[D&D 5] Марко Воло | ходы игроков | - - - 1. Торжественный приём

Атала немного обиделась на проклятую, с ударением на первый слог, принцессу, за ее выпад против Джули. Но пожар войны раздувать не стала, хотя не языке буквально вертелись несколько колкостей. А вместо этого несколько раз хлопнула в ладошки:
- В чем-то ты права, Атала, здесь довольно много людей, что ничего из себя не представляют. Вот только если бы все аристо были богатыми бездельниками, то не смогли бы сохранить свое богатство, влияние, да и саму жизнь, пожалуй. Хищники, которые готовы все это отнять, всегда бродят рядом.
Девушка улыбнулась всем вокруг, и подмигнула подруге. Уж они-то точно были такими хищницами, перед собой можно не лицемерить. Притворство и интриги они для других.
- Просто мы сами пришли в место, где таких много. Кроме того не забывай, принцесса, что связи и золото для таких, как мана для мага. Это тоже сила и энергия, заключенная в тяжелом металле. И может многое, - Тала усмехнулась, - при правильном применении, конечно. Вот расколдуешься, встретишь своих настоящих родичей, они тебе все очень подробно объяснят. Для королей и принцесс это обязательное умение. Кстати, Джулианна им отлично владеет и может тебя обучить, если захочешь.
Она еще раз подмигнула наставнице. Пока они в одной команде, лишние ссоры не нужны. В конце - концов Бру, их главная ударная, во всех смыслах, сила.
- У нас у всех свои таланты. Но главное, мы все одна команда. И я предлагаю за это выпить. А сколько там было пиратов сейчас не важно, мы все равно всех победили. Вон в балладе у Марко их точно будет не меньше сотни. «Прочитала» она барда.
Ата взяла бутылку побольше и щедро разлила ее по бокалам.
- За нас и удачу! - громко произнесла она традиционный тост своей родины и добавила: - До дна! После чего первой лихо осушила бокал.

Потом она передала Джулианне полученную от парня записку и негромко предупредила:
- Я туда прогуляюсь.
Этого не было в плане, но он все равно приказал долго жить, так что калишийка собиралась импровизировать. Она коснулась указательным пальцем другой руки своего фальшивого родового кольца. Тем самым сообщив подруге, что «засветит» его при встрече не балконе.

Марко оказался не только болтуном, но и внимательным и участливым слушателем. Даже речь Брунхильды, которая резко отбросила притворство и хорошие манеры, явив истинную варварскую сущность, он слушал, не перебивая. Не кривился и не смущался, когда пиратка в один присест слопала стейк, осушила кувшин вина и продемонстрировала фирменную руатимскую отрыжку, которой позавидовал бы и грозный кракен. На внезапное разоблачение Джулианны бард растекающейся по лицу самодовольной улыбкой.

– Одни истории стоит приукрасить, другие же лишь выиграют от преданности истине, – высказался Марко. – В конце концов что значат цифры? Было пиратов дюжина или все пятьдесят – это не та деталь, что важна. Важны опасность, риск, героизм. Расклад в любом случае был совершенно не в вашу пользу, но вы сумели достойно себя проявить. Достойный подвиг, как ни крути.

Воло присоединился к тосту Аталы и лихо в один присест осушил бокал. Потом он вернулся к просьбе Джулианны:

– Как я и сказал, предпочитаю не рассказывать о своих похождения, пока не облеку их в стихотворную форму, – уклончиво начал Марко. – Но одной историей, так уж и быть, поделюсь. Был я совсем юн и романтичен, опыта жизненного имел нисколько, а все мои представления о жизни искателей приключений подчерпнуты были из книг и рассказов моих теперешних коллег. И в деле, конечно же, замешан алкоголь, на трезвую голову ни тогда, ни теперь на подобные подвиги не решился бы. В общем забился я с одним высокомерным типом с козлиной бородкой, назвавшим меня «брехуном и выскочкой», что сумею спуститься в Подземье и воротиться оттуда с ценным сокровищем. До того, замечу, ни разу я даже не заглядывал в эти оставленные богами жуткие ходы, а тут сразу в глубины попёрся. Нескольких тамошних чудовищ я сумел одолеть своим клинком, мимо других ухитрился проскользнуть. Полагаю, спустился я достаточно глубоко, потому как не встречал даже намёка, что кто-нибудь из искателей приключений забредал в эти места. Но в один момент удача меня оставила. Я лицом к лицу столкнулся с тварью столь уродливой, что образ её и по сей день пугает меня в ночных кошмарах. Внешне она весьма напоминала тролля, но имела две головы, как у великана-эттина, росточком поменьше, но такая широкая, что весь проход загородила, никак мимо неё не протиснуться. Я сразу решил, что такой противник мне не по зубам, и бежать бросился, а тролль за мною. И как-то эта погоня быстро закончилась, отрезал меня от лестницы наверх, зажал в углу. Делать нечего, пришлось драться. Тролль был большим и сильным, но уступал мне в проворстве. Достаточно долго мне удавалось избегать вражеских ударов и удачно наносить свои.

Столовым ножом Марко принялся изображать грандиозное сражение. От его смертоносных ударов серьёзно пострадал ещё один стейк. После устроенной бардом экзекуции вид у мяса был совершенно неаппетитный.

- Но у троллей есть одна крайне неприятная особенность, они быстро восстанавливаются даже после смертельных ран, – продолжал Воло. – Шесть или семь раз я рубил этой скотине головы, а они отрастали вновь. В конце концов силы меня оставили, преимущество в скорости я потерял, и позволил себя схватить. Казалось бы, вот и всё, конец, спи, милый принц. Но спасло меня то, что тролль схватил меня ниже пояса, проще говоря, за зад. А на мне были брючки очень свободного покроя, из которых я просто выскользнул, и пока тролль отвлёкся на оставшиеся в его лапах портки, смог сбежать. Геройствовать в Подземье мне как-то резко расхотелось, и я направился назад. Доложу я вам, то ещё развлечение с голым задом выбираться с нижних уровней этого проклятого подземелья. Но я справился и даже наткнулся по дороге на золотую статуэтку какого-то уродливого древнего божка, которая и обеспечила мне победу в споре с неприятным типом с козлиной бородкой. Могу твёрдо задекларировать: больше в Подземье ни ногой.

Закончив свой рассказ, Марко картинно раздал поклоны, а после громко рассмеялся чему-то. Но тут героический бард, без пяти минут победитель ужасного двуглавого тролля вдруг стал бледным как простыня. Взгляд его застыл на одном месте, там, где у входа нарисовался отряд из четырёх блюстителей порядка в полном боевом облачении. Во главе их был крупный мужчина в ярко-жёлтом плаще со значком армара (как в Глубоководье именовали сержанта). Стражники, достав грозные дубинки, деловито всматривались в лица собравшихся, пока их командир о чём беседовал с Алиссой.

– Такой вечер испортили, гады, – тихонько пропищал Марко, скатываясь со стула.

Но было уже поздно, огромный армар его заметил и тут же подал сигнал остальным. Пятеро вооружённых стражников, громыхая доспехами, ринулись к столику, который Марко Воло по странной случайности делил с Наследниками Удачи.

– Вот ты где, паршивец, – ревел армар, указывая на перепуганного барда. – Ты арестован, именем Лордов Глубоководья.

Столь резкое изменение обстановки в зале прямо посреди очередного музыкального представления вызвало у публики живейший интерес. Многие гости повскакивали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее, никто, впрочем, не вмешивался. Марко же, поняв, что по-тихому слинять не выйдет, резко запрыгнул на стол, перехватив лютню так, что она стала оружием, и взволнованно воззвал к своим новым знакомым:

– Друзья мои, выручайте! Задержите этих чурбанов.

Варварша выдохнула наконец от того, что ей больше не нужно было притворяться ни перед кем, ни перед сотоварищами, ни перед симпатичным и милым бардом, который стал первым мужчиной, который смотрел на Брунхильду без страха, опасения, безразличия или отвращения… ну или без извращённого вожделения в стиле «можно я буду кормить тебя тортиками и голеньким… не подумай ничего пошлого: я просто буду голеньким и кормить тебя тортиками». Да, умом принцесса не блистала, но и полной идиоткой не была, хотя полжизни себя такой выставляла: и себе легче, и другие расслаблялись, а значит, выдавали свои истинные намерения, показывали своё настоящее отношение, проявляли свои истинные чувства… во всяком случае, так Бру казалось. Порой это не работало так, как пиратка рассчитывала, но в большинстве же случаев срабатывало на «ура»: сохраняя свою личину тупой, косноязычной и недалёкой варварши Брунхильда могла узнать много интересного и полезного о своём окружении. Единственное, что было правдой в её повседневной манере общения – это её паталогическая нелюбовь к именам, фамилиям и прозвищам.

Повествование Марко, каким бы эмоциональным и напряжённым оно ни было, вызвало у Бру мину восторженного любования, перемежаемую утвердительными кивками – мол, «да, тролли такие», или «ага, с голым задом героем выглядеть сложно» – словно она все эти страсти на собственном опыте пережила. Единственное, что вызвало мимолётный приступ неудовольствия – это то, как кощунственно бард поступил с сочным вкусным стейком, но, повернувшись к Марко, чтобы высказать тому все свои мысли касательно игр с едой, варварша снова расплылась в зачарованной умиротворённой мине; непонятно, что именно она углядела в этом «дрыще» (если учитывать стандарты её классификации мужчин), но что-то таки углядела, и не хотела прекращать на это самое глядеть.

Потому когда какие-то хмыри – а никак иначе тех, кто так расстроил её Варко, Бру не могла назвать – начали что-то кричать, мол, «схватить», «не упустить», руатимская дева мгновенно разозлилась неимоверно, и не стала мешкать. Ей хватило призыва мужчины её мечты (на сей момент, конечно, хотя… кто знает…), чтобы, не долго думая, подскочить, с грохотом послав задом свой стул в сторону белобрысой аристократки, даже имя которой пиратка уже не помнила на данный момент, а потом схватить банкетный стол по соседству, испачкав всех, кто сидел за ним, соусами, подливами, основными блюдами, супами, закусками и десертами, что до того момента чинно дожидались того времени, когда их вкусят и ими насладятся.

