[Pendragon] Бледный Рыцарь | ходы игроков | 🜏 Великий турнир

SARUM IN COMITATU SARISBURIENSI, LOGRES
die Lunae V mensis Ianuarii
Anno Domini DX

Начало 510 года от Рождества Христова в Саруме ознаменовалось небывалой прежде суетой. Довольно крупный по тогдашним меркам город, окружавший расположившуюся словно орлиное гнездо на высоком белокаменном утёсе крепость Кайр Карадог*, сам превратился в гнездо – разве что осиное. Город с каждым часом всё больше и больше полнился приезжими, лошадьми, звоном сбруи и доспехов, ленивыми окриками рыцарей на своих оруженосцев, раздражёнными криками оруженосцев на простолюдинов, озлобленными воплями простолюдинов друг на друга, сладострастными зазываниями уличных шлюх, звонкими ударами, знаменующими попадания кулаков в распухшие от эля и медовухи лица дерущихся солдат, гневными призывами городских стражников к порядку, пронзительным тявканьем собак, отчаянным визжанием зарезаемых свиней, нервным блеяньем коз, опасавшихся разделить судьбу свиней, и зубодробительным нытьём детей, встревоженных нарушением привычного порядка.

В равнинном графстве Солсбери, большинство обитателей которого занимались разведением домашнего скота – неплодородные почвы графства, богатые меловыми отложениями и залежами извести, слабо подходили для полноценного сельского хозяйства, но были вполне приемлемы и любимы как обычными травами, на которых выпасали овец и коров, так и неприхотливыми овсом и ячменём (из первого получался отменный корм для лошадей и рогатого скота, а также повседневная пища для простолюдинов, а второй использовался для приготовления известного на весь Альбион карадогского эля) – зима всегда была порой тишины и умиротворения. Скот греется в сараях, стойлах, а порой и в домах, вместе с хозяевами; бескрайние поля и долы, весной и летом покрытые густым изумрудным ковром сочной травы – тимофеевки, мятлика, клевера, череды, овсяницы и костреца – зимой серы, буры или белоснежны (если повезёт со снегом), безлюдны и беззвучны, разве что редкие порывы студёных ветров затянут одну из своих тоскливых протяжных песен. На дорогах, превращавшихся в густое вязкое, порой почти непроходимое месиво, повстречать караван, повозку и – тем более – одинокого путника было событием редким, приключавшимся не каждый день. Даже внутри поселений люди предпочитали лишний раз не отворять-затворять двери своих домов, дабы не выпускать скудные крохи тепла, которое давалось местным непросто: ближайшие крупные леса – Камелотский, Коллингборнский и Чернотопье – располагались довольно далеко от основных людских поселений, практически на окраинах графства, мелкий Заячий бор не мог обеспечить хворостом всех в нём нуждавшихся, а Темнолесье было тем оплотом мрака и смертельных опасностей, которые любому праведному христианину или благоразумному язычнику стоило обходить десятой дорогой, ибо, как было вестимо, меж искорёженных стволов и поросших чёрным лишайником густых ветвей этого древнего, как сам мир, леса таились, замышляя недоброе, извечные враги рода людского, во всяком случае той его части, коя ходит под Господом Богом: демоны-фейри и варварские ведьмы. Вот и выходило, что пронзительная тишина окружающего мира в зимнем Саруме нарушалась лишь ненастьем, кое случалось нерегулярно, но всегда означало, что из дому лучше носа не казать, и церковными колоколами церкви Святого Корнелия (заступника домашнего скота, покровителя скотоводов и помощника всем страждущим от лихорадки и эпилепсии), перезвон коих случался регулярно – утром, в полдень и вечером, и всегда означал, что богобоязненному христианину стоило – хочется, не хочется, надо – покинуть тёплый уют дома и отправиться на утреннюю мессу.

Изначально, когда в Сарум начали прибывать вельможи с солдатами, рыцарями и оруженосцами, чернь начала перешёптываться о том, что вдовствующая графиня наверняка планирует военный поход против саксов – мол, копила, копила горе и ненависть к этим белобрысым дьяволам за убийство супруга, и наконец решила заполнить дыру в сердце саксонской кровью. Однако солдат и рыцарей было явно недостаточно для полноценной войны против саксов, так что мало кто верил в такое объяснение. Другие же поговаривали, что делает это не она, но её сын, который пожелал отправиться в поход против Левкомагуса, поставить тамошнего лорда на место; как-никак юный Роберт приближается к тому возрасту, когда будет посвящён в рыцари и набросит на свои плечи графскую мантию, пора бы ему и оторваться от юбки матери и начать напоминать окружающей знати, кто тут хозяин. Но Солсбери после почти десятилетия дипломатических уловок, компромиссов и переговоров лишь недавно достиг хрупкого мира с соседним Силчестером, на землях которого располагался Левкомагус, посему эта версия была ещё менее правдоподобной. Выдвигались истории о крестовом походе, который, мол, готовит Папа против поганых сарацинов; о том, что на границе с Корнуоллом снова война, и это – беглая знать, которую милостиво приютила графиня Эллен; а также о вылазке в Темнолесье, дабы истребить богомерзкий «Волшебный Народец», который портит молоко коровам и девок в деревнях, заманивает лесорубов и охотников в непроходимые, поросшие дьявольским терновником чащи, откуда никто не возвращается живым, и который – самое непростительное – испражняется на порогах церквей.

В конце концов те горожане, чьи родичи служили челядью в Кайр Карадог, развеяли эти сплетни: графиня-регент отправляет своего сына на Великий Турнир в столицу Ллойгра, в Лондиниум, с тем, чтобы юный Роберт начал делать свои первые шаги к становлению полноценным правителем этих земель, и смог познакомиться с новоизбранным королём Логреса прямо сразу же по его избранию. Пришлые рыцари же и оруженосцы – часть свиты будущего графа, которая будет сформированная из солсберийских рыцарей, наёмных рыцарей и рыцарей, которых любезно отправили защищать юного лорда дружественные графине вельможи.

Когда последняя группа рыцарей прибыла в Сарум, на следующий же день Роберт Солсберийский в сопровождении своей новоиспечённой свиты выдвинулся в путь на восток, в столицу королевства – Лондиниум для римлян, Лунден для саксов, Ллюндейн для бриттов, Лондэнь для ирландцев, Лондинйон для пиктов. В свиту сию волею судьбы, богов Альбиона, Господа Бога или всех их вместе взятых, кроме десятка лучших из лучших рыцарей из Солсбери и дружественных графств попали и наши будущие герои: дама Юлия Метелла, наёмный рыцарь из Силчестера, сэр Генрик и сэр Эрбин, рыцари при дворе будущего графа Роберта, Эдвард – оруженосец в услужении дамы Лилианы Ривердип из графства Хантонн, и оруженосец Кэлин, чьим рыцарем-наставником являлся сэр Аэдан ап Тегвин из Карлеона – города-крепости из соседнего королевства Камбрия...

SUBURBIA OCCIDENTALIA LONDINII, LOGRES
die Veneris XIII mensis Ianuarii
Anno Domini DX

Путь из Сарума в Лондиниум пролегал по дороге, построенной римлянами ещё полтысячелетия назад, и даже несмотря на то, что после исхода римлян из Альбиона бриттские правители не уделяли такого внимания поддержанию дорог в должном порядке, как это неукоснительно делали римские наместники на протяжении столетий, а местные лорды разобрали целые участки дорог для постройки своих замков и крепостей, летом это расстояние торговому каравану или официальной делегации, путешествующей с повозками и слугами, можно было преодолеть всего за неполных четыре дня. Но нынче была зима, потому путешествия в южных и центральных регионах Британии в эту пору года были занятием вязким, зябким, грязным, долгим и сложным – мокрый снег, таявший почти сразу же, как касался земли, и частые моросящие дожди превращали глинистые и чернозёмные почвы острова в труднопреодолимую кашу, ночная изморозь по утру начинала таять, образуя огромные, подчас довольно глубокие лужи, а реки, перенасыщенные талыми водами, часто выходили из берегов и подтапливали (а то и разрушали) мосты и переправы.

Первые два дня свита графа Роберта продвигалась по равнинам Солсбери и Сильчестера, но уже на подходах к столице этого графства – к Каллеве Атребарум – пейзаж начинал существенно меняться, превращаясь сначала в лёгкие подлески (которые, собственно, и дали имя городу, ведь на древне-бриттском «каллева» значило «рощица» или «подлесок»), а после и в полноценные леса. Несмотря на зиму и отсутствие листвы (хотя кое-где попадались и хвойные деревья, и вечнозелёный остролист – тёзка нашего героя, оруженосца Кэлина), переплетение ветвей и стволов часто было настолько густым, что неяркое даже в полдень освещение из-за тяжёлых свинцово-чёрных туч, затянувших небосвод от горизонта до горизонта, заставляло свиту Роберта продолжать свой путь в практически сумраке; потому-то каждая стоянка в немногочисленных очагах цивилизации на пути – монастыри, в которых всегда радо привечали знатных с их свитой, встречались максимум раз в день – превращалась в целый праздник, ведь она ознаменовывала возможность согреться не у костра посреди промозглого тумана, рассеивавшегося лишь в районе полудня, а у добротно сложенного камина, отведать горячего сытного рагу и запить его роскошным монастырским вином, а не давиться вяленым мясом, запивая его наспех заваренным чаем из ветвей дикой малины и ягод шиповника, ну и, наконец, принять горячую ванну и выспаться на ворохе душистого сена в амбаре в случае оруженосцев, а то и кровати – правда, в общем гостевом дормитории, ведь отдельные комнаты в монастырях хранили лишь для знати, но всё равно это было лучше перспективы заночевать в холодном промозглом лесу в наспех установленной палатке.

