The Old Hunt | ходы игроков | --- старый тракт

Старая дорога петляла по самой кромке болот, словно грань, разделяющая миры. По правую руку гиблые топи тянулись до самого горизонта – их поверхность, усыпанная кочками и прозрачными заводями, зеркалила небо. Над водой струилась зыбкая туманная дымка, тонкие струйки пара танцевали в мягком свете сгущавшихся сумерек. Время от времени одиночные всплески нарушали тягучую тишину, и смутные силуэты тревожили воду среди корней искореженных болотных деревьев.

Слева от дороги поднимались холмы, крутые склоны которых покрывали сплошные непроглядные заросли. Ближе к вершинам поросль сменял густой лес, оттенявший раскрашенный приглушенными оттенками сумерек небосвод. Когда-то здесь проходил королевский тракт, главная торговая артерия, соединявшая столицу и крупнейший торговый порт севера. Миновали десятилетия эпидемий и войн, и новый тракт был проложен на десятки миль западнее, к новой торговой столице региона Норфолку.

По старой дороге ехало трое всадников. Порывы ветра эхом разносили мерный цокот копыт над тёмной водой, и Эмберли казалось, что о приближении ее группы становилось известно за мили. Старый тракт нещадно петлял и жался к болотам, но продолжать бежать в нужном охотникам направлении – на север, к Гримфолду.

Эмберли оглянулась, чтобы в очередной раз убедиться – подопечные не отстали. Она впервые выступала в роли инструктора, и внезапно свалившаяся на плечи ответственность ей не нравилась. Два дня назад они, вместе с Вильгельмом и Беллой, выследили и уничтожили василиска. Эмбер полагала, что она в полной мере выполнила возложенные на нее обязательства, но координатор корпуса думал иначе. Когда они прибыли на указанное место встречи, хмурый небритый мужчина в темном плаще коротко поздравил молодых охотников с успешной инициацией и объявил, что теперь они вместе с Эмбер должны двинуться на соединение с группой.

Он передал Эмберли короткое письмо с размашистой подписью собственной персоной верховного магистра Герхарда. Несколько написанных второпях строк гласили, что корпус благодарен Эмберли за помощь в обучении новобранцев, и что её группа прикомандирована к планируемой в регионе охоте. Дальше следовал внушительный список определенных в отряд охотников, и девушка сразу выхватила из списка знакомые имена. Очевидно, Герхард полагал, что Вильгельму и Изабелле пойдёт на пользу участие в мероприятии такого масштаба, и никто не собирался спрашивать мнение Эмберли. Письмо заканчивалось небрежной припиской, уже другим почерком, что Эмбер, как охотнику с наивысшим рангом, доверена честь возглавить отряд.

Так они и оказались посреди ведущего на север старого тракта. Эмбер знала, что сегодня им придется снова ночевать в поле – осмотревшись, она приметила подходящую для лагера крошечную полянку на обочине тракта. Лесная поросль обрамляла поляну, скрывая от ветра и лишних глаз, а посреди кто-то сложил из нескольких булыжников небольшое кострище. В лесу наверняка удастся найти достаточно хвороста, хоть и придется повозиться с влажными ветками.

Вильгельм пришпорил лошадь и догнал Эмберли.
– Пора разбить лагерь, – предложил он, кивком указав на обугленное кострище.
Стекла круглых очков странно переливались в слабом свете сгустившихся сумерек, бледное худощавое лицо почти сливалось с коротким ежиком светлых волос. У Вильгельма имелась раздражающая привычка констатировать очевидное с исключительно важным видом, и он за последние дни несколько раз открыто оспаривал решения Эмберли. Во время короткого, но ожесточенного, сражения с василиском Вильгельм скорее позиционировался, чем участвовал, и единственный сделанный им выстрел поразил только дерево.

Старый тракт убегал все дальше на север. Неприветливые серые облака, казалось, нарочно не пропускали весь день скудные солнечные лучи - даже закат вместо ярких красок подарил лишь тускло-кровавое марево на западном краю неба.

Обстановка вроде бы призывала быть начеку, но вместе с тем однообразием своим постепенно притупляла бдительность. Дорога оказалась скупа на приключения. Эмберли так и не определилась, хорошо это было или плохо. С одной стороны, ей не пришлось волноваться за сопровождаемых новичков чрезмерно, а с другой – жаль, что не слишком много они сумеют вынести из первой охоты. Хотя и общение Эмбер в роли наставницы с этой парочкой, кажется, грозило ощутимо затянуться... Кто знает, что ждет их теперь, после нового назначения.

Конь под ней оступился, запнувшись о какую-то ямку. Девушку ощутимо тряхнуло, отчего моментально слетела задумчивость.
Эмбер успокоительно потрепала утомившуюся за день животину по гриве, услышав в ответ довольное фырканье. Верным все-таки было этот решение. Не зря охотница пересмотрела пару десятков лошадей, прежде чем выбрала Граната – за мягкость аллюров, чтобы в долгих дорогах, подобных этой, позвоночник не грозил ссыпаться в сапоги. За покладистый нрав – с жеребцом не приходилось сражаться за главенство в критически важные моменты. А еще за отсутствие отметин на ногах, что позволяло меньше беспокоиться за его копыта.

Да уж, не хватало, чтобы еще и Гранат начал преподносить сюрпризы. Как будто мало было ей возни с юнцами. Да еще и мнящими о себе значительно больше сопоставимого с навыками. Когда Эмберли поручали этих двоих, никто не упомянул, что Вильгельм не уверен, с какого конца хвататься за револьвер. Неужели он каким-то образом умудрился прогуливать уроки стрельбы? Или... Кто же их вел у этого курса? Франтоватый Артур, неизменно обращающийся к своей "леди Марии" по имени? Мрачный Джонатан, так леденяще стреляющий взглядами из-под нависших бровей, что даже Эмбер становилось не по себе? Уже не важно. Важным оставалось лишь то, что парнишку на первой же охоте чуть не отравил василиск, а Эмберли нужно было следить не только за тварью, но и за безопасностью вверенного ей питомца Чертогов.

Впрочем, были и хорошие новости. Список имен членов формируемого отряда в письме верховного магистра не только удивил, но и порадовал Эмберли. Задержав взгляд на имени Арлетты в этом перечне, охотница тепло улыбнулась – почти незаметно, но знающему ее человеку была бы очевидна радость охотницы.
Они виделись в столице пару месяцев назад, хорошо провели время отдыха, но с тех пор Эмбер почти не слышала вестей о подруге, и порой ловила себя на мысли, что скучает по ней. Как замечательно, что их направили на это задание вместе!

Приписка в конце письма, однако, заставила девушку слегка нахмуриться. Возглавлять отряд опытных охотников? Ей не по душе было даже водить по пустошам пару юнцов, а в Гримфолде, оказывается, ее ждет работа куда более сложная.
Семь человек в подчинении. Герхард явно переоценивает Эмберли. Хорошо хоть, пятерым из них точно не придется на пальцах объяснять, почему перед охотой оружие нужно заряжать, а после – чистить.
Эмбер еще раз мысленно пробежалась по списку. Итак... Пара охотников, чьи имена почти не вызвали узнавания – отдельным удовольствием будет изучать их на ходу, напарываясь на неизбежные подводные камни.

