В погоне за жизнью | ходы игроков | ─ Глава І [Дозор под командованием Уолтера де Мура] ◙ По пути домой

— Вижу.

Киваю с коротким вздохом.
Я ведь хотел всё сделать по-хорошему.

— В этом-то и проблема, сэр Хагер. Я именно что вижу. Вижу загадку — человек защищён, но на нем ничего кроме нижней рубашки и белья, при этом сам он недоумевает или по крайней мере искусно изображает недоумение. Ты, друг мой, просто клад...

Приближаюсь. Ладони ласково, почти интимно ложатся на плечи бывшего рыцаря.

— Даю слово, в зад тебе никто не полезет. Но на кое-что я всё же не устою перед соблазном взглянуть. Пожалуйста, не дергайся.

Осторожно приподнимаю мужчине рубашку.
Хотелось бы сделать это в иных обстоятельствах...
И, пожалуй, с кем-то другим.

Не нравился ему этот Хагер. Жуть как не нравился. И раньше не нравился, а теперь и подавно. Поэтому Корог подстраховался. Подошел сзади, достал кинжал и прижал к горлу обыскиваемого. Да хорошо так прижал, до струйки крови. Чтобы даже и не думал дергаться.

- Я там смотрел! Нету ничего! - Все ещё на повышенном тоне выкрикнул Хельги, но уже было заметно, что он остывает, и понимает, что хватил лишку. - Может, кто-то из наших уже нашёл... Спросить надобно.
Может, думал Хельги, они его и дурят, но по лицам видно, что не насмехаются. Они похожи на людей, которые верят, во что говорят. Да и какой им смысл раздражать и дальше людей, которые бросили им под ноги отрубленную человеческую голову. К слову о ней - господи, да она ж ещё страшней стала. Глаза жуткие, замутневшие, прямо по глазному яблоку ползает муха, рот открыт, челюсть набок, кожа вся будто сморщилась, усыхать начала, а на месте отреза так и запеклась кровавая корка. Самого замутило.
- Ладно, ладно, верю. - Проговорил Хельги "бурчащим" тоном, как будто бы родитель, который понял, что несправедливо наказал ребёнка, но не хочет это признавать, боясь проявить этим слабость и потерять сыновье почтение, которое наполовину строится на страхе. - Мартин, надо у наших спросить, не прибрали ли контрабанду. - А потом задумался. - Или не надо.

Подойдя ближе к товарищу, он отвернулся вместе с ним от пленников, и тихо, чтоб ни они, ни ещё кто не слышал, спросил у того.
- А ну как ежели это наш колдун прикарманил какую-то иеремитскую колдовскую штуковину? А командиру про то не сказал. Если мы его нечаянно сиру Уолтеру заложим, он же на нас может зуб затаить. Сир Уолтер с брата-то строго спрашивать не будет, если что, а вот у сира Эдриана с нас, с простых, спрос совсем другой будет. Как думаешь, что нам делать, докладывать или помолчать?

Истерика пленников чуть было не передалась и Мартину, но он вовремя догнал покатившуюся к Хельги голову и накинул на неё мешок. Представление окончено, так сказать, тем более, что Альвин вновь на мирный тон перешёл, оправдываться начал. Странная какая-то хрень выходит, контрабанда вроде как должна быть, а на самом деле нет её. Отвалилась по пути что ли, и никто не заметил?

Нет, Рыбка вон правильно говорит — другие патрульные нашли скорее всего. Но что если не другие, а и правда другой. Сэр Эдриан де Мур. Это ведь он первым внутрь повозки залез, ну или оставался там дольше других, неважно.

— Я так думаю, — неуверенно начал Мартин, и правда пораскинув мозгами добрые несколько секунд, — Наше дело маленькое, надо доложить. Без подозрений, что узнали, то и говорим, всё как есть, а выводы пускай командир сам делает. Я тоже не думаю, что он с братом ругаться начнёт, а тот если и затаит злобу, то вряд ли сильную. Чего с нас взять? Мы ж дело своё делаем, разбойников не щадим, на чистую воду выводим. Если там просто гадость какая еретическая, то и взятки-гладки, и с нас, и с сэра Эдриана, который ну, может просто панику решил не разводить. А вот если там ужас кошмарный, то всяко лучше командиру знать о таком, и тогда брату его не сдобровать, но оно и к лучшему.

Мартин сглотнул и оглянулся с прищуром, будто вездесущий колдун мог стоять рядом невидимым и подслушивать. Вообще, они с Хельги шёпотом говорили, но мало ли, от этих колдунов всего ожидать можно.

  Обычно, в такие моменты положено приствистывать. В моменты, когда взору представляется что-то действительно невероятное, примерно то, что и наблюдал сейчас Эдриан. Много он повидал, конечно, весьма много такого, от чего у благородного человека, не говоря о простом, перехватит дыхание и захочется поскорей забыть, стереть из памяти парой-тройкой кружек крепкого брэнди. Однако же, на этот раз и сиру Эдриану выпал шанс удивленно вскинуть брови.

  Корогу не зря не нравился этот здоровяк, и крайне предусмотрительно было с его стороны подойти и стать сзади, уперев лезвие ножа тому в кадык. Если и были какие-то варианты у него раньше, то сейчас их не осталось ни одного.

