The Old Hunt | ходы игроков | --- городская ратуша

Зависшее в зените осеннее солнце с трудом пробивалось сквозь тяжелые тучи. Тишина, что безраздельно властвовала на улицах Гримфолда, навевала странные мысли о беспокойном сне сгорающего от лихорадки больного. На своем пути Эмбер встречала множество поселков и городков, но ни один из них не производил столь гнетущего впечатления.

Трое всадников неторопливо продвигались вглубь города. Позади остались полуразрушенные предместья – оставленные дома, пугливо жавшиеся к стенам, которые их так и не защитили. Теперь вокруг темнели безжизненные трущобы, и только крупное воронье провожало охотников встревоженным карканьем.

Большинство окон было выбито или наглухо заколочено, на ржавых цепях с натужным скрипом покачивались вывески закрывшихся заведений, замерзшие за ночь лужи смутно отражали плывущие облака. Мерный цокот копыт эхом разносился по пустым улицам, вороны тяжело и неохотно взлетали с мостовой, освобождая дорогу. Они лениво рассаживались на водостоках и крышах, провожая охотников безразличными пуговками-глазами. Силилось ощущение, что подмога из корпуса, что бы здесь ни произошло, опоздала.

Эмбер то и дело начинала озираться по сторонам. Она не замечала никого за исключением вездесущего воронья, но не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают. Словно сами пустынные улицы Гримфолда, заглядывая прямо в душу, взирали в ответ.

Белла и Вильгельм ехали позади. Вильгельм не переставал крутить головой, Белла, напротив, отрешенно смотрела прямо перед собой в одну точку.

Говорить не хотелось. Город давил на новоприбывших оглушительной тишиной, безраздельным унынием, безрадостной панорамой остановившейся жизни. Эмбер ловила себя на мысли, что отчаянно хочет, почти мечтает, встретить хотя бы одного человека. Живого нормального человека, который мог бы дать внятные и конкретные ответы на сотни невысказанных вопросов.

Охотники двигались в направлении центра, на каждой развилке выбирая наиболее подходящий путь скорее интуитивно. Позади остался квартал трущоб: здания вокруг стали выше, массивнее, а застекленные окна закрывали тяжелые шторы. Эмберли задумывалась о возможности постучать в одну из дверей, когда увидела рукотворную баррикаду за очередным поворотом. Огромная груда из старой мебели, дверей, ящиков, ставень, высилась в полтора человеческих роста, почти перекрывая проезжую часть. В центре виднелся оставленный специально просвет, шириной, самое большое, в небольшую калитку. На шесте над баррикадой висело, поникнув, выцветшее темно-синее знамя – хорошо знакомый флаг Объединенного Королевства.

Порыв ветра принес с собой и приглушенные голоса. Эмбер успела проехать еще несколько ярдов, прежде чем из просвета в баррикаде появились солдаты. Они выбегали по двое и сразу рассредоточивались – спустя минуту улицу уже перекрывал ощетинившийся штыками редкий строй в десяток гвардейцев. Под треуголками виднелись хмурые изнеможенные лица, пятна грязи темнели на синих мундирах, но наставленные на охотников винтовки были безукоризненно вычищены и мрачно переливались вороненой сталью. Несколько солдат возникли наверху баррикады – теперь на охотников было нацелено без малого полтора десятка стволов.

– Стой! – хрипло крикнул один из гвардейцев.

Уголки губ Изабеллы, едва заметно вздрогнув, изогнулись в усмешке.

Из-за баррикады выехал статный всадник в офицерском мундире. Холодные серые глаза офицера подчеркивали нордическую строгость худого лица, волосы пепельно-серебристого цвета были аккуратно зачесаны назад и собраны в хвост, многодневная щетина скрывала впалые щеки. Бледное лицо зеркалом отражало и внешнюю, и внутреннюю усталость, но в поставленном командирском голосе слышалась несгибаемая решимость.

– Пропустить! – выкрикнул офицер, и солдаты неохотно опустили винтовки. – Они из корпуса. Мэр сказал вести к нему, если кто-то объявится.

Всадник выехал навстречу Эмбер, просочившись сквозь строй.

– Это все? – спросил хмуро, кивком указывая на Вильгельма и Беллу. – Работы хватит на весь ваш штат.

Последние дни словно бы слились в один, тягучий и нескончаемый, прерываемый лишь вернувшимися впервые за долгое время кошмарными снами. Эмберли, и прежде не слишком общительная, почти полностью погрузилась в себя. А лицо ее, напротив, вопреки обыкновению стало весьма явственно отражать эмоции – пусть и справлялись с этим лишь напряженная складка между бровей и сжатые губы.

Время от времени Эмбер вспоминала о возложенной на нее верховным магистром, будь он неладен, миссии по воспитанию смены, и комментировала для Вильгельма и Изабеллы увиденные по дороге цепляющие охотничье внимание приметы, или делилась скаутскими секретами. На одном из привалов она научила ребят, как соорудить хороший капкан, на другом показала, сколькими способами можно поставить сигнальную сеть...

Наставничество откровенно угнетало охотницу, но, наверное, присутствие рядом молодежи, за которой приходилось следить, не позволяло ей совершенно утонуть в тягостных раздумьях о странных событиях в болотном тумане. Цель пути, между тем, была уже очень близка.

Возникший наконец из серого марева впереди по старому тракту Гримфолд попрал самые мрачные ожидания. Еще в предместьях Эмберли понемногу перестала удивляться, отчего же направленная сюда группа охотников оказалась так велика. В самом городе начал покалывать сознание совсем другой вопрос: почему это случилось только сейчас?

Пустые улицы и покинутые дома заставляли продумывать множество возможных причин своего вида, слегка оттесняя навязчивые попытки докопаться до смысла ночных кошмаров, которыми мысли Эмберли были заняты уже третий день. Если бы охотница верила в действенность проклятий, то сказала бы, что город выглядит... проклятым. Неизбывную мрачность местных пейзажей не удавалось объяснить общей неприветливостью севера. Нет, здесь однозначно было нечто иное... Они приехали не напрасно.