Джозеф, дознаватель... Лично с ним Эмбер познакомиться пока не довелось, но сама его должность уже говорила достаточно. Почему командиром отряда назначен не он? Тем более, учитывая цель. Все это выглядело довольно странно.

Леви, о котором – вернее, о некоторых его склонностях – Эмбер, кажется, смутно слышала... Да, от Арлетты. Но все же его тоже смело можно было приписать к незнакомцам.

Сания, которая, будучи ровесницей Эмберли, закончила обучение гораздо раньше и в годы ученичества казалась недосягаемо талантливой... Что же она представляет из себя сейчас?

И особенно цепляющий своим наличием Ханс. Как, спрашивается, руководить человеком, который дюжину лет назад учил тебя же владеть мечом? А сам он что скажет на это?

Эмбер сдержанно вздохнула, прекрасно понимая, что несмотря ни на что обязана справиться. Раз уж так решил верховный магистр... Что ж, на его приказ остается ответить только "есть". Хотя постскриптум о назначении командования был сделан вовсе не его рукой. Впрочем, слишком мала вероятность, что послание было перехвачено и изменено, ведь правда?

Между тем подошла пора позаботиться и о более насущных на сегодня вопросах. Охотница уже некоторое время присматривалась к обочинам тракта, прикидывая, где будет удобнее остановиться. Но когда взгляд ее упал на вполне подходящее с виду место, оказалось, что подумала она об этом слишком громко.

– Вильгельм, – совершенно спокойно произнесла Эмберли, однако нечто скользнувшее в ровном ее тоне, казалось, всколыхнуло в воздухе облако снежинок, тут же начавших неспешно опадать на оставшиеся на вытоптанной поляне редкие травинки, объяв парочку подопечных почти ощутимым холодом. – Ты абсолютно прав.

Разговор этот, конечно, вполне мог бы сложиться мысленно, как зачастую и принято у охотников, работающих вместе, и Эмбер могла бы нарочито проигнорировать реплику парня, намекая на нелепость последней... Но вывести ее из себя за минувшие дни не удалось даже этой дотошной занозе с натурой кислой, словно обратившееся в уксус вино.

– Изабелла, – ничуть не изменив интонацию, Эмбер обернулась к юной охотнице. – Напомни, что следует сделать, разбивая лагерь на незнакомой местности? Помимо разведки и подготовки места для огня, которое у нас уже есть.

Она ожидала услышать перечисление обыденных дел: распределения караульных, установки сигнальной сети, устраивания лошадей и заботы об ужине и питьевой воде. Справится ли уставшая девчонка? Или в ответ со своими поправками опять влезет вездесущий занудный очкарик?

Эмбер развернула коня, чтобы хорошо видеть обоих. Спешиваться она не торопилась, несмотря на все крепнущее желание размять уже наконец ноги. Охотница внимательно прослушивала, что творится вокруг. Насколько безопасна чаща вокруг милой полянки. И что несет пахнущий тревогой туман с топей по ту сторону тракта. Чутье редко ее подводило.

Изабелла осадила коня с присущей ей во всем грацией – иногда Эмбер казалось, что эта девушка не только родилась, но и росла в седле. Одной рукой она натягивала поводья, длинные пальцы другой будто невзначай поглаживали эфес меча. Ее тонкие губы искривились в снисходительной и одновременно немного раздраженной усмешке – Белла небрежно откинула прядь волос, чтобы та более показательно-неряшливого обрамляла безупречный овал лица. Эмбер в очередной раз отметила, насколько Изабелла красива, почти вызывающе красива, и насколько отталкивающее впечатление производит, будто искажая черты лица, ее презрительно-высокомерная манера держать себя.

В отличии от Вильгельма, Изабелла безусловно была хороша – в том, как она двигалась, орудовала мечом, принимала непростые решения на лету без малейшей заминки, чувствовалось уверенность профессионала с несравнимо большим количеством опыта. Трансформация не столько сломала ее личность, сколько дополнила – Изабелла словно с самого рождения была прирожденной охотницей и долгие годы терпеливо ждала, пока возможности начнут стыковаться с амбициями.

Эмбер приходилось встречать подобный типаж – прирожденные хищники, слишком отчетливо осознававшие свое превосходство, чтобы признавать авторитеты и выслушивать лекции.

– Почему бы нам не спросить у Вильгельма? – холодно поинтересовалась Изабелла, облизывая темные склоны лесистых холмов жадным взглядом.

Вильгельма не пришлось просить дважды. Поправив очки, он на одном дыхании сбивчиво выдал скороговоркой:
– Выбрать подходящее место для лагеря, защищенное от чужих глаз, но с хорошим обзором. Оценить целесообразность разведения костра, разводить костер только в случае отсутствия признаков опасности. Стреножить лошадей, установить систему оповещения, распределить дозоры. Выбрать оптимальное место для размещения часового, – словно заучил на память одну из лекций.

Изабелла хмыкнула, спешиваясь. Она подвела лошадь ближе к кострищу, быстро осмотрелась и занялась привязью. Вильгельм, чрезвычайно довольный своим ответом, спрыгнул следом. Несколько минут спустя он, по итогам короткой перебранки, побрел за хворостом.

Сырые ветки занимались неохотно, нещадно чадя. Опустившаяся на корточки Белла щедро сыпала из мешочка щепки для розжига, пока ночь окончательно вступала в свои права. В конце концов костер занялся, и пламя, жадно облизав хворост, взметнуло в небо сноп ярких искр. Вильгельм вернулся с новой охапкой хвороста и со вздохом опустился на подтянутое бревно.

Кромешная тьма восторжествовала за гранью светового кольца. Тишина, теперь не прерываемая даже отрывистыми одиночными всплесками, наседала. Изабелла села на бревно рядом, отрешенно всматриваясь в огонь. Языки пламени танцевали, обдавая жаром лица охотников. Вильгельм вытащил из походной сумки небольшой котелок, следом появилась потрепанная старая фляга.

Эмбер не покидало странное ощущение уединности, которое словно пропитывало эту давно оставленную дорогу – как будто всего остального мира не существует, и привычная реальность окончательно и бесповоротно растворилась в мраке за пределами кольца света. Сложно было представить, что где-то там, в столичных предместьях, по-прежнему существуют окутанные фабричным смогом огромные города. Они казались сказочно иллюзорными здесь, на диких и почти не тронутых печатью цивилизации просторах бесконечного севера.

– Леди Эмберли, – серые глаза Изабеллы теперь излучали вежливый интерес. – Что может ожидать нас в Гримфолде?

Вильгельм нахмурился, гремя котелком.

– Отряд из восьми охотников, – продолжила Белла, растягивая слова с характерной ленцой. – Никогда не слышала о формировании настолько большого отряда.

