Department of Sanitation: New Chapter | ходы игроков | Knock-Knock

Патрик Райт

Измочалил труп топором. Хлебнул виски. Стало легко на душе. Оглядываешь друзей, улыбаясь. Почему такие бледные?

Сержант Слоббер

Стало тоскливо и страшно. И ясно. Яснее, чем обычно. Это не выразить в словах.

Вильям Хомвелл

Ты чувствуешь себя плохо. Посмотрел угрюмо на разряженный револьвер. Кто-то из коллег взглянул на тебя с опаской.

Ахмет Бейкерс

Залил из санитарной канистры разбросанный неистовой атакой Патрика труп. Чтобы сделать это пришлось пройтись из конца в конец комнаты: брызги алхимика теперь на стенах и даже на потолке, щупальца на столе, одно вылетело в коридор. Бросил взгляд на сияющего констебля Райта - тот улыбнулся тебе в ответ, пятнышко крови на зубах, брызги на руках и лице.

Артур Джонсон

Бросил шершавые таблетки на язык. Запил стаканом воды. Мир перестаёт вращаться каруселью: стулья на кухне встали на свои места, стол больше не троится. Вздохнул. Сам не заметил, как присел и привалился спиной к стене. Вышел с удивлением из ступора. Отлепился от стены и спустился вниз. Протянул Чарльзу аспирин. Его лицо и шея покраснели. Тяжело дышит.

Общее

Сосед, читавший газету на лужайке, заметив Патрика с топором, вызвал полицию. А хозяйка дома действительно вызвала врачей. Были и другие звонки от горожан, услышавших стрельбу. Скоро у дома на Честнат-Эвенью стоят ещё два полицейских автомобиля и карета скорой помощи. В дом с револьверами наголо забегают усатые джентльмены в синей форме и блестящих шлемах. У скорой помощи курят санитары и бросают взгляды на дом: зелёные рубашки, красные кресты на белых повязках, дешёвые сигареты в подрагивающих пальцах. Подъезжает молодой джентльмен на велосипеде. Он бросает велосипед на обочине, устремляясь к дому, взглянув по сторонам и сглотнув. В его нагрудном кармане блокнот, а руки заняты расчехлением фотоустройства. Он замирает, бледнея, глядя на лужайку у дома. Проходящий мимо санитар бросает окурок на тротуар. Хлопает его по плечу. Он и его напарник начинают укладывать тело безголовой мисс на носилки. Двое их коллег берут за руки и за ноги обезглавленный труп в забрызганной чёрным форме констебля.

Сбросил пар, раскромсав верным топором тело алхимика, так еще и сдобрил этот эффект хорошей долей пойла из фляжки, да чуть перевел дух, а там глядищь уже и вместо всегда недовольного старика, сейчас вполне себе довольный всем человек, даже то что у него вся рожа и форма в крови этого самого мутанта из будущего, или откуда он там, не умаляет его прекрасного расположения духа. Даже вон и руки трястись перестали и жуткие видения на время отошли, хотя сожалеть об умерших напарниках он не собирался, ну, а какой в этом вообще был смысл? Патрик их мог спасти? Нет, а тем кому он оказывал первую помощь, вон выжили вроде и даже помогли в убиении этой дряни. Да и остальные вроде бодро держатся, ну кроме пса и Хомвелла правда, которые слишком разбиты происходящему, человек вообще плачет, а псина уныло завывает. Но вот Райту хорошо, бросает еще один взгляд на ошметки трупа, которые уже начинает шипеть от вылитого Ахметом химического очистителя от антисанитарии, вот именно за такие возможности он и любит свою работу. Они с этим турком пережили тот ад на кладбище, правда он кажется почти полностью избавился от своих психических проблем, а вот самого Патрика частенько накрывает, но иногда бывают ситуации, когда псих-берсеркер с топором эффективен, как никто другой.
Наверху через открытый люк в подпол слышатся звуки топота ботинками по полу и характерные крики констеблей приказывающих сдаться неизвестным преступникам. Вот часть с их разговорами он оставил на вышестоящее начальство, а именно сержанта, ведь если он сейчас появится с таким вот видом и окровавленным топором, то ему без разговоров пустят пулю в лицо. На улице же их встретили вспышки камеры очередного журналиста, прибывшего на вызов вместе с медиками и констеблями, будь Пат в менее благодушном состояниии духа, и поступи такой приказ, просто бы отобрал и разломал камеру это репортера, а если тот будет слишком возмущатся то еще бы и за дебош отправил в КПЗ, но вместо этого в привественном жесте поднял полностью красное от крови топорище и с довольной улыбкой прошествовал в служебную машину, где до сих пор орала та конченая бабенка.