Когда эскорт графа Роберта Солсберийского наконец достиг западных окраин Винзорского леса, чуть позже пересёк Темзу и к вечеру заночевал на постоялом дворе в городе, который римляне именовали просто и прямо: «На Мостах», сиречь Понтибус, все немного воодушевились: это значило, что уже к закату следующего дня путешествие подойдёт к концу. И действительно – к вечеру пятницы граф Роберт и его сопровождающие наконец достигли Врат Луда – легендарного короля, который основал Лондиниум и который был похоронен под этим массивным каменным сооружением, служившим западными городскими воротами и оборонительным комплексом, защищавшим западную стену столицы. Чем ближе наши герои приближались к городу, тем чаще им встречались путники, бредшие по грязной дороге, ехавшие по ней верхом или на повозках, которые тянули за собой волы, тем больше становилось грязи под ногами – вопреки тому, что дорога в предместьях Лондиниума была куда более ухоженной и целостной, чем в глухой провинции Логрии, изобилие путников и продукты жизнедеятельности как людей, так и животных, обитавших в столице, превращали некогда прекрасный римский каменный путь в вязкую топь, состоявшую из густой зловонной жижи, которая липла к одежде, затягивала ноги лошадей, а также вызывала рвотные порывы у тех, кто не привык к такой какофонии отвратительных запахов. Если это воспетое в балладах и легендах «сердце Альбиона» и бывало когда-либо привлекательным и величественным, то явно не посреди зимы, да ещё и в преддверии Великого Турнира, на который собрались феодалы и их вассалы со всех королевств острова, ведь как решено было консенсусом совета лордов, тот, кто победит на этом турнире – станет Великим Королём Британии, заняв ту роль и позицию, которые пустовали вот уже четырнадцать лет, с того рокового дня, когда коварные саксонцы отравили короля Утера Пендрагона и всю воинскую и благородную элиту Британии в момент их величайшего триумфа.

После восьми дней пути по блеклым однообразным пустынным равнинам и полутёмным безлюдным лесам, посреди звенящей в ушах тишины, огромный город из камня и дерева, переполненный людьми, животными, звуками, запахами, красками стал настоящим шоком для органов чувств наших героев. Они едва могли регистрировать всё многообразие всего, что им пришлось видеть, слышать, обонять, а порой и ощущать на себе с первого момента, как свита Роберта прошла сквозь Врата Луда: узкие улочки, крики бродячих торговцев, продававших всякую всячину со своих коробов, мрачные личности в грязных чёрных плащах, сновавшие меж и торговцев, и их покупателей, и подозрительно часто наталкивавшиеся на тех, сточные канавы, по которым текли бурые потоки мочи, испражнений и гниющих остатков еды, кучи лошадиного навоза, собачьего и свиного дерьма, козьих окатышей, прелое сено крыш, укрывавших лачуги бедноты, зловонная плесень, покрывавшая деревянные стены горожан среднего достатка, аккуратные узоры, сотканные вечнозелёным плющом и пурпурным диким виноградом, которые окутывали каменные дома и поместья знати и богатых обитателей Лондиниума, клубы дыма из дымоходов, волны аппетитных ароматов из постоялых дворов и харчевен, которые встречались тут на каждом шагу… На одном из таких постоялых дворов и решено было остановиться – он располагался на площади перед собором Святого Павла и принадлежал старинному роду, уходящему корнями в Солсбери и перебравшегося в Лондиниум после смерти Утера Пендрагона и Родерика Солсберийского. По этой причине владельцы «Трёх Сыров», назвавшие своё заведение в честь знаменитых на весь остров трёх видов сыров, которыми славилось графство Солсбери (вилсфордская брынза из коровьего молока, эбблтонский белый – из овечьего и карадогский пепел – из козьего), были несказанно рады чести, оказанной им сыном их бывшего сюзерена. Прежде, чем войти внутрь этого уютного трёхэтажного каменного сооружения, из которого доносились весёлые звуки флейты, рожков и бойранов, глухой звон глиняных кружек и умопомрачительные ароматы запекаемого над открытым огнём мяса, наши герои обратили на необычный объект, располагавшийся посреди площади, прямо напротив входа в собор Святого Павла. Это был огромный камень, очевидно, часть скалы, которая нашла выход на поверхность земли в те времена, когда Лондиниума ещё и не существовало; буровато-сизый окрас породы мог означать, что это – гранитные отложения, и тем страннее было то, что находилось посреди этого невысокого, в три фута высотой, камня: длинный изящный меч с вычурной рукоятью, крестообразной гардой и идеально гладким лезвием, которое входило внутрь камня.

– Ну что ж, мы успели! – Воскликнул Роберт, будущий граф Солсбери, когда дверь «Трёх Сыров» затворилась за ним и его свитой. – Начало Турнира – завтра, а значит, у нас есть время отдохнуть, привести себя в порядок, достойно поужинать… ну и познакомиться со столицей нашего мира, если вас посетит такое желание, – с юношеским запалом воскликнул мальчик-вельможа. – До утренней мессы, на которую я отправлюсь в собор Святого Павла, вы свободны; ваши комнаты покажут вам прислуга постоялого двора, она же выполнит все ваши распоряжения: горячая ванна, чистые одеяния, сытный ужин – ни в чём себе не отказывайте, это будет мой вам дар в благодарность за то, что мы добрались до Лондиниума без малейшего инцидента!

То, для чего собирались в Саруме рыцари было секретом только для обывателей. Рыцари - Генрик даже зажмурился от удовольствия - как все-таки приятно говорить рыцарь применительно к самому себе! - при дворе Роберта Солсберийского конечно же знали о предстоящем путешествии.
По правде говоря, Генрик опасался, что его по молодости лет могут не включить в свиту графа, но все обошлось и окрыленный доверием бывший оруженосец принялся тщательнейшим образом готовиться к поездке. Конь, оружие, доспехи и прочее снаряжение - все было проверено и перепроверено, начищено до блеска, а мечом можно юного рыцаря модно было бриться.

После трех дней пути о блеске доспехов лучше было и не вспоминать, а к моменту прибытия в Лондиниум можно было забыть и просто о чистоте одежды. И даже прибытие в столицу не сильно улучшило ситуацию - грязи меньше не стало. Впрочем, грязь нисколько не заботила Генрика - в его возрасте усталость проходит быстро - отдыха в монастырях хватало за глаза - а насчет неудобств... да разве это неудобства? Впечатления от первой "рыцарской" поездки с лихвой хватало, чтобы не замечать снега, ветра и прочих тому подобных мелочей.

Если захотите, можно познакомиться со столицей... Конечно, он захочет! Вот только умоется, переоденется, поужинает и сразу в путь. Этот меч в камне заслуживает того, чтобы уделить ему побольше внимания....

  Путь из Керлеона в Сарум был нелёгок, копыта вязли в грязи ровно так же, как мысли в усталости. Везением было то, что обычно холодные утренние туманы, коими славилась Камбрия, во время путешествия были не столь частым явлением, бог миловал, а свита шествующего обоза была и не против, только надоедливый вой волков с гор иногда заставлял особо уставших выставленных на дозор воинов потирать глаза от дрёмы. Сам Кэлин иногда сменял их, чтобы уставшие товарищи могли отдохнуть.

  Сарум встретил уже знакомой, но чуть более приятной атмосферой. Как и родной город Кэлина, Сарум был таким же логистическим узлом, но при этом более сухим, благодаря чему ощущался заметно теплее родины. Приятно также было из-за понимания, что ключевая точка пройдена и финальная цель, целая столица, которую парню доселе не доводилось увидеть, становится с каждым днём всё ближе и ближе, как и предстоящее событие, к которому сейчас стекались все рыцари страны. Так или иначе, прибыв на поклон Сэру Роберту Солсберийскому и вскоре воссоединившись с остальной группой славных и уважаемых рыцарей, семья Тегвинов выдвинулась к окончательной точке маршрута. В окружении рыцарей и графом во главе всё стало проще, несмотря на плохое состояние дорог. Ночи теперь чаще запоминались не лёгким гудением ветра и хлопающим звуком от ткани палаток, а запахом воска, пением псалмов и спокойствием, которое давали стены, теплота помещения и священные кресты. Помимо этого, храмы позволили молитвами воззвать к всевышнему с прошением спокойной дороги и твёрдости в руке. С каждым днём в нутре всё сильнее ощущалась смесь из лёгкого страха и предвкушения от предстоящего турнира - настоящего момента, что может изменить путь жизни, и также первое крупное испытание Кэлина, его шанс показать свою доблесть и умения, которые он получил от своего отца. Настрой был боевой, а Аэдан ожидал от своего сына только побед.