«Поберегииииись!» – зарокотала Бру, совершая оборот со столом в руках (те, у кого были мозги, должны были понять предупреждение: нужно пригнуться и отбежать в сторону), а после отпустила его, послав в свободный полёт: стол устремился в сторону стражников…

Следить за мыслью Брунхильды, поймавшей кураж, было не легче, чем, приложившись после пяти бутылок вина с размаху лбом о дверной косяк, отвечать на вопросы типа "в какой стороне север?" и "кто наследует престол Кормира?" Где-то к середине ее речи Джулианна, потягивающая неторопливо приглянувшееся вишневое вино, совсем уже расслабилась и потерялась в собственных мыслях, как вдруг, услышав свое имя в оскорбительном контексте, едва не поперхнулась. Она многое могла пропустить мимо ушей или спустить на тормозах, однако намеки на нехватку мозгов (и от кого?! от кого?!) столь жестоко ее уязвили, что на несколько мгновений она потеряла самоконтроль. Тот факт, что пиратка мимолетом разрушила создаваемую на пользу всей команде легенду об эпической доблести Наследников Удачи, прошел уже скорее по краю сознания. На несколько мгновений лицо ее приняло предельно жесткое выражение женщины очень злой и мстительной, и ум мошенницы, которого было, конечно же, с избытком, стал под влиянием эмоций работать на то, как можно вплести в ее очередную аферу доставку доброй порции неприятностей по адресу "принцессы"... однако раскручивающиеся шестеренки были остановлены неимоверным усилием воли. Хватит. Это глупо. Совсем не те чувства, которым стоит поддаваться сейчас, в такой ответственный момент. Голос Аталы окончательно успокоил бушевавшую в душе Джулианны бурю, придав правильное, необходимое сейчас настроение, так что чокалась она с подругой уже безмятежно улыбаясь, а вранье болвана Воло слушала уже с привычным благожелательно-заинтересованным выражением лица, разумеется, не веря прохиндею ни в едином слове. Можно было бы, разумеется попытать барда на тему золотой статуэтки (исследовательница и специалистка весьма интересовалась подобными драгоценностями и кое-что в них соображала), однако ответ был настолько предсказуем, что не стоило даже озвучивать вопрос: статуэтка была, конечно же, утеряна в ходе очередного жестокого сражения с чудовищами, или украдена завистниками, и вообще, во всем городе ее видели только несколько человек, достоверно находящихся ныне на другом конце Фаэруна - профессиональная лгунья прекрасно знала, как создаются подобные истории, и, надо сказать - она бы соврала куда качественнее и убедительнее.

Переданную Аталой записку Джулианна, не разворачивая, спрятала в кошель, лишь жестом дав понять подруге - дерзай, это твой бенефис. Девочка все-таки слишком суетилась и волновалась, участвуя в своей первой афере, пожалуй, это было основное замечание в ее адрес, которое наставница озвучит позднее. В любом случае, надо все-таки дождаться окончания вот этой банкетной части вечера - насытившейся Джули показавшейся излишне затянутой.

Признаться, появление стражников она поначалу восприняла спокойно, даже с некоторым весельем - бард ее изрядно раздражал своими манерами.

- И почему я не удивлена? - саркастично спросила аферистка, отодвигаясь в сторону от Воло и поближе к Атале: предстоящая суета со скручиванием пройдохи обещала быть веселой, однако наблюдать за ней определенно лучше со стороны. Так что, когда незадачливый "коллега", вскочил на стол, никакой солидарностью к нему Джули не воспылала, а совсем напротив, испытала искреннее возмущение:

- Эй, ты, болван, это было мое пирожное! А ну слезай немедленно со стола, скотина, не порти людям праздник! ...!!!!!!! - и ее гневная тирада завершилась односложным ругательством в тот момент, когда взъярившаяся принцесса схватила соседний стол и с размаху швырнула его в стражников, сбив с ног всех пятерых.

Это была полная катастрофа. Не только для хитроумных планов Джули, но и вообще, в целом. Госпожа Грейсон побывала за свою долгую жизнь во многих странах, чьи обычаи подчас радикально разнились, но не было на ее памяти ни одного приличного государства, где бы нападение на служителей правопорядка не каралось предельно жестоким образом. И она не сомневалась в том, что и в далеком Кара-Туре, и в Захаре, и в любой неизведанной земле на краю света, где имелось хоть какое-то подобие цивилизации, это правило являлось прочным и неизменным, даже если все остальные обычаи и законы окажутся совершенно абсурдными и небывалыми. Задумываться о феноменальной глупости ситуации не было времени, надо было срочно убегать - из здания и, скорее всего, из города. Наспех создавать новые личины себе и Атале, тайком выбираться из ставшего радикально недружелюбным Глубоководья, и думать, наконец, забыть об этой несчастной идее прибиться к "искателям приключений на свою задницу". Проклятье, и все зря, все ее старания попросту рассыпались прахом из-за одного самовлюбленного болвана...

- Давай, дорогая, ходу, ходу отсюда! - схватив за руку Аталу, Джулианна указала в направлении кухни: прорываться через основной выход было дохлым номером, там наверняка, помимо знакомых уже штатных вышибал, ждало и подкрепление из стражников, невооруженным им ускользнуть точно не получится. А вот кухня в разгар праздничного ужина - это такое хаотичное пространство, в котором есть надежда уйти, даже если будет поджидать какая-нибудь засада.

— Но позвольте, что... — начал было Эйюло, когда неожиданно прибывшая стража вломилась на праздник без всякого приглашения, да и не сдавая оружие, как вдруг всё неожиданно завертелось в совершенно непредсказуемом направлении — в один миг хранители правопорядка прошли путь, занимаемый на подобных мероприятиях где-то несколько часов, и оказались все впятером под одним опрокинутым столом. Волшебник схватился за лысую голову, будто боясь, что она сейчас сама собой оторвётся от туловища и взвеет ввысь (что, впрочем, грозило стать вполне реальной опасностью, причём и без вмешательства варгвиллий), вытаращил глаза, и растопырил обычно довольно гладкие усы, словно услышавший упавшую на кухне кастрюлю кот.

— Что ж... — вновь попытался было начать он, когда сидевшая рядом Джулианна ухватила Аталу чуть ли не в охапку и бросилась бежать, на ходу чуть не опрокидывая несчастного невидимого слугу, продолжавшего, впрочем, поставленную ему задачу. — Коллега! — воскликнул в панике пожилой алхимик. — Да бросьте вы это, не до т...

Последних слов мага уже разобрать, впрочем, не удалось никому: призванный помощник был идеально послушным, но не самым проницательным, а потому воспринял наставление Эйюло как прямой приказ — стеклянная колба с розовой жижей описала дугу в воздухе, блеснув в свете многочисленных канделябров своими гладкими боками, и приземлилась неподалёку от незадачливых стражников. В тот же миг зал буквально взорвался красками: сияющие всеми цветами сразу спирали, звёзды, шары и цветы с оглушительным треском и начали разлетаться в разные стороны из крошечного облачка серебряного дымка, оставшегося на месте падения. Несколько особенно быстрых «снарядов» начали отскакивать от пола, стен, потолка, и особенно невезучих гостей, к счастью, никому не причиняя вреда, но явно способствуя и без того хаотической атмосфере.

К полной неожиданности для самого себя, наблюдая появившийся на щеках Брунхильды румянец и её смущение Аргос поймал себя на мысли, что чувство ревности тревожит его сильнее, чем он бы того хотел. Тёрами даже наклонился обратно к столу, чтобы яснее увидеть выражение лица пиратки. Хотя, называть это ревностью было бы не совсем верно. Скорее, возмущение. Переводя взгляд с Бру на Марко и обратно, плут вопрошал про себя: "Серьёзно? Он?! Но он же такой..." Однако плут тряхнул головой. Он постарался переключить поток своих мыслей в другое русло, с отрешённым видом наблюдая за приличного размера недоеденным стейком, бесследно пропавшем в пасти большой женщины. Какое ему вообще дело до выбора руатимской принцессы? Главное, чтобы это был не он. "Не он - Аргос, или не он - Марко?" едко подловил он сам себя, и сам же этим озадачился.

В общем, столь явные признаки симпатии со стороны Брунхильды Руатимской в отношении барда несколько смутили чужеземца. Постаравшись взять себя в руки, парень потянулся к Атале, разливавшей вино, позволяя той наполнить свой бокал.

- За удачу! - поддержал он тост и осушил его в несколько глотков.

Слушать рассказы барда стало уже как-то скучно, поэтому во время очередного рассказа Аргос стал блуждать взглядом по залу, приглядываясь к людям и ища между делом Алиссу. Через некоторое время он её всё же увидел. Правда, вместо того, чтобы насладиться её привлекательностью, плут, наоборот, напрягся, ибо она пошла встречать группу вооружённых охранников.

– Такой вечер испортили, гады.

Услышав краем уха эту фразу, Аргос нутром почуял, что вечер вот-вот перестанет быть томным. Подобно гномьим механизмам, мысли тёрами пришли в движение, выстраивая логическую цепочку, каждое звено которой на секунду-две опережало соответствующее событие. Вот, стражники указывают на Марко, вот, бард начинает суетиться, и вот...

Последнее звено этой цепи предсказало действие на несколько секунд вперёд, так что Аргос успел неспешно подхватить трость и издать обречённый вздох, прежде чем разозлённая угрозой её предмету интереса Брунхильда с лёгкостью голиафа подхватила стол и отправила в полёт навстречу блюстителям закона. "Довольно точно" - обратил он внимание на удачный бросок пиратки, выходя из-за стола.

В целом, до трений Воло с законом Аргосу дела не было. Но раз уж в дело вступила его "сестра", ему пришлось последовать за ней. События развивались стремительно, и раз уж ловкий и точно просчитанный ход алхимика избавил плута вносить хаос в обстановку, тот обратился к барду. Щелчком пальцев привлекая его внимание, он с серьёзным лицом указал на дверь на кухню, куда уже, по всей видимости, помчались Джулианна с Аталой.

- Mano invisible. - сказал он и взмахнул тростью, призывая волшебную руку. Лишняя конечность не помешает.

Это была не первая и даже не десятая трактирная драка на глазах Аталы. В некоторых она была просто зрительницей, а в некоторых и сама принимала живое участие. Поэтому она поприветствовала ударный ответ Бру, восторженным визгом и показала ей большой палец. И не было никакой разницы виновен этот злосчастный бард в чем-то или нет, когда пошло такое веселье. Краем глаза Ата заметила, что ее тень, пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, начала отплясывать что-то быстрое и зажигательное. Единственной горьковатой ноткой в коктейле азарта и предвкушения было опасение, что свиданку на балконе придется отменить, или перенести на какое-то другое время. Впрочем, никто же не мешает ей после окончания драки и погони вернуться инкогнито, и найти своего «золотого осла». В том, что ей легко удастся попасть внутрь и на балкон калишийка нисколько не сомневалась. Причем это можно было сделать ровно двумя способами, или прокрасться в режиме тени или просто убедить всех встречных. Ата легким движением пальцев правой руки проверила кинжал в рукаве и громко спросила Аргоса:
- Ты собираешься и дальше щеголять с тростью и в шляпе, или заскочишь за своей шпагой?!

Тем временем Джули схватила ее за руку и потащила в сторону кухни. С одной стороны такая забота была приятной, а с другой показалось Атале чрезмерной. Она давно уже не маленькая девочка, и, скорее, это она должна защищать подругу, а не наоборот.
Так что на пороге двери Атала остановилась сама и остановила Джулианну.
- Все сюда! - крикнула она и махнула она рукой товарищам по отряду.
А потом повернулась в сторону кухни и использовала на поварах, поварятах, официантках и разносчиках свое убеждение:
- Все в порядке! Это часть представления для гостей! Стражники - ряженные артисты! Никому не паниковать и продолжать работу!

