[Call of Cthulhu] Маски Хаоса | ходы игроков | ⛤ Пуно

Китаец лишь улыбнулся краешком губ, услышав гневную тираду от Эйдана: – Чем больше ты говорить, тем больше терять лицо. Не надо много говорить. Если ты хочешь, ты можешь остаться. Все всё поняли. Но если ты не брезговать совет от старика, послушай: мужество - это способность действовать в минуты сильных сомнений. Я могу показать тебе пару упражнений, они помогать справляться страх. А есть ещё очень действенное середство. Когда я был молодой ихэтуань, оно мне часто помогало: когда страшно – думай, что твои предки и твои враги смотрят на тебя. Это очень помогает сохаранить лицо.

– Мое сомнение - в том, что ты - не культист, вот мое сомнение! И оно уже не сомнение! При чем тут страх, когда это ловушка, я что, идиот, идти в ловушку!

Период вежливого и благоразумного молчаливого недовольства фактом существования китайца в группе, очевидно, прошел. Пришел период открытой конфронтации. Эйдан продержался целых несколько часов. Он был мил и добр целых несколько часов. Его брат Саймон бы это оценил, наверно.

К слову, вопреки своим словам, Эйдан не считал Ву никаким культистом. Просто он вознамерился сматываться, и уже давно, давно бы это сделал... Но мысль о том, что китаец пойдет к пирамиде, а он, Эйдан - не пойдет! Эта мысль!

Китаец неодобрительно покивал головой:
– Ты уже попал в ловушку, эта ловушка - твой страх. Он мешать тебе думать и пиринимать верные решения. Мне тебе больше нечего сказать. Тому, кто ищет мудрость, достаточно и пара слов, тому, кто пренебрегает ей, не помогут и сотни учёных. Я тебя никуда не зову, ты оставаться в отель и дрожать от страха. Я идти только с теми, кто хотеть идти. Я должен сапасать мистер Огастес.

Эйдан оглянулся по сторонам, злобно зыркнул на Колкахуна - пардон, мистер сэр, нам с мистером китайцем нужно поговорить! - затем, резко утянул китайца за рукав в сторону, на расстояние, чтобы их никто не услышал.

– Послушай, давай начистоту, а. Не нужен тебе никакой мистер Огастес, не надо мне тут. Тебе перуанское золотишко нужно. И кто еще в ловушке, а? Это ты в ловушке. Ты жадный жалкий старик. Китайский прохвост учит меня доблести и морали, а, посмотрите. Еще чему научишь, а? А? Мы проиграли. Надо сматываться. Это я - сильный. - Эйдан ткнул себя в грудь. - У меня есть силы, чтобы признать проигрыш. У тебя - нет этих сил. А у тех дураков - нет мозгов!

Следующее, что почувствовал Эйдан, было острие шань-бао, которое уперлось ему в солнечное сплетение. – Вы наверное плохо меня слышать, мистер О'Нил, так я вам повторю. После этого старик схватил ирландца за плечо и больно нажал в районе подключичной впадины. Следующие слова он не говорил, а шипел как змея: Ты хотеть валить, ирландец, - вали. Я остаюсь. Если ты дальше будешь истерить и бегать как утка, которая отрубить голова, я вскрыть тебя раньше чем ты успеешь пикнуть. Ты мелкий ворюга, я делать бизнес, который ты не понять свой маленький ирландский мозг. Ты усек, ирландец? Если усек, кивни. Потом я отпускать тебя, ты громко, чтобы все слышать, извиняться перед Дядюшка Ву и мы вернутся как добрые друзья, чтобы не быть лишние вопросы.

Эйдан ждал подобного, там, где-то на задворках своего разгоряченного сознания, однако среагировать не успел. Схваченный китайцем, он мог только коротко охнуть. От резкой боли, пронзившей плечо, выступили слезы. Он послушно кивнул. Однако как только китаец ослабил хватку, выпалил ему:

— Мгм, так я и уйду, не дождешься. - он перевел дыхание. - Я тебя понял, но извинений не получишь. Или получишь, но не раньше, чем сам десять раз извинишься за то, что десять раз при всех назвал меня псом. - Эйдан чуть подумал. - И вором. Ты не знаешь, что я вор, вот и язык свой попридержи, так? Все, пусти меня. Пусти!

– Глупец, ты сам рассказывать больше чем нужно. Продолжай в том же духе и не доживешь и до тридцати. А если ты ещё раз меня схватить, то и до следующего день рождения.

