, он смотрит на мальчишку с мгновение, а затем негромко прокашлившись, выуживает из-за пазухи стянутую верёвкой мешковину, — есть куда убрать? Твоя доля, — а выдержав ещё одну небольшую паузу, добавляет:
      — Зря ты дёрнул с «Мориона»: Мендес хотел с тобой поговорить. Советую присоединиться к команде и послушать, о чём толкуют.
      Осмотревшись по сторонам, он стягивает с головы шляпу, пропитывая салфеткой появившийся уже с жары пот под плотной тканью. Пожалуй, в такие моменты он больше всего скучает по прохладе Дании или, хотя бы, ветру Северного моря. Желать, чтобы на Карибах внезапно пошёл снег... уж проще вызвать чёрта на бой ещё раз.
      — Возможно, Олле поделился уже с вами нашими находками? — прокашлявшись, спрашивает его Аксель, чтобы как-то начать разговор. Зная юнгу, он наверняка успел растрепаться служителю Господа. Осталось только понять, насколько Лаба в курсе их действий.

  Получив деньги и утвердительный кивок со стороны товарищей и фон Кетлера, старик, почти не тронув еду, отошел к Олле с монаху, которые нашли местечко возле самого входа. Пробираясь сквозь сброд недовольных рыбаков, мужчина про себя отметил пятерку наиболее приметных мужиков. Не сказать, что на лица были приятными, но они точно не походили на простых рыбаков. Видно было, что не бедствовали, да и судя по мышцам, торчавшим из под распахнутых рубах, были привычны к физическому труду. Внешне они также отличались; разных возрастов, кто-то лысый, кто-то конопатый, но все при этом носили одинаковые латунные кольца на безымянных пальцах. Допив остатки рома, они сидели и играли в кости. Сказать, заметили ли его изучающий взгляд, Аксель уже не смог, ибо прошел мимо и уже стоял напротив знакомого доминиканца. Жан Батист тоже узнал старика и приветливо поздоровался.




  — Мне надо было подумать, дядюшка Аксель. — Олле как ни в чем не бывало пожал плечами и подвинулся, давая старику присоединиться их скромной компании. — Мы шли за Книгой и вас увидели!

  — Да, — Монах кивнул. Он внимательно, но в то же время не сильно пристально осмотрел датчанина. Аксель хоть и был не первой свежести, но не выглядел особо помятым после стычки. Это успокоило доминиканца. Он не понаслышке знал, что стареющие организмы не так выносливы и восстанавливаются куда медленнее.

  — Мне поведали о некоторых деталях той насыщенной ночи. Спасибо, что стали для Нуэво Пескадор теми самыми людьми, избавившими нас от тех бедствий и разрушений, которые несла банда под предводительством Стеклянного Глаза. — Мужчина сделал почтительный кивок, — Как сказал ваш юный товарищ, мы шли за книгой и я также хотел попросить кого-то из вашей команды показать мне то самое место. Его следует очистить, если вы понимаете, о чем я.

  И он перекрестился.

      — Надеюсь, было полезным, — хмыкнув мальчишке, произносит Краг. Он не мог его винить: ночью произошло много неприятного и того, через что проходил не каждый человек на земле, что уж говорить про подростка, который ещё не видел мира. У Акселя были свои причины относиться к шведу мягче, чем остальные товарищи по команде, и, возможно, это выглядело контрастным в сравнении с Хавьером. Может это не и неплохо, особенно до тех пор, пока и сам Олле не закрывался от Акселя, видя в каждом врага народа.

      — Бросьте, — он отмахивается от слов монаха, но едва ли в смущении. Конечно, ему было приятно слышать похвалу в сторону «Мориона», но вместе с этим, они понимал: вряд ли кто-нибудь взялся за работу на Тобаго бесплатно. У них был повод и возможность — они помогли. Кто знает, что было бы с Нуэво Пескадором без них, но, как крикнул прежде Оке, быть их народными героями... Краг хмыкнул, но ничего не сказал.
      — Точно, — он кивает головой следом, встрепенувшись, — что же, о том, чтобы вернуться мы поговорим с капитаном после, а сейчас... — он засовывает руку за рубаху, откуда совсем недавно объявился мешок с золотыми для Олле, а спустя секунду, выуживает оттуда потрёпанную, но в целом очень даже целую для чтения и использования Библию, — ваше?

