| |
|
|
Вейсман попытался ущипнуть себя за ухо, но перчатка скафандра наткнулась на скафандра же шлем.
Определенно, свихнулся либо он, либо корабль, либо мир вокруг. Чуткие сенсоры позиционирования по звездам выдали длинный список системных ошибок, после чего их панель погасла, но Август успел увидеть и запомнить набор цифр, из которых следовало следующее:
- Ни одна звезда из вбитых в память навигационного блока не найдена, привязка к координатам Скопления невозможна.
- Ни одна из наблюдаемых звезд не классифицирована по известным критериям. Спектрограмма со смещением Допплера говорит, что окружающие корабль звезды находятся на расстоянии.... от 1.2 до 1.5 а.е, имеют массу, равную... 10^3-10^5 грамма, температуру фотосферы в диапазоне 500...900 К, а так же имеют скорость убегания равную... нулю.
- Сканер получил равномерный отклик по всей наблюдаемой сфере, натыкаясь на темную материю, расположенную от корабля на расстоянии... от 1.2 до 1.5 а.е
Август схватился за свое кресло, чувствуя приступ дезориентации. Если перевести на язык простых смертных, цифры говорили о том, что корабль Вейсмана, выходящий на высокую орбиту, окружен развешанными вокруг него долбаными фонариками весом в центнер, равномерно распределенными по небесной тверди. Скотчем их там что ли примотали??
Все. Можно вызывать санитаров.
|
|
1 |
|
|
|
|
Если бы в Империи ходили бы хоть какие нибудь религиозные учения, Вейсман сейчас бы уже зачитывался религиозными текстами на тему спасения своей души и защиты от нечистых сил. Но нет, в терранском государстве религия считалась чем то чудным и свойственным низшим расам, не достигшим еще достаточно глубокого понимая вселенной. Поэтому он обратился к тому, кто был наиболее близок по своим характеристикам к существу божественному.
- Император мать твою дери! Что за дерьмо, блять... Что за дерьмо...
Далее Вейсман начал изливать весь накопившийся за перелет стресс, рассказывая приборной доске о том какая все таки сволочь эта жизнь. Забавно, но наверное, поносил вселенную он больше за то, в какую жопу превратилось его существование (ну не жизнь же это) после ухода из флота, а не за то в какую жопу привела она его сейчас. Он мог бы продолжать долго, постепенно переходя все к более витиеватым и изощренным формам терранской обсценной лексики, но недостаток слушателей и аварийная обстановка сработали подобно стопкрану и поток брани прекратился так же внезапно как и начался спустя несколько десятков секунд. Август успокоился, попытался вытереть пот со лба. Снова ткнулся рукой в стекло шлема скафандра. Недоуменно посмотрел на нее, как бы вопрошая, отчего все так паршиво?
Потом он перешел к действию, уже больше не отвлекаясь ни на что. Короткой командой перенастроил сканеры на анализ параметров планеты, попутно же задавая полетному компьютеру непростую задачу следующего плана: работая в связке со сканерами рассчитать маневр, который сумел бы посадить его на эту планетку, если там вообще окажутся места, куда можно сесть. Все как можно быстрее. Что-то не верил Вейсман в то, что оставшийся кусок его фрахтовика протянет достаточно долго.
|
|
2 |
|
|
|
|
Огрызок корабля Вейсмана медленно летел вокруг планеты, а приборные панели продолжали сыпать ошибкарми, выходя из строя одна за другой. Августу оставалось лишь ждать, освежая в памяти нехитрые расчеты кинематики, которые вдалбливали в голову каждому курсанту, желающему получить лицензию астронавигатора.
Он даже припомнил свой собственный смех, когда старый и седой вояка распинался перед полусотней молодых парней, думающих только о конце лекции и девках. Зачем кому-то в просвещенной империи может понадобиться расчет траектории неуправляемого снижения? Скорее солнце над Террой погаснет, чем выйдут из строя все многократно дублированные системы любого корыта, способного покинуть гравитационный колодец, так, чтобы пилот при этом остался жив.
