Недели продолжали сменяться одна за другой, удивительно быстро — лансеры не успели опомниться, как весна на Арденне-3 (или, если верить пленным — всё таки на Герцинии) уже начинала клониться к концу, и потихоньку приближалось лето. Возможно, дело было в том, что местный год длится всего 305 местных дней, каждый из которых в свою очередь — всего 20 с половиной часов. А возможно дело было в том, что лансеры оказались более-менее плотно интегрированы в жизнь Эвергрин, и почти постоянно были заняты своими делами, поэтому скучать и наблюдать за течением времени было некогда.
Наиболее острая фаза сезона дождей в окрестностях Эвергрин понемногу спала, хотя погода всё равно не радует — в среднем, 4 дня из 7 в неделю всё ещё пасмурно, а проливные дожди сменяются периодической моросью. Солнце выглядывает на несколько дней, освещая город и окружающую его долину на пару дней, чтобы снова спрятаться за сплошной серостью. Местные подсказывали, что к началу лета погода будет намного лучше — хотя летом, вместо стабильного дождя как сейчас, редко но метко случаются штормы, и довольно жуткие — во время них река Ландмарк (на которой и стоит Эвергрин) часто выходит из берегов, угрожая затопить западную часть города. Комплекс дамб и плотин возле города не даёт это ей сделать, но на одном из совещаний с администрацией колонии, офицерами колониальной милиции, представителями общественности и лансерами (эти совещания быстро стали еженедельными, проходящими утром каждого понедельника), Брава Хадура предположила, что если конфликт с Соединёнными Городами Герцинии не закончится к лету — эти плотины, вероятно, станут приоритетной целью нападающих. Иначе критически важный для логистики район речного порта, да и почти вся западная оконечность города, включая даже "Днище Колодца" окажутся затоплены. Возле плотин, на берегу реки, уже установили автотурели, а подъезды к ним сейчас минируют — но обсуждалась ещё и перспектива организации серии контрольных постов, с хотя бы одним мехом регулярно дежурящим где-то на противоположном берегу. Пока это, впрочем, только идеи.
Аделаида, не смотря на вирус в имплантах вызывающих аудиовизуальные галлюцинации, продолжает бороться за доработки вертолёта — с поддержкой самой Каттанео, разумеется. Вместе снова обходят инженеров и промышленников, уговаривая их закончить проект до логического конца и навесить к вертолёту полагающиеся ему броню и оружие. Это уже удаётся сравнительно легко — определённо легче, чем первый этап. Примерно неделя потребовалась на то чтобы распечатать листы внешней брони и установить их на корпусе, и всего 3 дня на то чтобы напечатать к нему положенный боекомплект из 40 управляемых ракет "воздух-поверхность" — хотя к ним пришлось напечатать ещё и специальную машину-погрузчик, и обучить на него смену операторов. С топливом вопрос тоже решается радикально — Каттанео при содействии Корина продавила замену в вертолёте силовой установки на компактный реактор термоядерного синтеза. Стандартная Харрисонская версия вертолёта подразумевала термоядерный реактор протон-протонного цикла, с катализацией термоядерной реакции антивеществом — но промышленности Эвергрин до производства антивещества было, в словах Кастора Филдинга, "как раком до Аунов". Поэтому поставили реактор попроще: Z-пинч с стабилизированным потоком плазмы, на добываемых колонией дейтерии и гелии-3, с мюонным катализатором. Сравнительно дёшево, экономично, экологически чисто (никакой радиации, почти), и главное — вертолёт нормально с этим летает.
Каттанео проводит несколько учебных стрельб, осваивая ракеты — они не слишком мощные. Достаточные чтобы расчистить зону высадки, или погонять пехоту или лёгкую технику. Но на какой-нибудь танк или хорошо бронированный фрейм их придётся много потратить.