Хавьер утвердительно кивнул квартирмейстеру - будет только лучше, если старик Аксель возьмет монаха на себя. По крайней мере, капитан не ожидал никаких сложностей в общении со святым человеком, а избавиться от части рутины был вовсе не прочь. Тем более, что общение с “губернатором” сулило больше навара, чем с священником.

– Звучит достойно и щедро, – протянул испанец, снимая широкополую шляпу, которая грозила стать помехой для более тихих разговоров. Да и от набившегося за одним столом народа уже становилось жарко.

По тону капитана можно было уловить, что две сотни золотых - это не такая уж и большая награда за пролитую кровь.

– И всё же нам вчера пришлось изрядно попотеть там, у “камзолов”... Но мы с вами оба люди дела, господин фон Кетлер, и я прекрасно понимаю, что не всегда самый ценный приз можно измерить золотом: раз уж у вас большие планы на эти земли, а наше сотрудничество явно будет продолжаться, – Мендес заговорщически улыбнулся, – я хочу преференций для “Мориана” в дальнейшем, когда ваше правление сделает эти земли более “плодородными”.

В голове капитана Мендеса, уже менее отяжеленной похмельем, зрела мысль о том, каким будет в дальнейшем его будущее: сейчас, когда всё утряслось, и команда приняла его, стоило начать думать наперед. Хотел ли он всю свою жизнь быть корсаром и бороздить моря? Звучит приятно, но Хавьер прекрасно понимал, что такие люди очень редко когда помирают своей смертью. И словить пулю и острой стали - порой, не худший вариант кончины в таком случае. Нет, хотел Хавьер чего-то большего. Хотел достичь высот! Будущее, конечно, всё так же было покрыто дымкой, лишь самую малость приоткрывая перспективу для испанца, но он уже понял - теперь уже нет ничего невозможного. Нужно лишь иметь достаточно храбрости, чтобы взять своё. И в этом он планировал использовать имеющиеся у него под рукой “инструменты”.

Когда принесли еду, Хавьер не стал долго размышлять над тем, чем именно Оке решил их попотчевать: мясо выглядело готовым и пахло так, что заработало слюноотеделение. Явно приятней того, что состряпал на корабле Грыгор. Так что капитан принялся за еду, не отказав себе и в стаканчике рома. Запах алкоголя вызывал неприятные ощущения в глотке, но всё как-то само собой сподвигало на опохмеление.

  Глаза Жана Батиста засияли, как только он увидел в руках датчанина заветную потерянную Книгу. Он трясущимися кончиками пальцев потянулся к кожаному переплету Святого Писания, на котором появилось чуть больше царапин с момента их последней встречи. Монах встрепенулся, вспомнив об этикете и поспешно поклонился старцу.

  — Да, именно эту книгу я потерял. Можно? — Готовый забрать свое имущество, мужчина вопросительно глянул на квартирмейстера, но не уловил во взгляде старика скрытых мотивов.

      Значит, божий приспешник не останется без жизненноважного талмуда даже, если они избавят Табаго от своего присутствия. Аксель улыбнулся, когда лицо Лабы сменилось и посветлело. Краг даже не был совсем против того, чтобы монах забрал из рук Библию без очевидной просьбы, но на вопрос Жан Батиста всё равно поспешно кивнул головой.
      — Не могу да и не хочу препятствовать вашему воссоединению. Надеюсь, в будущем больше никто не посмеет лишить вас возможности иметь Святое Писание в своих руках, — датчанин протянул книгу уже более уверенным движением, оставляя последнюю в суховатых пальцах служителя. Было всё же какое-то приятное чувство отдавать людям что-то без возврата. Возможно, стоило стребовать с Лабы что-то в ответ, но мужчина уже успел помочь им с ответами на их вопросы, как и задать определённый курс на будущее.
      — Ко всему прочему, — он вновь хлопает себя по выцветшему камзолу. Что-то у рубахи цокнула, звякнуло и он одобрительно кивнул головой, — вы говорили, что для лечебных снадобий понадобятся ингредиенты. Может, что-то отсюда облегчит вашу задачу в том числе? Всё это было найдено в кабинете Стеклянного Глаза, думаю, что он... гм, — он задумывается, — занимался какими-то исследованиями. Впрочем, мы позволили себе забрать то, что показалось важным и сможет пригодится в будущем.

