Лукоморья больше нет | ходы игроков | Сказ о том, как волхва, ордынца и хитрого лиса у Смерти выкупали

Оглянулся Тан-батыр по сторонам, смотрит все побитые да порезанные вокруг - что волхв, что медведь его, да и сам герой как то нездорово со всеми этими ранами выглядит, а вот лисица огромная неплохо так смотрелась и видимо нужно было ее вперед посылать на разбойников, значится, а самим следом идти.

- Эй, лис! - крикнул степняк монстру, показывая саблей в сторону разбойников и видимо пытаясь отправить оборотня в атаку первым, - Куси вон тех! Давай! Алга!

Пули впились в плоть героев - но у них нашлись последние, невероятные, сокрытые в самых глубоких недрах их тел силы, и они несмотря ни на что остались на ногах. А разбойники приняли лютую смерть от рук Яросвета и клинка Батыра. И дрогнули остатки Козыревской ватаги, побежали врассыпную кто куда, пытаясь спастись от героев, и уберечь свои жизни.

Вот и закончился бой, бой с ватагой разбойничьей. Не так, совсем не так представлял себе Яросвет общение с местным населением. Впрочем, поскольку местное население представлено было одними разбойниками, то туда им и дорога. То, что Козырь сбежал - вот это плохо было. Догнать-то его можно, да вот что делать-то с ним, даже самый распоследний ворон, едва только из гнезда вылупившийся скажет, что эти трое людей и медведь в самом ближайшем времени станут его добычей. Углядит это и Козырь и сдаваться, само собой, откажется.

Волхв оглядел себя и Угрюма, а затем и спутников своих. Ран-то сколько, живого места нет. Надо бы хоть основные раны перевязать да заговорить, все полегче будет. На полноценный отдых времени совсем нет, час им отведенный уже на исходе. Срочно надо золото искать. Может уцелевшие разбойнички что знают, как раз в самом начале, еще при освобождении из клети двоих татей удалось живыми взять да связать их. Вязали надежно, не должны были освободиться, хотя кто их знает конечно.

Так что пока он себя, Угрюма да рыжего перевязывал, попросил волхв степного батыра поймать хоть какого-нибудь разбойничка, чисто на всякий случай.

Ах да, за Козырем-то тоже, отправить кого-нибудь нужно, хоть узнать, куда спрятался или бежит в какую сторону, все потом полегче его искать будет. Вот только посылать-то не соратников надобно, они едва ноги от ран передвигать будут, вон Рыжий вообще уже на земле пластом лежит. Какое уж тут выслеживание. А вот птички-то помочь тут могут, если уговорить их удастся, конечно. Впрочем, добыча для них еще свежеубиенная валяется, а вороны-то с душком небольшим любят, так что могут и согласиться, пока трупы татей до нужных кондиций доходят. Обратился Яросвет к птицам черным:
- Вор-р-роны чер-р-рные, птицы прекр-р-расные, смер-р-рть несущие на кр-р-рыльях своих. Договор-р-р наш мы исполнили, вон сколько пищи для Вас пр-р-риготовили, исполните уж еще одну пр-р-росьбу мою. За главным их дядькой, за Козыр-р-рем поганым пр-р-роследить надобно, где он пр-р-рячется найти иль куда бежит, спасается.

Так, перевязав раненых товарищей и себя, да поговорив с воронами, Яросвет отправился допрашивать пленных разбойников.

Радостно рубил батыр убегавших разбойников, пока окрик волхва не подсказал ему, что надо бы кого-нибудь и живым взять. И действительно, откуда они узнают где золото искать, если все злодеи умрут или разбегутся? Хорошо, все таки, когда есть кому умные мысли высказать вовремя, а то закончились бы козыревы прислужники и думай-гадай потом, что делать.

Сориентировался степняк в новых условиях и бросился догонять одного из убегающих, а лучше нескольких, чтобы, значит, допросить их про сокровища, ведь когда банда разбита, вряд ли остатки ее атаману верность хранить хотят, хотя кто его знает как он их запугал до этого, может с того света достать обещал еще? Тогда надо будет запугать пленников пуще прежнего и язык то у них и развяжется, благо главарь бывший далеко сбежал, а Тан-батыр с саблей острою рядом стоит, во всяком случае кочевник именно так себе представлял методику. Да к тому же вряд ли злодеи местные далеко хранили награбленное, скорее всего с собой его таскали или прятали поблизости, потому разговоры душевные на потом откладывать нельзя никак было, ведь первым делом кто поумнее, атаман тот же, Козырем именуемый, мог заняться вопросом спасения не дружков своих, а золота.

