Fate/Versus | ходы игроков | [ 🍽 ] Ресторан "Roundtable Hold"

Первая внимательно посмотрела на Катерину, видимо раздумывая, в какой форме отказать: в грубой или нейтральной. Но когда она заговорила, случилось удивительное:

— Если будет хорошая постановка.

И вновь откинулась на стуле, потягивая вино. Ринувшиеся танцевать люди, её, похоже, не особо заботили, она, казалось, вообще отсутствовала тут, погрузившись в свои мысли. Так что Сфорца, подошедшая к ней, удостоилась удивленного взгляда и вскинутой брови. Немного осмотревшись вокруг и оценив ситуацию, Сильвана усмехнулась.

— Да, так бывает графиня. Иногда никого подходящего по статусу не находится, чтобы пригласить девушку на танец, — отодвинув стул, поднялась из-за стола Левермонт.
— Но раз уж я тут одна достойна, — зеленовласая бросила взгляд на руку девушки, и перевернула её тыльной стороной ладони вверх, и сама "подала" правую руку, заведя левую за спину на "мужской" лад, таким образом обратив приглашение. — Поведу всё-таки я.

И "львицу из Форли" с легкой непринужденностью опытного и уверенного в себе танцора закружили в ускоренной вариации венского вальса – Катерину почти как пушинку кружили, пивот за пивотом, импетус-поворот, пара легких па, чтобы восстановить равновесие, отпустить на расстояние вытянутой руки, а потом вновь требовательно притянуть к себе, взяв обе ладони в собственные, наклонить почти до земли – и вновь выпрямить...

Левермонт танцевала сосредоточенно, полностью казалось погрузившись в танец. С её лица стерлась презрительная ухмылка и на мгновение проступил совершенно другой образ – властный, но не надменный; волевой взгляд смотрел либо вперёд, либо прямо в глаза Сфорца. Только один раз Первая отвлеклась, поймав на себе взгляд Сфено, и вновь натянула ту же ухмылку, что была с ней всегда. "Иногда чудовище тоже может позволить себе забыть самое себя, да?" — говорил её взгляд. Но затем она вновь вернулась к вальсированию с Сфорца, и прежнее выражение лица вновь проступило сквозь маску насмешки. Прокружив Катерину по зале ещё три такта, Сильвана в эффектном выходе усадила дворянку себе на колено и на последок поцеловала руку.

— Некоторые заплатили жизнью за этот танец, — подмигнула она Сфорца напоследок.



— Надо признать, судить одно удовольствие, — бодро поделился своим мнением с Балином Эохайд. — У нас собрались очень интересные личности тут, я даже и подумать не мог, что когда-нибудь увижу тех, кто был ближе к Эпохе Богов, чем к нашему миру! Спасибо за пожелание, Тамэтомо!

Выражаемое восхищение и признательность не мешало при этом старику в перерывах между фразами поглощать окорок с удивительной сноровкой.

— Хотя конечно, не могу сказать, что это занятие для каждого. В своих путешествиях если я что-то это понял, так это то что у каждого есть своё призвание. Беда только в том, что его поиски иногда затягиваются на всю жизнь. Я вот, честно говоря, не знаю, в чём моё призвание! Говорят, перед лицом смерти открывается больше истин. Может, кто-то из вас, Героических Душ сумел понять, в чём было его предназначение? Что думаете?



— Ну ладно, покажем, — вздохнула Тосака, наградив Эдвина многозначительным взглядом, но тот сделал вид, что его очень заинтересовала оливка на дне собственной тарелке. — Сходите с МакКинзи потом в магазин куда-нибудь. Их же в магазине можно купить, да? А уж плеером я умею пользоваться!*

В дальнейшем разговоре она не успела принять участия – подошедший Персей утащил девушку танцевать, несмотря на первичное сопротивление Рин. Может, не к тому всё-таки Тамэтомо присматривался?..



