Лорды и знамена | ходы игроков | Глава 2. Дивный новый мир.

Йорунгильм
****
- Деда, Деда-а! – громкий детский возглас шквальным ветром ворвался в урасу. Да и прозвучал, наверное, на всю стоянку, потревожив всех тех, кто все еще отдыхал после тяжелой охоты.
Уставший старый гном, лежавший в этом время на лежанке и закутанный в шкуры, лишь устало хмыкнул в ответ. Может пронесет? Но не пронесло. Небольшого роста, но уже достаточно пузатый ребенок быстро добрался к нему и начал без задних мыслей тыкать пальцами под ребра, пытаясь разбудить своего деда.
- Ну чего тебе, Толмук? А? Ну почему тебе все неймется? Иди поиграй с остальными в охотников или в прятки, дай отдохнуть старым костям…
Старый Тугрим Гадючий Хвост, хотя другие гномы за глаза звали его укротителем сусликов, любил поспать, но еще больше он любил причитать по поводу и без.
- А расскажи историю про Хурика Громогласного!
- О-ох, внучек, ты ж уже слышал эту легенду сотни раз. Дай мне уже от нее хоть немного отдохнуть. Давай я тебе лучше расскажу сказку про спасение прекрасной Дзежзки из лап торнийев?
- Ну-у деда-а-а!
Старый гном лишь обреченно вздохнул и принялся рассказывать старую как мир историю о Хурике Громогласном, отце гномов, и его сыновей, давшим начало великой расе.
«Во времена, когда солнце только отделилось от земли, а воды отошли вдаль, из глины и пепла появился первый среди разумных – Хурик Громогласный. Гном, во всем своем величии. Высокий, аки гора, с бородой до колен, и руками способными свернуть и закрутить в узилище дикую реку. Но одиноко было Хурику, и в скитаниях по миру родил он троих сыновей себе. Старшим из них был Ротумир, сильный и выносливый. Вторым сыном был Керастад, отличавшийся терпеливостью и смирением. Младший же, Райлезрен, был непоседой страшной, еще практически с пеленок. Когда сыновья окрепли и повзрослели, пришло время дать им волю. Но что отдать каждому сыну, как решить кто достоин того или иного? Решил тогда Хурик, что все решит охота. Сказал он сыновьям своим, что от того, кто и что принесет, и будут зависеть его дары.
Ротумир, чтобы показать свою смелость и силу, принес шкуру медведя. Керастад, не желавший причинять вреда другим, привел отцу овечку. Райлезрен же, как самый непоседа, пошел в дальние земли, чтобы принести отцу дар особый, невиданный ранее. Ведь он достоин большего и лучшего. Ушел он на юг, в земли просторные и ровные. Не чета высоким горам, среди которых любил играть Ротумир и не похожих на холмы, среди которых часто спал Керастад. В землях этих, просторных и свободных, встретил он человека. Тот представился Торнумом, путешественником из юга. Делать было нечего, и доверчивый Райлезрен, пригласил его к своему костру и предложил разделить еду и кров. Ну и чего греха таить, рассказал попутчику о проблеме своей. О желании найти что-то особенное для отца. Тогда Торнум предложил пойти к морю и достать из него сокровище – перл прекрасный, да не простой, а говорящий. Поразмыслил Райлезрен и решил, что хорошая же идея! И пошли они вместе к морю. Три дня и четыре ночи провел в воде младший сын Хурика, прежде чем поймал короля мидий, как называл сам себя говорящий перл. Обрадовался гном, и радовался за него Торнум. После утомительной ловли пошли оба спать. А на утро, доверчивый Райлезрен, не обнаружил ни человека ни выловленного в море подарка. Злился и психовал сын Громогласного, но делать было нечего. Поймал он кроля и понес назад, к отцу.
Когда вернулся к домашнему очагу, то увидел, что отец лежит уже на погребальном костре. Ротумир лишь зло зыркнул на растерянного младшего брата с кроликом в руках, сплюнул и ушел. В свои излюбленные горы. Керастад, который вместе с братом провели обряд и отправили отца к небу, рассказал что тужил Хурик за младшим сыном и переживал из-за того, что того долго нету. Переживал, что в беду он попал. От туги этой заболел он, а так и не увидя сына отправился к звездам, чтобы оттуда смотреть за сыновьями.
Тогда поклялся Райлезрен, что не познает покоя, пока не найдет своего подарка отцу, и ушел на юг, к равнинам и морским пучинам. Найти треклятого человека, по имени тормун, отобрать украденное, да воздать почести отцу.
Много лет прошло з тех пор. Райлезрен родил Турэрдана и Бралексию. От них пошли Рудсима, Радогмунд, Детайба, Лиекин, Грумигус, Бельтаррен и другие. Так и появились на свет кланы низушников, кочующие по равнинам Тайгарда, землям Хурика Громаогласного, первого и великого властителя всей земли. И с тех пор не знают они покоя, ища себя среди этих равнин и не имея ничего кроме ненависти к людям с юга»
Когда Тугрим закончил свой рассказ, то его маленький внук уже спал, свернувшись калачиком костра. Гном лишь улыбнулся и потянулся, хрустнув своими старыми костями. Толмук любил эту историю и незачем ему было знать, что гномы холмов, а уж тем паче горные братья из далекого севера рассказывают совсем другие истории. Пока незачем. Слишком мал, чтобы рушить веру в праведность гномов, да злобность торнийцев…
****
Тем временем на юге, среди песчаных барханов и редких оазисов бродили торнийцы. Это племена перемещались от одного оазиса к другому, следуя за солнцем и сменой погоды. Доран Торрен был великим человеком, был он и великим торнийцем смотрящим вперед. От других эмиров отличался своими далеко идущими планами и намерениями. Он не видел преград, а видел цель. Великий народ и великие свершения. Почти такие же великие, как и бескрайняя пустыня. Для этого были отправлены шейхи, для этого ушли люди вперед, на новые земли. Открывать новые оазисы и расширять ареал владений солнечного народа. Но там, где есть великие планы, таятся и великие проблемы. Перестали приходить вести от дальних племен. Не возвращались посланцы к тамошним шейхам.
Пустыня безжалостна и не прощает ошибок. Она убивает без колебаний. А торнийцы едины с пустыней. Но не с Дораном Торреном, как показали события. Не всем оказались по душе его приказы. Кто-то забыл о них, как только увидел зеленые земли. А кто-то убил его послов, как только те заявились в их владения, считая последователей Дорана недостойными и нарушителями традиций… Разделился один великий на три разных осколка. На севере осели племена, не желавшие более стенаться по миру, видя плодородные и пригодные для жизни земли. На юге же царили шейхи, не признающие ничего иного, кроме святой пустыни и ее меняющихся дюн. Их жизнь была этой пустыней, по которой они без остановки кочевали. Лишь на западе был эмират, который объединил в себе обе крайности. Живущие в пустынях племена как и раньше отдавали свою жизнь и судьбу в руки солнца, тогда как проживающие на зеленых землях уже не срывались так часто с места на место, обживая пригодные земли и делая долгие стоянки. Между этими, казалось, двумя ипостасями одного народа, наладилось взаимодействие, ведь кочевники много охотились, а оседлые племена много рыбачили.
****
Бубны. Откуда взялись они на Атрее? Кто знает. Так же как никто не скажет откуда тут атрейцы. Кажется, что этот инструмент так же древен как и копье. Как первые люди. Как мир. Как война.
Бум. Бум. Бум.
Несколько человек ударяли в бубны, выбивая стройный ритм. Ритм, в котором тянулась полоса воинов, шорохтящих оружием, выкрикивающих ругательства и готовящихся убивать. Воздух греет, адреналин в крови подгоняет. Но нельзя. Нельзя быстрее. Есть бубен. И его удары.
Бум. Бум. Бум.
Сердце воина не знает страха, а разум сомнений.
Бум. Бум. Бум.
Рука крепко сжимает древко копья, рукоять ножа, или массивную дубину.
Бум. Бум. Бум.
Впереди виден враг. Их много. Они сильны.
Бум. Бум. Бум.
К вискам приливает кровь. Внтури все жжет от желания. Нужно выбрать цель.
Бум. Бум. Бум.
Две волны разных атрейцев сцепились в смертельной схватке. Стонут и сыплют проклятиями раненные. Падают в траву мертвые.
Бум. Бум. Бум.
Подходит еще одна волна. А за ней другая.
Бум. Бум. Бум.
Месиво из людских тел, крови и насилия. Страшно смотреть на все это. Но тут вершится история.
Бум. Бум. Бум.
Лязг сотен копий, крики сотен воинов, вонь сотен павших.
Бум. Бум. Бум.
****

