Когда обратишь ты лицо против ветра и вскинешь взор гневный вверх,
На тех, кто властвует в каменной башне, считая себя выше всех,
Колени согнёшь ты в изящном поклоне иль предпочтёшь ты восстать?..
Сухой колодец близ Sancti Felicis de Fuciano, август 1066 года
Следующая ночь после нападения, сразу после захода солнца
Где-то на грани пробуждения, а Ирина, было это наваждением или особым чувством, этой ночью как никогда ранее чувствовала, что оно близко, где-то рядом, девушка поняла, что видит себя в лесу. Почти физическое ощущение уходящего за горизонт палящего светила, перед которым ламия стояла... во сне?.. было будто бы очевидным доказательством его окончания, совсем не мешало видеть перед собою ночь и звёзды, а также огромную гору, на склоне которой расположилась каменная крепость, немного похожая на замки норманнского типа, состоящая из кубической монолитной главной башни с маленькими окошками для стрелков, понатыканными едва ли не где придётся в стене, только несколько больше в размерах и выше, чем схожие сооружения во владениях баронов. Тело лилин не слушалось, она бежала по тропе вверх, в руках кинжал и книга. Камни то и дело выскальзывали из-под босых ног, оставляя острыми краями небольшие, но глубокие царапины, которые не могли зажить, но и не кровоточили. Девушка налетала на корни, то и дело преграждавшие путь, и ветви, опасно тянущиеся к лицу. Кто-то смотрел... свет единственного факела в башне трепетал, вторя движениям находящегося там человека, будто он выглядывал иногда, ожидая встречи с кем-то. Ламия, задрав голову вверх, запнулась... и очнулась. Проснулась ли она раньше и погрузилась в видение, или это был настоящий сон?
Вокруг царил полумрак, единственный свет шёл от дыры в потолке, округлого колодца. Помещение, где Ирина лежала на куче соломы в окровавленном, изодранном местами, особенно на спине, будто её часть дороги сюда тащили, а не несли, платье, тоже, хоть и неидеально, округлое, с какой-то дряхлой деревянной дверью в одной из "сторон", оно немного походило на шахту, с грубо обработанным камнем скалы в качестве стен, и с сухим полом, покрытым пылью, песком и иссохшей бледной травой в середине. В качестве подпорок и укрепления, по кругу, упираясь в потолок стояли древесные стволы, судя по состоянию, быть может даже видевшие греческое правление в этих краях. На другой стороне от сумеречного светового пятна в середине, у скалы в положении полуприседа, склонившись над грудой предметов, недвусмысленно напоминающих книги, молча копошился Ипсилантис в объёмном чёрном балахоне. Рядом с ним недвижимо стояли две фигуры, мужская, знакомая лилин по излому шеи, и женская, очень бледная и тощая, сейчас застывшие в ожидании приказов. Кроме них тут внизу, прямо у ног ламии обнаружился мешок с чем-то круглым внутри и издающим характерный запах крови, едва пробивающийся через другой, значительно менее приятный вампиру. В воздухе стоял заметный и тревожащий аромат дыма, хотя внутри задымления никакого видно не было, по всей видимости большей частью проникавший снаружи от дыры сверху, и, малой частью, через щели в той самой двери в стене.