Но хватка ослабла и китаец отступил.

Дядюшка не стал настаивать на извинениях, но по выражению его лица стало понятно, что никаких отношений кроме холодной вражды у них теперь больше не будет. Хоть и это звучало странно, но ирландец только что сжёг последний мост для возможного сближения. Ирландец словно стал пустым местом для китайца, как человек утративший для него малейшую ценность. Чжэн Ву скрестил руки, спрятав их в рукава, вернул обычное выражение лица и молча вернулся в зал: – Кажется, у вашего товарища приступ паника. Он несёт какой-то бред и вместо того, чтобы помогать, только мешать и всех задерживать. Сэр Колкахун, я ждать вас на улица.

Презрительный взгляд дядюшки Ву не огорчил Эйдана. Экая потеря - его не будет уважать какой-то китаец! Даром ему его уважение не нужно. Пускай, пускай идет и уважает своего фон барона. Пусть будет его лакеем и уважает его в полной мере, сапоги пусть ему почистит, и это вот все... Эйдан глубоко вдохнул, пригладил растрепавшиеся волосы и догнал уже ушедшего Ричарда.

— Мистер Томас, я с вами в полицию. Оставаться поодиночке - ни к чему.

Известие о пропаже Тринидад произвело на баронета ожидаемое действие - он потерял способность здраво рассуждать и включил режим "рыцаря в сияющих доспехах" - решил рвануть спасать даму в беде на лихом коне в одиночку. И в данном случае Дэниэл, несмотря на безрассудство этого решения, склонялся к тому, что оно единственно верное, хоть и абсолютно авантюрное. Полиция с этим делом поможет едва ли: насилия не было, свидетели покажут, что "похищенные" вышли за "похитителями" своими ногами и по доброй воле. Ну и какое же это похищение? Решили люди вместе погулять, ничего противозаконного. Примерно так скажут в полиции. А если и не скажут - то уж точно подумают. Они ведь не знают всей подоплёки. А рассказать - верный способ угодить в местный дурдом. Так что реальных варианта всего два: попытаться помочь похищенным своими силами и махнуть рукой и смириться. Второй вариант для кого как, а для Дэниэла Ричардсона был неприемлем - ему до конца жизни хватит и тех людей в Лиме, которые сгорели из-за их бездействия. Значит, нужно бросаться на выручку, как бы безрассудно это не было!
- Мистер Колкахун, боюсь, из меня не слишком хороший помощник в деле поиска гида - я едь не знаю испанского. Наверное, будет разумнее поручить это мистеру Илаясу. А я, со своей стороны....
Дэнни хотел сказать, что хотел бы помочь баронету с его поисками, но честно предупредить, что из него весьма посредственный боец, так что он может быть скорее обузой, чем подспорьем, но, тем не менее, он готов сделать всё от него зависящее, чтобы помочь, но тут внезапно его опередил пожилой китаец, предложив свои услуг первым. До чего неудобно получилось: выглядело так, что Дэниэл струсил, а пожилой мужчина оказался храбрее молодого парня. Впрочем, обвинение в трусости тут же обрушилось на художника, а дальше между ними стремительно начал разгораться конфликт.
- Мистер Ву, мистер О`Нил, перестаньте, во имя всего святого! Мы ничего не выиграем, если будем конфликтовать друг с другом! И никак этим не поможем нашим похищенным, а ведь время работает против нас...
Увы, тирада Дэниэла осталась гласом вопиющего в пустыне: спорщики и не думали униматься, наоборот - мистер О`Нил потянул мистера Ву в угол (как можно так обходиться с человеком намного старше себя!?!), и Дэниэл уже ждал, что сейчас начнётся безобразная драка, но к счастью, до этого не дошло. Стороны конфликта поговорили и разошлись более-менее мирно, хоть и зыркали друг на друга волками. Ладно, сейчас не до этого, сейчас нужно спасать людей:
- Мистер Колкахун, считайте и меня в Вашем распоряжении, как и мистера Ву. Правда, хочу предупредить, что от меня в силовом противостоянии, к сожалению, довольно мало пользы. Именно поэтому я так настойчиво и просил Вас об уроках стрельбы и прочих боевых навыков - хотел восполнить этот пробел. Но сейчас, увы, уже поздно. Тем не менее, располагайте мной, постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Сказав эти слова, Дэнни слегка покраснел. В голове это звучало разумно, взвешенно, логично и по-взрослому, а, будучи произнесено, оказалось каким-то книжным и ненастоящим. И прозвучало, кажется, как-то по-детски. Ну да что уж теперь, сказал, что хотел сказать, а как сказал - второстепенно. И поскольку Дэнни больше привык работать головой, нежели мускулами, он сразу же приступил к этому занятию, полагая, что так принесёт больше всего пользы.
- Надо понять врага. Понять - значит предугадать поведение. Предугадать поведение - практически, победить. Зачем им мистер Ларкин и мисс Рисо? Мистер Томас верно говорит: хотели бы убить - убили бы, мы б пришли сюда и застали трупы. Но их зачем-то увели с собой? Зачем? Мистер Томас, почему Вы думаете, что их повели именно к пирамиде? И если да - что ж, мы ведь изначально именно туда и собирались. Кстати, из различных источников мы знаем, что под этой "пирамидой" находится нечто, что стало первопричиной появления харисири, и что это самое нечто запирается там "заклинаниями из золота", думаю, мы все понимаем, о чём речь. Возможно, имело бы смысл разделиться: одни идут по следу, другие - к пирамиде и там замыкают контур, который когда-то разрушили конкистадоры. Если повезёт - это лишит харисири их сверхъестественных сил, и с ними будет проще справиться. Если нет - по крайней мере, предотвратит появление новых. А если они действительно увели похищенных в пирамиду, как считает мистер Томас, то и разделяться не придётся.

