ՅҠ: Царь, царевич, король, королевич... | ходы игроков | Львиный дворец

Как ни жаль было покидать горячие во всех смыслах этого слова, объятия любимой, но первая и в чем-то неповторимая любовь Эмира – его Сияющий в пустыне Изумруд тоже не могла долго оставаться без внимания. А потому, после горячей ночи в гостинице и еще некоторого времени проведенного вместе в пути пришло время для того, чтобы направить свои стопы домой. Оставалось только надеяться, что решительное настроение Нады «поговорить с папой» не превратит в пылающие руины все то взаимное уважение, которое как ему казалось, он успел приобрести с тестем.



Доклад от его очаровательной домоправительницы, тем временем, не встретил чем-то особенно новым. Провинция процветала, и обильные плоды ее пополняли эмирскую казну, с легкостью работавшую «в плюс» даже несмотря на необходимость оплачивать недешевые услуги придворного чародея и довольно дорогостоящее обслуживание амулетов Миражей.

Великолепный Энес встретил Энеса Великолепного красотами пышных пейзажей и чарующим звоном золотых монет... как и всегда. Возвращение из запутанного мира интриг в то место, которое он мог назвать не просто своей родиной, но своим домом, приносило султану облегчение, хоть расставание со своим рогато-горячим сокровищем и отдавалось в груди беспокойными огоньками. Ах, какое жестокое проклятье – извечно порываться меж двух чарующих огней!

Впрочем, несколько приятные метания омрачались тревожными новостями из Королевства. Ни много ни мало – целая четверть претендентов покинула мир живых, не стоило даже начаться полноценному противоборству. От мысли о том, что пока он проходил жениховские испытания и предавался любовным забавам, кто-то уже начинал действовать – действовать решительно и кроваво – Льву становилось немного не по себе. Но стоило ли ожидать чего-то иного?

Если брать в учёт "маленький" инцидент с каретами и последовавшее за ним жестокое разграбление бедного купца, версия с самоубийством Сметливого смотрелась даже правдоподобно. На первый взгляд. Энес не считал себя великим ищейкой или кем-то вроде того, посему в этом случае ему было сложно судить о чём-то наверняка. Гибели же гномьей и вороньей принцесс вызывали гораздо более интенсивный интерес. Поначалу подозрения Великолепного были направлены в сторону Габриэля: в конце концов, тот уже успел выразить и свою неприязнь к почившим родственницам, и свои твёрдые намерения идти к трону несмотря ни на что. Было бы неудивительно, если бы он сразу же начал претворять свои обещания в действительность, и Лев даже подумывал над тем, чтобы отправить ему "поздравительное" письмо... однако последующие новости и послание от Руноведающего пролили немного больше света на кровавое происшествие.

Принц Бертрам. Не сказать что юный эмир хорошо знал преемника Громгардов, однако для члена семьи со столь громким и боевым именем Тишайший имел достаточно спокойную и... как ни удивительно, тихую славу. Навряд ли гибель Жадной и уж тем более Безумной вызывала у Энеса исключительно печаль и тоску, но произошедшее вынуждало беспокоиться. Сразить насмерть сразу двух соперниц в первый же день борьбы? Так ли тих Тишайший на самом деле?

Все эти напряжённые размышления о начавшейся череде смертей и безжалостно стремящихся к вершине хищниках возвращали Льва к думам о его главном оружии: даре королевской крови. Аспект Чревоугодия. Его щит, его доспех, его клинок. Его Пасть. Если он хотел что-то привнести в исход Гонки, ему стоило научиться лучше понимать эту силу. Понимать, на что она способна... и находить общий язык.

– Принесите лукум. Много лукума.

Блюдо лукума, которое не каждый взрослый верблюд сумел бы уволочь на своих горбах Эмир стрескал, словно легкую закуску не особенно отвлекаясь от своих размышлений. Растворилось и не заметил, как собственно и энергия из недешевых, надо сказать, учитывая как накручивались цены, пока оные добирались до его «пустынной варварско-бездарской провинции» магических светильников. После столба света из руки не больно то жалеющего сил Герцога – словно на кончике языка покатал и только.