  Наконец, спустя долгое время без нормальной гигиены, комфортного отдыха и ощущения уединения, ворота Лондиниума, словно пасть великана, предстали перед Тегринами и остальными членами группы, зрелище было захватывающим. Конечно, Тегвин уже успел побывать в городах и даже в достаточно крупных, но столица... Это было нечто иное. Шум, крики и обилие запахов, как приятных, источник которых хотелось отыскать поскорее, так и зловоний, от которых вряд ли можно было спасти, просто закрыв нос, однако обоняние, привыкшее к таким запахам от немытых людей рядом, быстро сориентировалось, сосредоточившись слушая лишь ароматы харчевен. Казалось, словно сама Британия собралась в этом месте, чтобы узнать, кто станет её королём. Среди всей суматохи сильно выделялся один объект — прекрасный клинок, кощунственно заточённый в камне.

  Тем временем оруженосец решил оставить разговоры с Робертом более достойным этого членам группы, при этом не забыв, положив руку на сердце, благодарно поклониться, насколько это было возможно верхом на коне. Хотя первым правилом отца были постоянные тренировки, и сейчас они были тем более необходимы, дабы повысить Кэлину шансы в поединках, второе правило гласило: "Хороший отдых — это тоже часть тренировки". Поэтому юный Тегвин, несмотря на усталость после путешествия, решил привести себя в порядок и прогуляться по столь величественному городу, чтобы оценить архитектурную красоту города, кулинарные шедевры столицы и странное оружие в скале.

Большую часть дороги до Лондиниума Юлия проделала впереди отряда. Она так и сказала этому юному почти-графу:
- Сэр Роберт, я хороша в наблюдении и верховой езде, поэтому, раз служу вам, должна позаботиться о вашей безопасности и безопасности всего отряда.
Эту фразу дама не готовила. Но решила, что получился неплохой образец риторики. Тут и забота о нанимателе, и готовность рискнуть собой, хотя риск не слишком то большой, если быть честной, и аргументы внутри предложения. Вот интересно, этот будущий правитель уже знает, что такое аргументы или еще нет?!
- К тому же, я, - последовала короткая пауза, во время которой Юлия изящно полуповернулась в седле, и чуть поправила челку, - легче чем прочие ваши рыцари и оруженосцы, и легко смогу отскочить от любой опасности.
Не слишком христианское поведение из смеси гордыни и флирта, но Юлия давно решила, что на такие мелочи Богу некогда обращать внимание, тем более «Богу богово, а кесарю кесарево» и монашкой она точно не была.

Ехала Секунда на Вороне, естественно без доспехов и копья, но со щитом и мечом. Утомлять боевого Ворона во время обычной поездки было просто глупо. Хотя один Ворон у нее с собой был, на щите. Серебряный щит, скошенный справа и слева червленью, и ворон чернь посреди серебряного поля. Вообще, у всех старых родов гербы были простые, дерево, камень, зверь, конь, меч, базовые символы. И поле щита однотонное, или двуцветное. Конечно, ее прадед хотел на герб Орла Юпитера, он же Орел Легионов, то тот был уже занят, и не один раз. Помнят, помнят бриты кто был на Альбионе хозяином. А вот сейчас, когда Империя ушла, даже о короле не могут договориться. Сколько там уже прошло со смерти Утера Пендрагона?! И дорога. Это просто стыд, во что превратили хорошую римскую дорогу! Не дорога, а направление. Вот не понимают бриты, что логистика намного лучше для королевства, чем им чахлые замки из ворованных камней. Королевству явно нужен толковый правитель.

Вообще в пути было о чем подумать. В частности о мотивах своего выбора. Почему дама Метелл не последовала примеру своего отца Марка Юлия Метелла и не принесла вассальную присягу сюзерену Силчестера? Вот именно потому, что имела его пример перед глазами. Он честно и отважно служил сюзерену, сражался в трех больших битвах и... и все. Он даже не попал на тот пир, хотя сражался при Сэнт-Облансе. С одной стороны отлично, что выжил, но с другой явно не был среди выделившихся и прославившихся в битве. Слишком просто, слишком обыденно. Для себя Юлия Метелл Секунда хотела большего. Славы, признания, достойного мужа. А этого сложно достичь сидя на земле и выполняя повеления сюзерена. Вот поэтому она и нанялась к Роберту Солсберийскому, чтобы попасть на Великий Турнир и оказаться в самой гуще событий королевства. А земля пусть остается Приме. Ее старшая сестренка, провожая в дорогу, вначале пошло пошутила, что у Секунды десяток дней будет между ног горячее и сильное тело... коня. А потом крепко обняла, чуть не прослезилась, подарила собственноручно вышитый платок и пожелала «взлететь высоко».

Во время отдыха в монастырях Юлия давала отдых телу и присматривалась в своим спутникам. Все таки сейчас она с этими рыцарями и оруженосцами в одной команде. К самому Роберту она тоже присматривалась и еще легонечко, на самой грани невинности с ним флиртовала. Там улыбка, здесь взгляд в глаза, легким движением поправить свою гордость, иссиня - черные волосы, занять выгодную позу, позволяющую мужскому взгляду оценить ее фигуру. Никаких слов и никаких намеков. Так кошка выпускает самые кончики когтей. Получиться привлечь дополнительное внимание будущего графа Солсберийского — хорошо, нет, ничего страшного, просто тренировка, как с копьем или мечом.

Лондиниум произвел на даму Юлию неизгладимое впечатление своим размером, обликом и контрастами. Хотя сама идея Великого Турнира вызывала у девы очень много вопросов.
- Вот что будут делать лорды, если с Божьей помощью турнир выиграет скромная дева Юлия Метелл Секунда?! - думала она, - Назначать королем деву или изменят свое слово?! И это хорошо если дама, а если турнир выиграет какой-нибудь сэр Дуболом, все достоинства которого заключаются только, и, исключительно, в нечеловеческой силе и умении бить?! Хороший же тогда будет король у Логрии. Ох уж эти бриты, им только дай копьями друг в друга потыкать...

Сама Юлия собиралась как следует отдохнуть от дороги, все таки она никогда не выезжала так далеко от дома и не была в пути так долго. Принять горячую ванну, поужинать и пораньше лечь спать. Но раз уж ее спутники решили прогуляться, то даме пришлось, из чувства товарищества, к ним присоединиться.

Эдвард впервые выбрался так далеко. И дорога далась ему не легко. Не любил он всю эту грязь и рутину, как то это не по-рыцарски, ну и что с того, что рыцарем он пока ещё не был?
В походы, он считал, надо ходить летом, когда солнышко светит, а осень и зиму, проводить дома, у камина. Кто-то скажет, что с ума можно сойти, если сидеть дома по полгода, но Эдвард не согласится, ведь он рыцарь (будущий), а значит, у него всегда есть дело, что бы себя занять: практиковаться и тренироваться и учится рыцарскому ремеслу, что бы быть достойным своих славных родителей и создать легенду своего имени и рода.
«Легенда о сэре Эдварде Блэкроузе» - звучит.

Так за мечтаниями, прошли скучные дни в дороге и наконец они прибыли в город. Юный Роберт поблагодарил Эдварда и остальных тоже упомянул, кажется и за верную службу и обеспечение его безопасности в пути, разрешил нам немного расслабится и Эдвард, отправился с остальными в город.

Когда Ллюндейн показался на горизонте, сэр Эрбин с волнением обернулся назад. Привычные, почти родные дороги южной и центральной Британии остались позади, а в впереди грезил огромный муравейник, в каждой норе которого суетились люди. Он был в Ллюндейне много лет назад, и город оставил неизгладимое впечатление. В тот раз оруженосец Эрбин старался держаться сэра Кинана и, на благо, визит ограничился посещением предместий, но все равно оставил твердую память о суете и грязи многолюдного города. Но в этот раз все было иначе. Сэр Эрбин въезжал в город уже рыцарем и не мог позволить себе явить слабость или тревогу. Он уверенно следовал за Робером и не сомневался, что не свернет с дороги, куда бы они не завела.

Постоялый двор «Три сыра» не понравился Эрбину. Мало того, что угловатое трехэтажное здание казалось неказистым и холодным, так напротив него еще и возвышался храм бога, чуждого этой земле. Но увидев меч в куске скалы напротив собора - не смог сдержать улыбки. Tylwyth Teg оставили недвусмысленное послание для тех, кто позабыл старых богов этих земель. Напоминание о том, что они живы и ходят по острову.

Когда дверь «Трёх Сыров» затворилась за отрядом, а Роберт произнес свою одухотворенную речь, Эрбин усмехнулся.

- Первое знакомство с городом уже случилось, и, клянусь Пуйллом, я узнаю Ллюндейн по одному только запаху.