Как и предполагал баронет, Айк запомнил нужные запахи и уверенно взял след. Какое-то время Ивар и его верный пёс следовали по пустынным улочкам Пуно – в таких провинциальных глубинках редко кто покидал свой дом после захода солнца – и очень скоро оказался на околицах махонького городишки. Айк рвался дальше, но впереди простиралась залитая лунным светом высокогорная равнина, а вдали виднелись горные кряжи, скалы и ущелья. На своих двух (и айковых четырёх) следовать дальше было не вариантом, поэтому охотник, чей пыл к тому времени успел уже немного поостыть, решил, что на лошадях и со снаряжением, которые, как сообщил ранее Джексон Илаяс, были готовы и ждали в конюшне отеля, преследовать похитителей будет куда эффективнее, потому развернулся и пошёл обратно в гостиницу.

В гостиницу, в которую не солоно хлебавши вернулся Ричард Томас и Джексон Илаяс, который пошёл с журналистом в полицию в качестве переводчика. Как и несложно было предвидеть, отсутствие факта преступления и фактических показаний, взятых полицейскими, а также каких-либо весомых доказательств, кроме косвенных, которые к тому же выглядели как домыслы, привели к изрядной доле скепсиса.

«Найра Кордоба, обитает на плоту посреди Титикаки! Опросите её, она подтвердит наши слова!» – «Да, но сейчас ночь, у нас очень маленький штат, что и следует ожидать от такого маленького города, как Пуно, все полицейские – на патрулях по городу, как только вернутся и придут их сменщики – мы отправим их взять показания, пока что – это лишь ваши слова», «Да, но сотрудник отеля…» «…согласно вашим словам видел, как ваши друзья покинули отель по своей воле и без малейшего принуждения; мы и его поутру опросим, но не вижу, чем это вообще может помочь» «Да, но события в Лиме…» «Которые связаны с якобы «пропажей» ваших друзей каким именно образом? Где доказательства? И в любом случае, это лишь снова ваши слова, я снял ваши показания, немедля телеграфирую в полицейское управление в Лиме, посмотрим, что они ответят. Мой вам совет: не переживайте раньше времени, и если ваши друзья не вернутся в отель через сутки после того, как «пропали» – приходите снова, мы запросим подмогу в Лиме, и когда та прибудет, дней через пять, отправимся к вашей «пирамиде». Поймите: со штатом в двадцать сотрудников мы не можем половину из них отправить к чёрту на кулички, на какие-то развалины, якобы находящиеся в семидесяти милях от Пуно, искать кого-то. Тамошние места в любом случае вне юрисдикции нашего участка, будет разбираться национальная полиция, когда прибудет сюда… Если в том вообще будет нужда. Сознаюсь честно – ваша история меня тронула, но всё ещё не убедила. Но я в любом случае отправлю своих коллег снять показания у сотрудника отеля и этой… сеньоры Найры Кордобы. Это всё, что я могу сделать, поймите, тут – не Нью-Йорк, нас мало, мы далеко от цивилизации, и всё, что мы можем сделать, это взять показания у вас, у ваших «свидетелей» и подождать, не вернутся ли ваши друзья завтра поутру; если нет – опять же, мы не имеем никакого права или возможностей делать что-то на таких далёких расстояниях от Пуно, мы сразу же оповестим национальную полицию и попросим ту проявить максимум содействия. Это реально всё, что и я, и мои коллеги можем для вас сделать».

