Доротея семенила за Хоксли, невольно сконцентрировавшись на его широкой спине. Так было проще — вопреки всем доводам здравого смысла, вокруг как будто с каждым шагом становилось темнее, могильный холод проникал под одежду, медленно распространялся от лопаток вдоль позвоночника. Женщина отчаянно хватало ртом воздух, но воздуха не хватало — как будто вместо живительного кислорода при каждом вдохе в лёгкие сочилась жидкая тьма.
Её била дрожь — не столько от холода, сколько от почти физически ощутимого и в то же время необъяснимого страха. Доротее вдруг вспомнилась одна давняя дождливая ночь — то была её первая неделя в войсках, временный штаб тогда ненадолго оказался размещён почти у самой передовой. В госпиталь при штабе грузовиками и телегами свозили раненых, большинство из которых умирало в дороге. Была её смена — Доротея ненадолго вышла перекурить в дождливую ночь. Она отошла в сторону от палатки связистов, спряталась от дождя под каким-то навесом, и щёлкнула зажигалкой — чтобы в метре от своего лица увидеть полусгнившее, оскаленное лицо мертвеца в мундире армии Объединённого Королевства. На миг она, оцепенев, утонула в его непроницаемых, мёртвых глазах — и только потом поняла, что начала курить вплотную к одной из брошенных здесь кем-то телег.
Что-то подобное женщина испытывала и сейчас. Только как будто она лежала, гния, в обнимку с другими мертвецами в той самой телеге. Хоксли внезапно отступил в сторону, и Доротея вдруг осознала, что стоит вплотную к тёмной массивной двери. В отличии от дверей между вагонами у этой не было смотровых окон, сплошное дерево, и чтобы вынести подобную наверняка потребуются ломы, топоры и не один час работы. Повинуясь неясному порыву, Доротея сделала её один шаг — и повернула голову, поднося к двери ухо.
Задыхаясь, чувствуя, что почти теряет сознание, женщина прислушалась к тихому, но отчётливому звуку, что доносился с той стороны. Как будто кто-то медленно скребёт ногтями по дереву. Как будто кто-то тихо сдавленно дышит.
И, во вдруг сгустившейся тишине, совсем тихо — настолько тихо, что уже в следующий миг Доротея не была уверена, что ей не послышалось — она различила:
– Привет.