[D&D 5] Семейные разборки | ходы игроков | То, что было после

  Глубокая ночь. Туман и тени, что в нём обитали, постепенно таяли. Также постепенно истончалась тишина, пронзаемая «живыми» звуками природы. Даже звёзды как будто стали светить ярче, освещая путь назад. А он, путь, за собственными размышлениями о произошедшем и будущем показался коротким, будто и не бродили вы по болотам часами в поисках ведьмы. Совсем скоро болотистая местность сменилась на лесную, где-то вдалеке знакомо зашумел Эльфийский поток. Вышли на дорогу и вот, до деревни уже и рукой подать.

  Уэйворд не спал в столь поздний час. Кто-то из деревенских, видимо, заметил движение издалека, так что вышли вас встречать, по ощущениям, все немногочисленные местные жители сразу. Бросилось в глаза, что среди них не было Беннет. Зато мужчины были, хоть почти все стыдливо отводили взгляд, прям как у Каменного Очага. Ну, оно и не удивительно: тёмные чары могучи, но не всесильны. Ведьма ищет слабости, заглядывает в самые мрачные уголочки души и достаёт наружу то, что уже есть в человеке, раздувая до невероятных размеров порочное пламя. Но нельзя же винить людей за эти слабости, ведь до вмешательства карги они с ними боролись, брали под контроль.
  Никто из деревенских не решался первым обратиться к чужакам, но прежде, чем Дестра с Дагоном успели взять слово, из одного домишки выскочила Эвелла с малышкой Эзрой на руках и поспешила в сторону спасителей. За ней, уже не так бодро, торопливо шагала травница Сальма. Полукровка, не сдерживая слёз счастья, бросалась поочерёдно на всех в попытках отблагодарить крепкими объятиями. Её речь была сбивчива, но вскоре всё же удалось узнать истинную причину такого поведения. После последнего разговора Морна и Сальмы, старуха сдержала слово и не оставляла Эвеллу с малышкой одних. Как оказалось – совсем не зря. Джори, муж Эвеллы, вернувшись с Дагоном из Каменного Очага вёл себя странно, но тогда все мужчины вернулись как не свои. Основная причина была одна – весть о проклятье Неда, что убивает женщин. Сальма было подумала, что ошиблась в своих предположениях о непричастности мужчины к бедам деревни. А тут ещё решили и приготовить могилу для лесника Яго, что требовало непосредственного участия старухи. Совсем можно было забыться, но как стали землю копать, так оттуда как полезли чёрные змеи! Смекнула Сальма, что земля порченная, неладное что-то. Отложили вопрос с кладбищем до возвращения паладина, чтобы та освятила землю плохую да прогнала нечисть всякую. И вернулась старуха к Эвелле, уложила полукровку с малышкой спать, а сама осталась сидеть с ними. Тут-то Джори и объявился, на цыпочках крался. Хотел маленькую Эзру по-тихому украсть и, видимо, на болота к ведьме отнести. Не знал он, что Сальма в доме тоже. В страхе на старуху руку поднял, но, к счастью, обошлось всё. От криков Эвелла проснулась, на помощь позвала. Буйного Джори парой мужиков удерживали, не в себе был бедолага. Привязать его пришлось и охранять, а потом, время спустя, взяло да отпустило наваждение разом. Нетрудно догадаться, что смерть карги помогла в этом. Раскаялся мужик, конечно, а сейчас отлеживается, совсем измотался. В общем, благополучно всё закончилось.
  После такого представления слова о ведьме и воспринимались охотнее. Да и как перестали действовать чары карги, так и головы очистились. Прям заметны стали изменения эти в люде деревенском. Кто-то с облегчением принял весть, что тут колдовство было замешано, ведь на него можно было списать все беды прежние. Кто-то переживал, что порченные теперь они все и надо искупления просить у богов. Но жались друг к дружке жёны и мужья, вновь объединённые, а вместе-то и легче все трудности преодолеть.

