🪬 Sailors of the Blue Sand Sea | ходы игроков | 0️⃣2️⃣ Силкенкросс

Казор последовал за синекожим кочевником, дабы удостовериться, что тот не настроит против них ещё одного члена каравана. Тем не менее, памятуя о том, что Ксария тоже происходит из Фаа, оптимат решил не начинать диалог первым, а всё-таки послушать, что скажет ей Атрик.

Некоторое время из шатра не доносилось и звука, и даже могло показаться, что Ксария где-то в другом месте. Но внезапно полог, закрывающий вход, отодвинулся в сторону, явив провидицу. Обычно безупречно-красивое лицо провидицы выглядело изможденным, под глазами залегли тени, меж бровей залегла морщина, дышит как-то прерывисто. Ксария не говорит ни слова, но вопросительно смотрит на вас.

— Приветствую, Ксария! — сказал Атрик. — Мы хотели говорить с тобой об Исситраксе, пауке-в-кристалле. Хотели попросить рассказать нам, что он такое, откуда пришёл и почему ты страдаешь вблизи к нему, а местные наоборот почитают как бога. Удовлетворишь ли ты наше любопытство?

Ксария приподняла одну бровь, выразив тем самым удивление внезапно явившемуся с подобными расспросами Атрику. Заглянула за его плечо, убедившись, что кочевник пришел в компании, пожала плечами.
- Паук, - произнесла она наконец, умудрившись одним словом выразить брезгливость, ненависть и обиду, - превращает всю твою жизнь в сон. Делает тебя самого частью собственных сновидений. Попав в его паутину, ты барахтаешься в грезах, которые смешиваются с реальностью, с памятью, с твоим собственным "я", - говорит это все Ксария с болезненным выражением лица, будто зубы болят. Внезапно подавшись вперед, провидица шепчет, достаточно громко, чтобы слышали и Икуд, Урустхе и Казор: - Уничтожь паука, и тогда проснешься собой, - закончив на этой загадочной ноте, Ксария выпрямилась, еще раз оглядела всех четверых, после чего скрылась в шатре, плотно задернув входную штору.

Икуд пожевал губами и нерешительно протянул:
—Вы его видели — как можно навредить такому?

— Взрывчатка? — апатично предположил Атрик. В любом случае, кочевника Фаа, как кажется, интересовало сейчас другое. Кажется, он чувствовал себя преданным в какой-то степени.

— Это что же получается, наш караван-мастер завёл нас в город, где заключённый в кристалл бог-паук съедает твою идентичность и чувство реальности? — поделился своим непониманием с окружающими он. — Гм-м, а что же он не предупредил нас об этом обстоятельстве?

Кстати, вот Эзекион и сам прибыл, вместе с Гарусом и небольшой тележкой всякого хлама, который явно пойдет на починку все еще жутко выглядящей глотки телохранителя.
- Пугает вас Ксария? - поинтересовался караванщик будто бы ехидно.

– Да, – широко улыбнулся Урустхе, обнажая здоровенные зубы, – И некоторые из нас, кажется, даже ведутся.

—Скорее весь город...— Вздохнул Икуд. —Я уже запутался кто тут прав, кто виноват, а кто просто — есть.

- Не берите в голову, - махнул рукой Эзекион. - Ксария не врет, конечно, но ничего страшного не случится, вот увидите. В жизни многих людей были моменты, которые лучше бы остались сном. Между прочим, сама Ксария умеет сопротивляться пауку, хоть это и требует напряжения всех ее сил. Я же предпочитаю брать пример с местных, живущих в паутине Исситракса свои многочисленные жизни и принимающих такое положение вещей.

Урустхе явно собирался ответить на признание Икуда какой-то насмешкой, но услышав слова Эзекиона, осёкся.

– А что, эта паутина действительно существует и вот сейчас оказывает на нас воздействие? – какоген огляделся по сторонам, – Вот тут наверное, – он ткнул толстым пальцем в сторону ближайших башен, – в реальности высятся роскошные дворцы, богатством и изяществом затмевающие всё, чем гордится Гномон. А вокруг, – он развёл руками, – до горизонта тянутся тенистые рощи, густые сады и виноградники, ветви и лозы которых ломятся от тяжести сочных плодов. Между ними порхают диковинные птицы, но даже их радужное оперение не сравнится с нарядами местных, среди которых даже последний фермер – он же одновременно художник, философ и астролог, конечно же, – облачён в драгоценную парчу и жемчуга. И только Исситракс подменяет эту объективную действительность своими грёзами, заставляя нас видеть вокруг себя обычную деревушку на караванном пути, где лишь сапоги Кинто Миска дают нам лицезреть слабый отблеск реальности среди наваждения синих песков. Так, что ли?

— Хитрый паук, — всё ещё настороженно протянул Атрик в ответ на экспозицию Урустхе. — Забрал себя лучшую реальность и оставил нам Урф. Но скажи нам, Эзекион, сам-то ты видел или нет эти сны Силкенросса? Нет, наверное, в силу своей механичности? Или же тут не важно, органика ты или автомат? А что было с другими охранниками твоего каравана до нас и погонщиками не из местных, которых приходили сюда вместе с тобой? Как они восприняли вторжение в свои сны?

- Ничего подобного, - ответил Экзекион Урустхе. - Никакого обмана, никаких вульгарных замков и прочего. Просто скинешь с себя чуточку прошлого как ящерица скидывает чешую, как выражается местный священнослужитель. Я делал это много раз, поскольку во мне тоже есть программа гибернации, или что-то подобное ей. Думаю, другие синты тоже, хотя не спрашивал. Не переживайте, ничего страшного с вами не случится. Лишь Ксария упрямо сопротивляется пауку, но это ее право, она другими материями живет.

– А, ну такого прошлого, как у меня, точно не жалко! – ещё шире улыбнулся какоген, – И кстати, верю. Я практически с самого прибытия сюда ощущую некоторую потерю идентичности, ещё без всяких снов. Посудите сами, за день ничего не украл, ни с кем не подрался, никому даже толком не нахамил, а уж сколько раз за сегодня заводил примирительные и успокоительные речи, аккуратно пытаясь образумить некоторых из здесь присутствующих – прямо вспомнить тошно! Не иначе попался в паутину-то!..

— Да, Урустхе, — согласился Атрик. — Мне тоже жалко, что я не смог сегодня ничего украсть или побудить обывателей решать свои проблемы насилием. Как бы то ни было, я, наверное, не буду сегодня спать, а лучше проведу ночь у костра в дервишских экстатических плясках-кружениях в честь Пантократора. Если хотите, то я расскажу потом, что происходило с вашими телами, пока вы спали, и в любом случае выступлю контрольной группой, когда вы пробудитесь после снов Силкенкросса.

—А тебя не сожрут ночью-то? Все спать будут, а ты один нет. Может он из кристалла выбирается?— Предположил Икуд, втайне довольный, что о его промахе со жрецом не вспоминают. —Может сменить тебя? Или с тобой подежурить?

Убедившись, что Атрик не напортачил хотя бы в коротком обмене фразами с провидицей, Казор с интересом выслушал точку зрения Эзекиона и с определенным предвкушением приготовился провести ночь в своей палатке. Дав наставление Икуду непременно позаботиться о рыбке перед ночлегом, оптимат решил переброситься парой слов с Хисс, если удастся найти их недалеко от лагеря.

— Давай, молодой человек, — кивнул Икуду Атрик. — В перерывал между моими священными плясками, я расскажу тебе о политэкономии и классомахии философов Античности.