Полученное от Марка эмпатическое наставление Льва явно смутило. И всё же, он набрался смелости и подошёл к Скатах.

— В Инквизиции, к сожалению, не учат танцевать, Скатах. Но если покажешь, как танцевали у вас – я попробую повторить, — парень явно слегка нервничал. Ну оно и логично – приглашать на танец полубогиню не каждому дано в этой жизни! — Если тебе, конечно, интересно.



— Ну... — нахмурился Эль-Меллой на предложение Сэйбера пояснить, почему был выбран именно Второй. — Если я скажу как есть, юнец чего доброго Зазнается. Продемонстрировать – вы, наверное, и так немного видели, понятнее от этого не станет. Может, Третий, вы расскажете, что заметили в Эдвине за это время? Думаю, ваша характеристика будет более... убедительной.



Эохайд в ответ на этот призыв отстал наконец от второго куриного окорока, и, утерев рот салфеткой, со вздохом взглянул на МакКинзи. Тот немного притих, как мышка под взглядом кошки.

— Если я правильно понимаю, есть латинское слово, которое изначально обозначало личных духов-помощников человека, genius. Позднее, так начали говорить о любом человеке, чьи достижения особо выделяющиеся. Так вот этот мальчик, имеет все задатки чтобы стать гением, Марк. И превзойти даже меня.



— Кажется, я ошибся в выборе поясняющего, — проворчал Эль-Меллой, глядя как просиял Эдвин.



— Ну, я сказал как есть! В мальчике просыпается очень могущественная магия, Марк. Не спит, а просыпается. Я стар, но даже я бесконечно далёк от родоначальников пяти путей магии. А этот юноша, наверное, самый близкий к ним из ныне живущих. Уже сейчас он вполне может состязаться с Первой по быстроте, а со мной в силе Магии. Разве что опыта ему не хватает... но именно потому Велвет, ты его и поставил к нам в трио, да?



— Да, да, ему не помешает помнить, что мир не вертится вокруг него, — пояснил директор Часовой Башни.



— Интересная мысль, Скатах, — дежурно улыбнулся Роберт, так что нельзя было понять, сочувствует ли он этой идее. — Вы определенно добавите проблем Ассоциации и Церкви таким подходом, если решите употреблять свои способности прилюдно, но, думаю, вы мудрая женщина, и сами поймёте, что жить в тенях – не так уж и плохо на самом деле. В этом есть свои... прелести.

Мужчина взялся за свои очки и начал их демонстративно протирать платочком.

  Прима умела удивлять: делая свое предложение, графиня Сфорца не рассчитывала ни на рассуждения о статусе, ни на вывод о том, что Судья – единственная, кто достойна танцевать с дочерью Галеаццо Марии Сфорцы. Для Италии времен Катерины уже не действовали те строгие правила, которые казались раньше незыблемыми, и на разницу в происхождении партнеров смотрели сквозь пальцы: уж больно много появилось тех, кто завоевал себе статус и славу клинком или хитростью. Но синьоре Левермонт такое падение нравов, по-видимому, казалось дикостью: иначе чем можно объяснить ее слова?
  А уж когда Прима перехватила инициативу, предпочтя стать ведущей... Итальянка не смогла скрыть всю гамму удивления, появившуюся на подвижном лице, равно как и не смогла спрятать неудовольствие: она уже жестом обозначила суое предложение, как можно теперь его так высокомерно игнорировать? Устраивать безобразную истерику волшебница не стала, предпочтя оставить выяснение отношений до той поры, когда музыка смолкнет. Она лишь высокомерно вскинула голову, позволяя себя вести – и всячески демонстрируя это одолжение.