Вот только все было не так просто как могло показаться на первый взгляд, все-таки кровь этого мутанта вкупе с горячительным напитком, подействовали странно на организм Патрика, который в один ужасный выходной день, а для него все выходные были ужасными, так как не было возможностей отвлечься от своих мрачных мыслей, и потому обычно заливал это дело алкоголем в ближайшем к жилищу пабе, насколько бы дермовым там не был виски и эль. Ну и иногда происходили всякие конфликты с местными посетителями, частенько доходящие до рукоприкладства, так и сейчас вспылили по какой-то мелочи два явно поддатых оппонента выясняли отношениям кто кого случайно толкнул плечом, топор покоился в сумке, он никак не мог раставаться со своей прелестью, а вдруг зомби орда за ним явится или еще чего, но старался им не пользоваться, нечего народ лишний раз пугать, да и огрести за это можно от начальство уже посерьезней. Ну, а накал страстей все нарастал и вроде бы они оба уже были готовы сойтись в рукопашную, как Патрика снова накрывает видением, как все посетители паба превращабтся в зомби и тянут к нему свои гнилые ручонки, а у него в руках оказывается старый немецкий инсинератор с дыркой в шланге подачи топлива. В реальности же он издал низкий злобный рык и тут как из его рук давай палить хорошая такая струя пламени, как из инсинератора считай, еще хорошо что бил огнем он примерно в пустое место ориентируясь на свое видение, а не на реальность. Пожег чутка стены, но вроде никто не пострадал, да и выплатил из своей зарплаты на ремонт паба, он в этом месте бухает уже не первый месяц и оно близко к дому, ведь чем дальше паб от дома, тем больше приключений может произойти по пьяной лавочке, а ему не нужны очередные выговоры. Ну и позвали констеблей, которые оказались по счастливой случайности из санитации, объяснил им ситуацию, прошел пару обследований в том числе и у окультистов, и те в итоге пришли к выводу, что у Патрика появились зачатки общих магических способностей, которые тут же ушли в одно заклинание, из-за его темперамента и видения, так что на остальную магичность шансов было мало, но теперь в отряде появился человек-огнемет. Психологи не нашли еще больших следов вмешательства в психику, как была шизанутость, так она и есть и даже не поменялась. Оккультист же тоже не находили в этом заклинании ничего подозрительного, пусть и считали его жутким, да и сам он не видел особых различий, правда иногда к видениям теперь добавлялся почти не ощущаемый запах гари и серы. Оккультисты обучили паре практик, для вызова этого самого огня, правда шли они со скрипом. Но раз уж его способность признали безопасной и даже полезной, то не стали что-либо делать, кроме того, что в случае присоединения его в какой-либо отряд, для сержантов была выписана памятка, в случае битвы не сдерживать его, а позволить разрушительному потенциалу творить то что он творит, для повышения эффективности… Ну и если он совсем слетит с катушек, посреди поля боя, то окажется хотя бы между двух огней, союзнического и вражеского, пусть об этом и не говорилось напрямую.

Последующие события не были для Ахмета чем-то внезапным. Наоборот, неприятности начались с того момента, когда собака-мутант оборвала жизнь рисковой журналистки и защищающего ее констебля. Когда их тела грохнулись оземь, старый санитатор сразу понял, что будет дальше. Оставалось лишь делать свое дело, а последствия переживать уже потом. Конечно, они накрыли целую лабораторию, конфисковали под тонну запрещенных веществ разной степени взрывоопасности, развоплотили алхимика... Но для общественности это был самый настоящий провал. А значит, для Департамента эта операция вышла так же - боком. Теперь коллеги в участке будут обходить эти даты в календаре стороной во время разговора, а многие будут осудительно качать головами: вот они, герои дня. Но такова работа санитатора - не только смело идти в наступление на скверну антисанитарии, но иногда и терпеть льющиеся на головы помои от сограждан, сделав абсолютно невозмутимый вид.