Джон, тем временем, реализует свой план по созданию спецподразделения колониальной милиции Эвергрин. Хадура приняла от него бутылку, и спокойно выслушала в своём кабинете, но отнеслась к идее создания такого специального подразделения... не сказать что прохладно, но без особого энтузиазма. Хотя, всё таки, помогла: подала объявление о наборе людей по своим людям, и помогла со всей сопутствующей бюрократией.
Добровольцы приходят постепенно, и всего за 3 недели набралось 23 человека: по сути 2 штатных отделения пехоты колониальной милиции по 10 человек, ещё троих посадили в "отделение управления", которое правда ничем особо и не управляет, создали его просто чтобы удержать людей в штате. В основном солдаты — новобранцы, едва закончившие учебный курс. Все из числа тех с кем Джон за прошедшие недели ездил на совместные учения, т.е. видом механизированных шасси уже вполне себе "напуганные". Плюс, с ними несколько сержантов с каким-никаким, но боевым опытом. Командир первого отделения, и ВрИО командира всего ОНПМ — мастер-сержант Зеб "Шланг" Маровски, темнокожий лысый качок со шрамами от нескольких пулевых ранений. Командир второго отделения — штаб-сержант Даниэль "Йесмэн" Эриксон, двухметровый светловолосый бородач, обильно покрытый некими языческими татуировками. Обоим слегка за 30, оба друзья с пелёнок, родом с какого-то перенаселённого мира в Дисапоре. Оба — "выпускники" из MSMC, которым последний наниматель — Ландмарк Колониал — за безупречное выполнение контракта предложил бесплатное переселение сюда, описывая Эвергрин как "тихое, приятное местечко с мягким климатом". Оба ушли из MSMC и решили зажить здесь тихой, мирной жизнью. Но, как водится, "что-то пошло не так". По крайней мере к их опыту никаких вопросов нет. Вот вопросы к тому, откуда у обоих взялись такие прозвища — у кого-то возможно и были, но ещё при первом знакомстве с Джоном и другими лансерами — они попросили их об этом не спрашивать.
За последующие недели ОНПМ проводит ряд совместных тренировок — с Джоном, с Каттанео и её вертолётом (и другими лансерами, кто изъявил желание присоединится). Джону и сержантам удалось добиться печати на весь личный состав реактивных ранцев — для быстрого десантирования с вертолёта без посадки, на бреющем полёте. Один из солдат, правда, в первый же прыжок сломал при приземлении обе ноги и уехал на в госпиталь на месяц... С одной стороны, здесь как раз пригодилось то самое "отделение управления" с резервом. С другой стороны: на следующем еженедельном совещании Пэйшнс припомнил этот инцидент Джону, и вынес на обсуждение офицеров КМ решение о расформировании ОНПМ, считая всю эту затею "опасной авантюрой", вытягивающей людей и ресурсы непонятно на что. Многие офицеры КМ его даже поддержали, причём больше половины. Хадура и другая часть офицеров выступила с противоположным мнением — нужно дождаться результатов боевого применения, а потом уже принимать какие-то решения. В итоге администрация пришла к своеобразному компромиссу — ОНПМ остаётся, но набор в неё новых людей приостановлен на неопределённое время.
Спустя несколько недель у ОНПМ появляется и прозвище: "Нисходящие Сервалы". Изначально название звучало просто как "Сервал", а придумал его штаб-сержант Эриксон: в штатной структуре Колониальной Милиции, новое подразделение проходило под буквенно-цифровым кодом "С-2" ("Сьерра-2", сразу после "Сьерра-1" которое присвоили вертолёту). Однако, Эриксон держал дома настоящего живого сервала по кличке "Муха", которого купил в последний день работы на MSMC, и посчитал, что совпадение первых букв — это явно знак свыше. Остальной личный состав ничего более оригинального предложить не смог, поэтому именно так — ОНПМ "Сервал", в единственном числе — подразделение официально прописали в штатно-должностной структуре. Нашивки и шевроны подразделения, впрочем, приходят с ошибкой — под оскалившейся мордой хищника, вцепившегося клыками в символичного жука (дизайн эмблемы, опять таки — работа Эриксона), было подписано ОНПМ "Сервалы", уже во множественном числе. Учитывая, что нашивки пришли уже после инцидента с переломом ног у новобранца — с перепечатыванием нашивок сержантов послали, так что пришлось обойтись так. Ну а прилагательное "Нисходящие" добавила уже Каттанео в ходе совместных учений, наблюдая как двадцать с лишним человек, по очереди, срываются с края десантного отсека и приземляются в полях, ревя двигателями реактивных ранцев при приземлении.