  Но стоило пройти паре фигур – и Сильвана могла наблюдать, как разгладились недовольные складочки в уголках глаз и губ, как вернулась легкая улыбка. В похолодевших было глазах вспыхнул восторг искусного танца, за грацию и изящество которого можно простить что угодно. Поначалу несколько деревянная, Катерина перестала сдерживать себя, полностью доверившись рукам зеленовласой и позволяя себя вести, кружить, захватывать ритмом движений и дыхания. В омуте музыки пропало все: траттория и роскошный стол, Хозяева и Слуги, радость победы и ожидание завтрашней схватки... Остался только переливчатый вальс и теплота рук, внимательный взгляд чуть прищуренных холодных глаз и струящиеся шаги. Чуть приоткрыв рот, Львица Романьи следовала за партнершей, позволяя себе только дополнять рисунок танца небольшими экспромтами, не нарушающими идеи Судьи.
  И когда музыка смолкла, а тонкие пальцы ожег неожиданно горячий поцелуй, она поднялась и склонилась в глубоком реверансе, совершенно забыв, что не в бальном платье. А вслед за тем выпрямилась, улыбаясь и сверкая глазами:
  - Тогда я буду знать, что предложу за следующий вальс: и даже торговаться не подумаю! И... – за смешливостью прорезалась обеззаруживающая искренность, - спасибо. Это было... у меня нет слов.

  Как не хотелось Катерине следующего танца, настаивать на продолжении было дурным тоном. Вернувшись к столу, волшебница, не чинясь, залпом осушила бокал вина и, устроившись в кресле, с чувством глубокого удовлетворения осталась наблюдать за другими танцующими, таская потихоньку какие-то экзотические ягодки. Следующий выход можно пропустить – а потом она снова будет ловить ритм: и следующей жертвой внимания, если мужчины опять предпочтут стол танцу, станет Сфено – такую экзотичную партнершу грех оставлять без внимания. В разговоры же Сфорца, воодушевленная и распаленная, вмешиваться пока не собиралась.

      Тамэтомо пострелял в Персея тяжёлым взглядом. Арчер едва сдержался от того, чтобы немедленно подорваться на спасение собственной Госпожи из рук сего "Героического Духа Греции"! Самоуверенный паренёк уже буквально путал берега. А ведь конфликты в истории начинались и с куда более "безобидных" причин... Так что Тамэтомо заметно напрягся за столом, следя за новоявленной парой. И на вопросик старого судьи отреагировал далеко не сразу.

      «Только дайте мне знак, Рин-сан, и я размотаю этого наглеца!»
      Послал Слуга Хозяйке мысленное послание.
      – Эдвин-кун, тебе следовало проявить инициативу первым, – проворчал Тамэтомо вслух, наклонившись немного в сторону Второго, но сделал это по-доброму и с немного заговорщицким тоном, подмигнув. Уже после этого Арчер вновь взглянул на Эохайда и сказал:
      – Наше предназначение одно: жить, – в его голосе сквозила уверенность и он добавил, – люди вроде нас совершают деяния, которые мы считаем само собой разумеющимися. Для нас начерчена незаметная линия, которую требуется пересечь, чтобы стать частью истории. Если мы будем достаточно удачливы, то мы сделаем то, что должны, и только после этого мы умрём. Но ту линию не нужно искать. Она сама встанет на пути по ходу нашей жизни. И если ты лично, Эохайд-сан, её до сих пор не переступил, вероятно, это лишь означает, что она для тебя ещё впереди.
      Закончив монолог, Арчер закинул в себя рисовый шарик.