Парочка подопечных с завидным энтузиазмом после столь долгого дня принялась за обустройство лагеря. Эмбер, внимательно прослушав обстановку и не найдя к чему придраться, наконец спешилась и огладила Граната. Да, пожалуй, увести молодежь от этой полянки дальше в сгущающуюся ночь было бы непростой задачей... Впрочем, найденное место вполне подходило для ночлега, ни к чему было бы зверствовать. Особенно когда даже заботы об ужине делегированы подрастающему поколению.

Еще раз проверив всех лошадей и обойдя поляну, Эмберли установила сигнальную сеть и подсела к костру. Забавно, как меняется риторика Изабеллы, когда ей что-то нужно... Охотница не взглянула на юную смену, полагаясь для улавливания оттенков лишь на слух. Странно, что Вильгельм на этот раз не влез с уточняющими дополнениями.

По-хорошему, ей откровенно плевать было на то, какими глубокими, загадочными и выдающимися личностями мнят себя эти двое. По своей воле Эмбер даже не тратила бы на них слов.
Но чувство долга и ответственность перед Корпусом не оставляли возможности выполнить это навязанное ей дело спустя рукава. Два новых охотника – это во всех смыслах ценный ресурс, и обращаться с ним нужно бережливо. Хотя бы на первых порах. Тогда впоследствии они смогут заматереть, набравшись опыта, и стать полноценными участниками вечной битвы. Пополнить не слишком частые ряды товарищей по оружию.
Эмберли мельком взглянула на лица Вильгельма и Беллы в пляшущих отблесках пламени. Они должны пройти боевое посвящение под ее руководством и вернуться живыми. Точка.

Легко ли это дастся ей самой? Навряд ли. Искать подходы к другим людям Эмберли никогда не прельщало, всякий раз усилия в этой сфере продиктованы были острой необходимостью. И сейчас родной Корпус поставил именно перед ней не самую простую задачу. Дали бы еще хоть каких-нибудь покладистых ребят... Но нет, из всего разнообразия выпускников были словно бы выбраны самые раздражающие.

Изабелла – чрезмерно ярко выраженная одиночка. Не то чтобы редкость среди охотников, но когда выяснится, что Корпус порой совершенно не считается с такой особенностью мировоззрения и частенько направляет на задания в группах, где жизненно необходимо действовать сообща... Это может обломать ей зубки. Не все коллеги будут столь же терпеливы, как Эмберли. Наверное, все же стоит подготовить девочку к такому раскладу.

Впрочем, как бы то ни было, за Изабеллу с ее прекрасными практическими навыками Эмбер была более спокойна. Но вот Вильгельм... Как его вообще допустили до трансмутации? Почему он не стал алхимиком или дознавателем? Очевидно же, что столкновение с тварями нос к носу – не его стезя. Хотя... Дай такому педанту место ближе к магистрам – и канцелярские червоточины поползут от него во все стороны разом.
Эмбер вздохнула. На охоте опасности от него не намного меньше. Надо будет ещё постараться вернуть его в Чертоги живым и целым...

– Отряд из восьми охотников – действительно большая редкость, – Эмбер кивнула, чуть разворачиваясь на бревне к подшефным.
Кто бы на самом деле знал, что вообще может их там ожидать... Но если уж в отряд включили и дознавателя, и алхимика, дело однозначно пахнет жареным. И хорошо, если это в итоге окажется монстрятина, а не человечина. Или хотя бы будут соблюдены правильные пропорции.

– Я думаю, – едва заметно усмехнулась Эмберли, – что нам там точно не придется скучать. В Гримфолде нас ждет что-то определенно интересное. И, вероятно... разнообразное.
В мыслях у нее крутились совсем иные эпитеты, но роль наставника, по мнению охотницы, заключалась в том числе в поддержании боевого духа, а не в запугивании.
– Вам повезло, досточтимые леди и лорд! – бодро выдала девушка, точным щелчком послав в костер скомканную в пальцах сухую травинку. – Никто из ваших однокашников не удостоился чести быть отправленными на действительно серьезное задание с самого начала. Рассматривайте эту поездку как уникальный опыт.

Ей самой во главе такого отряда предстоит получить опыт не менее уникальный. С другой стороны, за время в дороге можно будет успеть немного привыкнуть к командирской роли.

– Но не забывайте, что и по пути до Гримфолда в ожидании той самой "настоящей" работы стоит поглядывать по сторонам, – тон Эмберли вновь стал обыденно сдержанным, а взгляд словно растворился в окружающей костер непроглядной тьме. – Небрежный охотник – мертвый охотник. Бдительность и соблюдение дистанции не раз спасут вам жизнь. А если ты подпустил тварь на расстояние меньше дальности выстрела, Вильгельм – еще остается меч.

– Хм, – тонкие губы Изабеллы изогнулись в надменной усмешке.
Больше она ничего не сказала, но тишина лучше слов продемонстрировала, что ответ Эмбер ее не удовлетворил. Белла, казалось, только подтвердила собственные догадки – что командиру отряда известно ничуть не больше, чем ей. Она отвернулась, вновь безразлично уставившись на огонь.

Услышав собственное имя, Вильгельм перестал копошиться в сумке и нахмурился. Сомневаться не приходилось – он уловил в словах Эмберли замечание, и почти сразу вернулся к содержимому сумки, скрывая смущение.

Сгустился туман. Мглистая дымка наползала на тракт со стороны заснувших болот, редкие порывы ветра приносили запах застоявшейся цветущей воды.

– Мой отец был охотником, – прозвучал в тишине тихий голос Беллы.

Вильгельм повесил котелок над костром и терпеливо ждал, пока вода закипит.

Изабелла замолкла, не отрывая глаз от витиеватого танца языков пламени.

– Невозможно, – пробурчал Вильгельм, поглядывая на девушку с некоторой опаской. – Охотники…

– Стерильны, – закончила она раздраженно. – Иногда случаются исключения. Мама рассказывала – он пришел в наш городок на рассвете, остановился в трактире. Работы было полно, он брал контракт за контрактом. В конце концов моя бабка тоже наскребла крон, чтобы попросить его очистить наш старый дом. Мама говорила, он был из благородных – молод, хорош собой.

Вильгельм недовольно помотал головой, демонстрируя сомнение в правдоподобности выслушанной истории.

– В конце концов, он остался в деревне. Жил с нами несколько месяцев. Мама говорила, что он был добрым, вежливым, понимающим. А потом за ним следом пришли другие. Они появились в полдень – почти полдюжины, окружили наш дом. Мама говорила, что отец вышел навстречу, не взяв оружия. Словно давно их ждал. На нем была метка.

Изабелла замолчала, изумившись собственной откровенности.

Темные тучи скрывали и месяц, и звезды – казалось, что крошечный походный костер это единственный островок света, сохранившийся в мире. Туман густел, обступая кокон света зыбкой завесой, в мглистой тьме за пределами воображение рисовало невозможные силуэты.