Вороны послушались волхва, и разлетелись по всей разоренной деревне, наперебой каркая на своем жутком языке и перекликиваясь, кто что видит. С такими помощниками Козырю было не укрыться и далеко незамеченным не удрать. А батыр тем часом сцапал за ногу разбойника, что пытался перескочить через забор, но слишком ослабел от раны. Свалив его наземь, и врезав для лучшей сговорчивости под ребра, затряс степняк пленного, и засыпал вопросами на своем ломанном наречии.
- Не погуби, не погуби! - Только и орал разбойник. - Я ж ничего, я ж супротив вас зла не чинил! Я только у котла кашеварю, да ружья-мечи чищу! Не погуби!
Знающий человек по набитым татуировкам мог бы определить, что заслуги этого молодчика были не только на кухне. Но кому какое дело, если он сговорчив? Поняв, что хотят от него, тот затараторил.
- Вещички-то ваши Козырь к остальной добыче сволок! Там она, в сарае! Ребята в телеги грузили! Ежели не найдете, берите что понравится, там много хороших шмоток! - Разбойник заискивающе глядел на Тан-батыра. - А деньги свои Козырь в сундучке хранит, а сундук у казначея был к шее и рукам привязанный! А у Козыря - ключик! Не иначе как с золотишком решил Козырь сбежать!

А тут и вороны слетелись, закружили над головами у героев. Прислушался Яросвет к сумбурному карканью - и понял, что наперебой вороны кричат о том, что мужик в шубе со всех ног через деревню бежит, а за собой на цепи сундучок волочит за две цепи в руках, а одна на шею наброшена. А в цепях тех две чужие руки отрубленные. Видать, прикончил Козырь казначея, чтоб долго с оковами не возиться, и его самого с собою не таскать. Сейчас коня найдет - и только его и видели. Видать, погоня будет.

Услышав, что Козырь с сундуком сбегает, батыр стремглав бросился в сторону сарая за своим добром, забыв даже зарубить бандита, настолько спешил, видать, сильно. Найдя среди горы награбленного и схватив свое оружие с припасами, герой прыгнул на коня и бросился в погоню, крича на ходу что то на степном наречии, и остальные смогли услышать отдельные фразы, вроде:

- Алтын, минен алтын убегает! - когда он скакал мимо них с горящим взором, да саблей над головой размахивая. Не хотел, выходит, кочевник время зазря терять, раны зализывать или планы строить, был он человеком действия, а не долгих размышлений и долгих сборов. Да и сами посудите? Времени им немного костлявая выделила, да и на бой с разбойниками сколько ушло, теперь вот погоня будет и драка новая ожидается, похоже, если долго запрягать, то можно и не успеть. Вот только как с Козырем то справиться? Он же бессмертный почти то получается. "Да не важно", - решил Тан-батыр, - "Как догоню, там на месте и разберусь". И вообще хорошо думать у урусов-союзников получалось, у волхва того же и лиса рыжего, вот пусть они теперь и отдуваются на поприще планов да хитростей, а воину главное догнать, зарубить и отобрать, чем он, кстати, и занялся.

Передав Тан-батыру и Рыжему сведения, от воронов полученные, Яросвет решил имущество свое забрать. Хоть он и без него покуда обходился, но свое все же родное, личным трудом нажитое. Так что поспешил волхв в сарай, приоделся да вооружился. Руками-то врагов лучше конечно получается, да так все таки и пораниться можно, вороги-то в последнее время норовят подлость какую сделать, шипы там на броню налепить али еще что. Вот и посох нет-нет да и пригодится.
Проходя мимо бандита, которого Тан-батыр просто бросил валяться на земле, Яросвет мельком подумал, стоит ли оставлять врага живого за своей спиной, может прибить его на всякий случай. Но все же решил он дать татю еще шанс на новую жизнь. Может одумается тот, новую жизнь начнет, дело новое себе найдет, мирное.
Забрав вещи свои по-быстрому, сказал он своему верному Угрюму:
- Ну что Угрюмка, пойдем главного ворога догонять, да душу из него вынимать с золотишком-то. Нам-то золотишко-то ни к чему вообщем-то в таких размерах, а вот Смерти понадобилось зачем-то. Ну, зачем оно ей не знаю, а выбора нет у нас с тобой.
С этими словами поспешил Яросвет за Тан-батыром, Козыря догоняя, да на ходу птиц призывая:
- Ой вы вор-р-роны чер-р-рные, р-р-разведчики знатные. Нашли Вы вор-р-рога, честь Вам и хвала за это, задер-р-ржите уж его милые, сбежать не дайте, в лицо-р-р-руки бейте, пусть нас дождется. Благодар-р-рность моя безмер-р-рная будет.