Нужно было решать, что делать дальше, потому как было предельно ясно: рассчитывыть наши герои могли исключительно на себя.

Заряженный героическим порывом Ивар поздновато сообразил, что след может вести и за пределы города, а поэтому вернулся чуть более злой – скорее на себя. Мощный международный конфликт, развернувшийся перед его уходом, не слишком-то его тронул: от ирландцев и китайцев он ничего иного и не ожидал. В чем же была задумка мистера Ву, он так и понял: непробиваемый китаец ничем не выдавал своих намерений, а от лишних размышлений болела голова.
Рассказ о походе в полицию еще сильнее убедил его в том, что лишний раз думать будет вредным, нужно действовать.
- Твари не дадут нам форы и вряд ли забыли дорогу в свое логово. Если выдвинемся прямо сейчас, имеем шанс их нагнать, да и след не выветрится. Мисс... доктора Бамби, – рептильный мозг баронета подсказал, что доктор им, возможно, еще понадобится, а потому ссориться не стоит, – верхом, вторую лошадь возьму я, чтобы разведать путь. Больше обсуждать тут нечего.

Услышав слова баронета, Джексон встал перед молодым человеком, преграждая тому путь, и тихо, мягко, но уверенно заговорил:

– Друг мой, я прекрасно понимаю ваш пыл и ваше желание поскорее отыскать сеньориту Рисо и мистеров Ларкина и Винтерса. Однако вы поступаете – прошу прощения – неразумно; вдумайтесь, вспомните, как лучше выследить зверя. Явно не идя на него уставшими и неподготовленными. Тот факт, что Орсона, Огастеса и Тринидад не убили сразу на месте говорит о том, что они зачем-то нужны культистам. И это внушает надежду, и – при правильном подходе – мы все, я уверен, будем способны сделать хоть что-то, что-то стоящее. Но для этого нам нужен отдых. Все на ногах с раннего утра; если выдвинемся в путь сейчас – мы далеко не уйдём, потому что ночь и потому что Альтиплано – это не саванна и не прерии, это очень подлый и опасный рельеф и ландшафт. На утро, продвинувшись на пару миль от силы, все будут валиться с ног от усталости; пока мы будем отдыхать, при свете дня враги продвинутся быстро и далеко. Проснёмся к вечеру, снова идти в потёмках… Думаю, вы понимаете, о чём я.

Если все сейчас немного отдохнут – не роскоши ради, но чтобы быть в полных силах, когда мы столкнёмся с противником – и мы выдвинемся первым делом на рассвете, мы сможем примерно двадцать-двадцать пять миль покрыть. Это треть расстояния до пирамид. Сделаем привал, отдохнём, и повторим рывок. И снова. Даже если не настигнем противников по пути, мы в кратчайший срок достигнем их «святого места».

Если мы выдвинемся сейчас – мы, как я уже сказал, покроем максимум несколько миль, менее полдюжины. ОК, если мы продолжим – и смею напомнить, что наша команда это не закалённые долгими марш-бросками солдаты, многие начнут валиться уже к вечеру, и отдых потребуется им куда дольший, если они будут истощены, мы в любом случае потеряем больше, чем приобретём. И не начинайте, друг мой, «я сам отправлюсь», не хочу вам напоминать, но всё же напомню, что мы втроём едва справились с одним харисири. А там их – минимум – три. ТРИ, Ивар! А значит – мы должны быть во всеоружии, если мы хотим освободить наших спутников, а значит – мы должны действовать рассудком и опытом, а не сердцем и эмоциями, Господом Богом молю вас!

Выслушав здравые доводы своего друга, Чжэн Ву стал на его сторону и принялся убеждать его выдвинуться с первыми лучами солнца: – Сэр Колкахун, мистер Илаяс говорить здраво. Сейчас темно, мы плохо знаем те территории, поэтому действительно лучше отдохнуть и выдвинуться к месту раскопок рано утром. Я попрошу портье отыскать нам хорошего проводника и по возможности отыскать оружие. Может быть у местных охотников или отставных военных найдется какой-нибудь старый револьвер. Все это потребует времени, поэтому давайте уделим время подготовке и попробуем отдохнуть