Внутри Эрбина окутали ароматные запахи свежеприготовленного мяса, острых соусов и хмеля. Люди вокруг веселились, пили и разговаривали. В тусклом свете факелов постоялый двор преобразился и уже не казался Эрбину чужим. Напротив, оживленная атмосфера, приветливые хозяева и внимательные слуги располагали к себе. Внутри потеплело, захотелось смыть с себя дорожную грязь, набить живот нормальной едой, а не вялеными мясом и рыбой, глотнуть хорошего пива, а затем уже можно было и отправиться на поиски приключений. Что-то, а девок в таких городах сэр Эрбин еще не разглядывал.

Приняв ванны с дороги, переодевшись и сытно поужинав, наши герои решили осмотреть город – или хотя частичку его, сколько позволяло время до заката. К сожалению, усталость с дороги и культурный шок от первого знакомства со столицей королевства дали о себе знать: лишь Юлия Метелла да Эдвард Блэкроуз догадались условиться о времени, в котором решено было выдвинуться на прогулку, и потому отправились на оную вдвоём: Кэлин и Эрбин, погружённые в свои мысли, каждый в своё время покинул постоялый двор и отправился гулять в одиночку, а Генрик, задремавший в ванной и потому спустившийся, когда прочие уже ушли, решил не испытывать судьбу и заказал себе ужин по второму кругу, наконец полноценно отъевшись после полутора недель перекусов дорожным провиантом и монастырских сытных, но однообразных и непритязательных трапез. Жизнь весьма заметно начала налаживаться для сэра Генрика и снова обретать тёплые, согревающие душу краски.

Кэлин решил не отходить далеко от «Трёх Сыров», но не потому, что боялся заблудиться в невероятно огромном городе, но потому, что его больше интересовал загадочный меч в камне, который располагался тут же, на соборной площади. Пройдясь мимо коробейников, лоточников и прочих торговцев, продававших всякую всячину от сморщенных яблок и покрытых тёмными пятнами порчи огромных оранжевых тыкв до напёрстков, игл всех размеров и мотков тонких шерстяных ниток для кóпанья*, от куриных и гусиных яиц (а также «яиц василиска») а до нательных крестиков и амулетов, освящённых в соборе святого Павла, от сушёных лекарственных трав до (якобы) мощей святых и варежек, от беличьих шкурок до рыболовных принадлежностей и сетей, Кэлин наконец дошёл до камня и меча в нём. Загадочная надпись, выгравированная в скальной породе, опоясывала этот загадочный объект, на который горожане, казалось, не обращали ни малейшего внимания. Не сдержавшись, Кэлин огляделся вокруг и, подождав момента, когда рядом никого не было и никто вроде бы не смотрел на юношу, попытался ухватиться за рукоять меча и попытаться вытянуть его – но это было всё равно, что попытаться сдвинуть с места огромную римскую базилику, нависавшую над площадью, словно маленькая мраморная гора.

Вопреки ожиданиям, первое, что бросилось сэру Эрбину в глаза вместо местной породы девок, был высокий худощавый мужчина, уже пожилой, и весьма, но ещё не совсем такой, которого сразу захотелось бы назвать стариком – его редеющие длинные волосы и не менее длинная, по грудь, борода только начали серебриться прядями седины. Одетый в грязные подранные лохмотья, которые некогда, вероятно, были одеяниями друида, незнакомец стоял возле меча в камне, опёршись на свой длинный узловатый посох, и что-то неразборчиво бормотал, время от времени оглядывая людей на площади пронзительно-синими глазами, в которых одновременно читались и безмерная мудрость, и зловещая сила, и неконтролируемое безумие. «Мерлин… Что он тут забыл?!» «Это же сам Мерлин, глянь!» «Это… архидруид?! Тут, в Лондинии?!» – в толпе вокруг сэра Эрбина начало расти удивление и шепотки, постепенно перераставшие в низкий гомон встревоженного улья. Решив, что увидеть легендарного мудреца сразу же, как вышел на площадь, это знамение богов, Эрбин ап Гадеон начал проталкиваться через столпотворение, чтобы подойти к Мерлину и как минимум – поприветствовать того, кто всё ещё боролся за сохранность исконной религии Туманного Острова. Рыцарь удерживал взгляд на старце, но в какой-то момент отвлёкся и потерял того из виду: вот он стоял на просторном безлюдном участке площади, у камня и меча, и вот его уже нет. Оглядевшись вокруг, сэр Эрбин увидел фигуру друида, удалявшуюся в один из переулков, выходивших на соборную площадь; молодой человек ещё больше ускорил шаг. Но… Но непостижимым образом, как бы ни пытался догнать Мерлина сэр Эрбин, тот постоянно ускользал – или пропадал из виду и оказывался в совершенно другом месте, или на пути рыцаря возникали препятствия, преграждавшие путь – люди, звери, телеги. Эрбин ап Гадеон потерял сч1т времени и спохватился лишь тогда, когда на улицах Лондиния начали зажигать факелы; к тому моменту Мерлин исчез и поля зрения рыцаря бесследно.

Не менее интересным (но даже ещё более досадным) оказалось времяпровождение Юлии и Эдварда. Конечно же, первым делом по выходу из «Трёх Сыров», они решили поглазеть на меч в камне. Разглядывая необычную диковинку и тихонько обсуждая её смысл и значение – Эдвард припомнил, что слышал о камне в недавних слухах, дошедших до Солсбери; поговаривали, что надпись на камне гласит что-то вроде «Вытащи меня и стань королём!», но дама Юлия была уверена, что там написано было «Тот, кто вытащит меня, рождён был стать Верховным Королём Британии». Также она слышала, что камень этот появился в одну ночь просто из ниоткуда; вечером в канун Рождества, 24-ого декабря 495 года от Рождества Христова, не было его тут вовсе, а вот когда горожане начали стекаться к собору святого Павла на утреннюю праздничную мессу, увидели это Чудо Господне, которое совпало с объявлением – во время проповеди после мессы архиепископ Кентерберийский сообщил пастве о прискорбной трагедии – о смерти Верховного Короля Утера Пендрагона, а с ним – и целого ряда достойных мужей и дам, участвовавших в битве при Сэнт-Олбансе. Пока наши герои тихонько переговаривались между собой, созерцая удивительную реликвию, пьяная толпа зевак окружила их – они тоже хотели поглазеть на Меч-в-Камне, вот только не знали таких понятий, как вежливость и уважение. Слово за слово, толчок за пинок – и завязалась потасовка, которая закончилась так же скоро, как и началась; городская стража повязала злыдней, а Эдвард повёл даму Юлию обратно в «Три Сыра» – деве-рыцарю один из пьянчуг разбил глиняный кувшин со зловонным прокисшим элем о голову, оцарапав ей затылок. Хвала Всевышнему, рана была мелкая и неглубокая, и ловкие руки оруженосца, привыкшего оказывать первую помощь своей наставнице – даме Лилиане, очень быстро промыли, дезинфицировали и наложили целительный компресс на затылок девы-рыцаря. На утро от этого пустяка не должно остаться и следа… теоретически.

DEVERSORIUM “TRIA CASEA”, LONDINIUM, LOGRES
die Saturni XIV mensis Ianuarii
Anno Domini DX

*

Колокольный звон в базилике святого Павла разбудил наших героев на рассвете. Памятуя озвученные давеча распоряжения графа Роберта, наши герои поскорее привели себя в порядок, оделись наидостойнейшим образом – как-никак, сегодня был судьбоносный день не только для них, ведь их ждал Великий Турнир, но и для всей Британии. Собравшись за длинным столом, который солсберийцы, хозяева «Трёх Сыров», накрыли для Роберта и его свиты, все приступили к трапезе. На столе, покрытом грубым, но чистым льняным полотном, дымилось несколько глиняных мисок с тёплой ячменной кашей, щедро приправленной сливочным маслом и каплями мёда. В плетёных корзинах лежал свежеиспечённый хлеб — пшеничный для графа и его ближайших спутников, и более грубый, ячменно-ржаной, для оруженосцев. Рядом — глиняные блюда с кусками копчёной баранины и запечённой вчерашней поросёнкой ножкой, подрумяненной у очага, а также огромная тарелка, в которой золотились дюжины солнц яичницы-глазуньи со шкварками. В деревянных чашах подавалась сгущённая простокваша с толчёными ягодами, и стояли два горшка — один с яблочным сидром, другой с подогретым, пряным элем, в который было вброшено несколько ягод можжевельника и гвоздики. На резном деревянном подносе лежали ломти мягкого белого сыра из Солсбери — нежного, с тонкой корочкой, поданного вместе с дольками сушёной груши. Всё было просто, но обильно, достойно и весьма кстати — впереди ожидался долгий и славный день.