Пока искали Батыр с Яросветом добро свое, разбойниками отобранное, среди их добычи, неаккуратно сваленной в чьем-то чужом сарае, Рыжий – его-то пожитки скромней были, а все нужное всегда было при себе благодаря природе-матушке – бросился Козыря нагонять. Хоть и послушались вороны черные волхва, да показалось зверю-Рыжему, что маловато будет воронов, чтоб задержать прыткого атамана.
И Рыжий не прогадал – атаман разбойничий уже был в шаге от того, чтобы сбежать. Рыжий нашел его у смой окраины деревни, на том самом месте, где была когда-то придорожная корчма. От нее остались лишь разбросанные по округе щепки, да длинный ров от гигантского ядра позади. Козырь, нещадно заклевываемый стайкой ворон, запрыгивал на паникующую лошадь, оставшуюся на привязи неподалеку от корчмы(ее хозяин, видно, умер, вместе с прочими посетителями) и тянул вожжи одной рукой, пытаясь совладать с животным и направить его прочь. Подмышкой он удерживал заветный ларец с увесистым замком и обмотанной вокруг него цепью, на другом конце которой болталась чужая отрезанная конечность. Не сбавляя скорости Рыжий рывком бросился наперерез лошади – и врезался в нее всем телом, одновременно с размаху ударив когтями.

Лошадь с наполовину оторванной головой грохнулась оземь, а ее всадник полетел вверх тормашками вместе с сундуком, покатившись по траве. Рыжий прыгнул – и его могучая, рыжешерстная туша обрушилась на Козыря сверху. Очень «удачно» лапа Рыжего приземлилась прямо на голову разбойничьему атаману, и его крик оборвался в самом начале, закончившись омерзительным влажным хрустом раздавливаемого черепа и выплескиваемого на траву содержимого.
Однако через несколько мгновений отвратительное кроваво-костное месиво, бывшее ранее головой атамана Козыря Семисмертного, забурлило и зашевелилось, стягиваясь обратно в кучу. Дрогнула рука, снова сжав цепь ларца, а вторая наощупь нашарила пистолет за поясом, выдернула его, и, уперев Рыжему в мохнатую грудину, спустила курок. Рыжий отшатнулся назад, хватаясь за образовавшуюся рану, а Козырь ловко встал с земли, отбросив уже бесполезное оружие. Прямо на глазах изумленного зверя уродливый комок плоти оформлялся во вполне себе целостный череп, в глазницах которого бешено вращались глазные яблоки, а поверх этого черепа заново прорастала живая плоть и сеточка кровеносных сосудов.
-Если хочешь знать, то это очень больно. – Коверкая слова, говорил Козырь еще несформировавшимся толком голосовым аппаратом. Язык жутко болтался меж дергающихся челюстей, вываливаясь через отсутствующие щеки. – Отстань по-хорошему, лис. А то ведь семи смертям не бывать, а одной-то точно не миновать.
Но у Рыжего, как и у его товарищей по несчастью, выбор был невелик, поэтому рыжий вновь бросился в атаку. К тому моменту, как подтянулись Батыр с Яросветом, Козырю пришлось умереть еще раз – свирепый Зверь сначала распорол ему брюшину, высвободив внутренности, а затем проткнул насквозь когтями. Яросвет с Батыром отчетливо увидели тот миг, когда Козырь умирает – предсмертный хрип, последняя агония, тело атамана обмякает, глаза стекленеют, теряя осмысленное выражение. Целый миг на когтях Рыжего безвольно свисает самый настоящий мертвец. Но затем некая сила просто выталкивает из тела инородные предметы, отбрасывая Рыжего назад, свисающие из разорванной брюшины кишки втаскивает обратно в полость, и раны стремительно зарастают, не оставляя никакого следа. Козырь резко вдыхает, жадно хватая живительный воздух, взгляд снова становится живым и подвижным, а искривившиеся от агонии губы вновь растягиваются в надменной усмешке.
- Хочешь денег, хитролис? Ну так получи!
Козырь схватил свой ларец за цепь, и раскрутился на месте. Тяжелый, набитый золотниками ларец с огромным замком, с натужным свистом рассек воздух, сделав полный круг, и с ужасным костяным стуком врезался в морду Зверю, опрокидывая его на траву. Козырь делает новый замах – и импровизированное оружие вновь обрушивается на голову Рыжему, в этот раз сверху. Зверь пытается встать, ревет от ярости, и снова бросается на обидчика, чтобы схватить его пастью - и именно в этот момент Козырь выхватывает второй пистолет.
Когда пасть смыкается на руке Козыря, происходит пистолетный выстрел – и пуля вылетает из затылка Рыжего, вместе с кровавой струйкой, фрагментами мозгового вещества и кусочками затылочной кости. Рыжий пошатнулся, сделал нетвердый шаг назад – и упал, чтобы больше никогда не подняться. Из раскрывшейся пасти вывалилась откушенная рука Козыря с зажатым в ней выстрелившим пистолетом, и облако порохового дыма закурилось вверх, словно уходящая из тела душа.