Поначалу девушка сомневалась, стоит ли ее маленькому отряду направиться первым делом в ратушу, или поискать самую крупную таверну. С одной стороны, хотелось как можно скорее уточнить, добрались ли уже сюда их коллеги, местом сбора которых традиционно служил наиболее примечательный трактир, определить на постой молодежь и хотя бы немного отдохнуть самой. А с другой... Хорошим она будет командиром, если не потрудится вначале узнать, что тут вообще творится, у ответственного за город лица.

Внезапно встреченные баррикады посреди улицы, впрочем, заставили чуть больше оживить внимание. Люди в будто вымершем городе все-таки обнаружились. Гвардейцы, с оружием. Уставшие, запуганные и раздраженные. И, тем не менее, с сохраненной дисциплиной. Значит, не сами по себе.

Эмбер остановила коня, жестом велев сделать то же подопечным за спиной. Она совершенно точно не собиралась размениваться на препирательства с солдатами, рассчитывая потратить слова только на предложение позвать офицера.
Однако тот появился сам, да еще и проявив при этом чудеса здравомыслия.

Так что же, таверна или ратуша?..
Вопрос офицера отмел последние сомнения. Ее группа прибыла первой. Иначе здесь уже знали бы о других охотниках.

– Это не все, – вместо приветствия Эмберли перехватила тон неназвавшегося визави.
Какой бы заразой ни был магистр Герхард, никто не смеет осуждать его решения.
– Корпус отправит столько охотников, сколько посчитает нужным.

Возможно, стоило вести себя подружелюбнее, принимая во внимание, что солдаты во главе с офицером – очевидно, заседающие на баррикадах далеко не первую неделю – наверняка успели натерпеться в этом странном городе всякого обламывающего человечность. Но Эмбер за последние дни слишком измоталась сама. Ей и прежде не слишком хорошо удавалось поддерживать людей, а сейчас и вовсе не было к этому ни малейшего желания.

– О потенциале моего отряда я буду разговаривать с мэром Гримфолда, – голос Эмберли был идеально ровен, однако в конце фразы в него все же просочилась капелька яда. – С Вашего позволения, капитан.

Офицер усмехнулся. Спрыгнул на землю, передавая поводья одному из солдат. Кивком указал на лошадей прибывших, и несколько гвардейцев сразу отделились от строя.

– В таком случае, остается надеяться, что вы окажетесь более компетентны, чем ваши предшественники, – произнес с той же каплей язвительности. – Капитан Кромвель. Командую тем, что осталось от местного гарнизона. Прошу вас, миледи, пройдемте со мной.

Охотники спешились, доверяя лошадей приблизившимся гвардейцам. Вслед за Кромвелем Эмбер преодолела проход среди груд сваленной мебели, что угрожающе нависали над головами с обеих сторон. Несколько шагов – и она оказалась за линией оцепления, в окружении большего количества грязных бледных солдат.

– Мы оцепили весь столичный квартал. Несколько улиц, ратуша и пара десятков домов – по сути это все, что осталось от Гримфолда.

Улица вышла на мощеную площадь, и Эмбер, наконец, увидела местных жителей. На площади оказалось исключительно многолюдно – люди ютились под возведенными по периметру навесами, стояли в длинной очереди к единственному колодцу. Под навесами образовался палаточный городок: тут и там виднелись пляшущие огни костерков, пар поднимался от кипящей в котлах воды, вытащенная из домов старая мебель выступала как столами, так и лежанками. Десятки людей сидели, лежали, спали на всем – на остатках ящиков, на старых диванах, некоторые на сваленных слоями шторах и одеялах, что были постелены прямо на холодные камни.

– Те, кому не хватило места в домах, – лаконично пояснил капитан.

Эмбер не столько удивила сама картина, сколько факт, что прибытие ее группы прошло почти незамеченным. Люди продолжали апатично заниматься своими делами – варили что-то в котлах, ворочались в тщетных попытках заснуть, гремели ведром у колодца. Лишь некоторые поворачивали бледные лица – лица мужчин, детей, стариков, все как один с горящими лихорадочным огнем пустыми глазами, и провожали охотников безразличными взглядами.

– Провизии не хватает. Раньше из столицы каждый месяц присылали корабль, но это прекратилось давно. Я больше не могу выделять людей, чтобы охотиться – некоторые мужчины ходят в лес добровольцами, не все из них возвращаются. Иногда мы совершали рейды в трущобы – удавалось привести скот и птицу из брошенных хозяйств. По крайней мере, ту часть, до которой никто другой еще не добрался. В трущобах остались люди – несколько десятков, может быть сотня. Те, кто предпочел постоянную опасность… Вот этому.

Из тени навеса на Эмбер внимательно смотрели широко распахнутые глаза – в них еще плескалась та искорка интереса, которой так отчаянно не хватало всем другим взглядам. Это был мальчик, закутанный в несколько слоев одеял – из складок виднелись только эти глаза и впалые щеки.

Кромвель козырнул ребенку, проходя мимо.
– Это Тим, – сказал тихо.
Продолжил, уже когда прошли дальше:
– Его мать повесилась в хлеву, примерно с месяц назад. Такое случается.

Ратуша высилась впереди, на оппозитной стороне площади. Массивная двухэтажная постройка с выступающим шпилем часовой башни – ржавая стрелка башенных часов показывала час дня.

– Но… – впервые за долгое время, Вильгельм решил подать голос. – В таком случае, не лучше ли эвакуировать население?
Его голос прозвучал глухо, неуверенно, без обычных воспитательно-всезнающих интонаций.

Кромвель поморщился.