Арийвильм
****
Фангиз большой. Фангиз богатый. Но на фангизе две расы. Две культуры. Две цели. В начале времени в грибных зарослях царили ласерта. Ящеры охотились, собыирали плоды и рыбачили. Нередко соперничали за грибники и земли. Грызлись, крали женщин и грабили стоянки. Проливали кровь себе подобным, утоляя жажду ярости, ели облепиху и делали масло из волчьих ягод, отдаваясь дурману по ночам.
Рай, мог бы сказать вожак, а ему в одобрение поднялись бы десятки голосов. Но так может быть вечно. На берегах острова появились другие. Не ящеры. Злобные, хитрые, сильные и кровожадные кумехтар.
Но тогда ящеры не знали этого. Ласерта не терпели их. Ласерта нападали. «Грибовник наш!» кричали сотни и сотни голосов, грабя очередную стоянку кумехтар. Но их ор и жестокость не испугал кошкоглазых. Они показали, что тоже могут убивать. Ударили единым кулаком по разнежившимся ласерта всем скопом. Огненным потоком прошлись по южному Фангизу, и всюду, где они шли, горели стойбища и умирали ласерта. Топили в крови, насилии и ужасе войны. Без разбора и жалости убивали малого и старого. Женщину и мужчину. Связывали детей и волокли топить в соленых водах. Сытились насилием и убийствами. Отбирали то, что могли, по правилу сильнейшего.
Тогда Ласерта увидели. Раньше они не понимали зачем одному племени сотрудничать с другим. Зачем один ласерта, должен помогать другому защитить свою женщину. Кумехтар очень доступно объяснили зачем. Страх, страх поселился в сердцах ящеров. Страх, что заставляет крепко держаться за оружие и друг друга. Страх и ненависть к кумехтар. На столько крепкие, что связали воедино разобщенные дикие племена в единый поток. Лесерта отбросили все свои противоречия и объединились против уродливого врага, прибывшего в их мир.
Когда-то тихий Фангиз превратился в один сплошной комок горя. Повсюду кипела ненависть. Повсюду проливалась кровь. Отцы погибали в бою, женщины и детей уволакивали в глубь грибовников и насиловали, издевались над ними. Слабых выбрасывали в море. Лишь сильные могли отбиться. Лишь стойкие могли выжить. Когда-то такой красивый край оделся в красное. Кто мог подумать, что остров среди морей можно так просто утопить в крови?
****
Ворчугеш был хорошим охотником. Не в пример другим фангам. Завидев след, он присел на корточки и словно собака, понюхал его, осмотрел.
- Он рядом, - чуть загадочно, таким таинственным, приглушенным голосом сказал охотник и хищно улыбнулся. Другой фанг, шедший сразу за ним лишь с удивлением, хлопал глазами глядя на своего изогнувшегося товарища.
- Я чувствую твой взгля-я-я-д, феуго* - протянул Ворчугеш и принялся всматриваться в заросли калоцеры между энтолом.
- Он здесь, - хищно улыбаясь, сказал Ворчугеш и вынул дротик из колчана. - Он смотрит на нас. Он бои-и-и-тся.
Глухая тишина давила на уши охотникам, зверь никак не давал себя обнаружить. Прошло с минуту, охотники двинулись немного в сторону, под ногами хрустнул отсохший мох. Но вот, один неловкий вздох, и Ворчугеш одним сильным броском направил дротик по направлению звука; «Обросший» местами калоцерой, местами мхом фанг, упал с дерева. Еще несколько мгновений он корчился от боли, а потом околел в одном положении. Последний вздох и смерть. Ворчугеш улыбнулся, а идущий за ним фанг достал нож и подошел к поверженему. Немного примерявшись он отрезал у убитого ухо.
- Нечего этим собирателям делать в наших грибниках, - сказал он и сплюнул.
Ворчугеш втянул ноздрями воздух и хищно улыбнулся. Одной рукой он снова потянулся к колчану.

*феуго – оскорбление, что-то типа «недостойного».
****
Прохладный ветерок обдувает морду мирно сидящего минотавра, а огоньки от костра приятно щекочут теплом. Рядом в траве мирно сопел еще один минотавр, но гораздо меньше размерами, да с рогами совсем маленькими, не выросшими толком. У него был еще густой подшерсток, совсем светлый, не такой как у сидящего минотавра. В мыслях у последнего, были лишь переживания «Вырастут скоро рога. А там первая линька и обряд взросления. Надеюсь степь примет моего сына, а он будет достойным своего имени». Он сухой веточкой водил по еще теплой золе около костерка. Это его успокаивало. Из палатки, сделанной из двух недлинных шестов и пары сшитых шкур, вышла изящная минотавриха, с молочного оттенка шерстью.
- Долго еще будем тут сидеть? Или, наконец, мы пойдем дальше? - женщина поморщилась и взглянула в глаза минотавру.
- Ты куда-то торопишься? - ответил тот.
Минотавриха на эту реплику никак не отреагировала и только поднялась выше на холм, чтобы посмотреть в сторону озера.
- Ну ладно, пошли, - минотавр легенько тронул ребенка, после чего встал и засыпал потухающий костер землей.
Лежащий в траве минотавр, потянувшись после сладкой дремоты, тоже вскочил и потянул морозный воздух ноздрями. После часа сборов своих пожитков все трое были готовы к длинному пути. Ветер немного притих, а солнце начало медленно восходить все выше. Идти было легко и приятно. Минотавра Накатан. Он родился в теплых северных Степях. Там же он и нашел себе жену-красавицу Колтиду, которая родила ему сына, который сейчас шел рядом с ним. Тун. Жаль лишь что для того, чтобы дать Накатану сына, ей пришлось отдать богам свою жизнь. Но это было давно. Еще когда отец был жив. Он кстати всегда говорил: «Ты будешь великим охотником, я вижу это в твоих глазах». И Накатан знал, что отец никогда не ошибается. Именно потому он с детство упражнялся с своим топориком, сделанным специально для него. Сейчас этот маленький топорик висел на поясе у его сына.
С минотаврихой «молочного цвета», по имени Косута, Накатан познакомился уже на озере предков, около двух недель назад. Он толком не сказал, что она тут делала, ведь как оказалось, как и он из северных степей, но он казалась ему сильной и достаточно милой. И ей он понравился. А Туну нужна была женская опека. После двух недель о Озера, начинался Великий переход, именно потому все трое сейчас направлялись назад, на север. Туда, в благоприятные широкие степи, с множеством разной дичи. Нужно было догнать их племя, ушедшее на закате. Озеро уже было позади, а холмы уже вот-вот закончатся…«Надеюсь она еще примет его как своего. Мать Земля помоги мне…» думал Накатан глядя то на беззаботного сына, идущего немного впереди, то на свою новую спутницу.
****