Рыжий, очаровательный плут, неунывающий весельчак, единственный и нелюбимый сын самой Патрикеевны, нашел свою смерть в облике Зверя от разбойничьей пули. Это было несправедливо. Вся эта сказка очень несправедлива.

Козырь тем временем снова стоял двумя ногами на разоренной им и его людьми земле. Снова живой, снова уверенный и надменный, снова с двумя руками. В одной руке разбойничьего атамана лежала рукоять длинной боевой сабли, а второй он так и раскручивал в воздухе примотанный к цепи ларец.
- Вас осталось двое. – Констатировал Семисмертный, сплевывая наземь. – Две жизни против пяти. Так себе ставочка. Но спасибо, что потрудились ваши вещички принести. Мне на дорожку сгодятся.

Волхв ответил Козырю:
- Ну, пять жизней это конечно, хорошо, вот только их совсем недавно семь было. Победить-то ты нас может и победишь, но жизней у тебя точно уменьшится, а может если нам повезет, а тебе нет, то совсем не станет. Но даже одна жизнь потерянная будет тобой потеряна напрасно. С другой стороны, нам твои жизни не нужны вообщем-то, а вот тот ларчик, что к тебе примотан очень даже пригодится, можно даже не полностью, а золотых скажем двести. Так что мое предложение такого: делишься ты добычей своей и расходимся мы, как в море корабли. Покарать тебя за твои зверства надобно, конечно, но это точно будет не здесь и не сейчас и, возможно, даже не нами.

Козырь хмыкнул. Кажется, что-то затронул Яросвет в нем своими словами, да не хватало волхву какой-то твердости в словах, чтобы оценил по-настоящему атаман, как изменчива бывает удача в лихом бою. Не слышалась в голосе и отрешенность смертников, за плечами которых сама Смерть косу точит, и терять им нечего, а обретут они ни много, ни мало, а второй шанс. Но все же замедлилось вращение сундука, и Козырь не стал бросаться в атаку. Облизнул губы, и задумался.
- Складно баешь, волхв. И, как вижу, торги у нас пошли хорошие, на снижение. Но двести золотых сумма солидная, боюсь я себя обделить. А коль уж ты за кару справедливую заговорил... - Цокнув языком, Козырь кивнул на Батыра. - А вот того неруся разве не за что карать? Они-то кровушки из Руси-Матушки повыпили побольше моего. Коли хочешь и сам необделенным остаться, и справедливости сыскать, так давай вместе этого песьего сына, шакала степного, в сыру землю вдвоем положим, и я тебе отсыплю сотню золотом. А?

- Батыр-то степной? Знаешь, может есть на нем кровь русская, может нет - того не ведаю. Вот только с сим воином славным я в битве спиной к спине стоял и предавать его не собираюсь. Лучше уж тогда я тебя в землю положить постараюсь. А про две сотни золотых, вот тут подумал я и решил, что две сотни золотом за свободу и жизнь твои маловато будет. Давай ка цену эту до 250 золотых поднимем - как западные варвары выражаются: доплата за "моральный ущерб".

Брови Козыря взметнулись вверх. Кажется, он был ошарашен дерзостью волхва.
- А я только успел подумать, что не такой ты и тупой! Ха! - Скорость раскручивания сундука снова увеличилась. - Не забывай, кто тут хозяин положения, и кто цену ставит. Честный, молодец, честность я уважаю. А вот интересно, так ли честны степняки.
Хитрый взгляд Козыря переместился на Батыра.
- Ну что, герой Батыр, скажешь? Вместе со мной волхва в землю положить и денежки заработать, или вместе с ним лечь да его блохастым дружком? Ты подумай, подумай. Только пока думаешь, от ран не свались.

Не долго пришлось батыру за злодеем гнаться, вскоре настиг он его на лошади, ведь лисица огромная Козыря уже цапнуть пару раз явно успела, хоть и убилася там, но задержала их золото от сбегания в неизвестные дали. Неплохо это уже было, но стояли они теперь вдвоем против главаря с пятью жизнями и решать что делать дальше им требовалось. Как и ожидал степняк, урус лесной пустил всю свою хитрость и ум на уговоры негодяя, говорит, мол, отдавай наше золото и мы тебя убивать не станем. Очень сложный план, очень умный план, но вот что то в нем не заладилось. Не хотел Козырь с золотом расставаться, недооценивал он видать угрозы для жизней своих и сам в ответ стал глумиться и цену сбивать, предлагая волхву до кочевнику порезать друг друга за денежки. А потом он видать, добить выжившего планировал и ехать дальше припеваючи. Но раскусил сразу герой планы злобные и не купился на эту удочку.