Дав знак своим спутникам приступать к завтраку, юный Роберт с интересом оглядел свою свиту и, пригубив чашу с простоквашей, спросил:

– Ну что же, как вам столица нашего Королевства? Что вы успели повидать вчера вечером? Турнир начнётся в полдень, посему время для сытной трапезы и интересных бесед у нас есть; утолите же моё любопытство своими рассказами… раз мне не дали утолить его собственными очами, – тихонько добавил почти-граф, с неодобрением косясь на даму Аспару и сэра Лео, которые, как наши герои знали, не позволили своему подопечному сюзерену покинуть постоялый двор на ночь глядя, неукоснительно следуя распоряжениям графини Эллен.

Дама Аспара, одна из первых дам-рыцарей Британии, о которой поговаривали, что род её восходит к легендарным амазонкам, в молодости ходила на войны под стягом короля Эмрыса Вледига, а после служила графу Родерику, отцу Роберта, в качестве кастеляна замка Кайр Карадог; после смерти маршала Сарума, сэра Люкуса, заняла его должность, и, словно Цербер, неусыпно берегла безопасность юного Роберта (поскольку, как поговаривали злые языки, была влюблена в Родерика, и его сын – Роберт – был единственным, что осталось у неё из осязаемых воспоминаниях о возлюбленном). Как бы то ни было на самом деле, графиня Эллен доверяла даме Аспаре безраздельно, и именно потому отправила её в качестве советника Роберта и официального представителя графини Солсберийской. Сэр Лео – средних лет высокий, статный, харизматичный рыцарь, носивший почётный титул Чемпиона Солсбери, был удостоен этого звания графиней Эллен (как говорили достойные люди – за многократные победы на рыцарских турнирах и успешные рейды против саксов и фэйри, из-за которых самое его имя стало внушать страх в сердцах этих народов, кои обычно вовсе не из пугливых; злые же языки утверждали, что графиня, как и многие прочие женщины Сарума, не устояла перед обаянием прекрасного ликом и телом бриттского рыцаря) и потому отправлен в эту поездку в качестве личного телохранителя почти-графа Роберта.

...Генрик сражался из последних сил. Дракон снова и снова бросался в атаку и раз за разом отступал напоровшись на жесткий отпор. Наконец, видимо осознав, что клыками и когтями дело не решить, чудище решило применить свое главное оружие - огненное дыхание. Рыцарь видел как надувается грудь дракона, как энергичней замахали его крылья, выбирая удобную позицию для атаки, как скачет из стороны в сторону хвост, показывая раздражение твари, наконец-то встретившего достойного соперника. Ну! Давай же уже! И вот дракон, наконец, решается начать решающую атаку...
Это был неправильный дракон! Вместо потока огня рыцаря обдало волной обжигающего пара, довольно быстро превратившегося в поток горячей воды...

Тьфу! Ужас! Генрик замотал головой и закашлялся, выплевывая изо рта воду. Он что, заснул в ванной?!! Ну хоть не утонул... Представляю лицо отца, когда ему бы сказали, что его сын погиб не в бою с саксами, не во время охоты на матерого кабана и даже не во время взбирания на самую высокую башню, а просто во время приема ванны, причем не от того, что поскользнулся и проломил себе череп, а всего лишь утонул... Да уж... Ладно, надо выбираться, Лондиниум ждет...

Ух ты, все ушли и даже не подождали. Хотя он, вроде, ни с кем и не договаривался... Но кто же знал, что в столице такие коварные драконы, то есть ванны... Ну и ладно, значит Лондиниуму придется подождать до завтра, тем более что не выполнен второй пункт плана - ужин. Ужин он такой, сам себя не съест...


Утром хорошо отдохнувший Генрик выглядел бодрым и свежим, словно и не было утомительного многодневного путешествия (а о вчерашней схватке с драконом вообще ничего не напоминало). И готовым к принятию пищи, коей на столе было много и по количеству и наименованиям. Не то, чтобы Генрик был обжорой, просто впереди был день, полный дел и новых впечатлений, так что подкрепиться было просто необходимо.

Но вот граф Роберт решил проверить, как прошел вчерашний вечер.
- Ваше сиятельство, - Генрик поднялся со своего места, - Вынужден признаться, я не до конца выполнил ваше вчерашнее поручение. Узнав, что Ваше сиятельство остались в гостинице готовиться к сегодняшнему мероприятию, я решил последовать вашему примеру и тоже не выходить из "Трех сыров".

  Красивое лезвие меча ярко блистало под натуральным природным светом, его дол был ровным, без изъяна, гарда идеально сочеталась по цвету и добавляла визуально широты, благодаря чему оружие выглядело не только острым, но и мощным, черенок и навершие выполняли роль дополнения, как драгоценные камни в золотой короне. Оружие выглядело так, словно предназначалось не иначе как королю. Конечно, при таком зрелище появится сильное желание прикоснуться или даже взять в руки это стальное чудо, больше всего удивляло отсутствие такого желания у прохожих.
  Когда вокруг стало пустовато, Кэлин положил ладонь на рукоятку меча, она была гладкой и очень приятной на ощупь, гораздо лучше любых мечей, которые ему удавалось подержать. Прежде чем попытаться его вытащить, юноша погладил большим пальцем гарду, будто бы стирал невидимую грязь.
  — Кто же автор столь прекрасного орудия... — с придыханием произнёс Тегвин и, наконец решившись, напряг своё плечо и предплечье, попытавшись извлечь этот шедевр из скалы.
  Меч не поддался, это было странно, не ощущалось даже малейшего движения, которое ощущается при попытке вынуть что-то застрявшее. Давно парень не ощущал себя таким слабым, даже копья и большие двуручники, как правило, поддавались после нескольких попыток, а тут, даже когда в мышцах появилась лёгкая боль, сталь не поднялась вверх ни на дюйм. Кажется, теперь стало понятно отсутствие интереса к этому благородному орудию у прохожих.
  Кэлин спокойно убрал руку с рукоятки, ещё совсем немного он полюбовался мечом, а затем слегка поклонился, лишь головой, в знак уважения неизвестному мастеру, сделавшему эту красоту. С трудом отведя взгляд, оруженосец отправился, чтобы утолить остальные пункты своего плана. По пути ему уже удалось приметить несколько интересных безделушек у местных торговцев, и непонятно чем, но, кажется, юный Тегвин чем-то зацепил их, и неожиданно товары стали чуточку дешевле.

  Первым, за что зацепились голубые глаза юноши, были броши, а конкретно две, серебряные: меч и крест, они идеально гармонировали друг с другом цветом.
  Брошь с оружием крепилась при помощи булавки с навершием в виде красивого синего камня, это украшение было результатом тяжкого труда, далеко не каждый сможет просто выковать столь тонкую работу, при этом суметь добавить узоры на крошечную рукоятку, пусть в этом виделась лишь небольшая часть величия клинка, увиденного в камне, но было видно, что его создатель также обладал золотыми руками.
  Вторая, с крестом, имела больше деталей, форма была идеально подчищена и почти симметрично обрезана, хотя этот момент наверняка усложнял ободок, соединяющий все четыре выступа, а узоры... Наверняка на их гравировку бронзовыми резцами, повторную полировку влажным песком, шерстью или кожей, натёртой жиром, был потрачен не один день.
  И последним ремесленным продуктом, который привлёк внимание Кэлен, была подвеска в виде лошадки. По детализации, красоте и качеству ей было не сравниться с остальными шедеврами, да и материалы были дешевле: латунь и синего цвета эмаль, однако старания в этой фигурке было точно не меньше, быть может, её созданием занимался подмастерье, и если так, то в этот предмет он вложил всю свою душу.
  Юноша не постеснялся сразу же надеть коричнево-синего коня себе на шею, а серебряную брошь-меч закрепить чуть выше груди, надёжно закрепив булавку в ткани, конечно же, не забыв поблагодарить каждого из торговцев за тёплый подарок в виде скидки.

  Следующее, что хотел проверить Кэлин, это кулинарные шедевры столицы, такую возможность нельзя упустить, являясь любителем покушать.
  Одним из любимых его блюд были мясные рулеты по-бриттски, и поэтому сразу же отправился на их поиск. Долго искать, конечно же, не пришлось, это было очень популярное блюдо, но далеко не во многих местах его могли сделать с по-настоящему насыщенным вкусом. И надо сказать, одна из харчевен, которую парень выбрал в качестве места дегустации, сумела не только справиться с этим, но и удивить вкусовые рецепторы знатока данного блюда. Тесто было приятным и нежным, но поджаристым, мясо мелко нарубленное и смешанное в фаршевую массу с добавлением сладкой кислинки в виде кизила и сливы, разнообразные специи расширяли вкус, и даже уксус, который Тегвин обычно не любил, чувствовался гармонично и сбалансировано.

   Утром Кэлин встал чуть раньше колокольного звона, чтобы приготовиться и заранее привести себя, а также свои покои в порядок. Как правило, служанкам никогда не приходилось убираться или заправлять кровать, потому как после него комната всегда оставалась чистой и опрятной. Вскоре с идеально заплетёнными волосами, прямой спиной и чистой, а также насколько было возможно разглаженной одеждой оруженосец сидел за столом вместе с графом и рыцарями. Он старался есть воспитанно и не спеша, как его учил отец, локти в воздухе, не на столе, а глаза опущены в стол к своей еде, как полагается ещё не посвящённому в рыцари воину.
   — Господин, в столице прекрасные ювелиры и кулинары, если позволите, я бы рекомендовал вам попробовать мясные рулеты в одной из харчевен у площади. — спокойно и ровно сказал юноша графу подняв на него взгляд. — К тому же, моё внимание привлекло оружие, вонзённое в скалу, больно видеть, как такой шедевр стареет без дела, есть ли этому причина?

