[DA:M] Апулийские сплетники | ходы игроков | 4.1. Легенда Поццуоли

  Голоса приближались, оруженосец, судя по всему он был излишне словоохотлив, рассказывал историю про набег на Салернское поселение, но его рыцарь молчал, или намеренно игнорировал слугу. Спустя некоторое время двое показались на глаза лежащей девушки, один с факелом, по всей видимости тот самый оруженосец, другой с копьём в руках, небольшим боевым топором на поясе и с каплевидным вытянутой формы деревянным щитом, обтянутым кожей. На щите на жёлтом фоне был изображён красный крылатый змей с передними лапами, вроде линдворма.

  Сами всадники, напротив, заметили Ирину достаточно поздно, и лишь с расстояния двадцати метров, где и остановились, сразу же собравшись, заозиравшись, выискивая противников. У оруженосца оказался при себе только длинный кинжал, с которым он и отступил назад прикрывать спину рыцарю. Прозвучал какой-то звук, оба воина дёрнулись туда... чёрный хорёк проскочил между двух небольших сосен.
  Послышался смешок, необоснованно, но воины немного расслабились, переглянулись, и оруженосец повёл коня ближе к ламии.
  – Э-э-э-э-эй! Кто затаился в темноте, совершив столь гнусный поступок, покажитесь! – зычно крикнул он, гордо воссев и выпрямив спину, когда оказался рядом с девушкой.

Наивный мальчик... Он словно играл в "Мечи и Тени", еще не зная, какую подлянку устраивает ему судьба этой ночью. Впрочем, Ирина не испытывала к нему жалости. Словно гадюка, холодная и расчетливая, убитая женщина вдруг ожила и выросла посреди дороги, напоминая голый, хищный терновник, оплетающий ногу оруженосца шипами. Всего мгновение, и вот уже его длинные мощные ветви, превратились в клещи, которые в одиночку разжать не под силу, если только бедняге не поможет чудо...

"Попался..." - подумала она про себя, снова взывая в памяти к той игре, за которой изредка наблюдала в окошко. Благородным особам дворовые забавы претили, но только не мертвым, опасным девчонкам вроде нее.

Наконец, когда она встала ровно, приподняв подбородок, в одном ее взгляде, направленном даже не к пойманному человеку, а к его господину, к следующей цели, читалась непоколебимая уверенность палача.

- Жить хочешь? - сухо произнесло существо, едва повернув голову на бок, будто разглядывало какую-то диковинку. Что сделает рыцарь, оставалось загадкой, хотя его участь, казалось, уже была решена задолго до того. Все же... Вдруг он окажется посвященным? Внезапно она сама для себя создала интригу и теперь с интересом ожидала развития событий.

  – А-а-а... а-а... а-а-а! – вскрикнул оруженосец от неожиданности, побледнел и натянул поводья. Конь зафыркал и, глядя на Ламию, заартачился, задрал голову и начал мелко подпрыгивать передними ногами, будто готовясь ударить или подняться на дыбы, отступая задними. Рыцарь тоже тут же обомлел, и не нашёлся чтобы даже направить копьё на вставшего вампира. И Ирина поняла, что он что-то шепчет, взывает к праведникам.
  – Нет... а-а... стой, не... – забормотал совсем потерявшийся в происходящем, пытаясь уже справиться больше с лошадью, оруженосец.

Не мешкая Ирина резко рванула вперед, увлекая пойманного седока за собой и буквально срывая с коня за ногу. Даже если бы тот был намертво приторочен к сбруе, она содрала бы его оттуда вместе с седлом, с кожей, с мясом взбрыкнувшей лошади или без них. Заклинание сковывало ее движения, словно ламия волочила за собой пару тяжелых гирь, однако наполнившее мышцы витэ позволяло преодолеть неудобство и вновь чувствовать себя хозяйкой своего тела. Она угрожающе быстро приблизилась к рыцарю и попыталась с размаху огреть его собственным оруженосцем так, чтобы тот выпал из седла, используя пленника в качестве длинной, увесистой балки.

  Всем телом оруженосец обрушился на рыцаря, но не тут-то было. Неудобное оружие – орущий от страха человек, шмякнулся об хозяина, напугал его коня, и соскользнул на землю, не причинив никакого вреда. Приглушённое оханье и вскрик обозначили то, что мужчина достиг лежащих на тропе камней, не выругался он только из-за того, что держащая за ногу Ирина была худшим из двух зол, и всё внимание воина обращалось к ней, а не к боли в руках и боку. Он попытался лягнуть девушку и вывернуться, чтобы встать на четвереньки, но вместо освобождения, оруженосец зашипел и схватился за место, где бедро переходит в пах.