  Чуть погодя вернулась Беннет с половиной десятка женщин. Воспользовавшись суматохой после известия о Неде, матрона поступила хитро. Она не стала призывать всех, как пыталась делать раньше, а созвала только самых верных – и, по стечению обстоятельств, одиноких, – соратниц. Их план был прост: сжечь Каменный Очаг, чтобы у Неда и его дочерей-потаскух не было больше безопасного пристанища. Вслух Беннет никому и никогда не признается, но мысли её в тот момент были чернее гнилого сердца карги: она хотела сжечь заживо семейство Паско. И неизвестно, как сложилось бы всё, но Нед с дочерями ушли куда-то раньше, чем Каменный Очаг освятило пламя факелов. Трактир всё же был подожжён, а осознание сделанного пришло к женщинам запоздало. Вся компания во главе с Беннет вернулась с повинной. Характер у матроны остался по-прежнему колючий, но спеси поубавилось. И на неё определённо воздействовали чары карги, так что сложно было по справедливости судить её прошлые поступки.

  За всеми объяснениями, разговорами и делами пролетело быстро время. Летний ранний рассвет задребезжал на горизонте. Всё плохое осталось позади, впереди же – несомненно только лучшее.

- Отныне зло изгнано из этих земель, - сказала Дестра встретившим их селянам. - Теперь вы сможете жить спокойно.
Паладин очень устала и физически, и морально. Но нашла в себе силы выслушать каждого о невзгодах, что выпали на их долю. Каждому нашла она слова утешения, каждого подбодрила.
С тревогой отнеслась к вестям о кладбище, что было осквернено каргой. А узнав про дела рук Беннет, помрачнела.

- Ты совершила страшную вещь, - сказала она матроне. - Я обещала взять на себя решение проблем, что Каменный Очаг приносил Уэйворду. Но ты всё же не послушала меня. И решила по-своему. И я не вправе закрывать глаза на сотворённое тобой зло. Но и судить тебя не могу. Ведь не могу отделить твою волю от чар карги, что могли вселить ненависть в твоё сердце. А потому ты отправишься с нами и предстанешь перед судом Ордена. Я буду верить в то, что злая магия была причиной делам твоим. В пути я лучше пойму тебя и познаю чистоту твоих помыслов. И тогда смогу говорить в твою защиту перед Судом. Сейчас же я прошу всех собравшихся высказаться, поведать мне, что хорошего сделала для вас Беннет в это непростое время, чем обязаны вы ей, за что благодарны. Всё, что услышу я тут от вас, поведаю и Суду.
Предоставив возможность каждому, кто желал, сказать своё слово, она благодарно кивнула и продолжила:
- Завтра я прочитаю молитву над кладбищем, чтобы очистить его от скверны. И проведу заупокойные службы, чтобы предать Яго Маррака земле. А также тех, чей вечный покой был потревожен ведьмой. Затем, вместе с Беннет и Морном, я отправлюсь в обратный путь в Мулмастер.
- А теперь, прошу меня простить, но мне нужно отдохнуть.
И девушка покинула собрание селян. Ей неловко было просить кого-то о ночлеге. Да и сил на то совсем не осталось. Потому она просто пошла в сторону окраины деревни.

- Тир, всё ли я сделала правильно? - тихо спросила она, оказавшись одна. - Достойна ли нести слово твоё?
Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы рядом оказался Таргерион, её наставник, что заменил отца. Она хотела, чтобы он обнял её, выслушал и подбодрил, как совсем недавно она выслушивала крестьян. Она поняла, как тяжело нести свет истинной веры, быть примером и опорой каждому, невзирая на собственные сомнения.
Но теперь она верила, что справится.

На этот раз из схватки с каргой Морн вышел не только живым, но и невредимым. Пока маг обыскивал жилище ведьмы, эльф нашел несколько минут чтобы возблагодарить Сломанного Бога за то, что все они оказались в нужном месте и в нужное время. За то, что магия Дагона сработала, девочка осталась жива, а Друиндару не пришлось брать грех на душу. А заодно чтобы замолвить словечко за несчастного Неда, чья жертва оказалась не напрасной. Оставалось лишь дойти до деревни, а завтра можно будет отправиться в обратный путь, дабы останки достойного жреца, наконец, обрели покой.