Вот так прогулочка! Эдвард был неприятно поражён местным гостеприимством, да ещё и тем, что кто-то посмел разбить свой кувшин о голову дамы Юлии. Может дело в её коротких волосах и рыцарской выправке, отчего пьяницы решили что перед ними мужчина? Но как же, по приятному лицу, с тонкими чертами, видео что это дева.
В общем Эдвард был крайне возмущён. А ещё огорчён, тем что он, как оруженосец не смог её защитить. Конечно дама Юлия не его рыцарь-наставник, но если бы на её месте была дама Лелиана?

Нахмурив брови и надув губы, Эдвард аккуратно и заботливо обрабатывал рану на затылке Юлии. Ему хотелось ей что-то сказать, но он боялся ляпнуть что-то не то и оскорбить тем самым рыцаря, а потому молчал. Лишь закончив с повязкой, сказал «Готово».

Ночь прошла относительно спокойно, за исключением того, что Эдвард долго не мог уснуть, погруженный в свои думы. Ох, как ему хотелось поскорее стать рыцарем! Вот будь он им, пьяницам бы в голову не пришло нападать на них, ведь тогда, он бы порубил бы их своим мечом на мелкие кусочки, в назидание остальным! Но теперь то что, после драки только месть искать, а это… это не путь рыцаря. Не его путь.

Утром, после сборов и умывания, Эдвард был как всегда свеж, пах цветами и уже в более высоком расположении духа. Когда юный граф Роберт заговорил, Блэкроуз дождался момента и отвечал и ему и Кэлин, что заговорил о мече:
- Этот меч предназначен будущему королю Британии. Верно, дама Юлия? - посмотрел оруженосец на деву-рыцаря, с которой они обсуждали местную достопримечательность.

Говорить о стычке с местными, Эдвард не стал, боясь уязвить свою гордость, тем что они нашли себе «достойных» противников в виде местных пьяниц, да не стоит о таких вещах оруженосцу говорить первым, в присутствии рыцаря, который сам лучше и правильнее изложит информацию.

      Перед завтраком сэра Эрбина тяготили сразу несколько мыслей. В первую очередь, прежде чем вкусить еды, он не мог решить какому богу должно вознести благодарность за яства, коими стол изобиловал. Во время странствий с сэром Кинаном все было много проще. К каждому капищу, священному камню или менгиру они подходили вместе, молились, а в особых случаях приносили жертвы. В этом доме исконных богов бриттов не жаловали, а потому громко провозгласить тост любому из Crewydd означало бы не только проявить невежество, но и совершить весьма бестолковый поступок, поскольку боги очень вряд ли услышат хвалебную речь. А потому сэр Эрбин плеснул в кубок сидра до краев и выпил до дна, не только молча помянув Леди Озера, но и представив её прекрасный образ с одного из гобеленов родового замка. Разделить это таинство было не с кем, и он, одухотворенный, принялся за баранину.

      Эрбин не принимал активного участия в разговоре. Мысли унеслись в минувший вечер, когда ему удалось увидеть Мерлина. В своих странствиях Эрбин не раз встречался с разными проявлениями Tylwyth Teg, но архидруида собственными глазами ему видеть до сих пор не удавалось. Было немного досадно, что старец по каким-то неведомым Эрбину причинам ускользнул, но он понимал, что раз так случилось - значит Мерлин не желал этого.

      Новая должность придворного рыцаря была в новинку Эрбину. Он знал, что от него требуется и что нужно делать, но все же... Эти новые ощущения не давали покоя. Он много раз видел рыцарей, как с ними разговаривал сэром Кинан, как себя вел и чем они платили ему взамен. Всякое было во время странствий, и всякого видел Эрбин и хорошего, и плохого. Но перед тем как принести присягу решил, что не даст повода Роберту усомниться в своей чести и верности. А потому, когда в разговоре возникла пауза, ровным голосом заполнил её своим скудным рассказом:

      - Оно и к лучшему, что вы провели время в каменных стенах с дамой Аспарой и сэром Лео, Роберт. Минувшим вечером я собственными глазами видел толпу зевак, которые собрались поглазеть на меч в камне. Ничего стоящего вашего внимания не происходило вокруг. Разве что, вы если бы вы пожелали поприветствовать Мерлина, - вам стоило бы выйти на площадь. Но вы, насколько мне известно, чтите жрецов других богов.

      Сэр Эрбин глотнул еще сидра и многозначительно добавил:

      - Но вы поступили мудро, Роберт, приняв меня в вашу свиту. Если в дороге или в городе у вас возникнут разногласия с последователями исконных богов наших земель, мне по силам будет их уладить.

      - А что до этого города - мне по душе летние натоптанные дороги Девона или Сомерсета. Не эта грязь и толпы людей, снующие повсюду. Да и девок здесь как рыбы в весенней луже. Иль прячут всех по домам вечерами?

Неудивительно, что Лондониум не слишком понравился Юлии с первого взгляда. Видимо ее предупреждал добрый гений, которых сейчас называли ангелами. Сам удар кувшином, был пустяком, на тренировках даме прилетело значительно сильнее. Один раз она сломала руку, упав со время неудачной сшибки с коня. А синяки и ссадины перестала считать с тех пор как стала оруженосцем. Вот то, что несвежий эль попал на волосы и одежду было значительно обидней. Если бы около камня не было стражи, то Секунда зарубила бы обидчика в одну секунду. Правда она не заметила кто это был, так как кувшин прилетел сзади. И девушка, в дополнение, не захотела уподобляться кровожадным саксам, которые вначале рубят, а потом разбираются. Так что пришлось проявить христианское милосердие и сдержаться. Она вежливо поблагодарила Эдварда, который оказал ей первую помощь, но настроение было безнадежно испорчено. Надо было оставаться в «Трех сырах», как подсказывала интуиция. Хотя кое-какую информацию Юлия получила, будет что рассказать сэру Роберту. Вот только если написанное на чуде является правдой, то зачем устраивать Великий Турнир?! Проще найти того, кто вытащит меч из камня и назначить его королем. Но нет, легкий путь и путь логики, это не про бриттов. Или их лорды просто не верят надписи о короле?! Вечером дама Метелл долго нежилась в горячей ванне, гоняя служанок постоялого двора, чтобы они подливали горячую воду и уносили холодную. После долгой дороги и нелепой стычки это было очень приятное удовольствие, тем более, что платил за него будущий граф Солсберийский.
В доме было тепло, перина и подушка оказались достаточно взбитыми, одеяло мягким, а простыни чистыми. Поэтому Юлия спала нагишом, давая телу отдохнуть от одежды. Она так устала, что утром не смогла припомнить, дочитала ли она вечернюю молитву или заснула со словами на устах.

Зато утреннюю, проснувшись под звон колоколов, Юлия точно прочитала до конца. И, отдав должное Небесам, занялась делами земными. Так как впереди было начало турнира, то завтракала Секунда основательно, налегая на мясо и сыры, чтобы обеспечить себя запасом сил на весь долгий день. Впрочем, она не только ела, что делала изысканно и не спеша, но и слушала и сама участвовала в беседе, ведь юный Роберт так жаждал новостей.
- Вы не слишком много потеряли, сэр Роберт, когда остались в «Трех сырах». Со времен римского владычества Лондониум не стал лучше, слова «и вся Британия» девушка добавила мысленно, чтобы не слишком расстраивать нанимателя горькой правдой. - Особенно учитывая сколько людей прибыло сюда к началу Великого турнира. Нам всем повезло найти себе отличное место в этом добром постоялом дворе. Чернь обнаглела и ведет себя дерзко, стража работает, но со всеми не справляется. Я рекомендую вам, сэр, передвигаться по городу больше на коне и меньше пешком. Горожане еще не так обезумели, чтобы бросаться на всадников.

- Если быть точным, Эдвард, то на камне под мечом надпись гласит «Тот, кто вытащит меня, рожден был стать Верховным Королем Британии». Так что смысл немного не тот. Рожден стать королем и станет королем, совсем не одно и то же. Но в любом случае, тот человек, кто сделает это, достоин внимания. Сама я решила не пробовать, так как никогда не стану королем Британии, максимум - королевой.
Последнюю фразу Юлия произнесла таким тоном, чтобы она прозвучала как шутка. И подмигнула после нее даме Аспаре, мол такова наша тяжелая ноша дщерей проматери Евы.