- Ой врешь все, Козырь-атаман. Убить нас по одному, знаю, хочешь ты, и не верю в речи хитрые, ты иди лапшу эту дусларам своим навешивай. Кстати где они запропастилися, не видать чего то их теперь - покрутился батыр на коне своем на месте, повертел головой по сторонам, будто разбойников рядом выискивая, - Ох забыл совсем, я ж убил их всех! - издевательски степняк заявил ему и саблю каленую выхватил, - А теперь тебе башку отрублю сейчас, а потом еще и еще разок, пока жизни все и не кончатся. Есть последний шанс у тебя, шакал, отдавать свое золото нам с волхвом и второго уже не появится.

- Ты лучше дружков своих посчитай, ордынская морда. - Козырь сплюнул в направлении мертвого Рыжего. - Одного уже убавить можно. А я в счете с детства был силен, особливо ежели как раз убавить, али отнять.
Сверкнув золотым зубом, Козырь вновь занялся подсчетом своих шансов. Он один, с четырьмя жизнями, против конного степняка, волхва-драчуна и его верного медведя. Все хоть и раненые крепко - однако же трое. Да и раз им сундук нужен - они его отнять могут, им не обязательно убивать Козыря. Уверенный в своей силе и решительно настроенный степняк все-таки заставил атамана усомниться в своей победе. Прекратив раскручивать сундук, Козырь уронил его наземь, и поставил сверху ногу.
- Ладно, так и быть. Поделим по-честному. Каждому из вас по сотенке, и разошлись с миром. - Принял решение уже бывший атаман. - Только дайте время замки открыть на этом ящике. Ключ-то я не прихватил. Только держитесь подальше и оружие уберите. Деньги считать тоже буду я.

- Якшы, - согласился степняк, и, не слезая с коня, принялся дожидаться, когда Козырь выдаст их долю, подозрительно наблюдая своими глазами узкими да злобными, не попытается ли урус их обмануть или обсчитать. Действительно, зачем лишний раз жизнью рисковать, если алтын сам в руки идет? Ведь прав был, разбойник, места живого на героях не осталось после драки с его бандой, все исколотые да порезанные, на скорую руку перевязанные. Опасная драка получилась, если так посудить, но выхода другого батыр особо и не видел, как иначе у негодяев золото отобрать, разве что только выкрасть тихо, но попробуй за час обернись, на животе между сараями ползая, и тревогу не подними при этом.

А как у смерти себя они выкупят, так можно и подумать о дополнительной выгоде, ведь банда то погибшая была небось в этих землях известная, а значит урусы знатные награду за головы разбойничьи назначить могли, ведь вряд ли им шибко нравится, что их имущество ценное, в виде крестьянства местного и деревень сопутствующих, какие то холопы вооруженные грабят да насилуют.

Яросвет ничего не ответил Козырю. Он, тяжело дыша, оперся на Угрюма и следил за развитием событий. Доверять противнику он не собирался, но и драться тоже было явным самоубийством. Потрепать-то они Козыря потреплют, пару жизней отберут, вот только оставалась-то у него явно не пара. А там уже и Козырь их обратно к Смертушке отправит, без выкупа причем. Оставалось только наблюдать.
Может быть потом и получится отомстить, а может и не услышат они больше никогда о Козыре, кто же его знает. Утопить бы его в болоте, в трясине глубокой - там ведь сколько у тебя жизней не важно, все потратишь, трясина своего не отпускает. С такими вот невеселыми мыслями и продолжал Яросвет наблюдать.

Видать, кончились у Козыря фокусы в запасе. С кислой миной обшарил он свои карманы в поисках ключа, отпер замочек на ларце, раскрыл - и с удовольствием запустил руки в груду золотников, взмесив их, словно речной песок. Зазавенело разбойничье богатство, кровью людской добытое да сговором с силами темными. Немало, немало душ за этим золотом было положено, а теперь просто так отдавать. Не хотелось, не хотелось. Но и без жизней в запасе тоже не хотелось. В конце концов, авось лихая воровская удача еще золотишка подкинет, за несколько-то жизней хватит.

Взял Козырь свой кошель, вытряс из него монетки, да по одной, словно капельки, начал ронять золотники. Один, другой, третий, пятый, десятый, двадцатый... Вот так до двух сотен и дошли. Кошель вышел пухлый, увесистый, Козырь не удержался да взвесил в руках с умным лицом, прежде чем кинуть волхву да степняку их добычу.
- Ну вот и всё. - Захлопнув крышку сундука, Козырь поднял его за цепь, и взвалил на плечи, словно мешок. - Смотрите, всё сразу не пропейте.
И бывший атаман, лишившийся и банды, и большей половины награбленного, побрел прочь, начинать все заново.


Но стоило только взять в руки золото - все так и замерло. Затих ветер, что только что трепал волосы героев. Завис в воздухе пожухлый листочек, что сорвал ветер с дерева. Остановился в полушаге Козырь, ворчавший на неудобство своей поклажи. Весь мир словно лишился красок, поблек, выцвел, и превратился в большую черно-белую картинку, в которой Батыр и Яросвет были центральными элементами. Только золото в их руках осталось блестеть. Но недолго быть золоту в руках смертных. За своим выкупом уже пришла Смерть.