– Странный туман, – тихо произнес Вильгельм, и Эмбер вдруг поняла, что, по внутренним ощущениям, в абсолютной тишине миновало несколько десятков минут.

Она обескураженно посмотрела на котелок – вода успела полностью выкипеть. Ночь пронзил затяжной душераздирающий вой – похожий на волчий, но такой, что способна издавать только чудовищно деформированная гортань.

В ту же секунду от сонной апатии не осталось следа – Изабелла поднялась, подхватывая за ремень с бревна ножны, Вильгельм засуетился и зачем-то принялся складывать вещи в сумку.

Сама Эмбер уже была на ногах – пристально вглядываясь в туман, она приблизилась к границе светового кольца. И услышала другой вопль – неистовый, преисполненный болезненным клекотанием, он не походил ни на что из того, что приходилось слышать охотнице прежде. Звуки доносились со стороны болот, издали, впечатляюще отчетливые в приглушенном мире тумана.

На лице Эмберли не дрогнул ни один мускул. Недовольство Изабеллы не стоило внимания. Такова жизнь, девочка, ничего не поделаешь. Не всегда искомые сведения будут ждать тебя на блюдечке, только задай вопрос.
Хотя Эмбер сама не отказалась бы увидеть в письме верховного магистра хоть немного конкретики... Лгать же подопечным, будто она хорошо понимает, в чем дело, было бы попросту глупо. Да и зачем? Приедут – все увидят сами. Пусть имеют в виду, что далеко не ко всем заданиям охотники могут заранее подготовиться. Не такая уж и редкая ситуация – узнать, кто именно тебя ждет, только у логова твари.

Неспешная беседа между тем успела утечь дальше, открыв во всех смыслах неожиданные факты – к коим относились и способность Беллы к спонтанной откровенности, и предполагаемые особенности ее генеалогии.
Эмберли разделила скепсис Вильгельма. О фертильных охотниках она не слышала ни разу за годы в Корпусе. Был ли такой хоть один? Да чтобы еще и внезапно покинул службу, завел себе дом...
Очевидно, сама Изабелла не помнила этих событий и рассказывала, как обстояло дело, со слов матери. Что ж, вероятнее, что женщина придумала для дочери красивую сказку, когда та впервые задала вопрос, где же ее отсутствующий папа. Наверное, милый и вежливый охотник, получивший метку, – не худший вариант ответа. Интересно только, не благодаря ли этой истории Изабелла оказалась в Корпусе. И как к этому отнеслась ее мать.
Впрочем, не интересно. Дело сделано, прошлого не воротишь – и главное, не похоже, чтобы Белла хоть немного жалела о том, как повернулась ее судьба. Ее очевидно манит охота – открывающимися... возможностями. Точкой приложения талантов этой девушки. Как удивительно порой падает охотничий жребий... Но Белла, кажется, и вправду обрела с ним свое предназначение.

Эмбер вырвалась из странной задумчивости, когда вдруг осознала, что видит перед собой пустой потрескивающий от жара огня котелок.
Что такое?.. Как они смогли настолько отрешиться от действительности? Как она сумела настолько отвлечься?!

Проклятый туман не зря пахнул угрозой. Настолько притупить бдительность сразу троих охотников мог разве что... какой-нибудь яд? Но действие его отчего прервалось...

Теперь охотница словно вынырнула из-под воды – и как мир обрушивается на ныряльщика яркостью красок и четкостью звуков, так сейчас вновь ставшая явственной реальность обволокла ее кипой пропущенных сведений.

Туман словно стал еще гуще, и звериное чутье буквально вопило сейчас об опасности, хотя и непривычно отказывалось понимать, что эта опасность из себя представляет. Не важно. Вопль с болот, все еще остававшийся неузнанным, не оставлял сомнений в чудовищности своей природы. А гнался за этой крикливой тварью... вервольф?

– Тишина! – скомандовала Эмберли отчетливым шепотом, бросив лишь мимолетный взгляд на подопечных за спиной. – Оружие к бою. Наблюдаем.

С тихим свистом из ножен выскользнул охотничий меч, и Изабелла застыла рядом, прислушиваясь. Тихо брякнула посуда в походной сумке, и, в конце концов, к охотникам присоединился Вильгельм, что есть сил сжимавший цевье мушкета.

Охотники преобразились при первых признаках реальной опасности. От высокомерия Беллы не осталось даже следа, с хищной полуулыбкой она вглядывалась в туман, лезвие поднятого меча переливалось в неверном свете. Вильгельм, напротив, выглядел чрезвычайно встревоженным – время от времени он порывисто поворачивался, переводя ствол мушкета, как будто совсем не доверял инстинктам и ожидал нападения чудовищ в любую секунду.

Эмберли точно знала, что нападения не последует. Присутствие обеих тварей слабело – они удалялись, углубляясь в болота. Несколько минут миновало в оглушительной тишине, и чудовища превратились в пульсирующие размытые точки на окраинах восприятия.

Ночную мглу пронзил полный боли и ужаса вопль – угадывать, какая из тварей его издала, Эмберли не рискнула. Тишина вновь сгустилась, мрак за пределами кольца посветлел, словно вытесненный загустевшим туманом. Костер обступила непроницаемая завеса белесой мглы – и чем больше Эмбер вглядывалась в нее, тем гуще, казалось, она становилась.

Сперва охотнице показалось, что с ней играет воображение. В тумане впереди мелькнул свет – но не привычный красно-оранжевый свет, а изумрудная вспышка. Чуть позже стало понятно, что восприятие не подвело Эмбер – во мгле впереди, над болотами, действительно висели огни. Их болезненный зеленоватый свет, казалось, беспрепятственно проникал сквозь сплошную завесу, их становилось все больше – словно огромные эфемерные светлячки, изумрудные огни приближались, танцуя.

Эмбер поморщилась – собственное сознание во второй раз за сегодня сыграло с ней злую шутку. Огни медленно плыли над землей, будто бы предпочитая держаться на расстоянии, точно определить которое возможным не представлялось. Некоторые зависали в воздухе, издали наблюдая. Почему ей показалось, что огни танцевали? Как вообще может танцевать шар зеленого цвета?

– Стоит проверить? – осведомилась Белла шепотом, в ее голосе плескался азарт.

Эмбер напряженно следила за смазанной картиной, которую рисовало ей тонкое чутье. Удивительным образом обе твари оказались больше заинтересованы друг другом, нежели очутившимися в этой глуши людьми. Вероятно, охотничий азарт преследователя не позволил ему отвлечься на новую добычу. Или... Просто кто-то из этих чудовищ составляет основу рациона второго. Круг поисков среди воспоминаний, хранящих десятки глав бестиариев и сотни охот, эти догадки сузить, впрочем, так и не позволили.

Хотя что уж теперь, не гнаться же за этими загадочными экземплярами в ночи с целью познакомиться поближе... Эмбер чуть поправила треуголку дулом "леди Марии". В этом захолустье они и угрожать-то вроде бы никому не могут, да и жрут вон друг друга... Да, дозор нужен будет особо пристальный, но так никто и не рассчитывал на беспечную ночь.

