[DA:M] Апулийские сплетники | ходы игроков | 4.1. Легенда Поццуоли

  Девушка непонимающе застыла, затем посмотрела на окровавленное запястье.
  – Скользкая дорожка... – она подняла взгляд, подтягивая руки в себе, попутно заляпав камизу кровью: – Она не захотела моей крови? – девушка начала мелко раскачиваться взад и вперёд, прижимая кровоточащие тонкие запястья к телу: – Она здесь недавно. Она не хотела.

- Что? - немного обескураженно произнесла Ирина в ответ. Что происходило в голове этой ведьмы ей было неведомо, но, кажется, под "она" девушка имела в виду кого попало. Иные малкавиане ведут себя разумней. Тогда... Сумасшедшая? Вряд ли...
- С чего бы мне принимать ее, девочка? - с некоторым сомнением продолжила гостья, вглядываясь в лицо собеседницы. Или, по крайней мере, одной из них. Слабое тело, возможно, свидетельствовало о малокровии, но даже это лишь породило бы еще больше вопросов, а не ответов. В конечном счете Ирина уже начинала терять терпение.
- Кровь - не водица. По доброй воле немногие расстаются с ней, если только в том нет какого-нибудь подвоха. Кто ты? Одна из нас? Ведьма? Или же простой человек во власти какой-то иной сущности? Ты говоришь загадками и словно с кем-то еще, не со мной. Тогда, кем бы ни был твой собеседник, пусть проявит себя, и мы начнем понимать друг друга... Я надеюсь.

  Девушка не ответила сразу, она застыла и перестала раскачиваться, но на ее лице проступило отсутствующее выражение, будто она глубоко задумалась, потом кивнула сама себе. Когда ее уста снова раскрылись, тон ее голоса изменился, став высокомернее, чем прежде.
  – Я та, кто видит тебя сквозь эти чужие глаза и слышит тебя через трепет этой бедной души, – лишённый живости, её взор впился в глаза Ирины: – Дай-ка угадаю. Судьба вампира, верно? Ты находишься на моей земле, на пороге моего убежища. Что ж, – голос стал жестче: – Твои подозрения обоснованы, существо, пришедшее в чужой дом, и до тебя сюда приходили. И ты вольна спрашивать, если хочешь, но ты не найдёшь здесь выхода и окончательных ответов. Не медли. Или же уходи с моей земли.

- Ты правишь двором посреди чужого королевства, незнакомка, - ответила ламия нарочито твердо, словно коса ее собеседницы дала в камень.
- Но я пришла не затем, чтобы затеять ссору. Подобно тому, как Одиссей посетил множество островов на пути к Итаке, я взошла на порог твоего дома. И ты несомненно поможешь мне, даже если задумаешь меня убить. Как? Это и есть мой вопрос. Судьба направляет, но не дает ответов. Ты - не судьба.

  – Я вижу позади тебя прихвостня местного барона, уж не тот ли он, кто тревожил покой моего холма стуком копыт и глумливыми криками... Лучше бы вам всем остаться гнить в ваших тёмных кавернах вместе с массаса, тьфу! Неужели тебе так нужна стража перед этой тщедушной Сифовой дщерью? – без каких-либо эмоций сплюнула девушка в сторону норманна. Рыцарь неуютно пошевелился и придвинулся к двери позади ламии. Ирина услышала шуршание, когда воин отсоединил от пояса ножны чужого ему меча, но вместо того чтобы отложить его в сторону, вытянул клинок наружу.
  – Одиссей искал родной дом, но что сейчас говорить, Ирина. Раз уж ты здесь, так и быть, даже если ты ошибаешься, то я помогу тебе, – лицо девушки скривилось в кривой гримасе искажённой неправильной ухмылки: – А теперь внемли... закрома Каппадокийца на самом деле разграблены, хочешь ли ты узнать условия сейчас? Кое-что важное – на севере, или ты продолжишь путь Одиссея, в общине вампиров, слепо блуждая по чужим землям?
  Она медленно, с видимым усилием, подняла руку и указала на давно потухший очаг.
  – А что-то другое – далеко на западе, твой вопрос "Как?" наивен, ответ найдёшь у подножия огненной горы в окрестностях кастеллума, поражённого мором. Твоя Судьба направляет тебя, как ты выразилась, и что-нибудь произойдёт. Найди то или то, чтобы снова дорога привела тебя ко мне.

- Огонь уже дважды указал мне путь. Полагаю, я должна последовать за ним и в третий раз, - ламия улыбнулась, ничуть не смущаясь колкого тона собеседницы. - Ты помогла мне, спасибо. Но моя госпожа тоже взымает плату. Когда я вернусь, ты должна будешь заплатить.

Ламия плавно сперва отступила немного назад, будто в нерешительности, затем обернулась и собралась уходить.
- Еще кое-что, хозяйка... - бросая через плечо короткий взгляд на человеческую куклу, произнесла Ирина, замедлив шаг.
- Судьба лилим - править на небесах. Идем, прихвостень, - добавила она, презрительно.
Эти слова были обращены к рыцарю, схватившемуся за меч, словно тот и правда чего-то стоил в его руках.