Все оказалось не так просто. Эта сумасшедшая не отказалась от своего страшного плана и Морн почему-то не был уверен, что будь Нед с дочерьми дома, это как-то повлияло бы на ее решение. Выслушав дерзкие признания Беннет, эльф надолго задумался, пытаясь в уме сопоставить по времени ее вылазку к Каменному Очагу и смерть карги. Так на так выходило. Хотя, что уж говорить, феи, подобно дьяволам, не искажают личность, они лишь вытаскивают наверх то, что человек прячет в самых глубинах, а вытащив, взращивают. Беннет была злобной стервой и лучшим материалом для карги. Хорошо еще, что Нед, похоже, остался выше всего этого. А ведь тоже благородством души не отличался. Или его хранили древние камни?

Так или иначе, решение Дестры было изящно и беспощадно, будто исходило от самого Тира. И как бы ни был эльф… расстроен перспективой отправиться в Мулмастер в компании поджигательницы, он лишь склонил голову, соглашаясь с волей леди Сейар. А потом увел ее в эллинг и помог снять кольчугу, оставшись на ночь снаружи. Не то, чтобы он считал необходимым стоять на страже, просто нужно было многое обдумать.

По дороге обратно, Дагон немного обогнал конвой, что нес Зору. Ему нужно было подумать в одиночестве хотя бы пять минут. Он уже совершенно не сомневался, что Зора - это наследница этой земли, а значит у него есть дворянский долг перед ней и ее родом помочь ей восстановить их. Это требовало тщательного планирования, причем вместе с самой "Зорой"... Дагон с минуту подумал насчет того, какое у нее настоящее имя, но понял, что совершенно точно никак не может этого знать. Картина встала на свои места и, если не думать в сторону "ушлого Яго", то получалось, что фактически он был единственным достойным человеком в этих землях... Это было видно и по воспитанию его приемной дочери и по его дому. И, честно говоря, по тому что он был мертв. Карги терпеть не могут хороших людей...
– Черт... Приди я сюда на день раньше... Или если бы отец не оставил мне этот клочок земли как "тренировку" для вступления в законное владение... Черт...

Дагон открыл свой том заклинаний на последней странице. Перо у него было, хотя он предпочитал использовать более податливое астральное оперение Беатрис. Он начал быстро записывать строчки текста на незнакомой никому, кроме него самого, смеси нескольких редких языков, пометок и символов, в которые умещалось в сотни раз больше информации, чем в обычные тексты. Перо бежало по бумаге, иногда оставляя от спешки лишние следы и кляксы, но это ничуть не смущало волшебника, рука которого и так едва поспевала за его мыслью. Нужно будет сделать просто невероятно много, кажется, что это небольшое приключение имеет все шансы стать для Дагона проектом длиной в жизнь. А то и в несколько, кто знает? Даже самые краткосрочные планы были удивительно ветвисты из-за такого огромного количества совершенно незнакомых ситуаций. Он был полностью уверен, что придется нанять целый отряд юристов, чтобы раскопать все нужное, но в сумме оно того стоило.

Через десять минут непрерывной скорописи, он провел над страницами рукой, заставив чернила засохнуть, а затем резко захлопнул книгу, испугав стаю ворон неподалеку. Изучить влияние Карги на Зору, пригласить сюда ковен, изучить камни, расплатиться с Недом, поставить Зору во главу этого места, построить храм, построить поместье... Планы ветвились и пересекались между собой, будто сценарий сложной многодневной повести-пьесы, что писали эльфы древности и которые можно было изучать веками и не понять даже части её сути. Он замедлился и сравнялся с Дестрой.
– Я приблизительно понимаю, что произошло здесь... с недавнего момента тринадцать лет назад. И у меня есть множество новостей для Зоры, которые только она сама может судить - хорошие они или нет. К сожалению, мы все знаем как минимум одну очень плохую новость и я сомневаюсь, что кто-либо здесь сможет лучше успокоить ребенка, который потерял родителя, чем божественный служитель. Мне неприятно ставить вас в такое положение, но от того как быстро Зора оправится от скорби и будет готова жить дальше зависит судьба этого места... И, учитывая что из себя на самом деле это место скорее всего представляет, и какую силу может скрывать, возможно судьба мира, пусть и в далеком будущем... Я не буду настаивать, если вы откажитесь от моей просьбы, но я прошу вас подойти ко мне как только вы почувствуете, что отдохнули и я расскажу вам все, что я считаю верным про события тут.