Охотница уже собиралась сказать пару успокоительных слов молодежи да подумать получше, чем же могло быть вызвано их странное забытье... Когда на границе восприятия мелькнул призрачный свет. Чутье на этот раз молчало, но Эмберли крепко зацепила мысль, что малоизученные северные земли внезапно могут встретить их эндемиками.
А то, что она видела в тумане сейчас... Либо это обыкновенные болотные огни, и тогда нужно будет просто вернуться в лагерь и готовиться к ночлегу, выставив караульного, либо местная фауна и впрямь выходит за рамки учебных трактатов. В любом случае, оставить это явление без внимания было никак нельзя.
Эмбер чуть нахмурилась, прикидывая, как лучше организовать обзор местности.

Конечно, для разведки достаточно было бы кого-нибудь одного... Но о том, чтобы отправить в неизвестность Вильгельма, речь даже не шла; отпустить туда Изабеллу Эмберли не могла, опасаясь, что девушка не совладает с азартом и уйдет слишком далеко; пойти с нею, оставив Вильгельма у костра – тем более: мало ли что тот от страха высмотрит в тумане, еще и стрельбу может открыть, похоронив надежды не привлекать внимания местных чудищ. Пойти же в одиночку самой значило бы открыто расписаться в сомнениях в компетенции подопечных с риском унизить их, чего Эмбер не могла допустить.

Бросив взгляд на побледневшего Вильгельма, охотница подавила тяжелый вздох. Ей как-то предлагали провести часть курса разведки у адептов – наверное, в отместку за то, что она тогда отказалась, Герхард всучил Эмбер сейчас этого неподготовленного недотепу.

– Стоит, – лаконично кивнула Эмберли Изабелле и передала снятый с пояса фонарь взволнованному парню. – Вильгельм, ты ответственен за свет, если понадобится. Оба идете за мной.

Мягкий синий свет охотничьего фонаря позади скорее углублял туман, чем развеивал. Темно-серая мгла словно впитала новый источник света, приобрела загадочный лазурно-бирюзовый окрас, в ней парили изумрудные огоньки. Эмбер двинулась вперед, наблюдая – некоторые огни, казалось, висели над землей неподвижно, но необъяснимым образом держались на неизменном расстоянии от охотницы. Другие порхали, приближаясь и отдаляясь, но неизменно оставались по ту сторону невидимой черты объективной определенности.

Вильгельм со звяканьем экипировки поскользнулся на влажной грязи, но, хвала Единому, умудрился сохранить равновесие. Тихо фыркнула Белла. Эмберли продолжала наблюдать за светлячками. Это определенно были не те огни, что имели свойство время от времени появляться в болотистой местности. Охотница не могла отделаться от странного ощущения, что эти – разумны, и что они наблюдают. Опасности в них, впрочем, Эмбер тоже не чувствовала – именно необъяснимая природа существ пробуждала исследовательский энтузиазм.

Одно было несомненно – огней становилось больше. Кроме крупных, паривших на периферии светового кольца, тут и там возникали другие, поменьше – изумрудные шарики теперь висели над головами, словно пытаясь заменить пропавшие звезды. Раз или два Эмбер показалось, что она услышала голоса – едва уловимый мелодичный напев, будто невидимый хор завел где-то вдалеке незнакомую песню.

Подошва ботинка вдруг ушла под воду. Эмбер пошатнулась, взмахнув руками – нога погрузилась в болото почти по колено. Девушка вздрогнула, в который раз за этот проклятый вечер запоздало стыкуясь с окружающим миром. Она даже не заметила, как группа вошла в болото! Охотница оглянулась лишь для того, чтобы увидеть мрачно переливающуюся в мертвенно-зеленом сиянии водную гладь, среди которой тут и там торчал пучками высокий рогоз. Синий свет охотничьего фонаря давно и незаметно растворился в пропитавшей мглу зелени – Эмбер не увидела позади ни Вильгельма, ни Изабеллы.

Огоньки засуетились, словно разделяя тревогу Эмбер. Их мельтешащее движение рассеивало туман впереди, проявляя крошечный остров. Матерый вервольф лежал неподвижно на самом стыке воды и суши – черная кровь чудовища сочилась из многочисленных ран, пасть была разворочена наискось невообразимым ударом. Здоровенная тварь, больше всех, которых приходилось когда-либо встречать Эмберли, не подавала признаков жизни – густая серая шерсть слиплась и насквозь пропиталась влагой и кровью.

Посреди островка, на небольшом возвышении, лежало еще одно существо. Вокруг него порхали огни, мельтеша и закручиваясь в головокружительные зеленые хороводы. Туша пришла в движении – из складок шерсти появилась сперва шея, после – длинная морда. Оно походило на огромного черного оленя развесистыми рогами, но в узких щелях глазниц полыхал тот же мертвенно-изумрудный свет.

Теперь Эмбер видела кровь на шкуре, многочисленные рваные раны, раздоранное до неузнаваемости основание шеи. Хоть создание пока еще было способно двигаться, вряд ли оно могло представлять опасность для охотницы в таком состоянии. Олень больше не шевелился – не отрываясь смотрел в лицо Эмбер, и призрачный зеленый огонь разгорался, бушуя, в глазах.

В окружающей мгле со странными огоньками, кажется, незаметно растворился весь мир.
Оглянувшись в сером мареве, Эмбер осознала, что уже какое-то время не ощущает подопечных позади. Ну что за наказание с этими юнцами! Сказано ведь было – идти вслед! Куда они рассредоточились по болоту? Как их теперь собирать?! Охотница едва слышно скрипнула зубами, напропалую ругая себя за невнимательность. Не могла за столько дней привыкнуть, что за этими двоими надо следить в оба?

Густой туман хоронил надежды отыскать строптивцев быстро, а скользкая топь под ногами – незаметно и надежно. Эмбер в приступе ярости тихонько зарычала, понимая, что даже не представляет, в какую сторону направить поиски.

Надо было плюнуть на этичность и приказать им сидеть у костра? Так ведь, как пить дать, они и оттуда бы расползлись, словно слепые котята! Эмберли мысленно помянула верховного магистра очень нехорошими словами. Чтоб еще раз он сумел навязать ей такое ярмо!

Ярость, поклокотав еще немного, вдруг утихла, уступив место привычной холодной собранности. В конце концов, речь идет об инициированных охотниках, а не о парочке детишек. Если только они не прогуляли совсем уж все занятия – должны суметь хотя бы самостоятельно вернуться к костру. Попутно не попав в трясину и разобравшись, что делать, вдруг наткнувшись на какую-нибудь местную тварь. Эмберли им не наседка. А у Вильгельма есть даже фонарь!

Света вокруг тем временем стало больше – зеленые светлячки множились и будто звали куда-то, мельтеша прямо над головой. Что ж, необходимость разведки так никуда и не исчезла. Хотя здесь бы, конечно, не помешал еще кто-нибудь мозговитый – Арлетта, например – чтобы суметь получше проанализировать все свалившиеся скопом сведения и сделать уже хоть какой-нибудь вывод.