События в главном зале Дома Удовольствий развивались стремительно и совершенно непредсказуемо. Менее минуты назад авантюристы вели неспешную беседу со своим новым знакомым Марко Воло, а теперь по вине всё того же персонажа в помещении воцарился форменный хаос. Даже сам бард, готовившийся героически держать оборону с одной лишь лютней против пяти грозных и вооружённых стражников, крайне удивился решительности и мощи руатимской девы, что так лихо превратила обыкновенный обеденный стол в грозное метательное оружие. И, надо заметить, оружие высокоточное, поскольку оно крайне эффектно сбило с ног всю группу стражников. Это событие стало началом большого хаоса, в который погрузилось всё заведение.

Кто-то из гостей пронзительно истерично завизжал, кто-то грозно требовал прекратить безобразие, кто-то довольно хлопал в ладоши и подначивал участников заварушки, кто-то в панике ринулся к выходу, где мигом образовался затор. В этой толкотне расфуфыренные благородные доны и доньи комично спотыкались и падали, пачкая роскошные вечерние наряды в салатиках и вине. Но на это мало кто обращал внимание, ведь всё его приковали к себе Наследники Удачи, по крайней мере та их часть, что пожелала принять бой и постоять за нового знакомца (хотя таковой в действительности была лишь Брунхильда, а Эйюло и Аргос стояли скорее за неё).

Волшебник отдал приказ своему наряженному в пирата слуге произвести залп из корабельных орудий. По крайней мере так этот алхимический этюд в последствие станут описывать наблюдавшие его свидетели. В действительности же вышедший из-под контроля эксперимент с магической бурдой выдал слабый выхлоп в виде небольшого фейерверка и выделения крайне вонючего дыма, который к всеобщей радости развеялся столь же быстро, как и появился. Что-то в сфере магии сварганил и Аргос, но эффект его заклинания был незаметен и непонятен взгляду рядового наблюдателя.

Джулианна же отказалась участвовать в этом безумном представлении, что угрожало поставить крест не только на всех добытых тяжким трудом (но больше, конечно, обманом) успехах компании искателей приключений, но и на её с Аталой хитроумных планах по обогащению. Вместе две мошенницы побежали на кухню, которая была совсем рядом, почти в шаговой доступности. Калишитка видела уже в раскрытую дверь удивлённые физиономии поваров, официантов и прочих слуг, которых попробовала успокоить, на ходу придумав объяснение тому, что творилось в зале. Но на пути к спасению из этого безумия неожиданно возник знакомый силуэт бывалой воительницы Шесслан Тимтрейн, которая в последний момент перегородила путь к спасению. На лице её не было и следа прежнего дружелюбия, только холод и толика разочарования.

– Далеко собрались, дамы? – холодно проговорила капитан Охоты. – Свою «принцессу» угомоните, пока никто серьёзно не пострадал.

Звучало это как приказ. А в подтверждение тому, что это именно приказ, и возражений она не потерпит, Шесслан наполовину вытащила из ножен меч, продемонстрировав самый настоящий и вовсе не бутафорский клинок. Видимо, столь статусная искательница приключений обладала особыми привилегиями, позволившими ей не сдавать оружие.

Стражники не сразу, но оправились после тяжёлого удара столом. Охая и ахая, они поднялись на ноги, стол же так и остался лежать на полу, как неживой. Грозный армар, раскрасневшийся как переспелый помидор от гнева, принялся свистеть в свисток, да с такой силой, что на секунду показалось, что этот помидор вот-вот лопнет. Стражники же, двигаясь довольно тяжело, бросились окружать Брунхильду, Аргоса, Эйюло и даже его коллегу. Почему только их? Потому что Марко Воло, заваривший эту кашу, куда-то в суматохе испарился.

– Нападать на дозорных? Да я вас в тюряге сгною, – взревел армар, выпустив наконец изо рта свисток.

– Братцы, наших бьют, – пропищал какой-то мелкий гном, принадлежавший к совсем уж неизвестной команде авантюристов.

В следующий момент он, разбежавшись по столу, сиганул на спину командиру стражников, сбив ему на глаза шлем и вцепившись мёртвой хваткой в его жёлтый плащ. Армар, потерявший ориентацию в пространстве, закрутился как волчок, сбивая гномом всё с ближайшего столика. Среди гостей нашлось немало тех, кто решил проявить профессиональную солидарность и встать на сторону Наследников Удачи. Монструозный Норг Крушитель Черепов резко вскочил со своего места, но не рассчитал прыти и со всей дури врезался макушкой в потолочную балку. Удар был такой силы, что по всему залу закачались люстры, а сам могучий варвар лишился чувств и свалился обратно на стул. Некоторые из гостей тоже оказались на стороне Брунхильды и Ко, в поддержку которых они принялись швырять едой в стражников.

Впрочем, не все в зале были готовы поддержать хаос. Часть авантюристов призывала к порядку и старалась утихомирить самых рьяных смутьянов. В дальних уголках зала дело даже должно до мордобоя. А с улицы в это время в заведение ломилась охрана благородных господ, принявшая свисток армара за сигнал об опасности. К телохранителям присоединилось и подкрепление стражи, ответившее ответным свистком. Вот только в дверях два встречных потока людей создали непроницаемый затор, надолго заблокировавший проход.

Протерев глаза и прокашлявшись, волшебник возобновил то, чем занимался до столь неудачной команды своему слуге: продолжил в ужасе глядеть на творившееся вокруг. Его опрятная борода растрепалась и безвольно обвисла, жалобно позвякивая болташвимся на кончике латунным кольцом пока рот бесполезно пытался выдать что-то осмысленное:

— Небеса над нами... Уважаемые блюстители закона, клянусь, мы не имеем никаких преступных или нечистоплотных намерений! — поскольку эти умиротворяющие слова совершенно неубедительно посреди разворачивавшегося вокруг сущего хаоса, в их подтверждение маг быстро крутанул ладонью в перчатке, направляя её куда-то чуть мимо стражников.

В задымлённом воздухе замер на месте брошенный в одного из хранителей порядка каким-то особенно раззадорившимся гостем пирог с кремом из завезённого издали диковинного фрукта — банана. Круглый и жёлтый, вися неподвижно в сизых клубах он походил на проглядывавшую сквозь ночные облака полную луну. Взмахнув рукой, он отправил угощение подальше от тоже на мгновение замершего мужчины... и прямо в сторону угрожающе перегородившей дверь в кухню Шесслан, то ли чудом, то ли из-за выверенной ловкости опытной «Охотницы» просвистев буквально в дюйме от её лица и врезавшись в стену, да так и оставшись на ней немного печальным, но крайне аппетитным пятном.

Сам Эйюло, впрочем, этого, кажется, даже не заметил, продолжая увещевать непрошенных гостей:

— Уверен, произошла какая-то ошибка! Наш новый знакомый...

Только тут пожилой алхимик заметил, что их «нового знакомого» нигде не было, что заставило его всё же замолчать.

Атала ненавидела, когда ей угрожали или пытались заставить выбрать какой-то из жизненных путей силой. Так что кинжал мгновенно возник в руке девушки. И она оскалилась в улыбке, как южная степная лисичка, одновременно ловя взглядом глаза Шесслан:
- А ты не охренела часом подруга, наезжать на своих сестер - авантюристок?! - она сразу начала давить на капитана охотников.
- Думаешь после такого твоя идея гильдии будет хоть что-то стоить?! Давай договоримся по хорошему, что ты нас не заметила. В таком бардаке это никого не удивит. Просто классический пожар в борделе!
- Заметь, я могла бы тебя просто заколдовать, - Ата демонстративно медленно подняла левую руку и щелкнула пальцами, - но предпочитаю договорится по хорошему. Без того, чтобы на потеху богатеям кидаться чарами и тыкать друг в друга острыми железками.

– А шо ты на красивых мужчинов наклёпы наводишь! – Обиженно пророкотала Брунхильда армару, который так досадно быстро выбрался из-под стола. У варварши, очевидно, снова включился защитный рефлекс и она вновь надела на себя маску косноязычной и недалёкой горы мяса и жира. – До конца приёма обождать не мог, скотина?

Бру сделала было угрожающий шаг в сторону начальника, но сразу же и остановилась, поскольку вокруг начало происходить слишком многое: кто-то решил помочь Наследникам Удачи, набросившись на армара, кто-то же пытался преградить дорогу к отступлению и окружить деву руатимскую и её спутников. Брунхильда резко развернулась – краем глаза отметив, что Марко куда-то запропастился, хотя был же вот совсем рядом («Эх, мужики, пропадать бесследно – лучшее, что вы на самом деле умеете, а не всякое прочее, во всяком прочем непревзойдёнными являются только женщины. Мужчины – увы, только в этом…», подумалось внезапно Бру, но пофилософствовать на тему природы мужской натуры она решила после, нынче были иные, более насущные проблемы. Обернувшись на призыв Аталы, пиратка увидела, что старая прохиндейка таки показала своё истинное лицо и бросила всех, кроме своей пассии, устремившись к выходу на кухню и потащив птичку за собой. Хвала Умберли, Матери Сокрушающих Волн, названная младшая сестрёнка Брунхильды не собиралась бросать всех и остановилась, ожидая отставших… Увы, это дало шанс этой противной Трям-трям преградить путь Джули и Атале (к стыду своему, варварша испытала даже некое удовольствие от того, что аферистка осталась с носом – будет знать, как линять, бросив корешей, стоило лишь ситуации стать горяченькой). Как же быстро хитрая Шесслонг переобулась: то «мы же все – авантюристы, нам надо друг друга защищать, блюсти интересы, профессиональный союз, так сказать», а тут – стала преградой на пути к отступлению своих «товарищей по цеху», вот же кур… Нехорошая женщина. Гнев начал клокотать в груди у Брунхильды, кулаки сжались до хруста, а глаза налились кровью. Со Шмарко-Исчезуном Бру разберётся позже, попадись он только ей на пути, а вот птичку нужно защищать – она же семья, потому целью негодования варварши ныне стала Шлямшлям Трэйнтрэйн.

– Мужики, там наших баб собираются обидеть, судя по всему. Идите за мной, будем разбираться, – звучно буркнула пиратка своим спутникам, и устремилась к выходу на кухню.

Несколько явно недалёких существ – какие-то там приключенцы, какие-то там охранники – попытались преградить дорогу Брунхильде и её спутникам, но когда варварша выбирала себе цель, она шла к ней, сокрушая всё и вся на своём пути. Кто-то отступил сам, испугавшись вида разъярённой Бру, напоминавшей громадный котёл с клокочущим внутри кроваво-красным зельем, готовый вот-вот взорваться – от такого нужно быть подальше, если шкуру целой сохранить хочешь, а кто-то, чрезмерно уверенный в своей способности остановить ходячую гору мышц, жира и ненависти, попытался удержать варваршу – увы, бесполезно.