После того, как он поговорил с паладином, мысли виконта перестали представлять собой спутанный комок. Он хотя бы примерно знал, что нужно будет делать и входил в деревню гордо и спокойно, уже думая о том, как обернуть речь... Через две минуты все его мысли уходили на то, чтобы не начать читать самую болезненную магию, которую он только знал в сторону Беннет... Все почти закончилось хорошо, все почти было сделано правильно и эта тупая, необразованная мерзость... Вибрации плетения вокруг волшебника начали колебаться достаточно, чтобы их можно было заметить невооруженным взглядом и он уже открыл рот, как его перебила Дестра. На благо всех, потому что слова, которые выбрал он, были бы последним, что услышала бы бывшая матрона деревни. Сдерживало его и то, что отныне не за ним будет последнее слово в вопросах правления этими землями и что урон был нанесен хоть и репутации его рода, но настоящий взыскатель были Этлреды, что оставались обязаны семье Неда своим существованием немногим меньше, чем Аббадионам. Это было не его решение... Дагон взвесил все за и против... Зора могла отказаться от наследства или что хуже, от обучения в ковене. Последнее было просто необходимостью, ведь кто знает, какие силы унаследовала дочь карги от своей "матери". Скорее всего друиды уже сталкивались с чем-то подобным, поэтому он обязан убедить Зору хотя бы в этом. А это означало одно - Дагон в любом случае не собирается отставлять выбора девочке. Слишком много произошло, руку приложили и феи и боги и сама Судьба. Идти наперекор стольким сущностям разом - очень плохая идея... По крайней мере, именно так себя успокаивал виконт, произнося свою речь перед деревенскими.

Возможно, когда-нибудь кто-то запишет со слов эльфа точное ее содержание. Даже есть шанс, что эта речь будет частью чего-то большего, повлияв сквозь века на мироздание своим эхом. Но сейчас волшебник не выбирал слова сколь-либо тщательно или значимо, чтобы был смысл помнить эту пятиминутную тираду в сторону Беннет о том, как она пошла против всего, что вообще может быть дорого человеку, против ни в чем не повинных перед ней людей, которые помогли спасти их и их будущую правительницу от верной гибели, пошла против дочери единственного человека, которого можно было назвать хорошим и который погиб за помощь младенцу, пошла на поводу у злых сил, которые терзали это место веками... Дагон не стеснялся выражений, удостаивая Беннет самыми просторечными оборотами, от которых даже матерые матросы бы отвели глаза, и не гнушаясь демонстрацией волшебной силы, что буквально срывалась огнем вокруг и взрывалась громом с его словами. И он очень, очень надеялся, что донес до Беннет, что именно она наделала и сколько усилий уйдет у него и у Этлредов на то, чтобы исправить ее удивительно заразительную глупость и что будь это его воля, она бы до конца своих дней гнила на каторге, чтобы отработать хотя бы гроши того ущерба, что она причинила, возможно, единственным достойным людям в округе.

...

Во время тирады Дагон часто говорил больше, чем стоило без разрешения Неда или Зоры, а в какой-то момент неожиданно даже для самого себя начал кричать на травницу, чтобы она отнесла девочку и осмотрела ее еще раз... Она не сделала ничего плохого, просто он физически не мог перестать кричать от злости. Кажется, он даже смог вставить в свой приказ "пожалуйста" и "спасибо", кажется они даже не имели оттенка сарказма.
– ...
Ему просто нужна была пауза, чтобы отдышаться. Но, похоже, все в округе теперь знали кто такая Зора кроме нее самой. Это не входило в планы Аббадиона, из-за чего он нашел в себе силы успокоится.
– Все сказанное мной насчет Зоры, Этлредов, Яго, Неда и его дочерей я считаю правдой. Может быть где-то что-то немного иначе, может быть никто никогда не узнает как оно было на самом деле... Но я уверен в своих словах достаточно, чтобы прямо сейчас отправиться к Лорду Свечей и сказать ему то же самое. Меня удерживает здесь только две вещи - необходимость убедиться, что с Зорой все будет хорошо и что я абсолютно, нечеловечески измотан сегодняшним безумием... А теперь идите спать зная, что всё худшее позади. Отпразднуем уже утром, к тому моменту все сообразят что именно сегодня произошло и насколько все лучше, чем могло быть, а я придумаю речь получше. И чтобы никто не дергал Зору до того, как Сальма скажет, что можно! Ей нужен отдых и время для скорби...