Слова ап Гадона задели чувствительные струны души Юлии. Неприязнь, и, некоторый страх, к фейри она получила в наследство от своего отца.
- А как вы определили, что это фейри и их проделки, сэр Эрбин?! У того, кого вы видели были рога, или острые уши, или хвост, или копыта? Или он или она были неестественно высокого или низкого роста? Кто это был вообще, бен сидхе или фиа сидхе? - засыпала его вопросами Секунда, так как хотела получить все возможные сведения о соседях рода человеческого, что завелись в Лондониуме.

— Мой дражайший сэр Генрик, это была рекомендация, а не распоряжение, посему вы поступили так, как велело вам сердце… И так, как мне велели мои компаньоны, — уже без недовольства, а с теплом и любовью подмигнул Роберт даме Аспаре и сэру Лео. — К тому же, как говорит дама Юлия и сэр Эрбин, на улицах столицы нынче вовсе небезопасно и неприятно… Подумать только – вы видели самого Мерлина? Последнего из тех друидов, коим доступна настоящая магия, как говорит народная молва? Такая магия, как в легендах и сказаниях, как в «Мабиногионе»?! Эх, вот мне бы повстречать его, у меня столько вопросов к тому, чья судьба связана с судьбой нашей Британии… — Роберт мечтательно задумался, рисуя серебряной ложкой спирали по поверхности сваренной на молоке овсянки.

— Что значит «вы чтите жрецов других БОГОВ», сэр Эрбин? — тем временем тихо обратилась дама Аспара к бритту, неодобрительно качая головой, увенчанной шапкой из коротко остриженных седых волос, сиявших в свете свечей и канделябров, словно серебро. — Не «жрецы», а священники. Священники Господа Бога, который один и един в исполненном таинства бытии своём Отцом, и Сыном, и Духом Святым, — дама-рыцарь в возрасте совершила крестное знамение. — Я понимаю, что ваша языческое невежество может быть причиной подобного проявления неуважения к главенствующей религии нашей земли, пришедшей на смену старой вере, отжившей своё, но в присутствии вашего сюзерена я рекомендую вам быть более мудрым и осторожным в выборе слов и формулировок, достойный сэр ап Гадеон. Солсбери – идущее во Христе графство.

Сэр Лео же принялся рассказывать о Мече-в-Камне, о котором так восторженно отозвался Кэлин:

— Местные жители уже привыкли, ведь чудо сие явилось народу более четырнадцати лет тому назад, в ту самую горькую ночь, когда саксонцы предательски отравили Верховного Короля Утера, а с ним – и сливки логресского общества, включая сиятельнейшего графа Родерика, отца нашего Роберта… Кто только не пытался вытащить меч из камня. Какие только версии его происхождения не выдвигались. В конце концов, учитывая, что, как правильно заметила наша прекрасная воительница дама Юлия, — сэр Лео бросил мимолётный взгляд на даму-рыцаря, в котором одновременно бурлили и любопытство, и восхищение, и сладострастие, и беззаботность, — на камне написано «рождён стать Верховным Королём», чудо появления Меча-в-Камне не должно значить, что кто-то уже родился таковым. Возможно, этот загадочный сэр – или дама (поскольку «Король» в надписи – я уверен – это чистая семантика, буде вытащит меч дама, значит, рождена она была стать Верховной Королевой) – будет рождён через сто, а то и тысячу лет спустя. Кто знает? Неисповедимы пути господни. Как бы то ни было, время шло, саксонцы наглели, равно как и ирландцы, равно как и пикты, и без Верховного Короля (или Королевы) Британии совсем худо. Нашему народу нужно единство, нужен тот (или та), кто сможет объединить всех лордов и леди, все земли Альбиона воедино для того, чтобы восторжествовал закон, мир и благоденствие.

Роберт, который наконец вышел из своего мечтательного состояния, прекратил мучить свою овсянку и теперь вовсю следил за беседой, прервал повествование рыцаря громкими аплодисментами:

— Браво, Герой Солсбери! Вот такого духа не хватает Совету Благородных, иначе они не развлекались бы бредовыми турнирами, а попытались бы отложить свои разногласия в сторону и провести, наконец, справедливые дебаты и голосование. Выбрать Верховного Короля. Ну серьёзно – что это за игры в случай вроде Великого Турнира?!

— Кхм-кхм, если позволите, милорд, я бы с радостью рассказала о том, что нас сегодня ждёт. Время идёт, и пусть до начала осталась ещё пара часов, это уже не так много… — тихо вмешалась дама Аспара, и когда Роберт кивнул в знак согласия, обратилась уже в полную мощь своего командирского голоса ко всем присутствующим за столом:

— Итак, Великий Турнир. Участие в нём будут принимать все те монархи, которые заявили о своём намерении; на данный момент это король Лодегранс, властитель Камелиарда; Король-Центурион, повелитель Малахаута; король Лот, владыка Лотиана; и, наконец, король Уриен, монарх Горра. Наша лояльность, думаю, понятна: Солсбери ни за что не поддержит варваров-северян, в венах которых течёт больше пиктской крови, нежели бриттской, и чьи нравы – дики и жестоки, а сердца – полны алчности и зависти. Малахаут в Камбрии, конечно, куда мягче нравами и ближе к нам законами, но всё равно – они чужды нам, логресцам. Как жаль, что у Логреса нет своего владыки и Верховным Королём, а также повелителем Логреса станет чужеземец… Тем важнее выбрать правильную сторону – правильную для нашего народа, для нашей земли; благородный король Лодегранс, давний союзник Солсбери и близкий друг отца нашего Роберта, покойного графа Родерика, будет тем монархом, на стороне которого мы выступим участниками Великого Турнира. Наш цвет – синий, мы повяжем предплечья синими шарфами; цвет Лотиана – красный, Горра – жёлтый, а Малахаута – зелёный. Вы все поедете под знамёнами Камелиарда, Логреса и Солсбери, поскольку в результате жеребьёвки графство Солсбери получило честь быть включённым в конруа самого короля Лодегранса!

Заметив недоумённые взгляды сотрапезников, дама Аспара тяжело вздохнула и принялась объяснять:

— Я понимаю, все эти франкские забавы вроде турниров, все эти чудные термины – это такая блажь… Но это нынче в моде среди знати, и верхушка этой самой знати приняла решение о турнире. В Великом Турнире принимает участие огромное количество рыцарей и оруженосцев; с нашей стороны это будут: сэр Генрик без оруженосца, дама Юлия без оруженосца, сэр Эрбин без оруженосца, дама Лилиана с оруженосцем Эдвардом, сэр Аэдан с оруженосцем Кэлином. Вместе с вами будут ещё сэр Эврайн с оруженосцем Марком и дама Квенхильд без оруженосца – сэр Эврайн является вассалом короля Леодегранса, а дама Квенхильд – его рыцарь-наёмник; и, конечно же, во главе вашего конруа будет сам король Леодегранс и его оруженосец Грегори. Всего двенадцать душ. Конруа – это группа рыцарей и оруженосцев, сражающихся вместе, будь то турнир или поле битвы, кою турнир имитирует; обычный размер конруа – от пяти до пятнадцати воинов и воительниц. У вас хорошие шансы, поскольку у вас есть баланс и в количестве, и в качестве рыцарей и оруженосцев; северяне вроде Лота и Уриена предпочитают валить толпой, их конруа наверняка будут состоять из полутора десятка воинов, а вот напыщенные камбрийцы, считающие себя лучше всех во всём, предпочитают малые группы смертельно опасных ветеранов, выживших в череде испытаний, поэтому их конруа будет меньшими по количеству участников. От каждой стороны на турнирном поле будут сражаться по пять конруа; победит та сторона, которая или останется единственной на поле битвы, или которая захватит в плен лидеров всех противных сторон, или которая захватит все штандарты противных сторон. Бой – бескровный, поэтому вам будет выдано особое оружие; главное – доказать доблесть, мощь и честь, показать, что победившая сторона будет способна дать достойный отпор саксонцам, ирландцам, пиктам и даже корнуольцам, которые единой с нами крови, но которые враждебны большей части бриттов. Вопросы?

Мерлин, здесь?! И почему новость о его появлении, юный граф воспринимает с таким энтузиазмом, ведь именно Мерлин, с помощью своих козней, погубил самого Утера и многих других. Да даже мать Эдварда погибла бы бесславно, если бы попала на тот пир, но видимо сами боги уберегли её.

Ситуация за столом, несколько накалилась, когда коснулась темы религии. Эдвард знал, что эти земли, населяют множество людей, самых разных верований, но откровенно, не понимал христиан, что утверждали что их бог один, а остальное выдумки и это, при живых доказательствах наших божеств и пустословии христианских, как назвала их дама Аспара, священников.
Впрочем, лезть со своими мыслями и убеждениями он не стал, опять же, слишком разные у них статусы и положения, ну и в любом случае, не годится мужчине препираться с женщиной, пусть даже она и рыцарь.

Но благо, разговор вскоре перешёл к предстоящему турниру и предвкушение охватило юного Эдварда. Ему, выпала честь принять в нём участие, не только плечом к плечу с дамой Лелианой, но и другими доблестными рыцарями! От охватившего его волнения, парень растерял всякий аппетит. Ох, не ударить бы в грязь лицом…

Нет, этого конечно не произойдёт! Эдвард выступит более чем достойно, не хуже полноправных рыцарей и завоюет славу не только для себя, своих родителей, но и для своей наставницы, дамы Лилианы Ривердип.