      А потом заинтересовался беседой на тему Эдвина.
      – Эль-Меллой-сан, – внезапно серьёзно вставил пару слов Тамэтомо, – ты так говоришь о зазнайстве, как будто сам любишь садиться за стол с крестьянами и говорить с ними об урожае, деля с ними сакэ. Да я практически уверен, что почти каждый человек в этой самой "Ассоциации" считает, что мир вертится вокруг магов. И я смутно подозреваю, что "Ассоциация" не "зазналась" слишком сильно лишь потому, что "Церковь" встала ей костью в горле. То есть, что я хочу сказать? Вот, что у вашего брата на роду написано быть зазнайками, потому что вас сильно мало, вы скрываете своё существование, и вы владеете силами, которые железно ставят вас значительно выше обычных людей. В такой ситуации подозревать вашего же собрата в том, что он начнёт считать себя лучше всех остальных, это... зависть? Лицемерие? Я бы ещё это понял, если бы МакКинзи-кун действительно вёл себя, как засранец. Но он, лично на мой взгляд, парень вполне солидный. С манерами. Скромненький такой даже. Такой, кто расцветёт, если поверит в свои силы и направит их в созидательное русло. Его нужно ненавязчиво подталкивать в правильном направлении, а не душить строгим контролем. Ну, если, конечно, это не ваш план с самого начала, подавить его волю.
      Арчер пожал плечами.
      И затем весело подмигнул Эдвину.
      – Мир держится на стариках, но молодые задают ему направление! Так что: трепетно неси свой дар, Эдвин-кун, и найди ему достойное применение! Нечего разбрасываться великой силой на всякие глупости. Тебе же с этим жить, в конечном итоге. Ну и да: осторожность тоже не помешает. У тебя будут враги, возможно, даже много и достаточно сильные. Будь готов сражаться за своё счастье! Эх, – Тамэтомо вздохнул, – помню, сегунат в Японии был тем ещё змеюшником. Поди "Ассоциация" такая же, а? Простые парни вроде меня всегда хотели держаться подальше от этого.
      Самурай усмехнулся.

- Ну не знаю, - Балин покачал головой. - Так любой может сказать, что у него предназначение - жить.

С бокалом вина в руке, Балин принялся пространно объяснять:
- Не буду говорить за других, но вся моя жизнь как будто говорит, что она была совершенно лишней, - он принялся пояснять, будто не про себя. - Подумайте сами. Я убивал мужчин и женщин, я или был в тюрьме за это, или сражался на дуэлях, чтобы не лишиться головы. Однажды я схватил копье, вот просто со стены, первое попавшееся, и убил им короля и всю его землю. Я этого даже не хотел. И я завершил свою жизнь в сражении с собственным братом, - он пожал плечами и сделал большой глоток вина. - Я уверен, если вы спросите кого-либо, кто знал меня при жизни, они скажут, что лучше бы меня не было. С другой стороны, может мне стоило просто принять, что такое у меня было призвание. Незавидное, но может важное для мира. А может и нет. Одно могу сказать, мне перед смертью яснее ничего не стало, так что и сейчас не могу говорить наверняка.

— Честно говоря, понятнее не стало, и правда, но… — Марк подлил себе в бокал вина и сжал ладонью руку горгоны, придется чуть-чуть подождать, а то тут интересный разговор наметился. Квирит нагнулся вперед. — Как понимаю, гениями не рождаются. Как бы мне не нравится Второй, Эдвин, талант не то, что можно подобрать на улице, даже унаследовать не всегда. Это плод труда и стараний, даже если неосознанных, поскольку даже боги не даруют своего благословения без причин. Возможно, кроме Геркулеса, но что положено сыну Юпитера, во мне только зависть вызовет, не одарен такими талантами. Но думаю, что сейчас нелегко найти ребенка-полубога.
Марцелл фыркнул и сделал глубокий глоток из бокала и подвинул к себе тарелку с мясом.

