Просмотр сообщения в игре «Blight: Levee (PF1)»

Ощущения, которые испытывал Септ во время всей этой беседы, были, скажем так, не самые лучшие. Он понимал, что ему нужно делать, чтобы выжить, но по мере того, как это понимание укоренялось в его сознании, что-то, как казалось, тонуло в какой-то густой жидкой грязной жиже. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько мерзким был Касторэдж, он же Город Тайн и Секретов, он же Город, Не Знающий Солнца. Он же Язва, название которой было табу в Виккене. Теперь понятно почему. Эх, почему не убрались отцы и матери-основатели деревни подальше от этого треклятого места? И нужно было лишь иметь дух, не чуждый морали, чтобы понять, насколько глубоко придется пасть и им самим, чтобы выжить в этом месте.

Он следил за происходящим, не меняясь в выражении лица, застывшим в том мгновении, когда он подавил улыбку. Он не видел себя со стороны, но в этот момент его тесно стиснутые губы чуть побледнели, щеки напряглись, обостряя очертания лица, и рот будто бы превратился в узкую щель. Но это было необходимо, чтобы не проявить отвращения. Ради какой-то награды тюремщики нарушили свой долг, и зрелище того, как на их лицах жадность боролась со страхом наказания было отвратительным, особенно ввиду того, что жадность побеждала. То, с какой готовностью они приняли куда меньшее "поощрение", которым их наградила Нора, говорило о том, что это не в первый раз. Однако это бледнело перед тем, какую награду получил палач. Септ не знал, что это за насекомое, но это был какой-то запретный плод, ограниченный неизвестной "гильдией", и это была слабость Каррутерса, о которой Нора и ее наниматели знали. И сам Каррутерс знал, что они об этом знали, знал, что они могут им манипулировать… и он не хотел и не пытался что-то с этим поделать.

Многое это говорило о том, как творятся вещи в Касторэдже. Касторэдже. Нора хотела, чтобы они думали о городе как о Язве, но судить о том, является ли это название истиной, или же просто метафизической болезнью на теле Касторэджа, Септ хотел судить сам. Он слишком долго позволял другим определять то, как он думает.

Виккенцы соглашались один за другим. Как будто бы у них был настоящий выбор. Но в том, как они это делали, было что-то… раздражающее. Раньше он испытывал это ощущение разве что по отношению к Кеннету, иногда явно не учитывавшему мнение и чувства окружающих, но тогда оно было смешано с пониманием обстоятельств полурослика. Сейчас… сейчас все они были в этих чертовых обстоятельствах. Могло показаться, что дурацкий вопрос Нейта заставил Септа нахмуриться, но на самом деле просто совпало – в этот момент он будто бы еще раз понял, что, скорее всего, не увидит никого из своей семьи, даже если им удалось каким-то чудом выжить, еще долгое, долгое время.

Вопросы Оуэна и Эвадса были куда ближе к делу. Хотя Септ уже знал озвученные на них ответы. Были они искренними? Наверное. Хотя они и были людьми, Норе откровенничать с ними было не больше смысла, чем в свое время Септу рассказывать ящику столярных инструментов о том, что ему понравилась Милена, дочь виккенского овцевода…

Урия. Кто-то, кто обладал куда большим талантом к обучению или рассказам, чем Нора. Её Королевское Величество Алиса, Первая Её Имени, о которой, как и о королевской семье, ходят слухи. Королевские Судьи, решающие проблемы любой ценой, преданные королевской семье как настоящие предатели своей совести. Другие игроки, растущие в Касторэдже как грибы после дождя. Появляются будто бы из ниоткуда, разрастаются большими и яркими шляпками, а потом начинают гнить… и один из них – Лорд Паладин.

- Чем же должны быть другие…

Септ не удержался, чтобы прошептать это, когда Нора упомянула, что Торнейдж не самый худший ублюдок.

Впрочем, он уже догадывался об этом. Хотя был ли согласен с Норой в этом плане – тот еще вопрос. Торнейдж использовал веру, заставляя фанатиков своего Ордена творить зло под маской того, что нужно сделать во имя Милосердной Матери. Те, что были хуже, скорее всего, извращали сами души, заставляя принимать их свое собственное зло. Во всяком случае, Септ не мог представить себе что-то более злое. И, откровенно говоря, от вечного проклятия обманом ввергнутой в зло души, это не сильно отличалось. Матерь судит по поступкам…

Выражение лица Септа опять застыло во все той же острой маске. Он понял, что на самом деле не знал, как судит Матерь. Он уже предполагал, что в том, чему его учили, была запрятана частичка лжи, но чуть ли ни каждая мысль, появлявшаяся в его голове в этом проклятом месте, зарождала новые сомнения. Как будто это сам Касторэдж отравлял его душу, еще даже не успев ее толком коснуться.