Гусмингильм
***
Мрачное небо над Лунной Впадиной, затерянной среди холмов праймдора, затягивали красные тучи, солнце светило багряном на эти земли. В воздухе витал холод, а тишина вокруг давила на уши. Когда-то тут был слышен бой барабанов и боевые кличи звучали эхом, отдающим гневом и ненавистью. Ярость охватывала сердца и души, находящихся в долине альвов. Тогда, у молодых и горячих парней грудь просто разрывало от неудержимого гнева, который казалось вырвется наружу. Целая орда, обозленных до животного состояния альвов, рвалась в бой и ни одна сила в мире, казалось, не могла остановить этот грозный поток. Потом была кровь, насилие и убийства. Женщины, старики, дети… никого не щадили свирепые воины в своих бойнях. Пощады не было и исключений тоже, лишь смерть… Сейчас в долине пребывало всего несколько мужчин и женщин, которые под садящимся солнцем Праймдора молились над большим курганом, символом прошедших дней и войн.
А все из-за чего? Из-за любви и смерти двух влюбленных сердец из враждующих домов? Стоило ли это того? Молодой бодрый мальчишка из знатного Бронджии, влюбившийся в прекрасную девушку из высокого Малькирно. Запрещенная любовь, ведь два этих дома соперничали с самых незапамятных времен. Старейшины говорили, что истоки вражды тянутся еще со времен, когда альвы жили на звездах, еще до того, как спустились сюда. А несчастная любовь двух сердец, погубила двух молодых альвов (они вместе совершили самоубийство что-бы быть вместе у звезд, раз родители делают все чтобы их разнять) и утащила целую расу в самую темную эпоху. Эпоху крови и насилия. Два дома обвинили один другого в смерти своих чад (ведь никто не верил в их самоубийство), схлестнулись в схватке, а за каждым из них были друзья и союзники.
Великая беда и великий разрыв тогда случился. И великое горе. Именно за него и пытались выпросить прощение находящиеся в долине альвы. Выжившие представители из двух, когда-то, враждующих домов, погрузивших великую расу в пучины насилия и смерти.
****
Темное небо укрылось сияющими звездами, луна освещала небольшой лагерь альвов на самом, расположившийся на окраине леса, в центре которого тлел небольшой огонек. В отблеске костра были видны лица нескольких альвят и старое сморщенное лица взрослого альва.
- Ну что детишки, пора на боковую, завтра рано выдвигаемся, так что… - альв строгим взглядом осмотрел мальцов, показывая серьезность своих слов.
Дети скривили недовольные гримасы и завопили хором:
- Расскажи еще Зумгарио!
- Да еще одну историю!
Старый альв лишь добродушно расхохотался от умоляющих взглядов малышей и ответил:
- Что ж, разве что только одну, - после чего подкинул немного хвороста в костер и начал свой рассказ.
- В темные века, когда наш народ скрещивал копья и кинжалы, вонзали друг в друга острия и вырезали сердца из грудей падших, когда реки опустошались, а леса исчезали, вместе сними, исчезали стада антилоп и бегемотов, шла война. А вместе с войной шагал голод, поразивший наш народ. Наши братья умирали не в силах что то изменить. Некоторые дошли до такого бесчестного поступка как кража у своих собратьев. Все шло к тому, что мы погибли бы от голода и междоусобной резни. Тогда военный предводитель, Савирьель, приказал устроить кровавые бои за пищу и воду. От каждого рода выступал самый сильный боец или несколько, сражение велось до смерти, победивший забирал еду побежденного. Тогда и начали появляться первые мастера клинка, как их называли. Больше всех побед одерживал род Шагающих со Звездами…
Альв перевел дыхание, отпил свежей воды из бурдюка, посмотрел на жаждущие продолжения истории глаза малышей и продолжил:
- Именно они и славились большими мастерами. Действительно, этим бойцам практически не было равных в бою. Молниеносные движения, стремительные выпады, кровожадность в бою – все это не оставляло их жертвам ни малейшего шанса на выживание. Самым страшным в их атаке был так называемый шторм клинков, они кружились будто дикий вихрь, нанося множество ударов и сметая все на своем пути, и тот, кто стоял на пути этого танца смерти, падал замертво истекая кровью.
Малыши испугано слушали рассказ Зумгара, некоторые, самые маленькие, закрывали глаза руками от страха, а альвята постарше, восхищались великим искусством мастеров клинка, мечтая когда-то стать такими же легендарными воинами.
****
Но несмотря на то, что темные века закончились, а война между альвами больше не продолжается, забыть старые обиды и все те ужасы, которые одни творили с другими просто не в силах. Нельзя так просто простить то, что творилось столько времени, потому разделился великий народ. Раскололся надвое, оставив войну позади, но несущий обиду и ненависть с собой. Затишье перед бурей?
****