— Я как-то слишком часто вспоминаю своих врагов, а не друзей, но что уж. В мое время, в Риме умело вести войну пять человек, из них троих талант Ганнибала похоронил в первые несколько лет. Но он и его братья не родились на погибель моей стране, а были воспитаны таковыми. Как бойцовые псы, которых тренировали выгрызть горло республике. Так что, если избегать усложнений, вы могли уложиться в одно слово – тренировка. В конце концов, его худшая ситуация, это попытка остановить нас, задача непростая, что отражает и сколько доверия, и размеры ответственности, которую на него скинули. Подвиги не бывают сразу величайшими, бывают и первыми. Мой первый - то, что я не утонул, упав за борт и вытащил с собой брата.
Квирит облизал пальцы, задумчиво поглядев на салфетку рядом и, чутка подумав, вытер руки как положено. Всё-таки он оделся не как к себе домой, а в гости. Да и в такой одежде прямо физически ощущалось, что не смотрится так себя вести.
— А спесь… Спесь можно сбивать с кого угодно. Я любил ходить в разведку с малым отрядом и много раз это сходило мне с рук, а Фортуна была на моей стороне. В конце концов дошло до того, что один Клавдий решил, что сам стал Геркулесом и может держать небо над Республикой. Цена - не моя голова, а трофеи, которые снимут с моего тела, — римлянин стянул с пальца перстень с печаткой. — Знак консула, запечатай письмо таким и приказывай что угодно. Никто не посмеет ослушаться. Знак власти, которая в условиях войны может быть выше закона. А я подарил его врагу, — консул покрутил перстень, улыбаясь пришедшей в голову забавной идее и положил кольцо перед горгоной и подвинул поближе к ней. — Я уже не консул, да и все давно прошло, так что подарю тебе. Будешь вправе отдать мне приказ, если посчитаешь нужным. Дочери бури – подчинюсь, словно мастеру.
— Но баш на баш, мне ответили, если есть ко мне несложный вопрос, я отвечу и сам, — Марк вновь подвину к себе полупустой бокал, который следовало пополнить.

  Не сказать, что горгона обрадовалась, когда Марк решил прекратить танец. Но такому маленькому недоразумению было не под силу испортить прекрасное настроение окрылённой Сфено. Её взгляд скользнул по кружащимся парам, ненадолго задержавшись на Персее и Рин, а затем на Сильване и Катерине. Озорные искорки ревности в глазах встречали возвращающихся обратно за стол женщин, и сложно было предположить, кому из них двоих предназначалась хитрая улыбка на устах. Вальяжно откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, горгона не без любопытства следила за течением беседы с бокалом амброзии от графини Сфорца в руках. Вопрос про Второго был интересен, но ответ магов слегка разочаровывал. Сфено тихонько фыркнула себе под нос: ещё один юнец, наделённый огромной силой, которой он вряд ли был достоин. Впрочем, вслух женщина ничего не сказала. По крайней мере, за Эдвином присматривают, а что уж из этого получится – ответ мало её интересовал. Гораздо забавнее было слушать остальных мужчин.

  — Иногда наша жизнь действительно может иметь ценность не для нас, но для других, – Сфено с лёгкой грустью прокомментировала речь Балина и украдкой посмотрела на танцующего Персея, у которого не было сейчас возможности ввернуть от себя очередную колкость, — И я сейчас совсем не про родных и друзей.
  На миг тень прошлого омрачила горгону. Пускай не от её рук погибли её сёстры, но понять от части рыцаря она была способна.
  — Возможно, наше предназначение заключалось как раз в том, чтобы сгубить как можно больше людей, – Сфено хищно улыбнулась, — Жить, чтобы убивать. Не уверена, можно ли это назвать деянием, но именно поэтому мы и оставили свой след в истории, не так ли?

  С притворной ленью зеленоволосая красавица наблюдала за Марком, оживившись, когда тот положил перед ней перстень. Слова римлянина рассмешили Сфено, впрочем, смех её был беззлобным. Представить только: отдать приказ великому военачальнику! Наверное, то дорого стоит, если бы горгоне было интересно подчинять кого-то подобным образом. Она неспешно покатала кольцо по столу, прежде чем забрать подарок себе. Громкое обещание польстило Сфено, и та даже захотела проучить Марка, тут же отдав какой-нибудь нелепый приказ. Но всё же не спешила призывать к ответу, ценя проявленное к ней доверие.