Как он и думал, сегодня будет длинная ночь...

  Утро в Уэйворде

  Сегодня деревня проснулась поздно. Многие жители так и не смогли найти сна после возвращения отряда чужаков с болот. Солнце уже как несколько часов висело на небе. Стояла прекрасная погода – тихая и тёплая – что трудно было поверить во все ужасы, случившиеся в Уэйворде и его окрестностях. И всё же, страшные события были правдой. Ещё одним их наглядным подтверждением стал обряд очищения кладбища от скверны. Тут собрались все жители, от детей до стариков. Чуть в стороне была и Беннет под присмотром Морна, и Зора под опекой Сальмы и Дагона. Взоры всех были направлены на Дестру Сейар. Уже не первый раз юный паладин выступала перед этими людьми, но в этот раз всё было иначе. Тогда ей приходилось преодолевать недоверие, доказывать, что она действительно хочет им помочь. Теперь же эти люди верили ей, и не просто верили, они ждали, что она им поможет. Кажется, что должно было стать проще, но на самом деле Дестра всё ещё испытывала волнение. Накануне она приготовила святую воду и сейчас крепко сжимала флягу с этой водой так, что побелели костяшки пальцев. Вдруг она почувствовала чужую ладонь на своем плече и невольно вздрогнула – за её спиной стоял Рейдиман, готовый прийти на помощь в любой момент. Этот маленький жест, это знание, что рядом с ней находятся такие замечательные люди, знание, что она не одна, придавали уверенности. Дестра мягко покачала головой: она была благодарна аасимару, но должна была самостоятельно совершить ритуал. В первую очередь, чтобы показать самой себе, как она выросла за это короткое, но трудное путешествие.

  Дестра начала обходить кладбище, зачитывая молитву и разбрызгивая святую воду. Сначала ничего не происходило, но стоило девушке зайти чуть глубже на территорию мёртвых, как из-под земли поползли чёрные змеи. Толпа жителей сразу возбудилась, не зная, какой опасности ожидать. Дестра, также удивившись про себя, но не показавшая это остальным, неожиданно для себя чётко знала, что надо делать дальше. Паладин уверенно наступила тяжёлым сапогом на одну гадюку, раздавив её. Змея опала тёмным пеплом. Дестра обернулась к жителям и решительно заговорила, вновь повторяя слова про ведьму и её зло, про то, что они уничтожили её и что не надо больше бояться её иллюзий. Говорила она и про то, как важно доверять друг другу и быть едиными, чтобы противостоять злу. Про то, что жизнь и будущее Уэйворда только в руках его жителей. Её пламенная речь проникала глубоко в души местных, разжигала в их сердцах огонь надежды. Наверное, в этот момент лишь Дагон наблюдал за всем этим трезво, воочию наблюдая ещё раз, как можно легко управлять толпой, если знать как.

  Ритуал по очищению кладбища закончился похоронами Яго Маррак. Они не были торжественными, скорее получились совсем простыми, но стали ещё одним событием, которое продолжало объединять жителей Уэйворда. Тяжелее всего было Зоре. Известие о смерти отца стало для неё сильным потрясением, несмотря на старания всех преподнести это как можно мягче. Зора считала, что это она виновата в смерти Яго, и предстояло ещё немало работы, чтобы она смирилась с потерей и перестала винить себя. Тем не менее, благодаря отварам травницы Сальмы девочка держалась на ногах. Зора очень хотела присутствовать на похоронах и отказывалась оставаться в постели. Она ещё не знала всей правды о своём прошлом и планах на будущее, но ощущала, что окружающие теперь относятся к ней как-то иначе. Пока малышка списывала всё на то, что причинила деревенским слишком много зла и теперь они её не любят. Но даже несмотря на это, Зора держалась. Для неё было важно попрощаться с отцом, поблагодарить его и попросить прощения. В тот момент, когда она тихо произносила свою речь над ещё не закопанной могилой Яго, Дагон, стоявший рядом, понял, насколько на самом деле сильна Зора. Но в конце девочка всё же расплакалась, даже нет, разрыдалась. Ноги подкосились и слабость взяла над ней вверх, но только в конце непростого пути. Дагон с лёгкостью подхватил малышку на руки и понёс её домой. Он был уверен, что Зора со всем справится. Со всем, что Дагон для неё приготовит.