Нордхильм
Холодные волны северного моря сильно пенились, ударяясь о острые скалы, формировавшие северный берег острова. Тут погибло много хороших клыккаров, но еще больше утонули или замерзли еще у берегов северной короны. Лишь немногие из тех, кому дался заплыв смогли встать на ноги после того как ступили на сухую и теплую землю Близнеца. Солнце тут светило ярче, а тепла издавало больше. Кожу жгло, складки чесались от количества водорослей, грязи и соли, а тело ломило от усталости. Молодой шаман Тумброк устало осмотрел оказавшихся в его небольшом лагере на берегу. Все такие же обездоленные и обессиленные, как и он. Ни одного ребенка, а на одну женщину приходится четыре мужчины. Нужно выбрать самых сильных и пока солнце еще высоко осмотреть округу. Одним духам известно, что таит в себе эта дикая земля.
***
В большом лагере, затерянном среди гор, кипела работа. Низшие ниссы трудились над тем, чтобы перенести весь провиант, который запасли охотники и собиратели, в пещеры верхних уровней. Другие низшие занимались подготовкой пещер нижних уровней для комфортного обитания высших. Словно в муравейники всюду была беготня и труд. Кто-то отлынивал и получал от надзирателя палкой по хребту, кто-то трудился в поте лица, но все равно получал палкой по хребту, потому что был на «особом» счету у надзирателей. Где-то в глубине пещер, еле слышно один из ниссов, перетягивая камни ближе к горячим источникам, напевал себе песенку:
В море крови надежд я хотел бы бродить,
По высоким горам прах надежд бередить.
Не сгину я в горах в лагере большом,
Настанет момент — я увижу свой дом…
Неожиданно в темноте появилась высокая темная фигура и низший сразу замолк. Надсмотрщик. Это был Фарук, один из высоких. Он люто ненавидел всех долинных ниссов и часто забивал захваченых низших до смерти. Но к Ультуру, а так звали низшего который напевал песенку, у него почему-то не вызывал такой агрессии как его соратники. Возможно потому что Ультур при появлении надзирателя сразу делал такой вид будто смерть увидел. Фарук не спеша подошел, к уже немного сжавшемуся от страха низшему, и протянул ему бурдюк с водой.
- Каждому только по одному глотку? Понял?
- Конечно, - ответил Ультур, после чего бегом бросился к другим, чтобы поделиться питьём.
Холодная родниковая вода. Что может быть лучше, когда ты работаешь в адской жаре рядом с кипятком? Низшие с благодарностью принимали от Ультура бурдюк и передавали дальше. Сегодня высшие были добры. Сегодня даже только четверых долинных убили. Быть может скоро их всех выпустят на свежий воздух, хотя бы на утро? Нет, нет, не стоит так высоко задирать свои мечты…
***
Клыккары быстро обустроились на новых землях, и понемногу восстановили численность. Племена вновь занимались любимым делом и время от времени перекочевывали в новые места. Наученные горьким опытом прошлого, шаманы перестали взывать к древним силам, а рядовые моржи все больше отдавались мирским делам, нежели вопросам духовности, веры, поклонения и других сил. Поймать дичь, собрать ягоды, выловить немного рыбы – вот основные заботы клыккаров, не говоря уже и выращивании потомства. Главное не натыкаться особо на местных коротышей, которые очень агрессивно реагировали на передвижение своих новых соседей.
***

Итак, начинается новый ход:


В этом ходу вам нужно бросить не 1к6 ЕВ, а 2к6ЕВ и 2к6ЕИ.

Расценки на приказы и технологии указаны в правилах.

Вводите в игру свои династии.

Игроки, у которых расы распались на несколько народов должны выбрать любой из понравившихся осколков, которым они и будут править.

Не забываем расстояние между городами два гекса. Вне зависимости от типа гекса.

Vinard как новоприбывший получает скидку 3ЕИ на одну технологию по выбору.

Граничная дата подачи заявок – 08:00 (по мск) 08.07.2015

- Обычно южане не заходят так далеко на север. В последнее время они совсем обнаглели... - думал Фидий, гоплит из Паладеи - Впрочем, селяне из сожженной деревеньки утверждали, что видели именно южан: длинные бороды, звериные шкуры вместо одежды. Кем еще они могли быть? Архонту сейчас совсем не нужны южные варвары шастающие в нескольких десятках стадий от полиса - выборы состоятся через пару дней.

Размышления Фидия были прерваны прибытием двух разведчиков, которые должны были осмотреть лагерь предполагаемых противников.
- Их там всего шестнадцать человек, никаких постов. - сообщил один из скаутов. - Нас в два раза больше, если постараемся, то сможем застать их врасплох.
Командир отряда одобрил этот план. Он разделил группу на три части. Каждая должна была напасть на южан со своего направления. По команде гоплиты отправились в путь.

Через несколько минут Фидий уже крался с несколькими своими товарищами по высокой траве в сторону лагеря дикарей. Южане расселись вокруг костра, позади них находилась скала с небольшой пещеркой. Один из южан горланил какую-то песню, другой похвалялся перед товарищами своим трофеем, отрубленной головой.

Командир отряда северян затрубил в рог и Фидий вместе с другими гоплитами бросился в атаку.
- Паладея!
Из высокой травы один за одним появлялись воины Севера. Фидий прыгнул на ближайшего дикаря и ударил его копьем. Кровь брызнула во все стороны - варвар умер мгновенно. Краем глаза Фидий заметил какое-то движение. Он еле увернулся от каменного топора и наугад ткнул копьем в сторону противника. Ему удалось только поцарапать южанина, но другой гоплит довершил начатое.

Бой закончился не успев начаться. Уже через минуту на ногах не осталось ни одного южанина. Теперь гоплиты ходили по лагерю и искали выживших для допроса. Фидий подошел к телу одного из дикарей и осмотрел его. Сперва ему показалось, что тот мертв, однако варвар вдруг пошевелился.
- Командир, кажется этот еще жив!
Гоплит склонился над раненым. Внезапно дикарь открыл глаза. Фидий даже не успел понять, откуда тот взял длинный костяной нож. Кинжал гоплит заметил только тогда, когда варвар воткнул его в живот Фидия. Кровь выступила на грубо обработанном клинке. Ярко красная, она постепенно приобретала голубой оттенок.
- Передавай привет своему архонту, северный ублюдок! - услышал Фидий и провалился в темноту.

***

- Эстлос* Валерий, пора вставать. Ваш отец просил Вас присутствовать на торжествах в честь грядущих выборов.
- Ну еще немного... - ответил эстлос Валерий Латеций Морас - Мне 18 и я уже не маленький**.
После нескольких минут препирательств Валерий всё же решил покинуть огромную выстланную шкурами кровать. Слуги наполнили теплой водой деревянную бадью и вымыли мальчика дочиста, после чего помогли облачится в парадные одежды.

Когда все было готово, Валерий вышел в сад. Там его уже ждали отец и мать, эстлос-архонт Мартений и эсте Игнация.
- Доброе утро, мой мальчик, надеюсь, тебе хорошо спалось - архонт погладил сына по голове - Сегодня очень важный день. Завтра выборы и я хочу, чтобы все землевладельцы полиса снова голосовали за меня. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. Я знаю, что ты не очень любишь официальные мероприятия, но это ненадолго. Нам нужно всего лишь раздать еду неимущим, посетить капище Железного Бога, принять участие в дебатах на форуме и сходить на пир к Корнелиям. Ах да, и еще к Ливиям. Тебе нужно только следовать за мной и улыбаться. - мальчик без энтузиазма улыбнулся. - Да! Именно так. Просто улыбайся...

***

Три человека идут по пещере. Светятся в темноте золотые глаза. Позвякивают в тишине украшения из бесценного метеоритного железа и обсидиановый кинжалы. Эти люди правили целыми городами, племена южных варваров склонялись перед ними, признавая свое поражения, но сейчас эти люди молчат. Никто не решается вымолвить ни слова.

Вдалеке виднеется свет, люди идут дальше. Пещеру перекрывают двери. В темноте створки, сделанные из безупречно гладкого материала и покрытые таинственными символами, излучают слабое сияние. Люди подходят к дверям. Створки бесшумно раздвигаются без всякого постороннего вмешательства, освобождая проход. Путники попадают в длинный коридор. Стены коридора сделаны из того же светящегося материала, что и двери. Проход кажется бесконечным.

Коридор внезапно заканчивается. Впереди пещера, во тьме неразличимы ни противоположные стены, ни пол, ни потолок. Куда-то в темноту уходит мост. Люди ступают на него и продолжают свой путь. Мост внезапно обрывается прямо над бездной, но впереди в темноте виднеется нечто огромное.