  Рыцарь, тем временем, успел быстро утихомирить животное, несколькими толчками и коротким приказом на нормандском языке, умелый всадник, он попытался сразу перенаправить коня в бой. Лошадь кинулась к вампиру, но только вскользь её задела, не нанеся ни урона, ни даже не сбив с ног, отпрыгнула. Ещё приказ на нормандском, стопы резко упёрлись коню в бока, и лошадь снова кинулась к ламии, намереваясь лягнуть передними ногами, для чего она вздыбилась на дыбы.

Не понимая нормандского, Ирина однако внимательно следила за всадником, и в тот момент, когда он отдал приказ животному по движению ног и натяжке поводьев ламия поняла, что за этим последует. Однако сама лошадь с ее опасными для смертных копытами не удостоилась даже беглого взгляда хищницы. Вместо этого ее взор обратился к смертному, что барахтался на земле, словно тот самый перевернутый на спину чертов жук. Совершив неумелую попытку вырваться, он пожинал последствия неудачи, еще не осознавая всю горесть своего положения, а если бы знал, постарался бы удержать рот на замке.

Молча, словно у нее на лице была мрачная театральная маска, Ирина круто провернула пойманную ногу в ладонях, доставляя бедняге несоизмеримо больше мучений, будто бы собиралась отвинтить ее вовсе.

   – А-а-а-а-а... а-а-а... Что ты такое? Отпусти... – послышалось сопение и всхлипывание со стороны оруженосца, и оборвалось, превратившись в скулёж, когда ламия сильнее закрутила ногу.

  Лошадь рыцаря на сей раз опустилась совсем мимо цели, даже не задев вампира, и нормандец повёл коня в сторону, развернул его, и метнулся обратно, выставив в боевое положение копьё, но явно не успевал, так к тому же едва удержался на развороте в седле.

Острые, напряженные секунды меняли друг друга так, словно соревновались между собой в Колизее, чья колесница пересечет финишную черту первой. Мольба человека была исполнена только по совпадению. Побитый оруженосец больше не представлял опасности, и ламия бросила его на землю, дабы освободить руки и заняться всадником. Его преимущество - это лошадь. Нужно было разделаться сначала с ней.

Не мешкая Ирина бросилась навстречу противнику, чтобы предотвратить готовящийся кавалерийский выпад. Рывок. Замах... Она поймала его, выполняющим сложный маневр разворота, и вложила в кулак столько силы, что хватило бы проломить иной доспех, но всю его мощь обрушила на животное. Ламия собиралась покончить с ним одним ударом, направленным под грудину, к самому сердцу. Кроме того, это должно было стать демонстрацией ее решающего превосходства над соперником.
- Ягненок, дерущийся с волком... Твоя битва окончена. Сдавайся, - произнесла женщина, едва завершив атаку. При этом голос ее не дрогнул ни от усталости, ни от злости. Казалось, происходящее никак не трогало эту противоестественную убийцу, ровно как из законы Механики не действовали на нее.

  Тух, – ламия явственно услышала, как треснули кости в грудине коня. Лошадь, чисто по инерции, ещё побежала вперёд, но запнулась, передние ноги подогнулись и она кувыркнулась через шею, задние лапы взмыли в воздух, беспомощно ища опору, после чего она с размаху хлопнулась на бок, подминая под себя отчаянно держащегося всадника. Послышался стон, свободной рукой воин медленно стащил с себя шлем, который со звяканьем шлепнулся на мелкие камни на краю тропы. Копьё улетело в сторону, щит, только мешающийся, сковал вторую руку в одном положении, частично прижатый телом к земле, выворачивая конечность под болезненным углом.

  Вампир стояла между валяющимися стонущими телами. Даже лошадь болезненно храпела в такт хозяевам и не спешила подниматься, в то время как вторая сейчас просто побежала обратно к крепости.

Ирина одна возвышалась среди побоища. В этом не было ничего такого, что сподвигло бы ее гордиться достигнутым - смертные, хоть и на лошадях, были обречены с самого начала. И все же задуманное ею исполнилось, и она, словно скульптор, воздвигший статую, могла оценить проделанную работу.
"Славно... "
Лошадь вскопала мордою землю. Всаднику тоже досталось при падении - Ирина надеялась, что от этого его рыцарское высочество станет сговорчивее. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя, и эта заминка сейчас была очень кстати. Ирина услышала позади характерный цокот, и тотчас среагировала на него, обернувшись.