Айжан и
Онйэ за прошедшие несколько недель занялись, очень близко познакомились с вирусом, напавшим на фреймы, НЧП и импланты лансеров. Пускай и по-разному. Айжан, после короткого обследования "Цинозуры", и сопоставив найденное с результатами обследования начинки остальных фреймов — идентифицирует вирус и успешно его изолирует. Он действительно пришёл из "Цинозуры". Судя по поведению и внешнему виду — древня дрянь, сделанная по военным спецификациям, и причём современными защитными системами она не распознается, в первую очередь, как раз таки из-за древности. Но и это было полбеды: вирус демонстрировал явные признаки паракода. Например, хаотично менялся в ответ на раздражители, причём даже на те раздражители на которые строчка когда в памяти реагировать ну никак не могла бы. Или абсурдным образом возвращается после полной очистки памяти с виртуальной машины. Ещё и язвит при этом в своих же собственных комментариях, явно обращаясь к Айжан лично:
">\\Я ВЕРНУЛСЯ! ಠ_ಠ НЕ ОЖИДАЛА, ДА?!?!?".
Строго говоря, при более детальной проверке и запуске симуляций оказалось, что и "Цинозура" имеет признаки паракода — непонятно каким образом НЧП у Онйэ при анализе это не заметил. Но программа имеет какой-то паракаузальный элемент, однозначно. Например она постоянно засоряет логи системы чем-то средним между стихами и гневным потоком сознания, обращённым к врагу, производя их по нескольку килобайт в сутки — не имея ни единой строчки в коде, которая за генерацию этих гневных стихов бы отвечала. Вряд ли напечатанный программно-аппаратный блок с "Цинозурой" разумен, конечно — в конце концов, локализованной блинкспейс-аномалии, как в гробах с НЧП, там нет (по крайней мере не было, в последний раз когда Айжан проверяла) — но какая-то доля разумности у неё есть. Ну и у вируса, соответственно, тоже.
Айжан действует радикально. Если современные проблемы требуют современных решений, то древние проблемы — древних решений. В омнинете находится архивная копия антивируса пятивековой давности, который хорошо борется с паракодом, вредоносным метасофтом, и прочей паракаузальной дрянью. Установка вычищает вирус с устройства на корню. Итог, после раздачи дистрибутива всем и каждому: поток странного поведения НЧП и вызванных имплантами галлюцинаций заканчивается.
Онйэ, пока это не случилось и ещё был шанс, вникает в устройство вируса немного глубже. Почерк похож на то, что Онйэкачу видел в КОМП/КОНе с фермы Чау — это набор императивов и директив, активируемых воздействием внешнего раздражителя. Просто теперь это набор с приставкой "паракаузальный". Стало быть, галлюцинации являются попыткой человеческой физиологии как-то концептуализировать принимаемую от имплантов необычную информацию, которую в свою очередь вызывает реакция вируса на раздражитель. Опытным путём, экспериментируя на протяжении недели, Онйэ установил что в качестве внешнего раздражителя выступает, судя по всему, один из бесчисленных "мусорных" радиосигналов курсирующих в радиоэфире планеты и ближнего космического пространства. Какой конкретно из них — сказать невозможно, эфир забит этим информационным радиомусором слишком плотно. Искомый сигнал либо и есть такой радиомусор, либо успешно под него мимикрирует. Но, чисто теоретически — сбежать от него, как например надеялся Натан, не удастся. Как минимум в окрестностях Эвергрин его может слышать кто угодно, любая техника.