Один из людей выходит вперед.
- Проснись, о Сотворенный-Человеком! Я, Марий Октавий, архонт Капитолия, взываю к тебе!
- Я, Мартений Латеций, архонт Паладеи, взываю к тебе! - отзывается второй человек.
- Я, Мирмидекс Аравиний, архонт Оронейского предела, взываю к тебе! - говорит третий.
- Проснись, о Железный Бог, ибо это мы, твои господа! - вместе кричат в темноту все трое.

Что-то происходит в темноте. Внезапно пещеру озаряет свет ярче тысячи солнц. Люди закрывают глаза руками, не в силах узреть великолепия творения своих предков.

- Мы пришли сюда просить твоего совета! Люди проливают кровь друг друга в бессмысленных войнах, мир полон крови и страданий! Ты Бог и ты должен знать ответ на наш вопрос! Кто должен править Человечеством? Кто из нас достоин этого?

И Бог отвечает:
-Никто более не должен носить корону, подобно императорам древности. Никто более не должен править вечно. Никто не должен более обладать абсолютной властью, ибо власть развращает. Да пусть людьми правят три императора, три триарха. Пусть каждый правит по 9 лет, а затем уступает власть другому, выбранному людьми Атреи.

Так родилась Триархия. Во всяком случае, если верить легендам. Правда же никому неизвестна, однако еще многие века народом Атреи будут править три триарха, избираемые всеми взрослыми землевладельцами страны.

Объединение кланов было делом долгим, сложным и кровавым. Эл`ран Эверблайд объединил лишь треть народа, но на это ушла большая часть его жизни и огромное количество жизней ниссов. Хуже всего было то, что объединить оставшиеся две ветви народа было крайне сложно. Южные слабы, такое впечатление что кровь Высших угасла - может они действительно мешали ее с низшими, как считают некоторые кланы? В любом случае у них просто не хватает сил и смелости на равных говорить с другим высшими и войти в страну на равных с другими кланами. А между тем они нам нужны, а потому нападения на них необходимо прекратить и как можно скорее. Кланы уважают меня, а кто не уважает - тот боится. Куда хуже дела обстоят с нашими западными соседями. Во первых они отнюдь не рядом и до недавнего времени добраться до туда было весьма проблематично - путь пролегал через территорию странного и чужого народа. Теперь когда заключен союз с клыккарами это значительно проще. Вот только толку как не было так и нет - проклятые степняки тупы до безобразия. Нет ну от низших этого можно было ожидать, но Высшие? Даже поговорить с ними удалось только захватив в плен, да и то - большую часть времени орали и ругались.
Но если посмотреть с другой стороны - народ растет и развивается. Мог бы предположить я, Эл`ран, что к концу жизни объединю столько кланов? Что создам свой собственный клан, мой Эверблайд? Что высшие будут способные делать общее дело, а не только бить друг друга в спины? Что в одном доме нас иногда будет собираться больше, чем когда то считалось возможным уживаться в одном клане? Мы живем, мы развиваемся. Бессмысленные споры и мелкие войны остались в прошлом. Впереди нас ждет лучшее будущее. Мой срок подходит к концу, но я готов умереть, ибо я сделал все что было в моих силах.

Путешественник, посетивший север Вайсерда в те времена и знающий его ранее, удивился бы трудолюбию новых хозяев Зеленого моря. Разбросанные по бескрайней степи длинные родовые дома на несколько больших семей и бескрайние распаханные поля, засеянные рожью. Вереницы могучих минотавров, тянущих за собой кибитки с семьей и пожитками, идущих на север от перенаселенного и шумного берега озера Предков. Первые поселения были основанны и в горах на северо-востоке Зеленого моря, получивших название Черный кряж.

Правление Худгара было долгим, но старый минотавр в концу жизни совсем выжил из ума, разговаривая с Богом. Однажды он просто исчез и после непродолжительной и кровавой борьбы племена были возглавлены его младшим сыном Темраном Длинноргим, который благодаря своей свирепости и хитрости сумел закрепиться как первый король, основав династию Темранидов. Темран сел править в Таврис - самое крупное поселение мионтавров. Была выстроена большая деревянная крепость, окрестные холмы распаханы, а ближайшие сподвжиники нового царя получили наделы земли вокруг города и право собирать полюдье. Земли же, заселенные минотаврами и их окрестности, на которые они претендовали были назван Худгарским царством, как дань уважения первому великому вождю.

Высший оглядывался вокруг. Высший не понимал, как они докатились до такого. Не так давно народ Аурон пришел сюда, крепкий, сильный, единый, боги учили их сохранять единство и они пели вместе, а теперь... Золотой народ был расколот, на севере жило серебряное племя аргитов, в точности вобравшее в себя свойства своего металла, блестящего и ценного, но мягкого, избравшие дисциплину предназначению. Чуть южнее на Трехгорном острове(названном так потому, что его разделяли надвое горы, в центре которых высились три пика, один из которых, Клинок, был для Аурон свят, когда-то, обитали Куприты. Медные люди, их песнь была груба, а кожа приобрела красноватый оттенок. Медь прочна, но некрасива, у нее нет ценности, но клинок из нее разит хорошо, кому знать, как не научившимся ее обрабатывать ауритам. Они последние хранили свою традицию. В своё время, когда всё рушилось, лишь им удалось сохранить свою старую культуру и изначальные заветы путем полнейшей изоляции, тогда они основали Полис, из последних сил цепляясь за цивилизацию, заключая союзы, лишь бы не остаться одним, ведь каждый знает, что одному аурон не создать хора... Темные сородичи, так они звали купритов. Изгнанники, такое имя получили аргиты. Брошенные, лишенные единства, а потому потерявшие то качество музыки, которое некогда обеспечивало народу единство. Однажды Высший вернет их под своё крыло. Из меди куются доспехи. Из меди куются клинки. И пусть их люди никогда не забывают, зачем они строят дома и копают землю в поисках металлов, пусть помнят, зачем нужна изоляция. Одни они станут сильнее. Одни они скоро будут готовы. Одни они скоро пойдут на войну.

Тихая тихая смерть придет
Смерть подкрадется к тебе
Тихая тихая смерть свистнет
Ты не посмеешь вздохнуть
Больше никогда

Род Альврёданов происходил из тех альвов, что долгое время кочевали по степям и лесам. Род славился яросными и смертоносными поединщиками, и многие вожди признавали род Альврёданов как старший род народа Альвов. Все, кроме презренных альмов, северян и чужаков. Но кому до их мнения есть дела?

В ту пору альвы освоили изготовление и применения смертоносных лука и стрел. Вначале как аргумент в межклановых войнах, а потом, с развитием лука, и для охоты.

Альврёданы заложили первые города Тар-Атанам и Тар-Беор. Фактически это были поселения, где альвы жили дольше обычного - леса в этих местах были богатыми, а холмы - удобные для стоянок. В самих городах было удобно и безопасно воспитывать детей, а значит роды становились все крупнее, с каждым поколением уже больше похожие на кланы.

- Отец, что это за земля? - спросил маленький клыккарец.
- Это наш новый дом... - сказал усталый Хевовитэстэмиутсто.
***
10 лет спустя.

