— Прощайте. И примите мои извинения, если доставил вам и Брентам неудобства.
После короткого прощания Ричард Мур вышел за дверь. Стоя на вершине мраморной лестницы с колоннами, он почувствовал смятение и растерянность. После дуэли случилось столько событий, осмыслить и даже осознать которые Рик не успел. Но громче остальных в голове стучала мысль: "Он не смог отстоять честь в дуэли". А это означало, что ему надлежит отступить. Пусть дорога в Атланту для него будет закрыта. Так будет лучше для всех. Он повторял это вновь и вновь и не мог поверить, что должен это сделать. Едва обретя счастье, Мур должен был лишиться его.
От этих мыслей каменные львы на парапетах покачнулись.
Но как бледна была Джейн. И как она смотрела на него! А обещание написать письмо жгло Рика изнутри. Он будет ждать это послание, но не сможет написать в ответ ничего, кроме: "Мисс Колвил, смею заверить Вас в своей искренней дружбе." Может быть Рик не сможет сдержаться и добавит про неминуемую победу, что-нибудь уморительное про янки, но на этом все.
Легче второй раз найти провизию на той же ферме, чем написать такой ответ.
Мур сделал несколько шагов навстречу сфинксам и обернулся. Выдохнул с облегчением, ведь дверь оказалась закрыта. В последний раз посмотрел на дом Брентов. Дом, в котором был счастлив целых два дня. Казалось бы, что такое два дня? Но Рик не испытывал это чувство так давно, что был благодарен этому дому, их владельцам и гостям за лучшие два дня в своей жизни.
Когда мощный фасад дома Брентов остался за спиной, Ричард избавился от роя мыслей и уверенно зашагал к вокзалу. Он решил заехать в Чарльстон, повидаться с семьей, увидеть как растет Цезарь и как справляются мистер и миссис Мур. И все же, зайдя в вагон, Рик вспомнил Джейн, вновь почувствовал на себе её взволнованный взгляд, увидел бледную кожу и как она держалась за руку мистера Колвила. И... ей все же следовало навести туалет, но и с горстью веснушек, и с бледной кожей, и с тяжелым взглядом, и с покрасневшими глазами, Рик не мог не восхищаться леди Джейн Колвил!
***
Дорога до Чарльстона запомнилась сломавшимся паровозом, полустанками и то и дело напоминавшими о себе дурными привычками, приобретенными на бивуаках. И с которыми Ричард Мур неустанно боролся. В конце концов война когда-нибудь закончится, а манеры останутся до конца жизни.
Ричард ехал к родителям с тщательно упакованным багажом тревог и беспокойства, но оказавшись в любимом доме с колоннами, испытал облегчение. Рюкзак волнений и страхов, прижимавший к земле, испарился. Никто не умер, семья не голодала, была одета и даже Цезарь в последние дни был весел. (Еще бы, ведь Ричард дал ему поиграть настоящий Кольт Драгун 1852 года!) И что там себе напридумывала Бет Ли?
Кое-какие изменения все же произошли. Па был вынужден сдавать комнату. Ма расцвела той красотой, какой цветет вишневый сад в самом конце весны. Но после письма Бет Ли, случившегося с Бассом при Энтитеме и госпиталя в Калпепере, все это не казалось чем-то непоправимым. Всем сейчас приходилось не легко. Да, Па будет корить себя всю оставшуюся жизнь за то, что был вынужден сдавать комнату, но у него есть обязанности перед семьей и ему нужны деньги. Он сильный и справится. А когда Рик прочел письмо от Басса, забыл обо всем от радости. Брат, наконец, вернется домой. Живой.
Перед отъездом, Ричард навестил Хопкинсов и Хиллерби. И... обнаружил, что день закончился. Ведь в Чарльстоне нельзя зайти в гости на пару слов. Южное гостеприимство - это целый ритуал, в котором в лучшее время семьи пытались превзойти одна другую. Хопкинсам Мур рассказал о службе, о командующих и, конечно, об Аллене, который был жив, здоров и бодр духом. У Хиллерби Рик больше интересовался тем, как дела у Джоша, которого не оказалось дома. Немного рассказал о службе и поспешил на ночной паровоз, который уходил в Джорджтаун.
Последний визит в отпуске Ричард Мур решил совершить к Суонам. И не полюбопытствовать о состоянии пораненных им перед отъездом в армию женских сердец. Это должен был быть визит вежливости. Нужно было послать весточку о Майкле и поблагодарить за тот самый Кольт Драгун 1852 года, который хоть и зацепился за кобуру, но все же спас жизнь Ричарду.
Сделав небольшой крюк, лейтенант Мур вернулся в Каллпепер, в расположение бригады, где и обнаружил целых два письма на свое имя. Он долго держал в руках конверт от Джейн, стараясь подавить волнение, но все же отложил в сторону. Письмо от майора Гартрелла интересовало его едва ли меньше, но значение, которое он придавал содержанию, не шло ни в какое сравнение. Это письмо очень вряд могло повлиять на жизнь Рика. Именно поэтому он легко, почти беззаботно, вскрыл конверт и пробежался глазами по тексту. А затем прочитал письмо еще раз, медленно и вдумчиво, но и после второго прочтения не мог поверить в написанное.