– Все началось много лет назад, но произошло не сразу, а постепенно. Мэр исправно слал запросы в столицу – на провизию, солдат, королевских охотников. Времена такие – война, мор, разгулье чудовищ. В конце концов у Его Величества дошли руки, и сюда прибыл первый королевский охотник. Герман, его зовут. Задолго до меня – если верить мэру, то лет десять назад. Он сразу взялся за дело – ходил, выспрашивал, даже прикончил пару чудовищ. Все шло неплохо до тех пор, пока он не поставил перед собой цель уничтожить Гримфолдскую Тварь. И, по всей видимости, эта задача оказалась ему не по силам. Герман до сих пор в городе, он…
Капитан запнулся, подбирая слова.
– Стал его частью. Как и Тварь. Ситуация ухудшалась – город словно приманивал всевозможных чудовищ. Мэр слал новые запросы в столицу, но прошли годы, прежде чем охотники появились снова. Это произошло с три года назад – их было трое, тоже взялись за дело. Несколько недель спустя люди мэра нашли их тела. С тех пор… Ситуация осложнилась. Корабли из столицы перестали ходить – если кто из местных и надумал уплывать, то не смог. На запросы мэра столица больше не отвечала – по правде, мы уже не рассчитывали, что кто-то вообще объявится. Мы с солдатами появились тут с год назад – когда, текущая картина, плюс-минус, сложилась, – Кромвель вздохнул. – Обычный приказ, отступление на ротацию с линии фронта. Со мной было неполных две сотни, и мы сразу поняли, что отдыха не предвидится. Сперва я пытался обезопасить город, патрулировать улицы… Теперь, все на что хватает наших сил – это на охрану десятка домов. Я посылал собственных гонцов в столицу, послал отряд с сообщением полковнику Бишопу, на передовую. Назад не вернулись ни те, ни другие.

Офицер остановился у крыльца ратуши.

Эмбер пропустила мимо ушей язвительное замечание капитана. Оно ее в самом деле не тронуло. К тому же, было оно откровенно неумным: очевидно, что дело тут вовсе не в компетентности предшественников. Сколько их было? Меньше восьми – потому что нынешняя группа стала самой большой на памяти Эмберли. Даже исходя лишь из того, что девушка успела увидеть, Гримфолду, похоже, изначально не помешал бы куда более массивный охотничий отряд. Впрочем, свое мнение она предпочла придержать пока при себе.

– Леди Эмберли, – в ответ потрудившемуся назваться наконец офицеру, соблюдая формальности, представилась охотница – ровно, словно ничего и не случилось. – Леди Изабелла, лорд Вильгельм, – продолжила она, легким кивком указав себе за спину.

Изящным движением соскользнув с седла, Эмбер передала поводья Граната подошедшему солдату, мельком взглянув тому в лицо. О сохранности коня она не беспокоилась: нужно быть полнейшим идиотом, чтобы повредить имущество королевского охотника.
Внимание ее уже было поглощено оценкой обстановки. Так вот где все уцелевшие гримфолдцы... И еще сотня – в трущобах. Негусто для прежде явно небедного портового города.

Охотница отметила отсутствие малейшего оживления при появлении новых людей. Ни интереса, ни страха... Что, даже проклятий за долгое прибытие не будет? Кромвель пояснял, как обстоит местный быт, но причины такого поведения горожан... Эмберли невольно отвлеклась от его слов.

Тим. Взгляд мальчишки запал Эмбер в душу. Не надломившийся, как другие. Живой. И оттого цепляющий особенно, вызывающий острое сочувствие. Кто теперь позаботится об этом ребенке в отсутствие матери? Кто-то из этих теней людей, бродящих вокруг? Хорошо, если так...

Охотница заставила себя вернуть внимание к рассказу Кромвеля. Десять лет... Почему Герхард так тянул с направлением сюда охотников? Да, никто из них все эти годы не сидел без работы, но ведь в это явно требующее вмешательства место не было послано никого, кроме...
Охотника по имени Герман Эмберли не знала. Наверное, не удивительно, если он в Гримфолде уже десять лет. Хотя, конечно, крайне странная ситуация. Корпус не интересовался причинами столь долгого его отсутствия? А может быть, уже списал со счетов? А может, Герман изначально был охотником не королевским? Самонадеянным любителем, ищущим приключений, – впрочем, достаточно удачливым для того, чтобы все еще оставаться в живых.
Слишком много вопросов... Задавать их, впрочем, было бы правильнее главе города – хотя бы потому, что он видел все изначально своими глазами – и самому Герману, которого понадобится отыскать.

– Спасибо, капитан Кромвель, – голос Эмберли был по обыкновению предельно спокоен, однако при большом желании в этой фразе можно было расслышать теплую нотку искренней благодарности. – За сопровождение и... полезный рассказ.

Офицер, очевидно не местный, производил впечатление радеющего за город и неплохо осведомленного о положении дел. Пожалуй, Эмбер слегка поторопилась сбрасывать его мнение со счетов. И не исключено, что охотникам даже понадобится его поддержка...

– Думаю, нам с Вами еще будет что обсудить впоследствии, – охотница прямо смотрела в глаза капитану, соглашаясь оставить в прошлом инцидент при знакомстве. – Мои коллеги могут рассчитывать на Ваше содействие при возникновении необходимости?

– Людей едва хватает, чтобы держать периметр, – Кромвель пожал плечами. – Напрямую зависит от того, что вам нужно. Пройдемте.

Офицер толкнул дверь и скрылся в ратуше. Вслед за ним охотники прошли по тенистому пыльному коридору мимо пустынного зала, и остановились посреди небольшого фойе. На табурете одиноко сидел гвардеец, при виде капитана он устало поднялся и козырнул. Кромвель кивнул солдату, энергично постучал в дверь, и, не дожидаясь ответа, взялся за ручку.

Оковы формальностей постепенно стесывались в усталости местного всепоглощающего уныния.

