То был не Царь Коттий, кто вступил в свайное поселение.
Скачка была прервана на полуслове. Его державное величество спешилось посреди грязи и утопающих в ней бревен, с бурей и молниями над своей облаченной в красный парфянский колпак головой. Река плескалась где-то в небольшом отдалении по правую руку, ее темные воды, будто стрелами, пронзались стрелами проливного дождя. Позади было человеческое последние, впереди было человеческое поселение. Но Царь Коттий, только что исповедовавшийся римлянину и его богам, стоял между ними. Между миром римлян и варваров.
Это было хорошим местом для преображения, учитывая, что боги ответили на его рассказ.
— Вы довольны?! — спросил Коттий у разверзшихся громом и молниями небес. Ему казалось, что Зевс и Дионис отвечали ему, пусть он и не мог разобрать их слов. Царь скинул свой роскошный и подбитый мехом красный плащ — прежде чем тот успел коснуться грязи внизу его подхватил один из всадников.
— Достаточно я развлек вас своей не-жизнью среди римлян?! Я достоин оваций?! Триумфа, может быть?!
Он скинул со своей головы парфянский красный колпак, чтобы Гера и Аполлон не имели повода обидеться на его покрытую в их присутствии голову. Молния ударила, объединяя небо и землю. Струи дождя падающей вниз паутиной покрыли мертвенно бледное царственное лицо. Всадник-лигуриец подхватил и этот отброшенный пример царского гардероба прежде, чем он успел коснуться земли.
— Я думаю, что я закончил с Коттием Рексом! Я думаю, что мне пора стать Региной! — извещал цимици богов, глумившихся в буревом облаке над ним. Царь прокусил свое правое запястье и подбросил собранную в левую руку пригоршню крови к небесам. Так он просил у богов всеведение небес о том, что происходит вокруг. Все же задуманное им преображение было сложным процессом, и он не хотел, чтобы в него вмешались посторонние или — хуже того — могли наблюдать за метаморфозой, не будучи допущенными в свиту царя. Какой Артемидой он был бы, если бы позволял лишним глазам смотреть за собой, когда он наиболее уязвим? Явно не очень уж сносной.
Коттий полностью разоблачился, говоря с богами, и готовясь к своему ритуалу. Затем царь преобразился в царицу посреди бури, которая проглотила своей чернотой равно и мир кельтов и мир римлян. Он кричал к богам в небесах и спрашивал их совета, мнения и одобрения на протяжении всего процесса. Всадники взирали, как красавица рождалась из смешения примордиальных стихий.
В свайное поселение въехала уже Коттия Регина.