  Рыцарь немедля открыл перед ламией дверь наружу, но выскочил туда первым, чтобы осмотреться. Краем глаза, отворачиваясь, Ирина успела заметить, как хилое тело девушки потеряло равновесие и боком завалилось на соломенные тюфяки без сознания. Разговор был окончен.

  Когда Ламия вышла наружу, то более не было вокруг поляны на горе, реальность исказилась. Вместо горного воздуха их встретила вонь стоячих водоёмов, лягушачьи трели и мерный шум водяного колеса. Деревья-великаны обступали тропу, ведущую на запад, и здание заброшенной водяной мельницы с обветшалой покосившейся входной дверью и покрытыми мхом балками перекрытий, сквозь дыры в крыше внутрь проникал влажный туман. Неширокая, но глубокая, река тихо протекала мимо, скатываясь с гор, которые на удалении виднелись на востоке, позади, а в затянутых зелёной ряской заводях и болотистых прудах копилась кровососущая мошкара. Вместо темноты ночи их встретил бледный, предрассветный свет и холод надвигающегося ненастья. За тот короткий разговор в хижине прошло явно больше времени, чем должно было.

  – Что за чертовщина... – протянул нормандец, когда с мечом наголо закрутился вокруг оси, напряженно осматривая округу. Его голос потонул в сыром воздухе.

Этой ночью ее шаги были тяжелее обычного, а слова, хоть и слетали из уст, как перышки, на поверку оказывались вылитыми из железа. Когда они вышли, и рыцарь первым нарушил молчание, его мертвая госпожа даже не обернулась для ответа. Ее голос пронзил темноту снаружи, словно небольшой камень, упавший в колодец. Всплеск, за которым вновь последовала тишина. Каждый как будто соревновался в длине волны, однако у человека в этом противостоянии не было и шанса. Его глаза были слепы, а ум - слишком скуден, чтобы принять темную изнанку мира так быстро. В ламии же, наоборот, рдела все та же уверенность фанатички, из-за чего ее слова казались еще более внушительными и полными смысла.
- У колдовства столько же лиц, сколько у лжи масок. Все это суть одно и то же. Обман...
Ничуть не стесняясь своей уродливой наготы, оказавшись на улице, Ирина заметно прибавила шаг и устремилась вперед с такой прытью, что человеку невольно пришлось поторапливаться, чтобы угнаться за хозяйкой. Она будто уже заранее знала дорогу. По крайней мере, так могло показаться догоняющему. Спустя мгновение ее тон внезапно переменился от назидательного к обычному, почти человеческому, любопытному. Госпожа продолжила:
- Чертей только сюда не впутывай. И так полна варежка. Скажи лучше... Что бы ты делал, если бы я сказала, что болтаться тебе на этом свете осталось день... Может, два?

  Рыцарь последовал за ламией, он едва поспевал за ней, время от времени переходя едва ли не на бег, быстро сокращая расстояние семенящими шажками. После вопроса Ирины он заметно засопел, чуя подвох, будто встревоженный медведь, всасывая влажный воздух.
  – Госпожа... – начал было он и замолчал, обдумывая слова вампира: – Ничего. Я предал моего господина ради крови чудовища и из-за страха. Среди живых мне и так больше нет места. Так что, может быть позволите испить ещё? Хочу почувствовать эту сладость снова.

- Пить мою кровь - все одно, что поцеловать чумного. Я убила тебя. Скорее всего... - продолжала Ирина, не оборачиваясь и не теряя дыхание на ходу. Это было не нужно таким, как она. Ее речь звучала легко и чисто, в то время как рыцарь за ее спиной пыхтел, догоняя, а его сердце, даже не подозревая об этом разносило по телу смертельную болезнь. Она продолжила, не сбавляя шаг:
- Полагая, что выбираешь между предательством и смертью, ты выбрал предательство, но... В действительности ты выбрал медленную и мучительную смерть. Ты живешь в кредит - вот в чем дело. Но ирония в том, что ты все равно был обречен. Это словно колода рубашкой вверх, ты берешь первую - это смерть. Берешь следующую - это смерть. И так далее... Твоему оруженосцу повезло больше. А тебе я позволила послужить мне напоследок. Не для защиты, нет...

Вспоминая неловкую попытку ведьмы ее поддеть, ламия усмехнулась и на мгновение ее голос стал звонким, немного текучим, как речка, но быстро вернулся к прежнему ровному повествовательному тону.