Этим сейчас и занимался Ахмет, стараясь не раскисать в перерывах между сменами. Пожилой осман сидел дома в уютном кресле-качалке, мягко пружинил туда-сюда, почитывая разную литературу. Газетные заголовки пестрели всякой антисанитарией, потому были решительно отложены в сторону. Как и некрологи, где были карандашом подчеркнуты имени погибших. В данный момент живой интерес вызывала неумирающая классика, рекомендованная Министерством, вроде "Моби Дика", что неплохо описывала морские санитарные угрозы. Эта книга почему-то напоминала об Артуре, что постоянно грезил о море. Еще Ахмет любил внимательно изучать творчество Эдгара По, который правдоподобно описывал преимущества использования зеркального измерения для продления жизни, а также смертельные недостатки при неосторожном использовании. Также, этот автор поразительно натурально описывал горящих адских лошадей, включая их врожденную ауру страха. В числе прочего, под руку попался современный бестселлер за именем некоего Говарда, что впервые выложил на обозрение тентаклевую тему в рамках возможных санитарных угроз глобального масштаба. И чтобы пройти цензуру, сделал это чрезвычайно деликатно, с указанием выдуманных мест и времени событий. Несомненно, проницательный джентльмен.

Перед чтением Ахмет всегда одевал омниграфические очки. Зрение у него было прекрасное, но этот ритуал был данью тем негативным вещам, что приключились за последнее время. Ужасы Хайгейта, реабилитация, алхимический рейд, пси-воздействие, огласка - все это имело свое влияние, так что Ахмет мог найти себя ночью в холодном поту с мелом "Силвер Лайнинг" в побелевших руках. Иногда. Раз пять за неделю. Очки же, с одной стороны, подпитывали психическую брешь, с другой - навевали приятные воспоминания о давнем знакомом, что подарил их. Кстати, как он? Надо бы послать весточку. Скоро Ахмет собрался и написал мистеру Шерлоку, коротко и лаконично справляясь о его делах и здоровье.

Дым стелиться под потолком причудливыми узорами. Где-то на заднем фоне щелкают клавиши печатной машинки. Раз за разом прокручивается все тот же сюжет, все те же выстрелы. Те же щелчки курка. Тренькает машинка, возвращая каретку, возвращая Вильяма из прострации. Он в порядке. Иногда просто хочется выть, но это пройдет. Он в порядке.

Решительно тушит окурок в переполненную пепельницу.

На Честнат-авеню снова воцарила жизнь. Никакой стрельбы, никаких криков, почти никакой паранормальщины. Только шумные переговоры, постукивания каблуков о пол и звуки вспыхивающего фото-элемента. Всё возвращалось на круги своя. Так завершался просто очередной день из жизни санитаторов. Лондон и не заметит.

После двойного удара парацетамола и скополамина клонило в сон. Но оставалось одна последняя деталь, без которой это дело не могло считаться закрытым. Уайт вышел в коридор, прошёл мимо свежего рисунка аэрозолем и двинулся вглубь. Его интересовало только одно. Он должен был убедиться, что в настоящей лаборатории был ...

***

— Котёл, вот такой. Не преувеличиваю. Мы с самого начала полагали, что на месте проявляют активность алхимики, но нам нужны были доказательства. Теперь они ... Что ? Какие щупальца ? К сожалению, детали для прессы озвучивать слишком рано. Развернутую информацию о событии Департамент предоставит после проведения вскрытия. Интервью окончено — Уайт недовольно развернулся и двинулся в машину.