Подойдя к Атале и Джули, пиратка бросила полный презрения взгляд на вторую и встала за спиной первой, скрестив могучие ручищи на груди и устремив тёмный тяжёлый взгляд на ту, кто преграждала путь к отступлению.

В своей жизни, и особенно работе, Джулианна очень ценила упорядоченность и организованность. Планы ее всегда были основательными, базирующимися на тщательном анализе обстановки и глубоком знании человеческой психологии. Это не значило, что она была чужда импровизации или совсем не умела держать удар, когда что-то шло не так - нет, жизнь аферистки полна всяких неприятных поворотов и необходимости периодически экстренно делать ноги, однако, как правило, такие проблемы она чуяла заранее - как в той последней истории во Вратах Балдура, где ситуация начала выходить из-под контроля сильно раньше вынудившего ее к побегу через канализацию визита наемных убийц. Сейчас же беды не предвещало вообще ничего - назойливый дурак Воло (ожидаемо исчезнувший с концами, после того как невозвратимо испортил ей вечер) был просто назойливым дураком, а вовсе не источником опасности и причиной катастрофы. И неожиданность происходящего, дикий бардак и идиотизм, творящийся вокруг - все это наносило по самообладанию госпожи Грейсон один сокрушительный удар за другим. Когда путь к спасению от неминуемой тюрьмы им с Аталой преградила распроклятая капитанша Охоты, она еще владела своим лицом, судорожно обдумывая, как теперь можно вывернуться, однако, как только ее девочка неожиданно извлекла из рукава кинжал (как? зачем? боги, Атала, что за повадки уличной хулиганки?) - тут аферистка потерялась окончательно, впав в состояние, близкое к панике. Пламенная речь юной калишитки выглядела, конечно, очень резкой и убедительной, вот только совсем не убедительно выглядел этот дурацкий ножик в ее руках на фоне одоспешенной воительницы с настоящим мечом.

Периферийным зрением женщина заметила, как их волшебник магией в воздухе перехватил в воздухе пирог, и... он это специально и серьезно?! Шесслан легко увернулась и, по счастью, даже не поняла, что произошло, однако это дало нервно моргнувшей Джулианне необходимое мгновение для того, чтобы все-таки прийти в себя и придумать очередную ложь:

- "Угомонить"? Ты серьезно? Это не женщина, это живой портал в Бездну! Как ты, думаешь, мы разметали полсотни пиратов? - выражение лица профессиональной лгуньи Джули приняло оттенок безумия, смешанного с паникой - и эта маска не слишком контрастировала с ее внутренним состоянием. - Сейчас из нее полезут всякие монстры, и единственный способ сделать так, чтобы никто не пострадал - валить всем отсюда подальше!

Расчет Джулианны состоял в том, что окруженная "принцесса" ввяжется-таки в драку и, впав в боевую ярость, продемонстрирует наглядно свое проклятие - лучше всего, конечно, те самые инфернально выглядящие щупальца, которые Джули видела лишь однажды. И, если эта рыцарица в сияющих доспехах увидит нечто подобное - она точно будет вынуждена поверить и бросится на Брунхильду, оставив их в покое и дав ускользнуть. Проблема состояла в том, что пиратка пошла на прорыв, и оказалась рядом, оборвав ее рассказ, так что Джули пришлось менять линию поведения на ходу:

- Ты правда желаешь ее "угомонить"? - указывает она на варваршу. - Ну давай, удачи, попробуй.

Последние слова произносятся уже с другим оттенком безуминки - соотношение сил теперь несколько изменилось, однако женщина по-прежнему крепко держит за руку Аталу, готовая отскочить сама и оттащить в сторону подругу, если вдруг две бронированные воительницы и в самом деле решат сцепиться.

Ты собираешься и дальше щеголять с тростью и в шляпе, или заскочишь за своей шпагой?!

Аргос уже было обернулся, чтобы с беззаботной лёгкостью на лице сострить в ответ, но с разочарованием обнаружил, что девчушку уже утащила за собой Джули, а кричать кому-то в спину было совсем не в духе лихого авантюриста. Тем более, в таком хаосе он скорее надорвёт глотку.

За рапирой действительно хорошо было бы сбегать, но в данной ситуации это представляется трудновыполнимым. Глядя на вылезающих из под стола и окружающих их блюстителей закона, Аргос посчитал, что оставлять Брунхильду с ними наедине против его интересов. Он рисковал пропустить зрелищное сражение с последующей триумфальной победой матёрой пиратки немного не от мира сего. Ну и помочь по мере своих сил. Так что перехватив трость на манер рапиры, - не просто так ведь он её взял - плут парой взмахов размял кисть, не спуская глаз с окружающих их людей в латах. Однако дальше события стали развиваться ожидаемо неожиданно и хаотично. Писатели и театралы, будь они свидетелями творящегося здесь действа, почерпнули бы вдохновение и увидели пример качественной комичной сцены, на которую происходящее сильно походило. Аргос не смог удержать широкой улыбки, наблюдая полёт гнома на плечи сержанта, всплеск физической активности варвара, тут же прервавшейся прекращением активности мыслительной, падения напыщенных дворян и поток вкуснейшей еды, дождём обрушившегося на зачинщиков беспорядков, то бишь стражей. Вечер становился всё лучше и лучше. "Эх, где же Марко! Он должен был это лицезреть!"

– Мужики, там наших баб собираются обидеть, судя по всему.

С трудом оторвавшись от разыгрывающейся перед ним сатирической сцены, Аргос увидел, как Брунхильда продвигается по залу с невозмутимой тяжестью большого военного корабля, а пытающиеся остановить её стражники маленькими лодочками отскакивали от её большого носа и кормы.

- Пошлите, профессор. - пригласил тёрами Эйюло.

Уже сделав шаг по направлению к выходу на кухню, Аргос во всей этой какофонической симфонии различил знакомый возглас. В той стороне Алисса, прячась за лежащем на боку столом, укрывалась от съедобных снарядов и общего хаоса. Да вот только общее положение её было весьма шатким.

- Ступайте, я догоню. - быстро кинул он Идру.

В следующую секунду плут подбежал к стоящему впереди столу, чудом избежавшему гнева варварши, и одним ловким движением сдёрнул с него скатерть. Да так, что лежавшая на нём редкая опрокинутая посуда не шелохнулась. Те стражники, что были поблизости, поняв, что массивная Брунхильда ушла далеко, осмелели и стали сокращать расстояние с плутом, окружая. Аргос вскочил на всё тот же стол и, пнув миску с каким-то соусом в сторону одного из недругов, крикнул другому "Берегись!", указывая на что-то над его головой. В ту же секунду кастрюля, леветирующая над стражником подобно подвешенному на тонкой нитке мечу, перевернулась, опорожнив содержимое на макушку и плечи бедняги.

Воспользовавшись моментом, Аргос прыгнул вперёд, уцепившись за всё ещё качающуюся от удара черепа Крушителя Черепов люстру. Подогнув ноги, он сильнее раскачал конструкцию и разжал пальцы, подлетая к апогею. Приземлившись за спинами незадачливых блюстителей закона, плут подбежал к прятавшейся красавице. Протянув ей замотанную в скатерть руку, он с задором в глазах громко сказал ей, перекрикивая царящий вокруг шум:

- Здесь опасно! За мной!

Шесслан сперва засмеялась, увидев кинжал в руке Аталы. Себя она, очевидно, считала куда более умелой воительницей и подготовленной к бою. Но дальше южанка дерзко заговорила, и смех затих, выражение лица опытной авантюристки стало совсем недобрым. Что-то изменилось в ней после слов «пожар в борделе», какая-то непонятная эмоция овладевала капитаном «Охоты».

– Пожар в борделе, звучит весело, – произнесла Шесслан вовсе не своим, а незнакомым очень низким, почти утробным голосом, но в следующий момент она закачала головой и сбросила накатившее на неё наваждение. – Чёрт с тобой, невоспитанная девчонка, убирайтесь отсюда.

Опытная авантюристка собралась было отойти в сторону, открыв для двух беглянок путь на кухню, но тут её взгляд упал на приближающуюся руатимскую принцессу, сметавшую всякую преграду на своём пути. Вид грозной Брунхильды во всей её варварской красе будто заворожил Шесслан. Образ здорово дополняло выданное Джулианной описание. И вот «живой портал в Бездну» уже был здесь и угрожающе глядел на капитана «Охоты», посмевшую встать на пути двух мошенниц.

– Я попробую, – ответил этот странный низкий голос Джули, и на лице авантюристки засияла гаденькая улыбочка.

Она не успела отойти в сторону и освободить проход, как планы её (или того, кто говорил её устами) резко переменились. Шесслан резко рванула меч из ножен и подняла над головой, красивый клинок тут же вспыхнул алым пламенем, дававшем больше света, чем любой из магических светильников в зале. Одеяние воительницы тоже вспыхнуло огнём, её короткая накидка превратилась в развевающийся пламенный плащ, на голове возник из ниоткуда шлем, увенчанный парой изогнутых рогов, на свободной руке вдруг появился огненный щит. Странная незнакомая никому магия в считанные мгновения превратила опытную и весьма умелую авантюристку в смертельно опасную огненную деву. Жар от её объятого пламенем тела растекался вокруг, даже для привычной к высоким температурам её южной родины Аталы невозможно было это терпеть. Хоть Шесслан и потеряла всякий интерес к двум мошенницам, никаких шансов протиснуться мимо неё на кухню и при этом не зажариться не было, пока она стояла так близко к спасительному проходу.

– Покажи себя, – вновь из уст авантюристки раздался этот жуткий голос. Призыв был, конечно же, обращён к Брунхильде.

– Да что вообще происходит? – с надрывом вопрошал один из несчастных стражников, которого варварша опрокинула уже дважды.

Бедолага собрался было её преследовать, но вид огненного то ли человека, то ли демона, то чёрт-знает-чего его смутил, как и многих, и на время превратил из активного участника событий в напуганного наблюдателя. События у входа на кухню привлекли внимание многих в этом зале, заставив часть из них прекратить собственные баталии и со всем вниманием следить за уникальным противостоянием, грозящим перерасти в эпическую схватку.

– Старикан, сдавайся-ка по-хорошему, – к Эйюло обратился ещё один стражник, совсем молоденький и очевидно неопытный парнишка, с трудом дышавший после столометания Брунхильды. – У меня дубинка, и я пущу её в ход, если потребуется.

Сопляк-стражник угрожающе продемонстрировал оружие. После всего увиденного он приближался к алхимику с опаской, то и дело поглядывая на прозрачную фигуру в пиратском одеянии. Ещё один стражник столь же медленно следовал за первым, судорожно сглатывая слюну в ожидании того, что может выкинуть зажатый в угол волшебник.