***
Чжэн Ву подошел к стойке регистрации и поманил пальцем администратора, показывая, чтобы тот придвинулся ближе. В его руке оказалась крупная купюра местной валюты, которую Чжэн Ву аккуратно пеередвинул пальцем в сторону служащего.
– Вы бы могли помочь нам разрешить нашу стесненную ситуацию? Мы бы хотели немного развлечься и пострелять завтра по банкам, поскольку вы же знаете насколько скучными бывают порой эти научные экспедиции. Может вы знать кого-нибудь, кто может продать нам старый пистолет или револьвер?. У нашего баронета блестящая коллекция оружия, но среди нас дамы и ученые, вряд ли им будет удобно обращаться с тяжелой винтовкой... Вы можете нам помогать?

Агнес пропустила межрасовую перепалку, болея – а жаль, могла бы поиграть в строгую мамочку и собирать данные по конфликту. Она была готова выезжать, не задерживаясь – исчезновение друзей не меняет этот план, а только заставляет действовать быстрее.

Ивар с большим неудовольствием посмотрел на так сильно не похожих на него собеседников. К сожалению, они были абсолютно правы, и это нужно было признать вопреки протестам своего эго: мисс Рисо, все же, перевешивала.
– Хорошо. Но мы поднимаемся затемно и выходим на рассвете.

Дэниэлу была невыносима мысль, что они бросят своих товарищей без помощи, оставив их на всю - такую долгую - ночь в лапах злобных харисири. Те их не убьют - да, это они логически вычислили с весьма высокой вероятностью. Но могут глумиться, издеваться и даже пытать! Каково-то им сейчас! Неужели если бы судьба распорядилась иначе, и похищенными оказались они, Орсон, Огастес и Тринидад тоже не бросились бы на помощь, а ждали бы? Хммм, а ведь вполне вероятно, что да, - вдруг подумалось Дэниэлу. Кто он для них? Нет, вот Тринидад кинулась бы на выручку баронету немедля, никаких сомнений. А вот на выручку Дэниэлу - уже не факт. А баронет вот кинулся, да вернулся несолоно хлебавши. Похоже, действительно нужно дожидаться, пока рассветёт. И постараться поспать. Хотя едва ли мысли о судьбе пленников дадут это сделать

По возвращении из полицейского участка Томас яростно избил ни в чем не повинный стул ногами, после чего рухнул в кресло.

- Трусы и дураки, все до единого. У них под носом похищают людей, а они не верят. Мистер Чжэн Ву, вот вы, представитель отличной от европейской или американской культуры…

Потянувшийся за стоявшим на столике стаканом журналист задержал руку в воздухе на несколько мгновений, и вместо стакана схватил бутылку.

- …если человек, назовем его Смит, вышел вместе с незнакомцами, которые сказали, что ведут его в больницу, и в больнице Смит не появился, как вы это назовете?

Не дожидаясь ответа, Ричард приложился к бутылке.

- Правильно, похищением. На крайний случай – исчезновением. Особенно если сам этот Смит говорил, что опасается оного и сообщал в полицию о слежке. И плевать я хотел, что у них тут двадцать человек штата. В этом сонном городишке это клятое преступление года, десятилетия, века!

Он повернулся к Илаясу.

- Мистер Илаяс, скажите, я же был убедителен? По шкале от Линкольна до Демосфена?

Еще глоток. Вдох. Выдох. Вдох. Черты журналиста несколько сгладились, и следующие слова, обращенные к Ивару, в первую очередь, и к остальным во вторую, звучали гораздо более спокойно.

- Господа, с прискорбием должен констатировать, что мы сами по себе. Полиция не хочет даже расследовать исчезновение наших коллег, не говоря уж о помощи в экспедиции по спасению. В городе мы не сможем пополнить арсенал – разве что рыскать в поисках людей, готовых выставить на продажу фамильные мушкеты.

В голосе американца звучало то возмущение, которое доступно только людям, которые вторую поправку впитали с молоком матери.

- Подумать только, тут нет даже нормального оружейного магазина. На ополчение тоже рассчитывать не приходится – я пытался сузить круг поиска подходящих людей, бывшие полицейские там, военные, охранные фирмы… но это часы, если не куски суток. К тому же, у нас есть припасы лишь на троих лишних.

Он помрачнел.

- Я не уверен, что стоит тратить это время.

Томас взглянул на Ивара.

- Прошу простить меня, сэр Колкахун. Я сделал все, что можно сделать, не рискуя оказаться за решеткой. Теперь могу предложить вам лишь свою руку и винтовку.