Самое время чтобы посмеяться над самим собой. Последняя сенсорная система, предназначенная для стыковки, сдохла, пережив сенсоры орбитального ориентирования а так же блок наблюдения противометеоритной обороны. Отныне все, что мог наблюдать Август, он наблюдал невооруженным взглядом через закаленное стекло кабины.
Планета медленно вращалась вокруг, насколько мог прикинуть Вейсман - ее период обращения вокруг своей оси совпадал с Терранским стандартным. Голубой шар, окруженный облаками, по первой оценке, был покрыт водой на 80% своей площади, Август видел лишь один крупный континент и два архипелага. Конечно, идеалом было бы сесть на землю, или оказаться в прямой видимости от нее.
С резким хлопком искры замыкания вышла из строя последняя панель, на которую были сведены общие показатели внутренних систем. Оставалось надеяться, что регенератор кислорода еще работает. Если Август все еще надеется выбраться отсюда живым, ему придется выйти в открытый космос, отвинтить все крепления аварийной капсулы вручную, рассчитать время и поджечь пиропатроны отстрела так, чтобы начавшийся с этого спуск по параболе привел его на континент и не размазал перегрузкой.
Будет о чем рассказать, когда он отсюда выберется. ЕСЛИ он отсюда выберется.
|
|
3 |
|
|
|
|
Компьютеры сдохли, не успев завершить своих задач. Последние данные, что были на панелях управления могли бы помочь в поиске выходы из сложившегося кризиса. Август лихорадочно попытался вспомнить числа и параметры, которые компьютер выводил на дисплей в процессе расчета. Он сидел раздумывая, ведь лучше просчитать все возможные варианты сейчас, до того как он выйдет наружу корабля - Вейсман сомневался, что после аварийной декомпрессии в условиях отказа практически всех автоматических систем ему удастся снова вернуться в кабину с атмосферой.
|
|
4 |
|
|
|
|
Состояние корабля удручало все больше, по мере того, как Вейсман проводил нехитрые проверки, настроение его все падало и падало. Был виной тому недосмотр, фатальная ошибка логики распределения нагрузки, или же что-то еще, неведомое Августу, при всех его лучших чертах бывшему все же пилотом, а не инженером-энергетиком, но факт оставался фактом. Аварийные элементы питания, сверхнадежные, химические, были в ноль разряжены, хотя корпус кислотных банок был еще горячим - а значит, разряд произошел совсем недавно.
Если бы удалось восстановить хотя бы в каком-то виде доступ к ремонтным консолям, чтобы считать логи управляющих сигналов, он бы смог сказать, почему так произошло. Но увы - на фрахтовике сдохла даже вентиляция, не говоря уж о лампочках или сервоприводах шлюзовых створок. Конечно, у каждого шлюза под пластиной сенсора был небольшой ручной маховик, специально на такой случай, но шибко веселее от этого не стало.
Вейсман напрягся, вспоминая последние секунды жизни электроники. Кажется - да, он был почти уверен, что линейные размеры самого крупного континента, если вписать его в прямоугольник, составили бы 4200х3900км. И он занимал 21% площади планеты. Из этого уже можно было бы вычислить радиус сферы, имея угловую скорость вращения планеты и радиус - вычислить и линейную.
Скорость обломка фрахтовика по последним данным составляла 9700м/с, и если верить данным сканеров (а других данных не было все равно), то на момент измерения корабль находился на высоте в 630 км 450 метров от ближайшей точки поверхности планеты. Наклон траектории к касательной составлял 9 градусов и 2 минуты. Шансы добраться до поверхности одним целым куском у Вейсмана все же были.
Результат броска 3D20: 3 + 7 + 1 = 11.
Результат броска 3D20: 19 + 8 + 15 = 42
|
|
5 |
|
|
|
|
Лихорадочно вращая маховики гермодверей и считая секунды до предполагаемого вхождения в атмосферу, Август пробивался к отсеку спасательной капсулы. Медлить было нельзя и единственный план, который можно было считать осуществимым в такой стесненной обстановке был прост, до ужаса прост. Обломок рубки при вхождении в атмосферу развернется самое тяжелой частью по направлению движения. Самая тяжелая часть - носовая, там резервные системы питания и свернутые катушки Крази, чьи сердечники весят будь здоров. А вот спасательная капсула расположена сзади. Отстрелив ее после разворота корабля, удастся сократить импульс и начать более крутое снижение. Тянуть уже некуда, но чем позже заработают двигатели капсулы тем лучше, больше импульса удастся выжать, они все таки рассчитаны на плотную атмосферу.