  От него пахло потом. Крепким мужским запахом дальней дороги или тяжелой работы. Глаза внимательно следили за лицом Эдриана, словно это могло как то остановить его руки, но те делали привычное движение. Они медленно тянули рубаху вверх, сначала обнажив торс и пупок, слегка поросший короткими, черными волосами. Полоса волос уходила вверх, проявляясь под поднимающейся тканью. "Это" начиналось в районе самой нижней пары ребер и поднималось до ключиц. С первого взгляда показалось, что вся грудь Хагера, от низа живота до ключиц, представляет собой месиво из шрамов, впадин и бугров зажившей кожи. Кое где виднелись совсем не аккуратные стежки, видимо в тех местах, где рана расходилась слишком широко. В других местах кожа сильно натягивалась – не хватало куска мяса под ней, и потому плоть выглядела впавшей, как поверхность яблока, помятого о камень от падения с ветки.

  Все только выглядело безобразно и хаотично, но только с первого взгляда. Спустя некоторое время, глаза Мура поняли закономерность и взору колдуна предстала… великолепная картина, нарисованная прямо на живом человеке много лет тому назад. Кожа и плоть над каждым ребром, начиная со спины, была рассечена когда-то, затем сшита. Где-то раны были непосредственно над костью, где-то уходили в сторону, так что нельзя было определить: все ли их нанесли специально или только часть, а остальные появились не в ходе… скажем так, манипуляций. Шрамы причудливыми (уродливыми) белыми нитями опоясывали бока и грудь Хагера, сходясь на грудине. Это было похоже на то, если бы его тело охватил своими щупальцами осьминог. По центру, где соединялись все пути, был самый большой шрам. Скорее всего, если Эдриан не ошибался, то кожу вместе с мясом отодвинули сперва в сторону, как покрывало, сделали свое дело, а лишь затем устлали кости вновь – вернули на положенное место.

  Это было давно. Кожа огрубела, раны давно зажили и похоже теперь абсолютно не беспокоили своего хозяина. Возможно, хотя и маловероятно, что была некая рана, вернее, множество ран, которые получил “тогда” Хагер. Может он кого-то закрыл своей грудью, вобрав в себя такое множество рваных повреждений, что по идее кожа вместе с плотью должна была кусками свисать, отставая от костей и внутренних полостей. Может быть…

  Коснувшись…Только коснувшись пучками пальцев к поверхности его кожи, Эдриан ощутил тепло, но совсем не привычное тепло человеческого тела. О, нет! Там, под кожей и плотью Хагера притаилось “нечто” в ожидании добычи, как таится тигр – самый грозный охотник джунглей, за ветками и листьями, спокойно наблюдая за добычей… Только у этого зверя были зеленые глаза – в них плескалось пламя извечного Хаоса.

  Нельзя было с уверенность сказать, как так вышло. То ли по воле случая, получив такие жуткие повреждения, кто-то решил воспользоваться ситуацией. То ли изначально никаких ран и не было, а обряд начался с причинение этих самых ран, но тот кто это сделал, начертал специальные руны на кости этого человека. Особые руны. Сакральные. Нужно было обладать поистине великолепным здоровьем и нечеловеческой выносливостью, чтобы для начала перенести, а затем уже выжить после такого, но это того стоило – теперь он был под защитой Зеленого пламени. Правда… есть один существенный нюанс в этом всем: теперь руны и Хагер это одно целое, если снять их – пламя поглотит его.

Мартин рассудил, пожалуй, справедливо, и Хельги, так же недолго пораскинув мозгами, согласился с его доводами.
- Да, так будет лучше всего. - Сказал он. - Ты тогда иди доложи, у тебя оно лучше выйдет с сиром Уолтером поговорить, чем у меня. А я пока, ну, это.... Приберу тут.
Голос Рыбки звучал несколько натянуто. Он снова посмотрел на отрубленную голову Осы, которую ему сейчас предстоит взять двумя руками, положить обратно в окровавленный мешок, а потом отнести обратно к коню Мартина, закрепив на седле. Маленькая, но до крайности неприятная работёнка. Ночные кошмары на сегодняшнюю ночь ему обеспечены.

— Ебическая сила!

На этот раз я не сдерживаю реакцию.
Смотрю на это, потом на Хагера, снова на это...

— Какая прелесть! Не думал, что такое вообще возможно! Сэр Хагер, а ты полон сюрпризов! Знаешь, а я ведь даже начал сомневаться в собственных глазах — ты действительно отличный лжец!

В моих глазах появляется что-то безумное. Так, механизм вызывает у мастера-ремесленника желание разобрать диковинку, посмотреть что там к чему...

— И рассказал такую прелестную историю... ложь от начала до конца, конечно, но история была чудо как хороша! Ты из Ордена Зелёного Пламени, друг мой!

Пристальный взгляд. Глаза в глаза. От возбуждения я даже забываю моргать — так и уставился, словно сова или змея на мышь...

— Ты знаешь, что будет дальше, сэр Хагер. Я даю тебе последний шанс. Куда и зачем вы ехали? И что собирались сделать с тем, что в мешках?

В иное время может я бы попробовал сделать тончайшую операцию — но я устал. Выстрел в Иерима забрал почти все мои силы, чтобы заниматься хирургией.

Теперь я собираюсь дать ему уникальную возможность рассказать всё — или просто вырвать ответы из тела.