Аргос в это время, ловко маневрируя и ухода от одного препятствия за другим, добрался до главного входа, где приглянувшаяся ему Алисса вынужденно укрывалась от летящих отовсюду снарядов, в роли которых выступали разнообразные яства. Чудом увернувшись от летящей ему в голову куриной ножки, он протянул руку даме в беде, и та приняла его предложение. Вместе под градом снарядов, они помчались к двери на кухню, слишком поздно заметив, что огненное существо перегородило проход и бросило вызов Брунхильде.

Атала громко выдала:
- Вот врушка! - выкрикнула Ата, - сама вякнула валите, а потом перекинулась.
Но одними словами калишийка не ограничилась. Она решительно высвободила свою ладонь из пальцем подруги и метнулась к ближайшему целому столу, который еще не опрокинулся в суматохе. Ее целью был "тазик" для омовения рук с лепестками роз, в который изящные девы окунали кончики своих перстов. Атала схватила сосуд двумя руками, ловко развернулась и бросилась обратно. Именно бросилась, бегом, набирая скорость. И с разбегу выплеснула содержимое своего трофея прямо в огненное нечто, которым обернулась Шесслан. Одновременно девушка выдохнула:
- Остынь, сучка!

- Аааа! - совсем не изящно крикнула Джулианна, когда жар обдал ей лицо, а волосы угрожающе затрещали. Ситуация становилась все глупее - ее безукоризненные навыки лжи сыграли с ней злую шутку, и вместо уже почти освободившегося выхода на улицу она получила совершенно неустранимую преграду на своем пути... Медленно отступая, она воздела руки в успокаивающем жесте, судорожно пытаясь понять, что делать теперь.

- Эй, эй, успокойся, мы же пош... ...! - вскрикнула она непечатно в конце фразы, когда ее моментально отреагировавшая девочка плеснула в огненную деву из тазика, не произведя на ту никакого впечатления, за исключением обдавшего Джулианну с Брунхильдой облака пара. Тут аферистка уже не выдержала, и, оттаскивая Аталу назад, крикнула как-то разом из активных участников действия превратившимся в зрителей стражникам:

- Вы чего стоите, служивые?! В какую сторону воюете? Это - одержимая, и если она сейчас перекинется до конца в эринию - от нас даже углей не останется! Гасите ее, скорее!

У болванов был выбор - либо ввязаться в схватку с Шесслан, либо бежать отсюда вдвое быстрее всех паникующих гражданских. Что определенно давало некоторую свободу маневра тем, кто оказался с ними благодаря пройдохе Воло не в ладах...

Происходящее вокруг упрямо отказывалось подчиняться хоть каким-то законам логики: казалось бы, появление стражей порядка на празднике, посвященном тем, кто этот же порядок поддерживал в других областях и масштабах, не должно было привести ни к чему неожиданному — если верить теориям космогонии и мироустройства, разделяющим реальность на, в том числе, планы мировоззрений, то все собравшиеся здесь должны были быть если и не в одной секции Великого Колеса, то, по крайней мере, с одной её стороны, причём прямо противоположной тому хаосу, что разворачивался тут сейчас. И, тем не менее, как исследователь Эйюло должен был принять превосходство реальности над собственными гипотезами и представлениями, а заключалась она сейчас в том, что в зале творился форменный, отборный, почти что дистиллированный бардак. Хуже того, кажется, его почему-то приняли за одного из зачинщиков?!

— Позвольте, милейшие, — отчаянно воззвал он к надвигавшимся на него стражникам. — Я, напротив, пытаюсь помочь восстановить поряд... — начал было маг, как вдруг резко замолчал, уставившись куда-то мимо них.

Сами хранители закона, конечно, могли этого сразу не понять, но как раз в этот момент алхимик заметил, что в другом конце зала заполыхало из ниоткуда взявшееся пламя. Приглядевшись, прищуриваясь через запотевшие от волнения очки, он, к своему ужасу, понял, что огонь уже успел перекинутся на кого-то из гостей! Охнув, старик торопливо взмахнул руками и выкрикнул:

— Volare!

Шесслан — а это, конечно, именно её полыхание заметил Эйюло, издали приняв за несчастную случайную жертву пожара — вдруг почувствовала, как пол ушёл у неё из под ног. Воительница была опытной и привыкла доверять своим рефлексам, но тут они сыграли с ней злую шутку, восприняв ситуацию с точностью до наоборот: это не опора под её ступнями ушла вниз, это сами ступни оторвались от неё и начали плавное, но достаточно быстрое движение вверх, заставляя женщину, несмотря на её крайне грозные способности, зависнуть в воздухе где-то между потолком и полом, словно котёнок, которого ответственная мамаша подняла зубами за шкирку.

— Не дайте пламени распространиться! Я позову пожарных! — уверенно приказал маг окружавшим его стражникам и, резко развернувшись, шагнул в направлении стены, коротко, но чётко добавив: — Nebulosum nanctus gradum! — и тут же буквально растворился в воздухе, появившись снаружи, за окном.

Пока Шесслан пафосно преображалась и раздувала щёки от важности, Атала и кто-то неведомый немного подпортили почти подвиг опытной авантюристки, который вполне мог бы стать новой легендой или, самое малое, балладой. «Дева-воительница обращается в пламенеющего ангела возмездия и усмиряет негодяев, устроивших бесчинства в сердце цивилизации», как же. Когда те, кого легавые щемят, кричат «помоги» – нужно помогать, а разбираться уже опосля, иначе грош цена была бы такой пиратке. Сама она уже многократно попадала в такие ситуации, и всегда была благодарна тем, кто вступился и помог, потому как легавые – они такие, не разобравшись, что да как, часто применяют простейшее решение: арестовать, заключить, запытать, всякое такое. Конечно, принцессе не пристало идти против представителей правопорядка, с другой же стороны – пока Брун заколдованная, она как бы и не принцесса, во всяком случае внешне, а значит, ей можно порой и быть больше пираткой, и меньше – наследницей непойми какого престола. Порой можно было побыть и просто плохой девчонкой.

Противно ухмыльнувшись такой мысли, Брунхильда, до сих пор не сказавшая ни слова в ответ на вызов Тримтрейн, протянула в её сторону оттопыренный средний палец и, пророкотав: «Показать? А вот – гляди! Наслаждайся, Трямтрям!», поднырнула под парившей в воздухе воительницей, которая выглядела как заблудившийся с похмелья огнешар, забывший, куда и зачем его направил сотворивший его пьяный в стельку чародей. Обернувшись к Атале и подошедшему Аргосу, который по пути успел «обрасти» красивой девой Как-Её-Там, которая встречала их у входа, Бру кивнула, мол, следуйте моему примеру.

Несмотря на браваду, слова Шесслан очень сильно обеспокоили варваршу – Тримтрейн словно знала о проклятии Брун, и словно просила показать её необычную природу, но узнать о ней, об этой… кхм… проблеме, так молниеносно она могла только из одного источника (учитывая что буквально вот только что вполне мило беседовала с варваршей и не просила никакую «себя» «показать»). Решив разбираться с неприятностями по мере их поступления, пиратка бросила тяжёлый, мрачный взгляд на старую аферистку, до хруста сжала кувалдоподобные кулаки, но тут же запихнула идею поговорить с Джулианной по душам в закрома памяти – «на потом», когда будет более благоприятствующая возможность.

Бросив пристальный взгляд в тот хаос, который царил в торжественном зале, пиратка убедилась, что Эйюло там не было – значит, дедуля снова ускользнул своими чарами, как он уже неоднократно делал ранее, когда оказывался окружённым неприятелями. Она надеялась увидеть и силуэт Марко, но того по-прежнему было не видать. «Втянул в передрягу и слинял… Что с него возьмёшь – типичный же мужик», с капелькой обиды подумала варварша, а после отогнала хмурые мысли прочь и, широко расправив могучие плечи, вошла в кухню.

С трудом скрывая улыбку от щекочущего дух захватывающего чувства, Аргос побежал с красавицей к выходу на кухню. Однако, уже на подходе обогнув широкую фигуру принцессы, плут увидел охваченный пламенем силуэт, перегородивший путь к спасению, и ощутил лицом жар, исходящий от неё. Тёрами остановился. Улыбка пропала с лица, уступив напряжённой наблюдательности. События не замедляли темпов своего развития. Атала уже успела вылить на огненную фигуру таз с водой, а Джули немедленно потянула девчонку прочь от грозной фигуры.

Аргос высвободил левую руку от хватки Алиссы и немного раскрутил намотанную на неё скатерть, чтобы часть материи свисала с конечности. Иностранец уже хотел вступить в битву на стороне пиратки Брунхильды, готовясь наносить быстрые выпады между могучими ударами Бру. Но, к счастью, до этого не дошло. В ту секунду, когда уже должно было произойти столкновение, одна фраза, произнесённая опытным волшебником со стороны их столика, свела стычку на нет, поднимая огненного человека в воздух.

Усмехнувшись, Аргос уловил взгляд варварши и, кивнув в ответ, вновь повёл Алиссу за собой. Приблизившись к двери на кухню и зависающим над ней огненным человеком, Аргос прикрыл обмотанной тканью рукой голову девушки, заставляя пригнуться и пригибаясь самому. Прошмыгнув мимо, они вновь выпрямились, озираясь по сторонам в поисках пути наружу.

- Если схватят, скажи, что я тебе угрожал. - между делом бросил плут - Так тебя не примут за сообщника.

Желанного эффекта устроенные Аталой водные процедуры не возымели. Жаркое пламя лишь на мгновение дрогнуло, но одолело поток воды и превратило её в пар, небольшим облачком окутавший разъярённую огненную деву. Теперь авантюристка желала биться не только с огромной пираткой, а ещё и с юной красавицей. Джулиана попыталась призвать на помощь стражников, ведь угроза явно была куда серьёзней, чем кучка хулиганивших авантюристов.

– Мы не пожарная бригада, – вымолвил стражник, у которого весь энтузиазм при виде разъярённой огненной Шесслан мигом испарился, зато возникло огромное желание прикинуться мебелью и не участвовать в дальнейших событиях. – Тут мага или жреца надобно позвать.

И действительно, жалкий трясущийся от страха стражник мало что мог сделать против объятой огнём бывалой воительницы, разве что бесславно отдать свою жизнь. Но про мага он сказал совершенно правильно, и маг словно услышал этот призыв, ведь в следующий миг Шесслан оторвалась от пола и стала взлетать. Поднятая в воздух воздействием неведомой силой она дёргалась и брыкалась, стараясь хоть за что-нибудь ухватиться и вернуть контроль над своим телом. Свой ужасный меч дева попробовала использовать как опору, но лишь подожгла ближайшую занавеску. Злобное существо внутри неё ругалось и проклинало всех присутствующих страшным демоническим голосом.