  Дестра, Морн, Рейдиман и Беннет покинули Уэйворд в тот же день, не смотря на многочисленные просьбы жителей остаться ещё на пару дней – или даже недель – и помочь восстановить порядок в деревне. Дестра напомнила им ещё раз, что они сами ответственны за свои жизни, и что она верит в них, верит в то, что они справятся. Но, если им действительно нужна будет помощь, то они обязательно её получат. Деревенские снабдили уходящих тачкой и припасами, а ещё небольшая группа вызвалась проводить их. Беннет, вопреки чьим-либо ожиданиям, вела себя спокойно и достойно, если уместно будет так это назвать. Ей хватило ума не спорить с Аббадионом, когда тот отчитывал её при всех. Она так и не признала публично свою вину кроме той, что касалась сожжения Каменного Очага. Возможно, благодаря такому поведению местные женщины всё ещё продолжали считать её своей матроной. Они тепло прощались с Беннет и желали ей удачи. Глядя на всё это рождались сомнения: никто не может сказать, что было бы с Уэйвордом, если бы за ним не приглядывала Беннет, пускай и так, как умела.


  Суд над Беннет

  Суд над Беннет Лоуч состоялся далеко не сразу. Прошло несколько недель прежде, чем были утрясены все формальности. Кроме Дестры и Морна из Уэйворда были выписаны ещё несколько местных жителей, чтобы дать вживую показания в зале суда. Также нашлись свидетели, что знали Беннет до переезда в деревню. Дагон Аббадион не присутствовал лично, но приложил некоторые усилия, чтобы обвинения в сторону женщины звучали жёстче и весомее. Но несмотря на это Дестра уже знала, чем всё закончится. Во время обратно путешествия в Мулмастер они с Морном и Рейдиманом смогли узнать Беннет получше. Её нельзя было назвать безусловно хорошим человеком. У Беннет были свои моральные ориентиры, которые в некоторых местах проходили на грани закона и даже переходили эту грань, но она никогда никому не вредила только ради того, чтобы просто навредить или получить какую-либо выгоду чисто для себя. Да и вредить то она не то, чтобы хотела, просто не знала, как поступить ещё, когда вокруг все игнорируют проблемы твоих людей. Что до ужасных мыслей, в которых она всё же не сразу, но призналась как-то лично Дестре, то разве только думать о плохом является само по себе преступлением? Тем более Беннет не отрицала, что мысли её были ужасны, и сейчас этот факт, что такие мысли были, искренне пугает её.
  С учётом всех показаний и обстоятельств, суд оправдал Беннет Лоуч. В Уэйворд она не вернулась, хоть некоторые из местных хотели этого. Возможно, это было и к лучшему. Беннет слишком остро чувствовала ответственность за других и понимала свою проблему. Она решила, что ей стоит найти более спокойное дело для жизни. А за жителями Уэйворда теперь есть кому присмотреть.