Хотя... по правде я вырву их в любом случае.
Слова лживы.
И только тела всегда говорят правду.

При словах "Орден Зеленого Пламени" Барсук одним движением вытянул из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и направил наконечник в голову Хагера.

– Куда? Когда… – по общей интонации стало понятно, что этот парень ничего не собирается рассказывать, чуть позже он продолжил и подтвердил эту догадку, – Какая уж теперь разница, м? Я ведь все уже и так рассказал.

  Хагер, казалось, утратил интерес ко всему происходящему. Смотрел чуть поверх головы Мура и молча ждал пока с ним “закончат”. Похоже ему хотелось просто, чтобы все по скорей закончилось. Он не рыпался, тем самым лишал повода Корога перерезать ему глотку, а Барсука – пустить стрелу.
  Сир Эдриан потянулся мыслью “внтурь” тела Хагера и замер, уставившись отрешенным взглядом тому в переносицу. Казалось, не иначе, что этот взгляд должен проходить через голову.

  Тем временем, обстановка с нападением на одинокий фургон Альвина Мелорика все больше и больше подходила к тому, чего так сильно ждал Уолтер – к концу. Оставшиеся в живых люди были привязаны к деревьям неподалеку от дороги, таким образом, что, будь тут недалеко кто-то из проезжающих мимо, то он с большой вероятностью заприметит их. Им была оказана первичная помощь, остановлена кровь и даже перевязаны раны, а еще и напоили водой – небывалое проявление гуманности в степи. Особенно забавно это проявление смотрелось из рук Мартина, который этими же руками только сегодня убил двоих.

  Солнце давно перевалило за полдень и уже можно было подумать о том, чтобы сделать нормальный привал и перекусить. Развести огонь, посидеть спокойно, да расправить спину в конце концов. Но для этого нужно было решить последний вопрос с Хагером.

— Ты солгал, сэр Хагер. Ты проглотил кулон.

Коротко резюмирую, в последний раз бросая взгляд в лицо сэра — сэра ли?
Если что-то из сказанного — ложь, то и остальное может быть ложью.

— Интересная штука эта твоя защита. Вырезанные на рёбрах руны... Нужно быть подлинным фанатиком, чтобы пожелать себе такого. Тем более что твоя защита бесполезна против медленного клинка, хотя и отбила бы стрелу. К сожалению, я вижу, что ты не отступишь, верно? Нет, ты придёшь за нами рано или поздно. Ты видел наши лица. Слышал наши имена. Ты узнаешь, где живут наши семьи.

Отстраняюсь. Отворачиваюсь.

— Корог Ловкач, Чак Барсук — он весь ваш. Я узнал, что хотел.

Подхожу к брату. Эйфория от "загадки Хагера" уступила место вполне насущному беспокойству. Снижаю голос так, чтобы меня не слышал никто кроме Уолтера.

— Я знаю кто наш враг. И знаю, я чуть задержался, но мне нужна ещё минута чтобы проверить информацию у торговца. Это важно.

Коротко вздыхаю

— Слышал когда-нибудь об Ордене Зелёного Пламени? Это секта. Фанатики, жаждущие устроить конец света. Уж насколько я привык проявлять терпимость к иным вероучениям — но эти ребята психи даже по моим меркам. Хагер точно из их элиты — его защита это руны, вырезанные буквально на рёбрах. Представляешь кем нужно быть чтобы на такое добровольно согласиться?

Делаю небольшую паузу как бы позволяя представить себе всю степень отбитости такого милого на словах "сэра де Бруо"

— Ещё он в самом деле проглотил кулон Иерима и видимо ждёт, что к нему по сигналу этой штуковины примчится толпа сектантов.

***

Следующим, я подойду к торговцу*.

- Командир, разреши мне его прирезать. Если уж он за нами точно придет, да на помощь к нему прибегут, больно стремно оставлять его в живых.
Рука Корога чуть заметно дрожала. Однако определить это можно было только по тому, что струйка крови из шеи Хагера заметно усилилась.

Барсук стоит с луком наизготовку и ждет, что скажет сэр Уолтер.

Вернувшись к остальным после разговора с торговцем, я сразу же направился к брату и что-то тихо ему сказал.

  Сэр Уолтер ухмыльнулся.
  – Усложнять не будем, – ответил он брату. – Нам надо, чтобы они думали, что мы поедем в город. А мы поедем не в город – вот и все. А чтоб они так думали, тут будет тот, кто им это расскажет.
  Он выслушал также и доклад Мартина.
  – Молодец, – сказал он. – Контрабанда – это плохо, не так ли?
  Потом повернулся к пленникам.
  – Условия меняются. Слышь, ты, как тя там? – спросил он у раненого охранника. – Я тя отвяжу даже. С одним условием. У вас там в фургоне лопата найдется? Похоронишь тут всех, как положено – вот и всё условие, да помолишься, чтобы Альти их принял. А то нам возиться некогда. А дальше можешь топать на все четыре стороны, но лучше тебе держаться подальше от Вэстфога. А советую вообще тут на дороге подождать – кто-нибудь да проедет мимо. А этого, – он кивнул на Хагера. – Оставь здесь, если пойдешь. Опасный попутчик. А тебя, – он кивнул на Альвина, – мы берем с собой. Контрабанда это плохо, так? Так. Вот и расскажешь судье, что вёз, куда и зачем.
  Потом оглядел своё воинство.
  – Так! Головами отрубленными больше не играть, мать вашу! Оса был болван, недостойный уважения, но смерть следует уважать. Вещи все – оружие, доспехи, щиты – закинуть в повозку и поехали.