В плане была куча узких мест. Самыми узкими можно наверное было считать пироболты и системы капсулы. С электричеством на корабле происходила какая то чертовщина. Может аварийный выход из прыжка так повлиял на старенький звездолет, а может пространство самой этой вселенной, этого мира, помимо своей общей шизофреничности обладает и еще какими нибудь чудодейственными свойствами. Кто знает. Но есть вероятность, что и в аварийно посадочном модуле отказало питание. Самый плохой случай. Август тогда останется или в ручную пытаться замкнуть контакты, что маловероятно, так как времени у него практически не осталось, или запаковываться в капсулу и надеяться, что инженеры конструкторы предусмотрели автодетонацию при повышении температуры и парашютные системы раннего торможения.
В лучшем случае... У него будет чуть больше шансов выжить, если он получит некоторую долю контроля над своим спуском. Электроника капсулы проста донельзя, можно надеяться что там что то выжило. В любом случае, при наличии питания, ему не составит труда активировать в нужные моменты некоторые из систем капсулы просто пошаманив с проводкой.
|
|
6 |
|
|
|
|
Батареи аварийной капсулы были в идентичном состоянии. Перегретые так, что воздух над их корпусами дрожал, поднимаясь струйками, они были совершенно разряжены.
Август лихорадочно запаковался в скафандр, сев в небольшую люльку капсулы, и начал ждать. Обломок корабля приближался к планете... никаких чисто механических приборов, которые могли бы показать Вейсману скорость или высоту, не было, империя, из которой он был родом, была слишком развита для подобных пережитков истории. Электроника же была бесполезна без источника питания. В отличие от рубки, в капсуле не было никаких стекол, и космонавту оставалось только надеяться, и ждать... ждать, надеясь на мудрость конструкторов, на счастливый случай, на... на что угодно. Человек так устроен, что даже за секунду до смерти он в нее не верит, продолжая жаждать чуда.
Толстые металлические стенки начали едва заметно вибрировать. По ощущениям Августа первый контакт с плотными слоями атмосферы - достаточно плотными, чтобы создать видимое сопротивление движению, наступил через 4-4.5 минуты, что соответствовало его прежним расчетам. А дальше капсула начала нагреваться. Температура внутри медленно росла. Поначалу в этом не было ничего неприятного, но температура воздуха продолжала повышаться - сначала с Вейсмана начали стекать капли пота, затем от жара начало темнеть в глазах... сколько времени будет нужно, чтобы погибнуть от перегрева? Посчитать это было, конечно, несложно, однако Август уже не хотел ничего считать.
И наконец, когда он уже был на грани потери сознания, капсула глухо содрогнулась, и Вейсмана бросило из-за внезапно возникшего ускорения на шлюзовую створку. Пироболты все-таки сработали, оттолкнув маленький прочный эллипсоид от остова фрахтовика.
Вибрация стенок заметно снизилась - спасательная капсула была намного более обтекаемой, чем поврежденный фюзеляж базового корабля. Температура внутри не снижалась, но и не росла. Вейсман считал удары своего сердца, колотившегося так, словно оно пыталось пробить грудную клетку...
Что-то внутри Августа трепыхнулось, словно он сделал резкую мертвую петлю, и ухнуло куда-то глубоко-глубоко вниз, заставив вестибулярный аппарат сходить с ума. Вейсману показалось, что он с все возрастающим ускорением несется вниз, в бесконечную бездну пустоты. Ощущения тела исчезли, Вейсман ничего не видел, не слышал и не осязал, словно вокруг не было ни запотевшего горячего скафандра, ни вибрирующего металлического пола под руками и ногами.