Предельно сосредоточившись на всех телесных ощущениях, чтобы в случае чего постараться не дать себе опять провалиться в забытье, накрывшее троицу охотников у костра, Эмбер осторожно продолжила движение по неверно расползающейся под ногами почве, прощупывая, проживая каждый шаг. "Леди Мария" в руке чуть опережала ее, пронзая дулом вязкую тьму.

Внезапно явившееся ее взору зрелище заставило Эмберли удивленно чуть отступить назад, словно вдавливаясь обратно в туман. Источник зеленых огней, кажется, был обнаружен. В их дрожащем свете, разбрасывающем трепещущие тени, охотница разглядывала невообразимое существо, прикидывая, как же сумела допустить настолько широкий пробел в своих знаниях содержимого бестиариев. Ничего похожего не получалось вспомнить и близко. Хотя если бы имелось хоть какое-то доказательство существования демонов, с которыми так тщательно борется инквизиция, Эмбер подумала бы, что это, очевидно... демон. Однако в любом случае перед нею, без сомнения, был очень серьезный противник. Был?..

Эта тварь убила вервольфа. Просто загрызла, разорвала. Можно представить, насколько опасна она сама... И все же интересно, кто именно за кем гнался? От этого косвенно зависит, интересуют ли этого монстра люди. Впрочем, нечего гадать. Все чудовища должны быть уничтожены. Если этот инфернальный олень даже не охотится на людей, странный морок, напавший на охотников в лагере, вполне может быть его влиянием. Необъяснимые огни на болоте появились точно из-за него.

Эмбер теперь скупо порадовалась, что Вильгельм и Белла где-то отстали. Одно дело – водить новичков на охоту на изученного василиска, от которого знаешь, чего ждать, и совсем другое – на ходу изобретать тактику затравливания твари, которой и название-то не припоминается. И лучше бы при этом не быть вынужденной распылять внимание на еще пару объектов.
Охотница медленно убрала револьвер, одновременно с тихим приглушенным туманом звоном извлекая из ножен меч. Ничего не зная о природе этого существа, она все же подозревала, что здесь больше подойдет посеребренный клинок, нежели стальные пули.

Девушка уже прикидывала, как подобраться ближе, куда бить и какие атаки, возможно, придется парировать... Но вдруг у нее мелькнула совсем другая идея. Раненая тварь вряд ли будет быстра, даже если захочет напасть. Можно немного понаблюдать за ней. Эмбер с мечом в руке неспешно направилась мимо светящегося оленя, не спуская с него глаз, к туше вервольфа на краю островка.

Темная вода хлюпала под ногами. Хлюпала и в сапогах Эмбер, распространяя все выше холод. Изумрудные светлячки порхали вокруг, разгоняя и мглу, и ночь. Охотница медленно приблизилась к туше вервольфа, не сводя настороженного взора с неизвестного существа. Она вытащила кинжал и методично принялась за разделку. Сноровисто добралась до ценных ингредиентов, сердца и желудка, отбрасывая в сторону требуху. Наполнила черной кровью несколько склянок.

Поднявшись, взглянула на оленя еще раз. Тот не двигался – молча наблюдал за действиями охотницы холодными сияющими глазами. Крови на нем становилось больше, Эмбер видела позвонки разодранной шеи. Не было похоже, что он представлял опасность – девушка сомневалось, что существо вообще способно хотя подняться без посторонней помощи на ноги.

Огоньки вокруг засуетились, тревожась. Олень мучительно медленно опустил острую морду и замер, продолжая исходить кровью. Потустороннее зеленое пламя в глазах мерцало, то затухая, то вспыхивая. Эмбер не покидало стойкое ощущение – олень умирал.

Вервольфья кровь странно поблескивала в потустороннем изумрудном свете роящихся огоньков. Эмбер сноровисто работала кинжалом, то и дело кидая внимательные взгляды в сторону оленя. Меч лежал рядом, под рукой, достало бы и доли мгновения, чтобы подхватить его. Однако неведомая тварь лишь недвижно наблюдала за потрошением своей добычи, не делая никаких попыток защитить ее. Наверное, этому существу в самом деле недолго осталось...

Закончив с вервольфом, Эмберли прополоскала руки в ближайшей луже, успевшей наполнить оставленные ею же в болотистой почве следы. Все больше охотница склонялась к мысли, что убившее вервольфа создание – это демон. Для призрака у него слишком острые клыки. А для монстра...
Никакая самая сильная тварь не вела бы себя столь спокойно с такими ранами. А этот олень даже не проявлял признаков боли.

Эмберли поднялась, с мечом шагнув к оленю чуть ближе. Она старалась рассмотреть его плоть сквозь рваные дыры на шее. Понять, на кого он больше похож изнутри. Если у него есть кровь... Наверное, тело его все же материально. И тогда... Он умирает, это вопрос только времени. Сидеть с ним до утра, наблюдая агонию, охотница точно не собиралась. Оставалось лишь приблизить неизбежное. Мельком подумав, что со смертью оленя, наверное, исчезнут и все огоньки, что определенно осложнит дорогу обратно, Эмбер замахнулась мечом.

Эмберли поднялась и осторожно приблизилась к существу. Было очевидно, что его сходство с рогатым обитателем леса очень условно – оно значительно превосходило обычного оленя в размерах, шея бугрилась витыми сплетениями сухожилий и мускулов, лапы завершались длинными изогнутыми когтями. Олень безразлично наблюдал за перемещениями охотницы, крови становилось все больше – черной крови, крови чудовища.

Существо определенно было материальным – рана наглядно демонстрировала разорванные артерии, ткани и обнажившийся белесый хребет. Олень умирал – с такой кровопотерей ему вряд ли помогла бы и оборудованная операционная с наиболее искусным хирургом королевства на смене. Возможно, эликсиры охотников смогли бы остановить или замедлить кровотечение – смертельно опасные для людей, они, насколько было известно Эмбер, едва ли когда-либо тестировались на чудовищах.

Эмбер подняла меч, и олень, вздрогнув всем телом, вытянул шею – словно специально подставляясь под смертельный удар. Лезвие со свистом опустилось на плоть, и, к удовлетворению Эмбер, позвоночник вышло перерубить уже первым ударом. В мире не так много менее приятных вещей, чем суетливая возня с наполовину обезглавленным телом. Рогатая голова скатилась к воде и замерла там, изумрудный огонь в глазах медленно угасал, растворяясь. Туша вздрогнула в конвульсиях и замерла неподвижно.

Огни закружились с печальной торжественностью, словно отдавая существу дань памяти хороводом. Эмбер вытерла лезвие о полу плаща, опустилась на корточки и взялась за нож.

Светлячки замерли, тревожно мерцая. Угасая и вспыхивая, они следили за Эмбер, свечение приобрело более тревожный розоватый оттенок.

– Уходи, – Эмбер, услышав тихий голос, осмотрелась по сторонам.

Голос звучал в ее голове – столь же безупречный, бесполый, как тот, что озвучивал мысли.