  — Капитан, можете быть уверены, что я не заинтересован пренебрегать талантливыми и вреными людьми.— Немец расправил плечи, повторяя благородные образы с портретов во дворцах. Он медленно кивнул капитану Мендесу, не сводя с него глаз. В этом союзе оба понимали, что идут на риск.

  — Конечно, на данном этапе едва ли могу предоставить что-то весомей каперского свидетельства, но будьте уверены, я не последний человек в Курляндии. Если наше общее дело выгорит, то мы войдем в историю. — Фридрих тихо постучал пальцами по столу. На его мизинце капитан мог отчетливо разглядеть кольцо с гербом герцогства.

  — Итак, что же за послание вы собирались мне передать? — Мясная лепешка перед фон Кетлером долгое время оставалась нетронутой. Мужчина перестал посматривать в сторону кухни. Куда важнее было ухнать, что же стало с майором.

  — Ой! — Дотронувшись до Книги, монах вздрогнул и резко одернул руку. Он не ожидал, что воссоединение со Священным Писанием окажтся таким колючим. Стараясь не казаться более чудным, чем следовало, Лаба снова коснулся Библии. Больше нимкаких неожиданностей не последовало. Мужчина положил Книгу на колени.

  — То есть благодарю! И извиняюсь за рассеянность... — Но, кажется, никто не придал этому большого значения, потому что сейчас один за другим на столе начали появляться флаконы. Зеленый порошое Монах сразу узнал и согласно кивнул Акселю.

  — Ох! Удивительно, что у него было такое. Да, мне не придется тратить время на поиски трав. Я смогу приготовить для вас зелья гораздо быстрее. Благодарю еще раз!

Сказанного (и показанного было вполне достаточно, для капитана, чтобы продолжить не только разговор, но и дальнейшее сотрудничество. Риск был большой, всё таки Курляндия представляла из себя, в глазах Хавьера, чуть больше, чем ничего, по сравнению с Голландией, Британией или Испанией, но и куш сулил быть большим, если всё сделать верно.

– Как оказалось, всё куда менее тривиально, чем вы предполагали, господин губернатор, – хмыкнул Мендес, доставая из-за пазухи уже немного помятый лист бумаги, благоразумно взятый у Акселя обратно.

Испанец протянул послание, найденное в “апартаментах” Глаза, фон Кетлеру:

– Лидер “Серых Камзолов” и ваш майор фон Фиркс - это один и тот же человек. Как вы убедитесь из послания, даже более интересно то, что за ним стоит ещё одна таинственная фигура. Инкогнито, которому было известно о вашем путешествии на Тобаго.