Кабинет мэра тонул в глубоких тенях. Слабый свет едва пробивался сквозь мутные стекла, а на краю письменного стола был установлен старинный фонарь, свет которого лишь отчасти разгонял удушливый полумрак. Стены закрывали заставленные томами книжные полки до потолка, сам мэр сидел в кресле, апатично рассматривая рукописную затертую карту с множественными пометками. Он подскочил от неожиданности, вылезая из кресла – невысокий полноватый мужчина, облаченный в пыльные потрепанные одежды.

Мэр выглядел настолько же изнеможенным, как и весь город – бесцветные глаза тонули в темных кругах, густые волосы сковала ранняя седина, лицо выглядело непропорционально вытянутым и болезненно бледным.

Кромвель вошел вместе с охотниками, и, заложив руки за спину, замер у двери.

– Представители корпуса, – коротко пояснил он.

– Корпуса..? – обескураженно переспросил мэр.

Бесцветные глаза остановились на Эмбер, жадно облизали плащ и инсигнию. Лицо мэра побагровело, исказилось от возмущения.

– Десять лет! – воскликнул он, взмахивая руками. – Десять лет я шлю в столицу депеши, сперва вы присылаете мне этого бесполезного неуча, после — троих! Я не перестаю твердить, что Гримфолдская проблема – исключительного характера, годы проходят, и что же? ТРОЕ?

Мэр тяжело дышал, схватившись за сердце. Он пошатнулся, неловко присел на край собственного стола. Холодная испарина покрывала измученное лицо.

– Вы видели, во что превратился город за годы преступного бездействия вашего руководства, – произнес сдавленно. – Наши налоги уходят на содержание корпуса, и где был корпус, когда он нужен больше всего?

Нет, ни на йоту приятнее Кромвель не стал. Первое впечатление все же оказалось более правильным. Эмбер вскинула бровь, уперевшись взглядом в неожиданно возникшую перед ней спину мужчины. Зависит от того, что нам нужно, значит...
Да кому нужны его заморенные солдаты! Девушка чуть поморщилась. От капитана она хотела при необходимости получить информацию, не более. Можно подумать, эти выдохшиеся вояки годятся для усиления охотничьей группы. Смешно!

Тяжелая дверь ратуши тем временем начала закрываться за бравым полководцем. Эмберли, едва слышно фыркнув, поспешила придержать ее вместо ринувшегося вглубь темного коридора Кромвеля, чтобы подопечные успели подтянуться следом.

Внутреннее убранство обиталища мэра удручало ничуть не меньше, чем общий вид города. Хотя если Гримфолд в самом деле борется вот уже десять лет... Неудивительно, что тут махнули рукой на уборку пыли. Даже в ратуше, что уж там.
От Эмбер не укрылось, что Кромвель зашел в кабинет мэра, не дожидаясь приглашения. Такое поведение стало понятным, когда охотница увидела самого главу Гримфолда – еще более безучастного к происходящему, чем она предполагала. Однако резчайшая смена его настроения заставила девушку холодно скривиться: похоже, общаться с этим человеком будет не слишком просто.

– Держите себя в руках, милорд, – вместо приветствия (очевидно, так тут, в Гримфолде, всеми было принято) отчеканила Эмберли, не намереваясь начинать разговор с гашения истерики градоначальника. – Ваше недовольство Вы вольны высказать в очередной депеше руководству Корпуса, но не назначенным наконец к вам рядовым охотникам, не отвечающим за такие решения.
Впрочем, оценив стиснувшую одежду на груди бледную руку и крупные капли пота на лбу старика, девушка сочла нужным добавить, слегка смягчив тон:
– Нас, к слову, будет восемь.

Что ж, беседа, какой бы малоприятной она ни виделась, обязана была случиться. И вполне могла затянуться, учитывая склонность главы города к несообразным экспансивным словоизлияниям. Эмбер окинула взглядом кабинет, отметив, что никто, по всей видимости, даже не собирается предложить прибывшим долгожданным охотникам присесть. Неужто ожидалось, что они останутся стоять пред светлыми очами мэра, словно нашкодившие школяры? В планы Эмберли это не входило бы, даже если бы все они не устали с дороги.

– Леди Эмберли, леди Изабелла, лорд Вильгельм, – скупыми мимолетными жестами указав поочередно на себя и подопечных, сдержанно произнесла охотница, намекая, что воспитана получше так и не представившегося милорда.
Нужно показывать ребятам хороший пример: охотники обязаны знать себе цену.

Подтянув к центру комнаты стоящий у стены стул, Эмбер уселась напротив мэра, изящным движением непринужденно закинув ногу на ногу – оставаясь, впрочем, ровно в рамках приличий. Походя она кивнула Изабелле на последний остававшийся в комнате свободным стул, а Вильгельму – на подоконник.

– Чтобы облегчить нам задачу и сократить время на подготовку, предлагаю Вам рассказать все, что вы знаете о постигшей Гримфолд беде. Каких тварей, когда и где видели горожане? Слухи важны тоже. Где и с кем происходили несчастные случаи? Возможно, люди пропадали? Возможно, замечали что-то необычное, необъяснимое?
Эмберли изучала лицо мэра, намереваясь считать не только вербальные знаки. Как знать, на кого в этом странном месте можно полагаться по-настоящему...
– Остались ли в городе личные вещи погибших охотников – возможно, они вели дневники?
Дав старику немного времени переварить услышанное, Эмбер добавила:
– Как найти охотника по имени Герман? К Вам, капитан Кромвель, – четким движением обернулась она к офицеру, – вопросы ровно те же. По возможности, дополните рассказ милорда.

Интересно, отчего Кромвель пожелал присутствовать при разговоре? Не доверяет памяти мэра? Хочет добавить что-то свое? Привык все контролировать? Впрочем, так даже лучше, не нужно будет бегать за ним, чтобы опросить дополнительно.
Следом взгляд Эмберли – на этот раз ободряющий – скользнул по лицам обоих подопечных, приглашая их поучаствовать в разговоре, буде найдется что высказать. Не может же у них совсем не быть собственных мыслей.