Обрадованный. что не начал службу с нарушения приказа сюзерена, Генрик пропустил мимо ушей религиозные споры и даже половину рассказа про меч, но вот про рожденного королем слушал уже с интересом. Да, Британии нужен король, сэр Лео прав! Вот и сэр Роберт так же считает!

Рассказ про то, как будет проходит турнир, юный рыцарь слушал уже со всем вниманием, полный нетерпеливого ожидания своего первого настоящего сражения в новом статусе. Семейная слава - это, конечно, хорошо, но пора начать зарабатывать свою собственную! И предстоящий турнир - это прекрасный шанс это сделать. Тем более на глазах сэра Роберта, для которого это тоже по сути дебют, а значит успех в нем будет цениться особенно. А еще, возможно, - Генрик сжал кулаки, путаясь успокоиться - на турнире может оказаться будущий король Британии!...

  Кэлин не разделял восторга Роберта, конечно, на уме появилась парочка фраз, чтобы высказаться, но он решил вежливо умолчать о том, что необходимо сделать со змеем в человеческом обличии, и о том, что таких, как Мерлин, нужно бросать в темницу в лучшем случае, но уж точно не восхищаться. Если уж судьба Британии была как-то связана с этим друидом, то её нужно было освобождать от коварных пут.
  Точно так же вежливо оруженосец решил не реагировать на невежественные слова сэра Эрбина о язычестве, спорить в присутствии графа было неправильно, тем более с рыцарем, да и было это не так важно, доказывать тут было нечего, да и слова уже спустя пару мгновений забылись, разве что, следуя примеру дамы рыцаря, юноша так же перекрестился.

  Но что сумело полностью завладеть вниманием юного Тегвина, так это история о мече, звучало как что-то из литературы, но всё встало на свои места, рукоятку уже потрогало множество людей, и все они неудачно пытались вынуть клинок, как пробовал и он сам. Конечно, они не были достойны титула короля, наверняка думали о горе золота и о том, какие удовольствия их ждут от этого титула, пусть Кэлин никогда о таком не думал, однако прекрасно понимал, что в короли он никак не годится и уж точно не был рождён для этого, никакой тоски от этого не было.
  — Вот оно что... Удивительно, мне не доводилось слышать об таком невероятном чуде. — скромно и тихо произнёс оруженосец. — Быть может, сам бог ниспослал этот меч, чтобы поставить во главе Британии достойного правителя. Если так, я не сомневаюсь, что королевство ждёт величие под руководством господа, а это оружие, оно точно способно сокрушить всех нечестивых врагов на своём пути.
  Правитель, избранный чудом, это вдохновляло и, быть может, немного пугало... Кого-то другого, но только не Кэлина, потому что там, касаясь рукоятки, он не чувствовал ничего злого в блестящей стали, а лишь красоту и чистоту, будто бы в камне находилась икона, благословлённая в местном монастыре, человек, которого ожидает этот клинок, не может быть плохим.

  Задумавшийся разум Кэлина зацепился за объяснение дамы Аспар только когда та упомянула отца оруженосца, даже не услышав несколько предстоящих имён, было очевидно - участников в состязании будет предостаточно. Без сомнений, среди них будут искусные воины, которые потратили на фехтование больше лет, чем прожил обычный оруженосец, но сын Тегвина не испытывал ни капли страха, он просто не имел на это права, а уж показать его - тем более. Тем временем речь зашла о знамёнах и цветах: красный - цвет страсти, любви и жертвенной крови Иисуса Христа, жёлтый, отождествляющийся с солнцем и счастьем, и, наконец, зелёный - жизнь и природа, такие ассоциации возникали у него при разговоре об этих цветах, а синий он любил больше всего, цвет верности, чистый и спокойный, как прекрасное небо над головой, как то, что большинство воинов видят в свои последние мгновения.
  — Позвольте задать вопрос мне, госпожа Аспара, — обратился Кэлин к женщине. — Поскольку вы уже выражали недовольство относительно варваров с севера, что будет, если они решат пренебречь правилами бескровного боя? В конце концов, состязаться гораздо легче, если соперник больше никогда не встанет.

Юлия приучила себя не торопиться высказывать мнение в числе первых. И дел тут было отнюдь не в добродетели смирения, скорее, в практичности. Когда собеседник высказался, то ты видишь сильные и слабые стороны его высказываний и можешь реагировать соответственно. Это как дать противнику пойти в атаку на выстроенный в боевой порядок легион. Если собеседников несколько, то можно выбрать сторону того, кто тебе ближе, или... выгодней. Да и просто, слова которые звучат после других, кажутся весомее. Причем дама искренне считала, что это отнюдь не лицемерие и не хитрость, а простая логика, чуть приправленная умением и желанием интриговать. Что в понимании Секунды было добиваться своей цели не только силой. Как раз в соответствие с девизом рода "Копьем и словом". Но если копьем ты одним ударом можешь повергнуть только одного противника, то метким словом сразить сразу всех.
Для начала она решила чуть смягчить отповедь дамы Эрбину.
- Дама Аспара, вы безусловно правы, что сэру Эрибну стоит немного думать перед тем, как говорить. Но я предлагаю забыть эту оплошность, вызванную юным пылом и темпераментом. Ведь все мы на поле должны быть единым отрядом, независимо от того, в кого верим. Ведь в конце концов сэр Эрибин убедится кто прав, когда покинет тварный мир, собственно, как и все мы.

Объяснение про порядок проведения турнира вызвало у Секунды желание что-нибудь разбить. И желательно о бриттскую голову. Логика, нет, не слышали такого слова. Не то, что дама объясняла непонятно, но сам порядок проведения турнира был настолько нелеп и открывал такой простор для злоупотреблений, что у Юлии чуть глаз дергаться не начал. Ох уж эти бритты. Вопросов у нее было море, но дама озвучила только самые необходимые. А перед этим вначале не удержалась от жалобы на вселенскую несправедливость.
- То есть лорды решили отказаться от честных схваток один на один и устроить свалку собачью грызню?! Очень мудрое решение! - слово "мудрое" Секунда произнесла со всей возможной иронией. - И что мешает в таком случае двум королям сговориться и выбить совместными усилиями других кандидатов на престол, а уже потом между собой разобраться, кто наденет корону?! В отличие от поединков во время общего боя за этим никто не сможет проследить. А если и сможет, то результат все равно не удастся оспорить, ведь этого нет в правилах, а значит не запрещено. Или во время боя, противники будут нападать на того, кто выигрывает. Что за изысканный бред, прости Господи! - воскликнула Юлия и осенила себя крестом.
Чуть успокоившись от нелепости правил, дама озвучила более практичные вопросы.
- Как становятся и строятся отряды перед началом боя?
- Где, собственно, будет проводиться Большой Турнир. В смысле где устроители подобрали сухое и ровное поле, которое вместит всех бойцов. Или мы будем драться в зимней грязи и слякоти?
- Боец считается проигравшим, если его выбили из седла, или можно драться пешим, пока не упадешь от ударов или усталости?
-И, какая у нас будет тактика? Просто защищать короля?

      - Я всего лишь передал слова пропроведника вашего бога, дама Аспара. Мы с сэром Кинаном повстречали его у мерсйского камня минувшим летом, незадолго до Бельтейна. - с плохо скрываемым удивлением возразил сэр Эрбин, прыснув в глаза собеседнице молодостью и свежестью. - Он рассказал нам много увлекательных историй из вашей священной книги, и, признаюсь, некоторые из них мы с сэром Кинаном наши весьма увлекательными. Но если вас оскорбляют слова последователя вашей веры, я более не стану докучать вам.

      Юный рыцарь не без удовольствия убрал рукой волосы за спину и глотнул сидра.

      - Вы совершенно правы, дама Юлия. Вы, как и все здесь присутствующие, можете без сомнений рассчитывать на мой меч и мое плечо.

      Рассказ о предстоящем турнире Эрбин слушал стараясь ухватить каждое слово. Ему еще не доводилось ни наблюдать, ни, тем более, принимать участия в таких сражениях. И новоиспеченный рыцарь не столько желал проявить себя, сколько испытать свои умения и навыки. Ведь на охоте за зверьми и разбойниками - мало в том чести и доблести, но здесь, в этом смердящем и гудящем городе, представился шанс проверить, достаточно ли сэр Кинан подготовил его для защиты старых богов и сюзерена. И, чем Пуйлл не шутит, готов ли Эрбин с оружием вернуться в родные земли.

      Слова ложились легко. Сколь бы не было в даме Аспаре религиозного рвения, основы военной науки она излагала четко и ясно. За что и была удостоена благодарно-почтительно склоненной головы сэра Эрбина. Но все же один вопрос остался не ясен. Или, возможно, рыцарь его прослушал.

      - Роберт, вы будете сражаться с нами плечом к плечу?

...