Воспользовавшись предоставленной возможностью, Брунхильда рванула на кухню и позвала за собой товарищей. Аргос с Алиссой и Джулиана с Аталой тут же последовали за ней. Запоздало поняли они, что кухня была крайне далека от идеально маршрута побега. Там было тесно настолько, что пиратке суждено было буквально воплощать в жизнь поговорку о слоне в посудной лавке. Каждое её движение сопровождалось грохотом посуды, опрокидыванием готовящихся блюд и ингредиентов, проливанием на пол разнообразных и почти всегда невероятно скользких жидкостей. И если руатимская дева уверенно шла к выходу, видя лишь цель, но не замечая препятствий, то следовавшие за ней только и делали, что спотыкались об оставленные варваршей препятствия.

И вот когда спасительный выход был совсем близко, дверь вдруг отворилась, и на кухню с улицы ринулось подкрепление стражников во главе с целым цивиларом (так в Глубоководье называют капитана стражи). Как потом выяснилось, происшествие в Доме Удовольствий снаружи ошибочно приняли на ограбление с захватом заложников, а потому чуть ли ни всех стражников города подняли по тревоге. Даже малая часть первой волны подмоги почти сразу наводнила помещение и вынудила авантюристов вернуться в зал. На кухне в это время всё было вверх дном, так что вернувшаяся в зал компания и последовавшие за ними стражники были перемазаны с ног до головы супами, кашами, соусами, салатами, кремами и маслами.

– ДОВОЛЬНО, – вопила во всю глотку Мадам Тафлорн. Краснота на её лице пробивалась даже через толстый слой пудры, роскошный парик съехал на бок, а элегантное платье истрепалось. – Никаких больше ужинов! Вы слышите, неблагодарные, испорченные, бестолковые?

Кажется, последнее было адресовано всей авантюристской братии, которая без дела не сидела и активно участвовала в создании хаоса. И, удивительное дело, воззвание хозяйки подействовало (а может, появление нескольких десятков стражников), и в разных концах зала баталии как-то сами собой сошли на нет. Грязные, растрёпанные и побитые искатели приключений, а также немногочисленные примкнувшие к ним аристократы пытались отдышаться и осознать, из-за чего же произошёл весь сыр-бор. А сильно гадать и не пришлось, поскольку главный виновник того, что вечер перестал быть томным, решил о себе напомнить.

– Господа и прекрасные дамы, – провозгласил знакомый голос откуда-то сверху.

Все задрали головы и обнаружили Марко Воло, совершенно не пострадавшего и даже не испачкавшегося в той каше, что он заварил, раскачивающимся на люстре в центре зала. Марко держал в одной руке бокал вина, а в другой надкусанную куриную ножку.

– Запомните этот вечер, когда великолепный Марко Воло оставил с носом глупых стражников, – продолжил бард и метко запустил ножкой в блестящий шлем цивитара, а после нашёл взглядом перемазанных едой Наследников Удачи и салютовал им бокалом. – А вы, друзья мои, ни о чём не переживайте, я за вами обязательно вернусь.

Сказав это, Марко ловким прыжком перескочил на заранее открытое окно второго этажа и ловко выбрался наружу. Часть стражников кинулась ко входу, но он всё ещё был заблокирован из-за ломившихся в него с двух сторон больших толп. В итоге погоня направилась через кухню, падая, спотыкаясь и ещё больше пачкаясь. Надо ли говорить, что этого времени барду хватило, чтобы уйти очень далеко и успешно скрыться.

– Сообщники, значит, – зло прищурился цивитар, уставившись на Наследников Удачи. До того он воспринимал их лишь, как кучку гостей, что стояли на пути у подкрепления. – Арестовать!

Двадцать с лишним стражников быстро окружили четвёрку авантюристов и всё ещё державшую Аргоса за руку Алиссу. Кажется, предстоял новый раунд противостояния, но на этот раз союзников из числа коллег у Наследников не осталось. Все осознали серьёзность момента, а безумный гном, атаковавший армар и яростно желавший продолжения схватки, был скручен и связан.

– Но-но, Глубоководье – цивилизованный город, не нужно насилия, – из толпы наблюдавших за происходящим гостей вышла маленькая старушка, совершенно невзрачная, этакий божий одуванчик.

Это уже потом искатели приключений узнали, что старушкой была Мэир Селтан, глава Бдительного Ордена магов и защитников, одного из старейших магических сообществ города. Случайно она оказалась в Доме Удовольствий в этот вечер, но решила вмешаться в события, что так сильно потрепали нервы её доброй подруги Мадам Тафлорн. За тихим вкрадчивым голосом старушенции скрывалась огромная магическая сила, а в успокаивающие добрые слова вплетались слова могущественных заклинаний. Осознали это искатели приключений слишком поздно, когда медленно опускались на пол в объятия чудесного сна.

То, что происходило дальше, Наследники Удачи уже не видели, поскольку сладенько посапывали на полу, но об этом ещё много лет рассказывали многочисленные свидетели, и даже городская газета подробно описала на своих страницах. Магия кудесницы Селтан успокоила и парящую в воздухе Шесслан, вот только левитация не прекратилась, никуда не делось и демоническое пламя, которое долго ничем не могли затушить. Целая коллегия волшебников из числа гостей искала решение, как обезопасить заведение и окружающих от полыхающей девы, и придумала остроумное решение, заключив её в сотканный из воды шар, который точно так же парил в воздухе. Разобравшись с самыми острыми проблемами, стражники начали задержание самых рьяных смутьянов и дебоширов. Отчего-то решили повязать и оставленного Эйюло невидимого помощника, который так и стоял неподвижно у стола, разодетый в пиратский костюм. В тот самый момент, когда на его руки надевали цепи, магия развеялась, и груда металла с грохотом обрушилась на пол вслед за пиратской курточкой.

Сам же алхимик, которого бросились искать специально подготовленные для охоты на магов отряды стражи, объявился, как и полагается закоренелому преступнику, прямо на месте преступления, приведя с собой нескольких одураченных его коварным планом по созданию себе алиби и прикрытия караульных, ожидавших обнаружить в здании пожар. К счастью, доблестные защитники Глубоководья не купились даже на столь изощрённые манипуляции и, убедившись, что перед ними стояла их последняя цель (а не, скажем, подло и исподтишка созданная иллюзия), а потому немедленно арестовали беглого мага. Тот, впрочем, кажется, осознав свою ошибку и неравенство сил, не стал оказывать никакого сопротивления, тут же согласившись отправиться к остальным «Наследникам Удачи».

В подвалах замка арестантов обыскали, забрали все вещи и одежду и выдали однотонные тюремные робы очень неприятного фасона. Затем их отправили по камерам, рассчитанным на двадцать-тридцать человек. Эйюло и Аргоса определили в мужскую, Брунхильду, Джулианну, Аталу – в женскую. В последней оказались в числе арестантов Шесслан Тимтрейн и Алисса. Располагались камеры в разных частях здания, так что Наследники Удачи на время заключения разделились. Подвалы замка были оснащены антимагической защитой, так что даже простенькие фокусы сотворить не удавалось. Это не была полноценная тюрьма, в камерах держали лишь тех, кто ещё ждал суда. Регулярно арестантов уводили на допросы и со всей тщательностью расспрашивали о событиях злополучного вечера. Следователи свою работу знали и копали глубоко. Они обыскали комнаты авантюристов и вскрыли аферу, которую готовили Джули и Атала. Они обнаружили свидетелей легендарной стычки с пиратами (да-да, самих пиратов), и выяснили всю правду об этом событии. Они глубоко копнули в прошлое наших героев и задавали о нём крайне неудобные вопросы. В общем и целом, перспективы для Наследников, которых покинула Удача, вырисовывались безрадостные.

Всего два дня прошло, а искатели приключений успели освоиться в гостеприимной темнице Замка Глубоководья. Здешних крыс они уже знали поимённо, привыкли и даже полюбили вкус тюремной баланды, нашли общий язык с сокамерниками, которые за редким исключением были чудесными, душевными, и, конечно, совершенно невиновными людьми. Вечера происходили за интересными развлечениями вроде игры в кости на хлебные корки или набиванием модных тюремных татуировок. Опытные сокамерники, уже не в первый раз оказывавшиеся в этом чудесном месте, а именно карманники и проститутки, фальшивомонетчики и напёрсточный, хулиганы и прочие закоренелые нарушители общественного порядка, охотно делились своими личными историями и много рассказывали о прелестях тюремной жизни.

Шесслан тяжело переживала своё заключения, что-то всё время бубнила себе под нос и злобно зыркала в сторону авантюристок, ставших косвенными виновниками её падения. Теперь без своего огненного меча в камере с подавленной магией не было и намёка на появление той злобной демонической сущности, что делила с ней тело. Воительница держалась обособленно и ни с кем не говорила, лицо её всё время было красным то ли от злости, то ли от стыда.

Молодая красавица Алисса, которую взяли за компанию, напротив, воспринимала всё происходящее как весёлое приключение, которое обязательно закончится хорошо. Она то и дело начинала пень что-то лёгкое, предлагала сделать сокамерницам массаж и легко нашла общий язык со всеми (кроме нелюдимой Шесслан). А ещё на ней элегантно смотрелась даже тюремная роба, чему остальные арестантки втайне завидовали, потому что их собственные одеяния походили на распоротые мешки из-под угля, которыми какой-то великан подтирал задницу.

Так уж получилось, что в пёстрой компании «Наследников Удачи» Эйюло был, пожалуй, уникальным в одном аспекте... ну, быть может, вовсе даже и не в одном, но в том числе и в этом: в отличие от остальных, даже мысль о том, что он может загреметь в каталажку, кажется, никогда не посещала его лысоватую голову. Остальным это полагалось чуть ли не по определению: пиратка (пусть и бывшая, но, всё же, имевшая за широкими плечами достаточный опыт разбоя на семи, или сколько их там на самом деле, морях), и три отборных пройдохи, пусть и с разными подходами к своему искусству выманивания золота из кармана излишне доверчивых и богатых растяп. Да, вряд ли кто-то из них хотел бы оказаться в тюрьме, но вероятность такого финала должна была угрожающе маячить на метафорическом горизонте.

Возможно, именно поэтому волшебник переносил своё заключение довольно паршиво: пусть даже местные тюремщики, довольно быстро поняв, что без доступа к Плетению ожидать чего-то опасного от этого старика вряд ли стоило, всё же позволили ему оставить хоть что-то из личных вещей — а именно, очки, без которых маг едва мог разглядеть что-то дальше своего носа — в остальном условия содержания явно не способствовали здоровью мага. Выглядел он довольно печально: неопрятная несоразмерная роба, совершенно не похожая на его не самую дорогую, но, тем не менее, по-своему изящную мантию, из под которой торчали худощавые лодыжки; взъерошенные седые волосы и топорщившаяся как попало борода — даже простое латунное кольцо с неё и то отобрали; а отсутствие возможности сотворить даже простейший фокус для того, чтобы устранить с себя пыль и грязь этих катакомб и вовсе делало его похожим на какого-то случайного бездомного нищего-побирушку, которых, впрочем в этой камере тоже хватало.