– Я рекомендую вам вспомнить все подробности, господа. От качества и количества этих сведений будет зависеть, насколько мы сможем помочь Гримфолду.

Усмешка промелькнула на лице капитана, который, не меняя позы, наблюдал за перемещением стула. Вильгельм оперся на подоконник, Изабелла с холодной улыбкой вслед за Эмберли вытащила на середину кабинета свободный стул.

Холодная агрессия Эмбер привела мэра в чувство – тот побледнел, отступил назад и тяжело опустился обратно в кресло.
– Сразу к делу, стало быть, – пробормотал, перебирая бумаги. – Извинений от вашей породы никогда не дождешься. Мое имя Мартин Коулбридж, и я мэр того, что еще осталось от города.

Он сдвинул ближе к охотникам старую карту, грузно навис над столом и принялся водить пальцем по грифельным линиям.

– В Гримфолде всего три квартала, – палец обвел контур внешней стены и линии побережья. – Мы здесь, в столичном квартале. Он в меньшей степени пострадал от всех наших бед, это – линия оцепления капитана Кромвеля. Большинство жителей либо прячутся здесь, в оцеплении, либо остаются в своих домах в непосредственной близости.

Палец переместился правее и ниже.

– Это трущобы. Насколько мне известно, там еще остаются люди – несколько десятков несчастных, которые предпочитают комфорт безопасности. Мы больше не несем ответственности за их снабжение и благополучие, выживают на своих хозяйствах, как видно. И, наконец, соборный квартал, – Мартин указал на юго-западную окраину Гримфолда. – Старый город, оставлен полностью. Все началось здесь, более одиннадцати лет назад. Каждую ночь патрули находили на улицах изувеченные тела, произошла вспышка мора. Эпидемия повлекла волну паники, мародерства и бегства из города. Уходившие из Гримфолда корабли в те годы были под завязку загружены беженцами. Нам пришлось отказаться от ночных патрулей, а потом и вовсе эвакуировать уцелевших в трущобы. С тех пор любые попытки войти в соборный квартал заканчивались плачевно, пропадали и отряды полиции, и мародеры.

– Предместья, – мэр указал на скопление домиков с внешней стороны стен. – Были оставлены в то же время. Люди в основном бежали на юг, некоторые перебрались в сам город. Я отправил послание в столицу с первым же кораблем, и несколько месяцев спустя в городе появился Герман. Где он находится сейчас и жив ли, мне неизвестно… Капитан?

– Раньше Герман снимал комнату в трактире в трущобах, “Хвост Левиафана” или что-то такое. Съехал некоторое время назад – информации о том, где он находится сейчас, нет, – ровным голосом отрапортовал Кромвель.

– Герман выследил и уничтожил пару чудовищ, гнездо упырей в трущобах, забрал награду. По городу тогда ползли слухи о Твари, и он занялся этим делом, – Коулбридж вытащил из стопки бумаг свиток и протянул Эмбер.

Это оказался контракт на убийство существа, которое именовали “Гримфолдская Тварь”. Любому, кто уничтожит и предъявит доказательства оного, администрация Гримфолда обещала награду в пять тысяч крон.

– Он так никогда и не добрался до Твари, и больше не сделал хоть что-то полезное. В какой-то момент вообще перестал приходить, когда я за ним посылал. Семь лет потребовалось корпусу, чтобы рассмотреть мой запрос снова. Когда прибыли еще трое, у меня почти не осталось людей, а стая оборотней терроризировала леса и окрестности, сухопутного сообщения с внешним миром почти не осталось.

Мартин передал Эмбер еще один свиток – контракт на истребление стаи вервольфов, три тысячи крон.

— Ваши охотники провели в городе несколько недель, собирали информацию. В конце концов они ушли в старый город – и не вернулись. На шестой день я собрал остатки полиции, и мы сделали рейд – нашли одного. Тело, отдельно голову и правую руку. Остальные пропали без вести, но, могу поспорить, их участь не лучше. Перестали приходить корабли из столицы, торговая флотилия лорда Готтфрида затонула. Вы сами видите – мы ВЫЖИВАЕМ, еды на всех не хватает. Чертовы волки не дают отправить гонцов по земле, все корабли, ушедшие из города, не вернулись. Небольшие хозяйства, охота, рыбацкие лодки – все это крохи, не проходит и недели, чтобы кто-то в оцеплении не умер от голода!

Мартин закрыл лицо ладонями и замолк. Кромвель выступил вперед, забирая инициативу.

– Что-то определенно поселилось в соборном квартале, но это не является приоритетной проблемой. Оборотни за стенами – нарушают сообщение, утаскивают охотников, объедают леса. Они тоже голодают, становятся все смелее – несколько раз даже пытались атаковать внешний лагерь. Говорят, они дьявольски умны и действуют слаженно, а во главе здоровенная альфа-тварь, альбинос. Второе – Гримфолдская Тварь. Я не уверен, что действительно существует то мифическое чудовище из россказней местных, но что-то охотится на этих улицах, убивает по одному и горожан, и солдат. Кстати, – капитан усмехнулся. – С полуночи до полудня на улицах Гримфолда опасно. Повадки Твари не меняются годами, в эти часы оно выползает из логова, и в эти часы оно жрет. Третье – ко мне постоянно обращается комендант внешнего лагеря. Это мой человек, офицер, просит помощи. Говорит, что кроме волков в лесу завелось еще что-то – до полусмерти пугает охотников и лесорубов. Нам необходимо, чтобы охотники добывали еду – если это что-то мешает им, то с этим нужно разобраться незамедлительно. У меня осталось слишком мало людей, чтобы посылать еще кого-то на верную гибель. Издержки оплатим.