- Служить - это ваше предназначение. Вы как те муравьи в муравейнике... Служите своим господам - букашкам чуть покрупнее, в то время как рядом обитают те, кто способен выкорчевать вас всех разом и раздавить ногами, как я. Ты бы удивился, узнав, как нас много. Но встретить того, чья кровь смертельна - редкость. Своего рода везение со знаком "минус". Вообрази, что смотришь на карту. Две долгих нити судьбы - твоя из Нормандии и моя от самых восточных границ Империи этой ночью пересеклись посредине, в Апулии. Мы понимаем слова друг друга - совпадение ли это? Я, твоя смерть, пришедшая из далеких земель за морем, спрашиваю тебя, что бы ты делал в последние дни своей жизни. Но вместо ответа... Серьезного ответа... Ты вспоминаешь о клятве какой-то букашке и просишь добавить немного яда. Да я отроду не слышала речей глупее!

  По звуку замедлившегося шага, ламия поняла, что ее слова достигли разума гуля, его движения лишились остатков прежней уверенности горделивого воина. Когда девушка закончила говорить, рыцарь не нашелся что ответить. Хотя Ирина не смотрела назад, но если бы оглянулась, то увидела бы, что нормандец шёл, опустив голову, его плечи поникли, будто вся тяжесть жизни разом рухнула на него, а в глазах поселилась пустота. Он лишь молча кивнул в спину вампиру в знак покорности, и более не смотрел по сторонам, только вниз.

На молчание рыцаря последовал ответ:
- Твой оруженосец был разговорчивее. Путь нам предстоит долгий. Не заставляй меня сожалеть о сделанном выборе. Итак, я уже говорила, в чем между нами разница. Но что у нас общего, норманн? Кроме того, что раньше я была человеком... Этот ответ слишком очевиден, и меня он не интересует.

  Гуль продолжил идти за ламией. Былая рыцарская стать полностью пропала из его движений, впрочем, улетучились лишь ее остатки, пока сохранявшиеся в сломленном ещё после боя человеке. Заново говорить он начал не сразу, ответ в голове не формировался...
  – Общее? – надломленным голосом спросил "рыцарь": – Я уже предавал... я предал землю предков ради надежды на власть. И позже, почувствовав силу и я и мои соплеменники не строили, мы забирали... жизни и имущество, – его глаза были пусты.

- Тебе бы пьесы слагать, а не мечом размахивать. Зачем столько драмы? И никого я не передавала... По крайней мере пока...
Тропинка под ногами Ирины стремительно убегала назад, к рыцарю, однако чувствуя, что тот замедлился и слегка повернув к нему шею, вампир неожиданно задержалась у кромки.
- Нет, я имею в виду другое. Ты и я, мы все ещё ходим по этой земле, хотя как будто бы не должны. Я и сама не знаю, почему не избавилась от тебя на месте. Может быть, это просто прихоть? Но порой уже самого факта бытия вопреки достаточно... Достаточно, чтобы стать кем-то большим. Я ведь сказала, что убила тебя почти наверняка, но... Если не будешь пить мою кровь, может быть, даже выживешь. В любом случае мы направляемся туда, где живым нет места. Вот и посмотрим, чего ты стоишь. Может быть, я узнаю, почему Эймармене жаждет от тебя избавиться. А может быть, это последний наш разговор.

Где-то под кожей у нее была та вещица...

Ирина чуть вытянула вперёд руку и медленно разомкнула пальцы.
В раскрытой ладони лежала оставленная призраком брошь.
- Слышишь меня, отражение? Сейчас самое время исполнить сделку. Путь нам предстоит не близкий. Да и ездок у меня нашелся - еле ноги волочит. Нет - достану тебя и на том свете.

  Только слова угрозы сорвались с губ ламии, как брошь обожгла ей ладонь холодом и покрылась хрупким инеем. Под сенью деревьев тьма будто сгустилась с сухим треском, напоминающим щелчки ломающихся веток на морозе, а затем начала обретать форму, прежде чем отделиться от тени и выйти на тропу перед вампиром. Когда сгусток черноты приблизился к Ирине, из него буквально "вывалился" как из-под приоткрывшегося занавеса, остов крупного истрепанного, с проглядывающими тут и там костями и внутренностями, рыцарского коня. Он нагнулся к руке с брошью бахари и дыхнул серым туманом. На миг на лошади мелькнул призрачный силуэт рыцаря с белеющим черепом, лишенным плоти, под норманнским шлемом, посмотрел сверху вниз на пеших и исчез. Конь же застыл как вкопанный, ожидая приказаний, он не дышал и не ржал, но воздух вокруг него мгновенно остыл настолько, что у перепуганного гуля вырвалось изо рта облачко пара.
  Когда конь только материализовался из сгустка тьмы, норманн обомлел, на его лице читался суеверный страх и боль от спазма. Волосы на Ламия видела, что рука рыцаря потянулась к вороту. Он отшатнулся, хриплый звук вырвался из груди, что-то вроде попытки вскрика, и посмотрел на Ирину, потом на дрожащие пальцы.
  – Ты сказала... – воин с трудом сглотнул: – Если не выпью твоей крови, то смогу выжить. Но разве это уже не порог Бездны? Я ведь уже погиб и сейчас просто грежу?