Ночь на севере прекрасна, легкий морской бриз ласкает жесткую шерсть, шум прибоя успокаивает, а северная соя завораживает своей красотой. Мир и покой, что еще нужно?
Но тут шорох в кустах...
- Эй, Минлу, ты это слышал? - сказал шепотом один из постовых клыккарцев.
- Да, но проверять как-то не горю желанием, может быть ты сходишь? - ответил неуверенно второй.
- Ты что струсил? Клыккарцы дети Козуми, мы вплавь добрались до этой треклятой земли, да простит меня Адеха, мы ловим китов и гигантских кальмаров, и мы оседлали самого страшного духа океана, и после всего этого ты говоришь мне, что боишься? - язвительно сказал Нута.
- Нет, ты что! Клыккарцы ничего не боятся! Но проверить сходишь ты. - с улыбкой ответил Минлу.
- Ладно, тихелвитимит*, сам проверю, если что подай сигнал! - и Нута достал свое зазубренное копье и направился в сторону опушки.
Тихо. Даже слишком. Клыккарцу это не нравилось. Треск где-то справа, нет, это точно не лесной кабан, надо проверить...
Что-то долго нету Нуты, пойду подсоблю ему все же... - Минлу подходил к опушке, вдалеке увидел Нуту бежавшего ему навстречу, он махал и что-то кричал, Минлу махнул ему в ответ. Через пару метров Клыккар упал, а над его телом появились существа маленького роста.
Минлу в панике зажег факел и побежал к сигнальному огню, в спину летели копья, но он бежал, осталось пару шагов, один, второй, удар в спину... Темнота...

***
Центральное поселение. Шатер главного шамана. Совет старейшин.
- Нам нужно заключить с ними мир! - удар по столу оказался слишком сильным и чашка с настойкой из сои вылилась на пол, образуя синие витиеватые узоры. Хевовитэстэмиутсто был в ярости, глупость старейшин его начинала изрядно доставать.
- Хевовитэ! Ты понимаешь, что говоришь? Заключать мир с этими дикарями непростительная глупость, они используют своих же людей как рабов! Духи не одобрят этого мира! - говорил седовласый старик.
- Эти существа дети Адехи, мы должны их уважать и почитать как любого обитателя этого мира, мы сможем договориться, предложить наши дары. - уверял Хево.
- С непросвещенными мы не будем вести переговоры! - настаивал старец.
- Я тут главный шаман и мы будем делать как я считаю нужным! Я поведу наш народ по пути гармонии! Вы здесь можете только советы давать! - шаман налился краской и было видно, что еще одно слово и он взорвется, и кто знает, что будет.
Именно на этих словах в шатер забежал молодой морж.
- Поля восточные горят! Ночные демоны атакуют! - сказал со страхом сын главного шамана.
- Проклятье! Всем моржам снарядиться трезубцами и копьями, покажем им что такое гармония Клыккарцев! - с этими словами Хеви похлопал по плечу сына и вышел из палатки.

Набег окончился неудачей для ночного народца, Клыккары смогли отбить эту атаку, но что же их ждет дальше?


Шаман сидел в своем шатре и размышлял. Через некоторое время он позвал своего сына.
- Ульвхам, ты прошел обряд инициации и теперь полноценный мужчина нашего племени, это большая честь для меня, но с этой честью на тебя сваливается и большая ответственность. У меня для тебя есть приказ или задание, считай как хочешь. Тебе нужно отправляться от сюда к нашим центральным братьям.
- Но отец! Я хочу остаться тут! Сражаться бок о бок с тобой с этой нечестью! - упрямился старший сын шамана.
- Не перечь мне! У тебя важнее задание, чем погибать тут! Ты заложишь столицу нашего государства на западе Гвизениса, старейшины отъедут с тобой завтра! Я же построю тут крепость для защиты от нападения демонов, а завтра поеду договариваться с королем горы, он должен поддержать нас в войне с этими дикарями. - повысил голос Шаман.
- Но... - пытаясь найти хоть какую то причину остаться.
- Никаких но, это приказ! - Шаман всем видом дал понять. что дальше вести диалог бессмысленно.

Видящий Настоящий Мир родился тогда, когда и подобает рождаться самым сильным шаманам - в Месяц Тумана. Тогда яркое солнце застилают облака спор и пыльцы, тогда заросли накрывает непроглядным разноцветным облаком, вдохнув который, можно отправиться в Настоящий Мир и не вернуться.
Фанги сидят в своих хижинах, прося духов, чтобы запасенной еды и воды хватило пережить самое страшное время года. Даже самые смелые охотники из геш* боялись Месяца Тумана. Время тайн, время чудес, время смерти - верная рука и острый дротик ничто перед буйством самого леса. Это время принадлежит шаманам - они говорят, что Туман истончает границу между этим и Настоящим миром. В Месяц Тумана духи говорят как никогда ясно - и сегодня все они наперебой твердили о рождении Видящего.
Он родился среди фангаш* - в темных зарослях посреди фангового края, в племени, что издавна боролось за жизнь, окруженное со всех сторон землями охотников фангешей. Духи указали местному шаману на младенца, и тот, пользуясь непоколебимым своим авторитетом, забрал будущего Видящего себе в ученики.
Прошли годы. Прошло много лет. Видящий стал мужчиной, хоть и выглядел юношей, а его учитель стал частью леса. Так же, как и предшественник, он пользовался огромным уважением соплеменников - ибо был он действительно хорошим шаманом. Многих он спас, убедив духов не забирать их души в лес; и часто его указания помогали собирателям приносить в разы больше добычи. Так он был хорош, что даже заносчивые геш приходили к нему за советом и помощью.
Но все это было только началом. Заручившись поддержкой на родной земле, Видящий отправился в путешествие по всему фанговому краю. Говорят, из родного племени он ушел тогда же, когда и родился - в Месяц Туманов. Безумный поступок его увенчался успехом - вскоре Видящего привечали в соседнем лагере. И то, что он в одиночку прошел через лес в такое время - быстро разнеслось по окрестностям.
Его радушно встречали везде. Гаш почитали его как самого сильного шамана, геш не видели в одном фанге опасности для своих территорий - к тому же, одинокий этот фанг нередко помогал решить проблемы, до того нерешаемые. Всюду ходили слухи об огромной мудрости Видящего. И были они небеспочвенны - много племен и много шаманов он повидал, впитывая знания в каждом месте, где находился. Заносчивы фанги и нетерпимы к чужакам - но тонкую нить от племени к племени старательно протянул он. Нить та звалась - Круг Видящего.
"Фанги подобны грибам." - Говорил всем Видящий. - "Тут и там торчат они в земле поодаль друг от друга, борясь за существование, за жирную плодородную землю и даже за ветер, что понесет их споры вдаль. Но если глянуть глубже, в эту самую землю - вы увидите грибные корни. Они сплелись воедино так, что кажется, будто у всего леса корень один. Так и есть. Так и у нас."
Круг Видящего стал первыми робкими нитями грибного корня, что разрастется в будущем на весь народ. Делал он каждого шамана своим членом - и тем самым в какой-то степени отрывал от племени. Следуя заветам отца-основателя, молодые шаманы пускались в путешествие по фанговому краю подобно ему самому, и по давнему уговору везде им была дорога. Вбирали они мудрость не только учителя и окружающих родственников - но мудрость всего леса. После чего приносили ее домой.
Никто не помнит, когда именно это случилось и в чью голову первой пришла такая мысль. Но однажды один безымянный шаман принес в одно безымянное племя Фангаш секрет, что в корне изменил их жизнь. Он научил их ритуалу выращивания груздей.
Ритуал был прост. Глубокой ночью перед началом Месяца Тумана, попросив благоволения у нескольких духов, чье число равно числу пальцев на теле большинства фангов (двадцать четыре), нужно было трем собирателям принять по нескольку капель отвара пыльцы туманного гриба и отправиться к гигантскому груздю. Но не любому - только лишь самому белому и крепкому. После чего заостренным кусками панциря щелкуна выкопать из земли в десяти шагах от основания часть его корня размером с голову двадцатилетнего мужчины. Кусок отнести в селение и положить в хижину шамана. Днем тот посовещается с духами и вместе они решат, подойдет ли кусок. Если не подойдет - корень закапывают назад.
Если же корень удовлетворит духов, то его можно будет этой же ночью закопать там, где позже вырастет новый груздь. Нужно лишь полить это место отваром спор этого же груздя. Перед следующем Месяцем Тумана молодой груздь размером с небольшую женщину можно будет срезать и съесть, не забыв поблагодарить духов.
Все это было так гениально и просто, что нововведение мгновенно разнеслось по землям гаш. Ведь теперь не нужно больше кочевать по лесу в поисках молодых груздей - они всегда под боком! Лишь успевай срезать их вовремя, пока они не стали громадными и несъедобными! Не нужно больше сниматься всем племенем со старого места, рискуя забрести на территории фангешей. Теперь можно жить оседло, строить дома не из жалких веток кустарника и кусков панциря - но выдалбливать их в твердых и надежных грибах! Воистину, бесценными оказались знания шаманов - и авторитет их среди фангаш стал уж и вовсе непререкаемым. Довольны оказались и фангеш - не вторгались больше на их территорию оседлые грибоводы, не нужно больше было терять охотников, отгоняя этих феуго.
Так и жили фанги, понемногу, осторожно налаживая общение друг с другом. Две разные части одного народа, которые когда-нибудь, как говорит Видящий, разными быть перестанут.