  "А там уж по дороге разберемся".

Киваю.
По крайней мере моя совесть чиста.
Почти.
Осталось последнее дело.

Подхожу к связанному культисту.
Чуть улыбаюсь, словно желаю пригласить его на свидание.

— Что, сэр Хагер? Есть ещё что сказать?

Короткий нервный смешок

— А мне есть. Не при всех, конечно.

Чуть понижаю голос, чтобы слышал только сам бывший рыцарь.

— Когда-то я сам думал о том, чтобы примкнуть к Ордену Зелёного Пламени. В смысле, оглянись вокруг — таким как я здесь нет места. И идея, чтобы каждую из мразей, преследующих подобных мне, поглотил огонь... Я понимаю ее привлекательность. Вот только потом я подумал... Это просто глупо. Ведь в таком случае погибну и я сам, и моя семья, а заодно исчезнут все источники земных наслаждений, которые я так ценю...

Провожу ладонью по его щеке.
Нежно, интимно.
— Прощай, сэр Хагер. Пусть эта встреча послужит тебе уроком. Не стоит играть с огнём.

Теперь я готов ехать.

Сказать, что Корог был ошарашен, значит ничего не сказать. Оставить этого, извращение природы, да простит меня Альти, в живых? Но даже мысли, чтобы спорить с командиром не возникло. Приказ есть приказ. Правда не было сказано как именно выполнить приказ.

К дереву Хагеру пришлось идти низко наклонившись, рисковать Корог не хотел. Вязал этого зеленого змия он так, чтобы Хагер оказался с другой стороны дерева по отношению к дороге. Сначала крепко-накрепко были связаны руки, минут через десять этот злыдень может забыть, что они у него были, затем так же крепко ноги. Потом узлы на ногах и на руках были связаны между собой, свободным концом веревки контрабандист был накрепко примотан к дереву, а потом мертвым узлом привязан к веревке, которая соединяет руки и ноги. Но на этом связывание отнюдь не было закончено. Рубаха была снята с Хагера, порвана на полосы, и этими полосами был отдельно примотан к дереву рот, так что получилась одновременно и веревка и кляп, да такой тугой, что ни говорить, ни пить этот бывший сэр не смог бы, да даже дышать ему было бы тяжеловато. Но и это было еще не все. К порезу на горле прибавился еще десяток мелких порезов по всему телу. Кровью не истечет, но мошка, проклятие степей, явно унюхает кровь, и тогда уже попирует на славу. Большего, не нарушая приказа не убивать Ловкач сделать не мог.

Вернувшись к повозке Корог помог остальным закидать все ценное в повозку, привел коней, своего и командира. Но напоследок прошипел на ухо остающемуся охраннику.
- Если даже в мыслях подумаешь Хагера развязать, то в городе тебя ждет такая лютая смерть, что и представить страшно. Если у меня хорошее настроение будет, то я твою кожу на кусочки порежу и заставлю тебя сожрать. А если плохое, извини, будешь жрать не кожу, а свои же кишки.

Теперь он готов был ехать, осталось понять какие будут команды на то, кто где едет, кто в повозке, а кто верхом, исходя из этого надо было понять одного или двух коней привязывать к повозке, или вообще это не требуется.

  Альвин Мелорик сидел около дерева со связанными руками и смотрел прямо перед собой пустым взглядом. К нему приблизился сир Эдриан и неспешно опустился на землю рядом с ним, предварительно расстелив плащ.

— Хагера я уже знаю. Вас — ещё нет. Представитесь?

  Улыбается де Мур.

— Мы с Вами немного поговорим. Прошу быть честным со мной. Если солжете мне — я узнаю.

  Тот кивает в ответ.

— Меня зовут Альвин Мелорик.
— Очень приятно, Альвин. Простите, не представлюсь в ответ. Думаю, в Ваших же интересов знать о нас как можно меньше. Хотя не удивлюсь если наше мужичье уже всё всем растрепало…

  Нужен простой вопрос, который наглядно покажет, готов ли торговец сотрудничать.

— О чем Вас спрашивали наши люди? Кстати, простите за их поведение. Крестьяне, что с них взять.

  Он снова кивает, потом ещё раз. Отвечает, легко расставаясь со словами.

— Нет-нет! Учитывая обстоятельства, мне не на что жаловаться. Со мной обошлись весьма прилично. Они спросили кто я и что везу... Я ответил.

  Он смотрит на собеседника, но понимает видимо, что ему не рассказали ещё, поэтому повторяет.

— Я вместе с человеком из братства Иерима, его звали Рикман, везли контрабанду туда, на границу. — он неопределенно мотнул головой.

  Кивает сир Эдриан. Мол «ясно мне всё». "А мужички-то какие хитрые, про груз всё выведали и ничего, молчок! К их счастью меня волнует не это. " – думает Эдриан.

— Вы имеете отношение к Ордену Зелёного пламени?

   Альвин вскидывает брови, это похоже для него удивительный вопрос.