Куда как более интересной идеей звучало «сьесть» один из ритуалов Абдулы. Какой это должно было дать эффект? Оставалось только догадываться, но проделать такое, определенно, при некоторой подготовке было возможно. Некоторая подготовка, впрочем, как обычно упиралась в две наиболее распространенные валюты – деньги и время. Определенно придворному магу придется вложить некоторое количество и того и другого в подготовку оного, перед тем, как подать подобное «блюдо» Эмиру.

"Ммммммаловато..." – подумалось медленно пожёвывающему губы Энесу, когда все заколдованные лампы превратились в тусклые холодные безделушки. Значит, силу артефактов Аспект поглощал с таким же успехом, как и "чистые" заклинания. Догадка о том, что более сложные из них должны были быть питательнее, вынуждала султана немного странно поглядывать на своих воителей, но он пока ещё недостаточно изголодался, чтобы, не думая, объедаться в прямой ущерб себе. Что же касалось ритуала, похоже, "просто обильным перекусом", как думал Лев изначально, результат мог не ограничиться. Снова поминая тестя, его чары имели сходные стихийные составляющие, хоть и располагающиеся в ином порядке, и приснопамятный "окаменяющий взгляд" запомнился женишку как нечто не слишком аппетитное и сытное. Впрочем, несмотря на риск поймать несварение метафорического желудка или чего похуже, эмир решил попробовать. Раз растения на такую пищу не жалуются, значит, и ему не стоит беспокоиться?

В любом случае, это было делом обозримого грядущего, до наступления которого ещё нужно подождать. А сейчас же получивший весточку от любимой Лев собирался вести свою стаю на охоту. Сигурд точно не был из тех людей, что вызывали у Великолепного какие-то остро отрицательные чувства, в отличие от, к примеру, некоторых дерзких ведьм. Всего лишь... настороженность. Нада была права, от него веяло опасностью. Этот острый запах не скрыть даже аромату дурманящих трав. И потому нужно было что-нибудь предпринять, пока он не стал острее сабель Миражей.

"Хм... Справедливость или Терпение?"

Опасения на счет сродства ритуала плодородия с окаменяющим взглядом, как результат, не оправдались, судя по всему то, на какой эффект была направлена магия, было куда важнее, нежели то, какие стихии были заложены в ее основу, и никаких признаков получения «несварения» от вливающегося в него Ритуала Плодородия Энес не ощутил. Скорее наоборот, в какой-то момент количество таки пробило планку ощущений, превратившись в качество, и в первый раз с момента пробуждения Аспекта Султан наконец почувствовал себя гастрономически удовлетворенным. Ну… не то чтобы совсем сытым, но «плотно перекусившим».

Еще более интересным эффектом подобной трапезы стало то, что там где проходил избранник султанатского народа начали расцветать цветы. Ну, поэтически выражаясь. На практике сорняки на его присутствие реагировали ничуть не менее активно. Каким то безумным образом Энес превратился в мага Земли-Жизни не утратив при этом своих основных умений. Если быть точнее – «боевого» мага, способного контролировать… Плодородие.

На что годилось такое умение кроме фокусов с оживлением засохших цветов, наверно, надо было еще подумать, но при этом, по мере того, как на минутку Доктор Высшей Магии, возродивший найденные им обрывки наследия древних магов в технику «Великолепного Султана» разбирался со своей новой магической физиологией очевидно было, что мана «плодородия» в его организме просто накопилась в приличном количестве а не воспроизводится оным, и примерно через месяц ему потребуется новая «подзарядка». О том, чтобы возвращаться к своему «голодному» состоянию, после вторичного пробуждения Чревоугодия, разумеется, и речи не могло идти.