Кумехтар были едины в своих мыслях и деяниях. Народ был един в своей воле, ибо воля его была определена Триумвиратом. Кумехтар - это не просто народ. Это определенный ход мыслей, это определенный вид общества. Мысль о том, что ты будешь заниматься не тем, что нужно, что будешь брошен - чуждо Кумехтар. Они - единый организм. У него есть голова, есть руки и ноги и есть тело. Голова решает куда идти, тело дает силы рукам и ногам, а они двигаются куда надо.

Долго дикари Кумехтар бегали по грибным лесам, а их стоянки были небольшими, малонаселенными. В этой эпохе появилось у кумехтар новое - города. Раскинули свои шатры под сенью грибов-гигантов. Сотни, а порой и тысячи кумехтар жили в таких поселениях. Одно - столица Прарамбха - начало, второе - поселение, где больше в чести воины, нежели строители - Кили Еката - Крепость Единства.

Под кроны вековых деревьев пробивались лишь редкие солнечные лучи, и лагерь Совета озаряли языки пламени факелов. Уже больше дюжины лет холмовыми гномами управляют старейшины. Совет стал медлительным, сотни семей направляют своих представителей в вечную чащу, чтобы донести свои заботы и свою волю всем свободным гномам. Под черным промасленным тентом из оленьих шкур собрался десяток пожилых гномов. Бороды белее снега, украшенные заколками из железного дерева с причудливой резьбой, надежно крепились за поясом. Гномы склонились над широким дубовым столом с множеством каменных фигурок.
- Барма из-за красной горки на той неделе разорвала стая волков. Так что мы лишились еще одного голоса. Гном со шрамом в виде креста на щеке отодвинул фигурку из красного камня в сторону.
- Нас все равно больше чем нужно, за неделю мы спалили больше факелов, чем за весь прошлый год. Не только мы с вами чувствуем, что пришло время. Молодым гномам не понять этого, но они еще не вкусили достаточно меда, чтобы видеть дальше своей бороды.
- Тогда сегодня нужно принять решение, завтра старейшины начнут расходиться по деревням. Зови глашатых - будем голосовать.
Загремели барабаны, протяжно завыли рога. Под тент потянулись гномы, кто парой, а кто целой толпой. Фигурки на столе разделись на две горки, одна из которых росла гораздо быстрее и через пару часов чуть не опрокинула стол, перевесив западный край.
На рассвете судьбоносное решение было принято. Гномы выстроились в плотный круг вокруг холма, из которого торчало три исполинских камня похожих на ребра древнего животного. В центре круга десять старейшин в одинаковых кожаных рубахах без знаков домов и родов приносили клятву праотцу и всем гномам. Остальные смотрели на избранных с ужасом и восхищением.
Гномы вверили свою судьбу, тем, кто не скован долгом перед семьей, но навеки закован долгом перед праотцом.
Прошло еще несколько лет и вокруг того холма вырос первый частокол, был вырыт первый ров, а вокруг появились десятки хижин. Поселение было названо Баларгар (Кость гнома). В нем всегда можно было найти одного из отрекшихся. Теперь совет состоял всего из десятка гномов, которые правили не во имя выгоды семьи, а для всех гномов, к ним приходили со всех уголков древнего леса, и даже иногда с дальнего побережья и высоких гор…

Когда в небольшую деревню на побережье пришел отрекшийся местный староста устроил пир на всю ночь. Многие скажут – нашел повод, и будут отчасти правы, но только отчасти, пожилой Грэд действительно уважал обычаи, и искренне приветствовал старейшину. Но гость пожаловал не с ежегодным обходом земель. Отрекшийся пришел, чтобы найти будущее. Разрубив связь с семьями, избранные не могут передать власть детям, но приемники – основа благополучия молодого государства. Отрекшийся пришел выбрать и обучить новых старейшин. Пройдя по вечному лесу, он нашел десять осиротевших детей без роду и семьи. Одного из младенцев назвали простым именем Дрога. Много позже его прозовут «Железная лапа» за тяжелую хватку и суровый взгляд. Пока же он рос и обучался премудростям управления, хитростям боя и торговли, тяжелой работе и ремеслу вместе с другими сыновьями совета, впитывая с юных лет силу, ответственность перед народом и справедливость.
Деревня, в которой стали обучать новый совет скоро переросла в город и обзавелась собственным рвом и частоколом. Назвали ее Вардалигар (Молодая кровь гнома).
Два новых города стали центрами государства. Когда Баларгар был в опасности, его осаждал неприятель, то войска из Вардалигара немедленно выступали и зажимали противника между стенами города и рядами копий. Не раз такая тактика спасала два города от разграбления. Дрога в таких боях получил свой первый шрам и первый опыт применения военной мудрости, тактики и стратегии.
Железная лапа вырос в сильного и выносливого гнома, но всю свою мощь раскрыл, когда в его бороде уже начали появляться седые нити. Теперь уже он готовил себе смену, обучая в Вардалигаре молодняк и, укрепляя государство, вершил закон вместе с советом отрекшихся…

Эмират Торрена
Дети солнца

Bечен пламенный диск солнца на небосводе, горячее дыхание его жаркими ветрами охватывает Великую пустыню, меняется рисунок дюн в море барханов. Великая пустыня сурова своей беспощадной справедливостью. Жаркий день сменится холодной ночью - время убегает, как песок сквозь пальцы. Что-то появляется, что-то уходит в небытие. У торнийцев говорят 'Под солнцем вечны три вещи: Великая пустыня, кочующий по ней торнийский народ, и уважение к старшим'.