— Что? Эти фанатики? Нет уж, я просто торговец.
— Хагер и Рикман, — члены этой секты.

  Делится информацией Мур. Очень внимательно смотрит на реакцию.

— Кстати, охрану нанимали они или Вы?

  На лбу собеседника появляться складки, он явно в замешательстве, поэтому когда отвечает, продолжает переваривать услышанную информацию.

— Ну... Я... Я договорился с Рикманом, он должен был ждать меня тут. Я же нанял сначала Хагера, а потом мы вместе наняли остальных...

  Видно, что он хотел ещё спросить что-то, но не делает этого. Умолкает, поджимая губы.

— Но Хагер знал Рикмана. Или по крайней мере знал где искать самое ценное, что у Рикмана было. Так что в лучшем для Вас случае — сектанты вас провели.

  Чуть похлопал торговца по плечу, мол, «с кем не бывает!»

— Можете спрашивать, Альвин. У нас же с Вами откровенный разговор.
— Вы убьёте нас?
— На самом деле я подумываю попробовать убедить остальных взять Вас с собой. Не оставлять же Вас так на дороге. И когда я говорю «Вас» я имею в виду Вас, Альвин. Может вашего человека, если выяснится что он тоже был обманут.

  Ободряюще улыбается де Мур. Но тут же делается серьёзен.

— Что Вы собирались сделать с зубами, Альвин?

  Эдриан замечает, что тот вздрагивает при последнем вопросе. Однако берет себя в руки и отвечает.

— Продать.

  Он смущённо пожимает плечами.

— Я же торговец. Мое дело продать, заработать звонкую монету...
— Если вы позволите, то прошу вас оставить меня тут. — он запинается на мгновение, — Я думаю, что там куда вы едете меня вряд ли ждёт что-то лучше, чем казнь и прочее... А тут у меня есть хоть какой-то шанс...

  Эдриан видит как он смущённо пытается подобрать слова.

— Этот паренёк просто шалопай, — он кивает в сторону Осберта, выжившего молодого охранника, — он ничего не знал и не знает. Прошу, возьмёте его, а меня оставьте.
— Кому продать?

  Спрашивает, не давая слезть с темы.

— У Вас ведь был посредник, верно?
— Я давно работаю с одним из племён приграничья. Ун'Уок Капи. Они знают других, так сказать, более тёмных собратьев из лесу... Не так давно, примерно около трёх месяцев тому, когда я был на границе, они сказали что кто-то из чащи, ищет необычный товар. — он сделал паузу и, глубоко вздохнув-выдохнув, продолжил, — когда я вернулся, то встретил Рикмана... Мы пили, а потом я ему и рассказал, что услышал о таком запросе. Типа, гляди какие психи... А он возьми и скажи, что у него есть мысли. Через месяц он нашел меня и сказал что есть вариант... Вот. Теперь я здесь.
— То есть товар достал Рикман? Он уточнял как именно были добыты зубы?

  Тот в ответ кивнул.

— Я понятия не имею, где можно достать столько... Зубов. Сразу. Рикман ничего не говорил, а я и не спрашивал. Сами понимаете...

  Тоже кивает Эдриан. Так и обмениваемся кивками как два болванчика.

  Чуть помолчал.

— Осберт — Ваш сын?
— Э.. Нет.

  Торговец смотрит на Эдриана, как на человека, который сказал очень непонятную штуку.

— Тогда почему Вы так заботитесь о нем? Просите меня взять его с собой, выражаете уверенность в том, что он ничего не знал. Впрочем, не важно.

  Пожимает плечами де Мур — нет так нет. Всё необходимое уже узнал. Осталась только проверка.

— Я положу руку Вам на голову, Альвин. Не беспокойтесь, Вам ничего не грозит.
— Я... Видимо не очень... Хороший человек. Я торговец. Контрабандист. Но не убийца, понимаете? Я нанял этого пацана и из-за меня он тут...

  Он хмурится, но ничего не говорит, когда сир Эдриан кладет руку. Молчит, как и Мур.

Под рукой чувствуется тепло человеческого тела. Ни холода на тыльной стороне ладони, ни запаха прелого чеснока, ни пощипывания кожи между пальцами — верные признаки лжи. Похоже что Альвин Мелорик говорил правду. Убирает руку колдун, вполне удовлетворённый ответом.

— Думаю, Вам повезло встретить нас, Альвин. Какие бы планы ни были у сектантов на зубы, с торговлей они имели мало общего. И вероятно, Вас бы пустили в расход как только Вы стали бы не нужны.

  Поднимается. Надевает плащ.

— Я попрошу перед капитаном. За вас обоих, Альвин. Благодарю за сотрудничество.

  На всякий случай все же решет опросить Осберта. Но попроще, покороче.

— Осберт, верно? Расскажи о себе. Кто такой, как попал в охрану господина Мелорика?
— Да, г-спадин. Меня Осберт зовут. Мы сидели с Хуфтом, это приятель мой, а ещё была пара братьев. Пришли этот, — он кивнул на Хагера, стоящего на дороге, — и Альвин. Сказали, что есть главный по охране и нужна люди на охрану. Простое дельце, туда и обратно. Вот.
— Ты никого из них прежде не знал?
— Нет, сир.
— В Альти веруешь?
— Истинно верую!