Чего захотели. Сенсацию им подавай. Это ведь он увидел эти тонкие нити, ведущие прямо к кукловоду. И теперь предложение выложить всё газетчикам, да ещё и бесплатно, не вызывало в нём ничего кроме праведного гнева. И может быть лет в семьдесят*, когда Чарльз наконец выйдет на покой, а материала поднакопится, можно будет издать собственную книгу. В Департаменте перешёптывались, что недавно свет увидел сборник стихов одного из сотрудников. Посмертно. Пришёл к мысли, что стоило уже начать писать заметки на случай внезапной и трагической смерти. Как будто бывает другая. Успел только сделать зарисовки для иллюстраций перед тем, как потерял интерес. Он оказался прав, да никто с ним не спорил. Предчувствие сработало и сработало хорошо, а всё остальное уже не было важно.

Выяснения отношений с Сержантом не было: никто и не вспоминал про ошибки и чрезмерную инициативу после того, что случилось. Зато вспомнил про последний подарок гостя из будущего. Назвал концепцию пафосно - Пояс Спасения. По сути это была копия пояса чумного доктора. Только скобы, на которых у врачевателей находились подсумки с травами, шли не вдоль всего пояса, а перпендикулярно ему. И ширина была чуть уже под современные пластиковые шприцы. Заполняем их лекарством и остаётся только вкрутить наконечник с иглой по принципу новомодного люэровского замка перед использованием. Значительно повышает скорость оказания медицинской помощи. И выглядит эффектно.

Можно было ещё на манер пулеметной ленты разместить шприцы вдоль груди, но пока такой нужны в объёмах медикаментов на операцию не было. Идея ещё нуждалась в доработке.

После миссии Слоббер стал суетлив и неприкаян. Бегал, суетился, нюхал что-то, и чувствовалась в этом какая-то хаотическая бессмысленность, как будто пес стремится себя чем-то занять, но все равно - чем.

Конечно, глупо приписывать человеческие чувства животным. Просто собаку хорошенько приложили, может болит у псины чего внутри, кто там знает? Но видок у Слоба стал как-то заметно менее жизнерадостным. И пес пристрастился порой выть по ночам - мерзкая привычка.

Общее

Появление иллитида в Лондоне произвело волнение в Департаменте. Их называют "Проницатели": они проникают в чужой ум с помощью пси-способностей, а в чужой мозг с помощью щупалец. О них известно, что они не с Земли. Мифы разных народов указывают на то, что иллитиды уже приходили сюда, но были уничтожены. Министерство заботится о том, чтобы так было и впредь. Ваши действия не были безупречными, но они были героическими. В подвале дома нашли ещё несколько уровней подземной лаборатории: вы побывали на верхнем - там готовили взрывчатку под видом сельскохозяйственных удобрений. Ниже находился загон для рабов и то, что наиболее циничные и крепкие желудком следователи окрестили "столовая". Ниже - настоящая алхимическая лаборатория: зелья левитации, зелья боевой трансмутации, зелья анимации - вся тяжёлая артиллерия алхимии, работающей в тени. Дверь самого нижнего уровня пришлось взламывать усилиями пяти девастаторов. Там был чан с мальками. И Мозг.

Слоббер, снедаемый лихорадочной, болезненной активностью, увязался за кем-то из санитаторов "слушать" лекцию. Он сидел там с внимательным видом. Впечатление портило только шумное выкусывание блох.

Новости о курсе были как нельзя кстати. Где, как не на скучной лекции можно проверить действие новой системы впрыскивания адреналина ? Да и слово "интрафузия" на слух была похожа на какой-то медицинский термин. Кто-кто, а боевой медик должен разбираться в этой вашей биологии.

Сидеть на лекциях с большим количеством непонятных терминов произносимых лекторами было очень скучно. Но у самого Райта и выбора то по сути не было, вместо полу-обязательного посещения этих лекций, начальство без выслушивания его возражений отправило на этот курс обучения, видимо впечатлились его способностями живого инсинератора и того, что огонь хорошо уничтожает всякую слаймовую дрянь. Вот только лучше бы на месте этих самых ученых были ветераны санитации, что завалили не один десяток слизней. Те обычно дают информацию в максимально емкой и полезной для понимания форме. Ну ладно, эти лекции в принципе грузили мозг не хуже алкоголя, а там может и действительно мозг чего-нибудь запомнит, да и старый добрый шкалик с бухлом, оторого пара глотков из которого сделанных тайком в откровенно скучных моментах лекций, когда эти самые лекторы впадали в некое подобие медитации и рассказывали научный материал, даже не обращая внимание на то слушает ли их аудитория, помогали не заснуть от скуки.