"Армейский быт не слишком располагает к вдумчивому подходу, размышлениям и созерцанию бытия." - написал бы мистер Мур, размеренно опустив перо в чернильницу. "На всю эту важную ерунду сейчас совершенно нет времени." - бросил бы лейтенант Мур, и поспешил бы к первому лейтенанту Симсу. Но все же Ричард Мур только прибыл в часть и не успел погрузиться в повседневные дела роты. А многие солдаты, наверное, еще даже не знали о его возвращении. Поэтому Рик воспользовался случаем и, вооружившись листом бумаги, пером и чернилами, написал ответное письмо.
Мистер Гартрелл,
позвольте выразить вам признательность за то, что нашли время написать это письмо. Оно меня в достаточной мере обрадовало. Почти также, как понимание того, что ваше легкое недомогание, судя по всему, более вас не тревожит.
Касательно моего спешного отбытия, должен вам признаться, что после нашей последней встречи я не могу более позволить себе по своей воле находиться в Атланте до тех пор, пока там проживает семейство Колвилов, к коим всегда питал и до сих пор питаю самые теплые чувства. Я принял такое решение сразу после того, как вы любезно предоставили мне возможность защитить честь. Поэтому, смею вас заверить, что мои с вами разногласия разрешены, и я более не могу назвать вас своим противником, кроме как в рассказах о днях минувших.
Даю вам слово джентльмена, что сохраню в тайне то, о чем вы просили. Ваш поступок в высшей степени благороден, и мне делает честь тот факт, что я имею возможность быть с вами знаком. В то же время, как вы уже поняли из письма, я не имею возможности воспользоваться вашим великодушием в границах Атланты, но буду молить Бога о встрече с известной особой в ином месте.
Прошу вас передать от меня благодарность капитану Диллидлу. А вам, мистер Гартрелл, хочу сообщить, что если по воле Господа наши пути пересекутся вновь - вы можете смело на меня рассчитывать.
С наилучшими пожеланиями,
2й лейтенант R. S. Moore.
Калпепер, Вирджиния.
Закончив писать, Ричард отложил перо и с удовольствием хмыкнул. (находясь в одиночестве, он мог себе это позволить!) Майор Гартрелл смог не просто порадовать, а убедить Ричарда в том, что порядки юга проникли даже в такой молодой и такой противоречивый город как Атланта. Рику было немного досадно, что знакомство с пусть и словоохотливым, но неплохо воспитанным майором случилось таким образом. Но и Гартрелл, и Атланта остались позади. Воодушевленный, Рик распечатал второй конверт. Поднес письмо к носу и глубоко вдохнул, стараясь уловить такой знакомый и такой желанный аромат Джейн.
Это письмо Ричард читал медленно, не торопясь, перечитывая предложения, чтобы лучше уловить смысл и чувства Джейн. Важен был каждый штрих, каждый развод на бумаге и каждое слово, во время написания которого рука дрожала. Это было трудно, потому что после первых двух слов думать получалось с большим трудом. Но все же мысль о врагах в Вирджинии ясно проникла в голову южно-каролинца. Впрочем, переполоха она не произвела. Недруги в Атланте, которую он дал себе слово не посещать. Да даже если майор Гартрелл как победившая сторона даст на то разрешение - они не остановят Ричарда от посещения Атланты, будь на то его воля. Рик принял к сведению информацию и с упоением принялся читать дальше. Все то, о чем он осторожно мечтал на бивуаках, было написано дальше.
Рик перечитал письмо еще раз и отложил в сторону. Если ответ майору Гартреллу дался легко и непринужденно, то письмо Джейн... язык словно окаменел, слова не обращались в форму, которую можно было бы положить на бумагу. Письмо положено было написать "без особого интереса", но... Опять это но! Рик снова взял в руки письмо от Джейн, перечитал и в очередной раз убедился, что интереса в нем о-го-го, как и других чувств и эмоций, которые, вообще-то, положено было держать при себе и, если не получается держать, - то хотя бы прятать. Как веснушки.
Рик не умел выплескивать чувства. И не хотел делать это. Взял чистый лист бумаги, вооружился пером и... на мгновенье он вновь почувствовал себя в доме на Хьюгер Стрит. Как будто решает сложную задачу, а через несколько минут зайдет учитель и будет строго спрашивать Ричарда Мура.
Перо аккуратно, без эмоций скользило по бумаге. Ричард выводил каждую букву, надеясь, что никто его не потревожит. Часто он надолго задумывался, прежде чем написать следующее предложение или фразу. Но строка появлялась за строкой, и ни одной кляксы или неряшливой буквы на письме так и не появилось. Разве что времени у него ушло вчетверо больше, чем на письмо майору. Когда письмо было дописано, Ричард отложил письменные принадлежности и прочитал его целиком.