Извинений?.. Мэр ждал еще и извинений от нее?!
Эмберли мысленно фыркнула, окидывая сдержанно-холодным взглядом бледного от негодования Мартина Коулбриджа. Если ему хочется, чтобы его держали за ручку и целовали в лобик, попутно ахая от ужаса при упоминании о творящемся в городе кошмаре, ему следовало выписывать из столицы нянек и сиделок, а не охотников. Вслух, впрочем, Эмбер этого не произнесла. Во-первых, все равно не поймет, а во-вторых, все-таки негоже было бы отчитывать градоначальника в присутствии Кромвеля. Да и приязни к ней такая отповедь точно бы не добавила.
Охотница усмехнулась уголком губ, скрестив руки на груди. Да, в изнывающем в ожидании спасения Гримфолде разумнее всего было бы перейти сразу к делу.

Эмбер внимательно следила за перемещениями пальца Коулбриджа по потрепанной карте, запоминая не только то, на что тот указывал, но и укладывая в памяти сплетения улиц и многочисленные пометки.
Несколько удивило ее отсутствие сведений о местонахождении единственного в городе охотника. Тем интереснее было бы познакомиться с ним – почему и Коулбридж, и Кромвель словно бы поставили на нем крест? Что же это за охотник такой, что за столько лет почти не проявил себя? Неужели правда не королевский? И любопытно, зачем Герман мог бы съехать из трактира? Это ведь... удобное жилье. Если только он не надумал внезапно вовсе покинуть Гримфолд... Что ж, на его розыски при необходимости время еще будет. Отряд в этом городе, судя по всему, надолго. Непаханное поле работы без четких конкретных задач... Ну, за исключением вервольфов. С ними все понятно. А вот эндемичная фауна может доставить больше хлопот. Жаль, что не осталось записок погибших коллег – за несколько недель они наверняка немало узнали.

Эмберли молча кивнула, принимая у мэра свитки с подготовленными контрактами. Очень, очень мало сведений... Это и в самом деле работа для восьмерых.
– Капитан, – подозревая, что офицер чаще общается с народом, охотница обернулась теперь к нему, – можете ли Вы указать людей, способных рассказать о Гримфолдской Твари больше? Свидетелей нападений? Спасшихся? Судя по описанию, это весьма странное существо... Возможно, какой-то мутант. Надо понимать хотя бы в общих чертах, как на него охотиться.

Если была растерзана группа из троих охотников, чудовище, кем бы оно ни было, явно не мифическое, а вполне себе материально. А еще это на редкость живучая тварь, ведь питается она далеко не каждый день, иначе в городе уже давно бы никого не осталось.

– У вас есть еще одна карта города, лорд Коулбридж? Чтобы я могла предоставить ее отряду.
Эмбер не составило бы труда нарисовать все по памяти самой, но если существует готовая копия – почему бы не воспользоваться ею? А карта пригодится, если придется думать, как выслеживать и ловить местное уникальное чудовище на незнакомых улицах.
– И да, эти пометки... – девушка кивнула на значки, коими пестрели нарисованные кварталы. – Это места нападений?

Если да, то в их расположении обязана быть какая-то логика. Среди чудовищ не так много непредсказуемых. Наверное, и с третьей названной Кромвелем проблемой можно будет справиться, сперва пораскинув мозгами.

– Внешнего лагеря? – взглянув на офицера, Эмберли поднялась, шагнув ближе к столу. – По пути сюда мы видели только Ваше оцепление, капитан Кромвель. Покажите на карте, как располагаются эти позиции. Имеет ли смысл пообщаться с комендантом? Или страх охотников и лесорубов также не получил пока описанного воплощения?

Коулбридж неопределенно махнул рукой в сторону капитана, и тот вышел вперед. Приблизился к столу сбоку, нависая над картой.

– Я распоряжусь выдать вам одну из наших карт на обратном пути, – ответил спокойно, одобряя инициативу. – Внешний лагерь это старое поселение лесорубов, которое мы укрепили, обнесли частоколом, и сделали перевалочной базой для охотников.

Капитан указал на небольшой круг в лесном массиве, неподалеку от северо-западной окраины стен.

– Коменданта назначил я лично, надежный и грамотный офицер. Прежде отряжал людей на охоту, но в свете последних потерь теперь этим по большей части занимаются добровольцы. Раз в несколько суток мои люди сопровождают обоз с припасами. Поставки уменьшились в последнее время. С волками-то все понятно, что касается фактов – конкретику вам будет лучше услышать от коменданта. Я владею информацией в общих чертах – люди пропадают, некоторые вернулись из леса полуживыми от страха, с криками про туман, призраков и живые деревья. С тех пор люди выходят за пределы лагеря неохотно. Что бы это ни было, леди Эмберли, звучит так, будто проблема по вашей части.

Теперь Кромвель указал на небольшие кресты – один из нескольких видов маркировки на карте.

– Крестами мы отмечаем места, где найдены жертвы Твари. По крайней мере те из них, в которых уверены – определить бывает непросто. О ее повадках известно достаточно. Как я уже говорил, она предпочитает определенные часы для охоты. Все жертвы найдены на улицах в это время – хотя в здравом уме горожане с полуночи до полудня давно не высовываются. Убивает людей, которые в последние недели вели себя странно – у каждой жертвы помешательство проявлялось по-своему, но для всех характерна острая паранойя, приступы паники и склонность к иррациональным поступкам. Насколько я могу судить, это существо выбирает жертву – одну или нескольких, и каким-то образом воздействует на психику выбранного объекта. Раскачивает лодку до тех пор, пока изведенный человек в полубеспамятстве не выйдет в часы охоты из дома. После чего настигает, ломает кости, и высасывает всю кровь. Местные говорят, что существо невидимо, но в это не верю. Тем не менее, – Кромвель поморщился. – В нашем распоряжении нет ни одного внятного описания твари. Все, кто утверждал, что видел ее и спасся лишь чудом, на проверку оказались шарлатанами, желавшими внимания, еды или денег. Подозреваю, что логово чудовища где-то в старом городе, но это догадки.

Кресты на карте образовывали обширную сеть – большинство пометок находилось в трущобах, некоторые в столичном квартале за пределами оцепления. Крестов было много – по меньшей мере, десятков шесть-семь.