  Клятва паладина

  В роскошном храме Триады был торжественный день. Сегодня Дестра Сейар, героиня Уэйворда, уничтожившая болотную ведьму, должна была принести клятву верности Тиру. Это была не простая формальность, но важная часть пути паладина. Дестра не могла не нервничать, хотя осознавала, что переживать ей не стоит. Её смущали столь громкие титулы, ведь она далеко не одна сражалась с каргой, но их принятие было ещё одним шагом на пути становления паладина. Людям нужны были герои, нужны были символы. Теперь Дестра понимала, почему было так важно вернуть мощи Борса Сторвальда, ещё один символ победы над злом.
  Прежде, чем начать свой путь по длинному залу, в конце которого она поставит не точку, но запятую, Дестра обернулась. Помимо её наставника Таргериона, многочисленных священнослужителей и членов Ордена Латной Рукавицы, прочих приглашённых высокопоставленных гостей Мулмастера, за ней наблюдали Морн и Рейдиман. Аасимар, поймав взгляд девушки, тепло улыбнулся ей. Дестра улыбнулась в ответ и сердце её забилось счастливее. Под звуки музыки она начала своё шествие. Когда Дестра дошла до алтаря Тира, перед которым следовало опуститься на колени, она обернулась ещё раз. Морн всё ещё стоял на том же месте, но Рейдимана нигде не было. Почему-то она была уверена, что больше никогда не увидит его. Это было грустно, но грусть эта светлая. Она навсегда запомнит Рея как своего ангел-хранителя. Дестра опустилась на колени и громко начала:
  — Я, Дестра Сейар, клянусь…


  Путь в никуда

  Если кто-то решит задаться вопросом, что стало после всех уэйвордских событий с Рейдиманом, то вряд ли ему удастся найти ответ. Одни говорят, что видели его снова в Мулмастере. В те дни, когда весь город обсуждал крупный скандал: закрыли одно из знаменитых заведений, которое любили посещать влиятельные горожане. Там не только эксплуатировали детский труд, но также подвергали детей сексуальному насилию и даже продавали в рабство. Не то, чтобы это было совсем удивительно: про грязные нелицеприятные места города все знали. Но то, что закон решил взяться за очистку Мулмастера, пускай пока и точечную, заставило некоторых толстосумов занервничать.
  Другие говорят, что видели похожего аасимара далеко от Побережья Мечей, в джунглях Чулта. Третьи говорят, что он ушёл на север, в Долину Ледяного Ветра. Но все эти непохожие истории объединяло одно: там, где видели темнокожего юношу с ослепительно белоснежными волосами, всегда происходило что-то удивительное и с хорошим концом.


  Возвращение домой

  Морн Друиндар выплатил свой долг перед людьми церкви Триады. Целые десятилетия жизни для человечества и краткий миг для эльфа. За все эти годы, проведенные рядом с людьми, Морн смог лучше их понять. Или думал, что смог понять. Всё же те, кому отведено не так много на жизнь, так распоряжаются временем и совершают такие поступки, будто у них будет в будущем возможность всё исправить. Странные создания да и только.
  Теперь же пришло время возвратиться домой в родные леса Кормантора. Возвращение прошло довольно легко и непринуждённо. С удивлением для себя эльф отметил, что ему чего-то не хватает. Той спешки, суетливости, которая присуща людям. Наверное, он даже будет по этому скучать. Какое-то время. Морн рассказал старейшинам о том, что творится в Уэйвороде: о последней из ведьм, о юном лорде, маге Аббадионе, о наследнице земель Зоре Этелред, о древних камнях великанов. Но ни одна его история не нашла того отклика, на который он бы рассчитывал. Его поблагодарили за предоставленные сведения и на этом всё. Впрочем, так было всегда. Заинтересованность эльфов в каких-бы то ни было вещах была прямо пропорциональна влиянию этих вещей на их жизнь. В этот момент Морн остро ощутил, насколько за всё это время отдалился от своих сородичей. Нет, он не испытывал к ним какой-либо неприязни или чего-то подобного. Но он как будто был чужим среди своих. Морн понял, что до этого он плыл по течению, но его, наконец, выбросило на берег. И теперь он мог осознанно выбрать, что делать дальше: остаться и снова нырнуть в поток или выбрать иной, свой путь.