Eще говорят 'Западное гостепреимство шире Великой пустыни', и это действительно так. Именно на землях Торренов в наибольшей степени устоялись обычаи гостеприимства, взаимовыручки и почитания старших. Гостя встретят добродушно, угостят финиками и инжиром, на угли бросят горсть сушеных цветков цинтии (благовоний). Авторитет и власть шейхов и эмира на западе, были наиболее крепки среди торнийских племен. За многие дела западные торнийцы брались сообща - вместе стали пробовать культивировать цинтию, пока получалось в более плодородных западных регионах. Вместе же, группами стали браться за ремесла, разделяя между собой части процесса.

Крепкий авторитет правителей, выделение групп ремесленников, первые победы в земледелии стали причиной появлению первых крупных поселений. А сразу после появления крупных поселений, в которых были сосредоточены ремесленники, расцвела и торговля, появились первые базары. Торнийские базары с первых дней были местом шумным и колоритным, каждый громко зазывал покупателей, нахваливал свой товар и приглашал выпить отвара из трав за разговором об условиях мена.

Bремя течет, меняют свой рисунок барханы. Великий эмир Иберин эль Торрен возвысил свой род над равными, заставил прислушаться к нему. Почтенный эмир Дорен эль Торрен отправил детей пустыни широко селиться на новые земли. Те, кто ранее был повержен поднимает гордую голову. Три братских рода торнийцев, три разных пути - на западе Торрены, на севере Вейты, на юге Уллеры. Пустыня рассудит, чей путь верный. У Дорена был сын Ахиф и две дочери - Батин и Маан. Когда пески забрали влагу правителя, новый эмир засиял на солнечном троне Торренов. Кто видит цель, не замечает преград.

Брат выдал своих дочерей за двух шейхов почтенного Али ибн Басма и храброго Джуна эль Гиро. Мудрость торнийских женщин заслуживает отдельного упоминания. Жена всегда угостит мужа сладкой речью, отметив все его успехи и свершения. Она же всегда пропустит всю горечь и соль из мужских речей. Женщина это святое и не меньше. Рядом с хорошей женой, муж расцветает и вершит великое. Обе и Батин, и Маан были истинными дочерями своего народа. Эмир Ахиф эль Торрен основал перый крупный город - Аль-Ахиф, двум других он дал имена любимых сестер своих - Аль-Батин и Аль-Маан. Здесь расцвели ремесла и торговля, вокруг городов стали появляться первые посадки цинтий. Многое сделал эмир и не переставал повторять 'Мир и труд — вот источники благополучия'.

Эмират Вейта
Ведущие прайд

Дождь. Теплые капли с неба. Много. Как такое может быть, что вода просто льется с неба? Никак в ум не возьму. Желанная влага. Старый Абдул ибн Мехмет стоит операясь на свой посох, вода струйками стекает по его лицу, он блаженно улыбается. Уже вторую дюжину сезонов прожил старик на зеленом плодородном севере. Но дождь не перестает поражать уроженца Великой пустыни до глубины души.

Здешние стоянки много больше пустынных, и живет здесь много больше люду. С радостными воплями вокруг носятся и прыгают по лужам дети, много их. Те, кто выживают и плодятся в суровой пустыне, на зеленом севере множатся и растут, как и грибы после дождя. На плодородном севере охотники и собиратели приносят десятикратно больше добычи. Благословен этот край.

Правдиво оказалось пророчество Дорана эль Торрена. Встретились на севере торнийцы с крепкими невысокими существами. Прозвали они бородатых дэвами из под земли пришедшими. Как только сошлись два народа, так и схлестнулись в споре за плодородные земли. Много крови пролилось уже, и еще больше должна испить земля, пока будет поделен этот край. Кружат стервятники высоко, пророчат горе, смерть, разорение.

Больше торнийцев, родятся быстрее они, и стремятся расселиться они как можно шире по северу. 'Взять ничье легче, чем отнять чужое'. 'Защитить родной дом легче, чем заставить дэва оставить свою землю'. Но умелее седые девы, кровожаднее их племена с низин. Не предрешен исход противостояния. Великая пустыня далеко. Пока не отпустил из сердца своего торниец пустыню, не стал ему родным зеленый край.

Заставила борьба с чужаками сплотиться торнийцев. Меж собой уж как-нибудь договоримся мы, главное не уступить земли дэвам бородатым. Кто спокойной жизни желает, вернулся на юг эмирата поближе к матери Великой пустыне. За плодородными землями и славой другие уходили на север. Сплотились вокруг черных леопардов и шейхи и простолюдины. Уверенно звучит в этих землях имя рода Вейтов, также уверенно, как имя рода Торрена на западе.

Эмират Уллера
Владыки красных дюн

Множественные родственные связи объединяют род Уллеров практически со всеми шейхами южных племен торнийцев. Часть из них облюбовала редкие оазисы, большинство кочуют по безкрайней пустыне. Мало, очень мало торнйцев может прокормить иссушенная палящем солнцем земля. Соперничество. Хоть горячие головы и получается удерживать от кровавых междоусобиц, но за каждый оазис проливалась кровь, окрашивая дюны в красный цвет, и не по разу. Так повелось, что наиболее влиятельных шейхов стали звать владыками красных дюн.

Mного где в Великой пустыне разбиваются лагеря торнийцев, но много много больше земли остается незанятой. Как перекати поле, устремляются торнийские кочевники туда, где за очередным барханом ждет их ничейный оазис. Предпочитая междоусобным ссорам эйфорию открытий. Власть эмира Уллеров здесь номинальна, южные племена по настоящему свободны и самодостаточны. Каждый должен уметь выжить, оперившись только на свои силы. Южане предпочитают слову дело, пустословию поединок чести. Большие переходы по великой пустыне приходится совершать по ночам, избегая дневной жары. Под светом звезд, следуя узору созвездий, чтобы в полумраке не сбиться с пути, идут неспеша путники. Никто не знает Великую пустыню лучше уллеров, они ее истинные сыны!

Мало осталось тех, кто помнил господство зеленокожих на этом острове. Многие из них направляли свою ярость на ближних устраивая набеги на соседние племена за женщинами и зубами*, но те времена уже канули в лету. Теперь все набеги организовывали на иноземцев, и все больше и больше расплачивались именно их зубами, и ценились они больше чем зубы ларсетов. Однако этим не заканчивалась роль серо-зеленых не заканчивалась, благодаря ним он, Титул, правил своим многочисленным, сплоченным народом, который начал объединяться вокруг своего правителя. И пока он больше и сильнее любого когда-либо живущего ларсета никто не посмеет сомневаться в его приказах.