– Дополнительная сложность заключается в том, что большинство людей в Гримфолде на грани и без помощи Твари. Голод, самоубийства, кошмары – могу поклясться, что Тварь не имеет отношения и к трети всех случаев. Но…

Капитан поднял голову, его усталые серые глаза стойко встретили холодный взгляд Эмбер.

– Прошлой ночью один из моих дозорных пытался оставить пост и перебраться на другую сторону баррикады. Парень был не в себе – к счастью, удалось его перехватить и своевременно изолировать. Возможно, вы захотите послушать его. Весьма… Занимательно.

В который уже раз Эмбер отметила, что Кромвель здесь отнюдь не на вторых ролях, как она вначале решила. Вот опять мэр полностью передал капитану полномочия объяснений, больше не пытаясь задавить охотницу авторитетом. Интересно... В том ли только дело, что Коулбридж – уставший старик на уже тягостном для него посту?
Впрочем, для чего лезть в местные интриги? По-хорошему, не все ли равно, с кем именно будут заключены контракты, если их полновесно оплатят? Главное – чтобы хоть кто-то сумел внятно объяснить задания, а с этим Кромвель пока справлялся получше. Хотя достаточным введением в курс дела его рассказ все равно назвать было нельзя. Впрочем, он не охотник – пожалуй, неправильным было бы требовать от него слишком многого. Тем более, почти все местные случаи очевидно нетривиальны. Туман, живые деревья...

Эмберли, совершенно отрешенная внешне, некоторое время пристально вглядывалась в нарисованные улицы, не поднимая головы.
Тварь... Неведомое существо, не упомянутое в бестиариях. Что же это за тварь такая? Родственница оленя? Да еще и невидимая, ну конечно. Охотится с полуночи до полудня... Любопытно, не в темное время суток, не вечером и не утром. С полуночи до полудня. У нее что, есть часы?
Эмбер задумчиво рассматривала россыпь крестов на карте. Ну же, у этих мест должно быть что-то общее! И какой бы совершенной эта тварь ни была, за оцепление она почему-то не лезет... Неужели опасается солдатских ружей? Не может этого быть... Или здесь, в оцеплении, люди меньше боятся и ей сложно влиять на их сознание? Тоже маловероятно... Так зачем она выманивала дозорного наружу? Пока непонятен мотив... Для чего ей сводить людей с ума, если она питается кровью? Не может справиться со здоровыми? Почему она вообще охотится именно на улицах? Способна переломать кости, но не сумеет забраться в дом? При этом случаи, когда удается отбить у нее жертву, очевидно, достаточно редки... Интересно, конечно, в каком состоянии сейчас этот кромвелевский солдат.

– Захотим, – уверенно кивнула Эмберли, четко обернувшись к капитану. – Да, мы захотим послушать его. Если возможно, прямо после этой беседы, не теряя времени.
Она еще раз внимательно осмотрела карту. На случай, если копию ей выдадут без отмеченных мест нападений.
– Хотелось бы до полуночи собрать как можно больше сведений для анализа.
Хотя на разведку в соборный квартал все же лучше будет пойти после полудня. Знать бы, прибудет ли уже сегодня в город кто-нибудь из коллег? Не помешало бы обсудить услышанное, да и план действий с учетом местной специфики лучше бы составлять сообща. Если еще учитывать необходимость натаскивать смену...

Эмбер взглянула на Изабеллу и Вильгельма, удивительно тихо ведущих себя. Отчего же они не участвуют в разговоре? Где все ехидные и неуместные замечания, коими они бросались в начале пути? Впрочем, не помогают – но и не мешают, уже хорошо.

– Что ж. Я надеюсь, лорд Коулбридж, в следующий раз мы увидимся уже для обмена обнадеживающими новостями. Мой отряд, вероятнее всего, расположится в том же трактире, где жил лорд Герман – полагаю, другого тут сейчас нет. Если Вы вдруг найдете, что еще важного нам сообщить – дайте знать.

Мэр с неохотой вынырнул из поглотившей его прострации, кивнул и что-то неразборчиво промычал – после этого вновь отстраненно уставился на карту пустым взором, будто эти телодвижения высосали остатки его и без того скудных моральных сил. Вместе с Кромвелем охотники вышли из темного кабинета, оставляя позади атмосферу охватившего его всеобъемлющего уныния.

Пленника держали в другом крыле ратуши – около двери дежурило двое солдат, а ручку сковывал массивный амбарный замок. Один из солдат отпер дверь и быстро отступил в сторону: по ту сторону оказалась небольшая пустая комната с единственным закрытым решеткой окном, и грязной лежанкой в углу в роли мебели. На груде тряпок потерянно сидел человек, цепь, что сковывала его запястья, крепилась к выступающему из стены стальному кольцу.

– Он не агрессивен, – тихо пояснил Кромвель. – Это для его безопасности.

Эмбер вошла в карцер первой – солдат даже не поднял головы, безразлично изучая грязные камни. Вильгельм и Изабелла проскользнули внутрь следом, капитан привалился плечом к косяку и остался в дверях.

Гвардеец выглядел болезненно бледным, глаза темными кругами горели на изнеможенном лице. Эмбер, приблизившись, заметила застывшие дорожки слез на угрюмом лице, и характерно покрасневшие белки глаз. Изабелла, будто подражая манере Кромвеля, вальяжно привалилась к стене. Вильгельм остановился посреди камеры, словно не зная, куда приткнуться.

– Генри, эти люди из корпуса, – ровным голосом обратился к заключенному капитан.

Солдат поднял голову и посмотрел на Эмбер пустым долгим взглядом, в котором не было даже мимолетного намека на понимание.

Общее впечатление от лорда Коулбриджа при прощании стало еще более неутешительным. Как он вообще руководит городом? Или даже тем, что от того осталось.
Складывалось ощущение, что Кромвель здесь сейчас куда более значимая персона – Эмбер отметила, что когда ей в следующий раз понадобится разговор с первым лицом Гримфолда, она обратится сразу к капитану, чтобы не терять понапрасну времени.