Она стояла прямо позади героев, глядя на песочные часы в своей костлявой руке. До истечения времени оставались совсем ничтожные крупинки песка,но падающие тонкой струйкой песчинки точно так же замерли, прекратив отмерять мгновения стремительно утекавшей жизни. Суставчатые пальцы сжались - и часы пропали во вспышке синего пламени, оставив только требовательно протянутую руку.
- Отдайте ей причитающееся. - Услышали герои мудрый совет Кота-Ученого. - Выкупите свою жизнь.

Кот спускался к ним прямо с неба, неспешно шагая по невидимым, а может и вовсе не существующим ступенькам. Следом за ним парила раскрытая почти что в самом начале книга с пустой обложкой, а на ее страницах само по себе строчило перо, с неприятным скрипом царапая грубую бумагу, в которую впитывались чернила. Сделав еще несколько шагов, кот ступил на землю, оказавшись напротив героев - и Смерти.
- Пусть кое-как, пусть с огрехами, но эта сказка кончилась. - Возвестил Кот, и оглянулся на Козыря. - Не больно геройски, конечно, однако же благополучно для вас. Вы живы, и у вас есть второй шанс. И, конечно, у вас есть возможность поговорить со мной, никуда не спеша.

- Зур рахмат! - поблагодарил кочевник Смерть, вручая ей свою часть золота, потом и кровью ему доставшегося. Не дурак был Тан-батыр, знал когда и с кем вежливым быть требуется, а кому и нахамить можно и угрозами своего добиться. Ведь не равны даже люди между собой, а тут целая Смерть могущественная, которую даже хан боится, конечно с ней требуется учтивым по мере его способностей и об этикете представлений. Все таки, как не крути, живым быть лучше, чем мертвым.

Раз золото герои добыли и жизни свои выкупили, попутно с бандой Козыря разобравшись, то теперь им время приходило отдать долг и второму участнику событий, что слово перед Костлявой за них замолвил. Передав выкуп, Тан-батыр и Коту колдовскому с ответом задерживаться не стал:

- Вопросов йок. Только раны залечить и готов за кояшем с вашими героями урусскими идти, куда скажешь. Там уж наверно и слава и алтын полагается, лучше не придумаешь.

Яросвет степенно подошел к Смерти и молча отдал ей свою сотню золотников. Он смертельно устал и хотел только отдохнуть, да вздремнуть, да раны залечить, вот только любопытство волховское ему покоя не давало: зачем все таки Ей золото. Вот только к самой Смерти с таким вопросом обращаться не стоило: вдруг она и за ответы какое-нибудь задание даст, не спросив. Тут с одним-то еле-еле справились, товарища потеряв. Не-е-ет, лучше уж у кота спросить. Если уж он эту сказку сказывает, то и то, что нерассказанным осталось знать может.

Так что, покряхтел Яросвет, но подошел к коту и тихонечко, якобы чтобы Смерть не услышала (так-то она наверняка все услышит, но приличия соблюсти надо), спросил:
- Один только вопрос: золото ЕЙ зачем?

- Незачем. Это же аллегория. - Пожал плечами Кот. - Как Козырю выпала фартовая масть, и он обдурил Костлявую, так и вы купили себе второй шанс. И даже Смерть - это аллегория. Ты, волхв, должен знать, что на деле она выглядит совсем иначе.

У ног Батыра и Яросвета неожиданно появились... их собственные трупы. Ордынец и волхв лежали навзничь, в неловкой и неестественной позе, среди обломков и кусков других тел, наполовину засыпанные землей от длинной борозды что оставило после себя гигантское ядро Пушкаря. С Батыра свалилась его шапка, а у Яросвета высоко задралась рубашка, открыв впалый живот мертвеца. Тела обоих уже давно окоченели, губы усохли, показывая мертвецкий оскал. По отвердевшей коже, лениво жужжа, ползали мухи, а чинно вышагивающий по груди Яросвета ворон, один из той стаи, которую волхв обратил к себе в помощь, метил выклевать его глаза раньше, чем сюда доберутся прочие его сородичи.
- Вот она, смерть. - Кивнул Кот на тела. - Она выглядит так. А потом так.

Теперь тела уже начали разлагаться. Мягкие ткани обращались в гной слезая с костей, а в них бурно копошились вечно голодные жирные опарыши, потомки тех мух, что несколько недель назад слетелись на пиршество. Герои моргнули - и вот в земле белеют только кости и уродливо торчит слежавшееся тряпье, бывшее когда-то их одеждой. Меж костей уже торчат первые ростки вновь проросшей травы, подпиткой которой стала их плоть, щедро удобрившая сырую почву.