  Кладет парню руку на плечо, чтобы определить солгал он или нет.

— Значит, не вижу почему у нас должны быть к тебе какие-то вопросы.
— Спасибо, сир! – Снова все в порядке.

Барсук убрал стрелу. Не надо убивать, так не надо. Он никакого удовольствия от этого не получал.

- Сэр, я, как всегда? - спросил он, имея в виду, что его место впереди - глаза и уши.

Ну вот, командир даже похвалил, а они с Рыбкой боялись. Сэр Эдриан тоже вроде ухом не повёл. Мартин прям выдохнул. Хорошо всё вышло на самом-то деле, и контрабандистов перебили, и контрабанду перехватили... наверно, ну раз командир не удивился отсутствию груза в скрытом месте.

А то, что этот Осберт со своими дружками по дурости под раздачу попали, так сами виноваты, надо было думать, куда записываться, проверять. Мартин вот в патруль записался, а до того людей расспрашивал, что за отряд дескать такой, и вот, выходи кума любоваться. Ну, когда-нибудь, когда будет кума, вот тогда пускай выходит и любуется, да.

Одно только озадачивало Мартина — то, с какой жестокостью Корог другого пленника вязал.

— Ты за что его так-то? — тихо полюбопытствовал он позже, когда Ловкач вернулся к телеге, — Мука же, а вроде как решили шанс дать.

Зачем контрабандисту шанс выжить, правда, Мартин не очень понял. Уж коли преступники, то или судить, или убивать, но не так же злостно. А то вот командир на "игру с головой" поругался, а ведь Мартин случайно же пнул её (хотя кинул нарочно). Стоило тогда "с верёвками не играться!" ему сказать.

- Я тебе так скажу. Не знаю что у командира за думки, а только раз его сам сэр Эдриан боится и говорит, что он воплощение зла, ну или что-то в этом роде, то значит он и правда жить не заслуживает.

Глаза Корога блеснули пониманием.

- Да ты ж не видел ничего. Прикинь он себе всю грудь расхреначил, а на ребрах какую-то богопротивную хрень написал, чтобы значит зло его от добрых людей охраняло. Сейчас, как же его назвали. А, вот, адепт Зеленого Пламени, что бы это не значило.

  Фраза Эдрина, вернее обвинение, что тот проглотил кулон, брошенное Хагеру в глаза, не вызвало у него ровно никакого ответа. Он просто поднял взгляд, моргнул и перевел его чуть правее плеча колдуна, разглядывая горизонт. Он еще не знал, что вскоре де Мур снова к нему подойдет для последних, прощальных слов. А пока тот занялся торговцем, вскоре завершил и его допрос, и допрос парня. Этим разговорами он, похоже, был более доволен, чем общением с бывшем начальником охраны фургона. После допросов, он вернулся к фургону и тихо стал переговариваться с братом.

  Решение командира оставить торговца при себе, а парня не связывать и оставить за похоронными делам было воспринято ими по-разному. Осберт явно обрадовался. Конечно, работа предстояла та еще, хоронить товарищей, но шансы на то, что он в конце-концов выживет, теперь возрастали до обозримой высоты. Перспектива остаться связанным посреди степи и страдать от жажды и голода в надежде, что кто-то будет проезжать мимо и, во-первых, решит помочь неизвестно кому, а во-вторых, сделает это не смотря на то, этот кто-то связанный, откровенно говоря, была чертовски мала… Парень кивнул, поклонился и отошел немного в сторону, присел на край обочины, видимо, решив для начал перевести дух, а уж потом браться за работу. Тем более, как говориться, в этом случае она уж точно от него никуда не убежит. Турберт, добрая душа, даже полез в фургон и спустя некоторое время появился у края борта с лопатой наперевес.

– На вот, держи. – кинул он лопату, так что она встряла рядом с Осбертом в землю. Тот вскинул голову и кивнул, мол, спасибо.

  Альвин же…Ну не то чтобы расстроился, но нахмурился. Дело возможно было в том, что он уже как-то успех свыкнуться с мыслью, где он остается тут. Возможно он стал это рассматривать это как своего рода справедливое наказание, за совершенное преступление, кто знает? А может быть дело как раз и было в наказании: не зря сир Уолтер подметил, что именно ему, Мелорику придется рассказывать окружному судье, где он взял два мешка человеческих зубов и куда собирался деть.
  Сложный вопрос. Вернее, не сложный, но ответ на него скорее всего приведет на плаху, а не “бросить связанного в степи”. Нельзя не согласиться, что в последнем варианте есть хоть какие-то шансы, по сравнению с жесткой пенькой. И это еще не говоря о том, что прознав о таком необычном случае, представители инквизиции тут же увидят в этом происки злых демонопоклонников и прочих омак-закуров чертовых, а значит незабываемые часы, дни и возможно даже месяцы в застенках обеспечены. Торговец однако не смел возражать: берут – уже хорошо, что не передумали сотавить в живых, а не убить на месте. Освободившись от пут, он потер руки и заковылял к фургону, придерживая раненый бок. Вскоре он занял положенное место на козлах.

– Господин Альвин! – Осберт махнул рукой ему – тот в ответ кивнул.
– Не вздумай глупить парень. Как только похоронишь – уноси ноги отсюда и никогда, никому ничего про это не рассказывай. – сказал торговец.