А на счет этих иллитидов или как их там… Да не важно, короче. Он не особо то и слушал, чего там будет дальше с результами его работы, но раз уж показали, да и очень странная это была дичь, никогда с таким констебль санитации не встречался, а вражину надо знать в лицо. Посмотрел и на снимки сделанные укомплектованным отрядом санитации, посмотрел и впечатлился. Повезло что завалили этого самого главнюка в безопасном месте и не встретились с этим самым мозгом, у них там всякой дряни было прилично так, особенно на последних уровнях с теми самыми противными алхимическими мутаторами, превращающими обычного человека в непонятно что. Хотя не факт, что они бы до него добрались, вон 5 человек с тяжелым оружием пришлось использовать, чтобы пробить дверь, а затем заливали этот мозг кислотой из брандсбойтов.
— Мдаа. — Почесал репу расеянно, оно может и хорошо что у него эти способности к пирокинезу, как это называли оккультисты по умному, хотя для него это скорее инсинератор из рук, но какая уже разница, главное работает нормально, хотя топором или револьвером оно как-то надежнее.

Фотку с итилидом Вильям запомнил. Почему-то существование и наказание этой твари успокоило его. Он снова мог выезжать на рыбалку, с удовольствием насаживая извивающихся червей на стальные крючья. Да, погибли товарищи, да пострадали невинные. Но все могло закончиться сильно, сильно хуже, если бы не их действия. Тогда все жертвы не зря.

Лекции же Вильям предпочел прогулять, сославшись на плохое самочувствие. Ему нужно было время, чтобы привести свой внутренний мир в порядок. Попить пиво, встретить пару рассветов в тихих заводях. Без всей этой суетной санитации и без других людей.

Послушать невероятные рассказы о зачистках нижних уровней лаборатории было увлекательно. Коллеги провели поистине масштабную и трудную работу по зачистке всех сотен галлонов и тысяч фунтов всякого антисанитарного шлака. Ахмет слушал с неподдельным интересом, когда рассказывали подробности.

А вот на предложение о лекции он в гневе разбил тарелку на кухне, когда получил извещение. С налитыми кровью глазами и с паром, грозно выдыхаемом через нос, старый санитатор больше был похож на иллюстрацию злого духа из корана, нежели на степенного пожилого человека. Воздух щедро наполнялся отборными турецкими ругательствами: соседи аж поперхнулись чаем. Вспышки ярости - таково последствие пережитого стресса.

Но вот, привычные мысли медленно отвоевывают каждый кусочек сознания, так что на ум начинают приходить здравые вещи. Например, что Министерство поступило так не со зла, нет. Просто решило одним постановлением растормошить закисших сотрудников. Побороться с рутиной, а заодно и с тунеядством. Короче, бюрократы совсем ошайтанились в своих кабинетах: совсем фантазия отмерла, сидя за столом да бумагами.

Раздражение снова поднялось в голове, но на этот раз Ахмет просто надулся, и поумерив пыл, засел читать книги дальше, на этот раз раскачиваясь на кресле-качалке уже куда более нервно. И так всю неделю. А лучше две. Пошли они все.

Когда в дом ворвались коллеги из Скотленд-Ярда, именно сержанту Джонсону, как самому старшему по званию, пришлось объяснять, что тут происходит. Более того, именно Артуру пришлось заниматься проведением мероприятий по первичному осмотру, обыску, сбору улик и написанию рапорта. И к тому времени, как сержант выбрался из дома наружу, журналисты с фотографами уже сделали своё чёрное по белому дело и разъехались. Так что, Джонсон так и не попал в вечерние газетные новости. Впрочем, это обстоятельство Артура скорее даже радовало.