Дорогая Джейн,
ваше скорое письмо приятно удивило меня. Я чувствую прилив сил и энергии, и это, вне всяких сомнений, поможет мне в следующие недели и месяцы. Примите мою благодарность за ваше предупреждение, но вам следует знать, что ни джорджийцы, ни янки, ни кто бы то ни было другой, кроме мистера Колвила, не смогут встать между мной и вами. Не сомневайтесь, я позабочусь об этом.
Вас я прошу позаботиться о мистере Колвиле. У меня создалось впечатление, что в последние дни он находился в расстроенных чувствах. Я буду молиться о том, чтобы вам удалось уговорить его дать согласие на женитьбу. К моему стыду вынужден признаться, что мне это сделать не удалось. Но если вы так говорите - я верю вам всем сердцем. И если вам это удастся, знайте, я желаю, чтобы это случилось в Чарльстоне. В городе, где я имел счастье быть вам представлен, играть с вами в шашки и исполнять Венгерское рондо.
И передайте мои извинения Брентам за то, что доставил им неудобства.
Я обязательно вернусь к вам Джейн. Не сомневайтесь.
Ваш Ричард.
Калпепер, Вирджиния.
На самом деле письменные принадлежности Ричард хоть и отложил, но не успел сложить и убрать в рюкзак. Один из адъютантов генерала Хэмптона нашел лейтенанта Мура и в весьма недвусмысленных выражениях объяснил, куда и когда он должен явиться. Ричард успел только взять письма, поправить форму и поспешил в штаб. Не смотря на неожиданный вызов, Ричард не беспокоился о причинах. Мыслями он был с Джейн. Но стоило ему войти в палатку и увидеть лицо генерала, как отношение к происходящему переменилось. Лейтенант Мур собрался и обратил все внимание на командующего.
Каждое слово стучало в голове Рика, но эха не было. Это были гулкие ровные удары, которых невозможно было избежать. Генерал рубил правду как она есть. Без ухищрений, приличий и витиеватых оборотов. Лейтенанту Муру ясно напомнили где он находится, и понимание это не слишком воодушевило его в этот раз. Рик старался отвечать прямо, односложно и вообще старался говорить поменьше. Он никогда еще не видел генерала Хэмптона в таких расстроенных чувствах и не знал что ждать. Буря надвигалась с каждым словом, но Мур с достоинством держал грудь чуть вперед, не давая возможности командующему понять что испытывает лейтенант.
Генерал Хэмптон поднялся из-за стола и озвучил свое решение, которое должно стать наказанием за проступок.
Ричард понимал, что для бригады в его поступке не было ничего хорошего. Но с другой стороны это было его личное дело, и генералу Хэмптону разбираться в нем... Было ли здесь что-то еще? Неужели слова Джейн о влиятельных врагах в Джорджии оказались правдой, и они уже требуют возмездия? Мысль эта не испугала Рика, но сама возможность повлиять на генерала Хэмптона весьма удивила. Впрочем, если это было действительно так, то получалось, что командующий, назначая наказание, на самом деле защищает своего лейтенанта. Ричард отметил, что это интересное предположение не основано ни на чем, кроме его догадки, но полностью исключать его не стоило.
Так или иначе, но прямые слова генерала парировать было нечем. Более того, они в каком-то смысле открыли Рику глаза на случившееся, отбросив все ненужное и оставив только суть. Это позволило ему взглянуть на произошедшее под другим углом, и оттуда, с позиции генерала Хэмптона, дуэль выглядела совсем иначе. Ричард теперь видел ситуацию с разных сторон и в каждой была своя доля правды.
Ричарду не нужно было много времени, чтобы дать ответ. Принять решение генерала Хэмптона оказалось не сложно, ведь он во многом разделял то, что озвучил командующий, но не все. Не меняя позы лейтенант Мур ответил:
— Даю вам слово джентльмена, что не расскажу сослуживцам о случившемся, не вызову на дуэль человека, если это не будет касаться моей чести, чести дамы или чести моего полка, не стану искать поединка лишь потому, что противник мне чем-то не понравится, и не дам повода вызвать себя. Но что касается моих отношений с отцом, сэр, это мое личное дело.
Ответ дался легко. Много легче, чем письмо Джейн Колвил. Но все же, окончание вышло слишком прямолинейным, слишком грубым. Под стать настроению генерала Хэмптона. И Ричард Мур, чувствуя такт разговора, добавил:
— Но я могу дать вам слово, что лично расскажу ему о случившемся при нашей следующей встрече, сэр.
Ричард не мог встать из-за стола, потому что он и так стоял. Ровно, с чуть выставленной вперед грудью, без эмоций смотрел на генерала в ожидании любой реакции. И также стойко он готов был принять любой ответ и любое решение.