Но ещё больше могло беспокоить состояние не физическое, а душевное. Алхимик пришёл сюда по собственной воле, уверенно отвечал на допросах, явно ожидая, что досадное недоразумение вот-вот разрешится и стража Глубоководья, извинившись, выпустит всех их... Вот только часы шли за часами, солнце зашло за горизонт и взошло вновь, а ничего подобного так и не произошло. Эйюло, поначалу просто терпеливо ждавший этой развязки, казался всё более и более взволнованным по мере того, как текло время. В какой-то момент он подозвал одного из стражников и попросил передать ему его книгу и письменные принадлежности, на что, разумеется, тут же получил отказ. Никакие попытки переубедить хранителя порядка не возымели успеха, но, что бы ни двигало волшебником, дальше ждать оно не могло. Сидя на своей койке и нервно постукивая длинными пальцами по коленям, Эйюло обвёл взглядом всю их камеру, пока не остановился на небольшом, с мелкую монету, осколке каменной кладки. Торопливо ухватив его, старик начал писать что-то на стене, кажется, не обращая внимания на то, что большую часть слов было совершенно невозможно разобрать, поскольку они пересекались с уже украшавшими внутренности их темницы многочисленными творениями прошлых её узников.

За этим занятием пожилой «Наследник» проводил большую часть своего, как это выяснилось потом, непродолжительного заключения...

Как и полагается людям ее профессии, Джулианна, разумеется, задумывалась о перспективе загреметь-таки однажды на цугундер, как выражалась ее старая наставница Хопи Серебряный зад, имевшая довольно обширный тюремный опыт. Однако тридцать с лишним лет Маск ее оберегал, да и собственная почти звериная осторожность не давала попасть впросак. Вопреки стереотипам, аферы - бизнес далеко не такой денежный, как хотелось бы: для качественно поставленной комбинации нужно хорошо вложиться золотом, а риск того, что дело придется бросать на полпути, спешно ретируясь из города, существовал всегда. Едва половину крупных проектов Джулианне удалось довести до конца, сняв с доверчивых клиентов все полагающиеся сливки - именно поэтому она до сих пор не обросла сбережениями и не ушла на покой. Однако от неприятных людей с неприятными вопросами старая аферистка до этого злополучного вечера с успехом ускользала. Именно поэтому, после того как прошел первый шок от радикальной смены обстановки, когда двери камеры захлопнулись за незадачливой пятеркой арестанток, ее первой реакций на произошедшее был гнев, граничащий с бешенством. Гнев на одного вполне конкретного человека.

- Подонок! - едва сдерживаясь на громкости полушепота, говорила она Атале. - Мразь! Говноед! Ублюдок! Гнида! Он нас подставил, представляешь?! При всех подвел под яму! Падла!

Припадок ненависти с перечислением всевозможных ругательств и тех способов, которыми Джулианна собиралась отомстить ненавистному Марко Воло, длился несколько минут, в ходе которых взбесившаяся Джули употребила, пожалуй, весь свой тематический лексикон, ни разу не повторившись. Однако даже такие сильные эмоции рано или поздно заканчиваются - выдохлась и госпожа Грейсон, которая лишь теперь осмотрелась, оценила обстановку и контингент, после чего сказала своей молодой напарнице:

- Ладно, в тюрьмы люди не только садятся, из них они обычно еще и выходят. Иногда даже - своими ногами и в кратчайшие сроки. Полагаю, мы поступим примерно так же. Надо поразмыслить... - и, присев на шконку, она занялась именно тем, что у нее лучше всего получалось: придумыванием хитроумного плана, как выбраться из той передряги, в которую они так неудачно загремели.

При всех своих недостатках, тюрьма имеет одно очень замечательную особенность - избыток свободного времени для размышлений. Если бы следователи, занявшиеся их делом, взялись допрашивать аферистку сразу же, по-горячему - из этого мог бы выйти толк, однако, имея целую ночь для приведения мыслей в порядок, к первому допросу Джулианна была полностью готова морально. Для нее не стали ударом результаты обыска в их комнате: притянуть за уши какое-то обвинение в мошенничестве было весьма затруднительно, Атала даже не успела вступить с клиентом в контакт. Что же касается подробностей стычки с пиратами - уж тут-то бояться нужно куда больше не "Наследникам", а чудесному семейству Агандаров. В общем, при спокойном рассмотрении ситуация выглядела не настолько плохо, как могло бы показаться, однако имелась одна весьма неприятная история в биографии самой Джулианны, история, которой она не делилась даже с Аталой, которую и в своей-то памяти хотела загнать в дальний уголок. Пятнадцать лет назад, работая здесь, в Глубоководье, под личиной тетирской графини, Джулианна во время одной из своих комбинаций, сама того не желая, вызвала ссору между двумя отпрысками знатнейших семей города - ссору, завершившуюся смертельной дуэлью. Пришлось, как водится, сворачиваться до срока, ибо претензии к ней тогдашней возникли далеко не только у городских властей. История эта уже вроде бы поросла былью, но... но. Если докучливые ищейки начнут копать поглубже, поднимут архивы, опросят своих коллег, кто уже ушел на пенсию - есть ненулевая вероятность, что это дело всплывет, и вот тогда ей по-настоящему несдобровать. Так что, видимо, придется несколько форсировать события, прямо здесь, в тюрьме, начиная строить план ускоренного освобождения.

От Хопи Джулианна знала, что в каждой камере рядом с порядочными арестантками находится минимум одна стукачка, или наседка - заключенная, специально подсаженная для выведывания воровских секретов. Вот она ей и сейчас и нужна - однако даже в таком примитивном деле, как впаривание наседке нужных для раскручивания ее комбинации сведений, старая аферистка была весьма осторожной. Она легко и органично включилась в общий базар за столом, рассказав с десяток на ходу выдуманных веселых историй из жизни приключенцев, ходящих по грани закона, однако все эти рассказы были совершенно не про нее - в лучшем случае она в этих историях стояла где-то рядом, и сделать из них какой-то вывод о ее биографии не получалось. Самые матерые сокамерницы лишь понимающе усмехались: тюрьма - это место, куда все попадают по пустяковому недоразумению и сидят буквально "ни за что", и здесь не принято подвергать сомнению чужие слова без веских на то оснований. Джули не сомневалась, что серьезные и деловые зэчки легко определили ее масть и внимательно присматриваются, но ей сейчас нужны были вовсе не они, а вон та смешливая полуэльфийка, которая как раз рассказывала о своей "работе на огонек" (то есть ночных кражах из жилья), совершенно не стесняясь и от первого лица. Разумеется, она подергала и госпожу Грейсон на предмет подробностей ее насыщенной жизни, однако та легко отбрехалась стандартным ответом матерой арестантки. Не сейчас, дорогуша, не сейчас, твое любопытство должно как следует настояться. Как, кстати, и план самой аферистки.

С планом пока было на самом деле печально - как с уравнением, где почти все величины неизвестные, и заполнять пробелы приходится на ходу. Непонятен был пока характер следователей и тюремного начальства, есть ли у них те жизненно необходимые аферистке слабости, на которые она так отчаянно рассчитывала, а без этого построить законченную комбинацию не получалось. Но в любом случае, с чего надо было начинать, а времени у нее в запасе могло быть не так много...

Во вторую ночь их пребывания в заключении Джулианна проснулась где-то в четыре часа утра. Возраст и условия, увы, не располагали к здоровому сну, даже от недавно приобретенной привычки спать в объятиях Аталы пришлось отказаться - узкие дощатые нары сильно проигрывали удобной гостиничной кровати. Однако именно сейчас, когда вся камера дрыхла глубоко и беспробудно, настал момент поделиться планом с партнершей. Бесшумно, насколько возможно, госпожа Грейсон встала на своей шконке, чтобы аккуратно разбудить калишитку:

- Тсс, не дергайся, это я. Сегодня нам нужно будет устроить маленький спектакль для одной зрительницы. Полуэльфийку заметила уже? Так вот, нужно будет уединиться так, чтобы она обязательно обратила на нас внимание, и тогда я прошепчу тебе, что...

Рассказав полусонной девочке все в деталях, Джулианна снова забралась под одеяло и целеустремленно засопела, стараясь вытеснить из сознания и боль в непривыкшем к таком суровому ложу теле, и отчаянно чешущиеся клоповьи укусы, и сладкие мысли о том, как она в кровь и мясо отделает подонка Марко Воло при их следующей встрече...

У нее была еще пара часов до подъема.

Как только всю женскую часть взятых под стражу – а их было, вопреки Брунхильдыному желанию, куда больше, чем мужской (в которой не хватало одного очень важного персонажа), мысли и чувства, которые бурлили внутри варварши, буквально слово в слово начала озвучивать – Бру подумала даже, что Джули то ли от шока, то ли от стресса, но обрела новые магические способности и начала читать мысли пиратки, но отмела такую идею как бредовую.

– Не кипятись, ещё инфаркт схватишь, тебе в твоём возрасте вредно, – пророкотала Брунхильда сокамернице. – А если кипятиться – то на меня лучше покипи, не вступись я за того красавчика, который при следующей нашей встрече станет страшилкой и калекой – авось и на нарах лежать не довелось бы, его вина-то в чём? О помощи попросил, мы могли бы и не помогать… Но у нас, у пиратов, есть понятие о деле чести – если у кого-то тёрки какие с легавыми и нужна помощь, нужно помогать, а разбираться опосля, авось и тебе кто так поможет. Потому моя это вина, а не Марко. С другой стороны, дело чести должно быть обоюдным, как хорошо отточенный клинок; мы вступились за него – он не должен был линять, не попытавшись как минимум заявить о том, что причиной бедлама стал он. Но ты всё равно не кипятись, он не стоит твоего здоровья. И это… Простите, пожалуйста… – варварша стала пунцовой, как диковинный фрукт из дальних земель – помидор — и, бросив виноватый взгляд на Джулианну и Аталу, смущённо отвернулась в сторону.

Вернулась она в дискуссию, когда старая аферистка выговорилась и начала более трезво смотреть на ситуацию, пытаясь увидеть и просветы сквозь решётку судьбы, так сказать:

– Не тюрьма это, а КПЗ. Значит, будет суд. Значит, будет шанс тебе блеснуть своей риторикой, – посчитав, что её долг сопартийца по моральной поддержке и просветительству был успешно выполнен, Брунхильда подняла и пересадила одну из проституток, сидевшую на самой удобной по мнению пиратки койке, на второй ярус, а сама с очевидным удовольствием растянулась на освободившихся нарах и почти тот час же уснула, наполнив пространства казематов своим рокочущим, как прибрежные волны во время шторма, храпом.