  Эдриан вновь подходит к Хагеру. На этот раз их разговор короткий, мимолетный, словно один знакомый повстречал другого на прогулке в парке и решил перекинуться парой-тройкой слов. Под конец Мур наклоняется к здоровяку и… тот отвечает ему шепотом, улыбаясь.



  Следом за Эдрианом к Хагеру подходит Корог, низко пригибаясь к земле. Излишняя предосторожность могла показаться забавной, но только не опытному разбойнику, уж он-то знал как быстро меняется обстановка в степи и превосходство тает за миг, оставляя по себе лишь удивление в немигающих глазах, обращенных к небу. Подобравшись, он принимается вязать руки сначала за спиной, потом ноги, затем режет рубаху на полосы для кляпа.



***

  Фургон начинает медленный разгон. Дозор идет дальше. Осберт некоторое время смотрит ему вслед, а затем берет в руки лопату и идет на другую сторону обочины, выбирая место для могил. Осмотревшись, он втыкает лопату в землю и плюет на ладони.

  По-деревенски наклоняется, замахиваясь лопатой, делает пару махов и останавливается, вскидывая голову. Похоже его окликнули.

***

  Скрип. Это первое чем отличается ход на лошадях, от фургона. Ну и скорость. То что можно преодолеть за день на лошади, попробуй одолей за пару дней на этой развалюхе, но Альвин не жаловался. Кормилец как ни крути, да и дороге-то все равно, она услужливо стелется под колеса, что лошади, что колесам телеги. Патруль заметно “потолстел”, и только через четыре дня можно будет говорить о том, чтоб на горизонте увидеть Вэстфог. Но мы-то знаем, что сир Уолтер ждет того самого заветного поворота, совсем незаметного поворота по дороге на город. По всем прикидкам если ехать и не останавливаться, то поздно вечером должно показаться крохотное озерцо Квендэл и тогда дорога делает петлю вокруг глубокого ущелья. На “выходе” из этой петли, нужно будет взять круто влево и уйти через подлесок, оставив дорогу на Фэстфог по правую руку.

Когда повозка отъехала достаточно далеко и дерево с привязанным Хагером пропало из виду Корог набрался смелости и подъехал к сэру Эдриану.
- Простите, сэр. Можно мне задать вам вопрос?

Я пребывал в приподнятом настроении, потому инициативу Ловкача воспринял вполне дружелюбно.

— Конечно, Корги. И могу ответить сразу...



Хитро подмигиваю.

— Да, я возьму тебя в бордель как только мы достигнем города. Возьмём пару узкоглазых девок из варваров, и будем трахать их в задницы пока кровь не пойдёт. Ну... или парней. Тут уж каждому своё, а?

Смеюсь.

— Или ты хотел спросить не об этом?

- Прошу прощения, меня зовут Корог, сэр. И мне не до смеха. Когда я привязывал этого проклятого Хагера, то ли я, то ли он сделали что-то непонятное. На мгновение он весь стал дрожать от ужаса, словно увидел перед собой демона. А потом стал умирать, быстро. Кровь хлынула изо рта, у него в груди что-то словно лопнуло. Это продолжалось всего несколько десятков секунд. А потом он умер, ну по крайней мере выглядел как дохляк. Свесившаяся голова, расслабленные в ужасно неудобной позиции плечи. Я было уже успокоился, но когда направился к повозке почувствовал взгляд в спину. Я обернулся и это на меня смотрело. Я не знаю что это было, но оно было в теле Хагера. Улыбалось и смотрело на меня. Только это не были человеческие глаза, в них плескался зеленый огонь. И еще одно, уже когда мы отъехали. Осберт начал копать могилы. Но практически сразу остановился и резко обернулся, словно его окликнули. Но ведь я вязал Хагера так, чтобы он и звука не мог произнести.
Не надо было быть лекарем или священником, чтобы быть уверенным, что Корогу даже говорить об этом страшно.

Смех застрял у меня в горле. Должно быть, мое лицо в один миг изменилось до неузнаваемости — улыбка превратилась в нервную гримасу, уголки губ неестественно дернулись в стороны...
Я попытался что-то сказать, и не смог.
По привычке посмотрел на Уолта, но и он мне сейчас ничего не мог подсказать.
Несколько мгновений — в молчании.
И, наконец, короткое.

— Блядь...

Хочется спрыгнуть наземь, бегать кругами и вопить: "Бля, как же мы проебались! Люди! Варвары! Силы небесные! Мы всё проебали!"

Руки подрагивают. Зубы выстукивают как ноги танцовщиц по деревянному полу гнуснейшего из кабаков.
Я вдруг понимаю, что именно чувствую.
Страх. Липкий, животный ужас.

Хуже того — я совершенно не знаю, что со всем этим делать.
Хотя нет, знаю... следовать рецепту отцов-инквизиторов.
Очистить плоть еретика племенем.

Чуть нагибаюсь к Ловкачу, понижая голос так, чтобы слышал только сам Корог.

— Нужно сжечь тело. Вот что — езжай сейчас к капитану. Только про смерть — ни слова, сам помнишь, у нас вроде как приказ был не допустить чтобы он умер. Эта гадина себе верно язык откусила, а мы и проглядели. Скажи про взгляд изумрудных глаз в спину, оклик Осберту через кляп, всё такое. Ну вроде как магичить что-то Хагер стал, а ну на нас порчу или бурю какую наведёт.