      Кивком он подтверждает, что любой из ингредиентов может быть забран монахом без препятствия команды. Конечно, с одной стороны, Краг не обговорил этого момента ни с кем, однако сомневался, что во-первых, кто-то действительно предполагал и суммировал стоимость всего, что они нашли, а во-вторых, мог найти другое применение желчи кита или водорослям, кроме как их продаже. Если служитель действительно сделает из этого что-то толковое, а главное, способное спасти кого-то из членов «Мориона» от смерти — пусть так и будет.
      — Если ещё будете здесь, спросите у капитана, может ли кто-то отправиться в помощь на очищения места. Впрочем, думаю, что с этим справится и новоприбывший губернатор — он кивком смотрит в сторону Кетлера, хмыкая себе под нос, — ему, в конце концов, ваши голову в свою сторону поворачивать, должен каким-то образом смочь помочь, — и нажимая легко ладонью на столешницу, поднимается с места.
      Еда-то его стыла; он смотрит на лепешку, уж было потерявшую лёгкий дымок от жара над собой, но всё равно замирает, неспешно поворачивая голову к Лабе.
      — Жан Батист, — он негромко кашляет, — в одном из расщелин я видел мёртвого, не похожего на одного из камзолов, — мужчина прикрывает глаза, пытаясь вспомнить, как выглядел чёрнокожий: его примерный рост, одежду, особые черты. Наверное, Со смог бы сказать больше, учитывая, что спускался вниз на поиски сокровищ, но тем не менее, Аксель старается и сам описать монаху убитого, как может.
      — Может, это натолкнёт на мысль вас, кем он мог быть?

  То спокойствие, с которым фон Кетлер брал сложенное письмо резко улетучилось, когда до его сознания дошла суть последних слов капитана Мендеса. Он трясущимися пальцами развернул лист бумаги и несколько раз перечитал содержимое, прежде смял в кулаке, о чем тут же пожалел. Слишком вещественное доказательство против майора, чтобы хоть как-то попытаться его опровергнуть. Напряженное лицо дворянина помрачнело.

  — Что ж, это объясняет его внезапное исчезновение. — Коротко прокомментировав, мужчина отодвинул в сторону свою тарелку и потянулся к мутной бутылке с крепким пойлом, которая изначально предназначалась совсем не ему. После нескольких глотков он неосторожно поставил бутылку обратно. Горло обжигало и дворянин зажмурил глаза от неприятных ощущений.

  — Прошу, найдите Отто фон Унгерн-Штернберга. Как можно скорее! Но, несли не его, то хоть карты. Они не должны достаться кому-либо еще, ибо от них зависит наше с вами будущее. — Он убрал в карман помятое письмо и встал из-за стола. — Как скоро вы готовы отправиться?

Пока “господин губернатор” читал письмо, Мендес вернулся к лепешке с мясом: от пряностей становилось жарче, но вместе с этим растворялась окончательно и головная боль, обручем сжавшая виски. Возможно, дело так же было в стакане рома.

– А, Гробница, – понимающе кивнул капитан, запивая мясо новым глотком алкоголя. Кажется, нервозность Фридриха нисколько не цепляла Хавьера. – Любопытно узнать, кто же ещё обладает информацией о карте: кто-то достаточно могущественный, чтобы организовать похищение вашего товарища, да ещё и переманить майора на свою сторону. Есть предполжения, кто это может быть, господин губернатор?

– Нам осталось пополнить команду и снаряжение, – добавил Хавьер, отвечая на вопрос фон Кетлера. Испанец опрокинул в себя остатки рома, заодно прикинув время на подготовку. – Если не сегодня, то завтра “Мориан” будет готов отчалить. Кстати, вы не желаете ли тем временем лично взглянуть на лого “камзолов”?

  — Гм-м. Все же точно не скажу, но возможно это был его дядя или старший брат. — Монах сосредоточенно вслушивался в доклад квартирмейстера. Рабов тут было не сильно много, но почти все были чернокожими. С ними он знакомства практически не водил, поэтому допускал, что тело могло принадлежать одному из нескольких.

  — А мальчик видел? Не хотелось бы ему показывать, но скорее всего он точнее опознает. Лаба вопросительно кивнул в сторону бегавшего меж посетителей подростка, вытянутое тело которого казалось абсолютно непропорциональным. Примерно в это же время за соседним столом начались шевеления. Новоявленный, но мало кому представленный губернатор резко вскочил с места. Монах интуитивно последовал его примеру.

  К логову «Камзолов» шли почти всей деревней, ведь теперь ее жителям ничего не угрожало. Фон Кетлер, как человек, принявший на себя нелегкое бремя губернатора считал своим долгом задокументировать весь масштаб деструктивной деятельности Майора фон Фиркса, а трусливый доминиканец - убедиться, что это больше не повторится. После того как место было вычищено, награбленное конфисковано, а тела жертв унесены с проклятой земли, по настоянию монаха и поддержке управления было решено незамедлительно избавиться от корабля призрака, а ту пропасть, которая сочилась трупным гноем, запечатать.