* * *

Прошёл день, потом второй. От скуки Бру не знала, куда себя деть; она уже поведала все свои пиратские истории воровкам и шлюхам, которые, казалось, слушали исключительно из страха того, что проявление невнимательности может расстроить гору-женщину, а такую расстраивать не особо хочется (дурная слава о Брунхильде, её вспыльчивом нраве и недюжинной силе, которой и оружие не нужно, чтобы если не убить, то на всю жизнь покалечить, среди тёмных слоёв общества Глубоководья была очень хорошо известна). Она уже успела собрать все возможные советы касательно того, как закадрить кавалера (и как определить, не хворает ли кавалер сифилисом – чтобы послать его куда подальше) от представительниц древнейшей профессии. Она даже начала учить Алессу, с которой за эти два дня – на удивление даже для себя – успела сдружиться, искусству вязания морских узлов, используя в качестве сподручного материала смердящий плесенью и мочой плащ, которую варварша нашла в тёмном закоулке камеры. В конце концов она не выдержала и решила поделиться гнетущими её мыслями с Аталой и Джулианной:

– Я вот чего не понимаю – мы всё ещё в КПЗ, а не в тюрьме. То есть, по закону, мы суда ждём. С точки зрения того же закона мы ничего ужасного, кроме как оскорблённой гордости старой прохиндейки Тефлон и ни на что не годящихся стражников, не совершили: не убили никого, никого не травмировали, не стали причиной чей-то смерти, ничего не своровали. Ну а гордость бывшей шлюхи и неумелых стражников, которых даже баба с одного удара с ног сбить смогла, не особо многого стоят. И потому вопрос! – принцесса руатимская со значением подняла пухлый палец, словно отмечая важный момент. – Почему целых два дня? Или система правосудия в Глубоководье существенно просела, раньше такую мелочь – чух-чух! – и решили, засудили, присудили или штраф, или общественные работы, или удары кнутом, или застенки, или казнь. А сейчас что? Судьи взяли каникулы? Нет, тут что-то нечисто. Они затягивают, а значит… Значит, кому-то это выгодно. Просто помариновать нас хотят, чтобы мы покладистее были, или же смазывают шестерёнки машины правосудия своими денежками, чтобы у нас была иная судьба, не «суд – штраф – застенки», а что-то… другое…

Утвердительно кивнув самой себе и улыбнувшись от удовольствия – выговорилась наконец – Брунхильда направилась на свои нары.

Аргос не впервые попадал в обезьянник. Иной раз жизнь приключенца проходит по тропе, пересекающей закон. Другое дело, что его, как правило, ловили за небольшие нарушения вроде жульничества и обмана, редко за что-то большее. Нынешний инцидент скорее относился к мелким или средним нарушениям, так что плут, попав в камеру, чувствовал себя спокойно. Но спокойствие это пошатнулось, когда его отвели на первый допрос.

Аргос ожидал стандартных вопросов, непосредственно относящихся к происшествию, но его спрашивали о других, более глубоких вещах. Тщательный обыск их временного жилища был вполне предсказуем, однако тёрами не ожидал, что они пойдут дальше. Власти нашли пиратов, стычка с которыми принесла им славу. И на этом явно не собираются останавливаться. Поняв это, Аргос почувствовал тревогу. После первого допроса плут несколько отличался в своём поведении. Он старался держаться невозмутимо, но когда плут сидел на своих нарах, нога его предательски постукивала по полу. Стараясь взять себя в руки, Аргос постарался всё время чем-нибудь заниматься. Стал налаживать контакты с местным населением, первым вызвался поучаствовать в партии в кости, где ему представилась возможность вспомнить старые навыки; иногда просто ходил по камере, высчитывая её размеры. Успокоиться парню удалось лишь к отбою. Потратив пару часов на обдумывание ситуации и сожаление об отсутствии рядом какой-нибудь девушки, Аргос, наконец, уснул.

Видно, не один плут переживал по поводу своего заключения. На следующий день, после очередного неудобного допроса, Аргос обратил внимание, что Эйюло безостановочно скребёт мелким камнем по стене, явно что-то выписывая. Дел у плута никаких не было, так что некоторое время он просто наблюдал за действиями Идра, пытаясь разобрать его почерк. Лишь через некоторое время, провалившись в своих попытках, он обратился к алхимику:

- Профессор, что это?

Атала до этого никогда не попадала в тюрьмы, да и в этот раз не собиралась, просто не захотела бросить подруг и друзей. Так-то проще всем вместе сбежать из тюрьмы, чем ей одной лезть выручать остальных. В том, что она может сбежать, девушка не сомневалась. Да достаточно было на любом пути на допрос отвлечь на секунду тюремщика и... после этого ее могли искать в тенях коридоров и подвалов пока не посинеют. И никакая антимагия этому не помешает, просто ловкость и никакого мошенничества. Так что калишийка не теряла отличного настроения и не стеснялась его демонстрировать Джули, Бру и всей камере. О чем она сразу и сообщила Джулианне:
- Да ладно. Не парься из-за этого придурка. Максимум, что нам грозит, это штраф. Ведь мы же хорошие девочки, - она подмигнула подруге, - и просто не успели натворить ничего плохого. Ну наложат на нас штраф, за драчку. Подумаешь. Так что расслабься и отдыхай.
После этого она, ничуть не стесняясь окружающих, нежно поцеловала женщину в губы.
- А с бардом мы еще встретимся. Не переживай.

Для начала Тала критическим взглядом окинула свою тюремную робу и занялась высоким искусством преображения одежды. Она попросила принцессу аккуратно оторвать у робы рукава и воротник, чтобы она стала походить на калишийску безрукавку. То что во время этой операции девушка светила своими сиськами ее, конечно, не смутило. Потом она натянула исправленную одежду обратно, расстегнула снизу и повязала узлом на животе. Жалко только, что штаны нельзя было превратить в шальвары.

И, да, от тюремной еды Тала гордо отказалась, заявив во всеуслышание, что садиться на диету, на воде. А свои порции она отдавала Брунхильде:
- И даже не думай отказываться, - сказала она принцессе с первой тарелкой, - ты большая и должна много кушать. Если нам тут надоест, то сбежим, и тогда понадобиться вся твоя сила.

Что сделала Атала после этого? Конечно, попыталась договориться с охранником, чтобы от приносил в камеру по корзинке фруктов каждый день. Логика? А нет, зачем. Конечно, Атала слышала это слово и оно ей понравилось. Красивое. Ло-ги-ка. Прямо петь можно. Но руководствоваться им в жизни? Не смешите. Это слишком скучно.
- Эй, парень, тебя как зовут? Здорово. Слушай. Мы сюда попали по обшибке и совсем не надолго. Скажешь, что такие песни уже слышал. Не спорю. Но вот посмотри. Алисса одна из доверенных помощниц мадам Тафлорн. Это тебе кто угодно подтвердит, хоть сама мадам. Шесслан вообще личность известная. Мало того, что воительница, так еще капитан большого отряда и будущая глава гильдии авантюристов Глубоководья. Мы с подругой дворянки, а самая большая женщина в камере, вообще, принцесса-из-далкого-далека. Так что нашему слову точно верить можно. От тебя и требуется только приносить сюда корзину фруктов каждое утро. Не знаю как тут, а у нас. В Калишане богатые узники вполне содержаться за свой счет. А деньги отдам, когда нас выпустят. Могу, даже, расписку написать., если такой красавице на слово не веришь.

Ну и дальше она отрывалась как могла. Пела. Танцевала. Показывала акробатические номера. Танцевала, а когда не хотела танцевать, то на стене танцевала ее тень. Только она предупредила всех, что смотреть на тень, можно только вполглаза. Предложила всем желающим убедиться, что у нее самый болезненный щелбан во всей камере, более болючий, чем, даже, у принцессы. Атала пыталась общаться с местными крысами. Заклинание «разговор с животными» тут не работало из-за антимагии, но фейское очарование действовало на всех живых существ, а сама девушка прибегла к языку жестов. Она вовсю целовалась с Джули и делала ей массаж, а разок позвала Алиссу, чтобы та продемонстрировала им двоим свое искусство работать руками. Калишские сказки и легенды из цикла «Тысяча и одна ночь» были мало известны за пределами юга. Поэтому Атала активно использовала их, мешая с реальными событиями, которые происходили на ее глаза. И вываливала это на благодарных слушательниц. Правда задерживаться здесь на тысячу ночей она точно не собиралась. Тем более, что когда у наложницы кончились сказки, ей отрубили голову, как и всем предшественницам.
- Нет, вот дождусь конца недели, - решила Атала, - и если ничего не измениться, сбежим отсюда нафиг.

Она пришла мириться с Шессан, которой было явно не комфортно в таком окружении.
- Ты была отличной огненной девой, я даже испугалась вначале. - начала она свою речь. И потом стала "петь", сплетая вокруг авантюристки паутину слов, щедро разбавляя их намеками и комплиментами. Чтобы в конце предложить, поменять койку на соседнюю с их компанией.
- Хорошие девочки должны держаться вместе.

Атала, где-то в глубине души, считала, что сейчас очень-хитрые-планы Джули некоторый перебор. Не та тут и вокруг компания, чтобы метать перед ними жемчуг. Но, естественно, согласилась подыграть подруге.

В ответ на речь Хильды, она поулыбалась:
- Да ладно. Можно подумать, многих из этих красоток, - она обвела рукой камеру, - уже принял судья. Не нас одних маринуют, как ты выразилась. А вот то, что они держат аристократок и дворянок вместе с подобной публикой, это моветон, конечно. Когда выйду от сюда, то вызову того, кто это допустил на дуэль. И, думаю, госпожа Шессан меня в этом поддержит. Боюсь, мы даже можем с ней поспорить, в каком порядке это сделать, мне застрелить его из лука или ей порубить мечом на бешбармак.

— А, что? — переспросил старик, не отвлекаясь от своего занятия. — Это... ну... понимаете ли, коллега, мне нужно вести записи, но, к моему превеликому сожалению, из-за случившегося недоразумения моя книга была конфискована. Увы, это дело безотлагательно, а потому ждать разрешения нашего конфуза я не могу.

Понять что-либо написанное было и впрямь совершенно невозможно, но Аргос был готов поспорить, что новая «строка», за которую взялся маг, началась ровно поверх какой-то из старых.

— Я, скорее, имею ввиду предмет Ваших изысканий, что Вы решили отобразить на этой стене, — плут подошёл ближе и честно попытался разобрать написанное алхимиком, что с учётом всех обстоятельств было решительно невозможно. — Как всегда, мне интересно содержимое Ваших текстов. Как-никак, с момента ухода из университета мне нужно поддерживать остроту своего ума для взаимодействия с тонкими материями. Однако при таком освещении сложно разобрать эти записи.

— Предмет..? — вполне логичный вопрос Аргоса, кажется, почему-то не встретил понимания. — Это всего лишь мои заметки. Вы же знаете меня, любезнейший коллега, я страдаю от некоторой рассеянности. Не будь моя голова приделана к туловищу, я бы, пожалуй, забыл рано или поздно и её! Ну так вот и эти записи помогают не забыть ничего важного.

Плут понимающе кивнул головой и отошёл от профессора, оставляя его со своими мыслями. Аргос предположил, что сейчас он немного не в том состоянии, чтобы поддерживать нормальный диалог. Вновь встал вопрос о том, чтобы чем-нибудь себя занять.

— Парни, может ещё партию в кости?