В своём рапорте сержант объективно указал роль каждого сотрудника в операции. Упомянул и про разумную инициативу санитатора Бейкерса. И про отличную подготовку медикатора Уайта. И про несомненную пользу от укомплектованности оружием ближнего боя констебля Райта. И о проявленной в отношении служебного пса Слоббера чуткости со стороны констебля Хомвелла, которого Джонсон рекомендовал на курсы кинологов. Конечно, Хомвелл нарушил прямой приказ сержанта не стрелять по девочке, однако, в обстоятельствах, когда заложник сам ведёт стрельбу по представителям правопорядка, действия констебля можно оправдать.

Едва Джонсон сунул руку в карман за часами, как нечто острое больно укололо палец. Артур посмотрел, что это. В раскрытой ладони лежала английская булавка с привязанной к ней розовой лентой для волос.

Констебль Смоллуэйс и мисс Райт. Самая тяжёлая часть рапорта. Увы, но в этот раз не обошлось без потерь. Сержант считал, что допустил ошибку, отправив эту пару на крышу. Но всего ведь не предусмотришь... Джонсон указал в рапорте, что констебль Смоллуэйс пал смертью храбрых, защищая представительницу прессы, в неравной схватке с пси-псом. И походатайствовал о награждении своего подчинённого посмертно.

***

Начальство спокойно восприняло потери среди подчинённого личного состава. Шеф не ругал, но и не хвалил. Главное, что задача выполнена. Джонсона такой подход не особо удивил. Для Департамента стажёры и констебли - расходный материал. Артур ещё тогда, во время охоты на Слайма это понял по реакции мистера Холлери на известие о гибели всего отделения. Лишь рост по службе и уровню профессионализма позволяет увеличить шансы на выживание.

Узнав, что его отправляют на курсы повышения квалификации, сержант Джонсон обрадовался. Значит, по-прежнему рассматривают как перспективного сотрудника. Артур даже и помыслить не мог нарушить этот приказ. Тем более, название курсов было весьма интригующее. Сержант понятия не имел, что такое "интрофузия", но уж что такое "слайм" имел вполне ясное представление. Артуру и самому было интересно, откуда взялась и как распространяется вся эта антисанитарная дрянь.

Сержант Слоббер

Скрип ручек. Шорох страниц. Мерный гомон лектора. Бородка. Блеск очков. Потёртый пиджак.

Чарльз Уайт

Листаешь конспект после курсов. Вечер. Щёлкнул кнопкой настольной лампы. Свет из-под абажура окрашивает жёлтым наградной лист на рабочем столе, лежащий на нём орден. "За несокрушимое мужество".

Патрик Райт

Сидишь на семинаре. Решаете задачу по магической комбинаторике. Рядом с тобой стопка исписанных стремительным почерком листов, полуисписанных листов, листов, исписанных с двух сторон и комков листов. Поймал себя на том, что грызёшь кончик карандаша.

Вильям Хомвелл

Плюхнуло грузило о гладь пруда. Присел на корягу поудобней. Рябь воды. Мягкий блеск закатного солнца, похожего на остывающий металл. Далёкое кряканье уток. Говорят, параллельные миры существуют. Лекции, конспекты, отчёты, зачёты, экзамены, сертификаты - всё это в них. В других Вселенных. В этой есть карп, который клюёт на дынную корку.

Ахмет Бейкерс

Скрипит кресло-качалка. Аромат кофе в воздухе. Первый снег за окном.

Артур Джонсон

Пришёл на первую лекцию и положил перед собой тетрадь и ручку. Вокруг множество молодых лиц - подающие надежду констебли, оккультисты, девастаторы, медиумы, пришёл даже один служебный пёс - это Слоббер! Все смотрят с интересом. Лектор начинает говорить и становится понятно, что свой предмет он знает и любит, но не знает пощады к аудитории: он рассказывает оживлённо - иногда даже слишком оживлённо, но невообразимо сложным языком. Когда он начинает рисовать на доске по аудитории прокатывается стон растерянности и смешки: о чём рассказывает этот инопланетянин?