  Дела аристократов

  Дагон Аббадион задержался в Уэйворде дольше, чем планировал. Зора шла на поправку верно, но медленно: Сальма рекомендовала пока девочке оставаться в деревне, долгая дорога могла подорвать её шаткое здоровье. А оставлять наследницу Этелредов маг категорически отказывался, доверять деревенщинам такое сокровище было истинным безумием. Так что пришлось основательно обосноваться в деревне, благо всё, что нужно было для минимального комфортного размещения, было быстро доставлено в этот далёкий край. Кроме вещей Дагон выписал в Уэйворд сразу десяток специалистов в разных областях: от юристов до сметчиков. Не было не единой причины откладывать дела. Жизнь в деревне закрутилась, завертелась.
  Для Дагона и Зоры возвели на скорую руку отдельный дом. За девочкой теперь присматривал и доктор, и одна из сестёр Ковена, и старая нянечка. Зора равнодушно восприняла то, что Яго не её настоящий отец, и то, что она сама из рода Этелред. Казалось, будто ей всё равно. Как Дагон и опасался, Зора была готова отказаться от всего того, что по праву принадлежало ей. Но терпеливая работа ближайшего окружения заставило её мнение перемениться. Обучившись и вступив в законные права, Зора могла сделать это место лучше. Она могла помочь людям. И тем самым, в том числе, почтить память Яго. Он бы ею гордился.
  Зора была согласна взять на себя ответственность за Уэйворд. Жители Уэйворда были согласны, чтобы их делами, наконец-то, кто-то занялся. Хоть в чём-то не возникло никаких проблем. Оставалось только закрыть пару формальных моментов. Дагон написал несколько писем Лорду Предела Свечей, но в ответ получил только обобщённые отписки. Читая их, у юного аристократа сложилось впечатление, что ответами занимался какой-нибудь секретарь, а его письма сам Лорд так и не прочитал. Сначала Дагон хотел кого-то отправить в Предел Свечей, но потом решил, что может съездить и сам. К этому моменту Зора уже полностью восстановилась и её можно было взять с собой на первый визит в свет. Так, прихватив с собой ещё несколько слуг и охрану, Дагон и Зора отправились в путь. И вскоре они столкнулись с новой тайной, нависшей над этим краем…


  Нед Паско и его дочери

  Первые попытки Дагона отыскать Неда Паско оказались тщетны. Возможно, он был вынужден скрываться, а может Тимора так и не услышала его молитвы. Даже спустя несколько лет о Неде так и не стало ничего известно. Лишь случайность позволила пролить свет на конец этой истории. В некой придорожной таверне официанткой, а по совместительству и хозяйкой, оказалась одна из дочерей Неда – Джина, рыжеволосая кухарка, которую когда-то застали врасплох Морн и Дагон, ворвавшись в Каменный Очаг с заднего входа. Джина же и поведала следующий рассказ.
  После ночного побега Нед решил, что в крупный город возвращаться слишком опасно. Он не был готов снова рисковать и подвергать случайных женщин опасности. Вчетвером они отправились вверх по Эльфийскому Потоку, перекантовываясь недалеко от маленьких поселений наподобие Уэйворда. У них не было денег, чтобы обеспечить своё существование, и Неду и его дочерям приходилось своим трудом оплачивать еду и кров. Так долго это продолжаться не могло и Нед это понимал. Всё изменилось после того, как однажды они посетили местное святилище. Оно не было посвящено ни Бешабе, ни Тиморе, но всё же Нед обратился к другим богам за помощью. Джина не знает, что тогда произошло, но после святилища отец отпустил дочерей. Он сказал, что ещё не до конца искупил свою вину, но теперь знает, что ему нужно делать. Он также сказал, что со спокойной совестью отпускает их, потому что уверен, что у всех них троих всё сложится хорошо, какой бы безвыходной сейчас не казалась им ситуация. Ещё Нед просил его не искать, и что когда придёт время, они снова увидятся.
  Было трудно всё это вот так принять, но Нед был настроен серьёзно. Джина думает, что отец заключил с кем-то сделку. Потому что в действительности всё у сестёр сложилось так хорошо, словно какие-то высшие силы приложили к этому руку. Все трое удачно вышли замуж. Джина за молодого парня, кому в наследство перепала эта таверна, а Линда и Виола нашли городских мужей и бросили затею содержать трактир: теперь они могли вообще не работать. Но главное, что все девушки обрели своё счастье. Что до Неда, то от него так и нет вестей, но Джина продолжает верить, что когда-нибудь они снова всей семьёй воссоединяться.