Леонид за прошедшие недели входит в контакт с чёрным рынком в Эвергрин. Контактом Альберта Чау был некий Юки Веллингтон, с виду — ничем не примечательный молодой парнишка-техник, занимающийся обслуживанием техники в Эвергрин, и которого "Кедр" даже мог до этого видеть в "Днище", чинящим кассовый аппарат или пьющим кофе. На практике, правда, этот Веллингтон оказался не так то и прост. Леонид находит его на городском рынке в центре города, занимающимся там, якобы, "настройкой оборудования". На практике же он разносил свой товар — белый порошок в небольших пакетах — по своим покупателям. Сахар. Как бы ни парадоксально звучало, но один из топовых товаров на чёрном рынке в Эвергрин — это обычный сахар. Не потому что он нелегальный, а потому что администрация колонии, в лице Пэйшнса, выступает исключительно против любых деловых связей между колонистами и жителями Серых Городов, а любой официальный импорт обкладывает конскими пошлинами. При этом Эвергрин сахара выращивает не много, поэтому в рационах питания колонистов он нормирован. Но спрос людей на сладкое породил огромный подпольный рынок сахара, большая часть которого идёт из Мерриктауна.
Впрочем, у Веллингтона есть не только сахар, но ещё и пара знакомых торгующих вещами посерьёзнее. Без особого энтузиазма, но он всё таки сводит Леонида с так и не представившимся человеком, у которого Альберт Чау купил тот самый комп/кон на ферму. Договорились встретится в переулке в складском районе, рано утром, ещё до восхода. На место приезжает грузовик, с двумя брутально выглядящими субалтернами, и нервным, постоянно скалящимся, угрожающе выглядящим, морщинистым дедом при тёмном пальто и старомодных очках в роговой оправе. Тот предложил свой товар: серверное оборудование с разными КОМП/КОНами, разный нелегальный софт, перепрошитые омнихуки для пиратского доступа в омнинет, субалтерны — боевые, сервисные, секс-куклы.
В свою очеред
Натан медленно, но верно продвигался в деле раскопок. Бункер из которого выползла "Трансляция" оказался не особо перспективен на дальнейшую разработку, но внутри на стене нижнего уровня была частично сохранившаяся карта региона, на которой нашлось несколько отметок с местами дислокации других подразделений. Натан посетил их все, одно за другим, на протяжении нескольких дней. Большая часть всего, что представляло ценность — давно сгнило, проржавело, обрушилось, и обратилось в прах, и ценность эти места представляют разве что историческую. Однако, в последнем из бункеров, принадлежавшим когда-то подразделению с позывным "ЦИТАДЕЛЬ А-3", на нижем уровне, находится закрытый герметичный контейнер — сравнительно целый, герметичность контейнера нарушилась всего лет 20-30 назад, поэтому его содержимое сравнительно целое. Среди пустых стеклянных бутылок, пыльных гаджетов и бумаг, находится жемчужина находок Натана — старый GMSовский комплект для полевого ремонта фреймов первых поколений. Поскольку комплект лежал в гермоконтейнере, ещё и дополнительно запакованный в свою вакуумную упаковку — детали, инструменты, баночки с нанитами — почти как новые.
НЧП продолжал помогать в раскопах, пилотируя фрейм пока Натан спешивался, или пересаживаясь в субалтерна и ползая внутри катакомб. При помощи купленного ранее комплекта труб она соорудила нечто вроде системы фильтрации дождевой воды, которая правда сломалась на следующий день. Но упаковку так и осталась носить с собой. Судя по всему упаковка набора теперь имела для неё какую-то сентиментальную ценность...