  — ... Иначе зло продолжит тянуться к этому месту. Не стоит повторять эту скверную историю. В тех людях, что населяли этот могильник не было ничего святого. Они не только осквернили Библию, но совершали богомерзкие ритуалы, прикармливали жадного демона человеческой плотью и духом. Боюсь представить, что могло произойти, не подоспей вы вовремя. — Один из немногих моментов, когда голос Лаба не дрожал, а был пронизан христианской решимостью, с которой никто не хотел спорить.

  — Если более не осталось ничего ценного, то предадим все огню. — Резюмировал Фон Кетлер, в последний раз бросив презренный взгляд на руины фрегата.

  Теперь корабль-призрак был полностью передан под ответственность жителей Нуэво Пескадор, а с моряков больше ничего не спрашивалось. Они сделали имя, забрали свою долю и, кажется, заинтересовали нескольких зевак. Уж как-то больно охотно полоумный Антонио крутился вокруг бедного азиата, в котором уверенно видел ирландца, а не китайца. За ним подтянулись еще несколько. Не похоже, что они могли представить какую-то серьезную силу, как часть абордажной команды, но научить их следить за тем, чтобы «Мориан» оставался наплаву, надежда была.

  — Если будете бездельничать, за борт выкину. — Люций не стал церемониться с новобранцами и сразу поведал им ключевые моменты. Он знал, что в конечном счете спросят именно с него, поэтому припугнуть не брезговал. Пусть привыкают топоры ловить еще на суше, ведь на море он будет куда менее приветлив. Мысль о том, что надо продолжить набирать оборванцев напомнила итальянцу о той женщине, с которой накануне пришел к небольшому соглашению. По мнению пирата, его непременно следовало скорректировать. Возвратившись в деревню, он, ни сказав ни слова, свернул в сторону филиала торговой компании на рандеву с Француженкой. Пара бутылок и сила его убеждения способны были решить этот вопрос.



  К утру команда поняла, что Манчини преуспел куда лучше, чем планировал. Небольшое бронзовое кольцо на безымянном пальце было подтверждением. На борт за итальянцем последовали несколько крепких мужчин: какой-то конопатый англичанин - Бобби Рид, низкорослый, но очень широкий в плечах шотландец Генри Ли, а также сухой, как канат мавр. Имени он не назвал, ибо был лишен языка, но обращались к нему как к «плотнику». Всех своих мужей, включая Люция, пришла провожать смуглолицая, беловолосая женушка - француженка. Каждый на прощание получил по засосу в губы и одобряющему шлепку по ягодице.

  — Я буду ждать подарки! — Радостно кричала женщина, стоя босыми ногами на деревянном пирсе, — И вас, само собой, тоже!

  В числе покидавших бухту Тобаго был и чернокожий подросток, который все еще не мог осознать, как сильно изменится его жизнь. Он то и дело отвлекался от гребли и поворачивал свой взор в сторону берега, ожидая, что старый швед вот-вот выкрикнет его имя и, угрожая розгами, велит вернуться на кухню.

  — Забудь о нем, теперь ты часть команды и часть корабля! — Рявкнул боцман.



  Едва Мориан покинул бухту, как освежающий bakstag наполнил паруса. Небольшой бриг тут же смог развить свою наивысшую скорость. Гретта какое-то время даже пыталась лететь параллельно с идущим судном, но вскоре устала и с раздражающим криком села отдыхать в своем новом гнезде, находившемся в руках гальюнной фигуры. Единственный раз она соизволила его покинуть, было когда старик квартирмейстер, поднявшись на квартердек, решил покурить трубку. Гретта торжественно отрыгнула ему под ноги наполовину переваренную рыбу и была такова.

  А Мориан продолжал набирать скорость.