Впрочем, прошагав вслед за мужчиной к импровизированной камере, охотница слегка засомневалась и в нем самом. Любопытно, людей, со слов Кромвеля, не хватает, но прикованного к стене безумца охраняют сразу двое солдат. Зачем, если он даже не агрессивен?..

Безжизненный вид пострадавшего подтачивал надежды на то, что изолировали его вовремя. И что же, интересно, воздействие Твари прекратилось просто потому, что ее жертве не дали пересечь оцепление? Сейчас она уже не влияет на парня? Или... просто не ее время?

– До полудня он пытался снова сбежать? – шепотом уточнила Эмберли, обращаясь к капитану. – Зачем оковы?

Интересно, каким этот человек был прежде? Почему-то же Тварь выбрала именно его.

– Прошло не больше полусуток с того момента, как его поведение стало критически странным, – так же шепотом продолжила девушка, взглянув на Кромвеля. – Что было до этого? Никто ничего не замечал?

Как бы то ни было, однозначно не помешало бы спросить и мнение самого виновника сбора. Да, это, пожалуй, будет непросто... Эмбер прикусила губу, раздумывая, как вообще следует беседовать с безумцем. Однако если Кромвель привел их сюда – вероятно, разговор с солдатом все-таки возможен.

– Генри, – присев возле грязной лежанки на колено, чтобы лучше видеть лицо парня, Эмбер внимательно следила, не выразят ли хоть что-нибудь опустевшие глаза. Она смягчила тон, будто говорила с ребенком, медленно и отчетливо произнося слова. – Помоги нам. Ты что-то видел, что-то чувствовал. Пожалуйста, расскажи. Какое оно? Что оно с тобой делало?

– Лишним не будет, – пояснил Кромвель коротко. – Сбежать не пытался, но он не в себе.

Капитан усмехнулся.

– Странности в этом городе давно стали нормой. Сослуживцы рассказывали, что он казался более замкнутым, отстраненным. Один раз заметили, что он ночью сидел на кровати, смотрел в темноту, – офицер пожал плечами. – По местным меркам ничего выдающегося.

Эмбер опустилась возле пленника на колено. Генри долго смотрел на Эмберли – ни единого намека на осмысленность в широко раскрытых глазах. Охотница была уверена, что ей не ответят, но уголки тонких губ пленника вдруг приподнялись, и линия рта изогнулась в странно неуместной улыбке. Эта улыбка не казалась ни веселой, ни радостной, и странным образом контрастировала с абсолютной безжизненностью изнеможенного лица.

– Думаете, что остановили его? – сипло прохрипел солдат, казалось, каждое слово наждачной бумагой раздирает пересохшее горло. – Отгородились стенами и оружием?

Оковы звякнули, когда пленник подался вперед, приближаясь.

– Вы, жалкие шавки с серебром и огнем, облаченные в черное, думаете, что разбираетесь в устройстве этого мира? – безумец рассмеялся, и болезненный хриплый смех прозвучал жутко в сгустившейся тишине. – Вы прячете страх, пусть и лучше, чем многие. Я вижу твой страх.

Генри повернул голову, теперь глядя на Изабеллу.

– Вижу твой, – теперь смотрел на Вильгельма. – А твои страхи и без того прекрасно видят все окружающие.

Он вновь рассмеялся.

– Я тоже боялся, надеялся сбежать отсюда, спастись. Теперь я прозрел: смерть от его рук и есть единственное спасение! Он слышит меня, чувствует, отвечает. Он придет за мной – нужно лишь подождать.

– Что-то новенькое, – спокойно прокомментировал стоявший за спиной Эмберли Кромвель. – Каждому он говорит что-то разное, но, хм… Всегда точно знает, что говорит.

Ничего выдающегося, значит... Этак что же, можно подозревать каждого первого? А как отличить жертв Твари от просто вымотанных гримфолдскими реалиями людей? Значит, по умолчанию стоит иметь в виду, что любой встреченный человек может оказаться под тлетворным влиянием.

Эмбер внимательно наблюдала за реакцией Генри. Заодно пытаясь найти какие-то отчетливые признаки кроме явного безумия.
Исступленная речь на первый взгляд несла мало полезного, однако... Что и требовалось доказать. Связь с Тварью не разорвана.

Эмберли легким движением поднялась, отступила на шаг, не сводя сосредоточенного взора с солдата. Да, пожалуй, оковы действительно необходимы. Очень сомнительно, что Тварь отступится от уже почти выманенной жертвы. Знать бы, на скольких разом людей она может влиять...

– Перескажете, что он говорил другим, капитан? – Эмберли обернулась к Кромвелю, давая понять, что мучить солдата достаточно.

Охотники отступили от пленника, и тот безвольно обмяк, моментально теряя к происходящему интерес. Железная дверь захлопнулась, Кромвель задвинул засов и кивнул охранявшим карцер солдатам.

– В таком состоянии он взаимодействовал только со мной и с парочкой сослуживцев. Говорил о вещах, которых не должен знать. В отдельных случаях – о вещах, о которых знать не мог в принципе. О личных вещах. Подробности не касаются посторонних, но Генри, или то, что говорит через Генри… Знает чересчур многое.

Капитан и охотники вернулись в вестибюль ратуши.

– Одну минуту, – попросил Кромвель и скрылся в одном из прилегающих кабинетов.

Вернулся он уже с картой города – идентичной той, что Эмбер видела в кабинете мэра, за исключением пары-тройки карандашный пометок.

– Надеюсь это поможет, – офицер передал сверток Эмбер и кивнул. – Держите меня в курсе происходящего, леди Эмберли. Если в моих силах будет оказать вам посильную помощь – вы знаете, где меня можно найти. Пойдемте, я провожу вас до линии оцепления.