"Кажется, у меня тепловой удар. Это галлюцинации" - мелькнула мысль в голове, пока падение в бесконечную бездну становилось все быстрее и быстрее.
|
|
7 |
|
|
|
|
Вейсман попытался пошевелить рукой, сжать и разжать пальцы, нащупать подлокотник антиперегрузочного кресла, ухватиться за него покрепче, сжать зубы, согнуть шею и зажмуриться. В этой тьме он не мог ничего сделать, преданный собственным восприятием реальности, но даже сейчас пытался бороться за выживание. Имперский пилот думал сейчас только об одном. Парашют. Он должен раскрыться. Он должен раскрыться, мать его!
|
|
8 |
|
|
|
|
Ощущения у Вейсмана были далеко не лучшие, однако космонавт цеплялся за свою жизнь буквально зубами и ногтями, зная, что где-то рядом должна быть рукоять аварийного открытия парашютного комплекса... он видел ее совсем недавно, и все же - не мог понять, что у него под рукой сейчас.
Однако, ожидаемый рывок все же произошел. Нечто словно всадило Августу крюк под ребра, выдирая его внутренности немилосердным ударом. Сил не было ни на что - ни вдохнуть, ни застонать... после короткого момента абсолютной беспомощности, сознание наконец его покинуло.
***
Тихий шелест волн, качающих спасательную капсулу, был первым звуком, пробившимся к мозгу космонавта. Слабость, словно после тяжелейшей лихорадки, навалилась на все его тело, заставляя чувствовать себя древним стариком. Или скорее - после долгого и тщательного избиения... умом Август понимал, это последствия перегрузки, обернувшейся множественными мелкими внутренними кровоизлияниями. Слава Императору, самого страшного - разрыва сосудов в мозгу, не произошло, а раз он выжил, значит оклемается. Было бы время... время, которого, вероятнее всего, у него как раз и не было. У капсулы не было окон, и где он находится, можно было узнать, лишь открутив тяжелый маховик шлюзовой створки, надеясь, что толстый металл не деформировало при падении. Дышать было тяжело, первые признаки углекислотного отравления говорили о том, что счет идет на минуты, и если не открыть шлюз, Август попросту задохнется.
Глупая будет смерть для того, кто смог спуститься с орбиты в практически нерабочей скорлупе.
|
|
9 |
|
|
|
|
Сел, вроде бы жив, цел. За стенкой посадочной капсулы - плещется вода, не иначе океан этой неизвестной планеты. Но выбора нет, задыхаться в провонявшей паленой изоляцией и пластиковой гарью кабине Август Вейсман не собирается. Выпутаться из ремней безопасности, добраться до шлюза, из последних сил налечь на поворотный механизм. Быть готовым встретить волну воды, что начнет заливать капсулу, окажись выходной люк ниже ватерлинии. На свободу, к воздуху.
|
|
10 |
|
|
|
|
Выдавливая из себя последние остатки своих сил, Август червяком, извиваясь в проклятых ремнях, едва ли не зубами передвигая руки, выпал из страхующей его привязки. Головная боль усиливалась, шум в ушах нарастал. Сердце колотилось как бешеное, пытаясь передать больше кислорода, но углекислота отравляла кровь...
Вейсман сам толком не понял, каким чудом он смог добраться до поворотного колеса, буквально упав на него своим весом. Крутить тяжелый стопор сил уже не было, и все же - этого хватило. Крышка откинулась под своим весом, как только мощные металлические штыри вышли из пазов, и космонавта, не успевшего отпустить штурвал, с силой бросило вперед, челюстью прямо на металлическую петлю.
Соленая кровь потекла по разбитой губе, но это было уже мелочью. Август глотал свежий морской воздух, словно рыба, с каждым вдохом чувствуя, как ослабевают стиснувшие сердце незримые когти углекислотного отравления. Вейсман упал, чувствуя вкус крови во рту, и смотрел на кусочек голубого неба, видневшегося сквозь открытый люк. Капсулу качало на волнах, а он дышал чистым воздухом планеты...
|
|
11 |
|
|
|
|
Прикрыв глаза Август просто лежал. Так прошел десяток минут или около того, после чего имперский пилот принял сидячее положение, ощупал, осмотрел себя на предмет повреждений. Затем Август собирался осмотреться и проверить находившийся в капсуле набор выживания.
|
|
12 |
|