– Не трогай, – вторил ему следующий, идентично безукоризненный, но, в то же время, другой.

– Не смей, – прошептал третий.

Огни покраснели, зеркало темной воды вокруг приобрело обсидианово-багровый оттенок.

Рога и когти – необычное сочетание. Добавить к этому понимание, как работает оружие, черную чудовищную кровь и в прямом смысле пламенный взор – выходило нечто в крайней степени странное.

Эмбер даже не могла бы сказать, уменьшало или усугубляло эту странность выяснившееся отсутствие прямой связи оленя с изумрудными огоньками. Да и... Отсутствие ли? Зачем-то ведь они привели ее сюда, хотя и не исчезли с его смертью, существуя, по всей видимости, самостоятельно.

И обладая некой волей.
Охотница настороженно оглянулась, вслушиваясь в звучащие из ниоткуда голоса. У огоньков явно были какие-то свои планы на тушу оленя. Единый свидетель, она поставит ящик бренди тому, кто сумеет объяснить ей происходящее.

Однако Эмберли не слишком впечатлил внезапно разлившийся в темной воде вокруг кровавый оттенок света неведомых созданий. Конечно, не трогать... Уйти, как же. И что, потом травить другим охотникам пустые байки о встреченном на болоте рогатом демоне, которого защищали телепатические огоньки? И как она посмотрела на него, зарезала и ушла? Нет уж, если обнаружен новый неизвестный вид – его нужно изучить. Арлетта со своими реактивами наверняка чего-то сможет добиться в этом. Целую тушу Эмбер, конечно, не дотащит до Гримфолда, но головы и сердца должно хватить хотя бы для части изысканий.

Лезвие кинжала вспороло шкуру и вошло в щель между ребрами. Огни покраснели – больше не кружили, не танцевали. Зависли неподвижно посреди топей, переливаясь кармином.

Мир покраснел – сплошное зеркало цветущей воды, земля, исходящее паром чудовище, пальцы Эмбер. Ни следа не осталось от недавнего ощущения печальной торжественности – охотница чувствовала сочащееся из пустоты вокруг осуждение, презрение, ненависть.

– Жестокий охотник
– Бесчестный охотник
– За гранью добра и зла
– Черного, белого
– Рассвета и сна

Эмберли огляделась – она по-прежнему была одна на крошечном островке, но в тревожном красном свете, казалось, преобразились болота.

– Отличить одно от другого
– Обнажить железо или же подать руку
– Невозможно понять
– Не разобраться, не отличить

В красной мгле за границей мировоззрения роились тени. Они пожирали стволы хилых деревьев, заросли рогоза и камыша, они пожирали весь мир, кроме острова – существовал лишь этот крошечный клочок суши и неподвижный обсидиан водной глади. Топи будто бы углубились, словно непроглядная бездна раскинулась во все стороны под водой.

– Добрый охотник понимает различие
– Хороший охотник не следует правилам
– Так молода
– Все пути ведут в одну сторону

Голосов становилось больше – словно споря, они, перекрикивая друг друга, звучали в сознании. Эмбер поднялась, держа в руке исходящее черной кровью огромное сердце.

– Западня
– Кошмар наяву
– Охотник осквернил
– Жестокий охотник
– Беспощадный охотник

Шары закружились в сияющем хороводе, снопы багровых искр пронзили туман.

– Можем ли мы..?
– Должны ли..?
– Посмеем ли?
– Древние правила
– Он сам навлек на себя
– Другой охотник, не этот!
– Такой же, как этот!

От Эмбер ускользал смысл их спора, но круговорот света становился более глубоким, насыщеным.

– Века истребления
– Кровавый кодекс
– Железный кодекс
– Написанный кровью
– Кровью невинных
– Охотник ответит
– Все пути ведут в одну сторону

Кольцо густело по мере того, как все больше голосов присоединялась к безликому хору.

– Чудовище нужно, чтобы уничтожить чудовищ
– Зверь внутри не лучше зверя снаружи
– Без разбора и без различий
– Кровавая клятва. Ненависть
– Прошлое!

Ослепительная вспышка красно-изумрудного света пронзила ночь. Когда зрение вернулось, огни исчезли – остался один. Крупнее прочих, пурпурный, он висел прямо над телом обезглавленного оленя.

Теперь Эмбер слышала единственный голос.

– Ты осквернил древнего, жестокий охотник, – чистый голос существа, казалось, был наполнен печалью. – Мы могли бы помочь. Предостеречь. Вразумить. Ты держишь путь в плохое место, жестокий охотник. Место, что приманивает худших из нас, место, при виде которого остальные бегут прочь, не разбирая дороги. Место таит множество тайн, охотник, древних тайн, кровавых тайн, темных. Место давно потеряно, и не в твоих силах это исправить. Место под стать. Место, которого ты заслуживаешь. Все дороги ведут в одно место, охотник. Продолжай ехать по старой дороге, и ты никогда больше не увидишь рассвет.

Шар на глазах терял яркость, становился прозрачным. Распался на множество зависших в воздухе фиолетовых точек, которые, повисев немного, тоже развеялись. Слабеющий голос, утихая, донесся издалека.

– Ты исчезнешь в этом месте, жестокий охотник. Участь хуже, чем смерть.

Голос затих, и Эмбер осталась стоять посреди болот в тишине. Туман развеивался, где-то неподалеку послышались всплески. Повернув голову, охотница увидела спешащих к ней Вильгельма и Изабеллу. Они показались призраками из далекого прошлого – незваными чужестранцами в том другом странном мире, к которому Эмберли на несколько минут смогла прикоснуться.

Эмберли с трудом проморгалась от внезапной яркой вспышки, подавив желание протереть глаза – руки все ещё были в черной крови оленя.
Да что же тут происходит? Или местные болота выделяют какой-то... не вполне обычный газ?
Впрочем, тяжелое замершее сердце на ладони было более чем материальным. Наверное, и говорящие огненные шары все же... настоящие. Хотя и о них в бестиариях Эмбер не встречала ни слова. Конечно, интересно было бы разобраться в природе этого явления...

На недовольство их и странные речи, однако, охотница обратила не слишком много внимания, едва ли не пожав плечами. Сколько раз в ее сторону уже летели проклятия? Сколько раз она чувствовала, как спину сверлят ненавидящие взгляды? Живых людей, не эфемерных огоньков. Все охотники уже прокляты – по-своему. Отчуждены. Избегаемы.

Эмберли вытерла кинжал и молча убрала сердце "древнего". Держать путь в места, при виде которых остальные бегут прочь, не разбирая дороги, – участь всех королевских охотников. Нашли, чем проклясть.

Призрачные голоса, между тем, напомнили о том, что у ее группы все еще была вполне определенная цель. Узнать на деле, зачем в Гримфолде понадобился столь необычно объемный отряд ее коллег. И что за множество темных тайн всех их там ожидает.