Королевский судья, который на стороне Лорда Паладина. Блэкбрайр, подписавший приговор, или кто-то другой? И замыслы неизвестного нанимателя Норы. Нанимателя. Септу с трудом верилось в то, что она работала просто за деньги. Хотя, вспоминая того же Мортенсена… нет, Септ пока слишком мало знал о Касторэдже и о жизни вообще, чтобы понять, на что люди готовы идти за деньги. Но планы у "нанимателя" были амбициозные. И, что самое важное, они совпадали с целями Септа. Орден не отпустил бы их, и не попытался бы использовать их в какой-то игре, их смесь фанатизма и жажды понимания чего-то, связанного с отцом Громвеллем, не позволила бы им пойти на такой риск. А "наниматель" очевидно перешел дорогу братству Оккулярис, причем в очень важном месте. Это говорило о том, что хотя бы в части неприязни оного к Ордену Нора не врала.

Фестиваль. То, что какое-то место называется этим словом, говорит о многом. И то, что по словам Норы, подразумевалось под этим словом в Касторэдже, говорило многое о городе. Инсектум. Та самая взятка плачу? Крысооборотни, которые обнаглели, и крадут посетителей. А не "каких-то там бомжей". Похоже, ценность человеческой жизни в городе была очень ранжированной. Нора не производила впечатления злого человека, но было очевидно, что ей было все равно или почти все равно. Септ невольно задумался, не станет ли он таким же – человеком, который будет спокойно смотреть на страдания других, пока его и других виккенцев это не трогает. Дальше…

Все было понятно. Аммос – племянник, Маррен – лидер "Семейки", устроить побег и втереться в доверие. И попутно по локоть замарать руки в лучшем случае в сомнительных делах, а в худшем - в крови непричастных. Септ скрипнул зубами. Возможно, трупы бомжей, похожих на них, появились только после того, как у "нанимателя" зародился весь этот план "шахматной партии". Хотя это несколько шло в разрез с тем, что он хотел сказать, он не мог не задать вопрос, но сперва…

Он повернулся к Айлин:

- Айлин, подумай, что будет, если тебя уголовники не уродиной увидят. Мы тебя не отдадим и кровь будет. Лишняя. Лучше вообще лицо замотать, будто больная. А потом, когда сможем себе позволить, отрастим волшебством.

Он замялся, а потом решился.

- Ты и без них красивая будешь.

В это время Нейт задавал вопросы из спасительнице. Какая-то часть из них была правильной, какая-то... Септ испытал отвратительную для самого себя вспышку раздражения. Неттл потерял то же, что и Септ, даже меньше, если учесть, что его отца взяли живым. Хербаст даже этого не знал. Но при этом вел себя так, как будто по-прежнему в Виккене, и есть дядя Грог, к которому можно обратиться за советом... "тетенька"...

- Нейт, нет запасного плана. Нет вторых шансов. Что-то пойдет не так, мы сами должны справиться с этим. Никто за ручку вести нас не будет.

Он надеялся, что тон его был не слишком резким. После чего повернулся к Норе.

- На связь с нами выйдут, а как мы поймем, что от вас. Вдруг оборотни попытаются нас таким образом проверить? И если вы сможете отследить, то и Оккулярис попробуют, у них наша кровь есть, а она посильнее волос будет. Если больше одного хода пешек ваш наниматель хочет, то нужно что-то с этим делать. И... он не любит разбазаривать средства зря...

Хербаст процитировал Нору настолько дословно, насколько помнил.

- ...возможно, он обрадуется возможности сэкономить в будущем, сообщив нам что-нибудь о судьбе остальных обитателей нашей деревни, захваченных Орденом.

Септ испытывал отвращение к себе. Но сейчас было необходимо действовать именно так. И, хотя Септ намеревался попытаться хотя бы обойтись без лишней крови, он к ужасу своему понимал, что это не обязательно наилучший выход. Милосердная Матерь не одобрила бы ни мыслей, ни решений Септа. Но Милосердной Матери, похоже, было все равно.
________________________________________________

Будет еще один пост, с вопросом Норе и обращением к остальным, наверное.

Септ берет лечебное зелье (если я правильно помню, его можно заливать кому-то в глотку, если неправильно помню, то не берет).

Звезда Нейту условная, ответ не критичен.