  Если курс не изменится, то очень скоро корсары окажутся у восточного берега острова Троицы. Осознание этого наполняло сердца надеждой. Велик шанс, что они не только смогут нагнать похитителей фон Унгерн-Штернберга, а также найти самого балтийского немца живым. Воодушевление испытывали даже те, кто не был посвящен в тонкости всего предприятия.

  Один Олле не спешил разделять общего настроя и вел себя сравнительно апатично, стараясь не попадаться на глаза капитану. Мальчишка нутром чувствовал, что как только Мендес его заметит, то непременно захочет обсудить произошедшее на Тобаго. Обсуждать это категорически не хотелось. За все время в море, единственное, что сделал Олле, это причудливую татуировку Люцию.

  На его фоне даже Титуба, девушка, поневоле ставшая помогать по кухне, казалась куда активней. Едва встретив человека из основного состава, она не стеснялась напомнить о черепахе, но к ее нытью всерьез не относились, А вскоре и вовсе начали воспринимать как шум сродни крику чаек.

  В очередной раз наблюдая за этой картиной с высоты грот-мачты, юный швед, хмыкнул.

  — Тебе не надоело?

  — Нет! Но если вернешь, то больше от меня ничего не услышишь.

  Юноша поднял бровь. Это была куда более осознанная речь с тех пор, как он назвал ее ослихой. Оставив дикарку без ответа, он спрыгнул с реи на палубу и ушел прочь. Однако, просьбу он запомнил.

  Когда рано утром небесную и морскую синеву разделила черная полоса острова Троицы, Олле вернулся к разговору с Титубой. Если не считать козы и чайки, то малолетняя выскочка была единственной женщиной на борту. Это может иметь свои последствия. Не зря же говорят, что быть беде, коль баба есть на корабле. Пока все были заняты своими делами, он нашел девчонку на верхней палубе, задумчиво смотрящей в сторону земли.

  — Теперь заткнешься? — В загорелой руке возникла украденная из общака нефритовая фигурка. Он протянул черепаху девочке. Теперь-то она запомнит его великодушие. Олле самодовольно поднял нос.

  И чуть не вскрикнул.

  Индианка без колебаний вырвала каменного идола из рук европейца и прижала к груди свое сокровище. Оба испуганно отступили друг от друга: одна, опасаясь, что черепаху отберут, второй, что на него нападут. После секундного замешательства, подростки поняли, что оба обшились и неловко хмыкнули. Титуба кивнула молодому корсару.

  — Да! На этом все. — Пленница сделала еще несколько шагов назад, на ходу сняв старую рубаху Грыгора. Она больше не обращала внимания на Олле. Ее взгляд был прикован к суше. Затем девочка-подросток забралась на край борта и села, перекинув ноги. Зеленого идола она крепко прижимала к своей маленькой груди.

  — Прощай, белый человек. — В последний раз глянув на белокурого подростка, прыгнула в воду. Олле попытался схватить ее, но не успел. Донесся громкий всплеск. Синие глаза подростка напряженно искали силуэт девушки в воде за бортом. Вместо него он рассмотрел черные очертания двухметровой саламандры, которая со всей прыти поплыла в сторону берега. Не веря своим глазам, юный швед тихонько опустился на пол. Этого же никто больше не видел?





  Звук водопада заглушал рев животных в диких, непроходимых джунглях. К его подножию вышла группа краснокожих индейцев. Небольшие украшения и тряпки едва ли прикрывали их тела, но это не мешало им представлять серьёзную опасность для вооруженных до зубов белых людей.

  — Вы поймали его? — Толпа в форме морского флота расступилась и вперед вышла приземистая фигура в невероятно широком жабо. Его голос был совершенно спокоен, даже немного требователен по отношению к аборигенам, что сильно контрастировало с бледным лицами его свиты. Последнее, что хотели делать его спутники, это идти на переговоры с индейцами, но приказ есть приказ.

  — Как договаривались: сперва громовые стрелы, Потом человек с картой! — Категорично ответил лидер дикарей, указывая на мушкеты в руках военных.

Конец второй главы.