Хмыкнув своим мыслям, охотница неспешно повернула голову на торопливые плещущие шаги, приближающиеся из глубины тумана. Неплохо, сладкая парочка все-таки не заблудилась на болоте окончательно, и их даже никто не сожрал. Одной проблемой меньше.

– Вы двое, – от тона Эмберли водяная гладь луж вокруг, казалось, подернулась корочкой льда. – Будьте любезны поведать, что с вами стряслось. В приказе идти вслед вы услышали что-то неясное?

Шагнув к раскисшему краю островка, охотница ухватила отсеченную рогатую голову за один из ветвистых отростков и, прикинув ее вес, опустила обратно, слегка оперевшись на рог рукой, давая понять, что беглым ответом не удовлетворится.

Однако, не сводя тяжелого взгляда со взволнованных юнцов, девушка ждала именно ответа, не торопясь начинать отповедь. Рубить сплеча не стоило: возможно, юных охотников каким-то иным образом запутали огоньки, уведя в сторону. Поэтому Эмбер предоставила подопечным шанс объясниться.

Едва ли не впервые за время знакомства, Изабелла показалась Эмбер растерянной. Вильгельм машинально поправил съехавшие очки, на его лице застыло выражение напряженного недовольства.

Светало, серый свет нового дня пронзил редеющую завесу тумана, развеивая тени ночных кошмаров.
Сколько часов Эмбер провела там, в другом месте?
Ей показалось, что считанные минуты.

– Этот туман… – Белла энергично мотнула головой и замолкла на полуслове.

Поджав губы, она вернула меч в ножны и скрестила на груди руки.

– Вы вели себя странно, леди Эмберли, – продолжил, хмурясь, Вильгельм. – Шли вперед, в темноту, не замечая нас. Потом…

Мужчина нахмурился сильнее, всем видом демонстрируя, сколько правил и методологий было нарушено.

– Изабелла свернула в сторону. Я окликнул вас, окликнул ее. И принял решение.

Белла некоторое время молчала, пытаясь найти способ избежать разговора.

– Что-то было в этом тумане. Я слышала голоса, знакомые голоса, будто из детства. Мне… Показалось исключительно важным найти их источник. Я словно забыла про вас, про Вильгельма, словно в тумане было что-то важное. Исключительно важное, для меня, персонально.

Охотница опустила голову, уставившись в воду. В сером рассветном зареве её лицо выглядело как никогда прежде худощавым и бледным.

Вильгельм фыркнул. Блики восходящего солнца золотом сверкнули в линзах очков, когда он скрестил руки на груди вслед за Беллой. С секунду его лицо отражало ожесточенную внутреннюю борьбу, и наконец он отрывисто выпалил:
– Вы вели себя точно также как она, леди Эмберли!

Изабелла вздрогнула, и в брошенном на напарника быстром взгляде Эмбер почудилась благодарность.

– Что здесь случилось? – в конце концов произнес Вильгельм удивленно, словно впервые замечая выпотрошенного вервольфа и обезглавленное звероподобное существо.

Значит, эффект местного тумана никуда не исчезал, начиная от морока у костра. Просто временно становился слабее... Или только казалось, что ослабевал?
Эмбер очень внимательно слушала рассказ подопечных. Изабелле послышалось что-то важное... Но ее не звали за собой огоньки? Интересно, для чего им было нужно разделять охотников... Или они вовсе не преследовали такую цель? Может быть, стоило подольше понаблюдать за ними? Скажем, не трогать оленя и посмотреть, что они сделали бы? Наверное, не начни огоньки угрожать, Эмберли так бы и поступила. Если уж они разумны, что им стоило высказать просьбу в ином тоне, не прогоняя ее?
Впрочем, уже не важно. Об этом случае нужно рассказать Арлетте и, возможно, другим охотникам. И обязательно показать всем голову оленя. Пока же уместно порадоваться, что никто не пострадал.

– Ты правильно поступил, Вильгельм, – кивнула Эмберли напряженному парню, и даже едва заметно ободряюще улыбнулась. – Изабелле в такой ситуации сопровождение было однозначно нужнее.
Она перевела взгляд на девушку, но решила не расспрашивать о том, что именно та слышала. Может быть, позже.
– А еще, кажется, ты стал единственным неподвластным этому странному туману, – в тоне Эмбер скользнуло уважение. – Мне тоже слышались в нем голоса. Хотя и не явственные, и не знакомые.

Фокус беседы наконец сместился на более материальные загадки. Хотя готовых ответов для подопечных у Эмберли и тут было не больше.
– Не вполне понимаю, что именно не поделили две эти твари, – охотница кивнула на выпотрошенные туши с разорванными глотками. – И вообще одну из них требуется еще изучить и описать... Но убили друг друга они сами.
Эмбер, вновь подняв за рог голову оленя, задумчиво заглянула ему в пасть.
– Впервые встречаю естественного врага вервольфа. Как видите, до сих пор у охотников есть шансы стать авторами новых страниц бестиариев. Чего только еще не породил этот мир... Будь мы посвободнее, имело бы смысл задержаться здесь и провести разведку получше. Но поблизости нет поселений, которым могли бы угрожать эти чудовища, и нас ожидают наши коллеги в Гримфолде.

Эмберли перехватила оленью голову поудобнее и безошибочно развернулась в сторону лагеря.
– Нужно проверить лошадей. А потом предлагаю поспать несколько часов и выдвигаться.

Вильгельма, казалось, не в полной мере удовлетворило объяснение Эмбер, но он не стал спорить. Кивнул, рассматривая “оленя” с академическим интересом. Белла похоже была довольна тем, что никто не стал акцентировать на ее оплошности дополнительное внимание. Непривычно молчаливая и угрюмая, девушка погрузилась в только ей известные мысли.

Мысли о произошедшем не покидали Эмбер всю обратную дорогу до лагеря. В памяти намертво отпечаталась та мимолетная картина странного места – другого места. Тот же остров, те же чудовища, но раскинувшаяся под во все стороны подводная бездна. И огни – сперва изумрудные, после красные. Она определенно столкнулась с чем-то уникальным, неведомым. Эмбер исключительно серьезно относилась к своему обучению, и была абсолютно уверена, что в обширных архивах корпуса не было ни единого упоминания о подобных явлениях. И разговоры огней... Они словно спорили о чем-то другом, отделенном не только пространством, но временем.

Угли в кострище давно потухли. В рассветном зареве охотники добрались до лагеря, проверили лошадей. Вильгельм принялся складывать гремящие котелки назад в сумку. Изабелла опустилась на бревно и уставилась в пустоту – туда, где ночью плясал огонь, словно по-прежнему могла видеть языки пламени. Пару минут спустя она вызвалась взять первый дозор. Ничто не напоминало о ночных событиях в дневном свете.

Эмбер быстро организовала импровизированную лежанку и легка на спину, уставившись в небо. Вильгельм ерзал и ворочался на соседней. Сон не шел, какое-то время девушка наблюдала за медленно плывущими свинцовыми тучами.

– Я ничего не видел, – внезапно тихо сказал Вильгельм в пустоту. – Обычный туман.