- Круг жизни, герои. А это - Кот кивнул в сторону безмолвной фигуры с косой. - Это лишь поэтичное сравнение для пущей красоты сказки. Я же как раз тот, кто сказки говорит. Вот и присочинил немного.
После того, как герои снова моргнули, видения их мертвых тел пропали без следа. А Кот - остался. Заходил туда-сюд, заложив тощие руки за спину.

- Эта сказка в прошлом. Она плохая и неинтересная. В той сказке вы стали одними из тех, кто погиб в Шантарке от выстрела Пушкаря. Но сказки живут своей жизнью, они развиваются, они меняются и преображаются, обрастают вымыслом и уходят далеко от реальности. Вот и ваша сказка поменялась. Вместе со сказкой о Козыре, который в конце концов всего-то попался дружине, разгромившей их, и повесившей его на ближайшем суку. Разве что удивлялись, что чересчур долго атаман умирает. Ваши мертвые тела тоже остались в той сказке. А вам я позволю существовать в новой, начало которой вами же написано. Жаль только, что бедняга-Рыжий так и останется в старой сказке. Он мне так нравился...

Искреннее сожаление так и чувствовалось в тяжелом кошачьем вздохе. Однако он горевал недолго. Надо было переходить к делу.

- Скучный ты какой-то, Батыр. Не зацепить тебя ничем. Слава да богатство, так ты понимаешь геройское житье. Уж не знаю, по тебе ли будет сказ о том, как герои солнце добывали. Эта сказка, она ведь не о героях одних. Она и про людей еще.
Снова улыбка, только немного грустная.
- И на славу с богатствами шибко не надейся. Эта сказка скорее про то, что ты готов отдать, а не получить. А готов ли ты отдавать?

Но прежде, чем ожидать ответа Батыра, Кот сделал пригласительный жест, предлагая героям сесть прямо на землю.
- Присядьте. У меня в запасе есть еще пара сказок для вас.

- Отдавать? - переспросил батыр, усаживаясь на землю - А что в этом необычного? Воин может не только брать добычу, славу и женщин, но и отдавать свой долг другим людям. Когда человек рождается он уже должен родителям. Юноша вырастает и понимает, что должен еще и племени. Он отдает им свой труд, пасет лошадей, помогает старшим по хозяйству, тренируется с луком, готовится быть мужчиной. Зачем? Затем, что взрослый мужчина тоже будет отдавать долг хану, на чьих землях кочует племя. Он пойдет в поход, когда хан позовет, будет сражаться, возможно отдаст свою жизнь. Те, кто боятся отдавать жизнь в бою, служат тем кто не боится. Рабы и крестьяне копаются в земле и отдают зерно своему хозяину - тому, кто владеет ими и землей, тому кто воюет и защищает их. Князи, дружина у урусов отдают жизни, крестьянин у урусов отдает им часть труда, чтобы не умереть самому. Только самый большой хан или царь всегда берет, а все другие, кто ниже его, от сотника до раба - они все что то отдают, кто то больше, кто то меньше. Такова жизнь. Не удивил ты меня этим. А свои долги воин должен возвращать и раз условились мы, что должен я тебе солнце в обмен на жизнь, значит будет тебе солнце, такой уж у нас уговор.

- А ты мне нравишься, сын степей. Я тебя недооценил. - Озорно усмехнулся Кот. - Только вот я говорил не о долге, а о пожертвовании. Да и в долги я тебя не вгоняю. Это не в моих правилах. Итак, присели герои перед Котом...

Присели герои перед котом - а тот усилием одной своей воли вознесся наверх, и под его ногами изниоткуда натянулась золотая цепь. Заложив руки за спину, он заходил по ней, совершенно не качаясь и даже не раскачивая и не прогибая саму цепь, будто и не весил ничего. Книга плыла по воздуху за ним, сама по себе перелистываясь и шурша испещренными корявым почерком страницами. А пока листалась книга - мерк и исчезал вокруг непроглядный лес, окружавший Шантарку, и вместо него проявлялся высокий холм, с которого открывался вид на разветвляющуюся реку, на которой стоял большой город. Вид города был нечеток - все никак не получалось рассмотреть.
- Это Полоцк, Тан-Батыр-герой. Хороший город. Отбили его когда-то русские у литовцев, и с тех пор жил он спокойно под управлением русских князьев. Но пришла в город беда.