Пару мгновений думаю, как всё лучше обставить

— Если капитан отпустит, слей масло с одного из фонарей. Или факел прихвати там. Он же к дереву привязан. Достаточно немного полить и поджечь. По рецепту, так сказать, отцов-инквизиторов. Или, если неохота моего брата подключать — а то высмеет ещё, он может — просто скажи что забыл что-то. Нож, подаренный любимой бабушкой, обронил там, или вроде того.

Ещё небольшая пауза.

— Ну или хуй с ним. Вдруг пронесёт.

"Не пронесёт"

- Я боюсь. Ну то есть не сжигать, ну и все остальное. Этого я не боюсь. Я боюсь один возвращаться. Я совсем не уверен, что он все еще привязан. Я совсем не уверен, что их все еще двое. Я доложу командиру. Все как есть. Если он даст тот же приказ я поеду. Попрощаюсь со всеми и поеду, а вы меня не ждите. Повозка ползет как черепаха. Если Альти сотворит чудо и я выживу, то легко нагоню вас. Если же нет, выпьете за меня по кружке в городе.

Как же отличался сейчас Корог от того залихватского парня, что уверенно ехал по дороге или терпеливо подбирался к контрабандистам. Сейчас он больше походил на человека, которого везут на казнь. Только подъезжая к сэру Уолтеру Ловкач чуть собрался.

- Сэр Уолтер, я не был уверен, но сейчас точно знаю, вы должны это услышать.

И Корог пересказал командиру слово в слово то, что сказал сэру Эдриану.

— ...а потом он аж дымиться начал, и дым тот зелёным был, вона чё! — всё ещё находящийся под впечатлением от рассказа Корога Мартин просвещал теперь уже Хельги, — Представляешь, братишка, какого еретика поганого поймать удалось! Ух, если бы не сэр Эдриан, наверно пожгло бы нас Зелёное Пламя, свят-свят!

Что именно делает с людьми праведными это жутко звучащее пламя, Мартин не знал, но был уверен, что хорошего в нём всяко мало. То есть нет. Совсем нет. А это означало то, что душа его после слов Ловкача освободилась от большого груза.

— Я вот думаю, неспроста командир велел там этого гада оставить, Хельги. Думается мне, люто жгучий то тип, и просто так убьёшь коли, тут же загорится всё вокруг, кроме верующих в Альти, само собой. Но то ведь как? От неожиданности-то всякий испугаться может, особенно когда таки дела. И вот растеряешься эдак, а ну как воспламенишься? Зелёным-то, тьфу его, пламенем. Не-е, всё верно командир сделал, такую ересь надобно инквизиции оставлять, и раз оставили его там, значит, скоро пройти должна она той дорогой. Явно у командира нашего связи ого-го, раз такие вещи знает. Повезло ж нам, ух повезло.

  – Точно! – кивнул де Мур Барсуку. – Как всегда.
  Вот с Барсуком никогда никаких проблем. Сэр Уолтер догадывался, что у людей – у них в голове есть две такие извилины. Одна – она как бы за то, умный ты или дурак. А другая – за то, как ты выглядишь. И у некоторых людей эти извилины разнесены. Он вроде бы и не дурак совсем, а вторая извилина его толкает под руку: "Давай, покажи, что ты умнее, чем все думают!" Вот человек и начинает суетиться. "А может, думает, вот так!" или "А может, вот эдак!" И хорошо еще если спрашивает у других для начала, а то ведь есть и такие, которые сразу делают. Или спросят, им скажут "Не дури!", а они все равно сделают, словно бы назло.
  Иное дело Барсук. У него, наверное, эти две извилины в одну срослись. Это когда человек знает, что выглядит таким, какой он есть, а большего ему и не надо. Он спросит для порядку, так, подтвердить, напомнить. Не чтобы про него что думали, а чтобы все ладно вышло, по единому плану. Такие люди – самые полезные.
  А впрочем, может, дело было и не в извилинах, а в каких-то жидкостях, сэр Уолтер в этом всём смыслил, как свинья в апельсинах. Просто с извилинами как-то проще себе представить было.

  Подошел Корог с новостями.
  – Да, неприятная история! – согласился сэр Уолтер. – Какое-то гребаное колдовство. И в других условиях мы бы вернулись назад все и спалили этого Хагера во славу Альти. Но! Но тут все так повернулось, Корог, что некогда нам ни возвращаться, ни ждать, ни мешкать. Позже поймешь. Так что...
  Сэр Уолтер махнул рукой, затянутой в перчатку, и подмигнув Корогу, твердо подвел черту:
  – Хуй с ним! Пронесёт.

Если бы Корог был на земле, он бы не удержался и подпрыгнул. Не надо возвращаться, значит есть еще шансы. Ухо организатора множества грабежей никогда не пропускало слова. Никогда. Значит они торопятся.

- Может быть с нашим торговцем поговорить. Сдается мне ни нам, ни ему лошадь везущая повозку уже не пригодится. Так может пусть выдаст побольше скорости.

И усмехнулся.

- Я думаю мне он не откажет.

  – Не, – покачал головой сэр Уолтер. – Лошадь пригодится. Повозка не пригодится. Всему своё время, Ловкач.