Совпадение ли, но именно в тот момент, когда ламия сокрушила одну лошадь, вторая решила броситься наутек. Не абы куда, но обратно к замку. Мгновения было достаточно, чтобы Ирина вместо предполагаемого маршрута ее движения увидела простирающуюся до самых замковых врат тонкую, трепещущую на ветру, словно легчайшая паутина, серебряную нить судьбы. Она должна была перерезать ее во что бы то ни стало...

Пользуясь временной беспомощностью соперника, в мгновение ока ламия подхватила с земли копье, сделала несколько размашистых шагов вслед за лошадью, завела оружие за плечо и бросила... Нет, швырнула, что было мочи, как будто эта негодная кобыла затоптала ее единственного ребенка.

  Копьё обманчиво медленно полетело вслед бегущей лошади прекрасной дугой... чвок, острие погрузилось в бедро. По инерции конь ещё нёсся вперёд, но уже через десяток метров у него не осталось сил, чтобы даже болезненно заржать. К этому моменту уже стало понятно, что задет очень важный кровоток, обильные красные следы из ноги животного покрывали тропу, вскоре превратившись в ручеёк, тянущийся обратно к ламии. Зверь остановился, несколько усталых шагов вперёд, ещё шаг передней ногой в сторону, чтобы удержать равновесие, и вот могучий конь завалился на левый бок.

  Обессиленный рыцарь утомлённо встрепенулся, чуть мотнул головой, приходя после удара о землю в себя. Лицо воина сморщилось, когда он поднапрягся, чтобы выгнуться, потянулся рукой к другой руке, пытаясь освободить её от застрявшего щита. Только расстегнув ремни, мужчина явно облегчённо откинул голову назад, на землю, и со стоном выдохнул, после чего затих, затаился, шевелились только одни глаза, раз десять описав круг, изучая обстановку и погружающуюся в темноту глубокой ночи фигуру. Факел затухал в траве, куда улетел ещё когда Ирина стащила оруженосца.

Это был действительно хороший бросок, в который Ирина вложила всю свою мощь. Судя по бурому ручью на камнях, острие перебило животному крупные кровеносные сосуды, и теперь беглянка не смогла бы вернуться в замок, обозначить, что с рыцарем что-то случилось и тем самым вызвать поисковый отряд. Теперь эти двое подранков были полностью в ее власти.

Она обернулась и плавно заскользила обратно, обретая все более ужасные черты тем увереннее, чем ближе подходила к факелу. И вправду каппадокиец превратил ее в монстра, но еще более чуждым этому миру выглядели ее холодные глаза, обращенные к свету своей внутренней чернотой.
- Норманн, - обратилась она к рыцарю, подойдя. - Мы поговорили на языке силы, и мне кажется, ты все понял. Но понимаешь ли ты мои слова?

  – Т-ты... – рыцарь, мигом пропотевший, зашевелился, и попытался вытянуться из-под коня, который, видимо почувствовав это, тут же сам попытался вывернуться и подняться на передних ногах, а затем и вовсе вскочить, но не тут то было: – Ясно, ты – чародейское порождение... Говори, что ты хочешь!

- Чародейское порождение, говоришь...
На мгновение Ирина даже прикрыла глаза от удовольствия, осознавая, что брошенный в реку лист после долгого путешествия по течению наконец оказался у нужного берега. Немного подумав, она снова заговорила, однако тоном почти торжественным, не лишенным едва уловимого философского подтекста.
- Веришь ли ты в судьбу, норманн? Твой дом далеко на западе, мой - на востоке. Но мы встретились на этой дороге, и первым делом ты упоминаешь чародейство...

Ее губы дрогнули в слабом подобии ухмылки, прежде чем ламия снова обратилась к рыцарю.
- Ты расскажешь мне все, что знаешь. О чародействе, об этом замке, о том, какого цвета исподнее носит твой сюзерен, если потребуется. Меня привели в этот край звезды... Звезды, которые я зажгла в ночном небе. Но я сама не знаю, зачем!
Ирина резко повысила голос, задрав голову, будто обращалась не к рыцарю, а к небесам напрямую, а затем звонко, чарующе рассмеялась. Ее смех подхватили ближайшие скалы, заполняя ущелье мелодичным эхом.
- Они словно танцуют вокруг меня... - продолжала Ирина, лишь краем глаза глядя на смертного. - Иногда получается дотянуться до них, как до той лошади... Но до твоего горла дотянуться куда легче, даже не думай о побеге.

Пригрозив пленнику, лилим обратила свой взор к животному, ставшему всаднику обузой. Она собиралась помочь ему встать, но таким образом, чтобы это удовлетворило сразу обе стороны...