Теперь город стало видно лучше. И увидел Батыр, что величественный город осажден и разрушен. Стены его изуродованы, проломлены городские ворота, под стенами лежат кровавые тела воинов русских да захватчиков странных в черных доспехах. Клубятся дымы от пожаров, и реет над городом, махая кожистыми крылами, огромный огнедышащий змей, на шее которого сидит правящий им всадник. По городу букашками мечутся те черные воины, и волна их идет все ближе к большому подворью и белокаменному дворцу - не иначе как обиталищу здешнего князя.
- Герои-Солнцеходы шли сюда за жар-птицей, чтобы ее свет и тепло грели и берегли их в дальнем походе к Вечной Мерзлоте и навеки затерянном в нем кощеевском царстве. Но теперь птица для них потеряна, а сами они - в осаде воинов Кощея Бессмертного. Те немногие, кто живы остались после Исхода, снова взялись за оружие, чтобы исполнить волю своего почившего владыки и уничтожить героев, идущих спасать мир. Совсем скоро бросятся кощеевцы в последнюю свою атаку. Они готовятся, укрепляются, копят силы. А в плену у них томится единственный, кто может их остановить, единственный, кто имеет власть над их зароками. Тебе придется пойти в самое логово кощеевцев, прямо в их полевой лагерь, и спасти этого человека.

Тут Кот как-то загадочно улыбнулся.
- Это сказка без подробностей, краткая. Но если хочешь - я открою больше. Чтобы ты не слишком удивлялся при случае.

Подивился герой такой задаче непростой и испросил у кота подробностей:

- Как же мне в лагерь зайти, да спасти этого человека? Я хоть батыр и могучий, но целую армию вряд ли убить смогу. Братья мои могли бы что-нибудь хитрое да умное придумать, чтобы противника в заблуждение ввести, да вот беда - несчастный случай с ними приключился и не помогут они мне в этом деле. Хотя, если бы в сказке твоей не я один в лагерь ехал, а с сотней-другой отборных всадников, тогда внезапной атакой могли бы и прорваться к пленникам и кого надо спасти. Но и конницы степной под рукой у меня нету, не родился я в ханской семье и до сотника не дослужился на поприще ратном тоже. Так что говори, что знаешь, подробнее, а особенно интересует момент что для мне полезное может помочь в задании, кроме лихого коня и острой сабли. Может лазутчики там какие то ваши кошачьи там все повызнали? Места какие то слабые у этих, как их там, кощейцев, вынюхали?

После кратких, но явно тяжелых раздумий, Кот заулыбался, и щелкнул пальцем. Кстати, щелчка у него не вышло, да и никогда не выходило, но не похоже, чтобы сказителя это смущало.
- А знаешь, Батыр, найдется для тебя помощник. Воин русский, по имени Прохор. Живет он недалече от Полоцка, в деревеньке Загатье.
В мгновение ока Батыр и Кот, не сходя с места, пронеслись по извилистой дороге, приведшей к той самой деревне. Похоже, таким образом Кот решил показать герою дорогу к Загатью, и даже к самому дому на отшибе, где сходил с крыльца старый, но крепкий еще воин, надевая не менее старый свой шлем на седую голову.
- Княжий человек он при этой деревне, с небольшой дружиной своей защищает людей, что в полях пашут. - Объяснял тем временем Кот. - Деревню их минул страшный враг, но и до нее докатилось грохотание последней битвы кощеевцев. Разведчики его скоро найдут тот лагерь, но у них на счету каждый человек. Коли поговоришь с ними, авось и нелишним окажешься. С ними пойдешь, а вместе вы и спасете того человека. В конце концов, в некотором смысле, Прохор ему жизнью своей обязан.

И напоследок Кот дал Тану-Батыру-герлою последнее указание.
- А как с героями-солнцеходами повстречаешься - скажи им слова заветные, чтоб поняли они, что свой перед ними. "Солнце и Луна" - вот эти слова. Про Солнце ведь все помнят, а про Луну забывают.

- Все понял, зур рахмат за подсказку. А зовут то как пленника? Кого спасать надо? Вдруг много их там, - спросил Тан-батыр у кота напоследок, направляя коня в сторону деревни Загатье и дома уруса Прохора. Да, конечно старый воин это не степная конница, но явно лучше, чем ничего, да и тамошний люд наверняка знает местность и тропы всякие короткие да удобные, чтобы к врагу незаметно подобраться. А что дальше то делать? Не придумал кочевник еще, да ну на месте наверно сообразит с Прохором посоветовавшись, может у него будут какие то идеи умные. Главное общий язык найти, а то не любили дружинники княжеские и крестьяне оседлые степняков, по вполне понятным причинам.

- Его зовут Мастер Кощей Восьмой, Бессмертный Владыка Оси Мира и Вековечный Царь Антируси. - Громко отчитал Кот-Ученый, даже вытянувшись в струнку и воздев к небу завязанные глаза. Но тут же снова засутулился и заулыбался. - Но это длинновато будет, так что можешь звать его Осьмушей. Он не обидится. У Прохора спроси про голубоглазого парня. Он его уже имел удовольствие видеть. Не все ж тебе подсказывать-рассказывать. Нечестно будет. А теперь скачи, Батыр! Торопись!